В гостях у сказки Александра Роу

В то же время сам Георгий Францевич всегда оставался настоящим джентльменом. Видимо, французской крови в нем оказалось больше. На фестивалях, премьерах и творческих встречах он выглядел превосходно: всегда в белой рубашке с бабочкой, в начищенных до блеска туфлях, в костюме. Он не позволял себе шаркать ногами и – упаси Боже – брюзжать по какому-нибудь поводу. Он был очень близоруким, почти ничего не видел, но всегда подавал дамам руку при сходе со сцены, спускаясь по любой лестнице. Актриса Раиса Рязанова рассказывала, как шептала ему в таких случаях: «Милляр, пять!» И он, сходя по ступенькам, про себя отсчитывал пять шагов, гордо поддерживая ее под локоть. «Этот старый человек был единственным, с кем я ощущала себя если не королевой, то женщиной точно!» – подчеркивала актриса.

«Актер – кладбище неигранных образов»

Вышеупомянутая самая знаменитая фраза Георгия Милляра была им выстрадана. Конечно, его талант и уникальная способность перевоплощаться оказались востребованы несколько однобоко. И, кто знает, может, он был бы замечательным полководцем Суворовым, сыграть которого мечтал много лет. Или Вольтером, шекспировским Цезарем – как бы обогатилась история отечественного кинематографа, все просчеты и ошибки которого принято называть неприятным словом «специфика».

Свои мысли и мечты Милляр зарисовывал. Он представлял себя в разных гримах и образах, и даже создал целую «Несуществующую повесть». Точнее – иллюстрации к ней, а еще точнее – героев повести, таких же ярких и эксцентричных, как он сам.

Милляра раздражали фильмы и книги о счастливом советском детстве, созданные равнодушными киношниками по заказу равнодушных чиновников. Он сочинял пародии на сюжеты о пионерах, «которые ищут потерянную трубку вождя», и прочий слюнявый бред.

«Дети, в школу собирайтесь,Петушок попал в говно!Поскорее одевайтесь,Он в говне уже давно!»

Георгий Францевич не считал себя детским актером и даже обижался на такое определение. Он работал для взрослых, искренне полагая, что сюжеты сказок всегда берутся из жизни. Он часто вспоминал о том, что для той же Бабы Яги много материала ему «подарила» соседка по коммуналке. Милляр даже побаивался детской аудитории, гадал – поймут или не поймут. Но главное, что в основе каждого его образа был заложен колоссальный юмор, подчас парадоксальный, очень острый, и актер ставил перед собой задачу помочь детям в освоении этого юмора, не позволить им стать сухими резонерами.

Георгий Францевич уважал всех на съемочной площадке. Он не уходил, когда ставили свет или замеряли расстояние от камеры до носа актера. Он неизменно был на своем месте, в любую погоду, при любом самочувствии. Милляр воспринимал это как часть профессии.

В экспедициях он не требовал люксов в гостинице, довольствовался малым – раскладушкой на террасе или одной комнаткой с бутафором напополам. Никогда не спрашивал: «А сколько мне заплатят за работу?» Знаменитый актер дал сотни концертов, объездил десятки воинских частей и пионерских лагерей. Почти всегда – бесплатно.

Милляр был идеально музыкальным. Он говорил, что его мечта – петь в вечернем кафе на сцене-ракушке. В черном костюме, в котелке и с белой хризантемой в петличке. Однажды он предстал в таком виде перед зрителями – в фильме Юрия Сорокина «Георгий Милляр», снятом к 80-летию актера. Он пел куплеты собственного сочинения:

«Откровенный совет вам один дам.Как такого совета не дать?Чтоб на старости стать вундеркиндом,Надо в детство почаще впадать…»«Легенда – сплетня, возведенная в степень эпоса»

По одной из легенд, первой женой Георгия Милляра была молодая, легкомысленная актриса, которая однажды завела роман с кинорежиссером прямо на съемках. Спустя какое-то время она заявила мужу, что скоро в их семье будет пополнение. Но Георгий Францевич к ужасу супруги сообщил, что детей иметь не может, поэтому отпускает ее на все четыре стороны. Как ни умоляла она о прощении, Милляр остался непреклонен.

Еще одна легенда связана с местами не столь отдаленными. До сих пор точно неизвестно, сидел он или нет, и за что. Сам Георгий Францевич никогда не рассказывал об этом периоде жизни, но близкие ему люди утверждают, что в тридцатые годы какое-то время он все-таки провел в тюрьме. Злые языки говорят, что актера обвиняли в «нетрадиционной ориентации», добрые языки связывают этот инцидент с его родословной.

И, наконец, легенда о его беспробудном пьянстве. Это абсолютная неправда. Выпить Георгий Францевич любил, но в этом вопросе был очень аккуратен. «Я алкоголик-гомеопат, – говорил он сам. – Алкоголь – посредник, примиряющий человека с действительностью».

Рюмка ему нужна была для куража, для поднятия настроения, приятной беседы. Он не мог просто сидеть на скамеечке и читать газету, потому что постоянно отвлекался на прохожих. У него была обостренная нервная система, которая заставляла актера разглядывать каждого, всматриваться в походку, ужимки, мимику. Поэтому газете «Францыч» предпочитал большую кружку пива – ее он пил долго и со вкусом.

Однажды он сидел в бане, завернувшись в простыню и посасывая пивко из толстой кружки, обсыпанной по краям солью. «Дедуль, соль вредна! Потом плохо будет!» – подначили его какие-то ребята. «А когда потом? – весело спросил Милляр. – Мне скоро восемьдесят! Чего еще ждать?»

Но всем алкогольным напиткам Георгий Францевич предпочитал… одеколон. Находясь в экспедиции на крайнем севере, где он снимался в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» в роли Черта, Милляр каждый день работал на лютом морозе в тонком тренировочном костюме, обклеенном волосами. Валялся в снегу, падал в прорубь, на него направляли мощный «ветродуй». А после съемок надо бы растереться. А вовнутрь принять? Спирта нет, водки нет, а у гримеров всегда под рукой тройной одеколон. Вот и пристрастился актер к этому «напитку». И в дальнейшем, приходя на студию, мог зайти в гримерку, сделать пару глотков и станцевать. Роу злился: «Идите домой! Больно веселы!» На это Милляр приводил неоспоримое доказательство своей вменяемости – вставал на одну ногу и стоял так в течение пяти минут.

Кстати, любимым праздником Георгия Францевича был День взятия Бастилии, и он всегда шутил, что родился в день не той революции.

«Законный брак – это когда права превращаются в обязанности»

Долгие годы Георгий Францевич оставался один, жил с матерью Елизаветой Алексеевной в огромной квартире, некогда принадлежащей большой семье Милляров-Журавлевых, а теперь, по распоряжению советской власти, ставшей обычной коммуналкой. Занимали они лишь одну из комнат, в остальных жили незнакомые люди. И вот однажды в квартире появилась она…

Мария Васильевна была «из раскулаченных». Отец сидел, арестовали и мать. Она рано родила и вскоре разошлась с мужем. Второй муж погиб на войне, оставив ей еще двоих детей. Сильная русская женщина, Мария Васильевна вывела всех в люди, выдала замуж – переженила, работала в охране в одном из министерств. Когда ей дали комнату в квартире Милляра, она уже была немолодой женщиной.

Первой на нее обратил внимание, естественно, Александр Артурович. Он очень переживал за Милляра, за его неприспособленность, боялся, что в старости ему стакан воды некому будет подать. «Что ж я из-за стакана воды остаток жизни мучиться буду?» – возмущался Георгий Францевич. Но Роу не отступал и подговаривал актеров «нажать» на Милляра.

Георгий Францевич стал присматриваться к Марии Васильевне, захаживать в гости. И однажды сделал ей предложение. «Что вы, Георгий Францевич! – удивилась она. – Мне не нужны мужчины!» – «А я и не мужчина, я Баба Яга!» – отшутился Милляр. После долгих раздумий Мария Васильевна дала согласие. Ему было шестьдесят пять, ей – шестьдесят.

По традиции первый день съемок новой картины Роу отмечал бурным застольем. В 1969 году «Варвара-краса» началась со свадьбы. Молодожены не подозревали, какой сюрприз готовят им коллеги. На берегу Москвы-реки, где собралась вся съемочная группа, накрыли столы, Георгия Францевича и Марию Васильевну попросили занять места во главе. И началось!

Появились ряженые – деревенские детишки с цветами и ленточками, они пели, плясали и осыпали новобрачных поздравлениями. Актеры внесли огромный сундук, из которого принялись вынимать «все для дома»: решето, сито, полотенца маленькие и большие, две чашки, две ложки и ночной горшок. Смеялись и шутили до глубокой ночи. Так, неожиданно для себя, Мария Васильевна попала в мир киношников.

А потом начались будни. Милляр заставил жену бросить работу и возил ее с собой на все съемки. Если ехал один, Мария Васильевна собирала ему с собой узелок с толстым одеялом, сумку через плечо (как у кондуктора) и чемодан с табличкой «Милляр».

Его мама, прожившая почти девяносто лет, с нежностью и даже стеснением приняла Марию Васильевну в свою семью. А могилу отца, умершего, когда Юре было два с половиной года, супруги ездили навещать в Ялту ежегодно. Георгий Францевич нашел в своей душе место и для детей Марии Васильевны, став им и отцом, и другом.

Когда Милляр уезжал на творческие встречи в другие города, Мария Васильевна больше всего переживала, чтобы его не спаивали. Она просила Раю Рязанову контролировать старика. Недавно Раиса Ивановна рассказала такую историю: «На фестивале сказки во Фрунзе мы жили в соседних номерах. После праздничного парада решили отметить это дело в ресторане. И Георгий Францевич собрался – как всегда надел костюм, бабочку, лакированные туфли. Я захожу к нему и говорю: «Все, Милляр, день закончился!» Он даже растерялся: «Дочк, ну а как же?..» – «Никаких «как же»! Отдыхать! В койку», – снимаю с него пиджак, брюки, укладываю в постель и закрываю дверь снаружи. Потом зашла к себе в номер буквально на пять минут и направилась в ресторан. Прохожу мимо его комнаты и вдруг вижу полосу света под его дверью. Подхожу и понимаю, что дверь открыта. Я вхожу в комнату: стоит Милляр. На нем надето уже все, кроме брюк. Даже бабочка нацеплена. А на лице – испуг! «Это что такое?!» И вдруг он жалобно произносит: «Дочк, ну, сколько мне осталось-то?..» Ох, как сердце защемило! Я говорю: «Одевайся, пошли!» Вмиг собрался. Спускаемся в ресторан, а там все наши так обрадовались! Оказывается, хотели ко мне даже послов направлять, чтобы я Милляра отпустила».

«Милляр – единственный Кощей, который не считает себя бессмертным»

Георгий Милляр прожил долгую жизнь. Несмотря на многие неосуществленные мечты, он был счастливым человеком. С ним невозможно было пройти по студии, потому что его останавливал каждый встречный – от уборщицы до директора. Его любили все. Он не дружил с чиновниками и партийными боссами, а общался с осветителями, гримерами и костюмерами, никогда не ходил на собрания и терпеть не мог заумные актерские беседы.

Режиссер Юрий Сорокин однажды сказал: «Я думаю, Милляр придумал себе масочку смешного человечка и носил ее всю жизнь, играя со всеми окружающими. Возможно, эта масочка и спасла его от репрессий в страшные годы…»

Многие пользовались его доверчивостью: не платили гонорары за выступления, не отдавали долги. Он так и не накопил ни на виллу, ни на машину, ни на личного шофера. Даже на памятник на свою же собственную могилу не отложил – это его не волновало. Почти в восемьдесят лет Милляр получил квартирку на 18-м этаже, в восемьдесят пять стал народным артистом России. Любил друзей. Любил жизнь.

Однажды к нему зашла соседская девочка познакомиться. Георгий Францевич показал ей целую стопку своих рисунков. Девочка пришла в восторг. «Возьми себе любой рисунок. Какой тебе понравился?» – поинтересовался старый актер. «А можно я возьму все?» – искренне спросила девочка. Он отдал ей все.

Кое-что «из Милляра»

Алкоголь – средство примирения человека с действительностью. Когда он окончательно примирится, про него почему-то говорят, что он спился.

Акселераты – передовые юноши с задними мыслями.

Алфавит – предлог для составления словаря.

Б – актриса. Всего-навсего.

Богема – интеллигентная шпана.

Баланс – одна утренняя рюмка нужнее двух вечерних.

Брюки – лакировка действительности.

Валидол – аристократическая закуска к коньяку.

Вокруг кинематографа сплетни заменяют прессу, славу и рекламу.

Вундеркинд – насильно мал не будешь.

Г – Генеральный директор.

Гермафродит – он один и Дед Мороз и Снегурочка.

Дисциплинированный человек – сам себе вытрезвитель.

Единственная привилегия в старости – право на старомодную одежду.

Если шахматы – спорт, то как быть с преферансом?

Журналистика – тридцать сребреников на улице не валяются.

Интеллигенция – это страшнее, чем класс, ибо класс уничтожается, а интеллигенция остается.

Искусствовед – теоретик, научившийся различать музыку для планетария, для кафетерия, для крематория, и для этого он кончал консерваторию.

Й – третья буква.

Кино – дело, поставленное на среднюю ногу.

Корявый комплимент похож на поцелуй небритого человека.

Колесо истории никогда не поворачивает вспять. Либо буксует на месте, либо его волокут юзом вперед.

Лучше постареть, чем устареть.

Мемуары может писать всякий, у кого не очень трясется рука.

Многообразие жанров – каждый ларчик открывается просто, если не перепутать ключи.

Москва слезам не верит, но и шуток не понимает.

Музкомедия – оперетта, приведенная в скучный вид.

Невинность – причина для удивления жениха.

Обувь – не только одежда, но и средство для передвижения.

Одиночество – суррогат свободы.

Писатель – изобретатель человеческих душ.

Потеря юмора равна потере сознания.

Переводчик в кино – человек, почти всегда плохо знающий оба языка.

Панихида – беседа в присутствии отсутствующего.

Разгрузочный день – когда сдаешь посуду.

Система Станиславского – то, о чем в Священном писании сказано: не засоряй мозги ближнего своего.

Спекуляция – продажа водки по коньячной цене.

Субординация – никогда не напоминай слону, что его сделали из мухи.

Специфика – слово, которое оправдывает бардак в кинематографе.

Самый справедливый тост – за здоровье зрителей! Они ни в чем не виноваты!

Человек – организм, переводящий хлеб на дерьмо. Некоторые утверждают, что это звучит гордо!

Чехов А.П. – юмор сквозь пенсне.

Шут имеет право говорить дерзости даже королю.

Юбилей – однодневный культ личности.

Юмор – не зубоскальство, а мудрость.

Сергей Столяров

Лицо Сергея Столярова знакомо каждому человеку, родившемуся в СССР. Знаменитый фотокадр из фильма «Цирк», где белозубый, бесконечно обаятельный блондин одной рукой обнимает Любовь Орлову, а другой поддерживает негритенка, публиковали довольно часто и не только в журналах о кино. С телеэкранов не сходили «Василиса Прекрасная», «Садко», «Илья Муромец». А годами раньше, когда еще не было телевизоров, лицо Столярова – лицо счастливого советского человека – обеспечивало аншлаги «Тайне двух океанов» и «Повести о первой любви».

Больше того, образ Сергея Столярова был взят за основу при создании скульптуры Рабочего в знаменитой композиции Веры Мухиной «Рабочий и Колхозница». Этот монумент всегда появляется на экране в начале каждой картины «Мосфильма», хотя после «Цирка» артист не переступал порог этой киностудии.

Столярова любили зрители, но не любили власти. Точнее, не замечали. Он был неудобен, так как говорил правду, вместо того, чтобы пресмыкаться. Поэтому снимался мало и, в основном, в детском кино.

По мнению сына Столярова – Кирилла Сергеевича – поводом послужили сложные взаимоотношения актера с любимым сталинским режиссером Григорием Александровым. Огромный успех их совместной работы над кинокомедией «Цирк» мог бы стать фундаментом для дальнейшего творческого содружества, однако этого не случилось. Произошел глубокий конфликт, у которого были значительные и причины, и следствия.

Все началось с ареста главного оператора «Цирка» Владимира Нильсона – друга Столярова и уважаемого человека в кинематографической среде. Сергей Дмитриевич не мог поверить, что Нильсен – враг народа, и не присоединился к осуждающим голосам. Затем была пышная премьера в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького, по всей Москве пестрели афиши, но перед Зеленым театром, где проходил премьерный показ, названы были только герои фильма – Любовь Орлова и Сергей Столяров. Оскорбленные неуважением артисты МХАТа Павел Массальский и Александр Комиссаров отказались выйти на сцену. Столяров поддержал мхатовцев и не пришел на праздник. Наверное, он считал, что и внезапный арест Нильсона произошел не без участия руководителей кинематографического процесса.

Случился скандал, имевший серьезные последствия. Замечательный артист Комиссаров, несмотря на огромный успех в роли изобретателя Скамейкина, никогда больше не снимался в кино. Легендарный Массальский за всю свою огромную творческою жизнь появлялся на экране лишь несколько раз. А Столярова лишили всех возможных наград, но репрессиям не подвергли – уж больно прозрачной была его биография: из бедноты, детдомовец, воспитанник профтехучилища, МХАТ, кино. Но зато навсегда сохранилась характеристика: «неуправляемый, независимый человек».

Нежелание присутствовать на премьере уже признанного властью киношедевра нельзя объяснить просто капризом или случайностью. Для Сергея Столярова отказ от полюбившегося зрителем образа положительного социального героя и сознательный переход в новое неведомое амплуа – в сказку и былину – был не только очень невыгодным экономическим шагом, но и опасным политическим актом. Ведь именно герой «Цирка» Иван Мартынов принес с экрана в жизнь песню «Широка страна моя родная», ставшую вторым гимном Советского Союза. Но для молодого двадцатичетырехлетнего актера разрыв с мэтром, каким уже был Александров, имел серьезную мотивировку.

Дальнейшее отношение актера к Александрову не было связано с какой-то старой обидой или острой неприязнью. Оно было скорее иронически-снисходительным, как к приспособленцу, променявшему свой талант на материальные блага и уважение властей. Они встречались на собраниях, съездах, конференциях, вежливо раскланивались, но ни о какой совместной работе не могло быть и речи.

Выше уже говорилось, что биография Сергея Столярова была идеальной для советского человека. Подробно ее описал в своей книге «Монологи об отце» киноактер Кирилл Столяров. Воспоминания вышли в издательстве «Алгоритм» в 2001 году.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.