Танго в трамвае

Людмила Мороз

Танго в трамвае

Глава первая.

Осень постепенно входила в город вместе с шелестом опадавшей листвы, прощальными криками перелетных птиц, с холодными дождями. Сделав несколько кругов по дорожке, посыпанной гравием, решаю присесть на влажную от ночного тумана скамейку. Вдыхаю аромат опавшей листвы и горьковатых хризантем городского сквера. Тишину раннего утра прерывается редким позвякиванием первых трамваев. Мне очень нравится это время, когда город уже не спит, но еще не полностью проснулся. Прохладно. Редкие прохожие, сутулясь, зевая, пряча носы в воротники курток, спешат к трамвайной остановке. По тротуару куда-то плетется бабулька, тяжело опираясь на две сучковатые палки. Блин, всего лишь половина пятого утра. Куда может переться эта старая перечница? Смерть, наверное, пожалела, отпустила на пару минут в туалет, вот сбежала. Но это, как видно, ненадолго. Старушонка, чувствуя мой злобный взгляд, неожиданно оглядывается. В глазах, утонувших в глубине морщин, загорается крохотный, недобрый огонек. Тонкие, морщинистые губы изгибаются в зловредной ухмылке. Ни дать, ни взять, настоящая сказочная баба–яга. Какое-то неожиданное чувство, такое непонятное и необъяснимое, как кошмарный сон, заставляет вздрогнуть всем телом. Как будто тысячи мелких иголок пронзают насквозь кожу. Это заставляет сжаться, быстрее забиться сердце, а старуха шамкает беззубым ртом:

– Что, милок, сидишь, скучаешь? От неожиданности немного растерялся, помолчал, подыскивая нужные слова.

– Почему сразу скучаю? Кофе пью, как видите, наслаждаюсь жизнью.

– А тебе не приходит в голову, что все может быть по-другому?

– А как еще? – Удивленно вздергиваю! Жизнь хороша и жить хорошо.

– Ну, ну, все это вилами на воде писано. Хороший ты парень, как погляжу. Поэтому знай, что все может измениться. Ничего, скоро заканчиваются для тебя золотые деньки, очень скоро. – Недобро засмеялась, закаркала старой вороной. «Да пошла ты на хер, древняя карга»! – Стиснув зубы, едва сдерживаю бурю эмоций в глубине души. Делаю глубокий вдох, чтобы прогнать ощущение стремительного падения в бездонную пропасть, «Вот старая перечница!», – Злобно царапнул старуху взглядом. – «И куда она прется в такую рань, когда большинство людей еще спит. Или только допивает чашку утреннего кофе? Пирожков перед смертью поесть, что ли? Так все пекарни еще закрыты». Но не стал продолжать разговор, лучше промолчу. Не зря все-таки Господь создал два уха и только один рот. Ну и черт с этой старой ведьмой! А старуха все бормочет и бормочет, не унимается. – Ничего, милок, тебе скоро небо с овчинку покажется! Тут ангел, наверное, не выдержал бы такого напора. А я простой человек.

– С-с-сволочь, – Тихо прошипел в ответ. Старуха, запрокинув голову, смеется скрипучим, неприятным смехом.

– Знаю, никто не любит правду-матку в глаза.

– Какая чепуха! Однако в глубине души остался неприятный, горький осадок. Возможно, старуха хотела еще что-то добавить, не очень приятного для меня. Но именно в этот момент к остановке подплывает величественный, белоснежный трамвай, похожий на прогулочный теплоход. Раскрываются створки дверей. Бабка начинает медленное, точно покорение горной вершины, всползание по крутым ступеням. За пультом управления сидит…. Нет, не девушка. О, это настоящая богиня, спустившаяся случайно с небес! Она управляет легким движением изящной ручки огромной махиной, в сердце которой живет несколько сот лошадиных сил. О, как мне хотелось узнать цвет глаз этой красавицы! Но почти что каждое утро моя богиня проплывала мимо меня, даже не заметив. Но сегодня небо услышало мою жаркую молитву. Неожиданно из кабины выпорхнула моя богиня. Она не бежала, нет, летела к кофейному ларьку.

Горячий кофе в пластиковом стаканчике. Как банально и просто. Но тут, как всегда, в банальность вмешивается его величество случай. Тонкий каблучок – шпилька цепляется за едва заметную выемку тротуара. Крак! Каблук наполовину отрывается от основы.

– Вот черт! – Моя богиня падает. Все движения кажутся очень медленными, словно в старом кинематографе. Встрепенулся всем телом, успел подхватить, не даю упасть на серый тротуар. Вижу испуганные девичьи глаза. Вдыхаю тонкий аромат лаванды, смешанный с едва уловимыми запахами сигарет и кофе. О боги! Какие чудесные, сказочные глаза! Огромные, темно-карие, скорее, цвета перезрелой вишни в обрамлении черных, густых ресниц. И голос, грудной, бархатистый. Я ощущаю в ней скрытую доброту, просто доброту без полутонов и всяких оговорок. Она взглянула на меня большими, испуганными глазами

– Спасибо! – Испуганно лепечет Богиня. Ты меня убила одним взглядом, одним взмахом густых, длинных ресниц, при этом, не сделав даже одного выстрела. Кажется, моя жизнь разломилась, словно перезрелая абрикосина, на две половинки. До встречи, и после. Все это произошло неожиданно и просто, точно гром среди ясного неба. Сердце часто ухает, бьется подраненной птицей в груди. Во рту внезапно пересохло не хуже, чем в крымской степи в период сезона жестокой засухи. Нет, расклеился, как слюнявый пацан. Нужно взять себя в руки! Нервно облизываю губы, сглатываю вязкую слюну, незаметно переведя дыхание. Усаживаю девушку на скамейку.

– Вы не сильно ушиблись? О, как мне хочется поцеловать эти нежные, похожие на два лепестка орхидеи, губы. Но не решаюсь. Нет, звонкая пощечина вряд ли меня, прожженного ловеласа, остановила. Что-то другое, тонкое, неуловимое, непонятное для меня не позволило прикоснуться к девичьим губам. Ко мне понемногу возвращается спокойствие.

– Нет, не успела. – Растерянно бормочет девушка. – Спасибо вам! Чертом подскакиваю к кофейному ларьку. Бросаю на прилавок пару червонцев.

– Два экспрессо. И поживее.

– Сахара сколько? – Сонно бормочет продавщица, едва скрывая за ладонью широкий зевок.

– Две ложки в каждое. Кислая улыбка отражается на лице девушки. Через пару минут передо мной, на окошке, стоит заказ. Девушка растерянно роется в кассе в поисках сдачи, но я останавливаю. – Оставьте на чай. В глазах продавщицы читаю удивление и едва скрываемую зависть. Но мне сейчас не до разговоров. Приношу кофе, подаю моей богине.

– Вы хотели купить это? Девушка растерянно кивает головой.

– Да. – Берет пластиковые стаканчики. – Спасибо. Становлюсь на колени, снимаю босоножки.

– Вам будет неудобно ходить в испорченной обуви. Явно чувствую, в ее душе происходит странная борьба. Девушка слегка сдвигает брови к переносице.

– А как же дойду до трамвая? Босиком, что ли?

– Ну, солнышко, не обижайтесь. А кто вам сказал, что вы будете идти? Да еще босиком?

– У меня нет крыльев, чтобы прилететь к трамваю.

– Я могу пригласить вас в ресторан? Сегодня? Моя богиня растерянно хлопает ресницами, не успевает сказать в ответ на предложение ни да, ни нет. За первым трамваем остановился второй. Нетерпеливый звон наполнил сонный скверик.

– Зря теряете время! Ну вот, придется писать объяснительную. Накрылась моя премия, а с ней новые туфельки! Все из-за этого дурацкого кофе! Ну что такое, день с самого утра не заладился, и если с утра не везет, так не везет! – Девушка попыталась вскочить, но я опередил, подхватив на руки. – Трепач! Ой! – Пискнула испуганным котенком. А я ощутил тяжесть, но не больше, чем простой мешок сахара. Даже не кубинский. Так, всего кило пятьдесят, возможно, чуть-чуть меньше. Конечно, понимаю, что для нескольких минут случайного знакомства веду себя слишком развязно, можно сказать, нахально.

В душе появилась невысказанная, неясная тревога. А вдруг моя богиня не свободная птичка, и замужем? И вдобавок к мужу куча сопливых ребятишек? Дети, ладно, детишек очень люблю. Но вот что делать с мужем? А, может муж – лишь плод моего испуганного воображения? А, потом разберусь с этой проблемой! – Отмахиваюсь от это мысли, как от надоевшей осенней мухи. – Муж, не особая проблема, не стена. Всегда можно отодвинуть в сторону. Было бы только желание. Быстрыми шагами, почти бегом, преодолеваю несколько метров, отделяющих нас от трамвая. Осторожно ставлю богиню на первую ступеньку. Сзади нарастает тревожный трезвон. Девушка, бледная до синевы под глазами, словно ужаленная, бросается в кабинку. Замечаю старуху, она неодобрительно косится в мою сторону. Уже открывает беззубый рот, чтобы сморозить очередную глупость. Но тут закрываются двери. Трамвай плавно трогается, плывет в сторону площади, по привычному маршруту номер два. За ним ползет громадной черепахой трамвай по первому маршруту. В кабинке сидит парень примерно моего возраста. Он злобно смотрит в мою сторону. Но мне не до него. Возвращаюсь к скамейке. Рядом, уткнувшись носками в кустик хризантем, сиротливо стоят босоножки.

Нет, все-таки это был не сон. Сажусь на холодное дерево скамейки. Вдыхаю горьковатые ароматы ранней осени. На плечо падает наполовину желтый листок, сорванный с березки резким порывом ветра. Холодный порыв дохнул легким морозом в лицо. «Что я здесь делаю?» – Внезапно удивляюсь, беру один босоножек. Тот, с оторванным наполовину каблуком. Было такое ощущения, что только что пробудился ото сна. А, может, это все еще сон? Нет, не похоже. Все слишком реалистично. Медленно верчу в пальцах, внимательно рассматриваю. Ничего такого примечательного. Босоножки, как босоножки. Обыкновенный, стандартный 37 размер. Типичный размер женский ножки. Но эта девушка, она просто настоящая Богиня! Богиня с глазами переспелой вишни. Мы с тобой встретимся, и не раз, не два, а много дней и ночей. И никому тебя не отдам! Но все-таки, если она замужем? Черт знает что! Ощущаю в душе легкое раздражение. Кофе так и не выпил. Подхожу к кофейному ларьку. Бросаю на прилавок червонец.

– Двойной экспрессо, пожалуйста!

– Сахара вам сколько положить? – Продавщица зевает, едва прикрыв ладошкой ротик. Видно, еще не совсем проснулась.

– Две ложки. Девушка кладет на блюдечко мелочь.

– Подождите немного. Через пару минут передо мной, на окошке, стоит пластиковый стаканчик. – Ваша сдача! -

– Оставьте себе на чай. Беру кофе, присаживаюсь на скамейку. Делаю глоток, улыбаюсь. То, что говорила бабка, уже почти забылось. Растворилось, точно грозовые облака на фоне чудной голубизны неба. Не ворчи, дружок, жизнь чертовски хороша! И сам я чертовски хорош! На погибель бабам и на зависть врагам. Вдыхаю полной грудью утренний воздух. Вот и солнышко! Воробьи чирикают. Жизнь продолжается.

Глава вторая.

Несколько листочков пролетело перед лицом. Один, самый маленький, неожиданно прилипает к щеке. Снимаю, задумчиво рассматриваю, а потом зачем-то рассеянно сую в карман. Осень. Огоньки трамвая давно исчезли за поворотом, растворились в темноте раннего рассвета. Богиня, ты меня убила одним взглядом, не сделав даже единого выстрела. Что со мной случилось? Не могу понять. Но кусочек льда в глубине сердца растопился, растаял. Словно его там не было. Стало намного легче дышать.

Над городом постепенно светлеет небо. На улицах появляется больше прохожих. Делаю еще пару кругов по скрипучему гравию дорожки городского сквера. Вдыхаю полной грудью аромат опавшей листвы и горьковатых хризантем городского сквера. Моя богиня, где ты сейчас? Теперь я знаю, какие чудесные твои глаза! Огромные, цвета перезрелой вишни в обрамлении черных, густых ресниц. И голос, такой сильный, грудной, бархатистый. Пора домой. Но, прежде перед тем, как уйти, забираю босоножки. Сегодня занесу в мастерскую, пусть починят. А, может, сам сделаю такую мелочь. Будет повод еще раз повидаться. Но как найти эту девушку? А, жизнь подскажет.

Поднимаюсь по широкой лестнице. Босоножки прячу в закутке, чтобы долго не объяснять, что да почему. Хорошо, что мамы здесь нет. Наверное, еще спит, досматривает сон. Отец, как ранняя пташка, что-то напевает в ванной. Увы, слуха нет, точно медведь в детстве не на одно, а на два уха наступил. Но все равно напевает старый шлягер тридцатилетней давности, что-то из репертуара Боярского, когда бреется. Это для него тоже самое, как для верующего утреннее чтение «Отче наш». Проскальзываю на кухню. Думаю, еще одна чашечка горячего кофе не помешает. Заходит отец. На коротких, с проседью, волосах, блестят мелкие капельки воды. Аромат одеколона, такой знакомый с детства, окутывает легким туманом. Отец проводит ладонью по волосам, садится напротив меня.

– Сынок, обратно на пробежку ходил?

– Да. Бегал в городском скверике. Нужно форму поддерживать.

– Думаю, что тебе хватит баклуши бить, пора за дело приниматься!

– А что ты можешь предложить? В воздухе зависла напряженная пауза. Отец нервно потеребил подбородок.

– Иди в банк. Поработаешь несколько месяцев простым клерком, или менеджером, как это по-новомодному.

– Хм…. все понятно,

– А еще тебе нужно жениться.

– Будем говорить прямо, И кого ты мне сейчас будешь навязывать?

– Ага, вот оно что. Почему сразу навязывать? Присмотрись к Марианне! Отличная партия. Сердце часто ухает, бьется в груди. Сглатываю вязкую слюну. О, что угодно, только не она! Память всколыхнулась, выплеснула тощую фигуру. Бледное, с легкой желтизной, лицо. Водянистые, тусклые, ничего не выражающие, глаза. Все время молчит, или заученно кивает. Точно цирковая лошадь. Бледная немощь! Нет, ей далеко до моей богини, полной жизни, силы и внутреннего света!

– Папа, Излагаю по порядку. Эта девушка меня не интересует.

– Так я и думал. Не понимаю, – сердито приподнимая брови. – И скажи на милость, почему же? Так в чем дело?

– Ну, хорошо, скажу прямо. Марианна унылая и серая, как моль. Ты хочешь моей смерти?

– От чего?

– От скуки.

– Однако, не очень остроумно. А ты все-таки подумай. Я и мать Марианны деловые партнеры. Отличная партия. Наши капиталы сливаются воедино.

– Это брак по расчету?

– Даже хотя бы так!

– Жадность до добра не доводит.

– Не путай жадность и деловой расчет. Ты подумай, не торопись. Но не затягивай с решением. – Отец вышел из-за стола. Хлопает дверца холодильника. Он еще что-то говорит, но я, прихватив чашку кофе, ухожу в свою комнату. В свое царство. Там, упав на широкую кровать, ставлю кофе на тумбочку. Заложив руки за голову, смотрю в потолок, расцвеченный звездами. Они в темноте светятся зеленоватым светом. Мне так нравится мечтать. Значит, у моей богини глаза цвета перезрелой вишни? Неожиданная мысль пронзила меня копьем боли в груди. А вдруг она все-таки замужем? Или у нее кто-то есть, любовник или бой-френд? Что за ерунда в голову с самого утра лезет! Нет, моя богиня свободна, словно ветер, и точка! Через открытую форточку доносится городской шум, отдаленный, но никогда не стихающий. Резкие вопли с детской площадке малышни. В стороне, под кустами сирени, уже стучат кости домино. Неожиданно заворчал, завибрировал в кармане мобильный телефон. Папа? Он уже на работе? Бросаю взгляд на электронные часы. Да, восемь утра? Время летит быстро! Отец не любитель варить воду, сразу начинает по-делу.

– Быстро собирайся! Чтоб через час был в офисе. Есть очень важный разговор.

– Ладно! – Недовольно бурчу. Но спорить с отцом бесполезно. Это равносильно остановить городскую электричку. На полном ходу. Заглядываю на кухню. Мама уже давно проснулась, хлопочет около плиты. Печет мои любимые пирожки с яблоками. Дежурный поцелуй почти в ухо, наскоро, наспех.

– Садишь, позавтракай!

– Нет времени. – Беру пирожок. Аромат яблок и ванили. Это аромат мамы. Мама наливает стакан молока и ставит на стол.

– Возьми, будет вкуснее.

– Спасибо! – Она с удивлением всматривается в мое лицо.

– Что с тобой? Ты какой-то не такой, как всегда. Влюбился, что ли?

– Да.

– Кто она? – В голосе матери сквозило неподдельное удивление.

– Не знаю. Пока что не знаю. – Растерянно пробормотал. Отпиваю молоко, откусываю кусочек пирожка. – Пока что не знаю. Но все это легко исправимо. Понимаю, что мама засыплет меня кучей вопросов, поэтому нужно сбежать в душ. И поскорее. Допиваю молоко. – Я побежал собираться! Времени мало, еще душ, побриться.

– Что-то темнишь, сынок. Что-то темнишь!

Выскакиваю, точно ошпаренный кот, на ходу дожевывая пирожок. Никогда не любил разглядывать отражение в зеркале. Но сейчас заметил, что стал выглядеть лучше. В глазах появился блеск, на губах появилась легкая тень улыбки. Упругие струи душа прекрасно освежают разгоряченную душу и тело не хуже утреннего кофе.

Машина стояла на привычном парковочном месте, напротив дома. Ехать до банка недалеко, можно было пройтись пешком. Но почему-то захотелось прокатиться именно на новенькой «Мицубиси». Нажимаю на педаль газа. За ветровым стеклом мелькают привычные силуэты домов и деревьев. Сдержанно клокоча двигателем, моя ласточка катится по двору, поворачивает налево. Мигая теплым оранжевым огоньком указателя поворота, вливается в транспортный поток на проспекте. Машина, которой не так давно исполнился год, катит легко, с довольным урчанием пожирая дорогой бензин и выдыхая через выхлопную трубу дымок угара. День был так хорош, что для полного счастья не хватало, только выкуренной сигареты. Но нет, с этим поганым делом у меня навсегда завязано! Привычно бросаю в рот мятный леденец. Усмехаюсь, мысленно хвалю сам себя за выдержку. Молодец! Опять сумел выдержать характер. Не сорвался!

Рядом пролегает трамвайная колея. Позвякивает трамвай. Поворачиваю голову. Словно молния шибанула в голову. Это она! Моя богиня. Но слишком поздно замечаю красный свет. Нажимаю на педаль тормоза, круче выворачиваю руль, надеясь проскочить по обочине, к которой вплотную подступает кустарник. Машину заносит, она с треском вламывается бампером в борт трамвая. Крак! Удар точен. На бампере машины приличная, с моих два кулака, вмятина. Двигатель возмущенно рыкнул в последний раз и заглох. Все это произошло со скоростью налетевшей бури. Лицо богини бледнеет. Становится цвета снятого молока. Я пинком распиваю дверцу и выскакиваю на дорогу. Открываются передние двери трамвая.

– Ты что, слепой? Не видишь, куда прешь? – Кричит толстая кондукторша, тетка неопределенного возраста. Распахивается дверца кабинки. Девушка, увидев меня, еще больше побледнела, словно покойника увидела.

– Вы что, совсем офонарели?! Ты?

– Это совпадение. Но, глубоко вдохнув, спокойно добавляет.

– Что будем делать? Вызываем дорожный патруль ГАИ?

– Прости? Это моя вина.

– Тогда пиши расписку, что не имеешь ко мне никаких претензий. Дальше закружилось, закрутилось, словно в диковинной карусели. Мне казалось, что я простой сторонний наблюдатель. Какие-то бумаги, акты, расписки. Все заполняем, со всем соглашаемся. В течение часа все решилось и утряслось. Я мог ехать дальше. Девушка обратно заняла свое место в кабинке водителя. Пора ехать. И так все движение было приостановлено на пару часов. Только сейчас достаю мобильник. Вот черт, больше десяти неотвеченных звонков от матери. Столько же от папы. Меня ждет очередная головомойка. Но я должен доказать, что давно не сопливый мальчишка. Я давно вырос, стал взрослым мужчиной. Одним словом, вырос из детских штанишек. А родители этого упорно не хотели замечать этот упрямый факт. Обратно трезвонит мобильный телефон.

– Ты где? Что там случилось? Ты что, трамвай зацепил? – В трубке гудит подобный заводскому гудку, голос отца.

– Да, случайно зацепил. – Начинаю мямлить по старой привычке. – Но машина на ходу. Бампер немного промял.

– Едь немедленно в офис! Я тебя жду.

– Угу! – Отец первым нажал на отбой. День был слишком хорош, чтобы портить его, сосредоточиваясь на мрачных мыслях. До самого конца опускаю боковое стекло, впуская в салон легкий теплый ветерок, пахнущий разогретой березовой листвой. Хлопаю по щеке, раздоив комара. Поворачиваю ключ, и двигатель послушно оживает, сразу превратив сделанную из железа, стекла и пластика коробку автомобиля в нечто одушевленное и отдельное от всего остального мира. Это ощущение усилилось, когда машина тронулась с места и, плавно набирая скорость, двинулась вперед. Останавливаю машину недалеко от цветочного магазина. Внутри море хризантем, роз и гербер.

– Вам букет сделать или вы сами выберете готовый? – Словно черт из табакерки, выскакивает из подсобного помещения рыжеволосая девушка, почти девчонка. Растерянно смотрю на море цветов. Густой, похожий на луговой мед, цветочный аромат, кружил голову. Слегка дурманил, напоминал запах богини, моей богини. Внимание привлекает корзинка с розовыми, красноватыми пор краю цветочного лепестка, розами. Указываю на них.

– Вот эти. – Взгляд скользит по стеллажу. Замечаю симпатичного белого медвежонка. – Приложите к цветам. Посчитайте доставку. – Небрежным жестом швыряю денежную купюру на стол. – Этого хватит?

– Вполне. Я сейчас отсчитаю сдачу.

– Не стоит. Оставьте сейчас.

– Спасибо. – Щеки продавщицы слегка порозовели. – Куда доставить? Диктуйте адрес доставки.

– Увидите трамвай 2020, отдайте водителю мой заказ. Если спросит от кого, скажете, от поклонника.

Глава третья.

Вот банк, где командует мой отец. Знаю, что за порогом личного кабинета меня ждет очередная головомойка. Я уже стреляный воробей, привычный к процедуре выноса мозга чайной ложкой. Задерживаюсь на несколько секунд около входа. Несколько желтых листьев упали около меня. Один прилипает к рукаву. Снимаю, задумчиво рассматриваю, а потом рассеянно дую, отпускаю. Листок взлетает, попадает, а воздушный поток. Исчезает из поля моего зрения. Осень. Где-то звякает трамвай. Богиня, ты меня убила одним взглядом, не сделав даже единого выстрела. Что со мной случилось? До сих пор не могу понять. Вдыхаю ароматы опавшей листвы, хризантем и влажной листвы. Моя богиня, интересно, где ты сейчас? Когда увижу твои глаза! Огромные, цвета перезрелой вишни в обрамлении черных, густых ресниц. Услышу голос, такой бархатистый. Но хватит стоять, пора. Охранник услужливо открывает передо мной дверь. Поднимаюсь по широкой лестнице. Толкаю ногой дверь кабинета, ничего, не говоря, вхожу. Падаю в кожаное кресло.

– Дашенька, солнышко, сделай два кофе. В каждую по ложке сахара. И пару пироженок.

– Каких?

– На твой выбор.

– Хорошо! Будет сделано!– Слышу ответ из динамика. Отец устало опускается в кожаное кресло напротив меня. Нервно потеребил подбородок, посмотрел на часы.

– Ох, уж эти женщины! – Холодно процедил сквозь зубы. Потом замолчал, достал упаковку скрепок. Взял одну, начал разгибать, закручивать, ломать. Это заставило еще больше насторожиться. Почему-то нехорошо сдавило в груди, и растревоженная душа шепнула: «Здесь было что-то не так. Жди беды!». В кабинет заплывает секретарша, держа перед собой серебреный поднос. На нем белеют две крохотные чашечки, сливочник, сахарница и блюдечко с сахарным печеньем. Ставит на сто перед отцом.

– Что еще?

– Спасибо, пока ничего. Дашенька, займитесь письмами, оставьте нас. Для всех я на совещании. Никого, кроме Любимы Анатольевны, сюда не впускать. Этот холодный, подчернуто-вежливый тон заставил еще больше насторожиться. Значит, будет не простой вынос мозга, а что-то слишком. Даже не могу представить, что меня ждет.

– Никого, кроме Любимы Анатольевны. – Повторила эхом. Дашенька пухлыми от силикона губами. Дверь ласково проскрипела, закрываясь за ней. Отец берет сливочник, добавляет в кофе. С наслаждением вдыхает аромат кофе, делает первый глоток. Сейчас у него вид вполне довольного жизнью человека. Беру кофе. Лодки сахара для меня маловато. Добавляю еще одну. Чую, над моей головой постепенно сгущаются грозовые тучи, надвигается крупная гроза. Не выдерживаю этой гнетущей, насквозь пропитанной напряжением, тишины.

– Папа, может, хватит играть в молчанку? Проясни ситуацию? Это все из-за машины? Отец задумчиво повертел чашку в руках, отставил в сторону. Усталость прорезалась вертикальной складкой между бровями.

– Машина? Это пустяки, дело десятое. Все под Богом ходим. Есть вещи намного важнее, чем жестяная коробка на колесах.

– Так не тяни кота за яйца! – Внутри закипела злость.

– Ох, и ядовитый же ты мужик, непростой, с подковыркой. Непременно тебе надо радость человеку испортить. Сынок, ты хоть такое перед мамой не брякни. Наконец-то дверь ласково пропела, пропуская маму. Она устало присела в кожаное кресло рядом со мной.

– Уф, еле добралась. На Москворецкой сошел трамвай с рельс. Такая пробка! Еле рассосалась. Что такого стряслось, что мне пришлось ловить такси? Неужели нельзя все решить дома?

– Я вас специально собрал в этом кабинете, чтобы решить все одним махом. Без криков, воплей, соплей. И скандалов. Я еще больше насторожился. Сердце терзали недобрые предчувствия. Точно для меня готовится грандиозный шухер. Что задумал папаша? Какое-то время мы сидим, не разговаривая, не задавая друг другу вопросов.

Проходит несколько минут. Наконец отец встает, шумно вздыхая, принимается мерить крупными шагами кабинет. Останавливается напротив меня.