Тернистая дорога в рай

– Ничего особого, – призадумавшись, ответствовала Настя. – Пока училась в институте, много времени проводила за книгами. В досужие часы встречалась с друзьями. Мы гуляли, ходили в кино, ездили куда-нибудь или ещё как-либо приятно проводили свободное время. Недавно побывала в Праге. Очень красивый город, сказочный. Его своеобразный вид настолько завораживающе восхитителен, что мне даже не хотелось уезжать оттуда. Стоит выйти на Карлов Мост и обозреть нависающий над городом Пражский Град с собором Святого Вита, сразу складывается впечатление присутствующего рядом некоего идеала. Словом, чудесный городок. Это один из тех случаев, когда лучше самому один раз увидеть, чем сто раз услышать от других. Ведь Прага неописуемо прекрасна.

– Здорово! А мне пока не довелось выбраться за пределы России, – с улыбкой неунывающего оптимиста обронил Глеб. – Но ничего страшного! У меня впереди ещё вся жизнь. Будет и на моей улице праздник путешествия и не один.

– Конечно, – ободряюще произнесла Настя и взглянула на зазвонивший телефон. – Глеб прости, мне было приятно с тобой пообщаться, и я бы с превеликим удовольствием продолжила нашу беседу, только мне уже пора домой. Завтра рано вставать, а у меня возникло срочное дело. Не подумай, что это надуманный предлог, чтобы сбежать. Мне действительно пора.

– Ну что ты! Я всё понимаю, – со всепрощающей улыбкой успокоил Глеб всерьёз обеспокоенную возможным недоразумением Настю и, подозвав официанта, попросил того принести счёт.

– Не нужно – я плачу, – категорично заявил Глеб, увидев, что Настя полезла в сумочку за кошельком, когда принесли счёт.

Выйдя на улицу, он, обуреваемый пламенным желанием продлить этот восхитительный, незабываемый вечер, предложил Насте проводить её до дома. Своё предложение Глеб подкрепил убедительным доводом: на улице уже было темно, а он, как настоящий мужчина, не может позволить девушке ходить одной в столь поздний час. Не раздумывая, Настя согласилась.

Когда они подошли к двери Настиного подъезда, Глеб осведомился у возлюбленной насчёт её завтрашних планов. Её ответ низверг его с бархатного седьмого неба безоблачного счастья. Раненую, обескрыленную душу Глеба в этот наигорчайший миг пронзило раскалённым лезвием горестной кручины. Глеб, оглушённый громоподобными словами Насти, на скоротечный миг утратил дар речи, но, вовремя опомнившись, всё же сумел сохранить на своём лице благосклонную улыбку.

Попрощавшись с Настей, Глеб, не помня себя от давящего чувства безысходности, побрёл в сторону метро. Он шёл, как потерянный, сквозь сгущавшийся унылый мрак. Он снова опоздал! Оказавшись дома, удручённый Глеб улёгся в кровать с надеждой на успокоительную силу целебных сновидений. Но нескончаемая вереница мыслей не позволяла ему попасть в усладительный, туманный мир прелестных грёз. В его обеспокоенном сознании всплывало множество картин из прошлого. Глеб вспомнил, как одним чудесным летом ему удалось отыскать Настину страницу в интернете. В тот превосходный день его душа возвысилась надо всеми разогорчительными обстоятельствами, поднявшись на недосягаемую для печали высоту, он был несказанно счастлив. Глебу вспомнилось, как восхитительными вечерами он общался с Настей. Он был тогда весел и восторжен. Каждый вечер той очаровательной поры Глеб брал в руки телефон или садился за компьютер и, затаив дыхание, ждал, когда она появится в сети. И каждый раз с её появлением у него сбивалось дыхание и что-то ёркало внутри, заставляя влюблённое сердце биться чаще. Ему нравилось общаться с Настей, несмотря на то, что иногда он не знал, о чём ещё может написать ей. Только за мгновениями упоительного счастья неизбывно следуют минуты и часы уныния, в которых, как в гнилой трясине, можно потонуть надолго. Лишь мудрому хватает ума не зацикливаться на своей боли и малозначительных проблемах. К сожалению, Глеб подобной мудростью не обладал.

Когда однажды в прошлом Настя предложила ему встретиться, он чрезвычайно обрадовался. Однако это событие произошло в преддверии соревнований – и Глебу предстояло сделать очень трудный выбор: либо встретиться со своей возлюбленной и подвести товарищей по команде, либо упустить благоприятную возможность для завязки отношений с Настей, но, приложив все силы, помочь своей команде подняться на пьедестал. Глеб был очень ответственным, поэтому и впал в мучительную, тяжкую растерянность. К тому же между ним и Настей встала его беспредельная любовь к своим родителям. Он не хотел их огорчать, и поэтому решил попросить у них дозволение пропустить одну из многих тренировок ради этой встречи. Только Глеб не уточнил с кем именно желает встретиться и почему. Неудивительно, что родители отказали ему.

Много позже Глеб поймёт, какую чудовищную ошибку совершал много лет, не говоря с родителями по душам, не рассказывая откровенно им то, что его беспокоило и что было у него на сердце. Когда Настя переехала, именно мама Глеба могла помочь ему продолжить с ней общаться, поскольку у неё был номер телефона Настиной мамы. Но отчего-то Глеб боялся говорить родителям о своей любви. Только ежели бы он больше доверял своим родителям, то и жизнь его сложилась бы иначе.

В добавок ко всему, по мнению Глеба, у него тогда была невзрачная одежда. Поэтому он все выходные провёл в блуждании по магазинам, не расставаясь с призрачной надеждой на встречу с Настей.

В итоге после недели невыносимых, душераздирающих смятений он вынужден был с нестерпимой болью в защемлённом сердце отклонить Настино предложение. Точнее дать неопределённый ответ: «Если получится, то он с радостью пойдёт с ней на каток».

К слову, на эту встречу должны были прийти некоторые из их общих знакомых. Если бы Глеб знал, что ему всё равно не суждено выступить на предстоящих соревнованиях, он бы непременно сделал всё возможное и даже невозможное, чтобы встретиться с Настей, и тем самым он бы невольно помешал непредвиденному роковому для него стечению обстоятельств, наложивших на его сердце неизгладимую печать тягостных страданий. Из-за полученного накануне соревнований перелома Глеб не смог принять участие в соревнованиях, ради которых он отказался от пламенного желания своей души и возможно судьбоносной встречи, встречи с Настей. По всевластной воле безжалостной насмешницы-судьбы, та, чей образ Глеб неустанно и бережно хранил в своей душе как зеницу ока со второго класса, нашла себе парня на пропущенной им встрече. Кто знает, может, увидевшись тогда с Глебом, Настя запала бы на него. Может поэтому она и пригласила его? Эти вопросы впоследствии долгие годы мучили Глеба. Он даже начал думать, что полученный перелом – это расплата, наказание за неверное решение, принятое им в тот судьбоносный вечер. Ведь его спортивная карьера тоже не сложилась. Может, спорт никогда и не был его судьбой? Такое помышление приходило к нему всякий раз, когда он оглядывался назад. За свою жизнь Глеб заработал много переломов, хоть и не слишком серьёзных, но каждая из этих травм случалась с ним непосредственно перед соревнованиями.

Быть может, и теперь судьба привела его в Москву неслучайно. Возможно, она подарила ему второй шанс, чтобы он поборолся за свою любовь. Однако общепризнанная истина: «на чужом горе счастья не построишь» несмолкаемо звучала в голове Глеба. Он боялся сделать больно той, которой отдал своё сердце и которой был готов отдать последний вздох. Он знал наверняка, что сумеет сделать счастливой Настю, как знал и то, что может потерять её в случае своего поражения. Поэтому Глеб решил укрыть свою любовь непроницаемым покровом тайны и безмолвно хранить её в недрах своей опечаленной души. Он вновь смирился, как смирялся уже много раз, с тем, что Настя находится в объятиях другого.

Вернувшись в своих размышлениях к Насте, Глеб вспомнил, как спустя два месяца после отказа от встречи, он уже сам приглашал её погулять. Только Настя в категорически вежливой форме отказалась. И тогда Глеб понял, что он потерял свой шанс.

Утопая в этом бешенном водовороте мыслей, он незаметно погрузился в бездонную пучину сновидений.

Глава 6

Что теперь оставалось Глебу? Его сердце разбито! Он сам его разбил. На его душе лежал такой огромный островерхий камень сожаления, боли, горечи и многих других душевных мук. Страдая о своей любви, Глеб каждый день смотрел на Настины фотографии. Он делал это неосознанно, на каком-то инстинктивном уровне. Глядя на прекрасные изображения, Глеб хотел прикоснуться к Настиному прелестному личику, к её волшебным волосам, обнять и поцеловать её, в конце концов. Но он не мог этого сделать. Даже понимая, что от просмотра фотографий ему будет больно, Глеб всё равно смотрел на них. В такие моменты его безумно влюблённое сердце непременно дарило ему сладостные чувства, пробуждая упоительные мечтания, многослойно обёрнутые шипованной верёвкой горестных страданий. Глеб был готов, как сумасшедший, терпеть эти непрестанно терзающие муки, лишь бы хоть на мгновение, пускай и в мыслях, побыть наедине со своей неземной любовью. Он даже сохранил на телефон несколько особо дорогих его душе фотографий, на которых был изображён светлый белокрылый ангел, чтобы всегда носить их с собой. Ведь едва он вспоминал о Насте, и его неудержимо влекло ещё раз заглянуть в её безгрешные глаза. В них было что-то неизъяснимо притягательное, какая-то светозарная, чудотворная, окрыляющая сила благостно заключена в них. Глеб подолгу неотрывно созерцал два этих бесценных, шедеврально-восхитительных зеркала чудной жизнерадостной души. Даже в минуту особой горести Настины чудотворные глаза наполняли Глеба успокоительным целебным снадобьем любви, и все неистовые бури в миг рассеивались.

В цепкой памяти Глеба всплыл тот многорадостный, неповторимый день, не подвластный истребительным силам вечного забвения, день, когда он в первый раз увидел Настю. Именно тогда и зародилось то неизбывное чувство, что он с невыразимой радостью и болью пронесёт сквозь долгие мучительные годы. Он помнит, как сидел с нею за одной партой. Помнит, как в те радужные дни застенчиво старался смотреть на неё так, чтобы она не догадалась о его чувствах. В голове Глеба даже возник вопрос, на который у него не было безукоризненного ответа: возможно ли в восьмилетнем возрасте влюбиться так, что эта любовь не пройдёт и даже не ослабнет спустя почти тринадцать лет?

К сожалению, не все истории любви счастливые и не все ответные. Порой те, кого мы любим, или не могут ответить нам взаимностью или остаются в непроглядной тени неведения относительно нашей любви. А порой мы сами, становясь объектом чьей-либо любви, не можем ответить тем же. Глебу довелось столкнуться и с первым и со вторым.

Заблудившись в тернистых дебрях своего сознания, не в силах сносить своё безотрадное одиночество Глеб пошёл прогуляться, чтобы ненадолго избавиться от угнетающе кручинных мыслей.

Только сегодня дверь его души была наглухо закрыта для радостного воодушевления. Прежде неизменно благолепная природа в эти горькие часы тягостной кручины приобрела неприятный угнетающий облик. Для Глеба всё происходящее вокруг, всё, на что падал его печальный взгляд, было напоминанием его отвратительного злоключения. Однако вскоре Глеб и вовсе перестал замечать безжизненную серую обстановку, окружавшую его. Он не выбирал маршрута для прогулки – ноги, не получая приказаний, самопроизвольно вели его куда-то. Отсутствующий взгляд Глеба был устремлён лишь в глубь его души. По такому выражению глаз легко определить в каких колючих дебрях мыслей блуждает разум человека.

И друг, случайно встретившийся Глебу на пути, сразу распознал неумелое притворство своего товарища, когда тот при виде его напустил на себя радость.

– Что случилось? – спросил участливый приятель.

– Что случилось?.. – выдохнув, повторил Глеб, сообразивший, что ему не удастся обмануть друга. – Безжалостная своевольница-судьба в очередной раз отравила мою жизнь незримым сильнодействующим ядом неотступной боли! – произнеся это, он взглянул на своего товарища. Заметив на его лице предсказуемо-закономерное недоумение, Глеб поспешил добавить: – Андрей, помнишь, я рассказывал тебе о своей любви к Насте?

– Помню, – ответил Андрей.

– Так вот, вчера я узнал, что у неё есть парень! – произнёс Глеб, с таким выражением лица, словно он был свидетелем неслыханной и непоправимой катастрофы вселенского масштаба, сравнимой с затуханием небесного светила, без которого невозможна жизнь на нашей зелено-голубой планете.

Впрочем, так оно и было, правда, это, пока ещё не роковое, бедствие произошло лишь в его опечаленной душе. Внутри Глеба на время померкло теплотворное светило, рассеивающее удушливый унылый мрак тягостного горя.

– Всего-то, – с облегчением прокомментировал выдохнувший Андрей. – Увидев твой угрюмо-скорбный вид, я было подумал… И что? Ведь ты сам в прошлом году говорил мне, что у неё есть парень, – с ещё большим недоумением промолвил Андрей.

– У неё теперь другой парень, – с бессильной злостью на себя, обронил Глеб, – а это означает, что я из-за своего вредоносного отчаяния, пытаясь забыть её, перестал следить за её жизнью и упустил свой шанс.

– Послушай, сколько ты ещё будешь корить себя? Ну, встречается она с кем-то, и что? Жизнь на этом не заканчивается. Найдёшь себе другую девушку.

– Другую? – с нарочитым удивлением и зарождающимся гневом переспросил Глеб. – Скажи, разве можно наполнить чашу, которая и так уже полна? В моём влюблённом, пусть и уязвлённом, сердце есть место только для одной.

– Тогда признайся ей в своей любви. Откройся без страха и стеснения, – посоветовал Андрей.

– И этого я тоже не могу сделать, – отчаянно обронил Глеб.

– Интересно у тебя получается: забыть Настю не можешь, но и признаваться в любви тоже не собираешься. – Пристально всматриваясь в глаза Глеба, Андрей выдержал небольшую паузу и добавил: – За свою любовь надо бороться.

– Бороться? С кем? – вопросил Глеб.

– Это просто выражение такое, – пояснил Андрей, озадаченно взглянув на несведущего, не смыслившего ничего в любви Глеба. – Ты должен показать ей, как сильна твоя любовь, показать, что будешь заботиться о ней всегда и неустанно. А когда она поймёт, что ты лучше того, с кем она по недоразумению встречается, она несомненно выберет тебя. И ты победишь. Вот что означает выражение: «за любовь нужно бороться». Или, когда твоя девушка от тебя уйдёт, тебе придётся так же доказывать ей свою любовь, чтобы та, ради которой ты готов на героические свершения, вернулась к тебе.

– С последними твоими словами я полностью согласен, но всё, что ты сказал до них – полнейшая ерунда, чушь несусветная, – запротестовал Глеб. – На мой взгляд, если девушка по-настоящему, всем своим пламенным сердечком, всей своей возвышенной душой искренне любит кого-то, она никогда не обратит внимание ни на кого другого. Лишь в глазах одного своего возлюбленного она будет неизменно видеть наиважнейший смысл собственного существования. Лишь глядя в его глаза, она будет ощущать себя светозарным ангелом, парящим в заоблачных высотах лазоревых небес. То же самое относится и к парням. Любовь делает нас лучше.

– Ну ты даёшь! – усмехнулся Андрей. – Ты такой безнадёжный романтик и идеалист, прям до невозможного. Неужели ты действительно думаешь, что в жизни всё происходит так же, как в сказках? Знаешь, бывает девушки начинают встречаться с парнем, потому что у них возникает неодолимая потребность быть с кем-то.

– Не думаю, что все без исключения девушки такие, – возразил Глеб. – Те, о ком ты говоришь, – просто взбалмошные, потакающие своим желаниям девушки лёгкого поведения.

– Ты просто не знаешь девушек, – с видом безукоризненного знатока заключил Андрей. – И я не говорил, что все такие. Хотя такие тоже есть. Но вернёмся к нашей теме. Если бы ты по-настоящему любил Настю, разве ты бы отпустил её.

– Я считаю иначе, – возразил Глеб, – если действительно любишь кого-то, то не станешь причинять ему боли своим докучливым преследованием сумасшедшего, охваченного навязчивым стремлением. В противном случае разве то любовь? Это будет самым что ни на есть себяугодливым стремлением обладать кем-то, словно вещью. Собственничество не присуще истинной все созидающей любви. Настоящая благотворная любовь не знает эгоизма. Любящий человек более печётся о благополучии и счастье своего любимого или любимой.

– Андрей! Глеб! Привет! – воскликнул кто-то.

Повернувшись, Глеб с Андреем увидели троих, идущих к ним друзей.

После приветственных рукопожатий те предложили зайти с ними в торговый центр и посидеть там. А друзьям сложно было отказать.

Уже сидя за круглым столом одного из ресторана быстрого питания в ходе общения один из не осведомлённых о безумной, всепоглощающей любви Глеба спросил у него:

– Почему ты не найдёшь себе девушку?

Этот вопрос больно ранил и без того истерзанное сердце Глеба, и взгляд юноши тут же покрылся сумрачной и беспросветной пеленой глухой печали. Выражение его лица, не подвластное контролю, изменилось. Но Глебу не хотелось раскрывать больше никому своей сердечной тайны, поэтому он уклончиво ответил: “Просто пока ещё не встретил ту единственную”.

– Если будешь безвылазно сидеть дома, то никогда и не встретишь, – заявил товарищ Глеба, возомнив себя всезнающим и мудрым. – Сколько раз мы звали тебя пойти с нами на ту или иную вечеринку?!

Пропустив эти слова мимо ушей, Глеб посидел ещё немного в окружении приятелей, а после удалился в туалет. Хотя в своих мыслях он ещё раньше покинул их.

– Что это с ним? – озадаченно вопросил Сергей, обращаясь к остальным приятелям.

– Просто ты напомнил ему о той, которые он уже многие годы старается забыть. Да, он беззаветно с самого детства любит одну девушку, – пояснил Андрей недоумённо-вопрошающе уставившимся на него друзьям.

Андрей знал о Глебе больше остальных, сидящих в эту минуту с ним за столом. Лишь ему и Эльнуру Глеб поверял все свои печали и мечты.

– Что, она бросила его? – участливо поинтересовался один из приятелей.

– Нет. Они так и не начали встречаться, – ответил Андрей, продолжив рассудительно: – Это длинная история. Скажу только, что такой любви я ещё не видел. Любовь Глеба граничит с безумием. Я много раз говорил ему, что он должен забыть её, раз им не суждено быть вместе. Только всё без толку.

– Странно, ведь Глеб – хороший парень. Любой девушке очень повезёт с ним, – промолвил кто-то из сидевших за столом приятелей.

Тут Глеб возвратился. Его лицо было покрыто множеством капель воды. Он сразу же, не садясь за стол, объявил, что ему уже пора. Вначале парни пытались убедить друга остаться, но очень быстро поняли, что Глеба бесполезно упрашивать и попрощались с ним.

Покинув своих приятелей, Глеб неприкаянно продолжил туманные блуждания своей израненной души. И даже сам не заметил, как вышел на те, множество раз исхоженные тропы, что вели к дому его возлюбленной.

Глава 7

Весь следующий месяц Глеб общался с Верой совершенно не стремясь влюбить её в себя. Ему просто нравилось их непринуждённое общение. Глеб также не стремился найти в Вере какое-либо утешение. Напротив, когда он с ней общался, в его голову не приходило ни единой мысли, даже мимолётной мысли о Насте.

Однако, в часы томительного уединения Глеб непрестанно размышлял о своём положении. Ведь при первой встрече с Верой он смог дать волю своим новорождённым слабосильным чувствам, родившимся от одного лишь взгляда на неё. И старая необоримо сильная любовь совсем не помешала развиться новым чувственным росткам. А ведь раньше эта любовь к Насте неизбывно населяла его мальчишеское сердце. Лишь в новой школе была девушка, которая тоже очень ему понравилась, но у него с ней не срослось. Даже когда он всеми силами своей души пытался изгнать из себя эту неназванную, тайную и оттого бесплодную любовь, у него ничего не выходило. И лишь теперь Глеб задался вопросом: не наваждение ли это? Ведь он ни о ком не мог думать кроме Насти. Все мысли были лишь о ней одной. Все эти невыносимо длительные годы Глеб любил (или ему казалось, что любил) одну лишь Настю. Поэтому, когда другие девушки в него влюблялись, он не отвечал им взаимностью.

Недостижимая, призрачная, вожделенная мечта не покидала его сердце никогда. Бывали дни, когда Глебу удавалось усыпить единовластную владелицу его мыслей и желаний, и тогда он снова начинал обращать внимание на окружавших его потрясающих девушек. Он снова был готов влюбиться.

Может, действительно то, что Глеб считал возвышенным, прекрасным чувством, на самом деле – всего лишь застарелый недуг его души. Впрочем, как отличить одно от другого? Разве любовь не походит на болезнь? Разве она порой не заглушает призывный глас рассудка? Как написано у Пушкина: «…Пора, пора мне быть умней!// Но узнаю по всем приметам// Болезнь любви в душе моей…» Глеб не мог справиться с этой тягостной болезнью. Возможно, причиной тому было лучезарное немеркнущее упование на то, что Настя рано или поздно снова будет свободна, как легкокрылая птичка, парящая в лазурной выси благостных небес. Конечно, Глеб желал ей только нескончаемого счастья. Его надежда на то, что Настя расстанется со своим парнем, была лишь способом утешить своё страждущее сердце. Иначе он давно бы что-нибудь предпринял, дабы завоевать Настину любовь. Однако он никогда этого не делал.

Включив компьютер, Глеб открыл Верину страницу в социальной сети и принялся просматривать её фотографии. Каждый раз при взгляде на неё внутри него шевелилась какая-то волнительная сила. Несомненно, он влюблён в Веру. Лишь теперь к нему пришло светозарное осознание того, в чём разница между настоящей незыблемой любовью и трудноизлечимым наваждением. Настю он любил (или ему только казалось, что любил), потому что она была первой красивой девочкой, которую он увидел. А потом она переехала и сменила школу. За годы этой разлуки Глеб превратил Настю в некий идеал, к которому стремилась его душа. Таким образом он сам запер себя в удушливой темнице нескончаемого одиночества. И этим маниакальным самодурством он чуть было не причинил боль Вере.

Однако теперь у него возникла новая проблема: раньше он никому не признавался в своих чувствах. А говорить про какие-то серьёзные отношения с девушками вообще не приходится. Поэтому вместе с окрыляющим душу упоением на него нахлынул ещё и страх неизведанного. Чего именно он испугался, Глеб и сам не в силах был понять. Поэтому, когда в одно прекрасное утро Глеб увидел сообщение от Веры, в котором та призналась, что он ей безумно нравится, на него нахлынул знобящий страх неизведанного. Ведь такое с ним произошло впервые. Но уже через несколько мгновений этот страх был смыт сладостным потоком безудержного счастья. И Глеб сразу забыл обо всём на свете и впал в беспредельную эйфорию. В его голове проносилась лишь одна непередаваемо приятная мысль: я ей нравлюсь. В этот восхитительный, волшебный миг Глеб окончательно утвердился в своём умозаключении: настоящей любовью является его чувство к Вере, а всё, что связано с Настей – всего лишь проявление дружбы и одурманивающего наваждения. Поскольку сейчас он даже на крохотную долю скоротечного мгновения не вспомнил о Насте. Верно кто-то сказал: «Новая любовь убивает прежнюю».

Доселе неведомые Глебу подобного рода обстоятельства набросили на его разум холодные путы цепенящего смятения. Не зная, что написать в ответ влюблённой в него девушке, он выключил компьютер и пошёл завтракать. Его душа, вознесённая Вериным признанием на седьмое небо райского блаженства, ещё долго не покидала тех незримых благодатных мест.

Помимо Вериного признания в тот день произошло ещё одно важное событие, изменившее жизнь Глеба навсегда. Отныне его мировоззрение уже не будет иметь прежний обывательский вид, увенчанный венцом стяжательства. Благодаря случайному стечению обстоятельств, Глеб наконец-то обретёт ту путеводную звезду – смысл своего существования. Он наконец поймёт, какой жизнью хочет жить на самом деле. А может, то, что многие именуют счастливым случаем, в действительности является предрешённым обстоятельством, подстроенным высшим разумом, чтобы направить человека на уготованный ему путь. Как бы там ни было, в любом случае человек сам проживает свою жизнь. И если внутри него имеется хоть малейший слабосильный огонёк жизненного стремления, ещё не обнаруженная, сокровенная мечта кем-то стать, тогда те или иные обстоятельства непременно разожгут в нём неистовое пламя главенствующей цели. Однако эти ветра обстоятельств могут также и погасить огонь стремления, если подуют чуть сильнее, а тот не будет заслонён неколебимой волей.

Друзья пригласили Глеба в кино. Фильм был выбран наугад, ведь картина не имела никакого принципиального значения. Главное, что друзья, на время разлучённые житейскими делами, снова соберутся вместе.

И вот, оказавшись в зале кинотеатра, Глеб разговаривал с друзьями, совершенно не думая о фильме. Ему было безразлично что смотреть, большее значение имело дружеское общение. Но так было лишь до того, как оказалось, судьбоносного мгновения, когда из динамиков донёсся волнующий одухотворённый глас дублёра, интригующе изрёкшего три вступительных заветных слова: «Он – душа века…». И всё, что было дальше произнесено, всё лиричное вступление приковало обострённое внимание Глеба к огромному экрану и заставило с затаённым дыханием безотрывно просмотреть от начала и до конца весь фильм под выразительным названьем «Аноним».