Зрячий среди слепых

Валерия Вайкат

Зрячий среди слепых

Пролог

Каждый духовный Наставник в Рейвентауне должен мастерски делать три вещи: деньги из воздуха, виски из воды и грех из любого поступка. Такого мнения придерживался Гилмер-главный Наставник города. Сам же он, не ограничиваясь столь скромным набором умений, мастерски играл в карты, терроризировал свою семью и скрывал свои пороки от горожан.

Сам Рейвентаун соответствовал своему владельцу. Старый город давно искоренил цивилизацию, оставшись во власти религиозного культа и поддерживая связь с внешним миром лишь через Наставника, городничего и небольшую администрацию. В то время, как в столице строились ракеты и запускались в космос спутники, в нескольких километрах от неё кланялись статуям богов и чтили святость кленовых деревьев. Здесь многие десятилетия царили жестокие традиции. Гилмер всегда придерживался главного правила культа, извращенного им до безумия. В то время как культ призывал ненавидеть лишь тех, кто не придерживается его идей, Наставник ненавидел всех без разбора.

Держа на руках трехлетнего малыша, Луис смотрел как Гилмер расправляется с очередным незаконнорожденным. Это был мальчик лет двенадцати. Тайна его рождения раскрылась совсем недавно и привела Наставника в бешенство. Гилмер держал юношу за плечо и почти криком объявлял в чём тот виноват. Рядом с ними, раскрытая на нужной странице, лежала Книга Пустоты – руководство к действию для Наставников. Толпа под импровизированной сценой громко вторила ему. За сценой росли полукругом священные клены Рейвентауна. Под порывами ветра их ветви шумели, заставляя Наставника говорить громче. Рядом с Наставником стояли родители мальчика. Женщина плакала. Луис знал, что, закончив с речью, Гилмер поставит их перед выбором: отречься от культа и уйти вместе с сыном или же позволить убить ребёнка в обмен на прощение. Гилмер говорил уверенно. Он понимал и какое решение примут родители. Как бы они ни любили своего сына, влияние культа было слишком велико. Отказаться от него люди не смогут. Этим Гилмер будет доволен, но даже после расправы не даст провинившимся жить спокойно. Все их имущество будет отнято в пользу культа, а вход в Обитель закрыт.

Гилмер замолк, давая родителям время на раздумья. Ветер резко стих, и клены застыли, будто ожидая решения вместе со всеми. Луис крепче прижал ребёнка к себе, будто боясь за него. Он не удивился, когда мужчина и женщина при торжествующих звуках толпы отреклись от сына. Гилмер довольно усмехнулся. Когда на сцену вышли два человека, чтобы увести мальчика, мать всё же кинулась к нему, но Наставник остановил её. Дальше Луис смотреть не смог. Не спуская ребёнка с рук, он стал протискиваться сквозь кричащую толпу к выходу с площади. Под осенними тучами он прошел по узкому тротуару ловко перескакивая через заполненные водой ямы. Серые покосившиеся дома будто смотрели на него с неприязнью. За поворотом показалась огромная Обитель, в которой проводит службы Гилмер. Белоснежные стены и огромная статуя Демиурга перед входом ужасали после всего, что произошло на площади. При мрачности дня казалось, что само верховное божество смотрит на город с отвращением.

Из парка до них всё ещё доносились громкие звуки собравшихся. Луис посадил мальчика на скамейку и сел рядом. Сын Гилмера тут же издал недовольный писк, просясь обратно на руки. Молодой человек улыбнулся и выполнил просьбу, сопроводив её поцелуем в лоб. Мальчик радостно засмеялся и чмокнул его в ответ.

Некоторое время они сидели молча. Ребенок начал засыпать, а Луис глубоко ушёл в свои мысли. Он думал о том, что произошло. Показательные расправы Гилмер устраивал не впервые и с каждым разом люди воспринимали их всё радостнее. За несколько месяцев в качестве главного Наставника Рейвентауна он избавился от десяти человек. А ведь это было только начало. Луис знал Гилмера давно, чтобы утверждать это. Новый Наставник умело играл на людской жестокости, превознося одних и унижая других. Даже его отец на этом посту не был настолько жесток.

Из раздумий Луиса выдернул знакомый голос. Гилмер подошел незаметно, так, что молодой человек вздрогнул от неожиданности. Наставник был спокоен, будто сцены на площади не было вовсе.

–Я знал, что найду тебя здесь.

Луис резко обернулся и зашипел, указывая на спящего ребёнка.

–Не надоело с ним возиться?

–Это безопаснее, чем оставлять его с собственным отцом.

Гилмер криво усмехнулся.

Несколько секунд оба стояли молча. Луис заговорил первым.

–Считаешь, что поступил правильно?

–Людей нужно держать в строгости и это один из способов. Таких выродков нужно вышвыривать из Рейвентауна.

–Почему?

–Потому что незаконнорожденных не любили никогда. Самая лёгкая добыча, чтобы впечатлить консервативных олухов.

–Самоутверждаешься за счёт своих людей?

–Нам ещё нет и двадцати пяти. Ты ведь знаешь, как трудно зарабатывать, когда никто не помогает. А мне досталась хорошая должность от отца. Я могу быть богат и не упущу этого шанса. Ты ведь понимаешь, Луис? Чем больше страх, те больше поклонения, а поклонение, значит деньги. Рейвентаун живет по этому правилу.

–И не важно, сколько человек пострадает?

–Не важно.

–Так нельзя, Гилмер.

–Собираешься учить меня? Не выйдет. Не для этого моя семья столько десятилетий подминала под себя этот город. Я предупреждал. Уезжай отсюда, пока можешь. Если будешь мешать мне, я придумаю как от тебя избавится.

Луис взглянул на ребёнка.

–Ты прекрасно знаешь, почему я не могу уехать.

–Как благородно, -глаза Наставника сузились, а губы презрительно расползлись.-Боишься за него, хотя это даже не твой ребёнок. Я займусь своим сыном сам. А ты не забывай, что у тебя самого есть дети.

С этими словами Гилмер вырвал спящего ребёнка из рук Луиса и развернулся, чтобы уйти, но Луис окликнул его.

–Ты ведь его ненавидишь! Ты сам говорил, что избавился бы от него, если бы мог.

Наставник остановился и в упор посмотрел на Луиса. Мальчик на его руках проснулся и начал хныкать.

–Избавился бы. Чёртов подарок судьбы, да ещё и с этим уродским пятном. Приходится скрывать его руку ото всех. Эти суеверные дураки ведь сразу скажут, что здесь что-то нечисто. Морис принесёт мне много неприятностей, я уверен. Но мне всё равно придется передать ему свой пост. А тебе я всё же советую уехать.

Несколько секунд Луис смотрел вслед удаляющемуся Гилмеру, а потом все же окликнул его:

–Думаешь Демиург одобрил бы то, во что ты превратил культ?

Наставник остановился и, не поворачиваясь, бросил:

–Думаешь, я когда-то верил в него?

Часть1

Глава 1

Солнце ярко светило в глаза, когда Морис тянулся за веткой клёна на заднем дворе Обители, где проводил службы Гилмер. Без этих листьев не проходила ни одна служба. До начала утренней оставалось совсем не много и парень торопился выполнить поручение отца. Собрав ещё пару ветвей, он подхватил корзину и поспешил в здание.

Гилмер уже ждал его. Морис молча сложил ветви на прилавок. Обитель ещё пустовала, но в воздухе уже чувствовался запах трав и ладана. Огромный золотой зал со статуями богов и огромными картинами на стенах готовился принять людей. Вскоре Гилмер подал юноше знак открыть дверь, а сам направился к пьедесталу. Позади него над всеми остальными богами возвышалась статуя Демиурга-верховного, кого в культе чтили больше всех прочих.

–Сегодня не будешь освящать ветви? -спросил юноша.

Гилмер презрительно отмахнулся:

–Нет настроения.

Когда люди начали заходить, Морис решил не лезть в толпу и остался возле колонны у входа. Входящие едва слышно здоровались и кланялись сыну Наставника, тот еле заметно отвечал. Затем они подходили к столу, брали кленовые ветви и клали деньги в специальный ящик. Морис видел это действо каждый день. Воровства отец никогда не опасался. Любая Обитель (тем более главная, где проводил служения Гилмер) была для жителей Рейвентауна священным местом. Никто не посмел бы пытаться обмануть Наставника, а через него и богов.

Через несколько минут запах ладана расползся по всему залу. Наставник продолжал читать текст из Книги Пустоты. Все смотрели на Гилмера. Слушали его. Неотрывно и восхищенно.

Морис стоял у закрытых дверей за шевелящейся толпой, пытаясь не обращать внимания на происходящее. Чаще всего Гилмер проводил службы в одиночку, лишь изредка прося старшего сына или кого-то из особо приближенных к культу детей помочь. Каждый раз приходя на проводимые отцом службы, он чувствовал отвращение и был убежден, что из отца, читающего очередной отрывок, еще не выветрился запах вчерашнего виски. За свою жизнь парень видел много Наставников, хоть и никогда не выезжал за пределы Рейвентауна. Многие из них искренне выполняли свой долг. Об отце этого сказать было нельзя. Для него работа была не более, чем раздражающим способом заработка.

Морис прикрыл глаза, стараясь не слушать монотонное чтение, от которого хотелось поскорее покинуть стены Обители. Голос отца рикошетил от одной стены к другой, заставляя голову разрываться, а запах ладана довершал дело своим удушающим ароматом. Пытаясь бороться с болью, он открыл глаза и уставился перед собой, изучая толпу. Здесь были только обычные люди. Высшие чины вроде городничего и ему подобных не удостаивали чернь своим вниманием. Оправдывали они это тем, что сам Демиург поставил их выше. Разумеется, в глазах простых жителей администрация города была показателем духовности. Ведь никто не знает, что происходит за закрытыми дверями кабинетов и Обителей, когда они недоступны людям.

А Морис знал. И это знание заставляло юношу ненавидеть собственного отца. Но ненависть пришла не сразу. Как и понимание происходящего в городе. Все началось с появления загадочной фигуры, о которой Гилмер не догадывался. И сейчас, кое как справившись с головной болью, юноша смотрел на нее. Человек в бордовом плаще стоял к нему лицом, прямо в гуще толпы, опираясь на высокую трость. Место, накрытое капюшоном, Морис называл лицом просто потому, что не находил ему другого названия. Разглядеть, что это на самом деле, у парня не было шансов. Человек в плаще никогда не подпускал его достаточно близко. Насколько было видно издалека, фигура скрывала под капюшоном тьму с тонущими в ней отблесками, чем-то напоминающими звезды.

На этот раз человек просто стоял и молча смотрел на юношу. При взгляде на него все звуки затихли, а толпа перестала существовать. Остались только Морис и это существо, в котором, юноша был уверен, никакой опасности не было. И на то были причины. Уже много раз эта фигура предупреждала его об опасности. Чаще всего та исходила от отца. Поэтому, Морис про себя и окрестил его Хранителем.

Впервые он встретил Хранителя так же, в своих видениях. Он разглядел его в толпе на торговой площади, ожидая пока отец договорит с кем-то из своих знакомых. Со стороны это выглядело так, будто он просто смотрел в одну точку пустым взглядом несколько минут, не шевелясь и не видя ничего вокруг. Именно с появлением Хранителя, Морис начал постепенно видеть и осознавать, что происходит с Рейвентауном и его жителями. Это существо начало открывать ему глаза на окружающую его реальность, заставляя понять, что проблемы есть не только у него. При первом появлении Хранителя, тот показал парню старуху, сидящую у ворот одной из Обителей. Она сидела прямо на земле, подстелив лишь старую картонку. На голове старухи пристроился голубь, с которым она говорила, время от времени бросая ему обрывки фраз, словно хлебные крошки. Она выглядела настолько жалкой, что один только вид Обители, отливавший золотом в свете солнца, казался насмешкой над самим её существованием. Тогда Морис впервые осознал колоссальный размер той пропасти, отделявшей Рейвентаун от его богов. Люди, которых юноша видел каждый день, жили менее, чем бедно. Однако семья Гилмера ни в чем не нуждалась. Отец даже смог отстроить им новый частный дом среди таких же обеспеченных, когда жену перестал устраивать старый фамильный особняк.

Морис резко пришел в себя. Служба заканчивалась. Отец дочитывал последние строки. Закончив, Наставниотошел от алтаря и направился прямиком к сыну сквозь толпу благоговеющих перед ним людей. Морис с трудом удержался, чтобы не ринуться в закрытые двери. Ему вовсе не хотелось говорить с отцом сейчас. Он уже знал о чем будет разговор. Но на этот раз священник не стал растягивать диалог.

–Рано или поздно, будешь развлекать их сам.-коротко бросил Гилмер.

Затем он открыл двери и вышел на площадь. Идти за ним парень не стал и молча отправился в школу.

***

Сидя за партой, Морис пытался вспомнить, сказал ли что-то Хранитель на этого раз. Иногда он видел послания не сразу, а иногда и не вспоминал вовсе. Попытка вызвать видение снова не увенчалась успехом. Перед гдазами стояла лишь фигура Хранителя, окруженная толпой отцовских воздыхателей. Никаких слов или особых жестов парень не помнил.

Морис стряхнул оцепенение, боясь, что его ступор будет слишком заметен. Сын главного Наставника всегда находился в центре внимания. Но нет. Все сидели с равнодушным видом, слушая очередные рассказы о Рейвентауне. Парень снова погрузился в раздумья, решив оставить Хранителя в покое. Равномерная болтовня учителя навела его на другие мысли. Морис жил в Рейвентауне с рождения и ни разу не покидал его. Ему казалось, что это место было отделено от остального мира. Маленький город, темный и потерянный. Почти мёртвый, если не считать людей, кое-как оживлявших его стены. В школе говорили, что Рейвентаун был городом с богатой историей. Осталось ли что-то от неё сейчас, Морис не понимал. Если когда-то у жителей Рейвентауна и был повод гордиться им, то сейчас от былого величия не осталось ничего. Полуразвалившиеся мрачные дома нависали над тротуарами, грозясь упасть и погрести под собой проходящих мимо людей. Покосившиеся столбы с провисшими линиями электропередач в пасмурную погоду напоминали призраков. Морису часто казалось, что город наблюдает за жителями. С интересом смотрит на тебя глазами-фонарями и порой усмехается, бросая в глаза прохожим дорожную пыль. А ночами Рейвентаун казался особенно зловещим, поглощая дома один за другим, обволакивая редких пешеходов липкой тягучей темнотой. Она глотала все, добираясь и до шпиля отцовской Обители, возвышавшегося над городом. Обитель, где служил отец Мориса была единственной ухоженной постройкой, не считая его же дома и горстки элитных новостроек, принадлежавших городским чиновникам. Жители любили её, отдавая последние деньги на её содержание и украшение. Гилмера это более, чем устраивало. Он умел держать людей в ежовых рукавицах, так чтобы у них не возникало чувства дискомфорта или они принимали его как должное. Они боготворили его, угождая всем его требованиям и наставлениям, стараясь всеми силами заслужить похвалу.

Внезапно Морис почувствовал, как кто-то легко стучит ему по плечу. Обернувшись, парень уткнулся в лицо сидевшего сзади одноклассника. Слегка лопоухого мальчишки с чудаковатой пышной прической и по-детски наивным взглядом. Это был Тони. Вот уж кому нравится проводить в Обители дни напролёт. Морис видел Тони в Обители не только на службах. Он часто помогал Гилмеру с подготовкой к службам, и уборкой алтарей после них. Он наслаждался каждой секундой, глотал каждое слово, сказанное отцом Мориса, не только с алтаря, но и небрежно брошенное ему, как ответ на очередной вопрос. В глазах Тони было то, чего Морис уже давно не находил в своих – та истинная, непоколебимая вера, необходимая Наставнику. Тони безоговорочно верил Гилмеру, видел в нем пример и желал видеть своего учителя.

Тони давно поделился с Морисом своей давней мечтой занять место Гилмера в главной Обители и знал, что Морис с радостью передал бы ему эту честь. Но это было невозможно. Священные чины Рейвентауна всегда передавались по наследству, а поскольку Морис был старшим, участь падала именно на него. Однако, Тони продолжал надеяться, что Наставник всё же уступит его просьбам и изменит обычаю.

–Морис, – Тони говорил шепотом, стараясь не привлечь внимание учителя.

–Морис, твой папа ничего про меня не говорил?

Уловив момент, Морис обернулся.

– Нет.

Тони опустил глаза. Он проводил в Обителях все свободное время, знал наизусть Книгу Пустоты, имена богов, историю каждого из обычаев культа. Он цеплялся за веру, потому что больше у него ничего не было. Тони потерял родителей в автокатастрофе, а в приютах надежда на Бога была его единственным утешением. Сын Наставника лишь молчал в ответ на его надрывные рассказы. Тони знал, что он не разделяет его желаний.

–Морис!

Парень снова обернулся.

–А ты не мог бы поговорить с ним? – голос Тони слегка подрагивал, – Пожалуйста.

Тони опустил голову еще ниже. Этот тихий мальчик всем сердцем желал того, от чего Морис был готов бежать куда угодно. Но между ними было и еще одно различие.

Тони ещё не представлял той ответственности, которая рухнет на него вместе с постом Наставника. Его разумом руководило сердце. Он обладал смирением, любил каждого жителя Рейвентауна, несмотря на их равнодушие. И, кроме того, он верил Гилмеру. Действующий Наставник был для подростка образцом для подражания. Тони не видел (или не хотел видеть) его слабых сторон и безоговорочно верил, что все, что делает духовный Наставник, было направлено на благо людей. Однако Тони не осознавал, что стань он учеником Гилмера, все тут же изменится. Гилмер потребует от своего последователя жесткого управления и расправы над неверными, как это делал он сам. Только вот мягкий и добросердечный Тони вряд ли способен на это. А значит, мечта Тони неосуществима. Правда, и на Мориса Гилмер рассчитывать не мог. Парень не унаследовал жестокости отца. Только вот не затолкни Гилмер старшего сына на своё место, оно достанется младшему, а этого не хотели ни тот, ни другой.

Вздохнув, Морис решил попробовать. Вдруг отец передумает? Надежда была настолько призрачной, что исчезла тут же, как появилась. Но попытаться он все же решил. Парень едва заметно кивнул и выдохнул:

–Хорошо. Но будь готов к тому, что он меня не послушает.

Звонок избавил Мориса от дальнейшего разговора. Он быстро собрал вещи и вышел из класса.

Глава 2

Ночью Морис снова видел Хранителя. Он стоял далеко, так, что тьма под его капюшоном практически сливалась с темнотой ночи. Они стояли в заброшенной церкви, той, которую отец забросил уже давно, не желая тратить деньги на реставрацию. Хранитель молчал, а Морис не знал, что делать. В первый раз он чувствовал раздражение. Какого черта это существо ничего не говорит ясно? Почему сразу не сказать, чего ему надо опасаться, от чего держаться подальше в ближайшие несколько дней? К чему эти загадки? И самое главное-кто такой Хранитель? Бескорыстно ли он помогает и, если нет, то чего хочет? Но фигура продолжала молчать. Наконец Морис не выдержал:

– Что на этот раз? – крикнул он, сам поразившись собственной дерзости, -Почему ты не скажешь прямо? Кто ты?

Хранитель молчал.

– Зачем ты здесь? Почему помогаешь? – Морис уже отчаялся получить ответ и на секунду испугался, что Хранитель просто уйдет.

Но Хранитель подал голос. Он звучал спокойно, даже безразлично:

– Ты просил о помощи. Я пришел.

– Я просил Бога, а не призрака, – прошептал Морис.

В мгновение, мрак под капюшоном существа оказался прямо перед лицом юноши и парень невольно попятился назад под вкрадчивый шепот:

–И кто в итоге отозвался?

Глава 3

Юноша проснулся, помня разговор с Хранителем. Весь день он пытался докопаться до смысла его слов. Отозвался действительно только он. Будучи сыном главного Наставника, в детстве Морис верил отцу и его молитвы Демиургу были не пустым звуком. Он верил и надеялся на ответ. Он ждал его в своих тщетных попытках понять, что делать дальше: с отцом, упорно цепляющим на его шею медальон с кленовым листом (символом наставничества культа), братом, всеми силами способствующим этому, и матерью, остающейся пугающе равнодушной к старшему сыну. Хранитель появился в момент разочарования, когда Морис понял, что ответа от божеств Рейвентауна от не дождется.

Сегодня Морис решился ускользнуть с утренней службы. На этот раз у отца не было необходимости тащить его с собой. Всё необходимое юноша приготовил ещё с вечера. Поэтому с утра пока все завтракали он в джинсах и старом свитере тихо выскользнул из дома и отправился в парк. Морис пристроился на скамейке в самой дальней его части. Погода была по летнему теплой. Здесь в небольшой аллее среди зеленых деревьев он чувствовал себя спокойно. По крайней мере, когда все люди расходились по Обителям. Парень всегда ценил уединение, однако насладиться им удавалось нечасто. Положение наследного Наставника предполагало постоянное внимание, но не то, о котором он мечтал. Он знал, что люди боялись и его и Гилмера. Стоило отцу или сыну появиться в общественном месте, все расступались, отводили взгляды. Их любовь была не более чем навязанной зависимостью. Морис же хотел искренности.

За парком начинался заводской район, который Гилмер посещал лишь из острой необходимости. Отец никогда не считал тех, кто там живёт за людей. Они были лишь источником дохода, который он получал через работающих там Наставников. Юноша посмотрел на часы, висящие на одном из столбов, и заметно расслабился. Восемь утра. В это время начиналась служба и встретить кого-то на улице было невозможно, поэтому Морис спокойно принялся за рисование. Отсутствие его на службе отца не насторожит никого. Горожане придумают оправдание любому из членов семьи Гилмера. Решат, что он ушёл помогать кому-то из других Наставников.

На этот раз любимое занятие не принесло желанного успокоения. Мысли снова и снова возвращались к словам Хранителя. В голове крутились те же вопросы, что всплыли сразу после пробуждения. Что имел в виду Хранитель? Настаивает, чтобы Морис доверился ему? Он и так доверял ему насколько мог. Насколько инстинкт самосохранения позволял кому-то доверять. Если быть честным до конца, юноша все еще сомневался, не является ли Хранитель плодом его больного воображения.

Пока юноша рассуждал над этим, из-под его карандаша выходили деревья и тропинка парка, что были прямо перед глазами. Рисовать пейзажи он обычно не любил, но сегодня ничего другого в голову не приходило. Через некоторое время мысли о Хранителе оставили его, и он погрузился в рисование. На дорожке парка появился силуэт, а в небо несколько схематичных птиц. Единственным, что отсутствовало на рисунке стала видневшаяся из парка обитель. Их Морис рисовал только когда это было необходимо. Для уроков рисования или продажи на аукционах, которыми занимался отец. Но в альбомах никогда. Его рисунки – его мир, и там нет места ни культу, ни отцу.

Внезапно Морис подскочил и едва не выронил карандаш. Его ноги что-то коснулось. Быстро опустив голову вниз, он заметил крошечного котенка. Тот невозмутимо таращил на него желтые глазищи и тыкал в ботинок крошечной лапкой.

Заинтересованный вид котенка заставил Мориса улыбнуться. Парень отложил альбом и взял его на руки. Малыш был почти полностью покрыт засохшей грязью, поэтому определить свет было сложно. Морис задумался, что ему делать. Тащить кота домой опасно. Том может найти в нем новую игрушку, которую тут же сломает. А отец и вовсе в лучшем случае скажет выкинуть обратно на улицу. Поглаживая кота по грязевой одежке, парень стал прикидывать варианты. Было еще одно место, где он любил прятаться. Заброшенный дом на окраине города в заводском районе. Конечно, ходить туда каждый день будет сложно. Морис замер с приподнятой рукой, а котенок требовательно пискнул, напоминая ему о взятых обязательствах. Юноша вернул руку на место и продолжил гладить.

Когда рука стала почти черной от грязи, Морис понял, что мыть кота все же придется. Он посмотрел на часы. До начала урока еще сорок минут, дома сейчас никого. Больше не задерживаясь, он закинул вещи в сумку, и двинулся к дому с котом на руках.

После купания желтоглазое существо стало белым, не считая черных хвоста и пятнышка на спине. Морис отнес его в свою комнату. Котенок с любопытством оглядел оборванные желтые обои и улегся возле стола. Пока Морис отмывал следы в раковине, кот невозмутимо вылизывал мокрую шерстку. Юноша перенес его на кровать. Времени отнести из дома уже не оставалось. Успокаивая себя мыслью, что брат в его комнату не заходит, а остальные будут поздно, Морис поставил коту блюдце с водой и закрыл дверь.

***

Зайдя домой после уроков, Морис обнаружил, что брат уже дома. С колотящимся сердцем он кинулся в свою комнату, но тут же успокоился. Котенок тихо спал на его кровати. К Тому юноша решил не заходить, но он сам позвал его из комнаты. Поборов раздражение, парень спустился на первый этаж и заглянул в большую забитую игрушками комнату. Том сидел на диване с ноутбуком на коленях. Увидев брата, он отвлекся от ноутбука и повернулся к нему. На его детском лице промелькнула лёгкая усмешка.