INSOMVITA. Психологический триллер с элементами детектива

И вот сейчас простой вопрос о сновидениях застал Тревора врасплох и заставил его задуматься и вернуться в то далёкое время. Ведь, по сути, именно с момента катастрофы он перестал видеть сны совсем. Тревор, как обычно, ложился спать, а проснувшись, ничего не помнил. Он не мог сказать, снилось ли ему что-либо. Просто не помнил свои сны, как часто бывает у многих людей после утомительного дня.

Сначала он не обращал на это никакого внимания. Но потом, повзрослев, лет к двадцати, он понял, что снов не видит вообще. Но для него это было естественным состоянием.

– Знаете, Аманда, мне сны не снятся уже очень давно. Вообще. Кажется, что с самого детства, – сказал Тревор и, подумав, как будто вспомнив что-то очень важное, воскликнул: – Цветные! Точно цветные! Это было очень давно. Но то, что сны были цветными, я помню точно.

Аманда удивлённо посмотрела на Тревора и сказала:

– Это невозможно, чтобы сны не снились вообще. Даже слепые от рождения люди видят сновидения, хотя конкретно зрительные образы присутствуют редко, в основном задействованы другие чувства. Может, вы их просто не помните?

– Нет, Аманда. Я точно не вижу снов. Я попытался сейчас что-нибудь вспомнить, но из воспоминаний всплыл только один эпизод и всё. Сон из моего детства. Даже трудно сказать, что это было. Вряд ли это был полноценный сон. Но, кроме него, я ничего вспомнить не могу.

Тревор посмотрел на Аманду и вдруг понял, что сейчас его это тоже удивило. Вроде сны должны сниться всем, а у него, значит, что-то не так. Раньше это его никогда не тревожило. Утреннее состояние проснувшегося человека у него было, как и у многих людей, которые после сна никак не могут вспомнить свои сновидения и даже не задумываются над этим. Но если другие люди впоследствии иногда вспоминали свои сны, то Тревор даже не размышлял об этом. И сейчас он не хотел рассказывать Аманде о трагедии, произошедшей с его семьёй в прошлом.

– Хорошо, давайте попробуем выяснить причину этого удивительного явления. Понимаете, сновидения нужны человеку, чтобы расслабить мозг от впечатлений реальности. Сон – это разгрузочная, защитная программа для него, – сказала, улыбнувшись, Аманда и запустила метроном. – Хотя во сне с человеком происходят события, которые на определённое время оставляют в его памяти и сердце неизгладимое впечатление, всё это всего лишь сновидения, созданные для защиты мозга от перегрузок. Впоследствии всё забывается.

Равномерный конвергент, исходящий из метронома, мгновенно наполнил комнату механическим звуком часового маятника. Но, несмотря на монотонную однородность ритма, он был очень приятен на слух, и через некоторое время создалось впечатление, что метроном пульсирует вместе с сердечной мышцей Тревора.

– Ну что, Тревор, начнём? Ложитесь вон на ту кушетку, – предложила Аманда.

Тревор чувствовал себя немного скованно, но ему самому было интересно слушать Аманду, и он послушно подошёл к кушетке.

– Иногда людям кажется, что у них не было сновидения, что им ничего не снилось, хотя сны снятся каждую ночь, – продолжала Аманда, – просто, когда мы просыпаемся, то забывается не только сон, но и сам факт его наличия. Всё потому, что слишком уж сложен человеческий мозг и слишком мало мы о нём знаем. Сейчас вместе с вами мы попытаемся в этом разобраться. А заодно я немного поработаю и с вашей бессонницей.

Тревор лёг, как сказала Аманда, и стал наблюдать за ней. Он не верил, что вот так просто человек, называющий себя гипнотизёром или психологом, может заставить другого человека уснуть, и потом под воздействием внушения тот начнёт осуществлять какие-либо действия, говорить что-либо или вспоминать прошлое. Он всегда считал это шарлатанством чистой воды. А те единицы, которые могли всё-таки что-либо внушить человеку, пользуясь его доверчивостью, являлись, по убеждению Тревора, просто талантливыми мошенниками.

Аманда взяла небольшую подушку и подложила Тревору под голову, а сама придвинула к кушетке стул, села на него и включила диктофон.

– Расслабьтесь, Тревор. Закройте глаза и внимательно слушайте, что я буду вам говорить.

После небольшой паузы Аманда медленно продолжила ровным голосом:

– Вы чувствуете давление подушки на вашу голову, на ваш затылок и на ваши плечи. Вы чувствуете кушетку под всей вашей спиной. Теперь переносите внимание на ваши бёдра и чувствуете, что кушетка поддерживает всё ваше тело. Вы очень, очень расслаблены, как будто ваше тело углубилось в мягкий диван… углубилось туда полностью.

Тревор слушал её приятный низкий голос и звук метронома, отбивающего равномерный такт.

– Представьте себе, что вы дома или в другой спокойной и уютной обстановке, где удобнее всего засыпать. Может быть, это берег моря или лес, или прохладный влажный луг около реки в жаркий летний день.

Тревор вдруг снова вспомнил тот вечер на канале в Бангкоке. Он лежит на дне гондолы, и только где-то над ним слышится чей-то голос, который, медленно затихая, сопровождает его в мир грёз.

– Вы дышите редко и глубоко. Ваше тело мягко и расслаблено… Вы очень расслаблены, очень, очень расслаблены… Всё ваше тело очень расслаблено… А теперь можно засыпать… Спите, спите спокойно, глубоко, спокойно и глубоко спите… Вы засыпаете всё глубже, глубже и глубже. Спите и слушайте мой голос, – голос Аманды звучал всё тише и тише, а потом стал удаляться всё дальше и дальше, пока и вовсе не исчез…

Тревор очнулся от голоса Аманды. В комнате всё так же, как и несколько минут назад, равномерно отбивал такт метроном.

– Проснитесь! – властно приказала она, и Тревор открыл глаза.

В глазах Аманды было тревожное замешательство.

– Ну что? Получилось покопаться в моём мозгу? – пошутил Тревор.

– Что вам снилось? Вы видели сон? – вместо ответа спросила она.

– Аманда, ну я же вам говорил, что сны мне никогда не снятся, и я… – Тревор вздохнул и попытался что-то ещё сказать, но Аманда решительно перебила его.

– Вы только что битый час убеждали меня в совершенно обратном.

Аманда взволнованно смотрела на Тревора, и это волнение передалось и ему.

– Вот, послушайте, вам это будет весьма интересно.

Аманда поставила перед Тревором диктофон и включила запись.

Глава 7

Лондон, Великобритания

14.12.2011. 18:35

В гостиничном номере Роберт пересматривал материалы предстоящей сделки. Через час у него запланирован ужин в ресторане с геммологом господином Зимме, и перед встречей он хотел ещё раз всё внимательно просмотреть.

Morgan Lawyer & Co выступала посредником при покупке большой партии бриллиантов и обеспечивала документальную и юридическую поддержку этой сделки. Продавец – миллиардер из России, проживающий в элитном комплексе Лондона One Hyde Park, а покупатель – шейх из Саудовской Аравии. Русский хотел оставаться инкогнито, поэтому выставил офшорную компанию с Виргинских островов и прислал двух своих представителей. Но все переговоры между покупателем и продавцом проводились исключительно с участием Роберта.

Подобные сделки стоимостью в сотни миллионов евро компания доверяла именно ему. И собственно, для Роберта она была не первой такого рода.

Накануне в кабинете директора компании проводилось совещание, и тогда Роланд, обратившись к Роберту, сказал:

– Я понимаю твои тревоги по поводу спешки. Да, скоро Рождество, но покупатель хочет потратить деньги именно в этом году. Налоги, сам понимаешь. И к тому же покупатель – правоверный мусульманин, а для них нашего Рождества вроде и не существует. К 16 декабря всё будет подготовлено. Компания-перевозчик Brink’s Incorporated бриллианты в банк уже доставила, и меня сегодня известили, что туда уже переведены денежные средства покупателя. Вот подтверждающий свифт.

– Роланд, спешка – это не проблема. Меня волнует выставление страхового обязательства и последствия. Я говорил тебе, что в договоре купли-продажи камней чётко указан жёсткий срок, в рамках которого должна быть осуществлена сделка. Если сделка не состоится, виновная сторона обязана выплатить неустойку в размере пяти процентов от суммы сделки.

– А что тебя волнует? – удивился Роланд. – Эта сумма со стороны участников сделки уже заблокирована банком.

– Да я не об этом. Мне не нравится и кажется подозрительным, что выплата пенальти и страхового возмещения продавцу по условиям предварительного договора и в соответствии с требованиями его представителя осуществляется не на счёт, на который поступают основные средства от продажи бриллиантов, а на офшор. В то же время покупатель производит платежи через банк первой величины, туда же поступают и возможные пенальти, и страховые возмещения. – Роберт сделал паузу, взял в руки контракт и задумчиво произнёс: – А самое большое подозрение вызывает то, что покупатель не возражает. Такие соглашения готовят минимум в течение месяца, а нам на всё выделено чуть больше недели. Кстати, 16 декабря – дедлайн. Я не привык работать в таком цейтноте. А что, если 16-го сделка не состоится? У нас предельно мало времени.

– Слушай, если покупатель не возражает, то что мы можем поделать? Я предлагал, но арабы на этом не акцентировали внимание вообще. И, Роберт, почему ты считаешь, что сделка не состоится? Ведь выплата страхового возмещения осуществляется только в случае её срыва. Считаю, что твои подозрения безосновательны. Обе стороны настроены серьёзно, и никто не будет рисковать своим имиджем ради каких-то пяти процентов. Нет, это несерьёзно.

– Роланд, сумма пенальти составит почти пятьдесят миллионов долларов! Ты считаешь, что это несерьёзно?

– Роберт, возможно, таким образом продавец просто хочет уйти от налогов.

– То есть налогообложение основной суммы его меньше беспокоит, чем возможный доход от пенальти?

– Вот для этого, Роберт, мы посылаем не кого-нибудь, а именно тебя. Ты должен всё сделать, чтобы сделка состоялась, и никто никому никаких неустоек не выплачивал.

Вечером Роберт и Зимме Кенан, профессиональный геммолог, больше двадцати лет проработавший в HRD – лаборатории Верховного совета алмазной биржи Антверпена, ужинали в одном из самых старых ресторанов Лондона.

Господин Зимме оказался очень подвижным, общительным и милым семидесятипятилетним стариком, евреем, уроженцем Одессы. Его семья в начале Второй мировой войны и оккупации немцами его города выехала из Советского Союза в Палестину. Вскоре из-за постоянных междоусобиц внутри страны семья Зимме перебралась в Америку, где его отец открыл ювелирную лавку и ломбард.

Именно это он и рассказал Роберту во время ужина. Зимме всё время много шутил и рассказывал забавные истории из своей жизни. Во время разговора он несколько раз подчеркнул, что улыбка даёт ему возможность чувствовать себя двадцатилетним юношей и что благодаря весёлому нраву за всю жизнь он болел всего один раз – в четыре года эпидемическим паротитом, то есть свинкой.

Всё это Зимме рассказывал с изрядной долей юмора, присущего людям, довольным своей жизнью и судьбой.

Роберт очень волновался из-за предстоящей сделки, на что господин Зимме весело заметил:

– Молодой человек, поверьте мне, старому окуню, поплававшему в этой жизни в разных водах, не надо нервничать. Всё, что должно произойти, произойдёт обязательно, а то, что не должно, не произойдёт никогда, независимо от вашего волнения и ваших действий. Так стоит ли нервничать или волноваться? Сегодня, когда вернётесь в свой номер, ложитесь спать, ни о чём не задумываясь, и крепко поспите. Всё остальное возложите на Всевышнего. Он обо всём сам позаботится. А что касается нашего материала, то я вам скажу, что он великолепен. Давно я не встречал камней такого качества. Я всё тщательно проверил, поэтому уверен, что завтра всё должно пройти спокойно и без эксцессов.

Но Роберт волновался. Он сам не понимал источника своей тревоги и, чтобы немного отвлечься, решил позвонить Хлое.

На часах было чуть больше девяти часов вечера. Хлоя не отвечала. Роберт сделал ещё несколько звонков с тем же результатом. И тут к ним подошёл официант и сообщил, что Роберта срочно вызывают к телефону. Роберт сразу подумал о Хлое, но откуда она могла знать номер телефона этого ресторана?

«Ах да, – вспомнил Роберт. – Я же оставил информацию об ужине на стойке регистрации отеля».

– Подозреваю, юноша, что вас уже дама заждалась в номере, а вы тут старика развлекаете, – ухмыльнулся Зимме, – бегите-бегите, ибо, как мудро заметил один мой талантливый земляк:

Люби, люби, ведь время никого не ждёт.

Оно тебя съедает днём и тёмными ночами.

Покуда тело молодо и страстью жжёт.

Люби! Ведь в старости любить

Ты сможешь лишь глазами.

– Нет, моя дама сейчас далеко, но этот звонок, действительно, может быть от неё, – Роберт улыбнулся остроумию господина Зимме и направился к бару.

Когда Роберт взял трубку телефона, то оттуда уже раздавались короткие гудки. Роберт подождал пару минут, но больше никто не звонил.

Возвращаясь, он ещё издали заметил, как возле их столика остановился неизвестный мужчина арабской внешности. Не успел Роберт подойти, как тот быстро попрощался с Зимме и направился в другой зал ресторана.

Зимме всё так же пребывал в хорошем настроении и продолжал шутить:

– Что, мистер Бланш, не дают нам спокойно закончить ужин?

– Встретили своего знакомого? – не обращая внимания на вопрос господина Зимме, поинтересовался Роберт.

– Вы имеете в виду того молодого человека? Боже упаси, Роберт, он просто обознался, – ответил безучастно Зимме, продолжая нарезать тоненькими ломтиками кусок мяса в тарелке. – За кого меня только не принимали. Один раз, припоминаю, меня спутали с сэром Энтони Хопкинсом. Даже попросили автограф. И что бы вы подумали? Я дал автограф! А однажды в Израиле…

И он принялся рассказывать очередную занимательную историю. Моментами на глаза старика от смеха наворачивались слёзы. Роберт отметил про себя, что давно не встречал более жизнерадостного человека, чем этот старик.

Под утро Роберта разбудил звонок от помощника шейха Мехмета. Он взволнованно сообщил, что господин Зимме лежит в реанимации с инфарктом в тяжёлом состоянии, а они заняты поисками нового геммолога. Поэтому необходимо обязательно переделать все документы, где заявлен господин Зимме в качестве эксперта.

С этого момента у Роберта возникло подозрение о возможном намеренном срыве сделки.

Он немедленно позвонил своему шефу и сообщил о происшествии.

Чтобы не сорвать сделку, арабская сторона вызвала геммолога из Израиля. Но тот, аргументируя занятостью в других экспертизах, отказался. То же случилось и с геммологом из Бельгии. Но тут из Израильской алмазной биржи предложили профессионального геммолога из Гвинеи, который именно в это время находился в Великобритании.

Служба безопасности шейха быстро навела справки и подтвердила, что гражданин Гвинеи господин Коне является отличнейшим специалистом, который на протяжении тридцати лет работает в этом бизнесе, надёжно предоставляя свои услуги в Западной Африке, Анголе и ЮАР.

Господин Коне немедленно был вызван в Лондон и представлен шейху.

Как оказалось, господин Коне был ниже среднего роста, коренастым, чернокожим и очень учтивым шестидесятилетним человеком. Он прекрасно изъяснялся на французском и английском языках.

В тот день с утра к банку подъехал белый Майбах Landaulet, из которого вышел шейх со своим помощником. Охрана и партнёры шейха уже стояли у входа и учтиво приветствовали его.

После решения всех формальностей в комнату для проведения переговоров вошли представители обеих сторон.

Первым вошёл шейх, за ним – два его дюжих телохранителя и трое арабов, партнёров шейха. Все, кроме телохранителей, были одеты в длинные просторные платья из тонкого белого хлопка, с большим платком на голове, который удерживался двойным шерстяным жгутом чёрного цвета. Телохранители в чёрных костюмах, цветных галстуках, белых рубашках и с невозмутимыми каменными лицами заняли места в углах комнаты. По внешнему виду они, видимо, были американцами. Их поведение, причёски и квадратные подбородки выдавали бывших бойцов спецформирований армии США – коммандос или морских котиков.

После них в комнату вошли представители продавца, оба из Восточной Европы, чехи или словаки. Все, кроме телохранителей, расположились за большим круглым столом, поприветствовали друг друга и стали ждать. Один из помощников шейха по его команде открыл алюминиевый МасBook и запустил банковскую программу доступа к счёту.

Через пару минут в комнату вошли Роберт, геммолог Коне и два представителя банка с металлическим ящиком.

Роберт положил два пакета документов перед покупателем и продавцом. Все эти документы были давно изучены сторонами, но того требовала официальная процедура. Бриллианты тоже давно уже были просмотрены банковскими экспертами. Господин Зимме лично успел в присутствии банковских служащих убедиться в качестве каждого бриллианта в отдельности. Но перед осуществлением денежной транзакции и последующей передачей материала из рук продавца в руки покупателя процедура требовала повторного формального осмотра.

Металлический ящик открыли. В нём оказались аккуратно сложенные маленькие полиэтиленовые пакетики, в которых находились большие, величиной с лесной орех, бриллианты, и к каждому камню приложен геммологический сертификат.

Всё содержимое металлического ящика выложили на отдельный стол для проверки.

Мистер Коне в белых перчатках, резко контрастирующих с его чёрной кожей, подошёл к столу и взял несколько пакетиков. Он вынул один камень и посмотрел на него сквозь специальную лупу на штативе, больше напоминающую микроскоп. Потом сверил свой результат осмотра с геммологическим сертификатом. Оставшись доволен результатом, он передал камень шейху, который с лупой стал тоже его внимательно рассматривать. Удовлетворившись, шейх одобрительно кивнул.

Мистер Коне то же самое проделал ещё с несколькими камнями. Арабы удовлетворённо кивнули, они получили именно то, что ожидали.

Бриллианты, действительно, были великолепные, тяжело было найти что-либо подобное по предложенным продавцом ценам и в таких количествах.

Наконец, геммолог проверил ещё один камень и посмотрел на шейха, но тот едва заметным движением руки дал понять Коне продолжать работу. Геммолог в знак согласия молча кивнул головой, тщательно упаковал бриллиант в мешочек и положил его вместе с сертификатом в ящик. Затем взял со стола другой бриллиант и также начал его внимательно рассматривать сквозь лупу.

Роберт внимательно наблюдал за действиями геммолога.

Прошло уже полчаса, но геммолог не просмотрел даже половины камней. Он очень тщательно проверял их соответствие сертификатам и ещё более тщательно упаковывал, и укладывал всё снова в металлический ящик.

Несмотря на официальность мероприятия, в комнате никакого напряжения не было. Чехи с шейхом через переводчика-араба о чём-то тихо беседовали.

Роберт подошёл поближе к геммологу и шёпотом спросил на французском:

– Господин Коне, Вы проживаете в самом Конакри?

– Нет, месье Бланш, – ответил Коне, не отвлекаясь от работы, – когда умер мой большой друг господин Лансана Конте, президент республики, мне пришлось уехать. В начале 2009 года я выехал в ЮАР. Там и живу до сих пор. Там вся моя семья.

Коне говорил спокойно, внимательно вглядываясь сквозь увеличительную линзу в очередной кусок обработанного углерода.

Вдруг в комнату вошёл банковский клерк и обратился к Роберту:

– Мистер Бланш, вас к телефону.

В телефонной трубке Роберт услышал взволнованный голос своего друга, начальника службы безопасности компании Йована.

– Роби, у нас нарисовалась проблема. Я сейчас получил информацию из клиники. У Зимме не инфаркт. В крови обнаружили мощнейший токсин. – Йован остановился, а потом почти шёпотом добавил: – Роберт, это отравление.

Последнее слово он выговорил медленно, по слогам.

Роберт слушал молча. Он был ошеломлён. Йован тихо продолжил:

– Я не знаю, с какой стороны копать, но надо спокойно разобраться, в чём тут дело и кому всё это выгодно. Кое-кто попытался вывести геммолога из игры.

– Йован, ты шефу говорил?

– Роланду? Конечно! Он бросил всё и уже едет в офис. Но я тебе решил лично обо всём сообщить.

Роберт понимал: надо что-то предпринять и немедленно. И именно до подписания контракта и начала транзакций. Если сделка с «душком», то их компания попадёт в серьёзный скандал. На кону авторитет всей компании.

Когда Роберт вернулся в комнату для переговоров, там ничего не изменилось.

«Кому выгодно сорвать сделку? – размышлял он, разглядывая присутствующих. – Арабам? – Нет. Деньги они переслали в банк, счёт тоже проверен, там всё нормально. От работы с кешем они сразу отказались. Здесь всё чисто. Руссикие? Бриллианты здесь. Всё тщательно проверено. Более того, проведена двойная проверка соответствия камней сертификатам. Господин Зимме вчера в ресторане восхищался качеством алмазов. Он говорил, что каждый камень как минимум на пятьдесят процентов стоит дороже, чем предлагают русские. Этот геммолог, Коне, тоже надёжный специалист. Его нашли сами арабы и проверили. Здесь тоже как будто всё чисто».

Но Роберт понимал, что если господина Зимме отравили, то его болезнь и замена геммолога – это звенья одной цепи. Неспроста всё это. Ведь пункт о пяти процентах штрафа за нарушение сроков – это требование именно со стороны русских, со стороны продавца.

Роберт ещё раз осмотрел комнату. Все спокойно беседовали и ожидали, когда геммолог закончит свою работу.

Роберт внимательно посмотрел на геммолога, и вдруг ему пришла в голову сумасшедшая догадка, но её надо было проверить так, чтобы всё выглядело совершенно естественно.

Он подошёл к Коне и спросил на бамбара13:

– E be moun fo, a kani?14 – Роберт решил спросить именно на бамбара, которым Тревор из его сновидений владел в совершенстве. Никогда ему ещё не приходилось использовать этот язык, но если Коне тот, за кого себя выдаёт, значит, он должен его понять. В Конакри на бамбара говорят почти все параллельно с французским, а в провинции и подавно.

Но Коне не ответил. Он держал в руках большой круглый бриллиант и делал вид, что не слышит Роберта.

– А be dioli soro sissan?15 – ещё раз громко спросил Роберт и вплотную подошёл к Коне.

Геммолог озадаченно продолжал молчать, всматриваясь в бриллиант сквозь лупу, словно ничего и не происходило.

Арабы обратили внимание на замешательство у стола геммолога и замолчали. Чехи, очевидно, занервничали, а один из них, сославшись на телефонный звонок, вышел из комнаты.

В комнату сразу же вошёл банковский офицер. Он спросил Роберта, что случилось.

Роберт стоял и смотрел на Коне, ожидая ответа на свои вопросы, но Коне молчал. Он продолжал разглядывать тот самый бриллиант, даже не разглядывать, он прикипел к нему взглядом и, казалось, не дышал.

Тишину нарушил чех. Он со свойственным чехам акцентом неуверенно сказал:

– Всё нормально. Просто при виде бриллиантов у людей иногда сдают нервы. Большие деньги, большая нервозность.

Мехмет подошёл к Роберту и спросил его, что случилось.

Роберт посмотрел на шейха, потом на Мехмета и ответил по-арабски:

– Нет, не нормально, господа. Этот человек не тот, за кого себя выдаёт. Он не гвинеец. И вряд ли он Коне. Мне только что сообщили, что наш геммолог, господин Зимме, был отравлен.

Шейх кивнул, и один его охранник подошёл вплотную к сидевшему напротив чеху, а второй – к геммологу. Банковский офицер по рации вызвал службу безопасности банка. Растерянный Коне с обильно вспотевшим лбом оглянулся и дрожащими руками обречённо опустил камень в металлическую коробку.

Мошенническая афера была простой и в то же время дерзкой, хитроумно изощрённой.

Первую проверку соответствия камней проводил господин Зимме, которому арабская сторона полностью доверяла. После этого его устраняют. Вариант отравления был самым простым и, учитывая радушный и общительный характер Зимме, не требовал большой дополнительной подготовки. Во время разговора геммологу незаметно подсыпали яд прямо в еду на столе.

Если арабы впоследствии откажутся от сделки из-за отсутствия геммолога, они вынуждены заплатить огромную неустойку в пятьдесят миллионов долларов. Терять деньги из-за отказа от готовой сделки никто не захочет. Естественно, покупатель обратится к ведущим специалистам Антверпена или Израиля в поиске опытного геммолога. В свою очередь, получив информацию о выбранном стороной покупателя геммологе, мошенники сделали всё, чтобы устранить его, предложив более выгодную работу, от которой тот не смог отказаться.

Далее через ничего не подозревавшего работника израильской биржи мошенники предлагают господина Коне, которого там все знают и уважают.