Одиссея городского чуда. История II. Нашествие ангела

А еще… зачем ему пистолет. Зачем?

«Он стрелял из этой штуки?» – спросил я ворон.

«Не попал! Не попал!» – ответил мне нестройный хор насмешливых голосов.

Стрелял, значит. По птицам…

«Ты каркаешь! Каркаешь! Это твои вороны!» – закричал он, срываясь на визг.

Отвлечь его, отвлечь разговорами и подойти вплотную, тогда смогу отнять оружие.

«Ты. Убивал. Собак».

Я продолжал идти, глядя в широко распахнутые, покрасневшие серые глаза отравителя.

«У тебя глаза, глаза, глаза зеленые!!!» – визжал он, поднимая пистолет.

Вскинуть руку я успел. Поэтому боль пронзила не лицо, а предплечье. Хлопок-боль, хлопок-боль. Несколько раз.

А потом я просто дошел и выхватил пистолет из его руки.

Он не сопротивлялся. Смотрел на меня, не пытаясь бежать.

Рука пульсировала от боли. Запястье что-то щекотало, словно травинка.

Я поднял руку.

Да.

Вся кисть в струйках крови.

Он убивал собак. Он пытался убивать ворон. Теперь он попытался убить меня.

Убийца…

«Убийца!!!» – каркнул я и ударил его пальцем в лоб, оставляя кляксу своей крови.

Сейчас не май, но вороны все поняли правильно.

«Убийца! Убийца! Убийца!» – клич заполонил небеса.

Теперь стая не кружила над отравителем, преследуя его. Птицы точно знали, что надо делать с убийцей. Куда лучше, чем я.

Он бежал, петляя, спотыкаясь, прикрывая голову руками. Птицы пикировали раз за разом, нанося удары крепкими клювами, и поднимались ввысь, уступая место собратьям, таким же разъяренным, как они сами.

Я шел следом, постепенно отставая от бегущего человека. Но это было не важно, стаю было и видно и слышно издалека.

Стая остановилась достаточно скоро. Теперь точно можно не торопиться.

Да. Уже никуда не побежит.

Вороны загнали его в прудик. В мелкий прудик с песчаными берегами. Там, раз за разом ныряя, чтобы увернуться от очередного клюва, он и стоял по грудь в воде.

Остановившись на берегу, я поднял правую, целую руку. Я ведь в ней что-то держу… что-то важное держу.

Черный, тяжелый, небольшой и опасный.

Это та штука, которая испортила мне руку.

«Убийца! Смерть убийце!» – кричало небо десятками голосов.

Да. Смерть. Смерть убийце.

Они не могут до него добраться в воде. Но я-то могу. Прямо отсюда.

Подняв пистолет, я прицелился… попытался…

Нет. Не смогу. Слишком быстро мельтешат птицы.

Значит, надо подойти вплотную и тогда…

«Стасик! Стасик, стой!»

Кто эта женщина, почему она держит меня за одежду?

Часть 14. Горячий чай

«Стасик, Стасик, не надо! Ты его убьешь, а тебя посадят. Пусть он сам утонет!»

Он… утонет? Тут же не глубоко…

Убийца снова нырнул, уворачиваясь от клюва. И снова. И снова.

Сколько он тут стоит в воде? Сколько вороны еще будут его мучить?

Он… утонет…

«Пойдем, у тебя кровь. И на руке кровь, и на лице кровь. И под ногами кровь, лужа целая!» – продолжала теребить меня женщина.

Кровь… да, из меня течет кровь. И мне больно. И я устал. Сильно устал…

«Нет, не садись. Пойдем! Я тебя дома в тепло посажу. На теплый диван. И дам чаю, крепкого теплого сладкого чаю!»

Чай. Я хочу чай. Да. Я очень сильно хочу пить. Теплое и сладкое.

«Пойдем», – каркнул я.

Она посмотрела на меня странно. И повела. За рукав.

Я не знал, куда мы идем. Я не помнил, кто эта женщина. Кажется, она меня знает. И она не враг. Значит, все хорошо.

«Ты сам на себя не похож, ты не в себе, давай всебяйся!» – гомонил кто-то у моих ног.

Пес. Серый с седыми усами пес. Кажется, он тоже меня знает.

Почему так путаются мысли?

Я подчинился и просто пошел. Женщина меня вела куда-то, значит, знает, куда идти. Вот и хорошо.

Мы шли, и шли долго. Потому что быстро у меня идти не получалось.

А потом пришли в дом.

В доме было тепло. Она сказала правду.

Я понял, что замерз. Понял, что на улице было холодно. Только теперь понял, оказавшись в тепле.

Чай у нее был, большая кружка. Не горячего, теплого. Стояла на столе. Я схватил кружку и начал жадно пить. А когда выпил, женщина дала мне еще одну…

Кружка за кружкой – не помню, сколько я их выпил. Но мысли потихоньку перестали путаться.

Эту женщину зовут Лида. Я помогаю ей спасать стаю собак.

Это дом Лиды. Дачный дом.

Я пью чай. Лида уматывает мне руку в кокон из бинтов и ваты. Зачем такой большой кокон? Не знаю. Наверное, надо.

Я Стас. Станислав Владимирович Бересклет. И я дурак. Попер на напуганного вооруженного человека, думая заболтать его и отобрать оружие.

Это срабатывает со зверями. Их можно заболтать.

А вот с человеком не сработало. И теперь я ранен.

А он…

Он остался в пруду, откуда сможет вылезти только ночью. Сентябрьской ночью. В мокрой насквозь одежде и с израненной головой и руками.

Если вообще выберется.

Лида…

Ангелица… вот как ее называю…

Ангелица не пыталась его спасать. Совсем.

Она спасает меня. Как может. Отпаивает чаем. Забинтовала руку (все-таки, зачем такой большой кокон?)

«Стасик, ты как?» – спросила Лида, завязывая на коконе огромный узел.

«Лучше. Мысли не путаются. Спасибо», – ответил я.

«Ко мне Сильвер прибежал. Ну, ты его зовешь Старик. Один, с поводком и без тебя. И начал кричать. Он не лаял. Он кричал почти как человек. Ну, я с ним и побежала. Поняла, что случилась беда. А там…»

А там то, что не объяснишь словами, потому что такого не бывает…

«Я позвонила Анюте, она скоро приедет и посмотрит твою руку. А пока велела сделать ватно-марлевую повязку, чтобы кровь не шла. И еще у тебя на лице кровь, давай пластырем залепим».

Я покорно повернул голову, позволив налепить на себя здоровенный кусок пластыря.

Надо так надо.

Медленно подтащил к себе здоровой рукой по столу пистолет. Осмотрел.

Да уж. Я безумно везучий дурак!

Пистолет оказался спортивным. Из тех, которые стреляют шариками. Медными снаружи и стальными внутри.

Настоящий боевой пистолет пробил бы мою руку насквозь.

Из таких стреляют по мишеням. Некоторые, которых лучше бы не было, по собакам и птицам.

А бывает, используют вместо травматических – на эти, спортивные, разрешений не нужно.

«Это же его, да? Вы же не как ковбои каждый со своим пистолетом пришли?» – уточнила Лида.

«Да, его. Я у него отобрал».

«Вот просто так отобрал?»

«Подошел вплотную и из руки взял. Он боялся, поэтому отдал».

«Я бы тоже испугалась. У тебя глаза были такие… зеленые…»

«У меня всегда зеленые глаза».

«Нет. Совсем зеленые. Как в мультиках. У людей таких не бывает».

Не знаю, о чем она. Убийца тоже кричал про зеленые глаза.

«А сейчас какие?»

«Сейчас как всегда. Зеленые, но в меру».

«Спасибо… что остановила меня… и помогаешь».

Собаки, по одной, пробрались в дом и расселись вокруг нас кто на полу, а кто и на диванах. Мы их не гнали.

Так мы и будем сидеть, пока не приедет Анюта.

Потом, скорее всего, будет рентген. Вряд ли получится вытащить пульки без него. Надо же знать, где они находятся. Потом – много швов… А потом все будет в прошлом, и мы будем жить дальше.

Почему-то сейчас мне было хорошо. Рука пульсировала от боли. Где-то там, не так уж и далеко, стая ворон мучила человека-убийцу, не выпуская его из пруда. А мы с Лидой сидели, пили чай в компании восьми собак, и мир был невероятно уютен и прекрасен.

Часть 15. А говорил «не твоя женщина»

Анюта приехала вместе с Мишей, мужем. Осмотрела меня, диагностировала болевой шок (вот почему так мысли путались!) Посмеялась над коконом, в которую многострадальную руку мою запаковала старательная Лида. И, на Мишиной машине, повезла меня сдавать в травмпункт.

По дороге обдумали, что следует рассказать полиции – на такую травму вполне могут вызвать полицию. Не огнестрельное, конечно, но все-таки ранение, и на несоблюдение техники безопасности не спишешь.

Отредактированная версия выглядела просто и глупо: я занимался социализацией пса – приучал его ходить на поводке. Для удобства вышел в поле. В поле увидел стаю ворон и человека, который стрелял по этим воронам из пневматического пистолета. Подошел, сделал замечание. Человек открыл стрельбу по мне. Так как я находился близко, выхватил у него из руки оружие, после чего он убежал, вопя на ходу что-то бессмысленное и нечленораздельное – неадекватный, в общем, был человек.

В результате, хозяйка пса подобрала меня в состоянии болевого шока, отвела домой, отпоила сладким горячим чаем, оказала первую помощь и вызвала знакомых, которые отвезли меня в больницу.

Вполне складная версия, которая объясняет все. Даже состояние отравителя-вора-убийцы, если его вдруг обнаружат – живым или нет.

Анюта с Мишей довезли меня до травмпункта и уехали. Лида осталась со мной. Почему-то от осознания того, что там, в приемной, меня ждет эта девушка, на душе становилось спокойнее и теплее.

Она ждала все время, пока меня расспрашивали, делали рентген, вынимали из руки застрявшие в плоти шарики, накладывали швы на руку и скобы на скулу.

Несколько часов.

Почему я раньше не ценил ее способность беззаветно заботиться о ком-то?

Я вышел через несколько часов, рука в бинтах, на лице большой пластырь. А меня ждали…

Заботливо и деятельно, словно она не была измотана бессонной ночью, Лида выяснила мой домашний адрес, вызвала такси и повезла меня домой.

Домой…

«Эммм… Лида… У меня дома живут животные… вы их не пугайтесь».

«Почему их надо бояться? Они опасные?»

«Нет. Они покалеченные. Двое выглядят страшно. Еще у одного просто лапы не хватает».

«Раз покалеченные, то не страшные, а бедные», – сухо отрезала она.

Бедные так бедные. Надеюсь, она будет это помнить когда увидит Чуку. Некоторые визжат при первой встрече…

***

Руки слушались плохо, пришлось отдать ключи Лиде – она и открывала дверь.

«Ты привел свою женщину? Ой… ты ранен?»

Протиснувшись мимо Лиды, Чука, словно зрячая, бросилась ко мне. Здесь, где она знает каждую неровность линолеума, это легко.

«Бедная кошка… что с ней случилось?» – сдавленно спросила Лида, глядя как покрытая шрамами, почти везде лысая кошка с бельмами вместо глаз сноровисто карабкается вверх по одежде, а потом заботливо обнюхивает и ощупывает усами мои руки и лицо.

«Живодеры керосином облили. И подожгли», – сдержанно ответил я.

«Надеюсь, они об этом пожалели?»

«Да. Очень», – ответил я совершенно искренне.

Больше вопросов Лида задавать не стала. Выяснила где хранятся гостевые тапки, переобулась и ушла захватывать мою кухню.

Неуклюже сняв старую потрепанную ветровку, которую мне Лида выдала вместо моей простреленной и окровавленной, я пошел следом.

«А говорил „не твоя женщина“. А она уже на твоей кухне еду готовит. Кто же она еще?» – насмешливо протянула Чука.

Вот чего я не понимаю в этой кошке, так это ее маниакальное желание организовать мне женщину. Мы, вроде, и так все неплохо живем. Без женщин.

«Стас, где тут еда для людей, а где для остальных? Одноногая птица только что отобрала у меня курятину, это был ее завтрак?» – раздалось с кухни.

Началось. Хавчик решил покомандовать.

Вздохнув, я отправился усмирять свой паноптикум. А то ведь и впрямь запугают ее. Не своим внешним видом, так наглостью несусветной. Они все такие – пробивные и готовые бороться за жизнь даже там, где не нужно.

Часть 16. Никто не поверит

К следователю меня вызвали через два дня.

Был следователь со мной вежлив, хоть и сдержан. Сразу понятно: для него я – свидетель, а не подозреваемый.

Кратко еще раз расспросив об обстоятельствах моего ранения, и сверившись при этом с некими записями (не теми ли, которые с моих слов составили в травмпункте?), попросил посмотреть несколько фотографий и сказать, не знаком ли мне кто-нибудь из людей, изображенных на фотографии.

Узнал я отравителя сразу. Бледный, облепленный пластырями, но вполне живой и с двумя глазами. Только странными какими-то глазами. Широко распахнутыми, словно у сильно напуганного человека.

«Вот этот человек в меня и стрелял, да. И его оружие я отдал вашему сотруднику».

«Скажите, а он себя не вел как-нибудь странно?» – уточнил следователь.

«Вел», – подтвердил я. – «Открыл по мне стрельбу и кричал что-то странное про то, что у меня зеленые глаза».

Следователь посмотрел пристально в мои глаза. Ну да, зеленые…

«Этот человек сейчас находится в отделении психиатрии. Из палаты выходить отказывается. Говорит про „колдуна с зелеными глазами“, который натравил на него ворон. Вы можете это как-то прокомментировать?» – все так же вежливо уточнил следователь.

«Ну… когда он по мне стрелял, он уже вел себя странно. Очень странно. И вороны вокруг него вились, это да. Вороны вились, а он по ним стрелял, но при мне ни одну не подбил. Это все, что мне известно».

«А эти вороны, они просто вились или нападали на него?»

«Когда мы встретились, просто вились», – честно ответил я.

«А потом?»

«А потом он убежал, а мне стало сильно не до него. Больно, плохо и мысли путаются. Поэтому что с ним дальше случилось и почему у него столько повязок на лице и голове, я не знаю».

«Он сказал, что вы обвинили его в том, что он отравлял собак и натравили на него за это ворон».

«А он отравлял собак?» – уточнил я.

«Это не относится к делу. Вы его в этом обвиняли?»

«Я знал, что в окрестностях отравили нескольких собак. Но не знал, что это сделал он».

Следователь честно помучил меня каверзными вопросами. Что ж, работа у него такая. Убедился, что я не намерен рассказывать, почему на собачьего отравителя напали вороны и как это связано с отравлениями собак.

«Благодарю за сотрудничество», – наконец, закончил он допрос.

«Один вопрос. Это действительно тот самый человек, который травил собак? Можно переставать бояться и следить круглосуточно за подопечными?»

«Можно. Он сознался в отравлениях собак и более чем в десятке краж. Если его признают вменяемым, отправится под суд. Если нет, то сами понимаете. В таком состоянии его никто на улицу не выпустит, да он и сам отказывается выходить».

«Спасибо!» – искренне поблагодарил я.

Что ж. Вот она, кара небесная. Сколько бы ни работали с убийцей психиатры, он-то знает, что произошло на самом деле. Он знает. Я знаю. Вороны знают. Но никто, никто из людей ему не поверит.

Телефон зазвонил так неожиданно, что я чуть не уронил его, доставая из кармана.

Лида. Ангелица…

«Стас, поговори, пожалуйста, с собаками. Они залезли в теплицу и отказываются оттуда вылезать. А мне ее надо на зиму консервировать. Они должны уйти! Включаю громкую связь, теперь они тебя слышат».

Никто, говорите, не поверит?

Часть 17. Птица уходит из клетки

Если телефон звонит в семь утра, кто это может быть?

Ну конечно же, мой личный ангел. С очередной благой вестью…

«Стасик, прости, если разбудила, у меня к тебе одна хорошая новость и две просьбы».

«Начинай с просьб», – выдохнул я.

«Так вот, новость в том, что я нашла хозяев Иржику».

Похоже кто-то меня не услышал…

Иржик. Рыжий отец собачьего семейства. Видный рослый кобелина. Команды мы с ним за прошедший месяц отработали весьма достойно. Правила поведения в доме освоили и испытание на домашнюю собаку пес прошел успешно.

Прекрасная новость. Ждем просьбу… две просьбы…

«Пожалуйста, повыясняй, не сдает ли кто-нибудь из знакомых у тебя квартиру недорого, и чтобы можно было держать там собаку».

«Сколько собак?»

«Наверное, одну. Я надеюсь остальных раздать до холодов. А Сильвера оставляю себе. Только мама против. Поэтому я от нее съезжаю… И в этом вторая просьба: у меня до зарплаты денег почти не осталось… помоги, пожалуйста, вывезти мои вещи на дачу!»

Вот так поворот. Никогда не интересовался личной жизнью Лидии Ангелицкой. А теперь придется поучаствовать.

«Ты уверена на счет Сильвера?»

«Да! Это самый надежный пес на свете, никому его не отдам!»

Надежный, согласен. И очень, очень смышленый. Я помню, что он сделал в тот самый день. Такое не забыть… Но чтобы ради него Лида решилась изменить всю свою жизнь?

Ангелица, как всегда, парит в своем неведомом и непонятном мне мире…

«Я буду свободен вечером, после пяти. Тогда и созвонимся».

Да уж.

Ради собаки… ради старого пса…

Такое мог бы учудить я… собственно, и учудил когда-то… но я их слышу, могу говорить с ними и мы друг друга понимает лучше, чем люди.

Но она? Обычный «глухой» человек?

Это… неразумно, но вызывает уважение. Поэтому отказывать я не стал.

***

Вещей оказалось немало. В основном – книги. Несколько коробок книг. Две сумки с одеждой и обувью и один большой пакет с зимней курткой. Личных вещей явно меньше, чем книг.

Помогая выносить коробки из квартиры, я отчетливо слышал сопение, вздохи и шаги в одной из комнат. Но никто не вышел попрощаться.

Что ж…

Нет у меня права лезть в чужую жизнь и чужую семью. Но в этой квартире, где множество безделушек, тщательно протертых от пыли, стоят на чистеньких салфеточках, покрывающих все горизонтальные поверхности, животным и впрямь не место. Ни животным, ни такому непредсказуемому чуду в облике человека, как сама Лида.

Много, много безделушек… и всего две сумки личных вещей у Лиды. Остальное – книги в пыльных коробках, которые, похоже, давно не открывали.

«Прости, что коробки такие пыльные. Я их только-только с антресолей вытащить успела, не протерла… это папины книги, они так там и лежали после того как папы не стало…»

«Лида, ты не представляешь, что и насколько грязное перевозилось в этой машине. Смахни пыль и тащим», – ответил я.

А что еще ответить?

Эта квартира со всеми бесчисленными салфеточками и статуэточками была похожа не на жилье, а на какой-то музей. И жить в ней было нельзя. Только присутствовать. Как посетитель в музее.

Я забирал оттуда девушку и ее вещи. А казалось мне, что забираю какую-то странную птицу из клетки, настолько тесной, что птица эта так и не научилась летать.

«Мне только до зарплаты продержаться. Обычно я половину маме отдаю, на домашние расходы и еду. Еще четверть уходит на постой коня. А если себе все деньги оставлю, мне хватит и на жизнь и на съемное жилье, думаю, ну, на самое-самое простенькое», – продолжала щебетать странная черноволосая птица Лида, накидывая ветровку поверх своего нелепого свитера.

Мне так и виделась нелепая голенастая черноголовая хохлатая птица, которая вышагивала своими голенастыми лапами, волоча за собой неуклюжие белые крылья, и пела, пела, пела… немного испуганно, но воодушевленно.

Часть 18. Человек, плохой, с кусачками

Собаки, как всегда, высыпали нам навстречу всей толпой. Все семь – Иржик пока еще был здесь, только юная Рада, дочка Иржика, отправилась к новым хозяевам на место отравленной хранительницы двора. На новом месте я ее уже навещал, с новыми хозяевами говорил и остался доволен тем, что увидел. Остальных бы так же удачно пристроить…

«Приходил человек плохой, хотел ломать забор, мы его прогнали!» – доложил старик Сильвер.

«Какой еще плохой человек?» – насторожился я.

«Он уже раньше приходил и ругался через забор и на Лиду кричал. А теперь без нее пришел и забор хотел ломать. Вот тут в углу».

Я отправился следом за псом. Озадаченная Лида – со мной.

«Вот тут ломал и даже немного сломал. Но мы его прогнали!»

Да уж. Сломал… проволока, из которой сплетена сетка-рабица, из которой сделан забор, перерезана в трех местах, свежие заостренные блестящие срезы, словно от кусачек.

«Лида… тут какой-то сосед приходил скандалить без меня?»

Девушка задумчиво посмотрела на меня… на собак…

«Да. Это Виктор. Он тут зимует, у него дом теплый. И он… немного не в себе, у него справка даже есть. Ему не нравится, что у меня так много собак и он приходит ругаться».

Приехали! Мало было отравителя с пистолетом, теперь еще какой-то сумасшедший Виктор с кусачками!

«Почему раньше не сказала?»

«Ну… он же просто ругался. Я не думала, что он что-то еще сделает. А ты… у тебя швы были, а ты все равно с собаками работал. Зачем тебя беспокоить было? И он вообще тебя боялся, когда ты приезжал не приходил».

«Понятно. Зря. Всегда рассказывай о таком. Сумасшедшие, они что угодно сделать могут!»

«Хорошо», – не стала спорить ангелица.

«И ты рассказывай если будут плохие люди ходить или Лиду обижать!» – велел я псу.

«Буду!» – пообещал старик.

Да. Этот будет. А пока…

А пока я дошел до сторожа. Позвал его и соседку Ирину, которая тоже жила здесь круглый год.

Вместе мы составили акт о попытке проникновения, сфотографировали следы взлома и следы на земле. Свидетели подписались и оставили свои данные. Сторож сильно извинялся и убеждал нас, что никто посторонний вроде в товарищество не приходил. Очень горячо убеждал, как человек, который сам себе не верит.

Надо будет составить заявление в полицию. Доказать, что это сделал сосед нам, конечно, не удастся – кто же поверит собакам? Но если он боится меня, значит, на самом деле он трусоват, и явление людей в форме может припугнуть его и отучить делать гадости.

Может припугнуть. А может и не припугнуть…

Если у этого Виктора и впрямь не все в порядке с головой, ждать от него можно чего угодно.

Плохо это. Плохо.

Надо будет после того, как помогу Лиде перетаскать вещи в дом, поговорить с собаками и снова напомнить им об опасностях и о том, чего ни в коем случае нельзя делать.

Вот ведь стая невезучая какая-то у нас. То эпидемия бешенства, то отравитель, то вот теперь псих с кусачками.

Поскорее бы их всех пристроить и отправить всю эту эпопею далеко на антресоли памяти!

Часть 19. Виктор делает свой ход

Оказывается, у Лидиного СНТ есть свой участковый.

Человек немолодой, усталый даже на вид.

Пришел, что удачно, когда я занимался собаками.

Представился, поздоровался, предъявил документы.

«Тут на вас заявление подали…»