Дорога слез

– «Держи», – протягивая руку с бутылкой, произнес странник.

– «Что это?»

– «Это лекарство от печали и вообще для успокоения души».

Немного попробовав: «Ой».

– «Давай, давай», – слегка задорным голосом проговорил Магон.

Выпив, по Аосте пробежали мурашки, но она чуть-чуть успокоилась. Примерно через час Аосту уложил спать на кровать брат. Красноволос сидел возле костра. Он достал длинную деревянную, немного изогнутую трубку и коричневый замшевый кисет с табаком. Просто и ловко заправил трубку сушеными листьями и закурил. Царевич подсел к наемнику. Магон смотрел на огонь, Эрвест тоже какое-то время смотрел, но вскоре повернул любопытный взгляд на Красноволоса и начал: «Кто же ты такой?»

– «То есть?» – продолжая смотреть на костер, переспросил Сын севера, предвкушая разговор.

– «Ты превосходно читаешь следы, можешь через землю услышать топот копыт, хорошо ориентируешься в лесу, превосходно разбираешься в местной фауне. Это все еще можно списать на опыт путешествий. Но я видел, как ты сражаешься, такой техники просто так не научишься. А когда нас настиг второй отряд преследователей, ты выкрикнул какое-то заклинание и враги разлетелись в разные стороны. Ты, Магон Красноволос, необычный скиталец.

Сын севера, вынув трубку изо рта, выдохнул светло-серый клуб дыма и заговорил: «Я состою в гильдии «Золотая длань», там и научился боевому искусству… и следопытному делу. А что касается заклинания, то это не совсем заклинание, это слова силы».

– «Что, что?» – не понял царевич.

– «Слова силы, слова языка драконов. Я довакин», – продолжил объяснять Магон.

– «Вот теперь совсем ничего не понятно».

– «Это магия, которой могут пользоваться все, но только драконорожденные, благословленные кровью дракона, могут поглощать души этих ящеров и достигать огромных успехов в этой силе. И так получилось, что драконорожденным являюсь я».

Лицо Эрвеста ясно показывало недоумение и попытку разобраться, что к чему. Видя все это, бывалый путешественник «попытался освободить» его словами: «Не берите в голову, эта история началась очень далеко отсюда».

– «Где?»

– «В Скайриме. Это далеко на севере».

На всем протяжении разговора Магон вдыхал и выдыхал дым. Он рассказал о нескольких своих приключениях, а царевич дивился, с кем свела его судьба.

7

Утро выдалось довольно туманным и Эрвесту это не понравилось, не говоря уже про Аосту.

– «Это просто туман», – попытался успокоить царевну странник.

Двигались путники легким галопом и поэтому не заметили как «наехали» на скрытый разбойничий лагерь. Бандиты также не были готовы к приезду таких гостей, но быстро поняв, что «добыча сама приплыла к ним в руки», живо похватали оружие и набросились на непрошенных визитеров. Царевич с Красноволосом поскакали им навстречу. Наемник ловким пируэтом соскочил с Вайтрана и вступил в бой сразу с тремя разбойниками. Эрвест же в это время понесся на двух других головорезов. (У одного из трех было копье, у второго – дубина а у третьего – лук; один из двух вооружен копьем а другой – мечом и щитом.)

Сын севера несколько раз прокрутил правое запястье с мечом. Двое бандитов подбежали к наемнику, а третий держался на расстоянии. Копейщик попытался проткнуть, но Магон пропустил удар, подбежал вплотную к копьеносцу и левой рукой зажал его шею. В это время стрелок выпустил стрелу и Красноволос развернулся вместе с «зажатым» так, что она попала в разбойника с копьем. Ему пронзило сердце. Сзади подскочил другой, замахиваясь дубиной. И когда уже хотел нанести удар, Магон резко повернулся и серией из шести эффектных ударов изрубил преступника. Лихой человек немного покачался на месте и упал лицом вниз. Красноволос постоял пару мгновений, смотря на лучника, и помчался на него. Сам стрелок стоял в остолбенении, но когда странник направился к нему, встрепенулся и начал нащупывать стрелы. Однако из-за волнения никак не мог взять ни одну из них. Наемник подскочил к нему и рубанул по его туловищу от левого надплечья до правого бока. Из раны брызнул фонтанчик крови, и разбойник упал замертво.

В это же самое время царевич бился с двумя другими врагами. Один попытался достать его копьем, но Эрвест уклонился от атаки и разрубил противнику голову. Другой всем своим весом повалил коня на землю, в результате чего царевич выпал из седла. Разбойник подбежал к нему и принялся атаковать. Эрвест лежа отбивался от ударов как мог, и когда враг замахнулся для удара больше обычного, царевич успел перекатиться и встать. Первые секунды оба противника выжидали и переводили дух. Затем бандит воскликнул: «Я тебя убью!» – и рванулся на царевича, который в свою очередь побежал навстречу. Схватка шла гораздо дольше, чем предполагал Эрвест. Он никак не мог пробиться через щит. Тем не менее, ему удалось подгадать момент, когда преступник атаковал сверху. В этот момент Эрвест ловко одним ударом отрубил правую руку и «обратным» движением разрезал надплечье у самой шеи.

После схваток наши герои стали обыскивать лагерь. У бандитов оказались внушительные запасы еды и питья, которые сделались добычей «незваных жертв» лихих людей. Взяв что было нужно, спутники благополучно покинули лагерь без потерь, чего конечно нельзя сказать о разбойниках, на чье горе из-за серого тумана в их стоянке появилась тройка всадников.

8

Следующая пара дней прошла относительно без приключений. К неприятностям можно отнести только встречу Магона с волками во время охоты, с которыми он успешно справился.

Лес закончился, и путников ждала горная дорога. С одной стороны это радовало – до Анзея оставалось рукой подать. С другой – тревожило, так как с серпантина в случае чего деваться было некуда. Более того, дорога была извилистой и поэтому хорошо просматривалась, а это тоже как добавляло риска, так и уменьшало его. Однако серпантин сам по себе являлся небезопасным. С левой стороны над ним возвышались горы, с правой лежал обрыв, внизу которого виднелись редкие деревья.

Последующие сутки также прошли без происшествий. Заночевали на краю дороги, у подножья скал, без костра, из-за опасности быть замеченными недоброжелателями и отсутствия древесины.

– «Завтрашний переход станет последним», – молвил Эрвест, всматриваясь в звезды, во время вечерней стоянки с явным чувством выполненного долга и облегчения. Весь вечер у него был довольный вид, и с его лица не сходила мягкая улыбка. Аоста выглядела не такой довольной общим положением дел, однако глядя на поведение старшего брата, тоже заулыбалась и повеселела. Несмотря на то, что наступила ночь, благодаря звездному и лунному свету, освещавшему всю округу, Магон лицезрел прекрасную, нежную и искреннюю улыбку молодой девушки. Спокойный и хладнокровный Сын севера, не считавший положение группы таким уж хорошим и понимая, что всякое может случиться, тем не менее, увидев положительный настрой царевны, так же приулыбнулся и подзабыл о своих тревогах.

Вечер прошел в тихих разговорах навеселе, в которых участвовала и Аоста. Она уже полностью отошла от происшествий, которые предшествовали этому вечеру, и привыкла не только к длинным дневным переходам и сну под открытым небом, но и к красноволосому заступнику и его неизысканным, простым и немного грубоватым манерам. Это был самый лучший вечер за последние несколько дней у Магона и за две недели у его спутников. Несмотря на самое неблагоприятное место для ночлега и отсутствие огня, множество белых звезд, яркая полная луна, приятные разговоры (в том числе пара баек Красноволоса) и тихий, но искренний смех, сделали этот вечер незабываемым. Бывалый наемник и молодая царевна легли спать с приподнятым настроением, а царевич, сев в дозор, изредка, почти бесшумно, посмеивался над забавными моментами разговора.

Следующий же день выдался крайне неудачным: всю первую половину дня лил проливной дождь. Из-за этого пришлось идти очень медленно пешком, ведя лошадей за собой и проверяя впереди каждую дюжину метров. Надо сказать, дорога сама по себе была хороша и, в принципе, по ней можно было даже скакать верхом, не боясь упасть. Но риск все равно был. Если бы Сын севера ехал здесь один, то он бы не побоялся преодолеть серпантин и галопом, однако за своих товарищей он не был так уверен.

Примерно к трем часам дня вся группа снова залезла на лошадей и спокойно продолжала двигаться вперед. Вдруг Магон резко повернул голову назад и произнес: «Это за нами. Погоня». Эрвест и Аоста также развернули головы и увидели отряд всадников Уридии, скачущих по дороге в их направлении. Вся тройка пустила коней в галоп.

9

Наши герои скакали уже четвертый час. Враги уже настигли их и преследовали на расстоянии всего нескольких десятков метров. Один из преследователей изредка стрелял из лука, правда стрельба с лошади на ходу была явно для него в новинку. И те и другие мчались, что есть силы. Один из уридийцев почти сравнялся с Красноволосом. На мгновение они переглянулись, и странник нанес удар сверху. Уридийский всадник попытался защититься, но безуспешно. Он быстро свалился с коня. Еще двое домчались до Магона и взяли в клещи, скача по обе стороны от него. Правый кавалерист хотел проткнуть наемника копьем, но тот пропустил выпад увернувшись, выхватил копье и тут же бросил его под передние ноги лошади. Конь с всадником повалились наземь, частично загородив путь. Все вражеские конники миновали эту преграду, кроме одного. Он не сманеврировал вовремя и его лошадь наткнувшись повалилась на дорогу, а сам воин выпал из седла прямо в обрыв. Левый всадник оказался соперником посерьезней. Состоялась зрелищная схватка на скаку. Удары сыпались за ударами. То один атакует, то другой, а то и оба сразу. Мечи скрещивались молниеносно и так же молниеносно расходились. Поединок длился минут пять. И пусть читателя не смущает такое время. Для поединка, где каждое мгновение может стоить жизни, пять минут – почти вечность.

И вот, долгожданный момент, который Магон ждал. Его соперник замешкался и Красноволос, стремительно схватив меч двумя руками, со всей силы рубанул по врагу от нижней челюсти и почти до талии. Оппонент откинулся назад, и его конь замедлил бег.

Тем временем два всадника проскакали мимо Магона и налетели на Эрвеста. Царевич отражал их атаки достаточно успешно, хотя и сам не мог довести ни одного своего приема до конца. Через некоторое время удача улыбнулась Эрвесту и она подарила ему возможность справиться со своими противниками. Враги одновременно по нему ударили, но наследник наклонился и один из уридийцев поразил копьем руку другого, да так, что тот выронил свое копье. В это же время меч Эрвеста уже устремился в грудь вражеского воина и через мгновение поразил свою цель. Воин же, пострадавший от своего товарища, ничего не мог уже сделать и замедлил ход.

Оставшиеся преследователи все пытались настигнуть эту «все время выживающую» тройку. Однако у них ничего не получилось из-за показавшейся заставы Анзея и, поняв что задание провалено, поспешили убраться по дальше.

На заставе, увидев всю эту картину, всполошились и поначалу смотрели на царственных особ и Магона с подозрением. Немало трудов стоило царевичу убедить анзейских воинов не арестовывать их компанию, а отправить ко двору царя Тангалиана.

10

Через несколько дней Эрвест, Аоста и Магон уже стояли в тронном зале перед Тангалианом. Царь Анзея выглядел как крупный мужчина шестидесяти лет с седыми волосами и бородой. Он не был толстым, но казалось, что его тело полностью заполняет трон.

– «Приветствую дядя, – поклонившись, начал Эрвест. – долог и труден был наш путь сюда. Пришли мы к тебе с вестью. Сестра наша, Лициния, убила отца, твоего свояка и узурпировала власть. Она и меня с Аостой пыталась лишить жизни, но благодаря этому человеку мы остались живы и добрались до Анзея», – закончил уридийский царевич, показывая на Магона.

– «Чего же ты хочешь, племянник? Укрыться в моем царстве или вернуть трон?»

– «Я хочу попросить о двух одолжениях. Первое – позволь сестре моей остаться у тебя, здесь она будет в большей безопасности».

– «Конечно, о чем речь, – немного выждав и повернув голову к Аосте, Тангалиан продолжил. – Здесь, дитя мое, тебе ничего не грозит, и ты ни в чем нуждаться не будешь». Анзейский царь повернул голову к Эрвесту и спросил: «Какая же будет вторая просьба?»

– «Прошу у тебя помощи, что бы вернуть Уридию под законное правление».

После этих слов Тангалиан задумчиво опустил глаза. Эта пара минут показалась для уридийского царевича почти вечностью. Для него как будто время остановилось, ибо в эти мгновения решилась его судьба. Даже Магон ощутил повисшее всеобъемлющие затишье и напряжение, хотя его жизнь и не решалась в данный момент.

– «Хорошо, помогу тебе вернуть трон», – как гром раздался голос царя средь пронзительной тишины, и на лице Эрвеста блеснула по-детски светлая надежда.

– «Ступайте. Подробности обсудим вечером».

Вся тройка гостей поклонилась и вышла из зала.

– «Ну что ж, теперь осталось подготовить план и вернуться домой. Смотри, сестра, эти служанки, кажется, пришли за тобой».

– «Приветствуем царевича и царицу Уридии, – одновременно произнесли девушки, – мы покажем царевне ее покои», – продолжила одна из служанок и плавно показала рукой на один из коридоров. Аоста, не проронив ни слова, направилась с девушками в коридор. Эрвест проводил сестру взглядом и, повернувшись к Магону, начал: «Я не забуду, как ты нам помог, и вечером я попрошу у дяди в займы, что бы расплатиться с тобой».

– «Благодарю»,– подчиненно, но без раболепия сказал наемник.

– «Также я бы хотел, что бы ты пришел на совет. Ты опытный воин и хороший следопыт, твои советы могут пригодиться при составлении плана».

– «Хорошо, если могу вам в этом помочь, то я приду».

– «В таком случае пока можешь отдохнуть».

После этих слов Сын севера отправился в выделенную для него комнату, где он и заснул.

11

За годы путешествий и воинской жизни Магон привык просыпаться в то время, в которое хотел и поэтому на вечернюю встречу не опоздал. Зал, в который он пришел, был маленьким и больше походил на просторную комнату, в которой находились несколько стульев вдоль стен и стол посередине, занимавший половину пространства. Возле стола, на котором лежала карта Анзея, Уридии и соседних земель, уже стояли Тангалиан, Эрвест и судя по всему анзейский командующий.

– «Раз все прибыли, можно начинать, – молвил царь и продолжил, обращаясь к царевичу. – Ты уже упоминал, что не хочешь лишнего кровопролития, но как ты себе это представляешь»?

– «Лицинию поддерживает не так уж много людей, если у меня будет подавляющее преимущество в силе, то мало кто захочет сопротивляться, – Эрвест наклонился к карте и начал показывать рукой. – Не далеко от уридийской границы стоит большой отряд, который верен мне. Близстоящие войска также нас поддержат. Вместе их будет тысяч пять. Но мне нужно еще. Я не знаю сколько людей у Лицинии, но несколько тысяч, я уверен, она наберет».

– «Я готов предоставить тебе еще шесть тысяч воинов, но что ты будешь с ними делать?» – отреагировал на слова молодого племянника царь.

– «Соединившись с преданными уридийцами, мы сразу двинемся к столице и возьмем ее в осаду. Думаю, что в городе найдется пара человек готовых открыть мне ворота. Сестра вряд ли даст бой в поле. Скорее всего, она укроется за городскими стенами. Так или иначе, в худшем случае предстоит одна битва, впрочем, и ее я предпочел бы избежать. Войдя же в столицу, мы сразу направимся во дворец и схватим Лицинию».

– «На первый взгляд план хорош и прост. Что скажешь Акутион»? – обратился Тангалиан к своему командиру.

– «С таким численным перевесом мало чего можно опасаться, поэтому план царевича и впрямь не плох. А что скажет странник с севера?»

– «На войне всегда случаются неожиданности. План царевича хороший, но стоит остерегаться засад. И как на войско отреагирует местное население?»

– «Мой народ примет нас хорошо, если конечно с нашей стороны не будет агрессии, – ответил Эрвест и тут же продолжил. – Ах да, я чуть не забыл, – при этих словах уридийский царевич отвязал мешочек от пояса и протянул Магону, – вот, держи, твоя награда за помощь в пути».

– «Благодарю», – ответил Красноволос и слегка подбросил мешок, который почти не оторвался от ладони, что, несомненно, являлось благим признаком.

– «Теперь ты свободен, но я бы хотел попросить тебя еще об одной услуге».

– «Какой?»

– «Отправься с нами в Уридию, такой воитель был бы полезен. За наградой естественно не постою».

Магон не ожидал такого предложения, но и удивляться не стал.

– «Что ж, я провел вас сюда. Проведу и обратно. Когда выступаем?»

12

Не будем утомлять читателя нюансами подготовки к походу, пути следования войска, встречи Эрвеста с преданными уридийскими отрядами и становлением лагерем в трех днях пути до Дельфа, столицы Уридии. Скажем только, что все случилось, как и предполагал царевич. Путь шел настолько спокойно, что Магон начал ощущать свою ненужность в этом конфликте, но остался, понимая, что заварушка будет впереди. Встречаясь время от времени с царевичем, Красноволос к собственному неудовольствию обнаружил, что Эрвест несколько расслабился, хоть сам он и старался этого не показывать. В общем, в лагере и на марше царила непринужденная атмосфера, так несвойственная войску в походе.

(Описывать воинов Анзея нет смысла, так как их вооружение почти полностью повторяло уридийское, разве что их шлемы имели назатыльники.)

И вот, в один из ясных дней пришла весть о том, что Лициния, собрав, примерно, пять тысяч воинов, перебралась из Дельфа в хорошо защищенную крепость в тридцати километрах к северо-западу от города. То есть она оказалась чуть ближе, чем ожидал Эрвест.

Следующие три дня вся одиннадцатитысячная армия анзейцев и уридийцев двигалась без сопротивления кого-либо: воины Лицинии укрылись за стенами, а мирные жители предпочитали держаться подальше от всего этого.

На третий день марша перед глазами солдат предстала серая каменная крепость с мощными стенами, высокими башнями и укрепленными деревянными воротами. Рядом с крепостью виднелся военный лагерь. И крепость, и лагерь располагались на обширной поляне, окруженной островками зеленых деревьев. Эрвест распорядился поставить лагерь перед этой прогалиной и готовиться к битве. При этом взяв отряд, в который вошел и Магон, уридийский царевич поскакал через поле к крепости. Уридийцы старались его предостеречь от переговоров «глаза в глаза», но Эрвест был неумолим. Прискакав к воротам, царевич выкрикнул: «Сестрица, выходи, поговорим!»

Через пару минут над воротами появилась стройная, черноволосая фигура с надменным выражением лица.

– «Ну здравствуй, братец! Вижу, ты еще жив. Какая жалость. А как Аоста поживает?»

– «Заканчивай лицемерить! Я пришел поговорить о деле».

– «Если хочешь говорить о деле, давай говорить о деле. Ты зачем привел анзейцев в мою страну?»

– «В твою страну?! Ты не более чем узурпаторша и отцеубийца! Но я не хочу лишнего кровопролития. Я предлагаю тебе сдаться. Отправишься в изгнание. Не губи своих людей понапрасну».

– «Трон мой по праву! Я старший ребенок в семье и эта страна – мое наследство!»

– «Царский венец передается от отца к сыну. К дочери он может перейти, только при отсутствии мужских представителей династии. Так каким будет твой ответ: война или мир?»

– «Ты мне не указ. Завтра тебя приведут ко мне в цепях, если конечно выживешь».

При этих словах Эрвест легнул коня и помчался прочь, в свой лагерь, а его сопровождение последовало за ним.

Вернувшись, пылкий царевич и Акутион принялись разрабатывать план битвы. На военном совете присутствовал и Магон, но он молча стоял в стороне.

«Думаю, ваша сестра не понимает ситуации и отправляет своих воинов на смерть», – с осторожностью проговорил анзейский командир.

– «Боюсь, что вы правы. У нее почти нет шансов победить».

– «Она, скорее всего, выставит все войско на поле, потому что в крепости оно полностью не поместиться, а дробить свои силы уж точно не в ее интересах».

– «Согласен. С нашим двукратным преимуществом и отсутствием места для засады, мы легко их сметем, хотя со стрелками на стенах придется повозиться. Но я по-прежнему не хочу пробираться через пять тысяч трупов, что бы наказать одну отцеубийцу».

– «А что если вашу сестру взять в плен во время боя?» – неожиданно спросил Красноволос.

– «Вряд ли она явиться на поле битвы», – с пренебрежительной иронией, направленной явно на Лицинию, ответил царевич.

– «Я это понимаю. Я предлагаю взять ее в плен в крепости».

– «Поясни».

– «В крепости наверняка почти не останется охраны. Десятка три умелых бойцов смогут залезть по стене и найти Лицинию. Взяв ее под стражу, ее людям не будет уже смысла воевать за нее, и потерь будет меньше».

– «Хорошо придумано», – одобрительно отозвался Акутион.

– «Раз ты предложил, значит, ты и будешь включен в этот отряд. Остальных мы отберем вместе с Акутионом. Я сам его возглавлю», – с задором проговорил царевич.

– «Об этом не может идти и речи, – запротестовал анзеец. – Вы должны командовать войсками и вести их в бой».

– «Она убила моего отца и пыталась лишить жизни меня и Аосту. Я хочу лично ее арестовать».

13

На следующий день в лагере царила куда более беспокойная атмосфера, чем в предыдущую неделю. Воины готовились к битве: кто-то все время шнырял по лагерю, выполняя поручения, большинство бойцов чистило оружие, а их командиры проверяли напоследок готовность своих отрядов. Еще вечером предшествующего дня Эрвест и Акутион отобрали тридцать воителей для «особого дела» и вместе с Магоном объясняли им, что к чему.

Под конец утра все войско во главе с Акутионам вышло на прогалину перед крепостью в боевом строю. К этому времени пехота и кавалерия Лицинии уже заняли позиции перед крепостью, а стрелки приготовились на стене.

– «В бой!» – скомандовал Акутион и большая часть массы, состоящая из плоти, кожи и железа, с криком бросилась вперед. Схожий призыв раздался и среди врагов, но они пошли обычным шагом навстречу неприятелю. Анзее-уридийские отряды начали нести потери еще до столкновения из-за копий, стрел и камней летящих со стены. Некоторые останавливались, что бы помочь раненым, но большинство не сбавляло бег не на мгновение. В конце концов, и воины Лицинии перешли на бег и две тучи слились в одну под грохот падающих тел и лязг металла.

Тем временем отряд, возглавляемый уридийским царевичем, перебежками и ползком уже достиг левой крепостной стены. Шестеро бойцов, раскрутив веревки с крюками, бросили их вверх и зацепили за зубцы. Начался подъем. Эрвест лез вторым по четвертой веревке, а Сын севера третьим по пятой. Не обошлось без происшествий. Пара воинов сорвалась вниз и разбилась, а одна из веревок и вовсе порвалась, когда по ней лез последний боец. К счастью он был уже почти у края и его успели схватить и вытащить. Несколько человек из отряда остались внизу и скрылись в ближайшем полеске на случай «горячего» отхода.

Остальной отряд начал легким бегом перемещаться по бастионам. Впереди бежали царевич, так как он единственный хорошо знал эту твердыню, и Магон, как лучший воин в отряде. Завидев спину часового, Красноволос тут же тихо подбежал и пронзил его туловище, закрыв ему рот рукой. Звуки битвы слышались с южной стороны. Но сейчас Магона, да и остальных, они мало волновали. У них была своя задача. Спустившись со стены и убив еще пару караульных внизу, отряд Эрвеста вбежал в большое жилое здание, стоящее почти посередине крепости. Его воины, особенно Сын севера, без труда разбирались с отдельными охранниками, что даже две трети группы ни разу не обагрили оружие кровью.

– «За поворотом вход в главный зал. Лициния наверняка там», – провозгласил Эрвест с радостной надеждой. Забежав за угол, весь отряд увидел большие двери, и тут из противоположного коридора выбежало несколько десятков бойцов, и первые из них метнули копья в воинов царевича, поразив сразу шестерых. Завязался бой. Почти сразу двери раскрылись, и из зала выскочил еще десяток уридийцев. Эрвест увидел, что посередине зала стояла его старшая сестра в окружении телохранителей, и с ревом бросился в прорыв вместе с Магоном и еще парой верных людей. Красноволосый спутник бился отчаянно и рубил, и пронзал врагов на право и на лево, вперед и назад. Схватки перед дверьми и в зале быстро смешались в общую битву. Магон выделывал такие точные и попадающие всегда в цель пируэты мечом, что Лициния, видя это, не на шутку испугалась, и вместо надменности ее лицо исказили шок и страх. Она попробовала отбежать к дальней стенке, но случайно попала под клинок одного из воителей брата и с ужасом и отчаянием в глазах упала и через несколько мгновений умерла.

Большая часть охраны Лицинии уже полегла, но сражение продолжалось. Эрвест видел, как погибла его сестра, и считал противостояние уже решенным. Все преимущества были у него: войско больше, на его стороне лучший мечник, по крайней мере из всех тех кого он видел, Лициния повержена. Но воин, с которым он бился, оказался искуснее и, уловив момент, одним выпадом разрубил панцирь царевича почти горизонтально. Из разреза брызнула кровь, и Эрвест недоумевающе рухнул на пол.