bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

Милена, быстро поддавшаяся паучьему обаянию начальницы и наивно полагавшая, что для нее действительно скоро освободится вакантное место, покорно вышла на работу, встав за прилавок небольшого продовольственного магазина, в ассортименте которого преобладали соки, мороженое, сигареты и прочая мелочь.

Первым посетителем магазина, в котором главной достопримечательностью отныне стала красивая, изящная, похожая на грациозную фарфоровую статуэтку Милена, был добродушный старичок. Он понуро и почти машинально прошаркал подошвами сандалий к прилавку и, словно увидев сияющего ангела, замер. Дедушка, как будто ослепленный попавшим на него светом, прищурил глаза, вгляделся, а потом, словно привыкнув, осмотрелся, расплывшись в улыбке. Тончайшая, как пергаментная бумага, кожа его губ обтянула улыбкой уже давно обеззубевшие десны. Дедушка облизнулся, пристально посмотрел на Милену и, немного подумав, нарыл в закоулках своей памяти заброшенные туда за ненадобностью слова, чтобы теперь рассыпаться в комплиментах перед этой возникшей из ниоткуда красотой:

– Гибкая, спелая виноградная лоза, налей мне сладчайшего сока из своего кувшина…

Милена, не привыкшая к такого рода обращению, раскраснелась, дрожащими руками налила напиток из кувшина в стакан и протянула старику. Он обхватил ее ладонь шершавыми, до тошноты теплыми пальцами обеих рук и, удерживая руку девушки, продолжил словесную атаку.

Щеки Милены от неожиданности и непонимания происходящего еще больше вспыхнули. Пытаясь высвободить свою ладонь, она пристыдила старика:

– Что вы себе позволяете?

– Ну-ну, Михалыч, ты это брось, – видя замешательство Милены, подоспела ей на помощь напарница и тут же, выхватив ладонь Милены из цепких старческих лапок, приободрила коллегу:

– Первый посетитель-мужик – это хороший знак; хоть и бесы у него в ребрах, а все ж примета есть примета – приживешься здесь.

И, словно в подтверждение этих слов, с пробуждающимся новым днем закипела, засновала туда-сюда людская толпа. Милена только и успевала брать деньги, отсчитывать сдачу да выдавать необходимый товар.

Так за проворной работой Милена и не осознала даже, как день проскочил и сгущающиеся вечерние сумерки наползли на город, подгоняя к завершению время рабочего дня.

Милена готовилась к закрытию магазина и по наставлению напарницы считала дневную выручку. Большие купюры она положила одна к одной, убрала их в кассу, высыпала на прилавок мелочь и начала быстро отсчитывать монеты. В этот момент в дверном проеме появился высокий брюнет с вьющимися волосами и живыми пронырливыми глазами. Он оглядел Милену снизу доверху долгим оценивающим взглядом, как ее еще никто и никогда не рассматривал. Она сконфузилась под этим пытливым взором темных глаз. Какая-то непонятная, не знакомая ей дрожь пробежала по телу.

– Ты новенькая, что ли? – улыбаясь и не отводя от нее своего ощупывающего взгляда, спросил парень. Милена кивнула.

– Как тебя зовут?

– Милена.

– А где Даша? – поинтересовался он девушкой, которая была ее сменщицей.

Напарница Милены, Галина, вновь наблюдая замешательство коллеги, молниеносно подоспела на помощь:

– Она придет завтра, а вот ты и совсем бы здесь не появлялся, катись давай отсюда ко всем чертям! Не засоряй эфир.

– Ух, и злая ты, Галка, как голодная чайка, заклевать готова!

– Иди давай, умничать тут будешь! Наш радар от тебя сильно фонит.

Милена, молча хлопая глазами, смотрела на их перебранку.

Парень хмурился, поправлял одежду, словно обдумывая свои дальнейшие действия, переминался с ноги на ногу, но уходить не спешил.

– Давай-давай, – подгоняла его Галина, – нечего тут впустую ошиваться.

Галина даже вышла из-за прилавка, кидаясь на парня грудью, как на амбразуру.

– Ну-ну, крокодильчик, успокойся, – отстранил ее от себя посетитель. – Не к тебе, зубастик, я пришел.

Он обогнул растерявшуюся продавщицу и вновь заговорил с Миленой.

– Анатолий, – представился он, протянув ей руку.

Милена слегка пожала его теплую ладонь.

Молодой человек задержал на мгновение хрупкую девичью ладошку в своей ладони, потом быстро, так что девушка не успела опомниться, подтянул ее руку к своим губам и поцеловал.

Этот внезапный поцелуй словно обжег руку Милены, и она от неожиданности вскрикнула, отдернув ладонь.

Анатолий томно прищурил веки и слегка шевельнул губами, как бы показывая Милене жестом, что он ее целует. Вместе с этим воздушным поцелуем от него пошли сильные токи, которые девушка сразу же почувствовала, будто по ее телу разлилось тепло и нега.

Милена смотрела на него как на сверхчеловека, внезапно появившегося неведомо откуда и принесшего с собой мужской шарм, непредсказуемость, стать, красоту и ту самую сажень в широких плечах, о которой она так много слышала, но которой, пожалуй, до того дня не встречала у своих знакомых.

Анатолий посмотрел на лежавшие на прилавке монеты и попросил:

– Одолжи на пиво до зарплаты!

Милена, не зная, что сказать, посмотрела на Галину, стоявшую в некотором оцепенении и наблюдавшую за ними. Повисла пауза. Не дождавшись ответа, новый знакомец сгреб с прилавка звенящую медь и, торопясь, вышел из магазина, бросив на ходу: «Спасибо, девчонки!»

Милена не знала, как реагировать. Даже не поняла, не успела осознать, что произошло: то ли ее так лихо обокрали, то ли у нее появился друг.

– Ты с ума сошла, что ли? – вывел ее из ступора голос Гали. – Так ведь и проторговаться можно.

– Да, – согласилась с ней Милена. – Даже не знаю, что на меня нашло: я словно дар речи потеряла.

– Клади теперь в кассу свои кровные, да впредь повнимательней с деньгами будь, здесь таких проходимцев – пруд пруди, а ты, как я посмотрю, будто кролик к удаву, сама в пасть его лезешь, даже не узнав, кто он.

– А кто он? – полюбопытствовала Милена.

– Местный забулдыга, – подытожила беседу Галка. – Даже и смотреть не стоит в ту сторону, забудь о нем, и об «одолженных» деньгах тоже забудь.

Всю ночь Милене не спалось.

Девчонки, соседки по комнате, весело шушукались и тихонько смеялись на соседних койках.

А она, притворившись спящей, накрывшись одеялом с головой и обнимая подушку, думала о нем, об Анатолии, о его мужской красоте и о его руках, сильных мускулистых руках, в объятиях которых, как нарисовало ее воображение, она могла бы очень даже хорошо себя чувствовать. Девушка даже наивно представляла в сладких и томных грезах, как он тоже сейчас не спит и думает о ней. И в своих фантазиях с силой прижимает ее к своей груди и долго, страстно целует и дышит Милене в лицо горячим дыханием, и она, податливая ему, тоже нежно обнимает его и дарит в ответ миллионы прикосновений своих сладких губ.

Думая так об Анатолии, Милена бесконечно целовала свою руку в то место, где до сих пор ощущала горящий отпечаток милых губ.

Начало разрушения

Весь следующий день, который был выходным, Милена посвятила покупкам. Ей хотелось украсить себя так, чтобы Анатолий смотрел только на нее. Самая красивая из всех – только так она должна была выглядеть! Помада, карандаш, тени и тушь для ресниц были куплены незамедлительно. И, конечно, теперь у нее в шкафчике появилась самая модная и красивая одежда. А та, в которой она приехала, отправилась в дальний угол.

Теперь на работу Милена собиралась как на самый яркий, большой праздник. Красивая и нарядная, она встала за свой прилавок, и, хотя белый халат продавца скрыл глубокий вырез блузки из тонкого хлопка, верхние пуговки которой она умышленно не застегнула, подведенные брови и стрелки на веках в обрамлении густо накрашенных ресниц все равно сделали свое волшебное дело. И на посетителей магазина в этот раз смотрела уже не вчерашняя школьница с рыжим хвостиком на голове, а прекрасная роза, распустившаяся во всей своей красе, огненная, благоухающая шлейфом нежного аромата.

Анатолий с утра вновь появился в магазине, принес деньги, поблагодарил и хотел было уйти, но никак не мог оторвать взгляд от Милены и, будто очарованный ее красотой, простоял четверть дня у прилавка, внимательно наблюдая за девушкой. Все в ней было таким милым, ладным, красивым! Все – от кончиков тоненьких пальчиков до рыжих длинных локонов. И голос у Милены был такой звонкий, льющийся, что он, забыв обо всем, слушал и слушал ее, как самую прекрасную певчую птицу.

Резкое преображение девушки сильно взволновало Анатолия. Он ощутил новые эмоции и, чтобы быть ей под стать, даже стал надевать вместо заношенного свитера рубашку и галстук. Он больше не просил у нее взаймы денег – наоборот, сам старался угостить ее то шоколадом, то ягодами, а однажды даже принес ей цветы.

Как-то само собой их общение стало легким и непринужденным; освоившись в обществе друг друга, они весело болтали обо всем, что только приходило на ум. Милена умудрялась и покупателей обслужить, и Анатолию внимание уделить. А он, по-доброму расположившись к ней, рассказал, что живет с матерью, поскольку личная жизнь никак не складывается, все что-то не склеивается, не получается… Работает экспедитором в том же Горторге, к которому относится и магазин, познакомивший их, и работа у него сдельная – то éсть она, то ее нет, поэтому иногда и шатается он по округе без дела.

Болтовня между делом как-то сблизила их, сроднила. Анатолий говорил, что ему с Миленой легко, спокойно и тепло.

У Милены тоже поднималось настроение, когда она издали, сквозь толстое стекло магазина, видела идущего в ее сторону Анатолия.

– Привет, крошка! – улыбаясь, говорил он.

Милена что-то радостно щебетала в ответ. Он подходил поближе, почти вплотную. Всегда смотрел в глаза и не отводил взгляда от ее прекрасных, необыкновенно зеленых глаз.

Это был твердый взгляд мужчины, которого так жаждала душа Милены, и она, теряя самообладание, с трудом сдерживала волнение, нежность и волну сладкого потягивания внизу живота.

Незаметно для себя Милена так вспыхнула любовью к Анатолию, что в его отсутствие нервничала, не находя себе места, и сама себе много раз убедительно говорила: «Уже ради одного только знакомства с Толей стоило приехать в этот город». Она была искренне и наивно уверена в том, что Анатолий – это Он, тот самый мужчина!

Однажды, заболтавшись с Миленой до самого закрытия магазина, Анатолий вызвался ее провожать.

Они шагали не спеша, и Анатолий нашел повод поддержать Милену под руку. Шли по широкому тротуару, густо усаженному благоухающими кустарниками, так же ярко цветущими, как и их пара. Птицы заливались в тот вечер, пели одна громче другой, и Анатолий с Миленой часто останавливались и слушали их щебет. От нахлынувших чувств Анатолий обнял Милену, прижал к себе и крепко поцеловал. А потом еще и еще…

Не в силах больше отпустить друг друга, они, счастливые, прогуляли всю ночь и с трудом расстались лишь под утро.

«Это любовь!» – думала Милена.

«Какая она сладкая!» – думал Анатолий.

В общежитии Милена, которой хотелось поделиться своим счастьем со всем миром, не удержалась и рассказала о своих чувствах к Анатолию сменщице Дарье, которая жила по соседству, в комнате напротив.

– Что-то я с трудом верю, что Толик мог в тебя влюбиться, на него это совсем не похоже, – заявила та.

– А почему бы и нет? – удивилась Милена. – Я что, пятаком не вышла или что у меня не так, а? Вроде все на месте. И тут – потрогала она себя за грудь, – и тут – ее руки, будто показывая достоинства, скользнули к ягодицам, – и тут тоже не хуже, чем у всех, – постучала она кончиками пальцев по лбу.

– Миль, да я не о том тебе хотела сказать. Конечно, ты красивая, может, даже и не чета ему.

– Ладно, Дашка, я тебе как подруге рассказать хотела, как мы с ним целовались всю ночь напролет, да тебе, видно, самой не на кого глаз уронить, раз ты мне позавидовала.

– Я тебе позавидовала? Очнись, Миля, чему? В нашем общежитии не найдется подола, под который твой кавалер не пытался заглянуть.

– А ну повтори, что ты тут несешь! – разозлилась Миля.

– А он со всеми целуется, – усмехнулась хохотушка Дарья и добавила: – Если поставить ему бутылку коньяка, он и переспит с любой, одна Света из винного чего стоит, он только там и пасется!

– Ты что такое несешь, зачем ты клевещешь на Толю? Он почти все свободное время проводит рядом со мной! – возмутилась Милена. – Я больше ничем с тобой делиться не буду, и об этом разговоре давай-ка лучше забудем, сплетница ты!

Весь свой выходной, а потом и следующие рабочие дни Милена места себе не находила. Ни спать, ни есть толком не могла. Сказанное Дашей об Анатолии больно ранило ее, ядовитое жало ревности кольнуло девушку в самое сердце. Сильно хотелось плакать, спрятаться от всех любопытных глаз и плакать. А еще хотелось встретиться с милым и спросить у него напрямую, выяснить все. Хотелось, чтобы он развеял закравшиеся в ее девичье сердце сомнения и тревоги. Чтобы снова страстно обнимал, целовал, ласкал только ее и нашел для нее самые важные, самые нежные, самые главные слова, которые сумеют убедить ее в том, что она – одна, она – единственная на всей земле. И нет отныне для него никого ближе и дороже, и только свет ее любви нужен ему в этой жизни.

Так хотелось Милене, но Анатолий в ее магазине перестал появляться, и тревога, переплетаясь со жгучей ревностью, росла в ее душе, кипела, укреплялась, пускала корни, и душа Милены от этого рвалась на части и плакала, как и небо, лившее в те дни на землю дождевые потоки, так схожие с горючими девичьими слезами…

Падение

Осень пришла в город внезапно, давая о себе знать сгущающимися на небосклоне тучами и дождливыми, ненастными днями.

И вот в один из таких хмурых промозглых вечеров Милена после очередного затянувшегося рабочего дня, раскрыв над головой пестрый зонтик, медленно шла по улице в общежитие.

В ее походке и понуром виде читалось полное безразличие ко всему окружающему. Как-то машинально передвигаясь, она смотрела по сторонам и, проходя мимо винного магазина, через большую стеклянную витрину заметила Толину куртку. Милена остановилась и стала вглядываться внутрь сквозь стекло: он это или не он? И увидела то, чего лучше бы ей не видеть.

Анатолий целовался с продавщицей.

– Да как он посмел? – со злостью прошептала Милена, а слезы потоком, еще сильнее, чем прежде, хлынули из глаз.

Милене хотелось убежать от этого места подальше, чтобы больше не истязать свое влюбленное сердце такими невыносимыми страданиями, чтобы больше не видеть этого кошмара, но ноги ее стали будто ватными, непослушными и не двигались с места. Застыв, словно статуя, Милена продолжала стоять и смотреть на целующуюся пару.

Утирая рукавом плаща крупные слезы, бегущие по мокрым щекам, Милена ревниво сравнивала себя с девушкой из винного магазина. Ее соперница была гораздо полнее и выше ростом. Сильно вытравленные перекисью белые посеченные волосы неаккуратными прядями спадали на круглое, раскрасневшееся от принятого спиртного лицо. «Как же так? Я же намного красивее и точно моложе нее! Не может Толя ее любить больше, чем меня!» – причитала Милена.

В каком-то кафе заиграла музыка, наполняя мелодичными звуками дождливую улицу. Милена из своего укрытия наблюдала за фигурами Анатолия и его пассии, как за актерами немого кино. И на этом импровизированном, подсвеченном ярким фонарем экране бесконечно мелькали бутылки, рюмки, объятия и поцелуи.

Пришла она домой вся заплаканная и вымокшая до нитки. Девчонки встревожились, не понимая, что случилось. Но Милена, не в силах сказать ни слова, только рыдала.

Настойчивые подруги из обрывков слов между всхлипами и вздохами все же разобрали причину ее страданий и печали. От них Милена узнала и имя своей соперницы, и где она живет, и откуда приехала в этот город, и то, что она уже долгое время встречается с Анатолием.

Всю горькую ночь Милена, ведóмая яростью ревности, планировала различные способы расправы с внезапно вставшей на ее пути Светланой. Да как она посмела так нагло воровать ее, Миленино, женское счастье? «Анатолий только мой, только меня одну он может любить!» – решила Милена и поклялась себе, глотая слезы обиды, что любой ценой уберет с дороги ненавистную соперницу.

С того дня девушка стала хмурой, будто назревающая грозовая туча. Ревность до такой степени изматывала ее душу, наполняла сознание различными образами любовных сцен Анатолия и Светланы, что, не в силах справиться с этим приступом наваждений, Милена стала собирать в свою копилку мести все сведения о Светлане – каждое слово, каждую сплетню. Часто долгими часами она стояла под окнами винного, наблюдая за ней, и однажды, когда Анатолия рядом не было, решилась зайти в магазин.

Милена как-то механически подошла к прилавку и внимательно уставилась на продавщицу.

– Вы чего-нибудь желаете? – услужливо поинтересовалась та.

Милена натянуто улыбнулась и мысленно сказала: «Желаю. Башку тебе открутить желаю!» Но вслух мягким голосом произнесла:

– На душе у меня как-то неспокойно и тревожно, я хотела бы что-нибудь выпить, чтобы расслабиться, отогнать от себя дурные мысли, но я в спиртном совсем не разбираюсь.

Светлана мило улыбнулась:

– Если вы доверитесь моему вкусу, я могу вам порекомендовать вот этот напиток.

Она взяла с витрины бутылку вина и стала рассказывать Милене о прекрасных солнечных долинах, взрастивших сочные виноградные гроздья. Ее речь журчала, струилась и лилась точно так же, как и это вино, наполнившее стакан.

Милена отметила для себя, что Светлана, так же, как и она сама, очень начитана и является интересным собеседником, и это сильно снижало Миленины шансы на победу.

Милена, встав за столик, не спеша выпила терпкий напиток и снова подошла к прилавку.

– Вы желаете повторить? – мило улыбнулась Света.

– Да, желаю, – во все глаза смотрела Милена на разлучницу.

Девушка отметила, что Светлана все же симпатичная внешне, и почти не проигрывает Милене, если их сравнивать. Поняв это, Милена почувствовала ком в горле, который будто поторопилась запить вином, не в силах смириться с очевидными фактами.

– Дайте мне всю бутылку, – сказала она продавщице, и молчаливые слезы крупными солеными каплями покатились по ее щекам.

– У вас что-то случилось? – поинтересовалась Света.

– Да, – кивнула Милена в ответ, – только я не хочу об этом говорить.

Светлана понимающе кивнула и подала Милене бутылку вина вместе с маленькой шоколадкой, которую положила на блюдце от себя.

В этот момент в магазин зашел Анатолий и, увидев соперниц, стоявших друг напротив друга, тут же, пока они не заметили его, пулей вылетел вон.

От такой неожиданности сердце его испуганно забилось, кровь ударила в голову и, сильно пульсируя, стучала в висках. «Что это было? – пытался понять он. – Зачем Милена пришла сюда?» Теперь он словно поменялся с Миленой местами и, нервничая, заглядывал в окно, наблюдая за ней из темного закутка улицы.

Когда Милена, наконец-то, вышла из магазина и пошла в направлении к дому, Анатолий поколебался немного, пойти ли за ней или вернуться в магазин, но желание общения со Светланой взяло верх, да и любопытство его свербило: уж очень ему хотелось знать, что же тут делала Милена.

Он развязно подошел к прилавку, взял пустую бутылку, которую Света не успела еще убрать, и спросил:

– Милая, ты с коньяка на другой напиток перешла?

– Нет, – засмеялась она в ответ, – это девушка тут была, одна всю выпила. У нее что-то случилось, она так сильно плакала!

Анатолий напрягся, но внешне равнодушно спросил:

– А что случилось, ты поинтересовалась? Может, человеку помощь какая нужна?

– Поинтересовалась, конечно! Да только она не пожелала делиться своим горем.

– Понятно, ну ее тогда, давай о нас… Дело к закату – может, по пятьдесят и в люлю?

– Как я соскучилась! – глядя на Анатолия влюбленными глазами, прошептала Света.

– Я тоже так тебя хочу, и он! – Анатолий глазами указал Светлане направление, куда надо посмотреть, и она, почти перекинувшись через прилавок, взглянула.

А потом, дождавшись окончания рабочей смены Светланы, он шел с ней, счастливый, рядом и хотел, чтобы они всегда были вместе! Вот только бы она получила развод со своим непутевым мужем, и тогда он, Анатолий, будет всю оставшуюся жизнь для нее вернее цепного пса, будет лежать рядом у милых ног.

А Милена плакала всю ночь напролет, тихо шепча себе под нос: «Ну зачем ты так, Толя?»

Мысли не давали уснуть, лезли одна за другой в голову Милены и гудели, словно пчелиный рой, собравшийся к перелету и тучей клубящийся над ульем в ожидании вылета матки.

«За что, за что, за что?» – стучала одна и та же фраза в ее голове. «А за то, что ты дура такая, наверное, – сама себе дала ответ Милена. – Он спивается, а Светка поит его, вот и вся их любовь, в которой стакан, полный вина, является приманкой, наживкой к доступности тела… Но как, как выдернуть его, как спасти его от этого пьянства, если она со своими бутылками всегда рядом: только появись желание – и бездонная чаша алкоголя уже подана?»

За этой мыслью последовала следующая: «Где Светка берет столько денег, чтобы постоянно наливать ему алкоголь, это же бешеные деньжищи?»

И на этот вопрос она тоже сама себе ответила: «Светка подворовывает спиртное, это точно, догадаться об этом несложно. Я и сама, будь я у того прилавка, возможно, делала бы то же самое…»

Мозг человека всегда готов пуститься на всякие хитрости, чтобы извлечь для своего обладателя пользу. А покупатель и не догадается никогда, что он обманут, если обман хорошо завуалировать, застилая доверчивые глаза потребителя милой, очаровательной улыбкой, изысканным комплиментом, утонченной шуткой… Светлана же, как Миля уже убедилась, имела хороший словарный запас и талант непринужденного общения. Сомнений у Милены больше не было – Светлана спаивала Толю ворованными напитками.

В результате этих размышлений в голове у девушки созрел план расправы с разлучницей Светкой. Всего один звонок Спиридоновой, и ее дорога будет определена, потому что ради своей любви, ради милого ее сердцу Анатолия она, Милена, как свирепствующий ураган-торнадо, сметет все и вся на своем пути.

Милена с трудом дождалась утра и, как только начался рабочий день, решительно набрала номер своей начальницы.

В телефонной трубке раздались протяжные гудки, и от этого ожидания сердце Милены колотилось в бешеном ритме, нагнетая волнение.

– Алло, – наконец-то ответили на другом конце провода. – Говорите, я вас очень внимательно слушаю, – полилась из трубки вкрадчивая, обволакивающая речь.

– Это говорит Милена Воскресенская…

– Да, Милена. Что-то случилось?

– Не знаю, как вам сказать; понимаете, тут такое дело… – замялась девушка.

– Говорите, говорите, как есть, – посоветовала Спиридонова.

– Это не по телефону, мне надо с вами лично встретиться.

– Хорошо, Милена, подъезжайте прямо сейчас, у меня есть для вас время.

– Да, я буду, – пообещала Милена и положила трубку.

Все, решительный шаг сделан. Отступать поздно. Милена, откинув прочь все сомнения, направлялась в Горторг.

В кабинете начальницы Милена рассказала о том, что Светлана Саблукова подворовывает спиртное и распивает его в рабочее время с Анатолием. Эти сцены она наблюдала сама лично, так как ее путь домой лежит мимо винного магазина, и она не раз видела все воочию.

В этот же день в винный магазин приехали проверяющие. Магазин опечатали и на время проверки Светлану отстранили от работы.

Позже из сплетен, гулявших по общежитию, Милена узнала, что проверяющие обнаружили в работе Светланы много нарушений.

В душе Милена злорадствовала и с нетерпением ожидала развязки этой истории – увольнения Светланы, которое сыграет ей на руку, выдворив из города ненавистную соперницу. Но, к великому своему удивлению, Милена наблюдала иную картину: Светлану оставили на работе в прежней должности продавца, а уволили вместо нее Анатолия!

Милене это показалось странным и несправедливым, и она, не теряя драгоценного времени, пошла к Спиридоновой добиваться заслуженного наказания для Светы.

Надежда Николаевна приняла ее приветливо, очень обходительно, угостила чаем и внимательно, терпеливо выслушала.

На вопрос, почему не уволили Светлану, Спиридонова ответила:

– Да, Миленочка, безусловно, Саблукова виновата, и ее следует наказать. И мы обязательно это сделаем: это в наших интересах, чтобы наш коллектив был сформирован из самых надежных, добросовестных сотрудников. Но наказать ее следует так, чтобы откорректировать, наладить ее отношение к выбранной профессии, наставить ее на правильный жизненный путь. Ведь даже в тюрьмах стараются исправить человека, а не погубить его, а мы-то уж тем более должны бороться за судьбу каждого нашего сотрудника.

Милена растерянно смотрела на своего руководителя и не находила слов, чтобы ей возразить.

– Я еще не знаю, как именно наказать Светлану, – продолжала Спиридонова, – но мы обязательно что-нибудь придумаем, решим эту назревшую проблему внутри коллектива, а пока я попросила написать ее вот это.

На страницу:
2 из 4