Найденыш. Столкновение стихий

«Зачем он самолично приехал сюда? – недоумевал Никита. – Тихий район, люди друг друга хорошо знают, а тут целая колонна машин с великокняжеским гербом. Слишком помпезно и показательно».

Он вставил ключ в замок и провернул его. Внутри сыто щелкнули механизмы, и тяжелая дубовая дверь с фигурными вырезами на полотне тихо распахнулась. На входе сразу же обнаружился выключатель и целая система оповещения и сигнализации, которая была отключена хозяевами дома. Ему она тоже не нужна. Есть помощники получше: сигналки, парализаторы, боевые плетения в виде осьминогов и каракатиц. Заморачиваться с электронной системой Никита не хотел. Сбросив сумку на пол, решил осмотреться. Так, что там дальше? Широкая парадная прихожая с ростовым зеркалом на стене, тумбочка с проводным телефоном, гардероб, паркетный пол поблескивает лаком. Слева открывается вид на гостиную с широкими панорамными окнами, которые плотно зашторены. И что мы там имеем? Телевизор на низкой тумбе, диван, шикарный темно-коричневый ковер перед ним в виде распластанного медведя с поникшей башкой. Сплошной минимализм. Нормально так, зато места хватает. Дальше у нас что? В сумраке у дальней стены выделяются две двери. Никита по очереди открыл их. Ага, спальни, соприкасающиеся друг с другом. Не многовато ли для одного человека? Неопределенно хмыкнув, он пошел обратно в прихожую. Кухня слева, она совмещена с залом поменьше. Круглый стол, стулья с резными спинками, мебель вдоль стены – вроде обеденной зоны получается? Барная стойка служит границей, рассекая эту часть дома пополам. Ладно, с этим понятно. Теперь ванная и туалет. Оказалось, что с этим тоже порядок. Все блещет чистотой. Осталось только заполнить шкафчики своим барахлом. Есть даже стирально-сушильная машинка. В дальнем углу ванной комнаты таинственно поблескивает матовой поверхностью стекол душевая кабина. Здорово. Кто-то здесь хорошо устроился, но предпочел сдавать дом. Интересно, сколько заплатил великий князь за аренду? Не предъявит ли потом особый счет за удобства? Махнув рукой на такие ненужные сейчас заморочки, Никита развесил на веранде сигналки, закрыл дверь на замок, разделся и, покопавшись в сумке, вытащил домашние тапки. Зачем паркет портить ботинками?

У него создалось впечатление, что весь дом претерпел в недавнем прошлом обширное обновление. Вся техника как будто только что из магазина. Даже легкий фабричный запах улавливается. Высокий холодильник бежевого цвета, электроплита, посудомоечная машина – Никита осмотрел ее сверху донизу, – чайник, посуда. Действительно, полное обновление.

Озадаченный увиденным, он открыл холодильник и оторопел. Внутренности были забиты продуктами. К его приезду готовились, что ли? Уставился на упаковку баночного пива. Вообще полный сервис. Н-да. А вот и сок апельсиновый есть. Завтра экзамены, пиво на потом можно оставить.

Никита сделал себе несколько бутербродов, вскипятил чай и перебазировался в гостиную, составив компанию унылому мишке. Поставил поднос на столик и включил телевизор, отрешенно уставившись в светящийся экран.

* * *

В тот злополучный и одновременно насыщенный день Никиту доставили домой на полицейском вертолете, но только после предварительного допроса на месте моложавым следователем, уже предупрежденным о молодом незаурядном волхве от директора Департамента полиции. Потайников отпустили тоже, как только выяснили их причастность к освобождению княжны Меньшиковой. Сухо поблагодарили за услугу, и на этом дело и закончилось. Тагир, Арсений и Лиходей тепло попрощались с Никитой и укатили на своем «Вихре». А на парня навалилась такая тоска, что хотелось орать и выть. Он страшно переживал за состояние Тамары, которая перед отлетом опять отключилась, так что пришлось ставить капельницу прямо в вертолете. Отчаянно рассекая лопастями горячий, насыщенный запахом трав воздух, транспорт ушел в Албазин. Девушке было плохо, и с эвакуацией не стали затягивать. Волхв чувствовал наступление некоего перелома в своей жизни, после которого невозможно будет вернуться назад, нельзя будет склеить разломанную конструкцию. Что-то должно произойти.

– Полетишь с нами, – сказал следователь, захлопывая папку, после чего положил ее в черный кожаный портфель. – Только сначала заглянем в Департамент. С тобой хотят поговорить люди из столицы. Очень уж тобой заинтересовались.

Дед Добран, в доме которого албазинский следователь беседовал со всеми участниками спасательной операции, ободряюще подмигнул Никите и обратился к играющему роль строгого чиновника мужчине:

– Ты, сынок, особо не усердствуй. Люди от чистого сердца старались, даже никого не убили и тайгу не сожгли чародейством своим. Вы лучше на Петькин балаган слетайте, заберите супостатов, пока тепленькие.

– Нет смысла, – сухо ответил следователь, которому не понравилось обращение «сынок». – Прошло слишком много времени. Туда уже посылали вертолет с группой захвата, но места для посадки не нашли. Да и сверху было видно, что балаган пуст. Нет там никого. Ушли бандиты.

– Заклятие сна недолгое, – подтвердил Никита. – Его и должно было хватить на то время, чтобы мы успели уйти как можно дальше. Я и не надеялся, что они будут дожидаться полицию.

– Так мне и сказали господа волхвы из группы подполковника Барковского, а столичный маг только подтвердил правильность их анализа ситуации. Впрочем, здесь такие разговоры вести не стоит. Собирайся, парень. Вертушка ждет.

Они прилетели в Албазин к вечеру, и Никита успел увидеть в иллюминатор закатное солнце, раскрасившее кровавыми мазками низкие облака. Завтрашний день обещал быть ветреным, но все равно таким же жарким, как и все предыдущие. Блеснули серебристыми отсветами стекла высотных зданий, шпиль Академии медицины, засверкали бликами золота громоздкие буквы «ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ» на крыше бетонной многооконной коробки. Вертолет взял немного левее, подчиняясь приказу диспетчерской службы воздушных полетов покинуть пределы города, и вскоре садился неподалеку от автодрома на специальной площадке, где пассажиров ждала машина. Следователь кивком подбородка показал Никите, чтобы тот садился в нее и не задавал лишних вопросов. Он торопился. Уже внутри пояснил, глядя на парня через зеркало:

– Твоих родственников предупредили, что ты задержишься еще на пару часов. Господин Барышев знает и дает добро на проведение беседы с представителями следственной группы без адвоката или кого-то из близких. Напоминаю, что это не допрос, Старицкий! Не строй из себя знатока законов! Поговорят – отпустят. Сегодня не такая ситуация, чтобы брыкаться.

– Да понял уже, – поморщился Никита от словоохотливости следователя. – А потом до дома довезете?

– Без проблем! – откликнулся водитель, до этого не проронивший ни слова. – Потом меня на стоянке найдешь, я довезу.

Перед таким количеством высокопоставленных чиновников Никите никогда не доводилось стоять. Так называемая беседа превратилась в двухчасовую пытку, в которой каждый из присутствующих пытался выяснить, что же произошло в глухом таежном углу, куда никто и не догадался послать воздушную разведку. А поглядеть было на кого. Помимо директора албазинского Департамента Астапова, остальные приехали как из дальневосточного отделения Коллегии иерархов в составе двух человек, полицейских чинов и контрразведчиков, так и из Петербурга. Столичная команда насчитывала пятерых матерых следователей с генералом Сайдахметовым. Именно он держал в руках нити беседы. Слегка оробевшего Никиту завели в огромный кабинет, обшитый светлыми лакированными ясеневыми панелями, большую часть которого занимал длинный стол, за которым сидели объединенные следственные группы. От обилия знаков различия на погонах, золотых галунов на рукавах, ведомственных значков на лацканах у любого могло сорвать крышу и заклинить язык. Никита внутренне готовился к предстоящему допросу (какая же это беседа?), но не ожидал аншлага.

– Молодой человек, вы садитесь на стульчик в торец стола, наливайте себе водички, если пить хотите, и обстоятельно все расскажите с самого начала вашей дерзкой операции, – добродушно проговорил Сайдулаев, занимавший сейчас место Астапова. Он прекрасно видел, как пацана колотит от напряжения, и попытался сразу сблизить дистанцию, убрать казенщину из разговора. – Никого не бойтесь. Вас не обвиняют ни в каких преступлениях.

Никита шлепнулся на жесткий стул и, машинально схватив бутылку с минералкой, налил себе полный стакан. В полном молчании сделал пару глотков, но пузырьки колом встали в носоглотке, и он испугался, что сейчас начнет икать от переизбытка газов. Ну его, это питье!

Он стал рассказывать о произошедшем именно с того момента, когда произошло похищение Тамары. Старательно давал только факты без всяких субъективных «я полагаю», «вероятно», «мое мнение». Только голая реконструкция событий. Фамилии, имена, их действия. Начальству, как он прочитал по взглядам сидящих, такая подача материала нравилась. Кто-то одобрительно кивал, сверяясь с его словами по записям в блокноте. Но дальше наступило самое трудное.

– Григорий, с вами в команде находились три боевика из Амурского филиала Тайного Двора, – Сайдулаев, сцепив пальцы рук, навалился на край стола. – Как можете объяснить их присутствие? У вас с ними какие-то дела? Вы подписали контракт на исполнение задания? И почему в одиночку решили заняться спасением княжны, рискуя не только ее жизнью, но и своей? Как вы узнали, где ее держали в заложницах?

Настало время саморазоблачения, – горько усмехнулся про себя Никита. Вот и все. Приплыли. Сколько дадут, интересно, за присвоение чужого имени?

Глубоко вздохнув, словно перед прыжком с десятиметровой вышки в чашу бассейна, он начал рассказывать, каким образом знаком с боевиками Тайного Двора, как они воспитывали и обучали мальчишку с малых лет держать в руках оружие, владеть ножом и рукопашным боем вплоть до того момента, когда пришлось поступить в гимназию господина Борисова для получения знаний не только обязательных общеобразовательных, но и магических. Взрослые боялись, что малец не совладает с растущей силой. Нужен был опытный наставник.

– Почему ваш так называемый дядюшка сознательно пошел на обман? – спросил один из сидевших по правую руку от Никиты мужчина с погонами майора.

– Я не знаю мотивов его решения, – честно признался парень. – Но получилось, в общем-то, неплохо. Он подтвердил, что я являюсь его племянником со стороны родственника.

– В Коллегии уже известно, кто вы на самом деле, молодой человек, – проворчал слева сухопарый пожилой мужчина в строгом сером костюме со значком иерарха. – Налицо грубейшее нарушение закона о дворянских чинах и привилегиях…

– Подождите, Тимур Кабирович, – прервал его генерал. – Речь сейчас не об этом. Иначе рискуем съехать с прямой дороги. Значит, ты, Григорий, взял фамилию Старицкий, по ней поступил в гимназию, и до сих пор никто не предъявил тебе обвинение в подлоге?

– Господин Борисов, директор гимназии, недавно разговаривал со мной и предупредил, что Коллегия иерархов докопалась до сути и будет обвинять меня в присвоении чужого имени, – Никита скосил глаза на волхва в сером костюме. – Но это лишь предлог, для того чтобы заполучить меня в ученики Академии, привязать надолго обязательствами к себе…

Тимур Кабирович возмущенно фыркнул:

– Ерунда какая!

– А свою настоящую фамилию можешь сказать? – Сайдулаев смешно прищурился, как будто хотел подловить юнца на обмане. И по его реакции Никита понял – он все знает.

– Моя родовая фамилия – Назаров. Имя – Никита. Причины, по которым я взял другое имя, должны быть вам известны.

– Да, до меня довели факты твоего прошлого, – подтвердил генерал. – Я лично имел беседу с Константином Михайловичем, и он рассказал много интересного. Получается, что уже шестнадцать лет с лишним с момента ужасного преступления один человек живет под чужой фамилией, а по факту – не имеющий возможности получить защиту своего клана, и никто пальцем не пошевелил выяснить правду.

Астапов нервно заерзал на стуле. История, которую он сейчас услышал, для него оказалась очень интересной. Многие недостающие картинки встали на свое место. А ведь он был прав, когда доверился своей интуиции и пошел на контакт с Назаровым-старшим! И барон Коломенцев не ошибался! Если бы с самого начала патриарх Назаров разрешил легализовать мальчишку и взять его под государственную защиту – многих бед удалось бы избежать! Чертов интриган!

– Георгий Ефремович, – Сайдулаев пристально посмотрел на Астапова. – Это ведь вы вели дело о гибели женщины на кордоне Харитонова?

– Так точно, господин генерал, – подтвердил директор. – Я тогда был старшим следователем.

– Хочу позже поговорить с вами по этому происшествию обстоятельно. Спасибо. А ты, Никита… Можно называть тебя Никитой? Хорошо, рассказывай дальше. С твоим странным прошлым мне все ясно. Не хочу сейчас заострять на этом внимание.

– Да, ваше превосходительство, – твердо ответил парень и вскинул голову. – С этого момента я Назаров Никита. И навсегда.

Многие из присутствующих едва сдержали улыбки. Речь молодого волхва отдавала пафосом, но кто не был таким же в его годы, когда принимал важное решение в своей жизни? История, рассказанная этим пацаном, тронула мужчин, часть которых уже рассматривала свои седины в отражении зеркала, и никто не собирался тыкать пальцем в грехи, позволявшие обходить закон или нарушать его, причем – неоднократно.

– Мне уже понятна подоплека последних событий, – обратился генерал к слушателям. – Мы подозревали связь Хазарина с Бэккетом, но не думали, что дело касается двойного предательства, великий князь Константин Михайлович просил уделить особое внимание клану Китсеров, понять, почему волхв пошел на государственное преступление. Я поручаю вести следствие по Китсерам полковнику Барковскому. О результатах докладывать ежедневно. Выясните, кто причастен к финансовым давлениям на активы рода Назаровых по дальневосточному краю, а по Москве и Петербургу будут работать другие специалисты.

– Слушаюсь, – кивнул Барковский, слегка наклонив большую с пролысинами на макушке голову.

– Теперь в дело вступают странности, в которых до сих пор не могут разобраться наши великие иерархи, – в голосе Сайдулаева послышалась ирония, но легкая, без издевки.

– Вы, Вагиз Ахметович, напрасно грешите на нашу несостоятельность, – пробасил колоритный дядечка с лицом, похожим на маску страшного северного тролля. Старые ожоги на лбу и правой щеке уже давно зажили, но рубцы, которые почему-то не смогли вывести, морщили кожу, отчего на этого человека нельзя было смотреть без содрогания. Никита уже прощупал его полевую структуру и понял: перед ним сидит иерарх с мощью трех стихий. Забавно, что как только парень прощупал ауру и возможности дядечки, тот закрылся и удовлетворенно улыбнулся, не глядя на щенка, вздумавшего играть с его полем. – Мы сразу сказали, что поиски княжны осложняются мощной блокировкой. И артефакт назвали: браслеты Арлана. Только они могут поглощать в себя силу того, на ком сидят. Их в мире несколько десятков, причем не новоделов, дешевок из легированной стали, а старинных, из серебра.

– Но там дело в рунах, а не в материале, – вставил замечание Никита.

– А откуда тебе известно, что именно руны являются замыкающим фактором? – иерарх трех стихий живо повернулся к нему. – И как тебе удалось снять блок? Хочу услышать, как ты вышел на княжну, обнаружил ее след, вскрыл замок? Вагиз Ахметович, кажется, пришло время моих вопросов?

– Не возражаю, Исидор Миронович, – улыбнулся генерал.

– Тогда – рассказывай, найденыш, – хмыкнул иерарх.

– Я применял стандартный способ поиска, по остаточным следам ауры, но быстро понял, что ничего не добьюсь с его помощью. Тамару Константиновну лишили силы, как и меня, но через пару часов я себя чувствовал нормально, не считая сломанной челюсти и выбитых зубов. А княжна не просматривалась в астральном пространстве. Ясно же, что применили блокировку сильными артефактами. Тогда я обратился за помощью к «потайникам», чтобы самостоятельно проверить таежные деревни, заимки, становища.

– Почему именно там? – поинтересовался Барков-ский.

– Я подслушал разговор Хазарина и Бэккета. Американец говорил о паре надежных укрытий, но местоположение не назвал. Хазарин сам просил не говорить, чтобы в случае поимки не расколоться под ментальным допросом.

– Продуманный ублюдок, – заворчал Исидор Миронович. – Дальше что было?

– Один скрыт находился в городе, а вот другой обязательно должны были подготовить в труднодоступном месте, – продолжил Никита, вдохновленный вниманием следственной группы. – Лично я так бы и сделал. Это же правильно. Даже если княжну обнаружат – добраться до нее будет трудно. Дороги плохие, с воздуха не всегда можно найти точку. А за это время можно сменить дислокацию. Вот я и решил с друзьями поискать по большому радиусу, уже зная, что в пределах двадцати-тридцати километров от Албазина идут интенсивные поиски.

– Надо же, стратег выискался, – буркнул Тимур Кабирович, не простивший шпильку Никиты в адрес своего заведения.

– Меня обучали потайники, – напомнил Никита. Не нравился ему этот… из Коллегии. – На вторые сутки мы заехали в деревню Шишковку, где проживает один старичок, который знает тайгу, как все свои пальцы на ногах и руках. Он и дал наводку на Петькин балаган. Как оказалось – правильно.

– Счастливое стечение обстоятельств, – не сдавался иерарх Исидор. – Я даже не беру во внимание этот факт. Повезло. Но каким образом произошла разблокировка? Княжна Тамара никак не могла, учитывая ее полную беспомощность.

– Я снял, – пожал плечами Никита.

– Да как? – вскочил на ноги иерарх, словно мальчишка, с таким рассерженным видом, что на изуродованной щеке кожа неприятно сморщилась. – Дурочку-то не валяй! Не хочешь открыть свои методики? Чего-то боишься?

– Я не этого боюсь, – поиграл желваками парень. – Вдруг очередного нарушения закона мне не простите?

Мужчины разом грохнули от смеха. Даже Тимур Кабирович кисло улыбнулся. Исидор поморщился; смеяться ему, видно, было тяжело. Оттого и взгляд тяжелый. Он махнул рукой, призывая всех успокоиться, и дал обещание:

– Не будем мы тебя к суду привлекать. Перед Творцом ответишь когда-нибудь. Чего придумал-то, молодец?

– Я принял кристалл «радуги», – признался Никита. – Эффект применения ведь довольно разнообразный. Многие знакомые, кто балуется наркотиком, говорят о всевозможных вариантах миров, в которых они проживают. Я подумал, что смогу вызвать из подсознания свои мечты и желания, которые реализуются в псевдореальный мир. Так и получилось.

– Можно поподробнее? – заерзал Исидор, почуяв небывалый азарт. Он ведь тоже пытался понять эффект «радуги», даже проводил испытания с добровольцами, но ничего не мог понять.

– Там много личного, – смутился Никита.

– Личное отсекай, нужное – говори.

– Я оказался внутри большого города, окруженного древней крепостной стеной. Мысль была такой: стена – это блок артефакта, а все, что внутри – подсознание княжны Тамары, – Никита говорил медленно, тщательно подбирая слова, чтобы лишней фразой не раскрыть картину будущего. Ведь это и был сигнал из будущего, пусть и метафоричный, со множеством символов – но именно подсказка, а не что-то иное. – Я хотел ее найти, и «радуга» простимулировала нужные участки мозга. Как ни странно, Тамару Константиновну я встретил, разблокировал браслеты, но не смог их снять ввиду своего нефизического проявления.

– Как тебе удалось снять блок?

– Посредством изменения рунических символов.

– Какие были символы?

– Кельтские вперемешку с нордическими.

– И? – снова подпрыгнул Исидор, как будто сидел на горячей сковородке. – Да говори же, Назаров!

– Изменил структуру заклятия, прочертил на рунах нужные резы.

– Ты же говорил, что в нефизическом состоянии невозможно что-либо сделать руками.

– На прорисовку рун не требуется больших затрат энергии. Я смог. При должной практике и умении…

– И ничего не произошло?

– Почему? Произошло. Блок рассыпался. Княжна Тамара могла пользоваться силой самостоятельно. Я еще подпитал ее на всякий случай. Резерв энергии у нее был слишком мал. Вот в этот момент вы и засекли ее ауру в астральном поле.

– Ничего не взорвалось, не изменилось в твоем восприятии? – продолжал допытываться Исидор.

– Да обычно все, какие изменения? Чему там взрываться? Я умею работать с нордическими рунами. А кельтские – это же современная европейская руническая школа. Мне она тоже известна.

– Да кто учил-то тебя?

– Никто, – слегка слукавил Никита, не упоминая имени волхва Кирилла. – Теорию, конечно, изучал в гимназии и самостоятельно. В библиотеке было достаточно хороших трудов. На практике мне не составляло труда читать руны на магическом уровне.

– Невероятно, Творец тебя расцелуй! – Исидор схватил стакан с водой и жадно выпил до самого дна. – Мне надо с тобой обстоятельно поговорить!

– Господин Назаров находится под протекцией Амурской Коллегии! – поспешил выскочить Тимур Кабирович. – Все вопросы решайте с управленческой комиссией!

– Да не мельтешите вы со своими претензиями! – раздраженно отмахнулся Исидор. – Перед нами готовый волхв-прикладник с полной силой! Я, по-вашему, должен упустить такой шанс? Еще надо разобраться, кто давал вашему отделу такие полномочия!

– Уважаемые! Прекратите внутрисемейный спор! – генералу надоела пикировка иерархов. – Потом, если появится желание, поговорите с Назаровым в более подходящей обстановке. А ты продолжай, Никита.

– Рассказывать уже нечего, – пожал плечами парень. – Я вышел из псевдореальности, сразу же обнаружил сигнал метки и по нему привел группу к Петькиному балагану. Использовал плетение «Сон», княжну Тамару Константиновну освободили и ушли обратно в Шишков-ку. Пришлось торопиться, потому что девушке стало плохо от остаточных проявлений каких-то инъекций.

– Фармагики применили, – кивнул генерал Сайдах-метов. – В этом вопросе меня просветили.

– А где сейчас Тамара Константиновна? – воспользовавшись паузой, смог задать свой главный вопрос Никита.

– В городской поликлинике, – генерал не стал накидывать полог загадочности на рядовое событие. – Проходит лечение под контролем лучших лекарей-волхвов и обычного медперсонала. Туда не лезь, сынок. Там тотальная охрана по всему периметру. Даже аристократы теперь в больницы для простых граждан вынуждены обращаться. Вот такие дела. Ты можешь идти домой. Я дал указание, чтобы тебя с ветерком домчали. Моя просьба: в эти дни никуда не отлучайся. Вдруг понадобишься следствию. Твои друзья-потайники будут вызваны на допрос позже. Георгий Ефремович, возьмите это дело на контроль. Или людей в Раздольную пошлите, чтобы снять показания, или сюда… Картина ясна в общих чертах, и по самовольной акции гражданских лиц мы, пожалуй, закончим. Господин Барковский, поясните, что выяснили по Хазарину? Каким образом ему удалось выскочить из «аркана»? Хорошо, что американца взяли прежде, чем он понял, что заложница освобождена. Не успел за кордон смыться.

Последние слова Никита слышал уже из приемной, но задерживаться, проявляя свое любопытство, не стал, а просто сбросил активную «прослушку» со спящим режимом, чтобы не расходовать энергию. Потом можно прийти к зданию Департамента и спокойно прокрутить разговор следователей.

«Шпион недоделанный, – подумал с усмешкой про себя Никита. – Вечно суешь нос куда не велели».

Строгий взгляд секретаря Астапова проводил его до самых дверей. Облегченно вздохнув, что вся волокита закончилась, Никита спустился на первый этаж, еще раз испытав пристальное внимание со стороны охраны в холле Департамента, и вышел на улицу.

Домой его довез водитель, который встречал их на вертолетной площадке. Обещание свое он выполнил. Никита с непонятным трепетом смотрел на особняк, угрюмо нахохлившийся в вечерних сумерках. Уличные фонари бросали неяркий свет на темные окна второго этажа, где находилась комната Тамары. Непонятное опустошение засело в самой глубине души; зная, что девушка находится на лечении, он все равно послал во двор и в дом «амеб» с «каракатицами». Но они просигнализировали о нахождении целой группы людей на первом этаже. Никита легко считал ауры Марченко, Шубина, Галины, Валентина и еще нескольких незнакомых людей. Видимо, это и были личные представители великого князя. Может, допрос ведут. Скорее всего, Тамару он до отъезда ее в Петербург не увидит. Уверенность в этом предположении поселилась в самых дальних уголках души и не хотела покидать своего места, цеплялась коготками и вызывала боль, несравнимую с той, которую молодой волхв получил после удара ногой в лицо. Физическое недомогание можно пережить, залечить небрежным набрасыванием лекарских плетений. Душевные терзания разъедали, словно ржавчина, и спрятаться от них не представлялось возможным.

«Неужели это и называется любовью? – с отстраненным любопытством размышлял Никита, прислушиваясь к своим ощущениям, и медленно приближался к крыльцу ставшего родным дома. – Тогда жить с одновременным чувством боли и наслаждения не слишком комфортно. Сердцу тяжело выдерживать такой шквал разнообразных эмоций. А почему так происходит? Да все из-за страха потерять Тамару. Да, я боюсь ее реакции, когда она узнает мое настоящее имя, что я обманывал ее. Пожалуй, тоже предателем назовет. Но ведь от этого я не перестану ее любить! Только вернет ли мое признание ее расположение?»