Звезд не хватит на всех. Коллапс Буферной Зоны

– Зря иронизируешь, – не принял тон Виктора Герранд, – из всего сказанного можно сделать только один вывод. Человек, совсем недавно являвшийся жителем планеты из минус-списка, каким-то образом получил в свои руки технологию, которой не владеет ни Империя, ни другие государства Протектората. Мы не знаем, что это, но эта технология нам нужна. Для Единения Бейтанов это шанс встать в один ряд с другими расами Протектората.

– Не маловато ли всего одной оружейной технологии для такой масштабной цели?

– Возможно, я несколько преувеличил, но в любом случае это будет серьезным шагом вперед. Мы готовы хорошо заплатить, человек. Не обязательно деньгами. Бейтаны – отличные бойцы и услуги наших наемников высоко ценятся в Сером Периметре. Кроме того, у нас тоже есть технологии, пусть и не самые передовые, но, насколько я знаю, уровень развития Земли они опередили на многие десятки лет. С Земной Федерацией нам делить нечего, по крайней мере, сейчас. Да и на ближайшие десять лет я не вижу никаких поводов для конфронтации. Почему бы не пойти на взаимовыгодный обмен? Ты заработаешь крупную сумму в любой твердой валюте Протектората и поможешь своей планете совершить технологический рывок, а мы получим серьезный аргумент, способный обеспечить защиту наших будущих колоний и промышленных районов за пределами столичной системы.

– Звучит неплохо, – задумчиво произнес Виктор, – но есть одна проблема. Я не могу передать кому бы то ни было свое умение предвидеть маневры вражеских кораблей. Это не технология, Герранд. Это особенность моего мозга.

– Так не бывает, – Герранд явно был сильно озадачен. С одной стороны, не верить Виктору у него не было никаких оснований, а с другой… слова человека звучали как полный бред.

– Если хочешь, могу продемонстрировать, как это происходит. Пригласи меня на свой корабль, переведи в режим ручного управления любое орудие, и дай мне пострелять по учебным целям. Сам всё увидишь.

– Зачем мне это? Мне и так ясно, что ты говоришь правду. Значит всё зря? Никакой уникальной системы наведения и целеуказания просто не существует?

– Увы.

– Жаль. А ведь эта сделка могла бы стать не только выгодным разовым обменом, но и первым шагом к выстраиванию долгосрочных отношений между Земной Федерацией и Единением Бейтанов.

– Не торопись, Герранд. Думаю, твои усилия по организации нашей встречи всё же принесут определенные плоды. У меня есть что предложить Единению в обмен на ваши услуги и технологии.

– Даже так? – недоверчиво прорычал Герранд. – Впрочем, не могу сказать, что твои слова меня сильно удивили. Я слушаю.

– Ты видел бой моего крейсера с кораблем Старших. Понял, чем мы его достали?

– Ты стрелял из всего, что имеет ствол, – одобрительно рыкнул бейтан, – я был впечатлен, но какой именно выстрел поставил победную точку, сканеры моих кораблей зафиксировать не смогли. Я уже говорил, что они вообще не видели цели.

– Это была гравитационная пушка.

– Такого оружия нет ни у одной из рас Протектората, человек.

– Я знаю. Хотя, у Старших, возможно, все-таки есть. А теперь и у нас, правда, в единственном экземпляре.

– Древний артефакт?

– Да.

– Тогда понятно. Что ты хочешь за нее?

– Я не собираюсь отдавать вам пушку, – покачал головой Виктор. – Если мы договоримся, ваши ученые будут допущены к ее изучению и ознакомлены с уже имеющимися результатами. Работы будут проводиться на нашей территории, но это единственное ограничение. Все результаты совместных усилий будут в равной мере доступны каждому из участников сделки в равном объеме.

– Кто еще в этом участвует?

– Люди из корпорации «Бетельгейзе». Это они нашли пушку. Имперцы тоже догадываются о нашей находке, но точно пока не знают. Впрочем, им мы в любом случае передадим все результаты исследований, но не прямо сейчас – наши партнеры из «Бетельгейзе» не готовы делиться с этой информацией бесплатно.

– Каковы твои условия? Что нужно от нас?

– Участие вашего флота в боевых действиях во Внешнем рукаве. Один из танланских кланов захватил звездную систему на границе Серого Периметра и дикого космоса. Имеется непроверенная информация, что атака была организована при серьезной поддержке правящего клана Унии Танланов. В системе есть планета, населенная людьми. Уровень развития примерно минус четыреста.

– Я им не завидую.

– У них есть некоторый шанс уцелеть. Танланы пришли не за ними. Корпорацией «Бетельгейзе» в системе был построен крупный промышленно-добывающий комплекс. Именно он стал целью захватчиков. Не буду вдаваться в подробности, но там есть очень вкусные ресурсы. Нам нужно выбить танланов из системы и вернуть над ней контроль, однако у земного флота и корпорации «Бетельгейзе» для этого недостаточно кораблей.

– А как же Империя? Почему вы не обратились к ней?

– Они не хотят отправлять флот в Серый Периметр. Император опасается негативной реакции Старших.

– Гравитационная пушка тоже найдена в этой системе?

– Да, – не стал отрицать Виктор. – На планете, населенной людьми. Еще в системе есть довольно сильно поврежденный, но в целом неплохо сохранившийся портал Старших.

– Ну, таких полуразрушенных порталов в Сером Периметре немало, – не заинтересовался этой информацией Герранд. – В них только ленивый не копался, но там всё кем-то разграблено еще много столетий назад. А вот гравитационная пушка альфе и Совету может быть интересна, тут ты прав, человек. Сам понимаешь, вопрос об участии флота Единения в вашей войне может решиться только на самом верху иерархии стаи. Я так понимаю, ответ тебе нужен как можно быстрее?

– Естественно. Время, как обычно, не ждет.

– В таком случае тебе придется лететь со мной. От имени Совета Большой Стаи официально приглашаю тебя, человек Вершинин, быть гостем Единения Бейтанов.

9 апреля 2030 года.

Ядро галактики Млечный Путь.

Двадцать пять тысяч световых лет от Солнца

Родовая планета А-клана Старших. Горный хребет в двух тысячах километров от клановой резиденции.

Галф всегда предпочитал уединение. Свое жилище, совмещенное с лабораторией, он оборудовал в горах, на склонах которых брали начало чистейшие аммиачные ручьи. Многочисленные каналы, бассейны и искусственные острова клановой резиденции его не прельщали. К тому же там слишком часто встречались члены Совета и функционеры клана, к подавляющему большинству которых старый ученый относился с нескрываемым презрением. Для Галфа они являлись живым олицетворением того упадка, который когда-то столь точно предсказал его учитель, и видеть этих надменных, но совершенно пустых внутри и до предела обленившихся Старших ему лишний раз не хотелось.

Бывали, конечно, и исключения. Функционер Краен, к примеру, вызывал у Галфа даже некоторую симпатию. Вот только и этот относительно молодой представитель нового поколения уже успел поддаться разлагающему влиянию окружения, в котором не так давно оказался. Впрочем, Краена, вроде как, выкинули из Совета Клана, что, по мнению Галфа, должно было пойти ему только на пользу.

Когда-то ученый даже подумывал предложить Краену стать своим учеником, но быстро понял, что политика интересует его куда больше науки, и даже не стал пытаться.

Довольно давно, когда Галф впервые рассказал Краену о биопроцессорах, созданных Осмом, будущий функционер клана, казалось, не слишком заинтересовался этими уникальными артефактами. Однако много позже он вспомнил о них и пришел к Галфу с предложением внедрить один из процессоров аборигену с планеты из минус-списка. Краен говорил много слов о том, для чего ему это нужно, но Галф предпочел не вдаваться в подробности. Сама возможность испытать в деле творение великого ученого вызвала у него такой всплеск эмоций, которого он не испытывал уже давно. Возможность продолжить дело своего учителя и довести эксперимент до логического завершения Галф счел редкой удачей. Краен нес какую-то чушь про внесение свежей струи в развитие Буферной Зоны, однако ученый отлично знал, для чего Осм создавал биопроцессоры. Вот только рассказывать об этом молодому функционеру клана он в тот момент не собирался.

Галф старался следить за судьбой аборигена, ставшего реципиентом процессора. Получалось это не всегда. Слишком активно интересоваться подробностями этого дела он опасался, но даже по тем обрывкам информации, которую удавалось собрать, Галф все больше приходил к выводу, что уникальное творение Осма наконец-то нашло для себя достойного носителя. Правда, Краену и Октосу этот эксперимент доставлял одни неприятности, но по большому счету ученого их проблемы не интересовали.

Легкая рябь на поверхности аммиачного раствора прервала размышления Галфа, сообщив о том, что кто-то пытается с ним связаться. Получив мысленное разрешение, мельчайшие брызги аммиака сформировали в воздухе объемное изображение собеседника.

– Успешных изысканий, Галф, – поприветствовал ученого Краен, использовав для этого одну из стандартных фраз, предписанных этикетом для обращения к представителям касты исследователей.

– Зачем так формально, Краен? – удивился Галф. – Я всегда рад тебя видеть, независимо от того, что происходит за пределами моей лаборатории.

– Прости, Галф, это я по привычке. Слишком много в последнее время приходилось общаться с разного рода неприятными личностями, а с ними нужно всегда следить не только за содержанием своих высказываний, но и за их формой. Последнее, кстати, в таких случаях зачастую бывает важнее первого.

– Понимаю, – ученый слегка шевельнул щупальцами.

– Мне нужен твой совет, Галф, – немного помолчав, произнес Краен, – но хотелось бы обсудить это лично. Я могу тебя навестить?

– В любой момент.

– Тогда, пожалуй, я прибуду прямо сейчас, если ты не против. Не хотелось бы откладывать нашу беседу.

– Жду, – Галф еще раз шевельнулся, отдавая сервисному комплексу приказ открыть для гостя доступ к стационарному порталу, установленному недалеко от лаборатории.

Краен не стал пользоваться каналом, проложенным от портала к гостевому бассейну. Он предпочел прогуляться по живописной дорожке, вьющейся между друзами розовато-желтых кристаллов, выросших здесь сотни лет назад и оставленных Галфом в первозданном состоянии при строительстве лаборатории. Ученый знал о склонности функционера клана к прогулкам по суше, и ничуть не удивился его выбору.

– Что привело тебя в мое скромное жилище? – поинтересовался Галф, когда Краен погрузился в аммиачный раствор бассейна.

– Хочу лично поблагодарить тебя за молчание, – чуть помедлив, ответил гость, – Ты внедрил биопроцессор аборигену с Земли по моему распоряжению. Если бы Черос или другие мои недоброжелатели узнали об этом, я бы не отделался понижением на одну ступень в иерархии клана, а Октос вряд ли сохранил бы за собой членство в Совете. Тем не менее, ты промолчал, чем избавил нас с Октосом от серьезных проблем.

Галф задумался. Он сомневался, стоит ли раскрывать перед функционером клана свои настоящие мотивы. Впрочем, скрыв от Совета авантюру с биопроцессором, ученый, сам того не желая, оказался неразрывно сплетен щупальцами с Октосом и Краеном. Теперь, если эта история все-таки выплывет наружу, ему придется давать крайне неприятные объяснения по поводу своего молчания. Кроме того, Галфу было просто противно играть в благородство и делать вид, что он не стал сообщать Совету о процессоре исключительно по причине симпатии к своему несостоявшемуся ученику. Да и не поверил бы в это Краен, не настолько он наивен.

– Я промолчал не только ради вас с Октосом, – Галф все-таки решил не скрывать причину своего решения, – хотя нежелание подставлять вас под удар тоже сыграло свою роль.

– Я в любом случае ценю твой поступок, – невозмутимо ответил Краен. – Но мне было бы крайне интересно узнать, что еще заставило тебя пойти на этот риск.

– Я ученик Осма, если ты помнишь, – Галф расправил щупальца и проплыл несколько метров, собираясь с мыслями. – Проект создания биопроцессоров был одним из важнейших в его научной карьере. К сожалению, Осм не смог довести его до конца. Он покинул нас раньше, чем удалось найти достойного реципиента.

– Почему он придавал этому проекту настолько большое значение?

– Хороший вопрос… Что ты знаешь об Осме?

– Не так уж много, – Краен неопределенно шевельнул щупальцами. – Талантливый ученый, родившийся еще до Нашествия и принимавший непосредственное участие в создании законов наших великих предков.

– Он не хотел принимать эти законы, Краен! – с неожиданным раздражением произнес Галф. – Сама идея создания Буферной Зоны представлялась ему огромной ошибкой. Осм уже тогда понимал, что это путь к упадку нашей расы. Мы должны были сами решать возникшие проблемы, а не пытаться спрятаться за чьими-то спинами.

– Надеюсь, ты понимаешь, что это очень опасные слова… – осторожно ответил Краен.

– Зато это правда, – ничуть не смутился Галф. – Я уже слишком стар, чтобы чего-то бояться, но судьба расы, как ни странно, мне всё еще не безразлична.

– Как я понимаю, твой учитель так и не смог настоять на своем? – высказал предположение Краен.

– К сожалению, Осм оказался в меньшинстве. Слишком многих мы потеряли во время Нашествия, и, увы, лучших. Это стало причиной появления доктрины, согласно которой Старшие больше не должны погибать в сражениях, и когда Орда вернется, основной удар обязаны принять на себя низшие расы.

– Но ведь это действительно разумно, – Краен сложил щупальца в жест непонимания. – Что здесь может вызывать протест?

– Это решение для слабых, Краен. Неужели ты не понимаешь? Первые признаки угасания нашей расы появились еще задолго до Нашествия. Мы были слишком сильны. По крайней мере, нам так казалось, пока не пришла Орда. Нашествие могло встряхнуть нас и дать новую цель, но этого не произошло – цена победы оказалась слишком высокой. После уничтожения последних кораблей Орды у нас уже не осталось сил на то, чтобы полностью восстановить разрушенную сеть стационарных порталов. Мы с трудом справлялись с поддержанием в рабочем состоянии того, что удалось сохранить. Для возврата к былому величию требовалось напряжение всех сил на протяжении долгого времени, а большинство в Совете неожиданно оказалось к этому не готово.

– Оказывается и тогда в Совете преобладали ленивые глупцы, – задумчиво произнес Краен. – Я был о предках лучшего мнения.

– По сравнению с тем, что происходит сейчас, тогдашний Совет состоял из бодрых и инициативных Старших, способных принимать непростые решения, – возразил Галф. – Однако в целом ты прав, проблемы были хорошо видны уже тогда, а сейчас они только усугубились.

– Всё это весьма познавательно, – функционер клана тоже проплыл десяток метров вдоль изгибающегося бортика бассейна, – но пока мне не вполне понятно, какое отношение ко всему сказанному имеет биопроцессор, внедренный в голову землянина.

– Осм не смирился с решением большинства и решил пойти своим путем, – пояснил Галф. – Он пришел к выводу, что апатия, в которую всё больше погружалась наша раса, связана с отсутствием достойной конкуренции. До прихода Орды мы слишком долго жили в условиях полного отсутствия внешних угроз. Нашествие стало шоком, но после его отражения ситуация вернулась к изначальному состоянию. Какое-то время угроза повторного Нашествия неплохо поддерживала нашу расу в тонусе, но тщательное изучение захваченных артефактов Орды позволило сделать вывод, что Нашествия – явление периодическое. Ты ведь в курсе, что было найдено несколько порталов, через которые Орда проникла в наше пространство? Все они располагались в межгалактическом пространстве, и если бы мы специально не искали, то никогда бы их не обнаружили.

– Да, я слышал об этом от наставников во время первичного обучения, – подтвердил Краен. – Если я правильно помню, когда-то тогда же была вычислена и предполагаемая дата следующего Нашествия, но об этом в курсе истории говорилось как-то невнятно…

– Вот-вот, – с сарказмом произнес Галф. – Именно что невнятно. Дата нового Нашествия действительно была определена, вот только некоторое время назад эта информация резко перестала быть общедоступной.

– Но почему? – вполне искренне удивился Краен.

– Потому что эта дата уже наступила. Новая Орда должна была появиться у границ нашей галактики около тридцати лет назад.

– Но… разве предки могли так сильно ошибиться?

– Не думаю. Скорее всего, что-то случилось в том мире, откуда к нам приходит Орда. Этого никто учесть, естественно, не мог.

– Ну, хорошо, – Краен явно был сильно озадачен, но старался сохранять видимость невозмутимости, – Допустим, Нашествие по каким-то причинам не состоялось или было перенесено на более поздний срок, но это по-прежнему не объясняет зачем Осму понадобилось создавать биопроцессоры для представителей низших рас.

– Не забывай, что мой учитель начал этот проект за сотни лет до того, как наступила предполагаемая дата нового Нашествия. Он не знал, что оно не состоится или будет отложено. Зато он видел, как деградирует наша раса и хотел дать ей стимул в виде хоть какой-то конкуренции со стороны других обитателей галактики. Осм собирался спровоцировать бурное развитие низших цивилизаций, надеясь расшевелить этим наших предков.

– Звучит как какая-то утопия, – не стал скрывать возникшие сомнения Краен.

– Учитель провел достаточно времени за расчетами и моделированием возможных последствий внедрения процессоров представителям низших рас. По его словам, проект имел тридцатипроцентный шанс на успех. Немного, но это лучше, чем ничего.

– Как я понимаю, проверить свои расчеты Осм не успел?

– Верно. Проблема возникла там, где ее ждали меньше всего. Найти достойного реципиента оказалось весьма непросто. Исследования Осма не пользовались поддержкой Совета, и количество процессоров было сильно ограничено. В большинстве своем носители не выдерживали стресса, связанного с внедрением процессора, и быстро погибали по самым разным причинам. Учитель пытался вносить усовершенствования в механизм внедрения и последующего развития процессора, но довести его до идеала так и не успел. По сути, землянин, ставший источником ваших проблем, оказался первым по-настоящему удачным носителем процессора. Рассказать о нем Совету означало бы поставить под угрозу продолжение эксперимента, ставшего делом жизни для моего учителя.

– И чего нам теперь ждать от этого землянина? – немного помолчав, спросил Краен. – Он ведь не успокоится…

– Естественно, не успокоится, – не стал спорить Галф. – Он либо погибнет, что наиболее вероятно, либо все-таки сделает нашу жизнь весьма нескучной, чего Осм, собственно, и добивался.

– То есть ты предлагаешь просто наблюдать за развитием событий?

– Думаю, да, – чуть помедлив, ответил ученый. – По крайней мере, мешать землянину точно не следует.

На самом деле, Галф не собирался пассивно бездействовать, но делиться с кем-либо своими мыслями на это счет не считал нужным.

Краен подплыл к бортику и легко выбрался из бассейна. С его тела и щупалец прозрачными струйками стекал аммиачный раствор, собираясь в быстро испаряющиеся лужицы.

– Знаешь, Галф, – задумчиво произнес функционер, разворачиваясь к ученому, – сегодня я услышал много интересного, причем, даже больше, чем рассчитывал. Скажу честно, кое о чем из услышанного я предпочел бы вообще не знать. И всё же у меня остался один вопрос, который я не могу не задать. Что станет с Буферной Зоной, если Нашествие так и не случится?

– Её ждет коллапс. Мы несколько веков выстраивали эту искусственную систему, поддерживая низшие расы в состоянии максимальной боеготовности и агрессивности. Начнись Нашествие вовремя, мы передали бы им часть наших технологий и оружия, и они стали бы для врага серьезным препятствием. Предки хотели, чтобы молодые расы стали нашим щитом на пути Орды, но Орда не пришла. К ожидаемой дате нового Нашествия они должны были прийти в наилучшей форме, а дальше никто просто не заглядывал. И вот уже тридцать лет ситуация развивается по сценарию, который не был заранее просчитан нашими предками. Низшие продолжают развиваться и грызть друг друга, а мы всё больше теряем над ними контроль. Большая война неизбежна. Галактика буквально забита оружием, и рано или поздно, оно начнет стрелять.

– Нам достаточно отдать команду артефактам-блокираторам, и флоты наиболее агрессивных рас превратятся в кучу очень дорогого, но совершенно бесполезного хлама, – неуверенно возразил Краен.

– Увы, это не совсем так, – негромко ответил ученый. – При попытке заблокировать более одного процента военных кораблей низших рас сработает защита, установленная предками при создании проекта Буферной Зоны. Не забывай, они наш щит, и предки не могли позволить нам уничтожить его в результате наших же непродуманных действий. Есть лишь одно исключение из этого правила – прямая агрессия низших против нашей расы.

– Но ведь вполне возможно, что Нашествие просто ненадолго задержалось. Что произойдет, если расы Буферной Зоны сожгут друг друга в междоусобной войне, а потом придет Орда?

– Думаю, ты сам знаешь ответ на этот вопрос, Краен, – без эмоций ответил ученый. – Я очень надеюсь, что этого не случится, но, согласись, это стало бы очень логичным финалом всей нашей политики последних полутора тысяч лет. Впрочем, какое-то время у нас еще есть. К тому же эксперимент, начатый моим учителем, еще не завершен.

– Считаешь, этот землянин может что-то изменить?

– Не знаю. Я ведь не Осм, а лишь один из его учеников, причем далеко не самый талантливый.

12 апреля 2030 года.

Серый Периметр. Внешний рукав. Планетная система безымянного красного карлика.

Борт легкого крейсера «Лос-Анджелес»

Крейсер вышел из прыжка невдалеке от условной границы пояса астероидов, расположившегося между пятой и шестой планетами. Красноватое и тусклое центральное светило выглядело отсюда не более чем одной из многочисленных звезд, яркими точками разбавлявших черноту космоса.

В окрестностях красного карлика, затерянного на окраине галактики, не было ровным счетом ничего интересного для людей или представителей других рас, что и послужило главной причиной, по которой Корра остановила свой выбор на этом скучном и абсолютно бесперспективном месте.

Контр-адмирал Уилсон выслушал доклады офицеров дежурной смены, сообщивших об отсутствии в системе кораблей противника и вообще каких-либо следов разумной деятельности, после чего развернулся к Корре.

– Мы на месте, лид-капитан. Дальше начинается ваша часть работы. Системы связи и сканирования моего корабля в полном вашем распоряжении.

Корра расположилась за резервной консолью, экран которой через пару секунд мигнул россыпью зеленых индикаторов, сообщая о готовности к работе.

Активировав личный коммуникатор, лид-капитан сбросила вычислителю крейсера кодовую последовательность и координаты для передачи информационного пакета. Консоль немедленно подтвердила отправку узконаправленного сигнала в сторону ничем не примечательного астероида, миллиарды лет медленно вращавшегося среди тысяч таких же каменно-ледяных глыб.

Около минуты ничего не происходило. Уилсон и другие офицеры терпеливо ждали, глядя на тактическую голограмму, тускло подсвечивавшую лишь инертные и холодные каменные обломки, в изобилии заполнявшие межпланетное пространство.

– Есть ответный сигнал! – доложил оператор систем связи, и почти сразу на голограмме появилась отметка дружественного вымпела.

По сравнению с легким крейсером корабль казался небольшим. Выключив маскировочное поле, он медленно отделился от поверхности астероида, много месяцев служившего ему надежным убежищем. Судя по минимальной тяге двигателей и крайне неспешному движению корабля, на его борту всё еще не завершились процессы расконсервации вспомогательных систем и их вывода на штатный режим.

– Ну, здравствуй, «Сумрак», – улыбнулась Корра. – Я прилетела вернуть тебе то, что мы с Виктором забрали полгода назад. Пора тебе вновь встать в строй. В конце концов, должна же у богини теней и скрытности быть своя боевая колесница, недоступная взглядам коварных врагов.

– Мрррр! – Багира одобрительно боднула головой ногу хозяйки, выражая полное согласье с ее словами. Крупная черная кошка поняла далеко не всё из услышанного, но интонация и эмоции Корры ей понравились.

Контр-адмирал Уилсон никак не отреагировал ни на странную фразу бывшей гражданки Империи, ни на поведение ее зверя. За последние месяцы он уже привык ничему не удивляться.

14 апреля 2030 года

Пространство Протектората Старших. Рукав Щита-Центавра. Столичная система Единения Бейтанов.

Эсминец «Стремительный» прибыл в столичную систему бейтанов в сопровождении двух кораблей из отряда Герранда. Виктору хотелось думать, что это не конвой, а почетный эскорт. Несмотря на заверения бейтанов в заинтересованности предложенной сделкой, землянин ни на секунду не забывал, что в недалеком прошлом он оттоптал бейтанским наемникам немало любимых мозолей. Впрочем, история учит, что крепко битые враги иногда могут становиться союзниками. Пример адмирала Ушакова, сначала от души навалявшего туркам, а потом возглавившего объединенный российско-турецкий флот в Средиземноморском походе против Франции, внушал Вершинину определенную надежду.