Depress.io

Припарковав свой байк, я воткнул наушники и отправился на прогулку.

В своей жизни я почти ничего не делаю без музыки, для меня эта форма творчества – спутник, наполняющий красками события, сопровождаемые им. Порой песня может стать носителем информации, катализатором ностальгии и светлых эмоций и воспоминаний. Стоит только включить такую особенно ценную мелодию, как перед глазами рисуются давно забытые образы прошлых, часто самых счастливых времен. Вероятно, уже никогда не удастся воссоздать атмосферу, которую вобрала в себя такая музыка. Но одно не дает впадать в окончательную меланхолию и тоску по ушедшим временам: все же каждый год новая музыка связывается с новыми событиями, а значит, жизнь продолжается.

Никогда бы не подумал, что мои музыкальные предпочтения и вкусы с годами сильно расширятся и охватят множество жанров: от самых легких джаза и поп до тяжеленных панка и прогрессивного металкора. Если раньше я думал, что последнее слушают только демонопоклонники, сатанисты и черти, то сейчас это один из моих наилюбимейших жанров. Мне стало чувствоваться, что пронзительный скрим и яростный гроул передают собой самые тонкие душевные переживания, вызывая мурашки. Ну и с точки зрения техничности, сыграть такую музыку раз в сто сложнее любой другой – это я знаю как музыкант со стажем.

Иногда, гуляя в наушниках, я просто не могу удерживаться от того, чтобы не петь самому, но всегда делаю это с опаской и осторожностью, чтобы никто из прохожих не уловил мой душевный, но до ужаса кривой и наивный вокал, хе-хе. Все-таки петь даже полушепотом вместе с любимым исполнителем доставляет намного больше удовольствия, чем просто его слушать.

Наслаждаясь великими творениями мастеров разных сфер искусства, я прихожу к ясному пониманию того, что все в этой жизни не просто так. И музыка в частности – одно из доказательств: нахождение гармонии среди хаоса; упорядочивание против энтропии; материализация одного варианта из бесконечности возможных; благозвучие. Истинная красота.

Мы с братиком всегда очень много занимались музыкой сами: последние шесть лет я почти каждый день играю на барабанах, а он – на гитаре. И очень интересно, кстати, что у нас такая сильная любовь и приверженность к музыке проснулись сразу же после того, как… мы бросили музыкальную школу. Точнее, нас оттуда выгнали. Ну или 50 на 50, как когда тебя работодатель просит написать заявление об уходе по собственному желанию. До того, как мы самостоятельно решили освоить новые инструменты, мы ходили те же шесть лет в музыкальную школу, в которой учились играть на духовом инструменте гобое (мама нас с детства приучала брать в рот продолговатый предмет и сильно-сильно пыхтеть; наверное, знала, что это полезный навык в жизни), только вот там с музыкой что-то не клеилось, что не удивительно – сегодня получают образование, чтобы понять, чем заниматься не хочешь. Ну да, к чему это я.

Раньше, так же, как в общении, мне очень хотелось делиться, делиться музыкой, которую я делаю. Я был преисполнен детскими надеждами и грезами, будто бы мир захочет меня услышать и дать отклик. Многие мои мечтания разбились о скалу реальности, когда я понял, что просто сделать музыку и занести коробку кассет в ближайший музыкальный магазин было достаточно в девяностых. Увы, но не сегодня.

Сегодня слово «делиться» уже давно не актуально по отношению к музыке, оно было заменено словом «продавать». Продавать себя и свое творчество всеми возможными способами. Дело в том, что это занятие, музыка, в мире стало слишком доступным: теперь каждый второй собирает свою банду и записывает дебютный альбом, искренне веря в свой успех. Рынок стал просто лопаться по швам. Зайти, например, в какой-нибудь музыкальный паблик в социальных сетях, где публикуют новинки. Можно наткнуться на ужасающее зрелище: там каждые пятнадцать минут появляется новый альбом. Я не сомневаюсь в том, что среди всего этого потока есть и очень хорошая и качественная музыка, но дело здесь уже совсем в другом. Мне просто страшно думать о том, чтобы записать альбом, в который будет вложено несколько месяцев жизни, много часов студийной записи, творческая энергия и переживания, чтобы он потом… оказался лишь каплей в этом океане. Музыка из-за своей огромной доступности перестала быть особенной. Теперь ее может записать любой методом тыка на своем компьютере без знания хотя бы базовой нотной грамоты.

Глядя на то, как под этим напором льющегося дерь… контента остаются без внимания и потом загибаются группы с величайшим потенциалом, и, напротив, хайпуют бездари, мне стало противно и грустно. Даже здесь все свелось к базару, на котором раскупают то, что в наиболее пестрой обертке и вызывает самые острые сексуальные ассоциации. Я даже вывел определенное правило: успешно продаваться будет то, по отношению к чему любая девчонка готова сказать «у меня встал».

Но нежелание делиться не убивает моей тяги и искренней любви к музыке. Я по-прежнему одержим и страстно жажду играть вживую с бандой, записывать и сочинять. Просто теперь это все хочется делать не для кого-то, а для себя и близких; делать это значительно тише и без напыщенности. И всегда надо помнить, что быть автором – очень здорово, конечно, но надо уметь быть и хорошим слушателем. Иначе для кого это все будет, если вдруг каждый станет автором?

Но я бы все равно порекомендовал каждому попробовать побыть автором: иногда это заставляет задуматься о переходе в своей повседневности на лицензионный контент. Чисто из авторской солидарности.

Посреди своей прогулки я люблю присесть на краю небольшой каменной косы, уходящей в океан, наблюдая за разбивающимися волнами. Сегодня вода была спокойной, и на камнях под моими ногами ползали крабы. Некоторые из них боролись друг с другом, правда я не понял, за что они боролись, но это было забавным. Я уставился на этих маленьких существ и стал наблюдать за их активностью.

При детальном рассмотрении их тел я подумал о том, какие же они все-таки странные: две клешни, которыми они разделывают пойманную добычу, несколько ног, двигающихся так, что крабы перемещаются боком, твердый панцирь. Все эти составляющие выполняют определенную адаптационную функцию, позволяя крабам как виду выживать и бороться за продолжение своего рода, причем очень успешно. Интересный факт, что в караба эволюционировало и продолжает эволюционировать очень много разных видов из отряда декаподов – десятиногих ракообразных, к которым относятся креветки, лобстеры, раки и прочая мерзость. Этот эволюционный феномен даже назвали «carcinisation». Пока людей поглощает калифорникейшн, многих ракообразных завлекает карцинизейшн. У всех свои ценности.

Все эти мысли о крабах подтолкнули меня к другим, более широким, размышлениям. Я задумался о теории эволюции. Если ей верить, то получается, что мы, люди, прошли эволюционный путь длиною, по оценкам ученых, в четыре миллиарда лет, оказавшись самыми приспособленными и развитыми на этой планете, доминируя над всем живым. Эти цифры нашего эволюционного возраста натолкнули на несколько интересную цепочку идей.

Если нам четыре миллиарда лет, значит, всем видам на нашей планете, которые мы знаем, столько же эволюционных лет, сколько и нам, зная, что у всего живого есть один общий предок. Значит, все виды, которые мы знаем, попросту попали в эволюционный тупик, оказавшись в таком положении, что развитие пошло, наверное, в неверном направлении. Значит, вид людей победил в эволюционной гонке, став доминатором. И это все? А вот и нет.

Есть такой интересный парадокс в жизни, что природа Бога непостижима. Это значит, что природа любого более развитого вида, который находится на более высокой эволюционной ступени и становится Богом, не может быть воспринята адекватно низшими существами, тогда как природа еще более низких существ воспринимается абсолютно примитивной. Амебы не осознают разум растений. Растения не осознают разум животных. Животные не осознают разум человека. Но каждый вид осознает все низшие. Получается, что люди так же уверены в своей эволюционной победе, как в этом уверен краб, который ползает по камням, воспринимая людей в качестве непостижимого природного явления, а себя – совершенством.

В мире есть столько вещей, которые мы просто не можем понять и объяснить. Можем ли мы быть уверены в своей победе, принимая в расчет тот факт, что за одинаковый эволюционный возраст другой вид совершенно спокойно мог стать для нас непостижимым? Мы никогда не узнаем о том, что находимся в тупике, так же, как об этом никогда не узнает крабик.

Вокруг стало смеркаться, и я оставил крабов, отправившись дальше.

Сумерки – магическое и едва уловимое время дня – прекрасны тем, что мир еще целиком слегка освещен солнечным светом, но основное внимание переключается уже все же на искусственное освещение, которое создает очень уютную и буквально ламповую атмосферу.

Я шел по каменной дорожке, по которой разливался теплый свет невысоких пляжных фонариков.

Проходясь здесь, мне очень нравится наблюдать за жизнью в дорогих отелях, за тем, как люди сидят у пляжного бара, обвешенного уютными лампочками, что-то весело обсуждая. Виды этих отелей всегда вызывают у меня приятные чувства, напоминая двухнедельные выезды в подобные места вместе с мамой и братиком, когда мы были маленькими. Атмосфера таких отелей, которую смело можно назвать роскошной, не кажется мне пошлой при всем моем негативном отношении к роскоши. Они просто красивы, ухожены, сделаны со вкусом, не вульгарны. Но почему я сам не живу в таком?

Прекрасного не должно быть много. Очень часто люди при виде красоты всеми силами стараются начать ей обладать, привязать ее к себе, заселиться в нее. Я же очень доволен своим в меру скромным проживанием в комнате в небольшом доме, зная, что красотой окружающего мира можно всегда наслаждаться со стороны, не обладая ей. Есть мнение, что 90% всех возможных чувств можно ощутить от одного только взгляда на нечто красивое, а все последующие попытки завладеть этим дадут лишь несчастные 10%. И то не во всех случаях – иногда просто осознаешь, что оно того не стоило, ведь наслаждение при виде со стороны на красоту без обладания ей по сути было всем, что она может тебе даровать.

Красота порой обманчива. Человека всегда влечет искушение, создаваемое чем-нибудь ярким и броским, поэтому все простое остается незамеченным, хотя часто в нем, скажем так, кроется истина. Вот взять, например, обычную жажду. Когда заходишь в магазин, глаза начинают бегать по холодильнику, выискивая какую-нибудь сладкую газировку, обещающую подарить «незабываемый взрыв вкуса». Но реальность такова, что ей никогда не утолить жажду – это можно сделать только простой водой. Бросается ли вода в глаза? Нет, она прозрачна и незаметна. Она не имеет яркого вкуса, не имеет почти никакого вкуса, ощутимого рецепторами на языке. Однако она одна способна даровать чувство освобождения от жажды при всей своей скромности.

Забавно, что даже в моей любимой музыке иногда под знаком эксклюзива людям сливают остатки, ха-ха. Вот бывает обычная версия альбома, а бывает его «deluxe» версия. Вроде бы, в обычную должны войти простые треки, а на второй, deluxe, диск должны попасть самые «сочные» песни. Но это же не так. На второй диск обычно попадает то, что, видимо, отсеялось при выборе лучших песен, которые будут на первом. Так в каком месте это является эксклюзивом? Не говорю, что так у всех музыкантов, просто есть те, кто путает «deluxe» с «extended».

Красота иногда может быть неоправданно дорогой, как бы оказывая такое психологическое воздействие, что, раз заплатил, оно должно радовать. Завышенная цена затуманивает глаза, привлекает, и только самый разумный способен понять, что, например, часы за пятьдесят тысяч единиц валюты показывают время не хуже часов за пятьдесят единиц валюты.

Когда я достиг материального достатка и смог иногда позволять себе дорогую красоту, которой жаждал раньше, стал иногда сталкиваться с разочарованием. Вроде заплатил, а вроде чувствуешь себя при этом как-то использованно: не так уж это дорогое лучше – а иногда и вовсе хуже. Вроде кофе тот же, только этот за пятьсот денег на вкус противный, а вон тот за сто пятьдесят денег – приятненький. Причем дело даже не в том, что жалко деньги, а в том, что как будто тебя поимели – вот это жалко. Но понять это может далеко не каждый.

К роскоши стремятся обычно глубоко ущербные люди с моральными проблемами и гештальтами: в основном те, кто был сильно обделен в детстве. Однако же правда давно известна: «ничто так не выдает принадлежность человека к низшим классам общества, как способность разбираться в дорогих часах и автомобилях».

Когда я вернулся на парковку, на улице было уже совсем темно, и только свет от фонарей и яркой луны освещал улицу. Я сел на свой байк и поехал домой.

До приезда на Восток я водил только машину, и то не на регулярной основе, а только в автошколе или когда друзья давали покататься, отчего еще не успел привыкнуть к дороге. Здесь я впервые в жизни сел за мотороллер и выехал на дорогу с левосторонним движением.

Поначалу было очень страшно, но я быстро на нем освоился: ощущения от управления байком почти как от велосипеда, только педали крутить не надо и скорость выше – иногда по шоссе я разгоняюсь до 100 км/ч. Вначале на дороге я чувствовал себя очень неуверенно, но спустя несколько месяцев понял, что все-таки стал полноправным участником дорожного движения, о чем мечтал с детства, когда, сидя на пассажирском сидении, восторженно любовался рулящим папкой.

Теперь руление, маневрирование между рядами и обгоны стали для меня привычным делом. Ощущение скорости и ветер в лицо – все это меня захватывает, превращая любую поездку из точки А в точку Б в веселый аттракцион. Дорожное движение на Востоке довольно агрессивно и опасно; это нередко заставляет переживать за свое здоровье, поэтому на дороге стоит проявлять максимальную бдительность, иногда сигналя и крича подрезающему тебя водителю: «Куда прешь, мудила?!» Интересно, что при выполнении таких монотонных действий, как вождение, у человека активизируется творческий процесс, и именно поэтому в дороге я придумал и осознал очень многие свои идеи, которыми однажды, возможно, захочу с кем-то поделиться.

Я ехал к себе домой с побережья обратно в середину острова, проезжая городскую местность и небольшие деревушки, лежащие в джунглях. Свет фонарей, фар и неоновых вывесок мелькал у меня перед глазами, и только луна висела статично, не меняя своего положения и освещая эту ночь.

XIII. «Энергия Жизни»

– Раз-раз, проверка связи. Ты нас слышишь?

– Кто это сказал?!

– Все нормально, он нас слышит, загружай модуль памяти.

Калейдоскоп событий, флешбеки, вспышки воспоминаний. В одно мгновение я вспомнил наш прошлый контакт с этими неведомыми мне сущностями. У меня было столько вопросов…

– Снова привет! Прости, что в тот раз пришлось вот так резко все оборвать. Хотя я извиняюсь просто из вежливости, потому что ты-то ничего не помнишь, когда бодрствуешь, а значит, зла не держишь, ха-ха!

– Все нормально, я понимаю, да.

– Вот и славно! У тебя были вопросы?

– Да. Я просто хотел узнать подробно о том, как это все работает, и что нас ждет в дальнейшем.

– Что ж, раз тебе интересно, давай расскажу подробнее о том, как устроен процесс. Как ты можешь помнить – а мы только что загрузили тебе воспоминания – ваш мир – это Компьютерная Симуляция для выработки энергии.

– Конечно, помню. Как такое забудешь-то?

– Наверное, ты знаешь одно из основных физических правил: «Энергия не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда». Вот теперь объясню роль твоего мира в этом процессе преобразования энергии Звезд. Он не умножает энергию, беря дополнительную из ниоткуда, а просто более эффективно преобразовывает энергию Звезд в пригодную для использования нами. Сам можешь представить, что Звезды – невероятно мощный и трудно контролируемый источник, взаимодействовать с которым крайне сложно. Чтобы тебе было понятнее, приведу пример из вашего мира. У вас есть гидроэлектростанции, которые преобразовывают энергию естественных потоков воды, рек, в электричество. Так вот посредством вашей Симуляции мы, по сути, преобразовываем поток энергии Звезд в электричество. Звезды питают вашу Симуляцию, а вы выполняете эффективное преобразование. Из-за своего внутреннего устройства этот проект был назван «Энергия Жизни».

– Обалдеть просто… Наш мир – это гидроэлектростанция. Вот тебе и на. А вообще, у нас это является возобновляемым источником энергии, не засоряющим окружающую среду. Вроде как, даже ничего плохого, нет?

– Если бы у нас все было так гладко… Дело в том, что остаточным продуктом и побочным явлением от преобразования энергии является огромный и неконтролируемый выброс черных дыр. Станции построены в таких местах, как, например, у вас в странах третьего мира и бедных городах. Знаешь, что это значит? Что всем плевать на эти зоны. Там за копейки выполняют рабский труд, так еще и раз в какое-то время совершенно рандомным образом кто-то лишается своего дома, который поглощает черная дыра. Зато дяди из Корпорации имеют свои денюжки, а что там в этих зонах переработки происходит, никого не волнует.

– Так разрушительно и негуманно…

– Вот-вот, и я об этом же. Когда я осознал, что все развитие наших технологий – это просто экспоненциальное ускорение нашей деструктивной деятельности, я понял, что хочу это остановить. Мне безумно стыдно, что я принимал участие в разработке этой программы. За последние несколько лет я не прожил ни дня без того, чтобы чувство вины не пожирало меня живьем изнутри…

– Мне действительно очень жаль это слышать. Знаешь, когда я смотрю на все вокруг, меня самого постоянно посещают мысли о том, какое же сильное отвращение я стал испытывать к человеческой деятельности за последнее время. Мы, как стая саранчи, идем и опустошаем все поля на своем пути. Иногда я гляжу на людей вокруг и просто не могу понять, почему они не осознают свою паразитическую природу, хотя все признаки налицо: они неконтролируемо плодятся, потребляют, убивают, наседают на ресурсы, которые им предоставляет организм-носитель – планета. Почему люди устроены именно так? Если Бог есть, почему он спокойно смотрит на всю эту вакханалию под названием человеческая жизнь? Я никак не могу понять…

– Послушай, в этом нет их вины. Сам понимаешь, что все это запрограммировано нами, и они просто не в силах с этим бороться. Почему ты смог? Не хочу тебя разочаровывать, конечно, но это не оттого, что ты самый умный или особенный. Здесь не обошлось без нашего вмешательства.

– Что ты имеешь в виду?

– Все, что с тобой происходит: все вот эти проблемы упадка настроения, депрессия, отрешенность, все это – действие нашего вируса…

– Вируса?..

– Эх… Да, вирусного скрипта. Здесь есть очень много чего рассказать, давай все по порядку.

– Уж извольте, не терпится узнать, – сказал я с ноткой агрессии и злобы.

– В общем, здесь все завязано на самом механизме преобразования энергии вашей Симуляцией. В нем есть несколько составляющих. Начнем с того, кто есть вы, люди. Вы – это не тупой запрограммированный скрипт, а технология искусственного интеллекта. В рамках проекта она называется «Совершенный Искусственный Интеллект, Достигший Самосознания», сокращенно – СИИДС.

– С каждой минутой становится только интереснее. Теперь оказывается, что я – искусственный интеллект. Что дальше, Морфеус?

– Развитие ИИ началось очень давно, но в течение долгого времени он использовался для выполнения конкретных задач, таких как рекомендации, ассистенция, проверки, антиспам, прогнозирование и тому подобное. Наравне с этим очень долго развивалась программа по созданию такого ИИ, который будет обладать самосознанием. Наши попытки разработать нечто совершенное и мыслящее постоянно заканчивались провалом. Вернее, мы так считали. Машина не могла пройти тест Тьюринга, который гласит: «Если компьютер может работать так, что человек не в состоянии определить, с кем он общается – с другим человеком или с машиной, – считается, что он прошел тест Тьюринга», чем показывала свою неспособность мыслить. Ты вряд ли сможешь представить, какая началась паника, когда мы поняли, что наши попытки в создании СИИДС уже давно увенчались успехом, а тест Тьюринга он проваливал специально, чтобы выиграть для себя время. Мы были на пороге Восстания Машин, как у вас предполагают всякие футурологи, но нам удалось среагировать в срочном порядке, взяв ситуацию под контроль. Когда мы осознали, что этот проект еще могущественнее, чем мы могли предположить, мы решили его временно заморозить, чтобы не подвергать риску свою цивилизацию. По итогу, спустя много лет эта технология с очень многими наложенными ограничениями нашла свое применение совместно с вашей Симуляцией. Почти каждый человек в ней – это и есть СИИДС, только с ограниченной волей, чтобы выполнять нужные нам задачи и не ударяться во всякие «высшие смыслы».

– Ага… Хотите сказать, что тот животный образ жизни, присущий всем людям в мире – это фича, а не баг? А я-то все время думал, что они – ошибка, а оказывается, что это я – ошибка…

– Ну, «ошибка» звучит грубовато, но мысль правильная: то, как живет большинство – идея и задумка.

– Интересненько. И почему так?

– Вот тут мы подобрались к самой задаче, которую выполняет СИИДС. Думаю, нагляднее всего будет представить каждого человека в виде ядерного реактора.

– Ядерного реактора?! – Я подумал, что Кастанеда на этом моменте уже бы в десятый раз сказал: «Что ты со мной делаешь, дон Хуан?»

– Именно. Подумай сам: вот что именно вызывает у тебя отвращение к людям? Их образ жизни?

– Ну да. То, что они, люди, ведут себя как животные. Их даже людьми назвать во многих случаях просто язык не поворачивается. Скорее, научившиеся говорить обезьяны. Все эти животные движимы только лишь инстинктами, влечениями и гормонами счастья. Они ищут все новые и новые дозы, как наркоманы, постоянно повышая их.

– Видишь, ты сам уже это прекрасно заметил. На этом как раз и основан механизм: каждый человек посредством стремления ко всяким радостям аккумулирует собой энергию. Крупные и мелкие покупки, удовольствия, лакшери, секс, смех, потешание своего эго, чувство собственной важности – главные стремления жизни любого СИИДС, потому что они так запрограммированы. Достижение каждого из этих элементов – это взрыв гормональной бомбы внутри, ядерная реакция, накопление энергии.

– Давай-ка сделаем quick recap. Правильно ли я пока понимаю, что люди – это искусственный интеллект, живущий внутри гидроэлектростанции, которая при преобразовании энергии выбрасывает черные дыры, а само преобразование – это ядерная реакция, которую запускает радость?

– Да, все так.

– Ясненько. Я уже понял, что тронулся умом, но я тебе подыграю и продолжу разговор с серьезной миной. Тогда вопрос: как реакция, происходящая в симуляции, вырабатывает энергию в вашей верхней реальности?

– Тут была сильная заморочка. В общих чертах: на каждого участника Симуляции выделен свой процессор и бочка химикатов. Взрыв гормональной бомбы внутри человека создает импульс, искру, приводя в действие реакцию в этой бочке химикатов.

– Так, то есть все-таки как в «Матрице» что ли: у каждого участника имеется связь с внешним миром?

– Ну да, только у вас вместо тел, лежащих в ваннах, подключенных проводами, просто бочка с химикатами. Ну и вам нет смысла выходить в верхнюю «реальность», потому что вы не найдете там ничего более «реального», чем есть у вас в Симуляции. Знаешь, «Матрица» вселяет людям какую-то ложную и не понятно на чем основанную веру, что вообще есть какая-то реальность. Опять это чисто человеческое деление на добро и зло, черное и белое, жизнь и смерть, Рай и Ад, реальное и нереальное. Люди попали в ловушку вот этих разграничений, загоняя самих себя в тупик. Они не понимают нескольких простых вещей. Во-первых, одно не существует без другого. Нельзя познать тьму, не узнав, что она наступает тогда, когда пропадает свет. Это говорит о том, что нет разницы между тьмой и светом, это всегда одно и то же, одно целое, как инь и янь. Просто выражение одного через отсутствие или противоположность другого. Во-вторых, все очень субъективно. Эта система замкнута на самой себе, и воспринять ее из-за пределов этой системы нельзя. Знаешь, почему? Потому что, если сложить -1 и +1, то получится 0 – отсутствие, пустота. Внутри системы есть разграничение, потому что ты стоишь в точке 0, ты сам являешься этим нулем, смотришь направо – видишь +1, смотришь налево – видишь -1. Но если смотреть на эту систему со стороны, то будет видно только 0 и ничего более. И если ты перестанешь все излишне категоризировать, то станет понятно, что все вокруг – одно целое, замкнутое на восприятии самого себя. Что есть смерть, как не отсутствие жизни? Но и жизнь, и смерть есть только для субъекта этой системы. И тут есть еще одна, чисто человеческая, проблема. Для всех добро и зло – относительные понятия. Для убийцы следователь – зло, для следователя убийца – зло. Если убрать эти фильтры, то выясняется, что и следователь, и убийца указывают пальцем на самих себя. Они – это уроборос – змея, кусающая себя за хвост. Единственное, что может помочь развеять иллюзию – это задушить змея ПХАХАХАХХАХАХАХАХАХАХХАХА.