Ключ Соломона

О. Бендер

Ключ Соломона

Пролог. Бури и вестники

Давать всегда приятней, чем получать.

Золотое правило бокса

Андрас сидел на подоконнике и пытался не уснуть. Делу не помогала ни растущая возле него гора пивных банок, ни уже похожая на ежа пепельница, новые окурки в которую больше не помещались. Очередное задание Центра, выданное ему три дня назад, было настолько скучным, насколько в принципе может быть скучным задание полевого агента с лицензией на убийство, разбой и некромантию. Последнее – совсем чуть-чуть и при условии, что никто не заметит. Это, впрочем, совсем не расстраивало: некромантия никогда не была его епархией, этой дрянью всегда занимался Бабаэль – когда-то по указанию Велиала, а теперь – для всех желающих и за деньги. Андрас невольно усмехнулся своим мыслям.

Жизнь ангелов и демонов в этом мире за последние пару столетий изменилась до неузнаваемости. Предвечные существа, тысячелетиями развлекавшиеся разве что мордобоем и дележкой сфер влияния между собой и не особо отвлекавшиеся на дела то и дело меняющихся смертных, сначала в один прекрасный момент обнаружили, что ими больше никто не руководит. Первыми, как позднее утверждали оставшиеся в живых очевидцы и те, у кого получалось достаточно красиво врать, заволновались ангелы во главе с Гавриилом, переставшим получать привычные ему прямые трансляции божественной воли. Потом уже и владыки Ада соизволили удивиться длительному молчанию их начальства. Паниковать все предпочитали как можно тише, и какое-то время все даже шло по-старому: демонов продолжали удерживать в пекле ангельские легионы, сами же демоны привычно плевали на это с высокой башни и занимались традиционной внутренней грызней и совращением смертных. Постепенно свар между и так-то не слишком подконтрольными демонами и лишенными руководства ангелами происходило все больше, стычки случались все чаще и становились все кровавее, так что очередная война стала лишь вопросом времени, но руки до нее у противоборствующих сторон так и не дошли, потому что грянул Армагеддон. Или это был не он, а что-то очень на него похожее – толком до сих пор так никто и не понял. Просто в один прекрасный миг все население ада и рая вышвырнуло в мир смертных. В мгновение ока не стало ни вечных узников ада, ни желающих их сторожить. Толпы ангелов и демонов хлынули в мир людей, не умея и не зная ничего, кроме вечной войны. Так бы и передохли, благо что по дороге потеряли большую часть своих сил, но умение адаптироваться и выживать оказалось присуще не только крысам и людям. Многие уцелели и смогли приспособиться. Ангелов, как догадывался Андрас, спасла привычка подчиняться приказам: часть архангелов уцелела при перемещении и без лишних разговоров прибрала к рукам бразды кризисного правления.

Что же касается его демонической братии, то этим, пожалуй, просто повезло. Да еще как повезло-то: после двух мировых войн и аферы с Гитлером ангелы так перепугались последствий для смертных, которых по привычке старались оберегать, что заключили безоговорочный мир и отказались от всяких поползновений на уничтожение демонов, а потом и вовсе кинулись договариваться о сотрудничестве и интеграции в людское сообщество. И он, Андрас, сидящий сейчас на подоконнике очередной конспиративной квартиры, был прямым следствием этих самых договоренностей. Как только очередной ангел или демон сходил с ума (а в случае с демоном вернее было бы сказать – сходил с ума больше обычного) и начинал своими действиями генерировать слишком много зарезанных, разорванных, обескровленных или высушенных до состояния мумий проблем, именно ему приходилось разбираться с последствиями этих художеств и в первую очередь – с их авторами. Сам Андрас к такому досугу в своей жизни никогда не стремился, но вот поди ж ты, подфартило! Все благодарности в сторону ныне отсутствующего напарника, чтоб ему… доброго здоровья и семь футов под килем! Или как там смертные говорят?

Знакомство Андраса и Уриила было отдельной страницей их истории и – если интересоваться мнением демона – страницей очень печальной. Вообще ангел из Уриила был странный. Встречаться с ним в бою Андрасу не доводилось, спасибо папе-маме и профилактическому заключению в пекле на восемьсот лет – он все военные увеселения, предшествовавшие схождению на Землю, благополучно пропустил, а сам Уриил, хоть и был явно не последним в небесной иерархии, о своих подвигах особо не распространялся. Но вот множество шрамов по всему телу, отсутствие половины левого уха и два боевых меча, по иерархии полагавшихся исключительно полководцам небесного воинства, говорили за него более чем красноречиво. Да и по характеру Ури на хрестоматийного херувима с арфой и облаком из задницы походил мало.

Познакомились они в каком-то подпольном баре, где Андрас коротал ночи в перерывах между привычными для всякого демона халтурами, заключавшимися в «подай, принеси, избавься от тела, не мешайся». Появившийся в ту ночь в дверях бара Уриил был ниже демона на полторы головы, в два раза уже того же демона в плечах, имел характерно блондинистые волосы до плеч, общий вид шестнадцатилетнего подростка и улыбку из рекламы жевательной резинки. Надетый на него мешковатый спортивный костюм и натянутый на белобрысую голову капюшон можно было бы посчитать удачной маскировкой только в самом извращенном смысле этого слова. Разумеется, такое явление не могло не вызвать ажиотажа среди инициативной группы из числа местной публики, которая в тот день состояла из пары молохов и заезжего суккуба, догонявшихся с самого утра за общим столиком чем-то, что при других обстоятельствах сошло бы за топливо для истребителя.

Подвалившую к нему делегацию ангел, не меняя улыбки, принудил к миру за две минуты, усыпив последнего молоха по голове пивной кружкой, которую успел к тому моменту выхватить из рук Андраса. Поскольку от столкновения с более твердым и тупым предметом кружка практически аннигилировала, ангел тут же предложил демону вернуть долг и поставил перед ним новую. И еще одну, а в течение следующего часа – еще шесть. Сам того не заметив, к концу второго часа их с ангелом беседы Андрас уже знал Уриила по имени, был его лучшим другом и не мог сосчитать собственные пальцы на руках. Видя столь бедственное положение демона, ангел, как его теперь уже лучший друг, оттащил его в туалет, расстегнул ему ширинку и трахнул прямо в кабинке. Андрас, будучи демоном, да еще и в полуобморочном состоянии, особо не возражал, но удивился. Уриил не растерялся – и повторил. Несколько раз, до тех пор, пока, очнувшись наутро в своей панельной берлоге, демон не обнаружил у себя в голове дикую головную боль от похмелья, а в руках – сопящее белобрысое нечто, которое не только не собиралось исчезать, но и, проснувшись, потребовало себе кофе и круассанов. Кофе у Андраса кончился еще в прошлом месяце, а произнесенное вслух слово круассан в состоянии, в котором пребывал демон, рисковало потянуть за собой все выпитое накануне. Но, несмотря на все это, уже через сорок минут демон гнева и ярости, бывший повелитель тридцати адских легионов и прочая-прочая-прочая топтался в магазине около дома с корзиной, заполненной кофе, выпечкой и еще кучей всякого добра из составленного ангелом списка.

На вполне очевидный вопрос Андраса, который он впоследствии не единожды задавал – зачем все это самому Уриилу? – тот только пожимал плечами, видимо, не мог сформулировать ответ и сам. Андрас же в их непонятных отношениях был то ли скалой и образцом незыблемого спокойствия, то ли попросту бревном, но факт оставался фактом – от однажды прилипшего как банный лист ангела отвязаться сначала не удалось, а потом уже как-то и не хотелось. Так и повелось: Андрас продолжал мотаться по различной степени паскудности заданиям, только теперь к головной боли с выполнением заказов добавилась необходимость следить за увивающимся следом ангелом. Тот хоть и мог сам за себя постоять и вообще действовал по собственной инициативе, но… В общем, узнать, что с ним вдруг что-то случилось, демон почему-то не хотел. И заранее был готов набить морду любому, кто попытался бы выяснить подоплеку этого нехотения.

А несколько месяцев спустя Уриил умудрился спасти ему жизнь. В тот раз Андрас работал над устранением главы человеческого наркокартеля, затеявшего распространять свою продукцию не только среди людей, но и среди демонов. Резонно рассудив, что демоны и без дополнительных стимулов являются достаточно неприятными личностями, излишне ретивого дельца заказали аж с двух сторон сразу, так что Андрас рассчитывал поиметь на этом заказе изрядную незапланированную прибыль, и уж на что он точно не рассчитывал, так это наткнуться на склад, полный вооруженной охраны и енохианских ловушек, в одну из которых он в конце концов и угодил спустя буквально несколько секунд после того, как оторвал наконец голову нужному наркоторговцу. Но под предназначавшиеся демону пять серебряных пуль вдруг подставил спину ангел, а после того, как вырвавшийся из ловушки Андрас в ярости посшибал как кегли остальную охрану, признался демону в любви, сделав тем самым его жизнь куда более веселой, чем та была еще ровно пять секунд назад.

Такое признание автоматически означало потерю белобрысым придурком крыльев, а с падшими с самой зари времен, мягко говоря, не слишком-то церемонились. Единственным возможным вариантом для Андраса было немедленное бегство из той точки пространства, в которой демон в данный момент находился, в любую другую точку, максимально удаленную от первой. Выбор в этой ситуации состоял лишь в том, бежать ли в одиночку или вместе с находящимся при смерти ангелом. Логика и здравый смысл в один голос подсказывали, что бежать надо одному и прямо сейчас, но их слушать как обычно никто не стал. Поэтому пришлось тащить потерявшего сознание Уриила на руках к себе домой, где… Где их обоих уже ждали. И, в обмен на лечение и возможность не прятаться до конца жизни по чердакам и сараям как тараканы, предложили немного поработать на государство, что означало борьбу с угрозами куда более внушительными, чем наркоторговцы или готовый в любой момент пойти вразнос падший ангел.

Пару недель спустя подлатанный Уриил и все еще не находивший себе места Андрас узнали про Центр – законспирированную по самое «не могу» межгосударственную организацию, взявшую на себя обязанность хранить мир между людьми, ангелами и демонами и предпочитавшую для своих целей использовать как раз такие вот разновидовые пары агентов. Считалось, что ангелу из такой боевой двойки будет в случае необходимости проще пойти против своих же соплеменников, а демон, которому от природы все равно, против кого воевать, может несколько поумерить пыл и станет чуть меньшей – против обычного – скотиной. Но в этом пункте идеологии Центра все было очень неточно. Новоявленных агентов, получивших свежие документы и статус стажеров, запихнули в самолет и отправили в – из одной только вежливости нанесенный на карту – город Российской Федерации, где им и предстояло в дальнейшем с частью нести и героически не посрамлять вплоть до окончания стажировки.

Встретивший их в аэропорту грузный, вечно потеющий мужик лет пятидесяти, в залысинах, одышке и повадках которого с трудом угадывался бывший купидон, с ходу предложил называть себя боссом и рассказал, что является руководителем ячейки Центра в этой отдельно взятой и слегка припорошенной снегом жопе мира. После чего выдал ключи от временного жилья, некоторое количество денег и папку с заданием, призванным проверить навыки новоявленных спецагентов.

Андрас вздохнул, выходя из транса собственных мыслей и возвращаясь к действительности. Это – уже шестое по счету – задание, выданное ему боссом три дня назад на их к тому моменту ставшем традиционным месте встречи в придорожном мотеле для дальнобойщиков с остроумным названием «Дорога», было все еще из числа тестовых, то есть заранее суливших невероятную скуку на следующие несколько дней. К тому же, работать предстояло опять без Уриила. Но здесь босс ясно дал понять, что, несмотря на все имеющиеся мнения и пожелания вышестоящего начальства, он их всех видел вышележащими в гробу, и нестабильного ангела с неустаканенными силами и мозгами до боевых заданий не допустит и на пушечный выстрел. Это было несомненно правильно, но все равно раздражало – Андрас-то к белобрысой помехе уже успел привыкнуть.

Новое задание мало чем отличалось от всех предыдущих. Очередной демон, на этот раз – инкуб, практикующий старые искусства. Звучало романтично, а на деле же сулило горы трупов и свихнувшегося от проведенных ритуалов демона, готового разорвать все, до чего сумеет дотянуться. Так себе искусство. Первые два дня Андрас провел, выслеживая подозреваемого, и быстро вышел на нужного инкуба, в данный момент претворяющегося подростком-одиннадцатиклассником в одной из местных школ. В классе, в котором «учился» демон, за два месяца пропало уже пятеро учениц, а тел до сих пор так и не нашли. Для инкуба, которому для получения жизненной энергии жертвы требовалось ее полное согласие, такое количество нападений было нехарактерным. Обычно эти демоны тратили на обхаживание потенциальных клиенток по несколько недель, да и, высосав их досуха, не нуждались потом в питании еще пару месяцев. Из всего этого можно было сделать вывод, что искомый инкуб каким-то образом обошел «добровольность» передачи энергии и вместо того, чтобы питаться своими жертвами, накачивает их жизненной силой какой-то артефакт. И как раз сегодня должен был состояться очередной сеанс «подзарядки». Поэтому-то Андрас был вынужден проторчать полдня на подоконнике, наблюдая за подъездом соседнего дома и ожидая свою жертву. Соваться к инкубу домой было бы крайне недальновидно – неизвестно, какими ловушками нашпиговал свое убежище артефактор-самоучка, да и мечом в ограниченном помещении квартиры особо не помашешь.

Андрас почти нежно провел по рукояти рунического клинка. Как-никак последний и единственный подарок его папаши. Ну как подарок? Сам-то родственничек насчет добровольности такого щедрого дара мог бы и поспорить, но та подкопченная мумия, что осталась от него после сошествия демонов на Землю, возразить уже ничего не могла. С сошествием-то повезло далеко не всем, и остальные члены семейки Андраса оказались в числе невезучих, о чем иной раз было очень приятно вспомнить.

Наконец в нужной квартире в доме напротив погас свет, вынуждая Андраса убрать меч, превратив тот в полоску рунической вязи по всей длине правой руки, и, приоткрыв окно, бесшумно спрыгнуть с пятого этажа. Его цель – по виду обычный подросток лет восемнадцати – показалась в дверном проеме подъезда спустя несколько минут, когда Андрас уже успел окопаться в кустах под домом, от души благословляя стремительно сгущающиеся сумерки, делавшие слежку чем дальше, тем проще. Суккуб же, лишенный роскоши ночного зрения, пару раз нервно оглянулся по сторонам и, набросив на голову капюшон, направился в сторону бывших заводских ангаров, ныне заброшенных или сдаваемых в аренду коммерческим фирмам. Андрасу пришлось проследить за инкубом всю дорогу до нужного ангара, занявшую примерно минут пятнадцать. Действовать он решил сразу, как только инкуб остановился у закрытой на навесной замок двери и принялся возиться с ключами. Преодолев разделявшее их расстояние одной короткой перебежкой, демон перешел в полуформу, добавившую к его обычному виду вертикальные зрачки, небольшие рога на лбу, загибающиеся к затылку, и когти, которыми можно было крошить бетон, и приготовился к прыжку. Все же инкуб успел что-то почувствовать, потому что за считанные мгновения до того, как рука Анраса схватила его за шею, успел отпрыгнуть вбок и вскинул в сторону противника ладонь с каким-то предметом в ней, напоминавшим по виду моток толстой медной проволоки и испускавшим слабое красное свечение. Поданную в столь невежливом жесте конечность меч Андраса, повинуясь желанию владельца и перетекая из татуировки ему в ладонь, немедленно отрубил. Дальнейшая схватка заняла еще меньше времени, после чего, не успевшее издать ни звука туловище, бывшее некогда демоном сладострастия, с разорванным горлом осело у двери ангара. Андрас обыденным до скуки жестом вытер от крови ладонь о куртку инкуба и распахнул отпертую тем, но так и не открытую, дверь.

Внутри помещения горел дежурный свет и витал застоялый запах крови и гниения. Посреди ангара стояло грубое подобие клетки с лежащей в ней девушкой – последняя из пропавших учениц одиннадцатого «А». Демон, полагаясь на свои чувства, мог точно сказать, что лежащая перед ним без сознания школьница была жутко напугана и не ела ничего как минимум дня три, но в остальном была полностью здорова. Поэтому, небрежно сорвав с клетки замок и оглядев сваленные в дальнем конце ангара еще четыре такие же клетки с высохшими, как при запекании, останками менее везучих одноклассниц девушки, Андрас решил, что та, как только придет в себя, с побегом из заточения справится и самостоятельно, а ему бы стоило озаботиться судьбой оставленного снаружи артефакта, которым на поверку действительно оказался моток проволоки на цепочке с небольшим клочком бумаги в центре. Андрасу, уже принявшему человеческий облик, оставалось только усмехнуться: такая невзрачная хреновина, а могла бы разровнять в пыль половину заводской территории. Или снести башку отдельно взятому князю тьмы в отставке.

Впрочем, дело сделано, труп инкуба превратится в горстку пепла минут через десять, а созданный этим придурком амулет еще предстояло довезти и сбросить в заранее условленном месте, где его подберут и обезвредят уже другие спецы из числа оккультистов. А после надо бы еще заглянуть в круглосуточный магазин и купить картошки, мяса и, будь оно трижды неладно, перец, лук, помидоры и специи. Потому что, видите ли, то, что готовит один гребаный демон, в порядочном обществе даже за помои не примут – с этими мыслями Андрас уже направлялся в сторону центра города.

Глава 1. Ангел бездны

Проблемы любят тех, кто умеет их решать.

Гарри Трумэн

Кафе «Толстуха Мэрри» удачно расположилось на неудачном перекрестке совсем уж неудачного города. В сущности, тот и городом-то являлся исключительно потому, что миль на двести вокруг него во всех возможных направлениях не нашлось ничего более достойного оного наименования. Хотя, быть может, парочка окрестных коровников вполне бы могли, пожелай они, составить конкуренцию в борьбе за гордый статус. Основными посетителями заведения, помимо заезжих дальнобойщиков, вечно доставляющих больше проблем, чем выручки, да их боевых подруг, на вид более попользованных, чем иной грузовик, были местные старожилы того сорта, каких после очередной кружки разбавленного до консистенции желтой воды пива почти наверняка не пустят в дом ночевать. Впрочем, в иные дни, как, например, сегодня, посетителей как будто медом приманивало, так что в работе худого как жердь, с кучей прыщей и в вечно заляпанном фартуке повара Ронни, способного с похмелья перепутать губку с котлетой для бургера, даже был какой-то смысл.

Теперь, когда время уже неуклонно двигалось к вечеру, в кафе потихоньку воцарялся унылый полумрак. Солнце, весь день выливавшее свой жар на асфальт по ту сторону дверей, добилось того, что воздух за столиками забегаловки был гуще подаваемого здесь же супа и явно напрашивался на то, чтобы повесить на него соответствующий ценник.

Малоактивные в это время дня посетители из последних сил копошились в своих тарелках и пивных бокалах и все как один мечтали о снежной буре и сугробах по колено, которых в этой части страны никогда не бывало, а значит и об их существовании в природе могли догадываться очень немногие. Меж рядов столиков уже даже не ходила, а скорее плыла молодая, чуть полноватая официантка с ульем из рыжих волос на голове и вселенской тоской в глазах. В самом дальнем углу, бессовестно отжав у достопочтенного сообщества единственный столик под потолочным вентилятором, сидел молодой мужчина в деловом костюме и ел распаренную овсянку. Весь его экстерьер, от потрепанного саквояжа, стоящего у ног, до круглых очков в невзрачной серой оправе и чудовищных кулинарных пристрастий, кричал о том, что проявлять к нему интерес абсолютно бессмысленно, и даже мысли официантки о том, как бы половчее не обращать внимание на странного клиента, совершенно не гармонирующего со здешним окружением, и когда, черт возьми, у нее уже наступят месячные (наверняка ведь в самый неподходящий момент! Если, конечно, эта паскуда Рон не расстарался, но об этом даже думать не хотелось!) – были бы куда занятнее для изучения тому, у кого нашлись бы способности и желание их изучить. Публика была благосклонна, напрочь игнорируя единоличного властелина источника горячего, но циркулирующего воздуха, позволяя тому заниматься привычным ему, хоть и незапланированным ожиданием.

О да, к ожиданию ему было не привыкать! Сам себе он иногда напоминал паука, уснувшего в собственной паутине. Впрочем, в данном случае это было даже полезно, поскольку позволяло хоть немного подготовиться к предстоящим событиям, которые, как предполагал мужчина, начнут развиваться такими путями, каких меньше всего от них будут ожидать их непосредственные участники. Можно сказать, уже именно так и развивались, иначе бы он здесь не сидел.

Наконец дверь в кафе распахнулась, заставив его метнуть короткий взгляд от тарелки в сторону входа. Вошедший в зал и отвлекший на себя внимание присутствующих мужчина был высок, худощав, черноволос и необъяснимо неприятен. Ни его рост и пятидневная щетина, ни возраст «что-то около сорока», ни байкерский прикид, состоящий из кожаных штанов, небрежно наброшенной на левое плечо кожаной куртки (в такую-то жару!) и нескольких килограммов шипов, заклепок и побрякушек в самых неожиданных местах – не производили в отдельности такого впечатления, какое складывалось при соединении всех этих составляющих в одного индивидуума. Смотрящим на него хотелось немедленно отвернуться, а потом еще пойти в сортир и промыть глаза с мылом.

Но отвернуться означало бы упустить, возможно, единственное за весь день стоящее событие, а то, чего доброго, еще и не узнать одним из первых ценную сплетню, которую потом будут обсуждать до конца недели все, кому не лень, поэтому десять пар глаз невольных, но заинтересованных зрителей могли в конечном счете заметить, что мужчина был до некоторой степени красив; еще более внимательный и отчаянный в своих выводах зевака, пожалуй, сказал бы, что тот выглядел напряженным и каким-то больным. А еще, во что совсем уж верилось с трудом, немного напуганным. Окинув зал нечитаемым взглядом, байкер явно заметил то, что ему было нужно, и дергано – словно с непривычки – лавируя по залу, двинулся в сторону дальнего столика. После чего замер в странном оцепенении, не дойдя до него около полуметра.

Пауза затягивалась, в тарелке с кашей несколько раз жалобно звякнула мельхиоровая ложка, вынужденная заполнять неловкую тишину, медленно расползавшуюся по всему залу. Сидящий за столом человек воспользовался затянувшимся молчанием для того, чтобы как следует рассмотреть потенциального собеседника, а рассмотрев – постараться сохранить серьезное лицо. Для него оставалось непостижимой загадкой, почему представители организации, один из которых сейчас топтался у него перед носом, предпочитали представать перед обывателями карикатурой на самих себя. Для полноты образа не хватало бы, разве что, ирокеза и татуировки пентаграммы во всю спину. Хотя, как знать, может, она и была.

Сам же представитель мог быть удостоен отдельного описания. Мужчина смутно помнил его по их имевшейся в прошлом, но крайне мимолетной встрече. Он с каким-то затаенным удовольствием вспоминал те не то переговоры, не то ритуальные обнюхивания, в чем, откровенно говоря, не было большой разницы. Тогда крупного мордобоя удалось избежать лишь с помощью вороха поддельных документов, пары заказных убийств, раздачи взяток всем, у кого имелись руки, чтобы их унести, и одной свальной попойки, переросшей в безобразно оргию и, как следствие, тонны компромата на всех и вся, которого оказалось так много, что еще пару лет его некуда было даже складывать. Классическая дипломатия в своем лучшем виде. Мужчина подобные сборища очень ценил: один такой бардак мог в одночасье столкнуть лбами сильных мира сего или же парой слов, сказанных нужным тоном в нужное время, снять угрозу очередной войны. Впрочем, все меняется до неузнаваемости, и от имевшейся когда-то ауры безграничной власти и могущества стоящего перед ним существа не осталось даже воспоминаний. Теперь его визави напоминал какого-нибудь припадочного ветерана боевых действий, которого выворачивает наизнанку от одного вида бумажного пореза. Дополняла впечатление общая нескладность движений и мимики: казалось, что ни одна из мышц в теле этого человека не подчиняется ему до конца и все норовит заняться какими-то своими делами, не озадачившись по этому поводу мнением владельца. Без сомнения, это же наверняка видели и пялившиеся сейчас на них посетители кафе, но человек в очках просто лучше всех знал, на что надо смотреть. Короче говоря, от предыдущего образа стоило оставить хотя бы смокинг, раз уж все остальные его составляющие постигла столь печальная участь.