Лагерь

Но ребята его поддержали, согласились, что хороших педагогов надо готовить из лучших.

– А теперь давайте поговорим о вас, ― предложила Катя.

Костёр мирно жевал дрова, которые ему подбрасывали ребята, щедро делясь с ними мирным треском и теплом. Сладко пахло дымком, смолой, уютом. С разных сторон долетали то смех, то песни соседних кострищ. Темнота со спины укутывала бархатом ночи. Уставшие, охрипшие от гимна лету цикады наконец-то примолкли. Во всём мире разлился покой.

– Скажите, что вы любите больше всего на свете? ― спросила вожатая.

Ребята стали отвечать по очереди так, как они расселись вокруг костра.

– Я люблю, ― начал Лев, ― фисташковое мороженое, третью часть второго издания сборника стихов Пушкина 1832 года, затёр до дыр. Сейчас даже не открываю: кладу на колени и читаю наизусть. Бабуля подарила. Где она его раздобыла ― бог весть. Мне иногда кажется, что эта книга ― моя материализовавшаяся душа. Каждую строчку гоняю, как леденец, по рту, и такая сладость ― не выразишь. С собой не взял: боялся, что украдут.

– Напрасно, ― заметила Катя, ― здесь никто не ворует.

– Не может быть, Лагерь ― это тоже Россия. А Россия без воровства не Россия, ― Володя посмотрел на вожатую испытующе.

– Понимаете, ребята, Лагерь так устроен, что здесь может каждый брать что угодно. Даже то, что плохо лежит. Здесь никто никого не контролирует, никто ни за кем не следит. Здесь нет камер наблюдений. Делайте, что хотите. Но есть определённые условия, например, со своими гаджетами вы расстаётесь на три месяца, родителям позвонить можно на телеграфе. Интернета тоже нет, как и компьютеров.

– Этакий модернизированный каменный век? ― спросила Ксюша.

– Как хотите назовите. Но если вы что-то своровали, то всё равно при отъезде вам это придётся вернуть. Отсюда никто ничего не выносит.

– Очень похоже на то, как люди, живя на земле, после смерти ничего не могут с собой взять на тот свет? ― Володя провёл такую параллель, которая ему тут же показалась неуместной.

– Именно так, ― подтвердила вожатая.

– И деньги здесь ни к чему, потому что покупать на них нечего? ― спросила Ольга.

– Точно. Еды, как вы могли заметить, в столовой вдоволь. Шведский стол с русским размахом. Ешьте, сколько влезет. Но существует определённая система поощрений. Наказаний в Лагере нет. Пожалуйста, услышьте меня. Здесь за провинности никто никого не наказывает. Здесь работает только система поощрений.

– Это как? ― закудахтала Ксюша.

– К примеру, ― принялась разъяснять вожатая, ― за порядком и чистотой кают будете отвечать только вы. Хотите жить в грязи ― живите, но если вы будете следить за чистотой, то в качестве поощрения будете получать то, что хотите. Лев, ― обратилась Катя к парню, ― говоришь, что любишь фисташковое мороженое? Понимаете, о чём я?

Ребята заулыбались.

– Поэтому я вас и спрашиваю, что вы любите, чтобы было чем вас поощрять.

– Я люблю писать маслом на холсте, люблю цветы ― маргаритки, люблю, когда мама обращает на меня внимание, ― Ксюша задумалась на мгновение, ― а всё остальное ― это второстепенное.

– Ольга, теперь ты, ― обратилась к девушке Катя.

– Я люблю японскую кухню, поострее, люблю дельфинов, обожаю фильм «Аватар», ― подумав немного, добавила, ― да, и бабочек, я их коллекционирую. Вот, наверное, и всё.

– Володя?

«Я бы сказал, что тебя, Катя, люблю, но мне вряд ли в качестве поощрения, подарят тебя», ― подумал про себя, а вслух сказал:

– Обожаю огромное «Лего», энциклопедии по истории, военные фильмы, шашлык, кататься на мотоцикле по Эльбрусу.

– У тебя скромные желания, не сравнить со Львом. Тот положил сборник стихов на коленки, прочитал их наизусть ― счастлив. ― Ксюша впервые за всё время рассмеялась, и её смех мгновенно смыл всё грубое, наносное, что она так тщательно на себя надевала.

– А ты вполне себе можешь быть ничего, ― заметил Вова.

От этих слов Ксюша опять помрачнела и сделалась собой.

«Эх ты, напустила на себя чёрт знает чего, а ведь под всей этой шелупонью нормальная девчонка», ― подумал Вова.

– Следующий вопрос. Я знаю, что у каждого из вас есть хобби. Но хочу, чтобы вы сами о нём рассказали. Лев.

– Помимо поэзии, которая не хобби, а моё дыхание, я ещё, ой, только прошу не смейтесь. Не будете?

Все заранее заулыбались, замотали головами, мол, не будем.

– Я строю скворечники и вывешиваю их в нашем парке.

– Прекрасное увлечение и совсем не смешное. Я думала ты скажешь, ― Катя улыбнулась, ― крестиком вышиваешь.

– И это тоже.

Вот тут ребята и засмеялись.

– Я же просил, не обижайте поэта. У него ранимая душа.

– Не обижайся, ― миролюбиво потрепала по плечу Ольга, ― любое занятие достойно уважения.

– Ну, хорошо. Ольга, а твоё любимое занятие?

– Я люблю выращивать цветы, возиться с дрожжевым тестом и кататься на роликах.

– Прекрасно! Ксюша?

– Живопись. Масляными красками.

– Так. Володя? Помимо «Лего».

– Я признаюсь по секрету, я ― киноман. И если меня не отогнать от телевизора, то я всю жизнь проведу под ним.

– Ты любишь передачу «Пусть говорят» или «Суд идёт»? ― Ксюша весь вечер старалась не ёрничать, но на этот раз не выдержала.

– Ты не поняла, я не люблю ТВ, даже его никогда не смотрю, я люблю фильмы смотреть через Смарт. А когда не смотрю, то играю на гитаре. Гитара ― моё увлечение.

– У нас в Лагере есть гитара, отличная, испанская, ― сказала вожатая, ― будем надеяться, что ты нам что-нибудь сыграешь. Спасибо, ребята. Я знаю, что у вас ко мне тоже есть вопросы. Задавайте.

Всё это время мальчики и девочки сдерживали себя. А тут прорвало. Начала Ольга:

– Чайковский, Менделеев, Чехов, Ломоносов ― это переодетые актёры?

– Нет, ― решительно ответила Катя, ― вполне себе реальные люди, но если вам не хочется в это верить или это не укладывается в голове, то пусть будут актёрами.

Над кострищем пролетела ночная птица, на мгновенье проявилась в свете, ухнула и скрылась в темноте.

– Предположим, ― согласился с таким аргументом Володя, ― но не может быть, чтобы нас всех здесь собрали просто так? От нас чего-то хотят? Или мы что-то должны? Не разуверяйте меня, Катя. ― Володя так и не смог обращаться к Кате на «ты». ― Что? Конкурсы, тема которых «Будущее России», просто так?

– Нет, не буду разуверять. Но если вы захотите, чтобы было просто так, так и будет, а если не захотите, то будет иначе.

– Катя, мы так не договаривались. Ты сейчас напускаешь тумана. Давай начистоту. Прямым текстом. Что от нас хотят? ― Ксюша пристально сквозь огонь смотрела на вожатую. Да и все напряглись.

– Хорошо. Начистоту, так начистоту. Вы, мы, действительно, отобранные конкурсами люди. И все мы понимаем, что Россия в своём развитии зашла в тупик. Она падает на дно, пробивает его и вновь падает. Взрослые, очень влиятельные люди, государственные, если хотите, мужи признались в своём бессилии. Они не знают, что делать. Поэтому и был разработан проект «Лагерь». В него собрали самых одарённых, способных к нестандартному мышлению ребят от 14 до 15 лет. Этот возраст считается самым продуктивным, творческим. Возраст, когда ваше сознание не набито чужим мировоззрением, но при этом вы уже способны к неожиданным, оригинальным, новым решениям. В течение лета вам предстоит, подчёркиваю, услышьте меня, добровольно найти выход из тупика и предложить модель, какой должна быть Россия будущего. Не утопические идеи высказать, вы их уже написали, а реальные ходы и выходы для нашей страны.

– Ничего себе задачка! А если кто-то не захочет? ― Ксюше, всё это время внимательно слушавшей, казалось, что происходящее ― полный бред.

– Никто никого неволить не станет. Отдыхайте. Завтра я вас отведу на пляж. Можете всё лето проваляться на песке и купаться в море.

– А если мы ничего радикального или революционного не придумаем? ― поинтересовался Володя.

– Никто вас не осудит. Зато вы попробовали.

– Я не совсем понимаю, ― заметила Ольга, ― мы должны будем целыми днями валяться на песке и думать о путях выхода России из, простите, задницы?

– Это не так, ― пропуская мимо ушей Ольгину грубость, ответила Катя, ― вас ждут приключения, если захотите, и, может быть, они подтолкнут вас к интересному решению.

– Какие приключения? ― на этот раз не выдержал Лев.

– Если решите отправиться в путешествия, то я вам о них расскажу завтра. А сегодня давайте отдыхать. Очень поздно. Смотрите, все уже разошлись.

Ребята оглянулись и увидели, что многие костры догорали, другие тушили хлопотливые вожатые.

– Нет, Катя, подождите. А что в Лагере делают ребята из других отрядов? ― схватив приподнимающуюся вожатую за руку, спросила Ксюша.

– То же, что и вы, но у каждого отряда своя задача: как с помощью науки, которой они занимаются, сделать Россию счастливой. А поскольку только гуманитарные науки могли создавать модели различных обществ, то считайте, что вы тут самые главные, так сказать, элитный АРТ-отряд. Немного прояснила я вашу миссию?

Глава 8

Нелюбовь

Когда-то множество крупных и малых рек, весело разрушая на своём пути горы, бежали к морю-батюшке, неся в своих водах собранные и намытые богатства. Морские волны их принимали и без устали перекатывали по дну: крупные камни округляя, мелкие ― перетирая в песок. Затем море бережно выносило свои сокровища на спокойный берег, образуя отмели-пляжи. Вот на таком сокровище и лежали уже вторую неделю гуманитарии.

Песочный пляж ― золото Лагеря. Одна от него беда: «золото» валялось повсюду. Бороться с ним было бесполезно, всё равно что в пылевую бурю машину протирать. Но судя по тому, что в каюте Ольги и Ксюши не переводились маргаритки, а Лев каждый день ел фисташковое мороженое, ребята содержали свои каюты в образцовом порядке.

Володе порядок доставался с трудом. Он и дома-то не особо рьяно убирался. Скажет мама: «Помой!» Мыл. Скажет: «Прибери на рабочем столе!» Почти смиренно прибирал. Но никогда не проявлял инициативу, чем очень родителей огорчал. За своё безучастное отношение к домашнему быту мама прозвала его квартирантом и грозилась выгнать, как только он окончательно её достанет. Видно, Володе удавалось как-то ходить по острию ножа, поскольку оставался жить с родителями.

Однажды парень решил устроить шашлычную вечеринку. Ещё утром записался официантом в столовую. Целый день всем подносил, за всеми уносил, подтирал, легко подружился с тонюсеньким шеф-поваром Агатой Игоревной, очаровал её своей обходительностью, и уже вечером пригласил своих ребят на пикник: сам жарил шашлык, сам же его нахваливал, сам почти половину и съел. Лев только попробовал.

Именно тем вечером и произошло то, при воспоминании от чего Володю кидало в жар. До этого он только волчком крутился вокруг Кати. Идут на море ― несёт её пляжную сумку. Заходят в море ― Вова тут как тут: ныряет дельфинчиком, выныривает, всё старается как бы невзначай дотронуться то до Катиной руки, то до живота. На берегу вожатая ляжет загорать, он обязательно прикинется шатром, чтобы не сгорела; предложит помощь ― спину кремом с УФ-защитой помазать. Бывало, начнёт на песке колесо крутить. Всю её засыплет кварцевым «золотом», а потом стряхивает. Мимо турников пройти нельзя. Тут же запрыгивал и начинал то выход силой делать, то офицерский, то просто «гробик». Катя охала и всякий раз запрещала, потому как боялась, если что случится, то поломает себе позвоночник, а ей отвечать. Но запрет только распалял влюблённого парня.

Однажды ночью, по секрету, Вова открылся Льву, на что тот ответил:

– Да, секрет так секрет, который весь Лагерь обсуждает.

Девчонки над ним посмеивались, но такая слабость сделала Володю в глазах Ксюши приемлемым. Она лишь иногда подковыривала его, но без злобы, всё больше подшучивая.

И вот случилось то, что случилось. После шашлыка ребята ушли пораньше, а Володя с Катей задержались: нужно было мангал убрать. Вова незаметно подкинул оставшиеся дрова ― они разгорелись. Катя села на раскладной стульчик, начала смотреть на огонь, который страстно лизал бревно и всё никак не мог его одолеть. Володя сел рядом, снял с себя олимпийку, набросил на плечи Кати, там руку и забыл…

… Мне почему-то показалось, что Катя вовсе не против, что бы я её обнял. И тогда я решился. Сила у меня в руках большая. Я развернул Катю к себе и поцеловал. Прямо в губы.

Это был мой первый поцелуй, взрослый. Я знал теорию поцелуев, но практиковаться ещё не доводилось. Я боялся, что сделаю что-то не так. Наблюдал за этой процедурой в фильмах. Не могу сказать, что мне понравилось увиденное. Но мой старший приятель, прожжённый в этом деле, сказал, что это только со стороны противно смотреть, а на деле приятнее.

Катя не стала вырываться ― бесполезно, я схватил намертво. Она просто сжала губы. Крепко сжала. И я, как неудовлетворённая пиявка, от неё отпал, уже тогда осознавая, что это было фиаско. И как дальше с этим жить?

Катя отстранилась и сочувственно посмотрела на меня:

– Ты напрасно перешёл эту границу. Во-первых, я тебе не давала повода, во-вторых, ты очень будешь об этом жалеть. Но я не хочу, чтобы ты всё лето носил в себе это чувство. Давай просто поговорим.

Я молчал, чувствовал себя, как побитая собака.

Катя тоже выдержала паузу:

– И дело, как ты понимаешь, не в возрасте, а в обстоятельствах, при которых мы познакомились. Я вожатая, будущий учитель. Если я позволю разыграться твоей просыпающейся природе, то это будет называться развращение малолетних. Но то, что ты переживаешь первое чувство ― это нормально и стесняться этого не нужно. А потом, знаешь, подростки сейчас стали такими ранними, скороспелыми, и, как правило, циничными. А ты не торопись становиться взрослым, сохрани в себе чистоту. Поживи в ней, ― Катя помолчала и добавила. ― Всю свою атомную энергию направь…

И тут я грубо её перебил:

– На создание модели России будущей?

– Заметь, я этого не говорила. И не злись. Я тебя таким не видела. Тебе вообще не идёт.

– Ладно. Думаю, я справлюсь. Правда, не знаю, как мы будем дальше общаться.

– Как и общались. Лично у меня по отношению к тебе ничего не изменилось.

– Посмотрим.

В каюте меня ждал Лев.

– Ого, ну и видос. Она тебя отшила, как Ларина Онегина?

– Типа того.

Я грохнулся на кровать в чём был.

– Если это настоящая любовь, то она не может быть счастливой. Во всяком случае поэты о такой не ведают, ― и, как повелось, к месту и не месту, прочитал из собственного:

Средь тысячи судеб, моя, где любовь?

Дай знать мне, окликни, с собой позови!

И я, непрозревший, мытарствую вновь

В зале ожидания любви.

– Какое счастье, что я не поэт! Может, повезёт?

– Быть не поэтом ― вот несчастье, ― искренне посочувствовал мне Лев. ― Друг мой, она не твоя, тебе просто померещилась. Она чужой огонь, тебя несогреющий. Вот послушай, я тут набросал.

Лев из-под подушки вытащил свой маленький блокнот, с которым никогда не расставался, и прочитал:

Когда Галактика раскрутит колесо своих созвездий,

И во вселенской сумрачной глуши,

Две искры встретятся, скитаясь после смерти,

Твоей души, моей души.

Какой ты будешь через вечность ― я не знаю.

И как меня изменят тайны бытия?

Уверен я ― друг друга мы узнаем ―

Две малых искорки ― и ты, и я…

– Лев, я в горячих спорах с мамой для себя уже давно решил вопрос о происхождении жизни: я эволюционист. Подобного рода лирика мне просто…

Я замолчал, подбирая подходящее слово, но мне помог Лев:

– Претит? Ты хотел сказать?

– Прости.

– Да ничего, я всё понимаю:

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой.

– Лев, там была печальная история. Мы не будем стреляться, давай спать. Тем более завтра надо будет как-то с Катей общаться.

– Сделай вид, что ничего не произошло.

– Вот именно, что вид…

Глава 9

Скучно

Прошла ещё неделя. И вдруг все как-то разом заскучали. Первой начала Ксюша:

– Эх, ну и отдых! Скукота!

Ольга поддержала:

– Да, лежим как морские котики, ты даже с Володей перестала собачиться.

– А что с ним цапаться. Вон, посмотри, лежит под навесом как агнец божий. То хоть колеса крутил, а сейчас только в песок закапывается.

– Ну у меня тоже от первой неудачной любви ломка была. Это не смертельно. Крепче будет.

– Расскажешь?

– Ещё больно.

Девушки легли на полотенца, закрыли глаза и долго молчали: Ксюша думала, что ей уже 14 лет, а у неё ещё ни разу в жизни не было сильного чувства, Ольга же, вновь и вновь вспоминала последние минуты, проведённые с ним…

Из какого-то тихого оцепенения их вывел Лев. Парни подошли неслышно, сели по обе стороны от девушек, и поэт тихо, словно перекатывающийся песок, прочитал:

В одной из дальних жарких стран,

Где много диких обезьян

И где жирафы шею прячут в облака,

Жил чернокожий мальчик Ван,

По-русски, попросту Иван.

Сушила парня странная тоска.

Девчата приподняли свои шляпки, под которыми скрывали лица от солнца, и удивлённо посмотрели на Льва. Начал Володя:

– Мы вот тут подумали с поэтом, ― помолчал, продолжил: ― Мы вот тут подумали со Львом, ― опять замолчал.

– Что ты сопли жуёшь: говори, что вы там надумали? ― резко, как всегда, оборвала его Ксюша.

– Скучно на этом свете, господа! ― заключил за друга Лев.

– Что вы хотите? ― спросила Ксюша.

– Помните, Катя рассказывала, что можно поиграть в каменоломне? ― напомнил Вова. ― Вот мы и подумали: а почему бы и нет? Скучно целыми днями валяться на песке.

– К тому же все ребята вокруг чего-то делают: обсуждают какие-то проекты, носятся со своими экспериментами. Их глазами можно костры разжигать. На нас смотрят, как на паразитирующий недоумков. Может, нам тоже стоит подумать над нашей задачей?

Конечно, все про себя согласились со словами Володи, но Ксюша не была бы Ксюшей, если бы не возразила:

– А мне нравится вот так лежать и быть недоумком. А вот ты будешь переумком, если пойдёшь в каменоломню. Катя же говорила, что нам будет страшно.

– Но, ― возразил Володя, ― это всего лишь Игра, в любой момент из неё можно будет выйти. Мы же никогда правилами не интересовались. Надо обо всю Катю расспросить. От вас требуется только согласие. Девчонки, ну соглашайтесь! Сколько можно дурака валять. Отдохнули после школы и хватит, давайте хоть каких-то впечатлений наберёмся. Хочется ведь приключений. Лев, не молчи!

– Да я только «за»! Мне по горло надоело это валяние. Я даже подкожным жиром обзавёлся, чего никогда не бывало. А стихи от такой сытной жизни вообще не пишутся, всё какая-то дрянь. Вот, послушайте:

У любви свои законы ―

Третий лишний.

Я давно дружу с Володей,

Так уж вышло.

Все разом засмеялись.

К ребятам по песчаному берегу, держа в руках босоножки, шла Катя. Она помахала ребятам руками. Вся такая ясная, свежая, чистая и близко-далёкая. У Володи забилось сердце, весь свет погас, и только какой-то внутренний прожектор подсветил вожатую.

– Валяем дурака? ― со смешком спросила Катя. ― Не надоело?

Лев постелил своё полотенце и предложил девушке присесть, а затем спросил:

– Кать, так что там за правила Игры?

– Созрели? ― вожатая обвела всех своими пушистыми глазами.

Ответил за всех Володя:

– Созрели. До чёртиков надоело бездельничать. Думаем, может, поиграем? Что от нас нужно?

– Да в общем-то ничего. Только согласие.

– А расписаться в инструкции по технике безопасности? ― с подколкой спросила Ксюша.

– Игра опасна, но абсолютно безопасна, ― Катя засмеялась свой тавтологии. ― Вам надо просто оказаться в каменоломне. Затем Игра по очереди будет вас парами перемещать по времени.

Ольга не сдержалась и спросила:

– Это как на машине времени, что ли?

– Можно сказать и так, ― ответила Катя.

– А в какое время нас Игра будет перемещать? ― поинтересовался Володя.

– А вот этого, ― честно призналась Катя, ― я не знаю. Вы проходили тестирование, перед тем как приехать в Лагерь, под каждого из вас составлялась программа, разрабатывался план.

Лев присвистнул:

– Вот как! А если бы мы отказались?

– Ну отказались и отказались. Никто принуждать бы не стал. Три месяца покупались, повалялись на песке и не солоно нахлебавшись уехали бы по домам.

Володя не оставил без внимания этих слов:

– А сыграем ― нахлебаемся солоно?

Катя ласково посмотрела на Вову, у парня грудь готова была взорваться.

– Но, если решитесь, Ксюш, тебе придётся металл снять. На тебя в XXI веке реагируют по-разному, а уж попадёшь в XV ― реакция будет неожиданной.

– Короче, ― подытожил Лев, ― мы отправляемся в путешествие по истории нашей богатой на историю родины?

– А как же Игра будет нас перекидывать из одного времени в другое? ― спросила Оля.

– В самый последний момент, когда ваша история в том времени будет закончена, ― ответила Катя, и тень пробежала по её лицу.

– Как мы поймём, что наша история закончена? ― спросила Ксюша, мимо которой не прошло без внимания изменение на лице вожатой.

– О! Это вы точно поймёте, ― Катя засмеялась.

– Ладно, согласны. Мы тут уже от скуки изнываем, ― ответил за всех Вова.

Глава 10

Где мы?

В бане был полумрак. Свет просачивался сквозь небольшое оконце. Вова лежал под нижней полкой парилки и разглядывал место, в которое его выбросило. Он отчётливо слышал, что сверху кто-то копошится, но решил до времени не подавать признаков жизни.

В парилке было тепло, видимо, мылись не очень давно, и она не успела окончательно остыть. Пахло распаренными берёзовыми вениками, ромашкой, немного ельником. Под полкой Вова обнаружил брошенную и забытую кем-то обёртку от мыла. Потихоньку дотянулся до неё, прочитал: «Духовое мыло, изготовлено в г. Шуя, 1830 г.»

«Чего? ― подумал Володя. ― Какой год?.. Шуя? Это Ивановская область? Да-да, ведь Шуя была столицей мыловаренья». Сразу вспомнилась поездка с классом в музей ивановского ситца, а оттуда заехали в музей мыла в Шуе. Он тогда ещё маме в качестве гостинца привёз дегтярное мыло, уж так его хвалили, мол, обладает волшебными целительными свойствами. Может, и обладает, но запах от него ― святых выноси. Мама им мыться не стала, а Вова за месяц прыщи свои со лба вывел. Ещё вспомнил, что на гербе Шуи они увидели золотой брусок, он тогда предположил, что в городе золото добывают. А оказался брусок мыла, но судя по доходу ― золотой.

Посмотрел по сторонам. Две большие бочки, ушат на полу, ведро деревянное, из него торчит ручка от ковша, тут же валялись редкие сухие листья от веника. Володя прислушался. Наверху было тихо. Уже никто не возился. Прячься не прячься, а вылезать рано или поздно придётся. И Вова полез аккуратно, не спеша, вглядываясь в банный сумрак.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.