PRO панические атаки: личный опыт победы и натренированные удары

Если ваш знакомый или близкий человек страдает от ПА или вы случайно оказались рядом с тем, кого настиг приступ и кто утверждает, что это именно психосоматический сбой (уточните, поскольку это вполне может оказаться что-то посерьезнее, например сердечный приступ) – спокойно предложите помощь и скажите, что готовы остаться и побыть рядом. Гарантируйте, что не оставите человека, пока его состояние не улучшится (обычно достаточно уделить 10-20 минут). Как таковой помощи может и не потребоваться, но человеку с ПА важно знать, что он не один.

Спросите, принимает ли он или она медикаменты в такой момент, и если да, то какие. Может потребоваться вода – запить лекарство. Вас могут попросить помочь дойти до туалета, особенно если на пути к нему есть лестница, пешеходный переход или другое препятствие. Если вы обладаете знаниями о расслабляющем дыхании, предложите вместе подышать – это, правда, уже продвинутый уровень помощи.

Можете поговорить о чем-то отвлеченном, что не касается нынешнего положения вещей. Но если заметите, что человека беседы не успокаивают, остановитесь и продолжайте просто молча быть рядом. Сказать честно, переключение внимания на отвлеченные темы лично меня скорее раздражало и редко способствовало успокоению. Но бывает по-разному.

Для оказания «первой помощи» просто уделите внимание, проявите немного сопереживания и терпения. Даже если с этим человеком вы больше никогда не увидитесь – он или она точно будет всегда вспоминать о вас с огромной благодарностью.

ПСИХОЛОГ

Как реагировать на тех, кто рекомендует «попить валерьяночки» и «просто успокоиться»? Как им объяснить, что с вами происходит, и нужно ли объяснять? Как относиться к непониманию со стороны близких, коллег и не замкнуться в себе с этой проблемой?

Люди, которые не испытывали в жизни панических атак, действительно вряд ли поймут, что происходит с вами в момент приступа паники. Просто потому, что у них нет подобного опыта. Скорее, они разделятся на два лагеря: одни сами могут испугаться и принять ваше состояние за действительно опасное и предложат вызвать скорую помощь. А другие могут обесценить ваш приступ, предложив просто успокоиться.

В любом случае, и тем и другим лучше постараться сразу объяснить, что с вами происходит в этот момент. Человек, может быть, и не сможет до конца понять ваше состояние, но, по крайней мере, перестанет волноваться, узнав, что вы в курсе, что с вами происходит.

Честным объяснением с людьми рядом, раз уж они там оказались, мы снимаем с них ответственность и заботу о нас. И возвращаем ее себе. Никто не обязан нас «спасать», но и мы не обязаны слушать непрошеные советы.

Глава 2.Инерция и крутящий момент: баги & бонусы

2.1 Тыква и хрустальные туфли

Вообще, со стороны все выглядело так, будто я живу очень даже неплохой жизнью – козырной, как сказали бы многие. В институте меня считали мажоркой. Сама же я чувствовала себя королевой. «Еще чуть-чуть – и прямо в рай, и жизнь удалась!» – вот это прямо про меня исполняли ребята из «Банд’Эрос». Сейчас я очень и очень далека от подобного рода мыслей, но тогда…

Спортивная фигура, молодость и, казалось, взаимная любовь давали хороший старт. Были и материальные блага, путешествия, учеба в вузе на престижном факультете и даже опыт ведения бизнеса. Все обеспечивалось мне извне. И делал это мой, если можно так сказать, благодетель – человек, к которому я долгое время была сильно привязана.

Назовем его коротко Мистер Y, или даже еще короче – МY. Он существенно украшал мою жизнь. Правда, был не совсем моим, так как состоял в браке, и, как вы наверняка успели догадаться, не со мной. Да, я не была обременена щами-борщами, глажкой-уборкой и другими непременными атрибутами замужней жизни, хотя, что греха таить, мечтала и об этом.

Рефлексия мучила меня часто, а времени для размышлений было предостаточно, так что душевные терзания периодически подкидывали немало дровишек в прожорливую топку самоедства.

Быть любовницей – нестабильно. А любовницей-содержанкой еще и губительно для «как бы думающей головы». Чувство неудовлетворенности в таком случае всегда равно 100 %. Не дает покоя осознание того, что ты не единственная женщина «своего» мужчины и не имеешь никаких прав ни на что. При этом твои биологические часы размахивают неугомонным маятником, и нет никаких шансов хоть как-то их унять.

Ну и, наконец, излюбленный десерт в меню разрушающих самобичеваний. Тебя не выбрали по-настоящему, а просто используют. Но ты этого не видишь. Не хочешь видеть. И не хочешь верить, что тыква давно сгнила, а ты сидишь в этом зловонном овоще, поправляя растрепавшуюся прическу и разглаживая складки помятого платья, и ждешь, что придет он и все изменит. Ведь обещал же. А если и не обещал – какая разница? Ты ведь давно уже все себе придумала.

Была ли эта нестабильная ситуация со всеми сопутствующими ей условиями (неудовлетворенность жизнью, неуверенность в своих поступках, обесценивание себя, ощущение собственной никчемности и постоянный страх быть отвергнутой) дополнительным поршнем, сжимавшим пружину панических атак? И были ли некоторые события, характерные для того периода моей жизни, триггерами ПА?

Безусловно, да. Но было и что-то еще. То, что позволяло всему этому неконтролируемому хаосу жить в моей голове, разрушать меня и калечить дальнейшую судьбу. Больше того: это что-то каждый раз будто толкало меня на заведомо пагубный путь.

Долгое время я безрезультатно силилась понять, что со мной не так и откуда растут ноги у моих регулярных умираний. Что это: врожденная или приобретенная особенность психики, сбой системы, сглаз, порча, проклятье или другое магическое воздействие, или, быть может, это карма и отработка моих ошибок, совершенных в прошлых жизнях? Последнее почему-то казалось мне наиболее правдоподобным.

Поскольку никто на тот момент не мог толком объяснить механизм поведения моего организма во время ПА, я в конце концов пришла к выводу, что проклята и наказана. И, знаете, это было так себе убеждение. Улучшению моего состояния, как вы понимаете, оно никак не способствовало.

ПСИХОЛОГ

Какие ситуации могут спровоцировать развитие ПА у взрослого человека со сформированной психикой?

Психологическая структура человека не стабильна – она гибка и в зависимости от течения жизни может развиваться или регрессировать. Таким образом, у человека есть возможность формировать и совершенствовать свое психическое тело, то есть личностно расти, бесконечно.

Панические атаки случаются, когда психика человека находится на несколько ступеней ниже вершины своего развития под названием Самость, или Индивидуация (по Юнгу). На этой вершине нет панических атак, а есть одна лишь гармония, созерцание и мудрость. Можно стремиться к этому уровню всю свою жизнь, но так его и не достичь, что обычно и происходит. Однако шанс есть у всех.

К тому же, человек может быть взрослым физически, но это еще не значит, что он психологически зрел. Уже одно то, что взрослый человек, который должен брать ответственность за себя и свою жизнь, психологически не готов к этому, приводит ко внутренним конфликтам. На таком этапе развития психики много шансов встретиться с неврозом и паническими атаками.

Конечно, любое событие в судьбе каждого из нас оставляет тот или иной психологический след. Запечатлеваются факты, образы складываются в сюжеты, и у человека формируется своя, индивидуальная психологическая картина мира. Смерть близких, развод родителей, разрушение собственной семьи, потеря работы и средств к существованию – все это самые сильные стрессы для нашей психики, под влиянием которых актуализируются базовые страхи. Они же, как правило, являются самыми мощными триггерами, способными запустить паническую атаку.

Однако бывает и так, что ничего подобного в жизни человека не происходило. Точнее, кажется, что не происходило, – он или она не помнит такого. Что же в этом случае запускает паническую атаку?

Нужно смотреть глубже – в детство.

Где-то там наверняка был запечатлен страх расставания, потери, смерти. И в какой-то ситуации во взрослой жизни страх, связанный с уже знакомым сильным переживанием и спрятанный глубоко в подсознательном, начинает давать о себе знать. И вот уже психика включает сигнал тревоги в связи с тем, что страх может повториться, и запускает круг паники.

2.2 Остановись, мама!

За полярным кругом нет больших деревьев и много месяцев практически не бывает солнца, зато есть полярный день и полярная ночь. То тут, то там растет морошка и голубика, а северного оленя можно встретить прямо на улице.

Тундра осенью – огромное разноцветное одеяло. А зимой тут наметает такие сугробы, что можно кататься с крыш одноэтажных домов, рыть «норы» в гигантских снежных холмах и оборудовать там себе домики-пещеры, вырезать снежные кирпичи и строить из них настоящие крепости.

Воркута. Сказочный город детства в поясе вечной мерзлоты.

Здесь я родилась.

В садике, а потом и в школе у меня всегда было много друзей. Учеба давалась легко. Становясь старше, я удивляла способностями и была отличницей, мое фото не сходило с доски почета. У родителей не было необходимости просматривать мой дневник и проверять домашнее задание, поскольку в нем никогда не было ошибок. Я не пропустила, по-моему, ни одной олимпиады, всегда делала оба варианта контрольных работ и редко сталкивалась с задачей, в решении которой требовалась помощь. И я никогда не уставала читать. Просто-напросто просиживала часами в библиотеках, причем, кажется, еще в начальной школе перечитала все самые интересные книги в детской и перебралась во взрослую, потому что хотелось чего-то более серьезного и захватывающего. Возможно, сыграло роль то, что в доме моего дедушки, тогда еще директора школы, человека очень образованного, были огромные стеллажи книг. Вообще, книги стояли повсюду в доме – а дом был большой, – даже на полках в коридорах. Здесь, приезжая на лето, я изучала с дедом работы Херлуфа Бидструпа вместо Мурзилки, и «Детскую энциклопедию» вместо «Веселых картинок».

По итогам пятого класса мне предложили перейти в бесплатный класс лицея – первого в Воркуте учебного заведения, куда брали только детей с выдающимися учебными результатами. Первый набор состоял из лучших учеников всех школ города. Предполагалось, что выпускники лицея будут уметь изъясняться на трех языках, знать латынь, программирование и еще какие-то науки, которых не было в стандартной школьной программе в тот период. Это сейчас я понимаю, насколько важна мотивация детей, даже сообразительных, со стороны взрослых, и особенно родителей. Это сейчас я понимаю, насколько значимо для меня, девчонки, было все происходившее в то время. А тогда… Тогда мне было просто интересно, весело и легко жить. Впереди рисовались одни лишь перспективы.

Получив мой табель с пятерками за пятый класс, на начало каникул родители отправили меня в путешествие по Золотому кольцу вместе с одноклассниками. Спустя несколько дней, довольная и с ворохом впечатлений, я возвратилась домой. Однако на месте любимого уютного дома меня ждал унылый склад коробок. Мне тут же подарили японский кассетный магнитофон, и мать сообщила, что мы уезжаем в деревню. Жить.

Это был удар под дых.

Я не понимала, что происходит, а даже если бы и понимала, то в силу молодости лет у меня все равно отсутствовало право голоса. Остановить мать было невозможно. Не могу сказать, что деревня как таковая сильно пугала меня, ведь я отдыхала здесь каждое лето. Но почему-то внутри не покидало ощущение, что именно так выглядит крах.

Вскоре нас приземлило в деревне, и мы вдохнули воздух полей средней полосы России. На тот момент здесь проживало от силы человек пятьсот, преимущественно пенсионеры. Заехали мы в давно заброшенный дом моей бабушки, обустройством которого до состояния, пригодного для жизни, мать и занималась все лето. Она сразу же завела козу, Хавронью, на удивление умную, нескольких кур и поросенка. А еще – мне позволили собаку!

Белый пес с рыжим пятном на холке поселился в будке в нашем дворе, и я назвала его Малышом. Будку обтянули черным толем, я покрасила его белой краской, а голубой нарисовала окошки. Дверь будки, как настоящая, крепилась на петли и тоже была украшена бело-голубым узором. Внутрь я положила много сена, чтобы Малыш рыл себе норку и спал в ней.

Впереди ждала уютная летняя пастораль с ее зелеными лугами, теплой речкой, золотым солнцем, запахом дыма субботних бань, вечерними встречами усталых и послушных стад. Я почти перестала волноваться. Каждое лето мы с двоюродными братьями и сестрами проводили здесь, поэтому все казалось таким, как всегда. До поры до времени…

В конце лета деревня опустела. Родственники и друзья, гостившие у бабушек и дедушек, вернулись в свою привычную городскую жизнь. Обычно уже в середине августа мы начинали считать дни до отъезда друг друга, и грустили, когда кто-то уезжал раньше. Однако это всегда был качественный переход «на новый, высший уровень», ведь встретиться мы теперь могли лишь спустя год, уже существенно повзрослевшими, поумневшими и подросшими.

В этот раз я проводила всех. На душе было тревожно и печально.

В сентябре я стала ходить в школу, в которой когда-то директорствовал мой дед. В классе было 5 учеников, включая меня. Причем я была единственной девочкой. Чуть позже присоединилась еще одна – Наташа. Ее семья приехала сюда из какой-то азиатской республики.

Позволю себе немного отвлечься, чтобы в общих чертах обрисовать атмосферность этого местечка и большинства обитающих тут людей. Скажу только, что из всех мальчишек моего класса до 35 лет дожил лишь один. Возможно, два, если второму удалось выжить после заключения, куда судьба впервые отправила его еще в юном возрасте; что было дальше и вышел ли он на свободу – мне неизвестно. Двое других умерли от алкоголя, еще один погиб при странных обстоятельствах…

Как представитель интеллектуального семейства по линии отца и обладатель достойного бэкапа успеваемости в городской школе, я считалась в классе образцовой ученицей. Примечательно, что как раз в этот период жизни мой интерес к учебе утрачивался не по дням, а по часам, и в конце концов иссяк совсем, и очень надолго. Что касается возможностей, то, забегая вперед, скажу, что после замаячивших и тут же исчезнувших лицейских перспектив получить достойное образование бесплатно мне шансов больше не представилось.

Еще до начала моей учебы в деревенской школе мать озаботилась вопросом своего трудоустройства. У нее было медицинское образование и навыки, давно, правда, не практиковавшиеся. Для того чтобы работать по специальности – а такая возможность здесь была, – ей следовало пройти квалификационные курсы. Она решила учиться, оформила необходимые документы. Ездить на учебу нужно было за 250 километров, в столицу республики, куда автобус из нашей деревни шел около пяти часов.

Я не помню, чтобы мать как-то разговаривала со мной и морально готовила к тому, что ей придется уехать на неделю, а затем снова на неделю, и снова, и снова, – и так будет продолжаться три месяца. Помню только удушающую истерику и абсолютное непонимание, почему мне нельзя уехать вместе с ней. Вечером, после ее отъезда, я обнаружила в кастрюле, укутанной полотенцем, теплую еду: мать всегда так оставляла ее, чтобы та не остывала, и внутри меня было ощущение, что обо мне позаботились…

Утром я проснулась в холодном деревенском доме. До ухода в школу нужно было растопить печь, почистить хлев, накормить козу и прочую живность. Хавронья ела только теплую еду и пила подогретую воду, так что на все манипуляции требовалось не так уж мало времени. Завидев меня, сонный Малыш выползал из будки и закидывал мне на грудь передние лапы, показывая, что за ночь соскучился, что голоден и ждет, пока очередь дойдет и до него.

Закончив дела, я шла на уроки. А, вернувшись, опять всех кормила и убирала. Потом делала домашнее задание, на которое уходило минимум времени, и шла гулять. Вечером мне нужно было возвращаться в пустой и темный дом. Веселый Малыш оставался ночевать в будке у дома. Я снова топила печку и, очевидно, делала что-то не так, потому что тепло было только возле открытой топки. Промучившись и окончательно выбившись из сил, я включала электрический камин, вставляла в магнитофон кассету с песнями Тани Булановой, нажимала «плей», прижималась к обогревателю, чтобы хоть как-то согреться, и выла, то вытирая, то глотая слезы.

Мать приехала в пятницу, поздно вечером, почти ночью, и привезла красное продолговатое яблоко. Я опять плакала и просила больше меня не оставлять. Обещала, что буду спать в общежитии рядом с ее кроватью, на коврике, и не буду мешать. Но мои причитания ее, конечно, не остановили, и она снова уехала.

Правда, чуть позже мать договорилась с мамой одной моей подружки, чтобы я пожила в их доме до ее возвращения. За нашим же домом и хозяйством с тех пор оставалась присматривать какая-то соседская бабулька.

ПСИХОЛОГ

Какие сдвиги в психике провоцирует сильная обида и утрата доверия к родителю, нехватка/потеря родителя? Все ли эти ситуации чреваты развитием неврозов и ПА и способно ли примирение с родителем во взрослой жизни излечить от приступов родом из детства?

Возникновение панических атак и неврозов провоцирует глубинный страх разрушения, исчезновения, смерти. Можно предположить, что потеря родителя буквально или вследствие утраты доверия может стать глубинным конфликтом, который будет звучать как: «Я без мамы/папы не смогу, не проживу! пропаду! умру!». Смерть тут может представляться как отмирание части души (важной родительской части).

К примеру, младенец, проснувшийся ночью в своей кроватке, криком требует внимания и тепла матери, но мать не подходит к нему, выжидает, что ребенок успокоится сам. А ребенку некомфортно, и он искренне не понимает, где мать, почему она не приходит на помощь, когда темно и страшно. Мы не знаем, что в этот момент происходит в душе ребенка, возможно, он познает первый опыт паники, думает, что мать никогда больше не придет… Если так происходит несколько раз, то уже в младенческом возрасте может сформироваться этот паттерн панического страха.

Мы никогда доподлинно не узнаем, что еще в жизни ребенка должно произойти, чтобы в будущем человек начал испытывать повторяющиеся панические атаки, но точно можем предположить, что нарушение здоровой привязанности влечет бессознательный страх потери матери.

Родители часто сами совершают ошибки, бросая детям фразы: «Ты без меня пропадешь!», «Будешь плохо себя вести, я уйду», «Вот умру, будешь знать, как без меня плохо», «Доведешь ты меня до смерти». Возможно, они так говорят, не зная последствий таких высказываний. Но от этого, как говорится, не легче…

В этот момент ребенок, можно сказать, берет вину на себя, часто действительно верит в то, что так и случится. И эта «вина» аукается в будущем неврозами, страхами, паническими атаками.

В дальнейшем, разбираясь со своими паническими атаками и неврозами, важно стать для самого себя осознанным взрослым, проработать все травмы с самим собой, научиться опираться на себя, что бы ни случилось. Тогда, возможно, вопрос с физическим родителем не потребуется как-то решать. Захотите ли вы поговорить об этом со своей мамой или все ваши обиды останутся в стенах кабинета психолога – выбор за вами. Четких инструкций здесь нет.

2.3 Не бабочка: назад в кокон

Все происходило стремительно. Вот я порхаю на высоченных каблуках, красивая и жизнерадостная, курю, смеюсь и танцую, и вдруг раз – какой-то злой фокусник переключает тумблер моего самочувствия из верхнего положения «жизнь прекрасна» в нижнее «умираю».

Мужчина, с которым я долгое время связывала много надежд, не собирался жить со мной в горе и в радости, зато с чудодейственным седативным мы поженились быстро и надолго. Небольшие пластинки с белыми сладковатыми кружочками прописались во всех моих сумочках.

MY увлекался дайвингом, а я – все больше им и его интересами. Я обожала море, но в тот период волны пугали: отсутствие тверди под ногами не дарило спокойствия. Так что о романтике речи не шло.

Однако истинная провинциалка во мне предпочитала по возвращении в свой снежный край в прямом смысле слова затмевать всех цветом загара. Для его приобретения яхты и дайверские катера подходили как нельзя лучше. Так что каждый раз перед тем, как сменить шезлонг у бассейна, где я инстаграмно лежала, на болтающуюся каюту, приходилось убеждать себя, что на носу яхты достигнуть цели, то есть шоколадного загара, получится гораздо быстрее. К тому же, так я весь день смогу провести рядом с MY. Только эти аргументы и помогали решиться на передислокацию.

Мои панические атаки предпочитали именно такие места, как качающийся кораблик – ровно настолько, насколько не любила их я.

Ярко запомнился один заплыв. Я в каюте, в купальнике, с темной от загара кожей, еле дышу. Рядом две миски с теплой водой. В них мои руки, которые я пытаюсь расслабить, чтобы снять судороги. MY принес седативное, чем сильно удивил: я и не думала, что он раскрыл мой маленький секрет в виде узкой полоски фольги, которая всегда была со мной.

Тем временем морская романтика бушевала вовсю. Яхта клевала белоснежным носом среди бирюзовых волн. Загорелые и веселые люди наслаждались обжигающим зноем и пьянящим блеском экваториального солнца. А мое состояние было таким, как будто я нахожусь не в эпизоде, достойном обложки глянцевого журнала, а на одном из кругов «Божественной комедии».

ПСИХОЛОГ

Почему атаки возникают даже там, где, казалось бы, ничто не предвещает стрессов, где все спокойно, умиротворенно, безопасно? Может ли это быть связано с негативным детским опытом и каким именно?

Известно, что во время войн и стихийных бедствий количество неврозов и панических атак заметно снижается. Это, во-первых, объясняется тем, что во время реальной опасности – в условиях угрозы жизни и непроходящего стресса – адреналин регулярно расходуется; а во-вторых, людям в таких ситуациях некогда заниматься своим внутренним миром – им слишком тяжело физически: все силы уходят на борьбу за выживание.

Депрессии, неврозы и панические атаки настигают человека, когда реальной опасности для жизни нет. Тогда психика, грубо говоря, может заняться своим развитием. Паническая атака как психосоматический симптом – это ресурс человека на личностное развитие. Когда не надо воевать и выживать физически, психика желает расти. Поэтому первые симптомы ПА нередко случаются как раз в спокойное мирное время.

Кроме того, негативный детский опыт внезапного сильного стресса, повлекшего страдание, безусловно, накладывает отпечаток на психику и может провоцировать появление в дальнейшем ПА, в том числе в те моменты, когда все спокойно и хорошо – слишком спокойно и хорошо, чтобы продолжаться долго. Именно так воспринимает ситуацию человек, который подсознательно ждет какого-то подвоха и внутренне начинает к нему готовиться, накручивая панику.

2.4 Прощай, друг

Вечером небо в деревне потрясающе красивое, усыпанное звездами. Нет ни одного фонаря и ничто не мешает рассмотреть все созвездия. Только изредка слепят фары проезжающих через деревню машин. Эти машины каждый раз отвлекали нас от любования звездами и девчачьих разговоров с подружками, зато приманивали к себе здешних собак. В тихих деревнях собаки почему-то любят лаять на автомобили, пробегая в опасной близости от их колес. Наверное, так они показывают, что не намерены пускать шумных чужаков в свою деревню.

В тот вечер мы с подругой Таней шли в холодной темноте, куда и зачем – уже не припомню, как вдруг мимо прогремел грузовик, и Малыш, который все это время шел рядом со мной, кинулся к нему с надрывным лаем. Раздался резкий звук тормозов, потом визг собаки. Пес отлетел от машины и упал. Когда я подбежала к нему, он уже умирал.

Оттащив Малыша подальше от обочины и вытирая слезы варежкой, я решила, что на рассвете отвезу его домой. Утром, как только рассеялась темнота, я встала, взяла тележку и вернулась за телом собаки. Погрузила его, уже окоченевшего, и повезла. Голова пса при этом сильно свисала, и спустя некоторое время, видимо от тряски, из носа Малыша потекла струйка крови. «Как странно, – подумала я, – ведь он умер много часов назад, – какая может быть кровь?..» Я довезла Малыша до дома, выбрала место, взяла лопату, вырыла яму. Дно ее устелила сеном – он очень любил на нем спать, – и закопала.