Выжить. Повесть военного времени и перестроечные рассказы

Расстегнула ватник, приложила к груди Васятку. Он жадно чмокал, но почему-то сердился.

– Неужто, молоко кончается? Тогда совсем беда! – Растёрла груди. Они и, правда, стали вялыми. – Так и есть! Что ж я, дура, всё голодала-то? Даже пить забывала! С чего ж молоку взяться?!

Она поскорей достала себе картошину и пол свеклы, давясь от нетерпения, поглотала, почти не жуя. Чтобы не подавиться, зачерпнула горсть снега. Зубы свело, но быстро отпустило. Для детей-то водичку она за пазухой носила, в бутылочке, во внутреннем кармане, примётанном к ватнику. На этом месте, под мышкой, у неё потом долго синяк был…

– А, может, это и не голод? – вдруг пришло на ум, – просто грудь бутылочкой застудила?.. Да нет, в тряпку ведь заворачивала! Не должно…

Засыпала снегом костёр. Еле загнала в сани Заянку! Прилегла, придавила её рукой. Та подёргалась, похныкала и замолчала. Васятку, расстегнув ватник, как всегда, положила себе на живот, пусть греется. Опять провалилась в беспамятство. Очнулась от странного ноющего звука:

– Будто – комар нудит?.. Только откуда он – зимой?

Прислушалась. Кто-то взахлёб плакал неподалёку. Да не один… Потом вдруг – визг и короткое подлаивание – тяв-тяв! А дальше, аж мороз по коже:

– У-У-У…

Сначала с одной стороны, потом с другой, потом и – со всех…

– Волки! – резануло по сердцу. – Господи, сожрут ведь! Нащупала в головах спички, выхватила из-под перины большой сноп соломы, разорвала пополам…

– У-У-У… – послышалось уже совсем рядом, и показалась первая пара волков.

На слух показалось, что их – штук восемь! Накрыв кожухом детей, выскочила наружу, подпалила солому:

– Ну, где вы, гады? – Подходите, все глаза повыжгу! – заметалась она перед санями. – Вот тебе! Вот! И – тебе! – тыкала огнём прямо в волчьи морды. Звери заметно смутились, попятились… – Ах, так?.. – ещё больше разошлась Ксения, затопала валенками на месте, делая вид, что даже погналась за ними! – Ага… Забоялись?!

Волки видно были не голодны: неубранных трупов людей и собак в начале войны было много, вот и не стали с Сюней связываться, отстали, своей дорогой пошли.

Потом, особенно по ночам, огоньки волчьих глаз ещё не раз преследовали Ксению. Круг их сужался с постоянным голодным упорством. Это было ежедневное противоборство маленькой смелой женщины и алчных ненасытных зверюг. Иногда ей по несколько ночей приходилось ехать от поля до поля, от скирды до скирды, а ведь там проезжих дорог не было. Поэтому, даже если Сюня упиралась вусмерть, то за ночь проходила не больше пяти-семи километров.

Сегодня же она столкнулась с волками в первый раз! Поэтому до смерти напугалась:

– Нет уж… Лесом я больше не поеду!

Недавний кураж её, на грани безумия, вдруг прошёл, и она ясно поняла, как близка была от смерти!

– А вдруг солома кончится?.. Да и не видать за ёлками ничего. Лучше уж – полями. Там и свекла неубранная попадается, и картошка мороженая. Пусть и крюк, но так надёжней. К утру вьюга неистовствовала ещё злее, но Ксения уже не могла оставаться на этом месте.

– Вдруг волки вернутся?..

Она опять впряглась, выволокла санки на дорогу и потащила… Шла и шла, а лес всё не кончался! Вдруг впереди чуть просветлело. Кажется, загавкали собаки, послышался стук топора. Вгляделась. Какой-то парнишка рубил на обочине сушняк. Подъехала:

– До Стрелецкого далеко?..

– Ещё порядочно…

– Передохнуть бы… Я с детьми.

– Да можно и у нас. Мы на отшибе живём. К нам немцы не заглядывают, только полицай один, Федька, да и тот – свой! Идём, что ли?..

Сюня попыталась сдвинуть сани. Они не слушались. Тогда парень положил в ноги детям собранный хворост, сунул топор за пояс и впрягся сам. Шли недолго. Парнишка привёл её на край села, в самую низкую, почти вросшую в сугробы избу.

Но над крышей вился дымок, и прямо с порога пахнуло спасительным теплом. Спрашивать – кто да что и какая это деревня – не стала.

– Расспросов сейчас не любят. Время такое… Спасибо, хоть пустили! Ведь жизнью рискуют! Чуть что – расстрел!

У печи на табурете, согнувшись, сидел старый дед в накинутой на плечи женской кофте. Он даже не оглянулся на вошедших, видимо дремал.

– Больной он… – пояснил парнишка. Бабка его к сестре пошла, в соседнее село, так убили по дороге, на патруль нарвалась! Вот он и сдал совсем. Митричем его зовут. Скучает… Я к нему по соседски захожу, помочь. Вот суп ему сварил на шкварках, с картошкой.

Обогреетесь, – варёная свёкла в печи – в казанке… Вода в углу. Бабкина постель свободная. Митрич ничего не скажет, – кивнул парень на старика, – ему теперь всё равно! Молчит уже неделю. Наверно, скоро помрёт. Есть будете, дайте и ему.

Ксения прохозяйничала в доме Митрича до позднего вечера. Всё перестирала, высушила. И деду – тоже. Когда разлили по мискам суп, шепнула дочке: – Я такого вкусного ещё никогда не ела!

– Я тоже, – согласилась Заянка, уже второй раз облизывая ложку.

Рискнули и Васятке налить, только картошку для него потолкли. А шкварки он целиком глотал, аж давился. Дети обогрелись, выспались в тепле, но уже подошла ночь, надо было опять ехать.

Ксения сунула под перину горячей свеклы, и, поклонившись в пояс сначала старику, потом приютившему её дому, двинулась дальше.

После отдыха силёнок заметно прибавилось. Она волокла сани ещё пять ночей подряд, то вдоль обледенелых перелесков, то заснеженным балками. Отдыхала днём, иногда в копёшках, иногда в стогу. Изредка жгла костры. На шестой день свернула к жилью. Почувствовала, что заболевает. Лоб горел. На ходу она часто теряла сознание… Подъехала с огородов к первому попавшемуся дому и упала. Очнулась. Хозяйская собака лизала ей лицо и изредка громко лаяла. Из дому вывалилась целая ватага ребятишек: четверо парнишек и одна девочка, ровесница Зойки. Следом вышла сама хозяйка. Помогла Ксении подняться. Из возка выглянула разбуженная собакой Заянка. Хозяйская девочка сразу подошла к ней, взяла за руку:

– Пойдём…

– У меня штанов нет.

– Совсем?

– Нет, мамка постирала…

– Я тебе юбку принесу!

Она принесла Заянке свою юбку с вышивкой понизу, и девочки сразу подружились.

– Вы откуда? – спросила маленькая Татьяна, новая подружка Зойки.

– От папы, – не задумываясь, ответила та.

Хозяйка дома Наталья умела лечить травами. Пять дней она возилась с Ксенией. Та совсем расклеилась. У неё заболело всё сразу. Она еле ходила. Но в мыслях было одно:

– Домой, домой! А то ещё помру в дороге, дети чужим людям достанутся. Никита мне не простит! – Уж столько прошла… Даст Бог, дойду!

Наталья её не отговаривала. Боялась за своих детей. Да и с продуктами у неё самой было плоховато. Столько ртов… Ксении дали чуть-чуть хлеба для Васятки, спиртовой настойки от простуды, проводили через лес до придорожных кустов. Дальше она потащила сани сама. Тащила ещё пару ночей…

На третий день нарыла в одном из стогов спящего ужа, намотала его на жестяной прут, зажарила меж двух камней. Дети глотали, как галчата. Заяна даже пальцы прихватывала.

– Ешь, милая, ешь… Это, как курятинка…

Попадались и мыши, но их поймать она не могла, сил не было. А поджигать стог, – немцев привлечёшь!

Волки преследовали её и в полях. То в низине виднелись их короткие рваные цепи, то в дубках, у косогора. Но управу на них она уже нашла: лишь бы стога не перевелись, да спички не отсырели!

Однажды сквозь сон почувствовала, как, прямо у её лица, кто-то роется в стогу. Раздвинула солому, и отпрянула! В образовавшуюся дыру просунулась лобастая волчья морда. Дурно пахнуло горячей мертвечиной. Глаза у волчицы светились… Почему Ксения решила, что это – волчица?.. Наверное, свой свояка – видит издалека… Со всего маху ткнула в неё лежащим о бок штырём. Послышался истошный визг. Волчья голова убралась.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.