Лихолов

Ратибор подал знак руками, и через миг откуда-то из-за кустов вышел сначала Яговин, которому Златовласка даже обрадовалась, так как знала его уже много лет и ценила преданность этого воеводы. А затем вышел Лихолов с учеником. Этим двум принцесса удивилась, даже недовольно ахнула. Но отступать от своего слова было негоже, потому пришлось Златовласке не возмущаться, и мирно пустить всех пятерых в свою пещеру. Хотя Ратибор заметил, что как только сестра увидела Лихолова и Елисея, особенно, когда те подошли к ней на поклон, жар, исходящий от ее тела, заметно усилился и стал обжигать.

Пятеро мужей и юная принцесса расселись на камнях пещеры. Снаружи дождь уже вовсю хлестал по камням, безжалостно охлаждая их, смывал с серых валунов все счастливые воспоминания о лете и солнце. А разогнавшийся до одурения ветер выл так, что, казалось, будто природа затянула трагичную, могильную песнь и настраивала мир на приход холодов.

– В этой пещере хоть и сухо, и даже тепло, но темновато из-за непогоды, – оглядываясь по сторонам, поежился Ратибор. – Может нам разжечь здесь небольшой костерок?..

– Да, – кивнула Златовласка. – Сейчас разожгу.

Девушка потянулась куда-то за камни и вытащила горстку хвороста. Еще достала горстку сухой травы и крепко сжала ее в кулаке. Закрыла глаза. Велимудр и Ратибор в недоумении переглянулись. Воздух пещеры вдруг резко напитался жаром, словно кто-то всыпал туда кучу тлеющих углей. А с принцессой начало происходить странное. Пряди ее золотых волос стали напоминать горящие веточки, как если бы по ним прокатилось пламя. А ладонь, сжимающая сухую траву, принялась испускать дым и тление. Все увидели прямо на нежной девичьей руке разгоревшийся маленький огонек. Девушка держала его, не испытывая даже намека на боль от ожога. Жар жил внутри нее, драконий огонь пронизывал всю ее плоть. Дурная она, эта драконья магия, злая. Но в исполнении берегини востока какая-то… прекрасная. Златовласка была суть костер – прекрасная огненная дева.

Девушка откровенно наслаждалась произведенным на гостей эффектом. Она аккуратно поднесла горящие травинки к горстке хвороста. Занялся костерок. Воздух сбросил зной, а волосы Златовласки снова стали просто золотыми. Теперь немного освещенная пещера давила тишиной. Никто не решался произнести ни слова, все лишь озадаченно смотрели на огонь и совершенно невредимые ладони принцессы. Только Велимудр имел дерзость громко вздохнуть. А девушка же, смакуя всеобщую растерянность, гордо сказала:

– Итак, брат мой, я не просила спасать меня.

– Но, сестра моя, – пересилил оцепенение Ратибор, в то время как Яговин, Лихолов и Елисей отвернулись, стараясь не стать лишними в этом разговоре. – Объясни же мне, кто ты теперь? Как ты такой стала? И что намерена делать со своим новыми… возможностями?

Златовласка вдохнула, довольно надувая грудь:

– Я расскажу вам. Но только если ты, Ратибор, пообещаешь упомянутым моим слугам ничего дурного не делать и за содеянное не наказывать. Ибо я сама на себя беру все случившееся.

Где-то на улице неожиданно громыхнула молния. Погода была грозной. И такое же выражение приняло лицо Ратибора.

– Хорошо, коли в том твое условие. Упомянутых твоих сопричастников лично я не трону.

Принцесса удовлетворенно кивнула и тихим вкрадчивым голосам отвечала:

– Знаешь ты не хуже меня, возлюбленный мой брат, Ратибор, что времена настают тяжелые. День за днем все больше черни проникает в наши края. Лезет нечисть на Восток втихую, подло, разрешения не спрашивает. Ни силой не берет нас, ни войну не объявляет. Заползает, как змея под одеяло. И видела я, что прославленный крепкий дух Северо-Восточного народа, доблесть, которая выдержала столько кровопролитных битв, нынче слабнет на глазах. Мы, восточинцы, к такому не привыкли. Сильны мы в честном открытом бою, все вместе, единым мечом, единым кулаком, единым щитом. Оттого-то враг и решил нас потихоньку перебрать по косточке. Я с детства пою в храме благочестия, вижу там простых людей. Таких разных, настоящих – это наш народ… Стою молюсь, а сама иногда поглядываю на людей, в лица им, в глаза смотрю. И с недавних пор стала я видеть в них страх. Сомнения. Слабость. Я знала, что народу моему сегодня нужна помощь. Восток нынче болен и немощен. Глядела я и на отца короля. Тот постарел, иссох. На него надежды нет, и сам ты это знаешь, Ратибор! Даже простой люд уже о том догадывается. Остатки силы теплятся лишь в тебе, брат мой, и твоем преданном войске… Этого ничтожно мало… Я – дочь короля. Я – — милость Матери Судьбы. Мое предназначение от рождения – беречь Восток. Я не могла спокойно смотреть на все это. Понимала, что должна сделать что-то для Северного Леса, для своего народа. А потому…, – она запнулась, – потому я… Я нашла союзника, который смог сделать из меня, хрупкой бесполезной девчонки, силу. Ведунья Майа и ее друзья – они… Они предложили воспользоваться какой-то древней магией. Такой, какую и ведуны наши не знают. Сказали, что великие жертвы несут великие награды. И если я рискну… То может выйти из меня настоящая защитница для Востока. Я недолго думала. Приехала в назначенное место. На том обряде и обратили меня. Риск оправдал себя, жертва принесла плоды. Смотри на меня, брат! Теперь я – силища! Теперь я помогу Северному Лесу. Грядет война, мы все это чувствуем. Алый меч и реки крови узрели ведуны в моей судьбе… То и есть предстоящая битва. Но Восток нынче не в силах выиграть войну: руками сомневающегося народа, небольшой армии, без союза с Раздолом…. Мы падем в первой же битве! Но теперь, со мной, с драконом, у нас будет надежда отстоять Северный Лес! Я сама пожелала стать огнедышащим змеем. Я сама попросила об этом ведунью. Я сама приехала на обряд и подожгла себя, рискуя сгореть заживо в случае неудачи! Потому что я хочу дать Востоку надежду! Вы все, ты, Велимудр, твои верные воины – вы маленькие искры в сгущающемся мраке. Я же разожгла из себя огромный костер, который поможет отогнать от нас злобного врага. Ратибор, – Златовласка вдруг наклонилась и схватила ошарашенного брата за руки, – я теперь твоя армия. Я – твоя горящая стрела! Не надо спасать меня. Брат мой, это я! Я спасу тебя!

Но Ратибор не ответил. Он любил сестру, он хотел защитить ее от всех бед мира. И никогда и помыслить не мог, чтобы та стала воином, оружием смерти… Очередная молния шарахнула где-то на улице. Но ни брат, ни сестра не заметили грома. Они молча смотрели друг в другу в глаза. Златовласка глядела радостно и гордо. Ратибор же весь побледнел и пытался осмыслить услышанное. Остальные мужи, невольно оказавшиеся свидетелями этого разговора, сидели с такими же бледными лицами, не выражавшими ничего. Будто сама жизнь сейчас оставила их, взяла передышку на раздумья. Только тени от костерка плясали по сталактитам пещеры, хоть как-то отмечая ход застывшего времени. Дождь барабанил по камням на улице, ветер все также выл свою могильную песню. И никто сейчас уже не вспомнит, сколько длилось это гробовое молчание. Лихолов дивился, что кто-то может так рассуждать, ставить благо других людей выше собственной жизни. Неужели молодая, избалованная принцесса просто так променяла сытую безопасную жизнь во дворце на воинскую участь? Какова должна быть чистота этой души? Странник всматривался в принцессу. Он видел перед собой молодую, очень красивую девушку с такой мощью и обжигающей правдой во взгляде, какой не встречал Охотник еще никогда и ни у кого. Вдруг снова громыхнула молния, жаля Лихолова своим острием точно в бронированное сердце. Или ему только показалось?

– Вот и разгадка, – пробормотал, наконец, Велимудр. – Златовласка принесла себя в жертву. Если отнять, а потом добавить, то в итоге и не убудет, и не прибудет.

Все обернулись на старца, но смысл его слов понял не каждый.

– Доченька, – ласково обратился ведун к принцессе. – Матушка Судьба создала женщин для рождения жизни. А для гибели оной – мужчин. Девичья роль и почтеннее, и радостнее. Как грустно мне, что вместо бальзама живительного ты стала карающим пламенем!

– Я из воинского рода Изяславовичей! – возразила Златовласка. – Хоть я и дева, но в жилах моих кровь защитника!

– А, кроме того, – продолжил ведун, будто не заметив слов принцессы. – Ты очень рисковала. Во-первых, если бы тому колдуну не хватило силы, ты могла бы просто погибнуть… – Златовласка понимающе закивала, опуская взор. – Во-вторых, в случае успеха драконья суть могла бы полностью поглотить тебя, и ты стала бы просто неуправляемым монстром и ужасным бедствием.

– В тяжелые времена любой риск оправдан, старче, – парировала принцесса.

– Не своими словами ты отвечаешь, – прищурился Велимудр. – Чую нутром, что вторишь ты за кем-то… Но я не закончил… В-третьих, скажи-ка, раз ты утверждаешь, что все так удачно и помощь тебе не нужна, и ты – оружие света, то отчего тогда столько урона? Зачем ты в своем драконьем облике устроила в Рассветнике пожар? Зачем, охотясь, поубивала уже десятки невинных людей в ближайших деревнях? Люди, которых ты собралась защищать, в ужасе! Некоторые думают переселиться подальше, другие видят в твоем появлении дурной знак! Ты навела страх, большую смуту посеяла на Востоке. А главное, убила невинных. В чем же здесь будет твое объяснение?

Златовласка вздрогнула и прикусила губу. Она растеряла весь свой гордый вид и стала похожа на ребенка, пойманного на проступке. Только все перечисленное совсем не сопоставлялось с детским озорством. Речь шла об огромном уроне и потерянных жизнях. Девушка выпустила руки брата и теперь сидела съежившаяся на своем камне. Но вопрос требовательно повис в воздухе, заполнив собою все пещеру. Все ждали ответа. И принцесса произнесла тихо, даже немного робко:

– Этим… Этой… силой… Мне еще нужно научиться управлять. Сложно, не всегда получается подчинить себе… Нужно время, и тогда все жертвы будут оправданы великой победой…

– Ты хоть помнишь лица тех, кого подожгла в азарте охоты?! – уже строже спросил Велимудр.

Принцесса подняла на него взор и не смогла ничего ответить…

– Так хоть скажи мне, – продолжал наседать Велимудр. – Нынче начало осени. Ты обрела свою новую «силу» в начале лета. Срок прошел небольшой, но и не малый. Многому ли ты смогла научиться? Стал ли твой дракон лучше подчиняться тебе, чем раньше?

Велимудр смотрел на свою подопечную суровыми угольками глаз. Никто в Зеленой Тверди не мог выдержать взгляд этого старого мудреца. Не смогла и Златовласка. Девичьи щеки запылали.

– Златовласка! – прорычал ведун. – Дракон не подчиняется тебе и не подчинится! Скорее наоборот. Он растет, становиться сильнее, и однажды полностью поглотит тебя! Говорю вам, настанет день, когда дракон не превратиться обратно в принцессу!

Последняя фраза прозвучала, как медвежий рык и оглушила всех. Девушка вдруг резко вскочила на ноги:

– Нет, Велимудр! Ты не можешь решать за Судьбу! Будет бойня, война грядет уже скоро! И мое призвание – спасти в той битве Восток! Мне предназначено было обрести особую силу. Я – милость Судьбы, сие было предрешено мне еще с рождения! Значит, я одолею любые сложности!

– Ты возгордилась принцесса, и в том твоя погибель! – встал в полный рост Велимудр, грозно отчитывая Златовласку сверху вниз. – Сила и милость заключались в твоей врожденной чистоте, в твоей глубокой вере! Настоящая мощь исходит от духа, а не от плоти. А дух крепнет от аскез и молитв! Ты же не удовлетворилась предназначенной тебе ролью молитвенной заступницы! Ты тяготилась скромно сидеть во дворце и молиться в храме. Возжелала другого пути. Пути воина! Ибо разуверилась, что Матушка Судьба защитит тебя. Ты решила взять все в свои руки! Ты лишилась смирения, лишилась веры, отвернулась от Судьбы. И потому нету в тебе больше прежней силы! А теперь путь твой ведет к погибели Северный Лес и тебя саму! Очнись, принцесса!

Златовласка нахмурилась. От нее снова стал исходить удушающий жар. Она рассердилась, но явно растеряла всю свою дерзость и гордость. Отвечала теперь уже спокойнее:

– Ты мудр, старче, в словах твоих есть доля правды. Но мое призвание живет именно в моем сердце. И сколько бы ты не смотрел в небыль, сколько бы не пророчествовал, лишь мне оно открыто в полной мере. Я – дочь короля Северного Леса. Воинская доблесть у меня в крови. Я всегда была суть огонь. И все произошедшее лишь явило мое истинное лицо. Да и другой надежды для нашего государства я не вижу. Чем предлагаешь защищать Северный Лес от полчищ западных уродцев, которые вот-вот нагрянут сюда?!

– Мудрецов ты превосходила… Все миры от горнего до тварного преклонялись пред тобой. А от интриг чернокнижников не убереглась, принцесса! – сокрушался Велимудр. – Потому что сердце твое чистое, а душа наивная, зла ни в ком не видишь. Ведь совратила тебя ведунья Майа, сама посмотри. Коль умерла бы ты, надежда Востока, – то злу на пользу. Коль стала бы неуправляемым драконом и громила бы эти земли – тоже врагу хорошо. А коль подчинится твой дракон какому чернокнижнику – так и вообще исход войны ясен! Одурманила тебя ведьма! А ты своим наивным сердечком доверилась!

Это был пат. Ведун ругался и отчитывал. Но принцесса ни в какую не желала соглашаться с тем, что ее поступок глуп. Она видела в драконе единственную надежду справиться со своим тяжким предназначением.

– Не о том ваш спор, – вдруг встрял Ратибор. – Что сделано, то сделано. Златовласка не желает, как я понимаю, отказываться от новой сути…. Вопрос теперь лишь в том – что дальше? Раз она не хочет расколдовываться… Как моей сестре справиться с сим испытанием? Как обуздать ей драконью суть?

– Именно о том я и тревожусь больше всего! – выдохнул Велимудр. – Но наша юная принцесса заявила, что не желает ничьей помощи!

– А кто может помочь мне справиться, кроме меня самой? – иронично усмехнулась Златовласка. – Для того, чтобы добиться хоть какой-то власти над новой силой я и улетела на окраину государства в самое дикое место. И здесь борюсь с собою день за днем. Пока мне удается только сдерживать себя, когда гнев дурманит голову и дракон рвется наружу. Но стоит мне только обратиться в него, как я забываюсь… Все становиться как в тумане, пока монстр не устанет от полета, охоты и рычания. Тогда мое тело начинает повиноваться мне. Немного усилий – и я снова становлюсь просто девушкой… Но с такой бедой не справятся помощники…

– Есть надежда найти на то управу, – интригующе произнес ведун, хитро косясь на принцессу. Он явно ждал, чтобы девушка чуть присмирила гордыню и попросила участия помощников.

Златовласка проницательно посмотрела на старца.

– Не томи, старый хитрец, – ухмыльнулась принцесса, раскусив игру ведуна. – Коль найдешь такой способ, то тогда и помощи мне попросить будет не стыдно.

Ведун, добившись, наконец, от своей подопечной открытости и послушания, умиротворенно присел на камень. Принцесса тоже немного успокоилась.

– Есть в Зеленой Тверди один опытный ведун, заклинатель и дрессировщик всякого грозного зверья. Он бы мог помочь тебе, обучил бы справляться с драконом. Если кто сейчас и распутает сей сложный клубок, так это он.

– Коль есть такой мастер, – ответила Златовласка. – Да еще ты, сам Велимудр Горящий Меч, ручаешься за него, то я охотно!

– О, да, – радостно поддержал Ратибор. – Раз Златовласка не собирается избавляться от этих чар, мы должны сделать все, чтобы она, по крайней мере, научилась справляться с драконом. Осталась в живых сама и сохранила жизни других! Кто этот заклинатель и колдун? Где его сыскать?

– Это Велигор, – ответил ведун. – Придворный ведун Милрада, предводителя лучезаров и короля Серебристых гор.

– В Серебристые горы путь дальний и опасный, – задумчиво протянул Ратибор, взвешивая все за и против.

– Велигор взращивает и дрессирует огромных горных орлов для армии лучезаров. Кроме того, он самый опытный мудрый ведун лучезаров. Наставник молодых принцев уже несколько поколений. Вдобавок, его соплеменники чуть ли не единственные нынешние сторонники Северного Леса.

– Я согласна! – резко и без особых раздумий выпалила горячая принцесса. – Я хочу подарить Востоку надежду. Но пусть кто-то сначала подарит надежду мне…

– Да, пожалуй, дело того стоит, – заявил Ратибор, разные мысли крутились сейчас в голове принца, такие соображения, какие не всем положено бы знать. Свои дела были у Ратибора в Серебристых Горах, давно хотел он наведаться в те места и все ждал возможности. А тут сама Судьба настойчиво туда ведет. А потом принц обернулся. – Лихолов, ты обещал мне помочь в спасении принцессы за хорошую оплату. Нам предстоит пройти путь через недружелюбные земли, населенные двуличными людьми, черными жрецами и опасными тварями. Ты – опытный странник и по части нежити большой умелец. Так поможешь ли проводить берегиню Востока до самых Серебристых Гор?

Златовласка вздрогнула от имени «Лихолов» и вгляделась в Странника как-то по-новому, будто только что впервые заметила его.

– Коль оплатишь достойно, мой меч с тобой, – спокойно произнес Лихолов, прикидывая, что сия история становиться не только прибыльнее, но и все сильнее завораживает его.

– И мой лук тоже с вами! – радостно крикнул Елисей, который сейчас вообще испытывал буйство эмоций. Он впервые за долгое время, наконец, увидел, что кто-то борется за Северный Лес, что надежда жива.

– Я всегда был верен тебе, мой принц, – поклонился Яговин, чувства которого прочесть было невозможно, ибо все выражение его морщинистого лица занимала только одна большая преданность. – Не отступлюсь и сейчас.

Разрозненные искры теперь будто объединились в единый пылающий факел.

– Добро! – завершил Ратибор. – Значит, завтра на рассвете выдвигаемся в густолесье, а потом отправляемся в сторону Серебристых Гор. Через прибрежные страны Колючего моря и Междуречья. И да прибудет с нами свет Матушки Судьбы!

Книга 2. «Сквозь сумерки»

Под жаром костра даже каменные сердца оживут.

«Когда-то мир пел песни. Восток пел о смысле, юг – о свободе, центр – о мудрости предков. В песнях из века в век жила память народная. Под эти распевы текла сила от пращуров к потомкам. Надежда и свет передавались из уст в уста. Так было почти везде. Кроме запада.

Там чья-то уродливая рука каждый вечер вспарывает брюхо горизонту и утаскивает солнце во мрак. Там не поют. Там не хранят воспоминаний. Потому как без песен не сберечь память. А где нет корней, там и лучу света не за что зацепиться. И мало западу было собственного безмолвия – возжелали они весь мир склонить к своей вере. Всех обречь на тьму и тишину.

Но на каждое лихо есть свой меч! Даже одна искра может послужить добру и разжечь пламя огромного костра.

Так гори! Коль есть в тебе хоть капля надежды – гори как искорка в ночи. А коли и нет уже надежды – все равно гори! Ибо миру нужен свет. И даже капля того света ярче целой бездны тьмы.

Если хоть один смелый человек однажды станет искрой, то зажжет сердца и других. Разгорится неудержимо единый костер доблести людской. Так воспламенится весь мир. И тьма отступит».

Из летописи Светобора – ученика Велимудра.

Глава 1. Покидая дом

Дружинники пели песни. Лилась по лесной чаще песня добрая, да под звон дорожных колокольчиков. Довольно быстро Лихолов устал от этого постоянного мурлыкания и перезвона. И утро восточинцы так встречали, и за обед благодарили высшие силы, и вечер так у костра заканчивали, да и просто в дороге могли затянуть свое.

Начало странствия было невыносимо скучным, и даже не предвиделось тогда путникам, какие сложные испытания ждут их за пределами Северного Леса. Знали бы – набирались бы сил, наслаждались бы покоем. Но Судьба интриганка никогда не играет в открытую.

Осень раскинула путникам навстречу свои мокрые холодные объятия. Дождь лил, не переставая. Так неудержимо, словно решил обрушить всю воду, что имелась в Зеленой Тверди, на голову отряду Ратибора. Дождинки скользкими змеями заползали за шиворот, старались добраться до самого сердца. Но напрасно — души смелые и преданные дурной погодою не сломить. Тем более, что боевой дух солдат странным образом воспрял от того, что сама берегиня востока, принцесса Златовласка, скакала меж них. Присутствие почитаемой принцессы вызывало у дружинников трепет и смелость одновременно.

Быстро обнаружились преимущества соседства с оборотнем дракона. Во-первых, вблизи нее никогда не было холодно. Она неведомым образом впитывала в себя все остатки тепла из окружающей природы. Путники ощущали себя словно рядом с грудой незатухающих углей. Во-вторых, всякая разная мелкая дурная шушера, вроде бродячего морока, даже не смела приближаться к драконихе. И от того вся дружина пребывала в относительной безопасности.

Но обнаружились и сложности. Дракон хотел есть. Очень много есть. Не меньше овцы или оленя в день. Никакие походные припасы не могли обеспечить такую кормежку. А потому каждое утро Велимудр укрывал отряд защитным заклинанием, а дракон улетал на охоту. В ландшафте Северного Леса ширококрылому змею не представлялось возможности охотиться нигде, кроме селений с пастбищами скота. И осознание то, что Златовласка по-прежнему продолжала громить собственные земли, поджигая в азарте охоты не только добычу, но и неповинных крестьян, очень удручало всех. Но путники жили сейчас надеждой поскорее покинуть родной лес и добраться до земли лучезаров, где был шанс получить помощь.

У Лихолова появилась возможность спокойно приглядеться к принцессе, которую он поручился сопроводить в сохранности до Серебристых Гор. В силу своего жизненного опыта, Странник отказывался легко поверить в чистосердечность северной правительницы. Он с азартом вглядывался вслед Златовласке, ожидая найти оттенки пороков, недостатки или хотя бы капризы. Королевские дочки обычно развращены богатством, влиятельностью, вседозволенностью. Так как же эта особа может быть такой вот чистенькой, как ее все считают? Коль оно так, может и солнце встает на Западе иногда? Выискивал с охотничьей пристальностью Лихолов, где же ее чернушечка? Где оборотная сторонка? Где у сего наливного яблочка помятый бочок? Ибо не бывает людей одновременно и чистеньких, и умных, и богатых, и красивых – чтобы все в одном. Не такова была картина мира в голове Странника, обошедшего весь свет. Уж он-то на людей насмотрелся.

Но натыкался Лихолов только на благопристойную оболочку. Принцесса не хныкала и не жаловалась на неудобства в пути. Она смотрела не свысока на своих кметей, а даже наоборот, с какой-то сестринской теплотой. И самое зрелищное было в том, что девица не привыкла долго странствовать верхом. Уже к вечеру первого дня у нее ужасно болели ноги и спина. Дерзкая по натуре, Златовласка еще с детства частенько удирала из дворца покататься верхом по вольному лесу, так что наездница из нее была отличная. Да вот только она привыкла ездить в свое удовольствие, недолго, делая остановки. А тут – едь себе и едь весь день. Не так оно просто, как кажется. Поначалу кметям приходилось даже помогать принцессе слезать с лошади на привалы – ибо ноги ее так затекали, что и двигаться было больно. На ляжках образовывались мозоли, ведь девичья одежда совсем неудобна для странствий. Так что каждый вечер Велимудр натирал принцессе ноги какой-то вонючей мазью. Но к вечеру того же дня на белой коже снова появлялись кровавые подтеки. Златовласка мучалась. Да только странно… Не хныкала с того и не жаловалась. Терпела молча.

Казалось, душа Златовласки такая же прямая и правильная, как ее королевская осанка. Но так ведь не бывает, верно? Лихолов пытался разгадать ее, как некую сложную головоломку.

Бывало, в детстве, когда Странник еще носил свое настоящие имя Арислав и жил в родных землях, ему попадались в руки разные интересные игрушки с загадками. Заезжие купцы из далеких южных степей привозили в Раздол много всякой всячины. А уж явиться на прием к королю и умаслить правителя диковинными подарками было делом привычным. Например, отец Арислава когда-то получил в дар особую кольчугу. Легкую, как перышко, но такую крепкую, что ее не брали даже выстрелы арбалетов. Конечно, разные интересные подношения перепадали и двум сыновьям короля. Однажды это были фигурки для игры «танграм». Плоские многоугольники безмерно увлекли молодых принцев. До такой степени, что мальчишки даже передрались за них. Арислав с тех пор очень полюбил загадки. И всегда загорался нешуточным азартом, сталкиваясь с неприступной головоломкой.

Златовласка ныне встала в ряд с игрушками из его детства. Ее так же необходимо было разгадать. Где подвох? Где надлом? Да, по мелочи проглядывалось кое-что. Вроде гордости и некоторой вспыльчивости, благородного самодурства. Но для дочери короля это вполне сносно. Откуда же ему было знать, что не на то Лихолов смотрел. И не там искал…