Волчьи похождения

В планы хищницы не входило открывать душу Волку, но и обижать серого зверя она не хотела. Поэтому она решила, что скажет ему только часть правды, – чтобы не выглядеть перед ним слабой женщиной, которая не смогла справиться с давними обидами. Она подумала: лучше промолчать о том, как родители убитых зверят сожгли когда-то ее родной дом, заподозрив родителей в колдовстве. Отец, мать и братья с сестрами ушли куда-то далеко, не выдержав позора, а Антилопу – это из-за ее странного внешнего вида и произошел скандал – они оставили здесь. Прошло время, злобные звери успокоились, убедившись, что Антилопа безобидна. Они стали создавать собственные семьи, рожать детей и воспитывать их в любви и благочестии, прививая им все самое лучшее. Они рассказывали маленьким зверятам о доброте. Они учили их состраданию.

– Ты же знаешь, – сказала Антилопа, отхлебывая чай, – это в моей природе, я не могу это контролировать, противиться. Оно сильнее меня. Я просто посмотрела на их беззащитные шкурки – и словно потеряла рассудок.

– Ты так шутливо говорила про бойню в нашу последнюю встречу, я и представить себе не мог, что это всерьез. Старый я дурак, сразу не раскусил. Подумать только! И ради этого ты организовала целую школу!

– Да, и очень этим горжусь. А вот ты, наверное, просто недостаточно хорошо меня знаешь. Насилие у меня в крови, – Антилопа выразительно посмотрела на Волка своими красивыми глазами. Она ни за что не выдаст ему настоящую причину, дурно отдающую сентиментальностью.

«Какие же у нее длинные ресницы», – подумал Волк.

– Так не годится. Мы с тобой разумные существа, и оба это понимаем. Причина в другом, ты не могла сделать это только ради удовольствия.

– А что, если мне нравится убивать? – улыбнулась Антилопа. – Они мне чужие, меня ничего с ними не связывает. Так почему бы и нет?

– Разговор потерял смысл. Тебе подлить горячей воды? – спросил Волк и вздрогнул от неожиданности. – Ой, и этот здесь!

В окно, словно мрачный посланник потустороннего мира, подглядывал Грифон. Внутри у него все клокотало и дрожало, настолько он ненавидел в этот момент Волка. Этот блохастый бесстыдно обхаживал Антилопу – его, Грифона, даму сердца – и не сомневался, наверное, в своей неотразимости. Грифон знал: Волк тоже питает к ней чувство романтического свойства.

– Ну что стоишь? Проходи! – крикнул ему Волк. – Мы тут чай пьем.

Грифон принял приглашение – не оставлять же Антилопу наедине с Волком! Он ей совсем не пара. Что он может ей рассказать, кроме рецепта сдобных булок? То ли дело статный Грифон с его богатым жизненным опытом – им с Антилопой будет о чем поговорить длинными вечерами. Они будут вместе, и это случится совсем скоро, когда она все же ответит ему взаимностью. Но пока Антилопа всячески избегала разговоров на эту тему, объясняя, что в ее планы не входит обзаводиться семьей.

За Грифоном увязался черный кот, который приблудился к нему несколько дней назад. Кот был тощим, потрепанным, повидавшим все на свете. Шерсть сыпалась с него клоками, кое-где виднелись проплешины. Он по-разбойничьи шустро передвигался и осматривал новые владения – а своими владениями он, конечно, считал все, что видел вокруг. Вслед за Грифоном он уверенно проскользнул и в избушку Волка.

– Выгони кота, – попросил Волк.

Грифону пришлось подчиниться, чтобы не ругаться при даме. Он схватил кота за шкирку и выставил его за дверь. Кот издал противный возглас. Падение на землю не причинило ему боли, но кот затаил обиду. Дверь захлопнулась.

Пока Грифон усаживался за стол, зверь уже пытался поудобнее устроиться на пне, поросшем мхом. Когда ему это удалось, он недовольно замахал хвостом из стороны в сторону и с укором уставился на троицу в доме.

– Какая бестолочь! – рассмеялся Грифон. – Вы посмотрите, как злобно глядит! Как будто он нас всех извести хочет! Гоблина мне за шиворот, если это не так! Прохвост проклятый! Самое злое существо в мире!

Волк и Антилопа переглянулись – нет, вовсе не кот устроил сегодня смертоубийство. Это не он здесь злое существо.

А Грифон, закончив оскорблять кота, вспомнил, зачем пришел. Но, увидев, как Волк неприлично заботливо наливает Антилопе чай, решил оставить серьезный разговор на более подходящее время. Сейчас важнее постараться понравиться даме сердца.

– Антилопа, слышала ли ты, как чудно пели с утра соловьи? – поинтересовался Грифон, размешивая сахар.

Волк чуть-чуть улыбнулся. Долго ли Грифон сможет продержаться без ругательств?

– Соловьи… – Антилопа замолкла на полуслове.

Раскрыв рот, она смотрела на улицу. Волк и Грифон проследили за ее взглядом.

Две жирные чайки кружили над котом. Он истошно заорал и заколотил по воздуху растопыренной лапой, когда они спустились пониже и дотронулись до него крыльями. От недавнего спокойствия не осталось и следа. Намерение чаек было просто угадать: кот показался им легкой добычей. А вот кот нападения не ожидал. Морда у зверя от удивления как будто даже вытянулась. Но силы были не равны.

Чайки спикировали вниз, схватили кота и унесли прочь. Волк, Грифон и Антилопа видели, как животное извивается в полете.

– Ну все, и этого унесли, – растерянно сказал Грифон. – Дрянь! Вчера собачонку уволокли! Сейчас кота! Повадились, крысиные дети! Падаль крылатая!

Да, с чайками нужно было что-то делать. Они все чаще стали прилетать, чтобы пакостничать.

Антилопа рассмеялась. Конечно, ей было жаль кота Грифона, но это зрелище позабавило ее даже больше, чем сцена в амбаре.

***

Кота было уже не спасти. Он унесся далеко-далеко. Грифон, выскочивший на улицу, долго смотрел ему вслед.

Волк добавил в чашку соседа успокаивающие травы и вышел за ним. Антилопа пыталась перестать смеяться.

– Не думай о нем пока, – сказал Волк, протягивая кружку с чаем соседу. – Кот живуч, что твой таракан. Глядишь, еще отобьется.

Грифон нервно переминался с ноги на ногу.

– Тебе не понять, не твоего же питомца унесли. Сам-то ты о многих заботишься, не считая…? – сделал Грифон многозначительную паузу.

– Почему же – не считая? Очень даже считая.

Волк понял, что надоедливый сосед говорит о Девочке.

– О ком вы? – раздался позади голос Антилопы.

– К Волку все наведывается некая особа, а он опекает ее, словно ангел.

– О.

– Да, и представляешь, она вьет из него веревки, как хочет, а он при этом такой податливый и мягкий становится, как глина. Никогда его таким не видел. Ты не представляешь! Стоит ей на порог – а наш волчара тут же кидается ей булки печь да сказки рассказывать. Словно матушка!

Волк начал злиться, но виду не подавал.

– Как квочка с цыпленком! – распалялся Грифон.

– Да что ты понимаешь? Ну вот что ты знаешь в своей глупой жизни, кроме огорода да курей с ослицами? – вскипел, наконец, Волк. – Тебе как будто вместе с крыльями вырезали душу.

– А вот крыльев моих не трожь! Ни крыльев, ни души! Они тебя не касаются.

Антилопе их перепалка не доставляла никакого удовольствия.

– Перестать! – взревела она. – Успокойтесь, а не то…! Волк, что за особа?

Кавалеры замолчали. Волк угрюмо уставился в сторону. Грифон почесал клюв. Обоим стало стыдно, что дали волю эмоциям при даме сердца.

– Тогда нам нужен еще чай, – сказал Волк, жестом приглашая их зайти обратно в дом.

Напиток он готовил медленно и неторопливо, словно нарочно тянул время. Он оглядывался на Грифона и Антилопу, надеялся, что они сейчас завяжут другой разговор и ему не придется отвечать на вопрос о Девочке. Не хотелось ему откровенничать перед соседом, но и обижать даму скрытностью в его планы не входило. Волк раздумывал. Впрочем, если он хочет наладить хоть мало-мальски мирные отношения с бывшим крылатым, то стоит попробовать.

– Однажды, когда я был ребенком, я угодил прямо в охотничий капкан, – начал он, поставив чашки на стол. – Нас – меня и моих маленьких братьев – гнали собаки, которые казались нам совсем громадными. Я среди нас был самым меньшим – ну и отстал в конце концов. Братья дальше побежали, а я вдруг острую боль почувствовал, как будто укусил кто. Смотрю – а лапа-то вся в крови, зацепилась за что-то, я и достать ее не могу, и шевельнуть больно. А собаки дальше за братьями побежали, лишь оглянулись на меня и все. Наверное, хотели привести ко мне хозяев позже – куда же я теперь денусь? Я заскулил от боли. Так и сидел. Сколько времени прошло – не знаю, но кажется, что много. Думал, все, пропала лапа. Да что там! Самому бы живым выбраться. В общем, все скулил и скулил. Хотел, чтобы скорее собаки пришли, убили – да и черт бы с ними, лишь бы не эта боль.

Антилопа и Грифон слушали с интересом.

– А потом слышу – кто-то идет. Неторопливо так, с опаской. Скулеж, наверное, услышали. Со спины идет. Я оборачиваюсь – стоит она. С лукошком, растрепанная – грибы собирала. А я все скулить продолжаю. Так она лукошко в сторону отбросила, грибы рассыпались, а ей хоть бы что, побежала ко мне – и давай капкан раскрывать прямо голыми руками. Но куда ей! Сама махонькая, хрупкая девушка. Потом побежала звать дровосеков из деревни, они и помогли. На грибы даже внимания не обратила! Когда дровосеки освобождали меня, то приговаривали, что вот эти самые нелюди, которые тех собак держат, волчьи шкуры на стены вешают, – Волк вздохнул. – Долгие годы мы с той девушкой дружили. Она старела, я набирался сил – вы же знаете, человечий век короче, чем волчий. А потом беда с нею приключилась. Но какая – не знаю. И однажды ко мне набрела эта Девочка, ее Девочка. Кровь от крови. Помощи искала. Я по описаниям понял, кто ее родственница. Так что… не могу не помочь – им обеим. Я этой семье жизнью обязан.

– Она меня пугает, – тихо произнес Грифон.

– Вот Девочка-то мне и рассказала, что происходит с Бабушкой. Ее саму я уже очень давно не видел. Ох, не хочу даже вспоминать, какой была наша последняя встреча…

Тем временем стемнело. Больше Волк ничего не рассказал. Где-то в лесу громко ухнул филин.

***

Грифон и Антилопа молчали – такой откровенности от Волка не ждал никто.

– Ну чего загрустили? И это сдюжим. Тем более, у нас сейчас есть другая проблема. Антилопе нельзя возвращаться домой, – сказал Волк и кивнул ей: – Ночуй здесь, у меня, а я утром схожу на Совет. Послушаю, что о тебе говорят.

– Ты очень милосерден, спасибо, – ответила Антилопа.

Теперь, когда наступили сумерки, от нее вновь начало исходить таинственное зеленое сияние.

Грифон недовольно вскрикнул. Он уже предвкушал страдания, которые доставит ему ночевка Антилопы у соперника. Проклятый Волк!

– А можно… мне тоже остаться? – эти слова дались ему с огромным трудом. Он не хотел, чтобы Волк почувствовал превосходство над ним, но делать было нечего.

– Нет, – коротко ответил тот.

– И вообще, к чему все эти прятки? Почему ей нельзя домой?

– Если бы ты меньше горевал о крыльях, а больше думал о других… Если Антилопа не против, я расскажу.

Антилопа кивнула. Ей нужны друзья и соратники. Положение может стать очень серьезным.

– Несколько дней назад она мне обмолвилась, что, наконец, вот-вот может произойти злодейство, хуже которого в наших краях еще не было, и хорошо, что звери на Совете одобрили ее идею. Я размышлял. Забеспокоился, думал о школе, каждый день ходил к Антилопе, проверял, уж не случилось ли чего, – начал Волк.

– Ты неправильно рассказываешь, лучше я, – перебила Антилопа. – Понимаешь, такова моя натура. Я не могла, как все, утром трудиться в лесу, слушать бесконечные рассказы зверей об их детенышах. Детеныши! Всего лишь бесполезная ребятня. Они не принесли еще даже никакой пользы. Столько шума из-за ничего! – изящно взмахнула рукой она. – Волк, принеси воды.

Волк подчинился, Антилопа залпом выпила целую кружку и продолжила:

– Детеныши! Слишком милые, слишком невинные! С их мягкими шкурками, круглыми глазками! Они вырастут и станут такими же, как и все, если не хуже, их невинность и чистота – обманчивы! Но как они ласковы, как они ластятся, думая, что их любит весь белый свет так же, как и родители! Я хотела их проучить, всех проучить! Я хотела, чтобы они все чувствовали себя в ловушке, из которой не выбраться.

– И что ты сделала? – опешил Грифон. Он удивился, что она вообще ест мясо.

– Да, я решила их съесть. А перед этим хорошенько напугать, чтобы было вкуснее. Мне об этом приеме один друг рассказывал. Детеныши, ха! Под видом благочестия может скрываться все что угодно.

«Как хладнокровно», – думал Грифон.

Но до чего же Антилопа красива, грациозна! Об этом он думал тоже. Только за эту красоту ей можно простить все что угодно. А какая она смелая! Черная душа в великолепном теле. Она не похожа на других с ее необычной внешностью и образом мышления, он таких никогда не встречал. Грифон улыбнулся – после такого страшного рассказа ему впору было бы прямо сейчас развернуться и уйти, ругаясь от отвращения, и никогда больше о ней не вспоминать. Ведь и он сам когда-то пострадал от существ практически таких же жестоких, как и она, но… Она его завораживала, особенно сейчас. Да, любовь к ней – противоестественна, но он ничего не мог с этим поделать. Что-то изменилось в его собственной душе после той памятной встречи с охотниками.

Он подозревал, что что-то похожее чувствует к ней и Волк, но только со значительным отличием. Соседу всегда надо кого-то спасать – то Бабушку, то Девочку, то Антилопу, а то и всех их сразу. Он не ценит всей сути красоты, настоящей красоты.

– Если тебе нужна будет помощь – обращайся, – сказал Грифон и вышел из избушки.

Ночь прошла спокойно. Лесным зверям, которые, должно быть, вовсю разыскивали убийцу, и в голову не пришло искать ее в домике всегда вежливого и доброго Волка…

…Рано утром, когда роса еще не успела испариться, Волк обнаружил на своем крыльце Девочку. Она дремала, прислонившись спиной к двери. На коленях у нее лежал узелок с вещами.

***

Грифон, вернувшись домой, сразу же лег спать. Ему снились тревожные сны, в которых охотники снова и снова отрезали ему крылья.

Он давно поклялся себе, что обязательно найдет злодеев, найдет и отомстит. Однако дело осложнялось тем, что они, опасаясь гнева грифоновых сородичей, после своего подлого нападения сразу же скрылись, и никто не знал, куда они отправились. Впрочем, и сами сородичи от Грифона быстро отвернулись – зачем им нужен калека? Всю жизнь Грифон страдал от бессильной злобы, что охотники украли у него не только прекрасные крылья, но и семью…

По-доброму к нему отнеслись только двое: старик, приютивший его в своей избушке, и Антилопа, которую он полюбил с первого взгляда. Он часто проигрывал в памяти тот миг, когда впервые увидел даму своего сердца: в ее шелковистых волосах цвета спелого каштана играли лучи солнца, а легкий ветер трепал подол длинного темного платья, выгодно подчеркивающего фигуру. Кто бы не влюбился?

Лишь она, появившись в его снах, могла прогнать кошмары.

***

Девочка жадно уплетала завтрак. Волк и Антилопа сидели рядом. Аппетита у них совершенно не было.

Звериный инстинкт редко подводил Антилопу: он был хорошо развит, несмотря на то, что она – наполовину человек. Она не понимала причину, по которой ей не нравилась Девочка. От нее Антилопу бросало в дрожь. Этого противного ребенка хотелось уничтожить, как таракана. Может быть, даже съесть.

Девочка рассказала им все подробности прошлой ночи – о вареной тряпичной кукле, Бабушке с тесаком, странных разговорах. Время от времени Волк вскрикивал, охал и неодобрительно качал головой. Антилопе это все тоже не нравилось, она чувствовала, что где-то здесь скрывается подвох. А еще кое-что она знала точно: Волка нельзя оставлять наедине с этим существом.

Выслушав страшную историю, Волк отправился на Совет. Ничего хорошего от собрания лесных жителей он не ждал, и оказался прав. Председатель совета, Кабан, обещал награду тому, кто принесет голову Антилопы; чуть поодаль от него рыдали звери, чьи дети были убиты в амбаре. От избушки злодейки остались лишь обгоревшие бревнышки.

– А если кто-то помогает ей прятаться, тому несдобровать, – вещал Кабан, – я предупреждаю – зло будет наказано. Ее сообщникам мало не покажется.

Волк и бровью не повел. Антилопа всегда стоила того, чтобы рисковать. Никому бы и в голову не пришло обвинять в чем-либо серого миролюбивого зверя.

Рядом с Волком стояло заячье семейство в полном составе. Заяц-отец был вооружен вилами. Вид он принял весьма грозный. Кажется, он бесстрашно ринется на всякого, от кого почувствует хоть малейшую угрозу. Зайчиха, нарядившаяся в черный балахон, прижимала к себе трех зайчат – вчера она строго-настрого запретила им выходить из дома поодиночке. Кто знает, где своих следующих жертв подкарауливает вероломная Антилопа?

– А мы ей так верили, – шепнула зайчиха Волку, – вы же слышали, что вчера приключилось в амбаре?

– Да.

– Такой кошмар. Кто бы мог подумать? А мы чуть не отправили своих зайчат в эту ужасную школу. Страшно, страшно. Мы бы сейчас рыдали так же, как и наши соседи. Бедные, бедные дети.

– Такое несчастье! – вторила ей овца, чей маленький племянник погиб во время этой бойни. – За что она так с ними?

– Может быть, она сама не понимает, что творит? – предположил Волк.

– Ну что вы! Силы небесные с вами! Не важно, понимает она или нет. Она должна умереть. Таким не место среди нас, – поджала губы овца.

– Уничтожить, – подытожил Заяц с вилами. Глаза его сверкнули недобрым блеском.

«Ну что же, значит, ей придется пожить у меня», – подумал Волк. Он надеялся, что во время его отсутствия дома не случится ничего плохого.

А Антилопа в эту самую минуту задумчиво глядела на Девочку. Та сидела к ней спиной и рассматривала посуду, изготовленную Волком. «Интересно, – размышляла Антилопа, – а что, если бы я прямо сейчас набросилась на нее, пока она не видит?»

Девочка не чувствовала угрозы.

***

– Все даже еще хуже, чем я думал, – сообщил с порога Волк, едва только зашел. – Они сожгли твою хижинку и теперь хотят твоей крови, Антилопа. Надо сказать, справедливо хотят.

Антилопа кивнула. О чем она только думала! Слишком эмоциональна, слишком нетерпелива! Вместо того, чтобы тщательно подготовиться к преступлению и продумать дальнейшие шаги, она дала волю своей ярости. Очень неосмотрительно. И что из этого вышло? Теперь ей придется сидеть в волчьем логове – правда, надо заметить, весьма уютном – и надеяться на милость хозяина. Умирать не хотелось. Кто знает, какие пытки приготовили ей родители убитых детенышей? Даже подумать страшно, на что могут быть способны, к примеру, свирепые зайцы.

Девочка сидела на том же месте, на котором ее и оставил Волк. По щекам ее текли слезы.

– Как дела, малышка? Почему ты плачешь? – спросил он и тут же понял всю нелепость своего вопроса. Любой бы на ее месте взрыдал бы, как младенец.

– Что-то не так. Что – я не знаю, – ответила она.

– Давай будем решать проблемы по мере их поступления. Со всем разберемся. А пока – оставайся, сколько хочешь. И ты, Антилопа, тоже.

Антилопа одобрительно кивнула во второй раз. Она обязательно придумает, как ей сбежать из этой деревни незамеченной, так, чтобы не навредить Волку – ему еще жить среди этого зверья. Может быть, он поможет ей и в этом. Сама она оставаться тут больше не хотела.

За окном пронзительно закричали птицы. Девочка выглянула: во дворе резвились жирные чайки, – чайки? – они купались в пыли и земле и гонялись друг за другом. Казалось, что они просто коротают время в ожидании чего-то более серьезного. Девочка сама не знала, почему у нее появилась такая мысль.

– Волк, а откуда здесь взялись чайки?

– Скоро привыкнешь. В последнее время часто прилетают. Черт их знает, что им нужно. Потом обратно улетят.

Ох, если бы Волк только знал!

День пролетел незаметно. Антилопа бестолково слонялась по дому, изредка подозрительно поглядывая на Девочку. Девочка вроде бы успокоилась и по-детски приставала к Волку с разговорами. Чайки по какой-то своей причине решили не улетать далеко от избушки. «Поживились котом, и думаете, вам еще кто-то вкусный здесь перепадет?» – думал Волк. Он решил пока не гонять их, вообще не обращать на них внимания; вместо этого зверь повязал вокруг талии белоснежный фартук и приступил к готовке – он хотел порадовать гостей своими изумительными булочками с яблочной начинкой. Сахарная пудра так и летала по кухне! И, когда помещение наполнилось аппетитными запахами свежей сдобы, Девочка заметила курицу, деловито выглядывающую из-под кровати. Похоже, она забежала утром и провела там весь день, оставаясь незамеченной.

– Волк, у нас курица!

Волк недобро прищурился.

– Неси ее сюда!

Курица, почуяв, что ее хотят поймать, закудахтала и ринулась бежать, нарезая круги по комнате. Девочка – за ней. Антилопа смеялась. Волк, преградив крылатой паршивке путь, зарычал. Наконец, Девочке удалось поймать наглую птицу.

– Есть!

– Отлично. Сейчас кое-что проверим. Давай ее сюда и открой дверь.

Девочка послушалась. Волк вынес недовольно кудахчущую курицу и выкинул ее во двор. Чайки внимательно посмотрели в его сторону – их встревожил шум. Курица приземлилась на землю и приготовилась отправиться по своим делам. Но чайки, словно коршуны, тотчас схватили ее. Шея бедняжки, не выдержав напора, хрустнула, как сухарь. «Да что это за чайки такие!» – удивилась Девочка.

Заполучив добычу, они улетели. И только перья, кружившие в воздухе, напоминали о том, что считаные секунды назад здесь была курица.

– Ага. Ага, так. Да. Понятно, – размышлял Волк.

Он хотел проверить – случайно ли чайки унесли кота, или же они по своей природе являются хищниками, тащащими все живое? Выходит, его догадка верна – они хищники. Значит, с ними надо быть осторожнее. Правда, из-за его эксперимента Грифон остался без курицы. И поделом ему – надо лучше следить за своим хозяйством.

***

Девочке постелили такую мягкую постель, какую только смогли. Впервые за долгое время она засыпала, зная, что в безопасности. Сон укутывал ее, как мягкая пелена. И вдруг…

– Бойся демонов, говорящих неправду! Бойся бесов притворяющихся! Бойся, глупая! – на кровати Девочки сидела Бабушка. Она забралась на постель с ногами, выгнулась, нависая прямо над ребенком. Волосы ее были взъерошены, а пальцами она крепко вцепилась в одеяло.

Девочка находилась в своей комнате, в бабушкином доме.

***

Девочка ощущала зловонное старухино дыхание, пока та выкрикивала странные предостережения. «Как такое вообще возможно? И где Волк? Неужели мне все приснилось?» – не понимал ребенок.

Бабушкин голос становился все тише – она понемногу успокаивалась. Наконец она и вовсе замолчала, слезла с кровати и вышла из комнаты. Девочка, натянув одеяло до подбородка, так и пролежала до самого утра – не смыкая глаз.

***

Пропели петухи. Грифон, как обычно, с утра пораньше взялся за плуг. Он не досчитался одной курицы в курятнике, разозлился, что чертовка снова убежала к соседу, пообещал себе разобраться с этим позже и приступил к работе. С тех пор, как с ним приключилось известное несчастье, он смирился с каждодневной рутиной, она его успокаивала.

Старик, который когда-то его приютил, привил ему любовь к ручному труду. Стоит только прикоснуться к плугу, как горести уходят, и на смену гневу и ненависти вскоре приходит блаженная усталость. Грифон вкладывал в работу всего себя. Если бы не она, он бы днями напролет от бессилия рвал на себе шерсть и перья, рыдая как младенец – всеми покинутый, никому не нужный. А сейчас на него благодарно взирала хотя бы вот эта ослица, которая доверяла Грифону и не сомневалась, что после тяжелого дня ее ожидает сытная еда. Самому Грифону гораздо приятнее было ощущать себя кормильцем, приносящим пользу, покровителем овощных грядок, чем несправедливо обиженным существом, мрачно взирающим на мир исподлобья. Тем неприятнее ему было общество Волка, который будто бы видел эту его темную сторону, постоянно напоминая о травме. И даже жалел его – самую малость.

Грифон старался о нем не думать. Жалость ему ни к чему.

Зато Антилопа не смотрела на него, как на калеку. И от этого сама становилась еще прекраснее.

Грифон чуть улыбнулся, вспомнив о ней, потрепал по голове ослицу и продолжил праведную трудовую деятельность.

В это время Антилопа, сладко зевая, ждала завтрак. Треволнения прошлого дня еще не успели накрыть ее, сонную, с головой, и хищница просто наслаждалась этим приятным утром и дразнящими запахами, доносящимися из кухни.

Волк по привычке нарядился в белоснежный фартук, хрустящий от крахмала. Он специально встал пораньше, чтобы порадовать гостей пирожками, но не нашел Девочку в комнатке, в которой постелил ей накануне вечером. Неужели сбежала?! И как тихо! А главное – зачем? Он пожал плечами и отправился готовить еду для Антилопы. Девочка, наверное, придет позже…