Инфер 3

– Что такое, лид? – хрипло поинтересовался явно уставший, но решивший этого не показывать Каппа.

– У них море ламп, пара торгматов как минимум, а под деревянной жопой этой крепости работают мощные движки, – произнес я.

– Вон якорная цепь.

– Плюс якоря, – кивнул я. – А движками подрабатывают, чтобы снизить нагрузку на цепи. Ведь так, дедуля? У вас есть движки?

– Конечно, есть! – обрадовался тот вопросу. – Мать любит нас! Всегда любила! Двигателям уже двести лет, а все работают без единой поломки! Мы пользуемся их могучей силой с благодарностью, ежедневно молясь о их сохранности – и пока что наши мольбы достигают ушей всемогущей Матушки.

– Двести лет без единой поломки? – уточнил я. – Прямо вот, сука, как часики два века отработали, да?

– Вижу, ты злой человек…

– Злой, – кивнул я. – Так что там с движками?

– Я лишь скромный рыболов и речной трудяга, амиго. Тебе следует поговорить с нашими старшими. Про двигатели же… могу сказать, что на моей памяти они лишь однажды затихли. Нас начало сносить вниз, тягалы не справлялись…

– Тягалы?

– Сильные воины с канатами – мы помогаем божественным двигателям поднимать нас вверх по течению, когда река сужается и становится слишком быстрой.

– И движки сломались…

– Наши молитвы достигли Матери, когда мы возопили к ней! И двигатели ожили!

– Ожили?

– Ожили! – гордо заявил старик и, подпрыгнув, дал себе двойной шлепок по ягодицам. – Ух мы обрадовались!

– Не выпил ли ты, старый?

– Нажевался белой коки всласть! Дать?

– Где вы берете энергию? Для всех ламп, для двигателей…

– Нетленное сердце вечно стучит под капотом, – вдруг выдал старик и, закашлявшись, махнул рукой и куда-то заспешил, сильно при этом скособочившись. Обернувшись столь же внезапно, он с вернувшейся улыбкой, стуча при этом себя изо всех сил кулаком по груди, пояснил: – Легочные черви требуют дурманного дыма, чтобы уснуть. Но я вернусь!

– Ну да…

– Наши старшие внутри. Заходите, гости! Младшие проведут вас.

– Мы не любим такое оружие, – тихо заметил подошедший ко мне плечистый малый, умудрившись одним взглядом указать сразу на весь свисающий с меня огнестрел.

– Да что ты, – поразился я. – А че так? Потому что железные палки громко бухают?

– Э-э-э… мы не дикари, амиго, – улыбка «не дикаря» стала чуть натужной. – И мне лично знаком принцип действия огнестрельного оружия.

– А по тебе не скажешь, – признался я, критически оглядывая его.

Мышцы, мышцы, шорты, мышцы и горделивый ирокез.

– И мы не любим грубости. Мы доброе племя Тихой Воды. Мы не терпим насилия.

– Ложь, – усмехнулся я, резко останавливаясь.

Речник едва не ткнулся мне носом в плечо и изумленно заозирался, поняв, что, несмотря на попытку забрать у нас оружие еще на пирсе, мы уже стояли рядом с хижиной, скрывающей в себе торгматы.

– Ложь, – повторил я. – В вашем сраном племени полным-полно зависти, здесь обитают гребаные насильники и убийцы.

– Это не так! Мы молимся Матери!

– Да посрать, кому вы там молитесь. Слова – всего лишь слова, а действия определяют! Вон на том берегу мы видели убегающую перепуганную девку. Она так спешила убраться от вашего собрата, что сперва налетела глазом на древесный шип, а затем влетела башкой под колесо моего внедорожника! Если остались на шинах ее мозги – иди и выковыривай! Не знаю, как там ее имя, но как кричал ее преследователь – она сделала ошибку, когда выбрала дохляка Сьюга. Он украл девчонку, отвез подальше на плоту и устроил себе веселую охоту с загоном дичи. А в конце охоты радостный финал – оттрахать жертву во все дыры, а затем отрубить ей башку. Вот оно, ваше славное племя Спокойной Воды, что не любит огнестрел и молится ржавой железяке.

– Святые духи, – с явной обеспокоенностью пробормотал низенький толстенький дедушка в разноцветной коротковатой циновке на плечах. – Они оба исчезли… мы думали, ее унесло течение, а он бросился искать…

– Ну да, – повторил я свою усмешку и ткнул пальцем в тростниковую занавеску: – Торгматы работают со всеми?

– Со всеми, к кому благоволит Мать, – кивнул старик. – Скажи мне, незнакомец, где мы можем отыскать тела наших соплеменников…

– Их поглотили джунгли, – мотнул я головой в сторону ярко-зеленой стены, тянущейся вдоль берега. – А рядом бродит дракон. Рискнете отправиться поискать?

– Пусть их тела поглотили грязь и желудки зверей, их души уже пребывают с нашими предками.

– Так я и думал. Ты вождь?

– Я скромный советник.

– Вождь, – кивнул я. – Я Оди.

– Моя имя Мигель. Прошу отдохнуть в тени наших гостевых покоев, воин Оди. И добро пожаловать в племя.

Еще раз глянув на вход в хижину, я поманил к себе Хорхе, а затем уставился на уходящий в воду наклонный дощатый настил, что со стоном принимал на себя медленно втягиваемую серо-розовую тушу.

– Сначала поглядим на вашу добычу.

– С оружием во внутренние покои нельзя, странник, – добродушно улыбнулся старик, но в его глазах предостерегающе мелькнули опасные искры. – Прошу понять правильно, идальго – я одобряю твою осторожность. Этот мир не то место, где можно доверять незнакомцам. Но и ты пойми – если мы нарушим наши же правила и законы из-за несговорчивых чужестранцев… что наши дети скажут о своих отцах? Станут ли они потом выполнять эти законы сами, если их попирают все кому не лень? Станут ли люди уважать меня, старого советника, что так легко позволил пришлому нарушить наши священные законы? И в следующий раз, когда я скажу повернуть налево, чтобы обойти опасную песчаную отмель… послушают ли они меня? Я прошу тебя проявить уважение.

Всмотревшись в лицо Мигеля, я медленно кивнул, а затем отрицательно покачал головой:

– Мне плевать на ваши законы. И я не сдам вам оружие. Не отдам ни одного ствола. Но я не хочу устраивать здесь бойню. Поэтому мы останемся на нашем плоту. Так сойдет, советник Мигель? Считай, что мы остаемся на нейтральной территории – ведь река вам не принадлежит, так?

– Это более чем достойный договор, – кивнул старик. – Спасибо за проявленное уважение, амиго. Мы принесем угощение сюда.

– И принеси заодно на показ ту пушку и те боеприпасы, которыми вы сделали вон те дыры в жопе гиппо. – произнес я.

– Дон Мигель еще не закончил говорить с тобой! – зло произнес остававшийся рядом парень и ткнул меня ладонью в плечо.

Ткнул и с изумленным вскриком отлетел, когда я снес его со своего пути. Он упал в воду, тут же извернувшись и змеиным ловким движением выскочив на пирс. Утер с лица воду и замер, когда старый Мигель с добродушным смешком проворчал:

– Уймись, Феликс. Этот идальго тебе не по зубам. Научись уже понимать, к кому можно соваться… а кого лучше обойти стороной. Это про него и его отряд ходят слухи по всей Рио Рохо. Чужак, что явился ниоткуда. Чужак, что убивает с той же легкостью, с какой ты почесываешь сраку по утру. Уймись, Феликс. И отыщи Сьюга. Приведи к вождю.

– Да, дон Мигель, – с нескрываемым уважением сказал Феликс и побежал по пирсу, обогнав меня, схватившись за один из многочисленных канатов, на котором и унесся вдоль стены плавучей крепости.

– Пушку, старик, – напомнил я. – Покажи мне пушку. И боеприпасы.

– Джи-ди-джи скажу я тебе. Еще одно слово – нитроэкспресс. Нитроэкспресс семьсот.

– Джей-ди-джей? – полуобернулся я. – И старый добрый нитро… В старые времена тем, у кого обнаруживались при себе такие патроны и ружья экотеррористы отстреливали руки и ноги. Или засовывали стволы им в задницы, а затем с веселыми воплями жали на спуск.

– Я не настолько весельчак, амиго Оди. Я старый советник, боящийся за родное племя. И поэтому мы применяем оружие, что подарила нам Мать, только в подобных случаях… огромный дивинус способен натворить бед за считанные мгновения.

– Спятивший дивинус…

– Водяной гордый конь сошел с ума, – со скорбью кивнул Мигель. – Ты не заберешь наши пушки?

– Сколько детей у вас в племени?

– Почти десяток. Самому маленькому два года. И трое женщин беременны.

– Я не заберу ваши пушки, старик, – проворчал я. – Но взглянуть хочу. Принеси.

– А если бы детей было бы только двое? – поинтересовался Мигель. – Или лишь один?

– Не ковыряй мою психанутость, старик. Сожжёшь ногти и яйца.

– Честный ответ.

– Пушки.

– Пушки тяжелы. Мне это давно уже не под силу. Но твое желание будет выполнено, Оди. Желаешь что-нибудь еще?

После короткой паузы я кивнул, глянув на подбежавшего Хорхе:

– Меновую торговлю. Любите консервы с тушеной страусиной жопой?

– Бункерснаб…

– Верно.

– Мы любим торговать. И мы любим страусиные жопы. Я оповещу наших… торговых умельцев.

Демонстративно хрустнув шеей, Хорхе вопросительно глянул на меня, явно ожидая разрешения подготовить все для торговли.

– Там торгматы, – ткнул я пальцем в хижину. – Проверь, как они на тебя отреагируют.

– Мать… Система давно плюнула на меня, лид.

– А ты проверь. И проводи советника Мигеля до лестницы. Попроси перебросить пару проводов для подзарядки. И скажи сержанту, что после захода солнца я не хочу видеть наш плот освещенным.

– Есть!

Хорхе, чуть прихрамывая, убежал, глядя через плечо округлившимися глазами. Понимаю тебя, бывший советник, понимаю. Этот гиппо впечатляет…

Даже мертвый зверь вызывал уважение. От его массивной туши хотелось отступить. И я единственный из всех, кто находился сейчас на наклонном и мокром от крови пандусе, стоял во весь рост, а не пребывал на коленях. Задумчиво склонив голову на плечо, я медленно скользил взглядом по толстой серой коже, по искалеченной огромными пулями плоти, откуда тянулся едва заметный дымок. Я не обошел вниманием огромное количество шрамов, что испещряли тело гиганта. Ноги вызвали особый интерес – они были вылеплены из одних только мышц, обтянутых кожей. Сразу ясно – этот зверь умел не только бодро плавать, но и вполне мог пробежаться с достаточно солидной скоростью. Зверь-амфибия, что может патрулировать как саму реку, так и ее берега, при нужде удаляясь на большое расстояние. Выбор гиппо в качестве дивинуса был мудрым.

Меня кто-то попытался дернуть за руку, но я отвел ее, и промахнувший горбатый дедок злобно зашипел, шпигуя воздух мелкими брызгами зеленоватой слюны:

– Преклонись, бастардо! Это божественный зверь!

От небрежного удара коленом он улетел с пандуса в воду, но тут же выплыл и поспешно погреб к ближайшей лодке. Там его подхватили соплеменники. Оттуда же ко мне зашагало несколько крепких парней с короткими дротиками. Но они не дошли – на полпути на их дороге выросла вылезшая из экза Ссака, имеющая на себе из одежду одну только дырявую майку и старые шорты. Это не считая тяжелых армейских ботинок, которыми она в следующую минуту выбивала тупую дурь из обиженных за дедушку парней. Отвернувшись, я продолжил изучать мертвого зверя, что спустя десятилетия службы все же не выдержал и сошел с ума. Судя по количеству уже заживших побелевших рубцов, этот зверь плавал по Рио Рохо лет пятьдесят, а то и больше.

– Торгматы работают, сеньор Оди, – церемонно заявил подбежавший Хорхе и протянул мне оказавшуюся приятно прохладной банку. – Апельсиновый сок. Витамины для мозга!

– Закупайтесь, – велел я, коротко кивнув. – Больше напитков. Выгребай все лекарства, что можно купить.

– Валюта только внутренняя…

– Трать свое бабло, Хорхе, – буркнул я. – Живы будем – сочтемся, боец.

– На тебя не пожалею и последнего песо, лид. А вот остальные…

– Ссака!

– Да?!

– Как отмоешь ботинки – топай к торгматам. Проверь, как они сработают на отмерзлую старуху вроде тебя.

– Есть! – рявкнула наемница, сходя с трясущегося от полученного удовольствия парня с разбитой харей. – Что брать, если дадут?

– Хорхе пояснит.

– Ага.

– Там что вообще продают?

– Одежду, напитки, пищевые добавки, лекарства, а еще инструменты, обувь, веревки… много веревок!

– Берите все нужное.

Когда снова появился мудрый советник Мигель, Каппа тут же предупредил его издалека:

– Не вздумай навести оружие на командира, старик.

– Я мирный речник, о воин, – тихо улыбнулся советник племени. – Нам ни к чему конфликты…

– Ты меня слышал.

– Твои воины… жестоки, – сделал заключение Мигель, с горестью и с некоторым разочарованием глядя на распластавшихся на досках причала парней. – А эта женщина…

– Это женщина не из тех, кто позволит какому-то тупорылому обидчивому ушлепку похитить себя, отвезти на берег к дракону и там позволить гоняться за собой.

– Твоя правда… Но мы верим в великодушие Матери, что наказала нам проявлять доброту ко всему живому.

– Но когда дивинус сходит с ума – вы без колебаний стреляете в него пулями нитроэкспресс семьсот, – рассмеялся я, принимая из рук сопровождающего Мигеля мужчины тяжелое ружье.

Оглядев, вернул обратно. Однозарядное, переломное, машинное производство, оружейная сталь. Все настолько массивное, что при должном уходе прослужит вечно. На прикладе самодельная подушка, что должна смягчить чудовищную отдачу. В цевье предусмотрено отверстие для установки на специальную треногу – а она прямо над нами, на одной из террас плавучей крепости.

Второе ружье впечатлило меня еще меньше. Переломный двуствольный штуцер. Вес около десяти килограмм, ничего необычного. Идеально для пальбы по крупным целям, особенно если стреляешь почти в упор. У нас есть почти такой же, вот только боеприпаса под него ноль. Вернув и это оружие, я прошелся ногтями по зудящему от потения и грязи подбородку, задумчиво глядя на Мигеля.

– Хочу хотя бы десяток таких патронов.

– Их посылает нам Мать и лишь на благие, но горькие цели вроде…

– Ну да. Да… Хочу десяток патронов, старик. В обмен получите два дробовика под двенадцатый калибр и по десятку патронов к каждому. Не хочешь оружие – могу предложить консервы и водку.

– Водку? – Мигель облизнул губы.

– Водка Россогор. Что-то фирменное сурверское, если ты слышал о сурверах, что живут под землей.

– Все слышали эти легенды. Еще я слышал о бурбоне и коктейле Кентуккийский мул. И даже пил его… освежает…

– Бурбона нет. Есть водка и мескаль. Решай.

– Дробовик, двадцать патронов, два мачете и две бутылки водки Россогор. Мы чтим заветы Матери, но надо как-то… выживать… крутиться…

– Хорхе!

– Краем уха я уже слышал! Договоримся!

Опять поворачиваясь к мертвому гиппо, я равнодушно обронил:

– Мы заплатим наличкой за лекарства и крупнокалиберные патроны. Купим гранаты и мины.

– У нас такого никогда…

– Пригодится миномет.

– Говорю же! Наше доброе племя…

– Почти не торгуясь куплю пулемет.

– Добрый Оди, похоже, ты не хочешь услышать меня…

– Помимо налички у нас неплохие запасы бункерснабовских консерв. И у нас еще много водки…

– Я… мы посмотрим наши скудные запасы, команданте Оди… мы пороемся…

– Давайте, – кивнул я. – Ройтесь…

Потратив еще несколько минут на изучение мертвой туши, прикидывая, как он мог двигаться при жизни, оценив глубину оставленных кольями ран, когда обезумевший зверь на полном ходу протаранил периметр крепости, пытаясь прорваться к визгливым гоблинам, увидев внутри плоти металлическую сетку, я медленно двинулся по причалу. И я не упустил момент, когда медленно разворачивающаяся крепость вдруг замерла и начала отходить обратно, возвращаясь почти на середину русла. Раз… два… и мы заняли прежнюю позицию. В мутной воде стихли буруны.

Как-то все это знакомо…

Тут не может быть просто тупого понтона с движками. И это нетленное сердце, дарованное Матерью…

Неужели…

Развернувшись, я почти бегом добрался до нашего плота, куда несколько самых целых наших гоблинов уже стаскивали закупленные советником товары. Буквально впрыгнув в Гадюку, я успокаивающе рыкнул Каппе, схватил конец троса и ухнул в воду. Оказавшись в мутной толще, спокойно позволил гравитации утащить себя ко дну, не шевелясь, пока трос не натянулся, задрожав как струна. Вися на стальной паутинке, чуток подтянул себя выше, врубил фильтры, чтобы убрать лишнюю муть, и глянул на крепость племени Спокойной Воды снизу. Морду всегда можно загримировать, придать ей любой вид. А вот жопу… жопу ты, гусыня, от меня не спрячешь. Тут было полно связанных потемнелых бревен, выглядящих крайне плохо. Эта древесина давно пропиталась и отяжелела настолько, что уже должна была потерять плавучесть. Связывающие тросы глубоко ушли в ставшую податливой древесину, почти перепилив многие бревна. А кое-где это уже случилось. Бревна отошли в сторону, обнажая содержимое короба. Там хватало водорослей и мусора, но оценив общие размеры и очертания подводного «фундамента» плавучей крепости, я тихо рассмеялся и полез по тросу вверх, попутно дав по морде излишне любопытному молодому крокодилу.

Выбравшись на плот, я «вскрылся». Принял от подскочившего вездесущего Хорхе кружку кофе и шагнул к Каппе.

– Что там, лид? – не стал тот скрывать обуревавшего его любопытства.

– Подлодка, – тихо сказал я, глядя поверх кружки на возвышающуюся над рекой плавучую крепость. – Атомная подводная лодка. Старая, как этот мир. Да еще и обвязанная бревнами, возможно, выпотрошенная и наверняка лишенная ядерных зубов… но это подлодка. Причем большая. Ясно, что реактор функционирует, движки тоже в порядке, управляющая автоматика активна. Может, куда-то наверх выведено что-то вроде джойстика – в самый раз для аборигенов.

– Но…

– Говори.

– Когда крепость идет вверх по течению, они не полагаются на винты – все мужчины и женщины берутся за канаты и идут по берегам, тяня крепость вверх.

– Система не любит праздных гоблинов, – рассмеялся я. – Нет, Каппа. Дело не в винтах. Подлодка такого уровня легко поднимется по любой реке – была бы глубина достаточной. Похоже, в незапамятные времена, система дала этому племени бревенчатое основание, под которым спрятана подлодка, и намекнула, что не стоит лезть куда не надо. Те выстроили сверху крепость, обставились кольями против дивинусов и живут себе счастливо. Взамен они пашут на систему, беспрекословно выполняя все, что она от них требует.

– Торгматы сработали! – радостно доложила Ссака и помахала крохотными красными трусиками. – Первая покупка за годы! Пусть и тестовая – все равно приятно.

– И ты купила трусы, а не аспирин?

– Ха!

– А если голова заболит? – предположил Каппа.

– В таких трусах голова не болит! – буркнула Ссака, запихивая их в задний карман шорт. – Я же сказала – тестовая покупка! Теперь куплю полезное. Что там было про подводную лодку?

Пока Каппа вводил ее в курс дела – а заодно и хитрожопого Хорхе, что успел подскочить и услышать все самое главное, не выпуская из рук ворох черно-серых тряпок – я успел вспомнить оставшиеся детали:

– Водоизмещение большое, осадка метров десять. Длина гарантировано больше ста метров – там столько всего наросло за годы, что хрен разберешь. Но все эти наросты… подстрижены.

– Кем?

– Дивинусами, – пожал я плечами и отхлебнул кофе. – Или сервисными дронами. Подлодка старая. Вряд ли реактор последнего поколения. Да она и не может иметь своего депо для перезарядки реактора. Так что новые стержни и прочее сюда должны подвозить относительно регулярно – минимум раз в полвека. Может, чаще. Так что должен быть предусмотрен доступ внутрь. Что-то вроде достаточно большого шлюза, к которому может присосаться транспортная подлодка меньшего водоизмещения.

– И когда Мигель говорил, что как-то раз движки сдохли, и они все дружно начали молиться Матери…

– Ага, – кивнул я с ухмылкой. – Пока они елозили коленками по занозистым доскам, прямо под ними перезагружали реактор. Может, заодно обновляли по мелочи. Да похер. Главное – под нами подлодка, бойцы. Исправная атомная подлодка. А такие умеют нырять очень глубоко.

– Зачем? – этот логичный вопрос задал Хорхе, опередив Ссаку. – Вот нахрена нам подлодка, сеньор?

Каппа бы успел спросить раньше них всех, но он уже знал ответ и вопросительно глянул на меня:

– Формоз?

– Формоз, – кивнул я. – Проклятый мир-опухоль посреди океана.

– Он не может быть незащищенным…

– Вот поэтому было бы неплохо уметь уходить в недосягаемую глубину, – проворчал я.

– А ты умеешь управлять подводной лодкой, командир? – осведомилась переварившая информацию Ссака. – Я вот как-то не научилась… там везде автоматика, конечно, но…

– И что делать с племенем, живущем на подлодке? – выпучился Хорхе.

– Племя, – наименьшая проблема. – буркнул я, забирая у бывшего советника пару черных трусов, майку и шорты того же цвета, а к ним и бейсболку. – Ладно… ладно… Давайте обедать.

– Олимп… – произнес задумчиво Каппа, одновременно многообещающим жестом показывая сидящему на крыше внедорожнику гоблину, чтобы тот не на нас пялился, а по сторонам смотрел.

– Что с Олимпом? – поинтересовался я, оборачиваясь и глядя на видимую с любой точки исполинскую гору.

– Говорят, одна его сторона покоится в океане…

– Дорог много, – оскалился я. – А троп и тропинок еще больше. Мы найдем дорогу назад, мечник. Обязательно найдем.

– В планах?

– О да. Мне нужен мой отряд. Мне нужны мои гоблины.

– Когда?

– Для начала разберемся с руинами и драконами, сержант.

– Затем? – бесстрастно спросил Каппа, будто проблема дракона уже решена.

– Вернемся на базу, чуть накопим сил и бойцов, – продолжил я, понимая, что сержант хочет знать план. – И наведаемся к этим… транспортникам.

– На шагоходах? Лидер Лобо…

– Да похер, как зовут их лидера, – буркнул я. – А вот инфа от них нам нужна. Говоря о тропах – они их и знают. Я уверен, что эти транспортники знают пару тайных тропок, ведущих внутрь.

– Почему?

– Потому что снабженцы и транспортники всегда что-то да знают, сержант, – ответил я. – Пошли жрать. И заодно расспросим о драконе. На мескаль тебе и Ссаке не налегать. Хорхе тоже пусть воздержится.

– Сегодня?

– Сегодня, – кивнул я, переводя взгляд на берег с драконом. – Затягивать смысла нет.

Кивнувший мечник молча потопал дать пинка оплошавшему часовому, а я медленно пошел навстречу улыбающемуся Мигелю, несущему на плече увесистую сумку.

* * *

То, что мы оказались в обществе приличных алкашей, стало ясно минут через десять после начала раннего ужина. На боковой террасе плавучей крепости, обращенной ко все еще ярко освещенному «запретному» берегу, где обитал дракон, расположились «самые достойные». В это число вошел мой текущий костяк бойцов, благо с нашей позиции с краю был хорошо виден «родной» плот с гоблинами. Еще туда сбежалось не менее двадцати различной степени потертости дедков, что явно давно вышли из числа активных членов племени, но обросли таким количеством прежних заслуг, что отказать им в месте за пиршественном столом никто не посмел. Ну и завершала сборище племенная верхушка – даже сам вождь, что явился уже в жопу пьяным и, привалившись к стене, затих, изредка мелко кивая и механически вливая в себя пиво. На водку и мескаль сил у него уже не оставалось. Он был настолько в хлам, что не проявил ни малейшего интереса ни к кому из собравшихся. Его интересовала только полупустая бутылка пива, плюс изредка кто-то из особо достойных помогал ему подняться, добрести до дальних перилл и там подержать его хер, пока вождь пускает вялую струю за борт.

А вот трое бодрых мужичков средних лет, шустрых, прожаренных солнцем и провяленных речными ветрами, одинаково лысоватых, едва-едва выпивших и чутко отслеживающих настроение улыбчивого Мигеля, что через слово поминал могучую силу молодого вождя, сразу показали, кто тут на самом деле правит племенем. Старший советник и трое его тихих, но деловитых и настолько специфичных мужичков, что Хорхе сразу с ними снюхался, и они тихо забубнили о чем-то, начав сразу улыбаться, затем посмеиваться и часто стукаться стопками. И я заметил, что алкоголя в их стопках едва-едва на донышке. Хитрые торговцы, дипломаты, воротилы и шустрилы… таких ни один конец света не исправит и не изведет.

Явно, что именно им, эти бодрым хитрецам, Мигель приказал выбить с нас как можно больше, а отдать как можно меньше. Но Хорхе, закаленный долгими годами организации всей жизни Небесной Башни, где этот смышленый, но нерешительный гоблин оказался на вторых ролях, не сдавался. Это стало ясно минут через пять, когда улыбки сидящих напротив стали тусклее и напряженнее. Ухмыльнувшись, я отвернулся и поверх низеньких перил уставился на совсем близкий берег. Мы расположились на циновках и одеялах, сверху нас прикрывал тростниковый навес, под левым локтем у меня была жесткая подушка, а в правой руке – литровый старый стеклянный бокал. В него отлично вместились пара капель водки Россогор, таблетка здешней торгматовской зеленой соленой шизы и три целиком выжатых странных красноватых и невероятно кислых плода. Натурпродукт – его притащили сборщики с последней вылазки. Вон на краю пирса сгорбился рыдающий гоблин, что недавно узнал о страшной и нелепой смерти своей молодой подруги. Сочувствую ему – ведь и отомстить некому по сути. Ему придется либо пережечь эти эмоции внутри себя, обращая заодно в серый пепел и многое другое ценное. Либо же набухаться, а затем сорваться на невиновных…