Единственная для эшра. Тень. Книга 3

Но стоило Харсуру договорить, как он ощутил адский холод, что начал вымораживать его тело с ног, продвигаясь с каждой секундой всё выше. Его дыхание перехватило, а в горле застрял дикий крик, частично вырвавшийся из охваченного спазмом горла в виде невнятного сипа. Его расширившиеся от боли и ужаса глаза как загипнотизированные смотрят в ледяные фиалковые глаза той, которую он сейчас посмел оскорбить. Похоже, он совершил последнюю в своей жизни ошибку, и это существо убьёт его без тени сомнений. В её глазах нет ни гнева, ни жажды мести, в них – мёрзлая пустота. Она словно божья кара, настигшая неразумного смертного. Дэя Арина лишь повернула в его сторону голову, остальное же её тело даже не шелохнулось, для неё он лишь букашка не достойная полноценного внимания. Ледяная корка добралась до горла, и Харсур уже попрощался с жизнью, как увидел, что дэй Алан обхватил свою жену руками и умоляет её пощадить неразумного эшра:

– Рина, прошу, остановись! Он – всего лишь обычный эшр. Он не ведает, что говорит. Прошу, пощади его, – в голосе дэя Алана звучит неподдельная мольба. Но нэр Харсур отчётливо понимает, что не его жизнь важна второму наследнику. Он не хочет, чтобы его жена убила старейшину на глазах у подданных, показав себя бесчувственным чудовищем без жалости и сострадания. Её глаза на секунду проясняются, а взгляд обращается к мужу. Она колеблется и проходит несколько мучительных для нэра Харсура секунд, прежде чем, сковывающая его, ледяная корка трескается и выпускает его из своих смертельных оков. Он падает прямо под ноги своей несостоявшейся убийце, обмороженный, униженный, слабый. Какой он после этого старейшина, если его чуть не убила бывшая человечка?! Он поднимает взгляд на Повелителя, и в его взгляде видит лишь презрение: значит старейшиной ему всё же уже не быть. Но ведь он лишь сказал правду, и задал вопрос, на который имел полное право!

– С меня довольно! Я больш-ш-ше не ш-желаю выслуш-ш-шивать подобное от ваш-ш-ших подданных дэй Эрилл! Эш-ш-шры и ос-с-собенно старейш-ш-шины уш-же достаточно поиздевалис-с-сь надо мной! И этого больш-ш-ше не повторитс-с-ся! – гневно блестя глазами, прошипела дэя Арина, отстраняясь от мужа. И продолжила уже гораздо спокойнее: – Старейшина посмел усомниться в принятом вами решении, Повелитель. Неужели у эшров так принято? В любом случае, я отказываюсь дальше принимать участие в этом фарсе. Я возвращаюсь в отель к детям. – Сказав это, дэя Арина не медля ни секунды, спустилась с возвышения, на котором установлен трон и решительным шагом направилась к дверям, находящимся на противоположной стороне бального зала. Эшры в богатых одеждах поспешно уступали ей дорогу, невольно вжимая головы в плечи. Сейчас она излучает такую мощь, с которой сравнима лишь мощь Повелителя. Кем бы она ни была, теперь ни у кого в здравом уме нет желания поднимать вопрос о её праве на статус. Всё же эшры привыкли подчиняться сильнейшему, и она только что продемонстрировала свою силу, а значит, и право приказывать, но осадочек остался. Женщины по традиции эшров эту самую силу не демонстрировали никогда, как и не говорили вперёд мужа и, уж тем более, Повелителя. Но ей, похоже, абсолютно безразличны их традиции, и подчиняться им она не желает. Впрочем, мужа она всё же послушала, оставив старейшину в живых. Когда она поравнялась с рэтсами, их вожак Зирэк выделил ей в сопровождение двух охранников, молча склонив голову. Значит, рэтсов её поведение впечатлило, и сам вожак признал её в качестве равной.

***

Когда за новопровозглашённой дэей закрылись массивные резные белые двери, Повелитель взял слово, обращаясь к подданным и делая особый акцент на старейшинах. Его низкий, рокочущий голос уверенно разнёсся по большому залу:

– Я понимаю, что вы все в смятении: слишком много информации обрушилось на вас сегодня. Но, не зная сути ситуации, выражать сомнение в принятом мной решении, крайне необдуманно и недальновидно. Я неприятно удивлён вашим поведением, нэр Харсур. Говорить порочащие честь и достоинство женщины слова в присутствии её подданных, – есть недостойное поведение не только для старейшины, но и для любого мужчины. Всё, что произошло с дэей Ариной в прошлом – вина эшров, и вы не вправе обвинять её в чём-либо. Увы, ваш поступок не оставляет мне выбора: вы лишаетесь своего статуса и более не в праве когда-либо занять его вновь.

Дело не в вашем вопросе Харсур, а в том в какой форме вы его произнесли и какой смысл вложили. Вы показали себя, как узколобого консерватора не умеющего смотреть на ситуацию широко, а для управленца это приговор в его некомпетентности. У нас нет закона, запрещающего эшру избирать в пару представителя другой расы. Мы сами – есть результат эксперимента по смешиванию нескольких рас, и не нам говорить о чистоте крови!

Дэя Арина обладает уникальным набором генов, в равной степени являясь: и эшари, и рэтси, и ледяной ирной и множеством других сильных существ. Она оказала нам честь, избрав одного из моих сыновей себе в мужья, и подарив ему детей. Наша задача становиться сильнее с каждым поколением, а не гнаться за призрачной чистотой расы. Уже совсем скоро эшрам предстоит вернуться в родной, но не дружелюбный для нас мир, и благоприятный исход будет возможен лишь благодаря помощи дэи Арины. Так предрекла Алура – древняя звёздная драконица, хранительница Великих гор, та, что помогла мне открыть портал в этот мир, и благодаря которой, мы живы до сих пор. Грядёт время перемен, и мы должны быть достойны того будущего, что будет возможно лишь, если мы отринем ханжество и предрассудки.

Речь Повелителя взволновала умы эшров, слишком привыкших жить в устоявшейся системе ценностей, где они самые сильные из нечеловеческих рас (не считая рэтсов, конечно), а все проблемы можно решить при помощи денег и связей (за исключением проблем с рождаемостью). Они слишком привыкли, что создавать союз они могут лишь внутри расы и с человеческими девушками, что опять же возможно лишь для нирши и представителей знатных домов, а для старших является табу. Однако Повелитель рождён в другом мире, он единственный помнит истоки своего народа. Он воочию видел другую реальность, что так сильно отличается от здешней. А это значит, что только ему под силу видеть всю картину их бытия в целом и принимать подобные решения. Для современных эшров истории про их родной мир, про драконов и злодеев кейлити-тэ превратились в сказки, что рассказывают на ночь детям. И осознать, что всё это отнюдь не фантазии, а их реальность частью которой оказалась и жена второго наследника также сложно, как обычному человеку поверить в существование самих эшров. Но, похоже, что у них нет другого выбора, и уже совсем скоро они вернутся к своим истокам и положат начало своей новой истории.

Глава 2

Я покинула особняк Повелителя в состоянии с трудом сдерживаемой ярости. Как они мне надоели! Похоже, они ещё долго будут припоминать мне моё прошлое, которое стало таковым по их вине. Нет, я вовсе не забыла про Гэрса, но Тирнал действовал сам, так что моя обида на старейшину обоснована. Но я всегда отличалась, и буду отличаться от эшров, и им это не нравится. Смотрят свысока, оценивая каждый мой шаг, считая себя мерилом праведности! Гр-р-р-р! Ещё секунда и Харсур бы превратился в ледяной посмертный памятник самому себе… Но я рада, что Алан остановил меня. Каким бы мерзким типом Харсур ни был, смерти он не заслуживает. Да и я – не убийца. Я ещё не забыла свои ощущения после того, как по моей вине умер Тирнал и повторения не хочу. Харсы и ассияр с фарном не в счёт. Не знаю от чего, но эти товарищи не вызывают у меня ни капли сострадания. Я передёрнула плечами, вспомнив, как чуть не потеряла из-за них мужа. Картинка его застывшего взгляда до сих пор иногда всплывает перед моими глазами, а страх за его жизнь прочно поселился в моей душе. Но, то, что произошло сегодня, ощутимо выбило почву из-под моих ног, и сейчас я очень сильно на него злюсь! Муж водил меня за нос столько лет, пользуясь тем, что мне и в голову не могло прийти, что он может быть как-то связан с Повелителем. Хотя, надо отдать ему должное: так вжиться в роль среднестатистического эшра, пусть и из старшего дома, не каждый принц сумеет. Когда мы познакомились, он жил в однокомнатной квартире в обычной новостройке! Никогда за всю нашу совместную жизнь у меня не промелькнуло даже тени сомнения в том, что он не сын своих родителей. И даже внешнему отличию нашлось вполне логичное объяснение. Но он знал! Как-то он спросил меня, изменилось ли что-то, узнай я о его дальнем родстве с Повелителем в начале нашей совместной жизни, а не спустя одиннадцать лет. И я ответила, что ничего бы не изменилось, и в тот момент это было правдой. И я бы ответила также, если бы тогда узнала и о его реальном статусе, потому что всё ещё ощущала себя простой человечкой, которую он повстречал в институте. Его статус, лишь смутил бы меня и взрастил множество комплексов. Но сейчас всё изменилось. Я изменилась. От той девчонки уже почти ничего не осталось, она стала почти прозрачной, лишь иногда напоминая о себе в некоторых моих эмоциональных реакциях, не более. У меня больше нет комплексов и неуверенности в себе, но… у меня теперь есть сомнения в нём. Сейчас я не могу быть уверена ни в чём, словно все прожитые годы перечеркнуты большим жирным крестом. В чём ещё он мог мне врать? Знаю ли я его настоящего или же это маска, ради того, чтобы удержать при себе Тень? И вновь слова Акинсара всплывают в голове, и настроение моё портится ещё больше. В то время я и правда долго не могла поверить, что такой парень как Алан влюбился в такую как я: ни внешности, ни денег, ни родителей, ни таланта к ведению домашнего хозяйства, – сама заурядность. Но пройденные вместе жестокие испытания доказали мне его любовь. А сейчас я вновь не знаю: где – правда, где ложь. Возможно, тогда он уже догадывался о том кто я такая и терпел всё по приказу отца? Я по сути ничего о нём не знаю, как и о его отце. Ведь про Повелителя рассказывал мне он. Да, сейчас я могу ощущать чужие эмоции, и его эмоции были искренними и соответствовали моменту. Но…откуда я могу знать, что он, к примеру, не умеет их подделывать? Уже давно я замечала, что Алан сильнее многих эшров, а дар убеждения, заставляет к нему прислушиваться всех, кто попадает в радиус его воздействия. Возможно, он обладает рядом способностей, которые могут оказывать влияние и на меня? Ведь, если быть до конца честной, про некоторые свои способности я ему так и не рассказала. Что уж говорить про него? В общем, от былого доверия не осталось и следа. Мне жутко хочется выпустить пар и с кем-нибудь подраться, но боюсь, не смотря на наличие вполне сносных спарринг-партнёров осуществить своё желание у меня не получится, ведь мы живём в гостинице. Внутри меня бурлит вулкан эмоций, некоторые из которых я даже не могу описать. Но приходится держать себя в руках, ведь скоро мне предстоит встреча с детьми, и я пока не знаю, что им говорить.

От всех этих размышлений у меня разболелась голова, чего не случалось со мной уже довольно давно. Мы приехали, и я уже собралась выходить из машины, как увидела себя в зеркале заднего вида и испугалась: мертвенно бледная с серым оттенком кожа, огромные чёрные зрачки, а по щекам струятся слёзы. Я их даже не почувствовала! Мне надо взять себя в руки! Всё будет…хорошо. А перед глазами извиняющийся Алан, его пронзительный умоляющий взгляд, напряжённое как струна тело. Я в бессилии закрыла лицо руками. Сейчас я не верю ему. Не верю! Когда я была уверена в его чувствах ко мне, я ощущала себя всемогущей, хоть пока и не стала той, кем меня называют. А сейчас мне словно подрезали крылья, убрали опору, я вновь одна на стылом ветру. Ему удалось то, о чём мечтают ледяные ирны: он заполучил меня в жёны, я родила ему двоих детей. А дальше? Я должна буду преподнести ему Кэру на блюдечке?! Злость вновь стала преобладать над остальными эмоциями и слёзы моментально высохли, а на щеках вспыхнул болезненный румянец. Ну, нет, дорогой, эшров на Кэру будешь покорять сам, как и ваших врагов. Но до чего же больно, там, в глубине сердца! Я хочу вернуть всё назад, вернуть наши отношения, нашу любовь, но дважды в одну реку не войдёшь… Древняя Я внутри меня шепчет: «Беги…» Но я уже не та Эсия, что скиталась из мира в мир, убегая от Гэрса, я больше не хочу бежать. Мне надо найти в себе мужество смотреть в будущее. У меня есть планы, у меня есть враги, у меня есть дети! Весьма необычные дети и они уже заждались меня.

Хлопнув себя по щекам, я выбралась из машины.

***

Номер встретил меня тишиной: дети спят, а Эви, увидев в каком я состоянии, молча, выскользнула за дверь, давая мне возможность побыть наедине со своими мыслями. Но у Дары были другие планы.

– Где отец? – тихо спросила дочь, стоя в проёме двери ведущей в комнату, выделенную под детскую.

– Ему нужно было остаться. Не волнуйся, всё в порядке, – следя за тем, чтобы голос не дрожал, сказала я, присаживаясь на кровать.

– Ты раньше не врала, – задумчиво произнесла Дара, в голосе которой не было и тени обиды. – Что случилось?

Она смотрит на меня глазами так похожими на глаза своего отца и от этого у меня наворачиваются слезы, и я поспешно отворачиваюсь.

– Прости, родная, просто я сама ещё не разобралась и не хотела тебя беспокоить. И боюсь, что тебе будет сложно это понять, – борясь с эмоциями, выдавила я. – Твой отец оказался сыном Повелителя эшров. Нора и Дарэк ему не кровные родители. И имя его рода не Веллар, а Рэм. Твой отец знал о том кто он, но не счёл нужным рассказать об этом мне. Он солгал, а ложь не приводит ни к чему хорошему.

– Ты права, мне трудно понять то, что произошло, – по-простому ответила Дара. – Но из сказанного тобой, я поняла, что ты обиделась на отца за то, что он тебе солгал.

– Ты права, Дара, – я обиделась, потому что я доверяла ему, а он… не оправдал этого доверия. Его ложь может иметь самые плачевные последствия для нашей семьи.

– Ты боишься того, что он может причинить нам вред? – нахмурившись, спросил меня ребенок, и я осознала, с кем говорю.

– Нет, конечно, нет. Папа любит вас и никогда не обидит, – поспешно ответила я.

– И всё-таки ты боишься… – протянула Дара задумчиво. – Ты не должна бояться. Отец любит и тебя, значит опасаться нечего. Но ведь не только факт лжи вызвал в тебе столько отрицательных эмоций? Неужели его реальный статус имеет какое-то значение?

– Безусловно, его статус привнесёт серьёзные перемены в нашу жизнь. Вы с Элларом теперь тоже наследники во втором поколении, и это приведёт к ряду изменений и для вас тоже. Ко всему прочему нам предстоит переселиться в мир Кэру, портал в который я нашла. Отец будет там наместником Повелителя, а это значит, что фактически он возьмёт на себя все его обязанности. Эшры, которых мы должны будем там найти, ничего о нём не знают, так что, ему предстоит завоевать их доверие. Но сначала, мы с твоим отцом должны будем отправиться в тот мир на разведку и вас мы не сможем взять с собой: слишком опасно. За вами присмотрит Эви, но ты как старшая сестра присмотри, пожалуйста, за братом, я очень рассчитываю на твою помощь, милая.

– Я понимаю, мама. Хорошо, Эллар будет под моим присмотром, – хищно улыбнулась дочь, явно строя коварные планы по контролю за своенравным младшим братом, у которого она так и не смогла стать авторитетом, но явно на это рассчитывает. И на этой жизнеутверждающей ноте мы завершили наше общение, и дочь отправилась спать.

Странный конечно у нас получился диалог, и впредь мне надо быть осторожнее и не морочить ребёнку голову взрослыми проблемами. Вот к чему приводит отсутствие подруг и вообще того, кто достоин доверия. Эви хорошая, но она при всей своей активности и деловитости с самого начала вела себя больше как…фрейлина. Всплывшая в голове, ассоциация, в свете последней информации, меня несколько шокировала, но по-другому и не скажешь. Она никогда не лезет с советами или предложениями, всегда готова помочь, и ещё с самого начала с её стороны ощущается уважение и преданность что ко мне, что к Алану. Сейчас я уже начинаю подозревать рэтсов в том, что они были посвящены в тайну Повелителя. Или же сама Эви что-то учуяла своим оборотническим нутром. Глупо приравнивать эшров и рэтсов к оборотням Земли. Они совсем другие, они дети этого мира, и ощущают, безусловно, больше. Надо будет спросить у Эви про то, как она ощущает Алана и меня.

***

До чего же странно быть в постели одной… Да, раньше мне тоже порой случалось ждать Алана неделями, прежде чем он вернётся домой, но тогда я грезила им наяву и во сне, он словно всегда был со мной, окутывая коконом своей любви,…и одиночество ощущалось совсем по-другому. Нет, – я даже мотнула головой в раздражении, – я не знаю, была ли это настоящая любовь. Возможно, это была иллюзия…не та, о которой говорил Акинсар, но не менее действенная. Она называется самообман. Сегодня, как и раньше, Алан ничего не сказал в мою защиту, не захотел уничтожить глупого старейшину посмевшего оскорбить на глазах у знати его жену… Он только испугался, когда понял, что я могу его убить. Он остановил меня. Моё тело всё ещё реагирует на него как прежде, и ему удалось вывести меня из состояния бездушной машины несущей смерть. Но после, он не пошёл за мной, не остановил. Он не сделал ничего. Но я не понимаю… Раньше он часто бездействовал и это было обосновано его социальным статусом отверженного, да и остальными ограничивающими его свободу законами и правилами его народа. Но сейчас он официально объявленный Повелителем второй наследник, у него практически нет ограничений. Но боюсь, он так и останется тем слоном, что вырос в неволе со скованными ногами. С него сняли цепи, но он всю жизнь будет ощущать, как они впиваются ему под кожу. Если это действительно так, то Повелитель просчитался, – горько улыбнулась я, – из такого правителя не выйдет, как ни старайся. Но если причина не в этом, то… в чём? Ах да, он мог испугаться, что я устрою безобразную сцену выяснения отношений на глазах у его подданных, а ему это сейчас не на руку, ведь ему необходимо обрести в их глазах тот же флёр могущества, что есть у его брата от рождения. Это неприятно, думать, что мнение обезличенной толпы для него важнее, чем мои чувства и наши отношения. Но лучше чтоб было так, чем…знать, что он на самом деле согласен с Харсуром, что на самом деле стыдится меня перед этими напыщенными щёголями. Ведь в глазах эшров я именно та, кем обозначил меня старейшина: безродная полукровка, чьим телом овладел другой мужчина. И все-таки, какие же эшры лицемеры! Они словно животные допускают битву за самку и их воровство друг у друга, но не могут принять женщину, если она стала жертвой таких обстоятельств. Я боготворила Алана за то, что он не отказался от меня, что бился не на жизнь, а на смерть, чтобы вернуть меня. Тогда он стал для меня идеалом во всех отношениях. Именно так должен поступать мужчина, который искренне любит свою женщину. Но, сейчас я знаю, что ему ни в коем случае нельзя было меня терять, я должна была остаться с ним во что бы то ни стало… И та ситуация теперь видится мне в несколько ином свете. Он не мог прикоснуться ко мне неделю! Отводил глаза, сбегал на тренировки и дежурство. И как раз это поведение было нормальным для мужчины, гордость которого задета, но который не может поступить так, как хотел бы. Он тогда оправдался какой-то нелепицей про страх причинить мне боль или что-то в этом духе, и тогда это было принято мной за чистую монету. Но всё было не так…Ему и, правда, было неприятно, и ему действительно пришлось переступить через себя, и словно больному ложку за ложкой пить горькое лекарство, убеждая себя, что это необходимо, пока желания тела, ни победили. А я так желала его, так любила, и возможно это помогло ему преодолеть, возникшую ко мне неприязнь. Вряд ли это было бы возможно останься я в прежнем теле…Но что было, то было. В своих размышлениях я погрузилась слишком глубоко и вскрыла старые раны. Зачем? Добавить себе ещё боли? Я и так вся разваливаюсь на куски. Я свернулась калачиком посередине большой кровати, закутавшись в одеяло, словно в кокон. Но вдруг я ошибаюсь? Может, всё было, так как было, а я теперь извращаю реальность? Но как узнать правду? К такому удару судьбы я явно не была готова.

***

Ночь прошла тяжело: мне снилось, что я бреду в серой мгле и подспудно ожидаю, что вот-вот покажется Гэрс, но он не появился, значит, это был просто сон. Эллар проснулся рано, и я была даже рада вынырнуть из серой мути своего сна в реальность. Правда потом я вспомнила, что в реальности я теперь тоже бреду в потёмках, еле разбирая дорогу.

Муж позвонил ближе к обеду, но я не стала с ним говорить. Я хочу встретиться с ним лицом к лицу, хочу видеть его глаза, ощущать его эмоции. Только так, и никак иначе. После нескольких сброшенных звонков он написал, что не может приехать, так как отец частично снял с него блок, и ему нужно время, чтобы адаптироваться к новым для него ощущениям себя и мира вокруг. Но он очень хочет со мной поговорить. Я ответила, что мы поговорим тогда, когда у него не будет проблем с его физическим и душевным состоянием, а пока нам стоит побыть порознь. На это он лишь ответил, что сделает всё от него зависящее, чтобы этот момент настал как можно раньше. Пока не представляю, что именно с ним сейчас происходит, какую силу сдерживал этот пресловутый блок? И почему он снят лишь частично, а не полностью? В душе заворочалась совесть, что я, как жена должна была бы пройти с ним все трудности и невзгоды, а я, обидевшись, отдалилась, оставив его одного. Но с другой стороны общение с родственниками для него сейчас актуальнее. И я была бы совсем не против, если бы Алан отстоял мою честь, выяснив по-мужски отношения, хотя бы со своим братом. Желание Акинсара прибрать меня к рукам не может меня не беспокоить. Реакция Алана на него была довольно красноречива, но вот чем конкретно она была вызвана в тот момент, я не могу знать. Алан мог быть просто раздосадован тем, что правда откроется мне сама, и он был бессилен это предотвратить. Отчего-то о том, что Акинсар действительно не знал про существование брата до этого приёма, я верю, как и в то, что он вряд ли так просто откажется от своих планов. И если Алан будет бездействовать, то…это меня разочарует.

В любом случае Акинсар меня не получит, и если помощи в этом вопросе от Алана я не дождусь, то справлюсь сама, ведь как я поняла из своих обрывочных то и дело проявляющихся воспоминаний, это для меня не впервой. «И почему мужчины взяли моду охотится за мной словно за лесной ланью?» – фыркнула я, не удержавшись. Когда закончился этот бесконечно долгий день, я приняла решение, отправится на базу вместе с рэтсами: мне здесь нечего делать. Петербург конечно не Москва, но среди людей мне несколько некомфортно: меня окружили их эмоции, желания, страхи. Загазованный воздух давит на грудь каменной плитой. Вокруг суета, множество звуков и запахов. Детям большой город тоже не понравился, но любопытство смогло переключить их внимание на изучение новых объектов. Эллар в отличие от сестры видел всё впервые, так что день мы провели в движении, изучая город, заходя в магазины, блуждая по набережной и вдоль каналов. Детям, конечно, удалось меня немного отвлечь, но противное состояние тягостной пустоты в груди лишь усиливалось с каждым часом. Отсутствие отца Эллар воспринял спокойно, он лишь кивнул, когда я сказала, что Алану нужно побыть со своим отцом и братом. В отличие от Дары, периодически с тревогой, поглядывающей в мою сторону, он не заметил моего подавленного состояния. Возможно, это связано с его ещё совсем малым возрастом, а точнее с отсутствием опыта в распознавании человеческих эмоций. Во всяком случае, он всегда очень удивляется, когда сам испытывает гнев или радость. Чаще всего его лицо абсолютно бесстрастно, напоминая кукольное. Я волновалась, будут ли люди обращать внимание на его необычные глаза, так как чёрно-белые вихры мы спрятали под шапкой. Но всё обошлось: всё же люди довольно невнимательные существа. Больше всего Эллара удивили собаки на поводках. Точнее то, что они спокойно воспринимают ограничение своей свободы и даже не помышляют о ней, преданно смотря на хозяина. И тогда я сказала ему, что свободу можно понимать по-разному. Для одних это полная независимость от кого-либо, для других – это возможность беспрерывно находится с объектом своей любви рядом, и тогда поводок сущая мелочь никак не влияющая на их восприятие жизни. Сказала, и моё сердце сжалось: что же свобода для меня?

***

В привычных стенах базы рэтсов мне не стало легче, даже хуже. В груди беспрерывно ноет, а волны слабости и жара то и дело прокатываются по всему моему телу. У меня словно ломка: мне не хватает Алана с каждым днём всё больше, но моё внутреннее сопротивление только растёт. Я тренируюсь каждый день, чтобы хоть как-то сбросить болезненное напряжение, но это не помогает! Как же это бесит! Неужели мне придётся смириться с тем, что моему телу необходим Алан? Но если бы только телу! Душа потерялась в сомнениях и догадках, и просто хочется услышать его голос, заглянуть в его глаза. В такие моменты острой грусти я сильно зажмуриваюсь и мотаю головой из стороны в сторону, стиснув зубы, чтобы не расплакаться. Как же я слаба перед ним, похоже, он захватил всё моё сердце без остатка. Что же будет, когда он вернётся? Я просто брошусь ему на шею, забыв обо всём? Нет, я этого не допущу! Страх, и обида никуда не ушли. Я не сдамся так просто. Он должен объясниться, должен сделать хоть что-то, чтобы я поверила ему!