Чарующее зазеркалье

Следующие проблески моего сознания случились только через три дня. И как ни странно подле себя я увидела не Максимилиана, а Джанет. Значит он всё-таки ушёл, не простил меня.

–Сестричка! – радостно вскрикнула Джанет, – ну наконец-то!

Потом я увидела большие сиренево-карие глаза и поняла, что он не бросил меня, он любит меня и всё было уже хорошо.

–Я не…

–Тихо-тихо, – перебил меня Макс, – тебе нельзя говорить. Или хочешь, чтобы я заставил тебя молчать, как раньше?

–Хочу.

Максимилиан поцеловал меня.

–Только завтра обязательно выздоравливай.

–Но…

–Я люблю тебя, не смотря ни на что.

–Вадим?

–Он мне всё рассказал. Главное, что ты жива.

–Амазонки?

–Они дожидались нас несколько дней, потому что кое-кто умирал почти неделю.

–Но…

–В трансе времени не существует. Но если ты скажешь ещё хоть одно словечко-не обижайся.

Я кивнула и почти сразу же заснула. Не знаю-толи положительные эмоции и любовь и прощение Максимилиана, толи снадобья прощенной Вирниллы так подействовали на меня. Но на следующий день я могла уже ходить. И к обеду мы решили продолжить путь.

–Так что же всё-таки случилось со мной? – спросила я у Джанет, скакавшей на вороном жеребце рядом со мной. Из амазонок только вождь передвигалась на коне, остальные предпочитали идти.

–Вы прошли ещё одно испытание-испытание ревностью. Вэд незаметно подсыпалв твою воду порошок мудрости. Из-за него ты и заболела. Но любовь Максимилиана держала твой дух на земле. Если бы он не смог победить свою ревность, то мы с тобой, Элен, вряд ли бы сейчас разговаривали.

–Но я же изменила ему! Я думала, что рядом со мной находится Макс, а не Вэд.

–Нет, это была лишь галлюцинация. Знаешь, иллюзия. Ослабленный организм быстро подчиняется им. Вэд должен был убедить Максимилиана, что ты ему не верна. Я не думаю, что он позволил себе больше. К тому же Вадим такой вежливый и интересный мужчина, и красивый.

–Джейн, что я слышу?! Ты уже забыла Якушуа?

–Я не забыла свою гордость.

–Но гордость никогда не заменит любви. Макс изменил мне, предал меня, обманул, но я же смогла простить его. А Якушуа был с тобой благороден, честен, ты не можешь его ни в чем упрекнуть! Сколько дней ты знакома с Вэдом? Два? Три? И уже готова покинуть свою первую любовь? А ведь, быть может, Адриан передумает, и что ты тогда будешь делать?

–Елена, знай, я не позволю тебе вмешиваться в мою личную жизнь. Я самостоятельный человек, вождь племени, и уж позволь мне самой решать, как вести себя с мужчинами, которые мне нравятся.

–Дженни, послушай. Когда моя душа покинула тело, я могла видеть всё, даже будущее. И я видела тебя в нём с Адрианом, а не с Вадимом. И вообще не смотря ни на что, я думаю, что Вэд плохой человек, нечестный и коварный, берегись его!

–Ты ревнуешь! А как же вселенская любовь к Максимилиану? Придумала тут какую-то чушь. Перестань меня контролировать, я уже не маленькая девочка.

–Джанет, куда же ты? – крикнула я вслед удаляющейся амазонке. Женщина скакала навстречу своему племени. Оказалось, что они с Максимилианом отбили атаку кхамба, более того забрали всех лошадей и провиант бродяг. Так что теперь наш путь должен был стать значительно комфортнее, и мы вполне могли успеть достигнуть цели.

Высотная поясность не сказывалась теперь на моём здоровье так сильно, но амазонки быстро уставали, а бросить их мы, конечно, не могли. Ведь было же предсказание, что они обязательно должны достичь святого монастыря Лонгдо, чтобы обрести там покой и достичь своего рассвета. Привалы приходилось устраивать каждые пару часов. Джанет мне всё больше не нравилась. Она постоянно старалась держаться рядом с Вэдом во время наших коротких остановок. Я всё чаще замечала странные взгляды, которыми они обменивались между собой. Вадим не щадил ни скромности, ни статуса моей сестры, заставляя даже меня краснеть, замечая пожирающие взгляды француза. Иногда его рука чуть дольше положенного задерживалась на талии Джанет, он как бы невзначай касался её руки, или груди, отчего девушка вспыхивала, но не отвергала это обольщение. Ночью Джанет не было в своей постели, она была с ним, и я ничего не могла с этим поделать, разве что рассказать свои опасения Максу. Он внимательно выслушал меня. Потом обнял и посадил рядом с собой.

–Алёна, я давно хотел рассказать тебе, но не было подходящего случая. Дело в том, что Вадим Орлеански родился, как и я, на Афэлле. Тогда его звали Рафаэлем. Он был приближен к королевской семье-мы росли вместе. Вадим был несносным мальчишкой, трусом и ябедой. Мы с Филиппом часто устраивали переполох во дворце, придумывали разные штуки, нарушали все запреты, и неизменно в самый разгар веселья вмешивался он. Рафаэль следил за нами, докладывал родителям, срывал наши гениальные планы. Я его ненавидел и в то же время жалел. Его никогда не любили родители, возможно, Вэд просто завидовал нашему счастью. Мы с ним дрались часто, он был никчемным, гадким, вредным человеком. Однако, как говорится: не везет в жизни, повезет в любви. И действительно ему везло на любовном фронте, очень везло. Он завоевывал сердца всех девчонок, которые нравились мне. И вот однажды Вадим обесчестил фрейлину королевы Юноны, которая к тому же была на 5 лет старше его. Вэд отказался жениться на ней и даже дать фамилию ребенку несчастной девушки, так его любившей. Такого на Афэлле никогда ещё не было, поэтому юного любовника (а ему было на тот момент всего 17 лет) решили сослать на Землю. Вот такая вот история. И Джейн в ней- не первая, и не последняя глава. Я знал Вэда и очень ревновал его к тебе. Единственное, чего я не могу понять-зачем он рассказал правду о тебе и испытании.

–Максим, а если бы ты не знал, что это ещё одно испытание, ты бы не простил измену?

–Вообще-то я считаю, что женщина не должна изменять…

–Как Костик…

–В этом все мужчины одинаковы. Но тебя я, наверное, всё-таки простил бы…

–Почему?

–Потому что не могу без тебя жить. Иди ко мне.

Максимилиан притянул меня к себе.

–Неужели у тебя было такое веселое детство?

–А ты сомневаешься? Я ведь нравлюсь тебе, потому что тебе со мной не скучно.

–И не только…

–А почему ещё?

Я поцеловала Максимилиана и уютно устроилась в его объятьях. Засыпая, я думала о том, что Джанет действительно уже взрослая женщина и несправедливо лишать её счастья, такого же, какое было у меня в лице этого притворяющегося спящим сильного мужчины.

Эта ночь была затишьем перед бурей, перед днём Белого Лотоса.

Сверив наше местоположение с картой Мудрого Медведя, Максимилиан решил, что святой монастырь должен находиться в семидесяти-восьмидесяти километрах от нашего ночлега. Значит часам к четырем вечера мы достигнем его, всё идет по плану. Солнце уже всходит, пора выезжать. Но где же Джанет? В лагере ни её, ни Вэда нет. Мы отправились на их поиски. Амазонки должны были обыскать северную и восточную часть леса в радиусе пяти километров, а мы с Максом пошли на юг. Сегодня мой спутник был молчалив.

– Что случилось?

–Да так, ничего страшного.

–И всё-таки?..

–Ничего, глупости.

–Макс, ты мне не доверяешь?

–Мне просто приснился плохой сон.

–Какой? Расскажи. Ну пожалуйста.

–Сегодня День Белого Лотоса. Сегодня мы заберем последний символ Зазеркалья, Элен, понимаешь? Сегодня мы откроем проход, освободим моих родных. А что дальше? Я не хочу тебя потерять! Кто знает, быть может, это наш с тобой последний день. Поцелуй меня, обними и никуда не уходи, что бы ни случилось.

Я приблизилась к нему, обвила руками его шею. Ведь он был прав. Что там в будущем? А может ничего? Или Костик? Или опять обычная жизнь? Но может быть…

–Максимилиан, неужели мы с тобой не можем быть вместе из-за того, что родились в разных Вселенных. Ты, я, Джанет со своим избранником (кого бы она ни выбрала, я всё-таки надеюсь, что это будет Якушуа), мы могли бы быть большой дружной семьей…-я не договорила, потому что увидела, что он внезапно сильно побледнел.

–Что такое? Что случилось? Джейн?

–Нет-нет, милая. Её судьба в её руках. Мы бессильны здесь. Посмотрим-посмотрим. А пока давай обсудим легенду. И давай пока не будем возвращаться пока к теме моих снов, я расскажу тебе всё в своё время. Давай проживём свою жизнь так, как хотим, пожалуйста.

Я поняла, что теперь мне у него ничего не выпытать, поэтому двинулась вперед, давая понять, что всё в порядке.

–Нам нужно в точности исполнить предсказание, оживить легенду, – продолжил он, – в золотом плаще мужчина и женщина спустятся с неба, чтобы забрать сокровище Будды – наш зеленый камень. Там говорится ещё что-то про исчезнувший белый ад, и что, когда они, то есть мы, будут уходить из Лонгдо, наши глаза должны превратиться в алмазы. Что бы это значило?

–Тихо! Ты слышишь?

–Что?

–Этот грохот. Это же водопад.

–Мы подобрались поближе.

–Как красиво.

–И как высоко.

Мы созерцали величественную картину. Огромное ущелье, протянувшееся на много километров, словно бездна, сияло внизу. Снежные шапки резко контрастировали с зеленой низиной. И, конечно же, водопад. Эти немыслимые мощнейшие потоки воды с громадной силой разбивались о землю, рассыпаясь в тысячах брызг. Водопад бурлил и пенился. Сейчас осенью горные реки были особенно полноводны, а под струями виднелся небольшой грот = пещера – дочь водопада. Мы стояли неподвижно, и вдруг я заметила отражения в воде. Обнаженные мужчина и женщина, укрывшиеся в гроте, были заняты по-видимому чем-то очень важным и приятным.

–Макс, да это же Джанет с Вэдом.

–Ничего себе. Я представлял, что он донжуан, но не до такой же степени, – проговорил Макс, рассматривая фигуры под водопадом. – А ты учись-учись. Скоро пригодится, – добавил он, обращаясь ко мне.

–Макс, какой же ты всё-таки. Я не смотрю, и всё нормально. А я-то за сестру переживала, на поиски амазонок отправила.

–Лен, а может не будем ждать? И прямо сейчас.

–Что?

–А твоя сестричка ничего, знает толк в любовных утехах, – продолжил он, наблюдая за парочкой. – Если сексуальность – это семейное, то мне тоже можно позавидовать, не правда ли? – он рассмеялся. Но мне было не до смеха. Повернув Марту, я ускакала в лагерь. Через четверть-часа Максимилиан привел любовников. Я смотрела в лицо Джанет и не верила своим глазам. Передо мной стояла не юная девочка, которую я лишь недавно встретила на острове Святой Елены, а взрослая женщина. Да, внешне Джейн похорошела. Она как прекраснейший бутон, распустилась под ласковым солнцем любви, но куда делась ее независимость, огонь в очах, энергичность? Она была во всём покорна Вадиму, она наслаждалась своим тихим счастьем и была готова убить каждого, кто попытается лишить её этого счастья. Но разве можно её в этом упрекнуть? Амазонки не выходят замуж, да и кому в дебрях Тибета нужен какой-то штамп в российском паспорте? Однако, поговорить с ней надо, хотя бы для того, чтобы рассказать про детство её избранника и предостеречь от возможной измены. Я не могла позволить ей страдать. Выслушав меня, Джанет из спокойной счастливой кошечки превратилась в львицу.

–Ты с самого начала была против него. И каких только историй не выдумывала, но я всё равно люблю его и никому не отдам. Лучше б у меня не было сестры-надзирательницы.

–Джанет, скажи только одно «почему?» – ты же его даже не знаешь. Неужели нужно дарить себя первому попавшемуся. Ради чего?

–Ради нежности. Я женщина, и мне нужно тепло и ласка, как воздух. Ты никогда не была амазонкой, и не знаешь, что значит прожить тридцать лет без мужчин, без любви.

–Джейн, это же не любовь, это нежность! Я не понимаю, почему ты так быстро оставила Якушуа, хотя любила его по-настоящему и так цепляешься за Вэда. Почему ты не хочешь выбирать?

–Я уже выбрала, я буду с Вадимом, не смотря на все твои предрассудки. Я сделала свой выбор, так же, как сделала его ты, полюбив Максимилиана. И честно говоря, не понимаю, если ты сама спишь с мужчиной каждую ночь, почему же мне запрещаешь?

–У нас с Максимом ничего не было.

–Да, а где ты провела прошлую ночь.

–С ним.

–И вы с ним даже не целовались. Брось, я в это не поверю. Давай останемся подругами. Я понимаю, что ты считаешь себя ответственной за меня, но я самостоятельный человек. Позволь мне жить так, как мне хочется.

–Дженни, прости меня.

Я встала и ушла. Лошади были готовы. Солнце встало, и мы отправились в путь. Максимилиан и я шли впереди каравана, а Джанет с Вэдом замыкали его.

–Ну как у тебя дела? – спросила я у Макса, зная, что он разговаривал с Вэдом о том же, что м я с Джейн.

–Плохо. Вадим не любит её ни капельки.

–У меня не лучше. Джанет говорит, что делает это ради нежности, потому что она женщина.

–Я понимаю её. Кстати странно, что такая потребность не возникает у тебя, любовь моя, ато я с радостью.

–Перестань издеваться надо мной. Мало мне ссоры с сестрой, так ещё и ты издеваешься.

–Пардон, моя королева. Одна идейка-оставить всё, как есть. Пусть сами разбираются.

–Полностью согласна. Нас ждут более серьезные задачи.

–Пророчество?

–Пророчество.

Монастырь Лонгдо уже совсем близко: один перевал, ещё часик езды, и мы на месте. Мы остановили лошадей и начали разводить костер. Привал после семи часов езды. Джанет с Вэдом опять пропали, но искать их уже никто не собирался до тех пор, пока мы явно не услышали дикий крик в чаще леса. Это был крик человека, но кого Джанет, или Вэда?

Обскакав парочку, мы стали свидетелями страшного зрелища. На покрывале лежал окровавленный труп мужчины с копьём амазонки в груди. Джанет же сидела перед ним на коленях, не отрывая взгляда от мертвого лица Вадима. Увидев своё племя, вождь поднялась с гордым взглядом потухших глаз и произнесла:

– По законам нашего племени-предатель должен умереть. Я убила его, защищая честь амазонок. И отдаю себя вам на суд, сестры.

–Да здравствует Великая воительница Джанет, – прогремела толпа женщин, выслушавших признание моей сестры. Потом одна из них- голубоглазая, светловолосая девушка с оливковой кожей Мэренд выла вперед и произнесла:

–О, великий Вождь, вы подтвердили своё божественное происхождение. Потому что, если бы злой мужчина остался бы сегодня жив до заката, он был бы убит амазонками, на честь которых он посягнул. Да здравствует, королева Джанет!

Толпа повторила за Мэренд последнюю фразу и вернулась к нашему лагерю.

Мы с Максимилианом стояли, как вкопанные, до конца не понимая всего случившегося. Предательство, убийство во имя чести-это было слишком много и сложно. Десять минут назад шутивший Вэд лежит в луже собственной крови. А его убийца десять минут назад готовая на всё ради него Джанет.

Мои размышления прервал тихий, безнадежный плач сестры. Она вновь встала на колени перед Вэдом, обняла его и заплакала, вложив всю свою душу, всё горе в эти слезы.

–Ну, Джейн. Ну не надо, он был не достоин тебя.

–Он…он сказал, что не любит меня и никогда не любил, а хотел лишь…он сказал, что ты лучше, потому что недоступна.

–Не плачь, сестренка, – я прижала Джанет к своей груди и плакала вместе с ней.

Макс ушёл, понимая, что это наше женское, и ему здесь делать нечего.

–Джейн, он был негодяем, не плачь.

И вдруг она перестала плакать. Не из-за моих слов, а потому что земля вокруг задрожала, затряслась. Тело Вадима поднялось вверх, в воздух, создавая огромный шум и вибрацию.

–Что это? – в ужасе прошептала Джанет.

–Не знаю, но мы в горах на большой высоте. Здесь даже говорить громко нельзя, потому что ужасные лавины сходят почти каждый день. Боюсь, что вибрация такой частоты может вызвать невообразимое стихийное бедствие.

– Как ты говоришь, лавины?

–Некогда объяснять. Скорее бежим в лагерь!

Я схватила сестру за руку и почти насильно утянула за собой.

Мы не видели, как тело Вадима начало вращаться по часовой стрелке в воздухе всё быстрее и быстрее, наконец, превратившись в частички сиреневого света. Вадим принадлежал зазеркалью, и оно его забрало после смерти, при жизни силой воли Вэд сдерживал плен.

Мы не видели, как первые охапки снега падали с горных вершин, как они превращались в огромный снежный шар, с невероятной силой несущийся вниз и обрастающий всё большей и большей снежной массой.

А случилось всё это даже не ради любви, а ради нежности.

Глава X. Святой монастырь Лонгдо

Земля всё время сотрясалась, со всех сторон неслись камни, снежные хлопья, деревья вырывались с корнем. Снег сметал всё на своём пути, и несчастные, южные, дикие женщины, никогда в своей спокойной прежней жизни на острове Святой Елены не видевшие ничего подобного, с ужасом смотрели на лавину и не двигались с места, когда мы с Джанет вернулись в лагерь.

–Где-то нужно укрыться, – кричала я, пытаясь пересилить грохот, создаваемый лавиной.

–Я видела к востоку пещеру недалеко отсюда.

–Отлично, нужно поскорее отвести туда амазонок. Но где Максимилиан?

Джанет уже не слушала меня. Она старалась спасти свой народ. А между тем Максима нигде не было. Вскоре мне удалось выяснить, что он с Мэренд ушел за водой прямо перед тем, как начался весь этот снежный ад. Далеко уйти они не могли, а тем временем лавина неслась на нас. Амазонки бежали на восток, я должна была пойти с ними, но я не могла уйти без него.

–Мэренд! Мэренд! – закричала я, увидев выходившую из чащи девушку, – Где Максимилиан?

Она молчала. Я начала трясти её за плечи: – Где он? Где? Отвечай!

– Свята Елена, вы не сможете ему помочь. Пожалуйста, не ходите туда. Сын Юноны не хотел бы вашей смерти. Вы не сможете ему помочь.

Мой гнев перерастал в ярость, лавина приближалась с каждой секундой, а эта женщина лишила меня драгоценного времени.

–Глупая, мне не нужна жизнь без него. Где он? Говори! Иначе я сама задушу тебя до того, как придёт лавина.

–Там, у оврага, – она указала на север, – у оврага.

Не теряя ни секунды, я вскочила на Ветра и помчалась в указанном направлении. Вскоре я увидела огромную столетнюю ель, поваленную вибрацией наземь, а под деревом человека. Макс лежал без сознания, но он не умер, я знала, я чувствовала это.

–Максим, Макс! Не время отдыхать. Что же делать?.. Медальон!

Я прислонила сиреневый диск к виску Максимилиана и увидела, что он ожил, во всяком случае открыл глаза почти сразу же.

–Господи, Макс, что же делать? Я никогда не смог поднять это огромное дерево. К тому же лавина совсем близко.

–Слушай меня внимательно. Физически ты сможешь сдвинуть ель даже на сантиметр, но попробуй заставить её подняться силой воли.

–Я не умею.

–Лена, ты сможешь, ты должна. Сконцентрируйся, медальон поможет тебе, и представь себе, что Закрой глаза, забудь про лавину. Ты должна переключить все свои мысли на это. Готова.

– Я не знаю.

–Значит готова, и будь уверена в себе.

Я закрыла глаза, услышала странные слова, произносимые Максимилианом, и представила себе ель, поднимающуюся над землей. И вдруг моя душа, словно вновь покинула тело, взметнулась в небо и подняла огромное дерево. Видела, как из-под него вылез Макс, хотя глаза мои были закрыты. Когда же я их открыла, елка опять лежала на земле, рядом стоял Макс, а впереди уже виднелся огромный снежный шар, несущийся на нас с невообразимой скоростью.

–Лена, ты мне доверяешь?

–Что?

–Ты мне доверяешь?

–Да.

–Тогда сделай то же, что и я, только без вопросов.

И Макс рванул меня в сторону от лавины. Пробежав несколько шагов, мы оказались перед пропастью. Впереди была бездна, а сзади белый ад. Мы пропали!

–На счёт «три» прыгаем.

–Но это же самоубийство!

–Три!

И мы прыгнули вместе в ущелье, дна которого даже не было видно. Мне многое пришлось испытать, но я никогда не забуду этот полет, полет жизни. Когда каждое мгновение казалось вечностью. И я была свободна, свободно, будто птица, и счастлива, как солнце, сиявшее над моей головой и заставлявшее сверкать горные вершины. Я никогда не видела мир таким красивым, как в этот момент, может быть, последний в моей жизни. На мгновение солнце погасло, потому что лавина закрыла его свет, проходя через ущелье, а потом за нами потянулась золотая сетка из миллиона мельчайших снежинок, отделившихся от лавины. Это было удивительное зрелище-золотой плащ. М приближались к земле. Я закрыла глаза, чтобы не видеть своей кончины, а когда вновь открыла их, то увидела блестящие купола святого монастыря Лонгдо. Почему-то я до сих пор не могу вспомнить его точные очертания, в памяти остался лишь общий силуэт и сверкающие купола. Сам монастырь был сделан в горе, но удивительным образом его крыша отделялась от общего фасада и упиралась в небо. Как и говорил Максимилиан, Лонгдо так поразил меня своей красотой, что я даже не сразу осознала, что вешу в воздухе.

–Господи, Макс, что же это такое? Неужели мы уже на небесах? Тогда почему мне кажется, что это наша цель-Лонгдо?

–Тихо! Все вопросы потом.

Он взял меня за руку, мы опустились на землю, точнее на алый ковер, и повел меня по нему между рядов монахов, поющих какую-то песню. Они были выстроены в форме звезды и одеты в сиреневые одежды. Кроме того, я заметила, что у каждого монаха был меч. Одно неверное движение, и мы погибли. Но я, словно в трансе, шла рука-об-руку с Максимилианом и вела себя, по-видимому, естественно, раз уж оставалась жива. Вход в храм был закрыт, но почему?

Подойдя к храму, Макс снял с моей шеи медальон и приложил к углублению в двери, как я поняла, в центр звезды. Послышался глухой скрежет, сработал какой-то механизм, и это препятствие пало. Мы прошли внутрь монастыря.

–Лена, ни в коем случае не оглядывайся и не делай лишних движений, иди ровно по прямой линии.

Как только мы переступили порог здания, начали происходить странные вещи. Пол, выложенный черепицей, исчезал после каждого нашего шага, причем, оставалось лишь две линии моих и его шагов. Стены вдруг превратились в зеркала. Миллионы зеркал, отражающих свет-ужас! Они сдвигались. Я продолжала идти, не обращая внимания ни на что.

– Закрой глаза, – сказал Макс, – и я подчинилась, потому что то и дело мне казалось, что на голову мне падает гигантская золотая люстра с сотней свечек, или что над самой макушкой проносится со свистом меч. Это были иллюзии, галлюцинации. Я видела их даже с закрытыми глазами. Но самое страшное были даже не они, а пенисе монахов-оно было не выносимо-это был толи вой, толи стон горных демонов, толи крики миллионов людей, умирающих ужасной смертью. Это был ад. Но, не смотря ни на что, рука по-настоящему близкого человека сжимала мою ладонь, и я шла за ним хоть на край света. От третьего заветного камня нас отделяли лишь три ступени: первая – из кинжалов, вторая – из огня факелов, третья – из черепов людей.

–Макс, я не смогу это сделать, ты слышишь, не смогу, я боюсь боли.

–Этого нет на самом деле. Боли нет. И не думай о черепах. Я с тобой.

Опять его слова действовали на меня магнетически, заставляя забыть страх. Первая, вторая, третья ступень, яркий зеленый свет – и конец аду!

В этот момент, когда третий последний камень занял своё место на медальоне Юноны, исчезло всё: три зловещие ступени, исчезающий из-под ног пол, сдвигающиеся зеркальные стены. Мы находились в старинном тибетском храме, не имеющей ничего общего недавней камерой пыток.

Убранство монастыря Лонгдо было очень красиво и роскошно, но времени даже для поверхностного изучения уникального интерьера не было, поэтому великолепные гобелены. Барельефы, мозайчатые потолки и все остальные редкостные детали я успела заметить лишь краем глаза. Макс продолжал вести меня к выходу. И вот уже сияющие вершины, свежий воздух и сиреневые монахи вновь предстали передо мной. Я почувствовала облегчение от пройденного испытания и шла уже сама без помощи Максимилиана, гордо смотря на тех, кто склонился в почтительном поклоне перед избранными.

Нечаянно бросив взгляд на склон горы, подсвеченной с другой стороны заходящим солнцем, я увидела неясный силуэт. Он стремительно приближался. Вот уже я могу разглядеть пламенные локоны. Это Джанет! А там, чуть дальше амазонки. Они все живы! Как и мы с Максом. Я улыбнулась и пошла ещё увереннее. До заветной цели, отделяющий демонический монастырь от всего остального нормального мира оставалось ещё около трехсот метров. Я увидела там внизу Якушуа. Он стоял у той самой черты и протягивал руки Джанет. Да! Он понял, осознал, выбрал мою сестру. Значит всё хорошо, значит и они будут счастливы. А рядом идёт Максимилиан, любимый и единственный. А впереди только радость…

Но что это? Мне показалось, что конь Джанет сделал какое-то неверное движение. И вот уже он замедляет свой шаг, улыбка с лица сестры ещё не сходит, но взгляд становится озабоченным. И вдруг лошадь падает, под действием начинает катиться вниз по склону, увлекая девушку. О нет! Джанет! Этого просто не может быть! Что с ней? Я хочу рвануться к Джанет, или хотя бы выкрикнуть её имя так громко, чтобы сошла ещё одна лавина, но я не могу… потому что железная рука Максимилиана сжимает мою ладонь. Я смотрю испуганно в его глаза, пытаясь прочесть в них, что это не правда. Но они, как два огромных океана, смотрят на меня твердо: «один неверный шаг, и монахи нас убьют.»