bannerbanner
Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой
Моя война: Выжить вопреки. Испытания. Чужой

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 13

– Они хотят на буксир его взять, огонь, ребята! – донеслась команда. Блин, умные гады. Видят, что, объезжая препятствие, подставят нам борта, вот и решили оттащить горевший танк.

Плюнув на маскировку, просто вылезаю из своей ямки и ползком ухожу в сторону.

«Господи, мне бы хоть метров двадцать проползти!»

Выстрелы слышны с обеих сторон, свиста пуль не слышу, а вот разрывы танковых снарядов вспухают регулярно. Черт, как же страшно-то!

– Куда, назад! Жить надоело? – вроде голос старшины. Меня хватают за ногу и стаскивают в какую-то яму. Встав на ноги, вижу старшину.

– Ты куда собрался, мать твою? – орет старшина.

– Этого случайно поджег, остальные так не подставятся, надо сбоку зайти! – ору в ответ я.

– Так это ты его зажег?

– Ну да, у меня же «зажигалки». Вы же мне сами маркировку читали.

– Давай, я прикрою, – как будто он один что-то сможет сделать.

Вновь я на земле и ползу, по сантиметру перемещая тело, стараясь не попасть кому-нибудь в прицел. На меня то и дело орут, огрызаются. Конечно, я же многим в прицел попадаю, ладно хоть не пристрелили еще, вот будет потеха, если меня свои же завалят. Наконец, осмотрев подступы к мосту, решаю, что достаточно уже, ракурс вполне себе хороший. Нахожу очередную ячейку, та немного разворочена близким взрывом и на дне лежит непонятная масса.

– Твою мать, как же вовремя! – сплевывая, говорю вслух. Только что меня знатно вывернуло, увидев, во что превратился боец, занимавший эту ячейку. Парень занимал все место в яме, пришлось, извинившись, вставать прямо ему на спину. В глазах были слезы, это последствия после рвоты. Протираю глаза рукавом и понимаю, что теперь у меня полные глаза грязи. Ну что ж все так через задницу-то? Положив винтовку на бруствер, судорожно протираю глаза, вытянув из-под гимнастерки кусок нательной рубахи.

«Вроде ничего, вижу нормально», – проморгавшись, подумал я, беря в руки винтовку. Прошло всего минут пять, за это время немцам под огнем наших бойцов удалось прицепить горевший танк на буксир. Вот же черти профессиональные, и не боятся же огня и стрельбы! Танк, которому была отведена роль буксира, дал газу, выпустив в небо клубы белого дыма.

– Или сейчас, или будет поздно. Если тут застрянут сразу две машины, пройти здесь врагу будет уже гораздо сложнее, – разговоры с самим собой уже становятся нормой.

Второй танк я зажег уже с трех выстрелов. Начинаю учиться. Хорошо горит, выскакивающие танкисты пытаются убежать, их настигают пули моих товарищей по оружию. С той стороны слышна трель свистка, и оставшиеся коробочки начинают отползать.

«О, правильное решение, ползите вообще обратно, в ваш красивый Берлин!» – пролетает мысль.

«А вот это неправильно!» – я сваливаюсь в ячейку, забыв, что она вообще-то занята и места мне здесь мало. Дело в том, ЧТО я увидел. Немцы активно прятались, а из-за их спин вновь полетели мины. Блин, в этот раз они долбили еще дольше. Сколько же у них боеприпасов. Согласен, что враг на машинах, но ведь грузоподъемность-то не резиновая! А спустя минут тридцать, когда минометы вновь утихли, оказалось, что фрицы уже умудрились подцепить горевшие танки и начать их оттаскивать. Что делать? Стрельба была активной, причем, к сожалению, не с нашей стороны. Вообще, ощущение такое, что нас тут осталось всего десяток, может два. А, хрен бы на этот мост, зажечь его к чертям собачьим.

– Эй, поджигатель! – услышал я откуда-то сбоку.

– Кто тут? – не разглядев вначале, спрашиваю я.

– Лейтенант Светлаков, командир первой роты.

– Да, товарищ командир…

– Попробуй зажечь немца на мосту!

– Хорошо, только патронов осталось всего ничего.

– Они сейчас полезут снова, командир приказывает уничтожить мост, а как нам это сделать?

– Я попробую, виноват, сделаю! – почему-то я стал вдруг таким решительным и исполнительным…

Немцы и правда пустили вперед сразу все оставшиеся танки. Те полным ходом неслись к мосту, активно маневрируя и постреливая из пулеметов.

«Ну, давайте, давайте, на мост-то все равно по очереди будете въезжать!»

Один из наиболее вертких оказался на мосту. Он так и пролетел бы его, не брось перед ним кто-то из наших бойцов гранаты. Я даже видел, как связка полетела. Значит, кто-то из ребят подполз так близко, что смог добросить. Танку гранаты не навредили, но видимо, слегка разворотили настил моста, так как вражина встал как вкопанный. Это и дало мне возможность выстрелить. Хватило всего двух патронов, чтобы новый костер появился на переправе. Причем этот еще и рванул, что понравилось больше. Первые два, что я остановил, почему-то просто заглохли, а вот этот уже хорошенько так рванул. Как в кино, отлетающей башни не было, видимо, рвануло топливо в баках, до боекомплекта не дошло, но и то хорошо. Мост сейчас надежно заблокирован, чтобы освободить его вновь, немцы должны быть совсем без страха. А я думаю, что там, так же как и мы тут, хотят жить. Еще один из немецких танкистов, видимо, разозлился и сделал глупость. Ну, а что, думаете, у немцев все солдаты роботы? Я вас умоляю, там такие же люди, им свойственно и нервничать, и ошибаться. На скорости влетев на мост, он воткнулся в стоявшего товарища. Не знаю, что он хотел этим сделать. Столкнуть его в воду, или просто выпихнуть с моста, но, раскатав гусянку, замер, да еще и борт мне подставил. Ждать я не стал. Три новых выстрела – и еще один костер на мосту. Черт возьми, а мне понравилось!

В этот раз мин не было. Немцы затихарились и несколько минут не высовывались. Оба бэтээра, едва высунувшись, так, чтобы пулеметчики в них могли стрелять, застыли в низине. Огонь был плотным, но, скорее, беспокоящим. Нам просто не давали высунуться, боясь, что мы пойдем в контратаку. А спустя еще полчаса над нами заревели двигатели самолетов. А я-то грешным делом думал, что не станут фрицы помогать какой-то маленькой части взять такой незначительный объект. Значит, все-таки значительный, если прислали аж четыре «юнкерса». «Лаптежники» сначала прошлись пулеметами, видимо, присматривали цели, а вот на второй круг уже пошли с пикированием. Вообще, местность возле моста не давала возможности самолетам пикировать очень низко, деревья мешали. Бомбы упали кучно, грохот такой, что меня выбросило из ячейки, еле вернулся назад. Всего самолеты противника сделали три захода. Третьим вновь были пулеметы. До этого я еще на себе не испытывал такую жесть. Думаю, что если бы не знал ранее о ревунах на самолетах, запросто бы обделался.

– Эй, живые есть? – крикнул я, когда установилась тишина. Отвечать-то вроде и отвечали, но так редко, что не поймешь, живые там или уже нет…

Высунув голову, не увидел никакого шевеления ни у нас, ни у фрицев. Даже странно, чего это немцы не воспользовались нашим замешательством. Над позициями стоял густой дым, воронки от бомб дымили. Решил пробраться поближе к тому месту, где находились командиры. Зря это сделал. Блевать пришлось весь недолгий путь. Кругом растерзанные тела наших бойцов. Жуть. Сначала пытался глаза закрывать тем, у кого были открыты, но быстро понял, что просто не смогу дальше. Слишком много убитых, слишком. Ползал я, как оказалось, не один. Несколько бойцов во весь рост мчались к роще. Посмотрев им вслед и подумав, что они сейчас хорошая мишень, как будто сглазил. Затрещали пулеметы противника, и убегавшие попадали на землю сломанными куклами.

– Что? Не понимаю? – я лежал рядом со старшиной и, придерживая ему голову руками, пытался понять, что он говорит. Старшине перебило ноги, превратив их в месиво.

– Уходи, парень, не устояли мы… – наконец старшине удалось связно произнести слова, и он умер у меня на руках. Закрыв глаза этому воину, уже из моих глаз покатились слезы. Что делать-то, бежать? Обернувшись и взглянув на долбаный мост, я застыл. Страх сковал конечности, я просто не мог шевельнуться. По мосту уже вполне спокойно шли фрицы, до них всего было метров сто.

«Значит, такая уж судьба!» – мелькнула мысль. Хоть недаром сдохну, четыре танка остановил, хоть и не уничтожил, все какая-то польза. Увидев рядом со мной еще одного убитого бойца, я подтянул его за рукав, затащив на себя, просто положил голову рядом с головой старшины и приготовился ждать. Либо добьют сейчас, либо плен, третьего не дано. Со смертью смирился еще пять минут назад, а вот в плен не хочу. Не потому что, знаю, как там будут обращаться с контингентом, а просто не хочу служить фрицам.

Немцы топали и топали, наверное, их тут дивизия, очень долго идут. Но, что характерно, техники маловато для дивизии. Насколько смог мысленно представить и сосчитать, прошло единиц двенадцать, даже и не знаю чего. Гусеничных машин штук шесть, это по лязгу можно было понять, но сколько-то еще и обычных грузовиков было. Уже минут двадцать как враги идут мимо меня. Странно, не добивают почему-то… То ли решили, что здесь одни трупы, то ли малохольные они еще, не ждут удара в спину. Немцы шли молча. Да уж, потрепали мы им нервишки. Какой-то сраный стрелковый батальон неполного состава смог изрядно их проредить.

Когда грохот техники и звук шагов стал стихать, подумал, что, возможно, и выживу. Лишь бы трофейщики не нагрянули прямо сейчас. Эх, до темноты бы дожить, а там можно и свалить. Хотя бы попытаться это сделать. Куда идти и не посчитают ли это дезертирством, когда наткнусь на какую-нибудь часть Красной Армии, как-то и не думалось. Просто лежал и ждал момента.

До темноты так и не рискнул подняться, а когда все же это сделал, то чуть не шлепнулся назад. Тело было словно из дерева, руки ноги затекли. Медленно, стараясь быть незаметным, мало ли кто тут в округе остался у немцев, я пробирался к роще. Краем глаза отметил, что сожженные танки с моста фрицы оттащили. На той стороне реки у них было что-то вроде лагеря разбито. Горели два костра и слышались голоса. Дойдя до деревьев, нашел тут остатки палатки и трупы командиров. Все были обобраны, ни оружия, ни личных вещей не было. Блин, чего мне делать-то? Стучала в голове мысль о том, как поступали наши бойцы в таких ситуациях там, в моем времени. Куда идти? Понимаю, что вроде на восток надо, к своим, да вот смогу ли пройти? Кругом немчура, а у меня ни оружия, ни еды, а есть хочется просто жуть как. Решил сходить к реке и посмотреть, что там делают фрицы. Больно уж грохот стоит серьезный на той стороне. Оказалось, шестеро немцев ремонтируют танки. Да-да, те самые танчики, что я лично поджигал сегодня днем! Оружия у фрицев в руках не было, пирамида с винтовками стояла чуть в стороне от работяг. Значит, это рембатовцы, их заставили чинить танки, которые не получили серьезных повреждений. Понятно. Блин, вон у них жратва стоит, в котелках прямо на земле. Бутылки какие-то, с вином, что ли? Появилась дерзкая мысль, что если переплыть речку, она узкая тут, да и захватить оружие у врага? Пирамида стоит в стороне от танков, если осторожно переплыть, то может и получиться. А что потом? В плен вести их, что ли? Застрелить их прямо тут у меня наверняка не выйдет. Вдруг поблизости еще кто-то есть, а из винтовки быстро не постреляешь. Ну на фиг, пошел-ка я отсюда прочь, чего я, терминатор, что ли!

Роща кончилась как-то быстро, впереди лежало поле и… танки на нем. Костры по периметру подсвечивали такую картину. Около двадцати немецких бронированных машин стояли в готовности. Что они тут делают, на ночевку встали, что ли? Черт, одни вопросы. Хорошо было в батальоне, думать не нужно, что сказали, то и делай. Пушечное мясо, вот мы кто, от всей души хлебнул этого счастья. Обойти поле, пока ночь, вот что надо сделать, да только где гарантия, что и дальше фрицев нет… Решил чуть вернуться под деревья и там по окраине пройти. Слева под большой елью что-то белело. Подойдя ближе, разглядел убитого бойца, почему-то в одной нательной рубахе. Рядом лежала винтовка, наша «мосинка». Поднырнув под нижние лапы елки, я уселся рядом. Странно, но уже привык, что ли, позывов для рвоты не было совсем. Осмотрел труп, парень явно спрятался здесь, но умер от кровопотери. Вон у него весь живот в кровище, засохшей уже. Взял в руки винтовку и дернул затвор, пусто. Осмотр карманов, подсумков не было, тоже ничего не принес. Ладно, возьму хотя бы ствол, патроны могут найтись позже. Документов у бойца тоже не было, как и гимнастерки, где он ее обронил? Ответов нет.

Так, пробираясь в тени деревьев, я и обходил вражеский лагерь. Часовые были всего метрах в двухстах, но не замечали меня, да я и не шумел. Топал себе, пригибаясь к земле, и топал. Впереди темнела не то новая роща, не то вообще лес, там видно будет, когда дойду. Если дойду.

Заночевать я решил в лесу, что приметил ранее. Хоть ночь уже на исходе, конец июня, светает рано, но все же было еще темновато. Да уж, вот это был лес так лес, а не какая-то роща. Подлесок густой, но комаров мало, жарко, даже ночью. Зайдя поглубже, нашел местечко в овраге, там и остановился. Идти дальше и сил не было, и желания. Хрен его знает, идешь тут, идешь, а выйдешь опять на немчуру. Как уснул, даже не заметил. Очнулся от того, что кто-то вырвал у меня из рук винтовку. Тут же вскочил, но полетел обратно от удара в грудь.

– Хватит с него, Петро, не видишь, что ли, и так обосравшись сидит здесь, один и без патронов! – говоривший был в нашей военной форме, но без знаков различия и головного убора. Второй, который меня и ударил, выглядел так же. Оба небритые, грязные и злые.

– Вы чего, мужики? Я ж свой! – ляпнул я.

– Кому свой?

Я открыл рот, но не стал ничего говорить.

– Да валить его, да и баста! – вновь рыкнул тот, что был с моей винтовкой. Он даже отложил ее в сторону и достал штык-нож, блин, вот это свинокол!

– Давай по-быстрому, Петро, да пошли дальше, немцы рядом, недолго осталось топать.

– Вы к фрицам, что ли? – спросил почему-то я, хотя и так понятно, предатели.

– Почему к фрицам? – не понял говоривший.

– Не бери в голову. Идите, чего я вам сделал?

– Ты нас видел, вот и все! – беззлобно закончил разговор предатель и пошел в сторону.

Этот Петро с ножичком стоял рядом и начал наклоняться ко мне, отводя руку с тесаком в сторону, чтобы ударить меня. Эх, была не была! Хмырь уже было ударил меня, да только моя нога ему в пах прилетела все же чуть раньше. «Свинокол» из лап предателя выпал мгновенно, а тишину леса нарушил настоящий рев кабана. Я же ждать не стал и, схватив штык, со всей дури вогнал этому уроду в спину. Нож вошел в тощую спину примерно наполовину. Подхватив винтовку, я бросился бежать. Тот второй, что и говорил со мной, уже бежал к своему другу. В момент драки он успел немного отойти.

– Сука, я тебя порву сейчас! – заорал он, а я не слушал, а просто бежал. Благо уже было светлее, чем тогда, когда я только вошел в лес, а то бы запарился в деревья врезаться. Поднявшись наверх из оврага, я обернулся и, увидев в нескольких шагах преследователя, рванул прочь. Впереди стояло огромное дерево и, забежав за него, я остановился. Хрен ли тут бегать, загонит на фрицев еще! Я прижался к стволу могучего дерева, сжав винтовку в руках. У предателя в руках я видел наган, но ничего, я тоже умею стрелять, если надо, могу и прикладом пальнуть. На близком расстоянии вполне себе хорошая пуля. Даже на снаряд больше похожа. Слышу, как трещат ветки слева, и, приготовившись, подняв винтовку в руках, просто горю от нетерпения. Секунда, вторая, кажется, у меня даже сердце бьется с перебоями. Наконец, враг появляется там, где я его и жду, и я вылетаю. Тот успел выстрелить, правда, я так и не понял куда, ибо револьвер был направлен вниз. А вот мой «выстрел» прикладом влетел куда надо. Удар по ребрам затыльником «мосинки», это жесть. Кажется, я даже услышал, как треснули ребра у предателя. Тот, складываясь пополам, отлетел на пару шагов назад, выронив оружие. Быстро подняв наган, заглянул в барабан. Почти полный, это хорошо. Взведя курок, я просто выстрелил с двух шагов врагу в голову и… промахнулся. Уж больно тот крутился на земле.

– Твари, фриц не добил, так свои горазды. Суки конченые, вот вы кто! – я выплюнул слова, глядя на урода, что хотел меня убить.

– Не стреляй, парень, бери что хочешь, только не убивай! – скулил предатель.

– Чтобы ты и дальше убивал таких бойцов, как я? Нет уж гад, сдохни! – тот весь сжался, а я вновь выстрелил. На этот раз попал, может, потому что стрелял в грудь, а не в башку. Неважно, предатель дернулся несколько раз и кончился.

Пошумел я прилично, хорошо еще, что лес тут был действительно лесом, это не вчерашняя роща возле реки, просматриваемая вдоль и поперек. Быстро осмотрев карманы и сидор предателя, я побежал обратно к его другу, которому я ножик в спину засунул. Осмотр его тела также принес мне некоторые трофеи. Дальше я направился в глубь леса, уходя от возможной погони. Пробежать удалось немного, вряд ли хотя бы на километр. Тупо устал, да и сил больше не было, еще и ел последний раз нормально больше суток назад. В очередной раз запнувшись о какую-то корягу, просто упал, уже не сумев поймать равновесие. Минут десять просто лежал, успокаивая дыхание. Сколько всего произошло за последние сутки. Всего за сутки!!! Для человека из двадцать первого века это слишком много. Эмоциональный взрыв в голове не возникал только по причине того, что я все-таки немного был готов к такому. Откуда? Ну, было многое в прошлой жизни, друг Горацио. С кем я сейчас говорю? Да, дожил, блин!

Первым делом, как пришел в себя, решил скорее поесть. Обирая трупы предателей, видел в сидорах железные банки, наверняка консервы. Так и оказалось. Две банки тушняка, какая-то каша с мясом, гречневая вроде, аж три банки и банка сгущенки. Не густо, но и не пусто. Фляга с водой и ее соратница с водкой были приятным сюрпризом. Не то чтобы хотелось нажраться, но когда тяпнул колпачок беленькой, предварительно сожрав полбанки тушенки, в душе наконец-то потеплело. Когда успокоился желудок, пришла пора осмотреться. Черт, откуда столько синяков? Руки, ноги, да все тело было синим. Болело всё. Вытащив из сидоров все, я расстелил пустые мешки на земле и стал аккуратно раскладывать трофеи. Первым делом отметил патроны к нагану, немного, двадцать четыре штуки россыпью. Дальше шли шесть полных обойм к винтовке Мосина. Две гранаты, наши Ф-1. Нехило предатели прибарахлились. Сколько человек они так обнесли, а может, еще и убили. Суки, одним словом. Из еды больше ничего не было, ни тебе хлеба, ни сала. Ладно, ем я немного, мне и этого хватит на пару дней, если не жрать в три горла.

Насыщение и порядок в трофеях привели к тому, что захотелось спать. Наученный горьким опытом прошлого пробуждения, стал искать место. В той жизни, в детстве, мне удавались хорошие шалаши на деревьях, а почему бы и сейчас такой не замутить. Выбрал большую березу, с густой, очень ветвистой кроной и, обхватив ствол с помощью ремня, начал влезать. Вещи, что висели за спиной, тянули вниз, особенно «мосинка», но я упорно лез наверх. Оказавшись на высоте шести-семи метров, обалдел. Внизу вообще ничего не видно, слишком уж густая крона и подлесок. Развесил на сучьях вещи и, достав штык-нож, принялся осторожно резать толстые длинные ветви, но только так, чтобы не нарушать общую маскировку. Как делать гнездо знаете? Да элементарно! Заплетаешь ветви между сучками, главное, чтобы эти самые ветви были длинными, тогда будут держать. Вставляя ветви одну за другой, я плел и плел свою паутину. Через часа полтора гнездо было готово. Я с удовольствием оглядел свое изобретение, на самом деле вовсе и не мое, и слез вниз. Все получилось, как и хотел. Вряд ли кто-то, идя по лесу, тем более во время войны, будет смотреть так высоко. Да если и посмотрят, гнездо все с листьями, да и вокруг густая крона, надо еще умудриться заметить его. С одобрением кивнув самому себе, полез было назад, но почувствовал позывы сходить до ветра. С собой вниз я брал только наган, поэтому, не раздумывая дольше, пошел искать место, главное, чтобы в стороне от гнезда. Найдя таковое, обрадовался, в лесу бежал небольшой ручеек, вот в него и сходил, а заодно и сполоснулся, уйдя чуть выше по течению. Когда холодная вода смывала с меня грязь, я аж закатил глаза. Так бы и рухнул прямо в ручей, но он очень илистый, не хотелось поднимать муть со дна. Стоя по щиколотку в освежающей холодной воде, я растирал тело нательной рубахой, которую использовал вместо мочалки. Мыла бы кусок, да где его взять-то теперь, надеюсь, в будущем найду. Завершив туалетные дела, быстро вернулся назад к дереву с гнездом. Осмотрев подходы и не заметив ничего подозрительного, не хватало еще следы оставить, я вскарабкался наверх. Отстегнув ремень от винтовки, я перекинул его вокруг толстого, с мою ляжку, сучка и привязал к своему ремню. Теперь, даже если и рухнет гнездо, а это вряд ли, я все равно не упаду вниз. Наган был в кармане, вещи висели надежно, не упадут, теперь можно и поспать. Только смежил веки, как тут же провалился в глубокий сон. Видимо, организм был почти на пределе.

Проснулся в этот раз лишь от того, что сильно хотелось в туалет. Открыв глаза, обалдел. Все еще ночь? Блин, а я вроде выспался, да и тело отдохнуло наконец. Затем я окончательно проснулся, поняв, что в лесу уж как-то очень темно. Я же залезал сюда почти на рассвете, а тут темень… Вот же блин, я ведь продрых сутки, наверняка сутки. Слезать не хотелось категорически, было тупо лень. В туалет я хотел по-маленькому, поэтому справил нужду прямо с дерева, лишь встав так, чтобы не попало в гнездо. Закончив, перекусил. Полбанки гречневой каши с мясом упали в желудок категорически вовремя, было совершенно наплевать, что холодная, главное, сытно. Вновь выпив колпачок водки, я вытянул ноги, насколько мог, разминаясь. Нет, хорошее я гнездо устроил, почти во весь рост помещаюсь, это если боком лечь. Так я как бы оборачивался вокруг ствола дерева и места мне хватало. Идти куда-то в ночь не хотелось, да и не знал я, куда идти. Решил дожидаться рассвета, а там сориентируюсь по солнышку и пойду.

Рассвет забрезжил часа через три, это я по ощущениям решил. Солнце в лесу особо не видать, тем более рано утром, оно еще слишком низко. Собрал потихоньку манатки и начал спускаться. Лес был полон звуков, но это обычные для леса звуки. Птички поют, листва шумит, старые деревья потрескивают, красота! Идти сегодня по лесу было не в пример легче, чем вчера. Я сейчас все-таки сыт, да и отдохнул отлично. Солнце пока только угадывалось среди деревьев, но этого хватало, чтобы определять направление движения. Бродил больше суток, два раза ложился отдохнуть, так, на пару часиков, основную усталость скинуть. Устал, как собака, но все же на второй день увидел просвет в деревьях.

Из леса я вышел как-то внезапно. Вроде густо было, а тут раз – и стою и смотрю на заливные луга, что тянутся, казалось, до горизонта. Слева, под горой, деревенька. Небольшая, дворов на двадцать, но скотины в ней хватало. Это, кстати, было странно, неужели немцы прошляпили такую богатую деревню? Мимо деревенских домиков пастух вел стадо на выпас. Слышно даже отсюда, как кнут щелкает, подгоняя буренок и не давая им разбредаться.

Минут пятнадцать просто наблюдал, но не обнаружил ничего подозрительного. Вообще, конечно, не хотелось бы выходить к людям. Это ж западные области, хоть и Белоруссия, а не Львовская область Украины, но как-то боязно. Решил подойти поближе, чтобы суметь разглядеть что-нибудь опасное для себя. Наблюдал аж… нескольких минут, вполне хватило. Просто увидев, как в деревне началось шевеление, я пошел прямо к ней. Дело было в том, что я увидел солдат. Немного, человек восемь, но это были явно бойцы Красной Армии. Уж очень корректно они себя вели. Издали не разберешь толком, но раз не шатаются по домам, а чинно сидят на улице, то, скорее всего, наши советские бойцы.

Меня окликнули сразу, как только появился в поле зрения. Рядом с сидящими на траве бойцами был какой-то командир.

– Эй, боец, подойди! – Призыв мне не очень понравился, но что поделать, когда ты простой красноармеец, а зовет вроде как командир.

– Красноармеец Морозов, сто третий стрелковый полк, восемьдесят пятая стрелковая…

– Документы есть? – оборвал меня командир.

– Да, конечно, – я расстегнул карман гимнастерки и вытащил документы.

– Молодец, что сохранил. Я лейтенант Борисов, собираю бойцов, вышедших из окружения. Остаешься с нами.

– Ясно, только я не был в окружении. Мой батальон разбили возле моста, который мы обороняли, я вроде как один остался. Немцы прошли мимо нас и направились дальше. Я очнулся в ячейке, никого живых нет, вот и пошел на восток.

– Вообще-то, мы сейчас все в окружении. Немец далеко прорвался. Молодец, что сохранил оружие и документы. Больше никого не видел в этом районе?

– Здесь только вас и встретил. Чуть дальше, извините, я не знаю, сколько я протопал по лесу, нарвался на двух бойцов, в нашей форме были. Они отобрали у меня винтовку и хотели зарезать, говорили, что идут к немцам.

– Как же ты смог уйти от них? – удивился лейтенант. – Это же предатели были! Попадаются у нас такие гады, видел уже.

– Так я и не уходил, – пожал я плечами. – Убил я их, товарищ лейтенант.

На страницу:
2 из 13