Правила содержания мужчин

– К сожалению, госпожа умерла, не дождавшись вашего приезда. Но все остальные родственники здесь. Ждут оглашения завещания госпожи представителем Палаты Законов.

– И что нам делать? – расслабленно спросила Соня. Она чувствовала умиротворение и полный эстетический восторг от дворца. Это точно не Сансет Бич Резорт!

– Переодеться, перекусить, и проследовать в Синий зал приемов. Могу честно признаться, что вам там не будут рады. Возглавить дом Мессерти мечтают очень многие. Вас не собирались даже приглашать, поскольку есть наследницы более близкого родства, но госпожа неделю назад лично приказала мне вас вызвать. Я позову служанок, – мужчина вышел, поклонившись.

– Так речь идет о наследстве? – Соня подняла брови. О, если ей отвалится хотя бы такое ожерелье, как у вельможи на шее, она будет счастлива! Только вельможа может носить такое богатство на шее каждый день! Ей в таком даже и выйти некуда. Разве что на губернаторский новогодний бал? И от пары колец не отказалась бы. Не сказать, что Соня мало зарабатывала, но баловать себя драгоценностями не могла. Обходилась серебром и бижутерией. И отпуском раз в год в солнечной стране, где их соотечественникам давно не улыбались.

– Ты не можешь ничего наследовать, – прошипел Антон. – Ты не Сильвия. Нашлась наследница!

– Ладно, не мешай мечтать,– Соня махнула рукой. – Тут так красиво! Не хочется просыпаться!

– Думаешь, мы спим? Вдвоем один сон не видят!

Перепалка не успела разгореться, потому что в комнату набежало полдесятка прислужниц в прозрачных одеждах до пола, они принесли кучу одежды, а еще две сгрузили подносы с едой на столик.

– На кой такое длинное платье, если оно все прозрачное? – недоумевал Антон, глядя, как Соню сноровисто раздели и потом одели. Она даже не успела пискнуть, чтоб Антон отвернулся или вышел! Ему же предложили широкие белые шаровары и просторную рубашку до колен, расшитую по вороту серебряной ниткой. Решив, что раз тут никто не стесняется, то и ему нечего, Антон решительно взялся за пряжу ремня джинсов.

– Тебе идет, особенно с носочками Адидас, – похвалила Соня.

Антон снял носки, пошевелил пальцами ног. – Хоть бы тапки какие принесли!

Сонины длинные волосы расчесали, на голову нацепили узкий обруч со свисающими подвесками. Короткие шортики и что–то вроде бюстье, поверх которого развевалось широкое прозрачное, вышитое бисером платье, составило весь наряд. Сонины сандалии со стразами прекрасно подходили к облику сказочной принцессы.

– Шифон настоящий, – определила Соня, помяв ткань. – Не полиэстер. Дорогая тряпка.

– А как пожрать? Диван далеко, столик посредине. – Антона интересовали более практические вещи.

– Давай сядем на подушки,– предложила Соня. – С дивана возьмем.

На минутку Антон забеспокоился, что еду могли отравить, но голод заглушил опасения. Им подали тонкие ломтики мяса, плавающие в сладком сиропе, какие-то шарики, обсыпанные неизвестными семечками, тонкие брусочки то ли репы, то ли кабачков в остром соусе…

– Это есть невозможно, – решительно сказал Антон.

– Привыкай, борща тут не получишь! Знаешь, очень похоже на китайскую еду, я такое в Пекине ела, очень вкусно!

– Мясо с сиропом – извращение! – заявил Антон, впрочем, активно уписывая мясо.

Вошел лир Ракс. С поклоном сообщил, что прибыл представитель Палаты Законов.

– Госпожа, вы восхитительны в цветах дома! Ваш спутник подождет вас или?

– Спутник идет с госпожой, – Антон решительно встал с подушки. – Только обуви нет. – Он пошевелил голыми пальцами. Однако лир Ракс даже голову в его сторону не повернул.

– Госпожа Сильвия, это ваш наложник? – прямо спросил лир Ракс, когда они вышли из комнаты.

–Кто? Что!? Нет! – одновременно воскликнули они и посмотрели друг на друга. Сильвия покраснела.

– Мы родственники! – соврал Антон.

– Очень дальние, – процедила Соня. – Троюродные.

– Простите, госпожа. Вам по возрасту должны были уже набрать полный гарем, а в горном Суттане, конечно, нет такого выбора, как в столице, вот я и подумал… Не сочтите за оскорбление, – лир Ракс склонил голову.

– Гарем? – еле выдавила Соня.

– Наложник!? – возмутился Антон. – Да за кого вы меня принимаете? Я свободный человек!

– Позвольте узнать ваше имя, господин?

– Дестон, – буркнул Антон.

– А вы кто? Управляющий дворцом? – спросила Соня.

– Я был наложником покойной госпожи Мессерти, – с неподдельной печалью ответил лир Ракс. За его спиной Антон и Соня ошарашенно переглянулись. – Теперь мою судьбу решит наследница дома.

Глава 10

Они вошли в просторный двухэтажный зал, вместо потолка которого был расписной купол. Галерея второго этажа была обнесена балюстрадой с изящными резными столбиками. Стены и опорные колонны до середины были выложены мелкими плиточками – голубые узоры на синем фоне. Синие диваны и широкие кресла полукругом стояли напротив массивного стола.

На диванах восседали с десяток дам разного возраста и комплекции. Все они были в синих нарядах, напоминающих наряд Сони, но гораздо более щедро украшенных вышивкой и драгоценными камнями.

На столе раскладывал бумаги осанистый полный человек в блестящем полосатом парчовом халате. Слева и справа от него сидели две немолодые женщины с надменными и властными лицами. Левая была в белой непрозрачной хламиде, обрамленной золотой тесьмой с красными кисточками. Та, что справа – в красной мантии.

– Слева – Преподобная Мать, справа – Великая Блюстительница, мужчина – Глашатай Закона, – прошептал лир Ракс, усаживая гостей на укромный диванчик, наполовину закрытый от зала свисающим с потолка шелковым занавесом.

Потом, ежеминутно кланяясь сидящим дамам, лир Ракс пробрался к столу и зашептался с распорядителями церемонии. Потом склонился еще раз и отошел в угол, где на подушках, не замеченные ранее Соней, сидели группой мужчины, не уступающие по роскоши наряда лиру Раксу.

– Слышал про наложниц, а тут значит, мужиков в гаремах держат !?!? – возмущенно зашипел Дестон. – Смотри, аж пятнадцать рыл!

– Это, наверное, доходная должность, вон как разодеты! Видные мужики, кстати, – сказала шепотом Соня. – Ни одного жирного нет. И молодые есть, и старые. Вон тому дядьке лет шестьдесят уже, наверно. Какой с него толк в гареме? Интересно, тут сколько живут?

– А тетки-то на них смотрят, как на свою добычу, смотри. Какие морды хищные! Прям облизываются!

Глашатай Закона откашлялся. Воцарилась тишина.

Глашатай начал свою речь, долго благодарил богов за оказанное ему доверие, потом Императрицу, потом, кажется, стал излагать историю рода Мессерти, приближенного к короне, почтенного и уважаемого, с самых первых представителей. Слушать внимательно не получалось, Соня стала клевать носом, а Антон, кажется, отключился на третьей минуте монотонного изложения. Сидел ровно, но с совершенно стеклянными глазами. Соня моргнула. В зале зашелестели.

Глашатай взял свиток, продемонстрировал всем присутствующим свисающие на разноцветных лентах резные печати. Торжественно развязал ленточки. Громко хрустнули печати.

– Наследницей рода Мессерти провозглашается госпожа Сильвия Мессерти из Суттана!

Как будто прорвалась плотина – дамы в синих одеяниях, до сих пор боявшиеся проронить хоть слово, хором возмущенно заголосили, кое-кто вскочил со своих мест, размахивая руками.

– Боги одобрили это решение! – сказала звучным голосом Преподобная Мать. Ее голос, будто колоколом, накрыл возмущенных женщин. Сразу стало тише.

– Императрица утвердила решение, – сказала Блюстительница. Встала, поправив роскошное красное одеяние, и позвала:

– Иди к нам, дитя.

Наступила тишина. Все оглядывались, пока за занавеской не увидели Соню. Антон толкнул ее в бок.

– Эй, отомри! Они все на тебя уставились! Тетка тебе машет ручкой!

– Госпожа Сильвия Мессерти, – позвал Глашатай Закона.

– А я тут при чем? Я же не могу, да как же я… – задергалась Соня. – Я боюсь!

– Иди давай, тебя все ждут! Вперед! – Антон выпихнул ее вперед.

На нетвердых ногах Соня приблизилась к столу. Страшно было, как на экзамене, даже хуже. Там она знала хоть, какой предмет сдает!

– Здрасьте, – выдавила Соня. – Я вот…

Дама с красном приветливо улыбнулась.

– Мы понимаем твое смущение. Подпиши вот здесь, – дама указала на угол свитка.

– Подписать? А можно, я прочитаю? – глубоко укоренившееся недоверие к любого рода документам, где надо было ставить подпись, взыграло раньше, чем Соня сообразила, что это могут воспринять, как оскорбление.

Дамы в зале снова зашумели.

– Читать сначала научись!

– Наглая девчонка!

– Кончено, она не верит своим глазам, – раздались ядовитые высказывания.

– Из самого дальнего угла страны и вдруг наследница!

– Можно, я возьму? – решительно сказала Соня и протянула руку к свитку. Глашатай Закона переглянулся со своими соседками и вручил ей свиток. Соня всмотрелась в мелкие петлястые узоры, покрывающие свиток. К ее ужасу, они никак не складывались в понятные слова.

– Я не могу это прочитать, – призналась она.

– Неудивительно, он написан храмовым письмом, – улыбнулась снисходительно Преподобная Мать. – Я уж подумала, что ты правда его знаешь. Ему учат только в Храме. За разглашение этих знаний положена смерть.

– Простите, если можно, прочитайте еще раз, боюсь, я невнимательно слушала,– призналась Соня.– Я так потрясена. До сих пор не могу в себя придти.

Дамы покивали сочувственно, и Глашатай Закона прочитал свиток еще раз. Это был список имущества, и насколько поняла Соня, чуть ли не в каждом городе у семейства был дом или поместье, в каждой провинции имение или замок, пашни, виноградники, леса, водоемы и прочие угодья. С каждым новым названием сзади раздавались возмущенные придушенные возгласы очередной обделенной дамы.

– Простите, а удостоверение личности требуется? У меня же все вещи пропали, – спохватилась Соня. Конечно, это все прекрасно, ошеломительно и очень завлекательно, но она не будет претендовать на чужое! И вообще, она не Сильвия. Она Софья. Ошибку надо разъяснить как можно скорее.

– Родовые регалии примут вас после подписи.

– Подпись, то есть, не важна? – слабым голосом уточнила Соня, подавленная масштабом чужого наследства, поистине королевского.

– В сущности, нет, соблюдение протокола это просто дань традиции, главное – принятие родовых регалий, – терпеливо объяснил Глашатай.

Ей указали нужную строчку и дали палочку, напоминающую карандаш. Она поставила свою подпись. Софья Уварова. Русскими буквами. Уж не обессудьте, господа присяжные заседатели! Чужим именем она не будет подписываться, и выдавать себя за другое лицо – не будет. Хотите вручить богатство ей? Вручайте. Она примет, так и быть. Не дура, чтоб отказываться от такого!

– Что это за язык?– озадаченно спросил глашатай, разглядывая подпись.

– Скоропись суттан, полагаю, – с умным видом над свитком наклонилась Преподобная Мать. – Вы удивляете нас, девочка. Я считала, что это письмо утрачено. Им еще кто-то владеет?

– Да, мой троюродный брат, Дестон. Пишет и читает, – сдала «братца» Соня, указывая на притаившегося за занавеской Антона.

– Поразительно!

Соня пожала плечами. Глашатай взял из ее рук подписанный свиток, и неожиданно кольнул чем–то острым в ладошку. Соня вскрикнула, капля крови сорвалась и упала на свиток. Его тут же окружило синеватое сияние. Преподобная Мать схватила девушку неожиданно сильно за руку и поднесла к ранке крупный перстень. Соне показалось, что капелька крови впиталась в прозрачный камень перстня, он стал ярко-розовым и засветился мягким голубым сиянием.

– Регалии рода признали наследницу! – стоя провозгласил Глашатай Закона.

– Наследница рода – Сильвия Мессерти! – громко произнесла Преподобная мать.

– Ныне Глава рода Мессерти – лира Сильвия! – заключила это торжественное трио Великая Блюстительница.

Соня не могла придти в себя от изумления. Генетическая экспертиза признала ее родство с какими-то аристократами!? Злобное разочарованное шипение долетело, казалось, до купола Синего зала.

– Осталось решить еще ряд вопросов, – Блюстительница пригласила Соню сесть и вернулась на свое место. – Первый вопрос – погребение.

– Все, согласно традициям и установленным правилам, – тут Соня не сомневалась. Если помершая бабулька была такая богатая и знатная, то подобное мероприятие положено проводить с помпой.

Трио чиновников одобрительно закивали. Перо Глашатая Закона заскользило по бумаге.

– Второй вопрос – как поступить при погребении с движимым имуществом покойной? Прикажете похоронить вместе с госпожой?

Соня недоуменно нахмурила брови. Движимое имущество? Они что, мебель или сокровища собрались захоронить? Или стада какие-нибудь имеют в виду? Лошади, коровы, овцы? Ну, вроде да, положено снабжать покойника всем, чем он пользовался при жизни. Фараонам чего только не складывали, викингам тоже. Посуду, ткани, еду, украшения. Тут какая-то восточная деспотия, значит, так тоже положено и будет правильно.

– Согласно традициям, – неуверенно сказала Соня.

Родственницы издали дружное негодующее шипение. Она заметила краем глаза движение и увидела, что лир Ракс, сидевший рядом с остальными мужчинами, закрыл лицо руками. Остальные сидели с очень тоскливыми лицами. Ой, что-то она не то сказала!

– Извините, я не вполне знакома с местными обрядами, уточните, пожалуйста, какое точно имущество вы имели в виду? – спросила Соня, покраснев.

– Традиция предписывает умерщвление наложников и захоронение их с госпожой, – охотно пояснила Блюстительница. Соня похолодела и чуть не свалилась с диванной подушки. Она что, подписала сейчас этим мужикам смертный приговор? Милая традиция, нечего сказать! Круглыми глазами Соня уставилась на чиновницу. Та слегка улыбнулась.

– Однако, по закону Империи разрешено несколько отступлений от традиционного погребения. Наложники могут быть оставлены для нужд новой главы дома. Или розданы кровным родственницам в качестве погребальных даров. Как вы поступите?

Соне показалось, что сзади от теток раздались сладострастные причмокивания, а мужики еще плотнее сбились в кучку с неприступным и мрачным видом.

– Эти… прекрасные мужчины верно служили моей… бабушке, – неуверенно начала Соня. – Преданные слуги дома не заслужили смерти. Поскольку они являются имуществом рода, я должна распорядиться ими… разумно, как рачительная хозяйка. Я не вижу в их смерти большой пользы. Жестоко лишать их жизни.

– Вы оставите гарем себе? – доброжелательно спросила Блюстительница.

– Нет, конечно же, нет! – испуганно воскликнула Соня, чуть не задохнувшись от абсурдности такого предположения. – Они мне не очень подходят… – а потом прикусила язык. Как бы не отдавать мужиков хищным гарпиям и себе не брать? Жалко мужиков, но вот по прямому назначению она их точно не будет использовать.

– Думаю, такие опытные и знающие мужчины могли бы мне помочь во многом во дворце! Они нужны мне здесь, но не в качестве наложников! Они помогут мне войти в курс дела, освоиться. Я предложу им другое занятие, по вкусу каждому, ведь дворец такой огромный, дело для всех найдется. Госпоже Мессерти будут нести посмертные жертвы не только я, но и все они, так я уважу память моей почившей бабушки. – Соня посмотрела на группу наложников. Они оживленно закивали.

– Если же кто-то сам захочет покинуть этот дом и переехать к… родственницам – то я отпущу их.

Наложники так же дружно отрицательно помотали головами.

– Вопросы решены? – с надеждой спросила Соня, утирая пот.

– Еще один. Ваши родственницы, проживающие сейчас в домах и поместьях, принадлежащих роду, будут продолжать безвозмездно пользоваться этим имуществом, как позволяла ваша бабушка? Что скажет новая Глава дома? – интерес Блюстительницы был неподдельным, она недобро покосилась в сторону родственниц.

– Эти дамы… плохо относились ко мне. Забыли о моем существовании. Не помогали. Не пригласили даже на похороны. Если бы не прямое завещание моей бабушки и расторопность лира Ракса, я бы не попала сюда. – Сильвия внимательно смотрела на реакцию чиновницы и кажется, угадывала, та удовлетворенно кивала после каждой фразы.

– Не вижу причин, чтоб быть мягкосердечной. Аренда. Долгосрочная. Хотят пользоваться имуществом – пусть платят арендную плату, имущество не должно разбазариваться. Щедрость прекрасна только за чужой счет. Нужно провести инвентаризацию, также сделать полную опись имущества, – твердо сказала Соня. Ей стало противно присутствие этих стервятниц, слетевшихся во дворец. Небось, старушку и не навещал никто! То-то наложники так дружно отказались к ним ехать.

– Я рада, что молодая Глава дома так бережлива и разумна в своих решениях, – с улыбкой сказала Преподобная Мать.

Соне она напомнила ее первую учительницу. Такая внешняя мягкость и несгибаемая воля в борьбе с младшими классами!

– Я буду благодарна за любые советы, ведь я еще так неопытна, – мило улыбнулась Соня. – Мне многому надо научиться.

Глава 11

Антон был восхищен ее поведением на сборище наследников и не скрывал этого. Соня чувствовала себя как в кино, вроде она и не она, просто роль такая. Она вступила во владение огромными богатствами. Было от чего потерять голову.

Они сразу договорились всегда, даже наедине, называться новыми именами. Сильвия Мессерти и Дестон Мессерти. Новая жизнь – новые имена. Поскольку каждый сменил в свое время в интернете не один десяток ников, привыкнуть к новому имени было совсем не трудно.

Она изрядно смутилась, когда каждый выходящий из Синего зала наложник становился на колени и целовал ее руку. Мужики были искренне ей признательны, и готовы помочь во всем, о чем сообщил лир Ракс. Родственные змеюки пошипели и убрались из дворца ни с чем.

Несколько дней спустя, после пышных похорон, которые Сильвия наблюдала из закрытой со всех сторон повозки, повеселевший лир Ракс водил их по дворцу, чтобы они перестали путаться в переходах. Знакомил с прислугой, обиходом дворца. Сильвия Мессерти принимала дела и вникала в жизнь богатейшего и знатнейшего дома. Привыкала к власти. Это было приятно, когда твои взгляды ловят прислужницы и спешат выполнить любое желание.

Ей было до сих пор неловко приказывать и неудобно принимать помощь в одевании и расчесывании. Ей даже помыться самой не давали!

Дворецкий Соне не понравился, уж больно бегающие у него были глазки. Первым делом Соня выслушала обвинения и жалобы главного повара, управляющего поместьем и домоправителя друг на друга, потом выгнала всех, включая начальника охраны. Лир Ракс посоветовал занять должности мужчинами из числа бывших наложников. Себе он попросил должность смотрителя гарема. Соня чуть не закашлялась, услышав это предложение. Но лир Ракс был предельно серьезен. Сказал, что очень хорошо понимает обязанности Главы дома, потребности молодой девушки и постарается содержать новый гарем в полном порядке.

Пока шел траур, о покупке наложников речь не шла, и Соня облегченно выдохнула. Дестон смеялся и давал дурацкие советы. Сам он всесторонне знакомиться со служанками тоже не спешил, опасался, что нарушит какие-нибудь законы и его казнят или кастрируют, тут это было самым распространенным наказанием для мужчин, это он четко запомнил из объяснений лира Ракса.

После месяца траура Сильвию Мессерти призвали во дворец. Совет Глав домов был чем-о вроде кабинета министров. Двенадцать глав домов решали насущные вопросы жизни страны. Сильвия оказалась самой молодой. Остальным дамам на вид было лет по сорок-пятьдесят. Еще у императрицы были Советницы, так называемый Малый круг.

Дестон был невероятно возмущен поголовным матриархатом, как он назвал систему власти. Все важные должности занимали женщины. Мужчина мог претендовать на должность, только если сам был знатного рода и являлся мужем Главы дома.

Как им рассказал новый библиотекарь, из бывших наложников, очень эрудированный дядечка, после магической войны двести лет назад, страна практически утратила магию, остались единичные волшебные предметы в сокровищницах, в стране фактически было всего два мага – один приглашенный придворный маг, провидец-прогнозист. Вторым магом была Преподобная Мать, у нее была магия жизни, нацеленная на деторождение.

После войны в стране произошел, говоря современным языком, демографический кризис. Резко снизилось рождение детей, особенно девочек. Хотя жить стали в два раза дольше, женщина могла родить лишь пару раз за жизнь, а отец-герой, способствовавший зачатию, окружался пожизненным почетом. Поскольку жизнь давали женщины, они же привыкли брать ответственность на себя, они и стали руководить и принимать решения. Уже на протяжении двух веков лет страной правили Императрицы. Родить дочь было непреложной обязанностью каждой женщины – от благородной дамы до простолюдинки. Иметь гарем вменялось в обязанность всем аристократкам и обеспеченным женщинам, а секс считался священным богоугодным действием. Законным мужем мужчина мог стать, только если ему удавалось стать отцом дочери. Если рождался мальчик, то участь его была предопределена с рождения. Из бедной семьи – ремесло или сельское хозяйство. Из богатой – торговля, при подходящих данных и известном везении – военная служба. Мальчик из благородной семьи – обязан прослужить во дворце пажом не менее пяти лет, собирать приданое и надеяться, что его возьмут мужем в знатный дом. В крайнем случае – и наложником в гарем попасть было неплохо.

Сильвия и Дестон вместе учились. Оказалось, что наложники покойной бабушки были очень образованными и просвещенными людьми, и Сильвия искренне радовалась, что есть, кому с ними заниматься, пока они не овладели местной грамотой и не стали читать уже сами книги по истории, географии и экономике.

Отношения же между Сильвией и Дестоном сложились буднично. Кто еще мог разделить их тайну, понять их тоску по дому? Они пожалели друг друга. Сильвии очень нравился оптимизм Дестона, его неунывающий характер, его неуемное любопытство и чувство юмора. А Дестон был приятно удивлен умом и трудолюбием девушки, ее ровным и покладистым нравом. В той, ушедшей жизни Дестон заканчивал заочно юридический и работал временно охранником. А Соня была провизором. Оба любили читать, путешествовать, музыку, природу и котиков. Даже в занятиях спортом их стремления совпали – утренняя зарядка и совместные тренировки, к изумлению прислуги, прочно вошли в распорядок дня господ Мессерти. Сильвия ужасно боялась растолстеть, она и так была далеко не худой, и свои мягкие выпуклости всю жизнь мечтала заменить на твердые плоскости. Новые хозяева даже заказали кузнецам и плотникам и отгрохали шикарный полигон в парке из нескольких спортивных площадок с разными лесенками, горками, турниками и прочими радостями для понимающего человека.

Конечно, они искали способ вернуться или хотя бы выяснить, как их сюда занесло. Но вопросы оставались без ответов. В стране, лишенной магии, было всего два мага, которые принципиально не допускали существования других миров, как выяснила Соня осторожными вопросами.

Через год, весьма насыщенный и плодотворный, Сильвия и Дестон решили просто жить. Дестон, правда, поначалу вынашивал планы освобождения рабов и смены матриархата патриархатом, но скоро плюнул. Спасать мир оказалось очень утомительно в одиночку, даже при наличии денег. Его слушали, соглашались, но на баррикады не торопились. Не были здешние мужчины агрессивными или властными. Оскорбление женщины взглядом, или словом жестоко наказывалось. О каких-либо преступных действиях против женщины никто не мог и помыслить! Будущее каждого мужчины зависело исключительно от окружающих его женщин.

Сильвия и Дестон привыкли все делать вместе. Спали, ели, учились, вместе управляли дворцом и большим поместьем, даже провернули опись имущества, посетив для этого множество ближних и отдаленных мест. Лир Ракс, однако, не одобрял их связи. Все время напоминал Сильвии о необходимости завести гарем. Как-то даже попросил официальной аудиенции и высказался откровенно – что мужем Сильвии Дестон никогда не сможет стать. «Он из этого же дома», –перечислял лир Ракс. Он не имеет приданого или внешности, позволяющей обратить на него внимание такой высокородной госпожи. И если до сих пор у них не появился ребенок, мужчину просто необходимо сменить! Вообще-то полагалось выгнать с позором, если после полугода совместной жизни зачатия не произошло.

Сильвия очень обиделась за Дестона. Не то, чтобы она была безумно влюблена в него, но он был своим! Ей было очень уютно в его объятиях. Спокойно. Но, когда она пересказала ему разговор, Дестон, неожиданно для нее, согласился с доводами лира Ракса.

– Сильвия, он прав. – сказал Дестон. – Так это и выглядит со стороны. Что ты предаешься пагубной порочной склонности к брату, просто тратишь на меня драгоценное время и портишь породу великого дома.

– Что ты говоришь! – возмутилась Сильвия. – Я не хочу без тебя! Ты мой, родной!