Твои рядовые, Россия!

– Тяжело было, страшно вспомнить. Пахали и ночами, если луна. А то – одна впереди с фонарём, а ты за ней и едешь. Уж и не знаешь, то ли ты в тракторе заснёшь, или она, сонная, упадёт под трактор.

А ещё рассказала Елизавета Павловна о том, как она чуть не погибла. Однажды порывом ветра её платье забросило на магнето и стало наматывать на вал. Её притянуло к горячему мотору. Но бригадир успел выключить мотор и ножом полоснул по ткани. И стояла посреди поля девчонка угловатая, белотелая, не чувствовала стыда за свою наготу. А вокруг неё стояли такие же молодые, красивые подруги и плакали.

Это было давно. Это было так давно!.. Женщины носили подставные плечики, и в моде были взбитые причёски. А мужчины были далеко от них и слали им треугольные письма: «Жди меня».

– Уж, казалось, всего натерпелась, и работали, как мужики, и спали в поле. И не приласкал нас никто, и не с кем было на лавочке посидеть, под липами не гуляли. Но всё пережили. Выстояли. Победили.

Отгремела война. Многие, вернувшиеся в родное село, не нашли своих домов, жили в землянках. Поля были в минах и изрыты взрывами снарядов.

В послевоенные годы мелкие сельхозартели и колхозы объединились в более крупные, изменилось и их название. Но остались люди, которые помнят о «гектарах обороны».

Более 25 лет, до 1960 года, Елизавета Павловна работала трактористкой в родном селе на Орловщине. Затем переехала в Московскую область. И здесь, на Подхоженской земле, её труд был отмечен медалью «За трудовую доблесть», а в 1973 году – орденом «Знак Почёта». Сейчас она на заслуженном отдыхе.

Навстречу ветрам

Говорят, что жизнь человеческая очень коротка. Это не так. Прежде всего, от самого человека зависит, как он её проживёт, что успеет за годы, отмеренные ему в пути до последней остановки. У одного всё идёт спокойно, минуют его жизненные бури и невзгоды. У другого жизнь течёт по размеренному порядку, требующему, строго говоря, не резких усилий, а лишь постоянного участия. У третьего на жизненном пути столько событий, тревог и забот, что их хватило бы с избытком на две-три жизни. Именно к таким людям относится ветеран Великой Отечественной войны Василий Николаевич Артюшин, человек, которого не обходили грозные бури и не щадили жестокие ветры. Всегда, в разные годы, он шёл им навстречу.

Родился Василий Николаевич в 1924 году в многодетной крестьянской семье. Его юность пришлась на ту эпоху, когда парни его возраста потянулись к освоению необходимых сельских профессий. Накануне войны Василий работал в колхозе механизатором.

Страшное слово «война» ворвалось в рязанское село Борятино внезапно. Хмуро вслушивались в это время в тревожные сводки Совинформбюро мужчины, тяжело вздыхали женщины.

– А мы, юнцы, – вспоминает Василий Николаевич, – волновались: как бы не опоздать, как бы немцев не разбили без нашего участия. И почти каждый день, как только выпадало свободное от работы время, бежали в военкомат, может, начнут набирать добровольцев нашего возраста?

Наконец, вечером, в октябре 1942 года, ему принесли повестку. И как тысячи других советских людей Василий добровольно ушёл на фронт. Ему тогда не было ещё 18-ти лет. Таких ещё не брали в армию, но юноша добился своего. Короткое расставание с родными и близкими… А через несколько дней он стал курсантом первого отдельного учебного автополка, который дислоцировался в городе Рязани. Каждый день в училище был расписан по часам. Изучали материальную часть стрелкового оружия, стреляли по мишеням, отрабатывали приёмы штыкового боя.

В начале марта 1943 года курсанты готовились к выпускным экзаменам. Но жизнь распорядилась иначе. Положение на фронте в эти дни было очень тяжёлым. Фронт требовал пополнения. Ранним утром училище подняли по боевой тревоге и перебросили под Москву на станцию Костырево. Здесь грузились побатальонно в теплушки и на открытые платформы. В район сосредоточения перебрасывались по железной дороге.

– Глядя на убегающие назад телеграфные столбы и ровную степь, – говорит Василий Николаевич, – мы гадали, куда нас везут, на какой фронт, и скоро ли будем на месте. Уже остались позади Лев Толстой, Лебедянь. На другой день под вечер мы почувствовали приближение фронта. Поезд остановился на станции, которую только что бомбили немецкие самолёты. Горели вагоны с продовольствием. На перроне санитары перевязывали раненых. В вагон проникал острый запах йодоформа и гари».

Эшелон, простояв 30-40 минут, тронулся дальше. Всё чаще попадались разъезды и станции, превращённые в груды разбитого кирпича. Путь их назначения был станция Прохоровка, Курская дуга.

В военное время солдатская профессия нередко менялась в зависимости тот того, куда больше всего требовалось пополнение. Из состава прибывших курсантов кто-то попал в автоматчики, кто-то к сапёрам, кого-то зачислили в противотанковую батарею. Волей судьбы и по приказу командиров Василий Николаевич был направлен в 178-ю танковую бригаду Воронежского фронта, оборонявшего южную часть Курской дуги протяжённостью в 250 километров. Здесь были сосредоточены основные силы артиллерии резерва Главного Командования, а также почти все танки фронтового резерва.

В первых числах июля заговорили пушки на северном и южном флангах Курского выступа, где гитлеровцы начали летнее наступление 1943 года. Под Понырями и Ольховаткой, а также на Белгородском направлении, развернулось кровопролитное сражение с огромными силами врага. Гитлеровцы пытались вводом в бой сотен и сотен танков, в том числе таких, как тяжёлые «тигры», срезать Курский выступ и развить удар с юга на Московском стратегическом направлении.

Ставка Верховного Главнокомандования, предусмотревшая возможность подобного наступления противника, подготовила войска к стойкой обороне. Заранее в тылу наших войск на Курской дуге были сосредоточены пехотные, танковые, авиационные и артиллерийские резервы. На Центральном и Воронежском фронтах находились представители Ставки Г.К.Жуков и А.М.Василевский.

Боевое крещение. Так фронтовики называют первый бой, экзамен на солдатскую зрелость: храбрость, мужество, воинское мастерство.

Утром 5 июля вражеские войска армий «Центр» и «Юг» перешли в наступление. Их танки шли медленно, осторожно. Они непрерывно палили из пушек, скрываясь после каждого выстрела в клубах дыма. Когда мимо со свистом пролетал снаряд, внутри что-то сжималось, по спине пробегал неприятный холодок. Вскоре послышалась команда: «По танку, подкалиберным, наводить в середину! Огонь!» Прогремел первый выстрел. Снаряд скользнул по лобовой броне «тигра» и свечкой унёсся в небо. Танк продолжал ползти. Второй выстрел, третий, … а танк всё ползёт. Наконец, «тигр» встал. Из люка повалил чёрный дым. Загораются ещё два танка. Остальные поворачивают назад, оставляя свою пехоту. На поле осталось несколько ярких костров. Казалось, чему там гореть, когда кругом одна сталь, но и она полыхала.

Поддерживаемые сильным артиллерийским огнём и активными действиями авиации, гитлеровские танки и штурмовые орудия провели в этот день пять яростных атак, но ощутимых результатов не достигли. Оборонительные бои советских войск в полосе Воронежского фронта продолжались до 23 июля. Особенно важным итогом этих боёв являлось то, что танковым силам противника было нанесено сокрушительное поражение. Командование вермахта окончательно лишилось стратегической инициативы.

Василий Николаевич и сейчас с волнением вспоминает те фронтовые мгновения, которые дали ему возможность соприкоснуться с настоящим подвигом. Советские войска с боями шли вперёд, ломая ожесточённое сопротивление врага. Если бы отметить на полевой карте путь 178-й танковой бригады в те грозные дни, он выглядел бы изломанной, зигзагообразной линией. Её бросали на запад, потом неожиданно поворачивали на север, посылали на юг, предписывали двигаться на восток. Бойцы этого воинского подразделения ходили в атаку, с ходу форсировали водные рубежи, вели ожесточённые схватки на плацдармах, преследуя отступающего противника.

– Во многих боях пришлось нам участвовать, – говорит ветеран. – Особенно запомнились реки. На пути нашей армии их было много: Днепр, Буг, Висла, Одер. Освобождённые города: Киев, Белая Церковь, Житомир, Ровно, Ковель. 20 июля 1944 года мы сходу форсировали Западный Буг в районе Хнишув и пересекли государственную границу, которую враг вероломно нарушил три года назад. Сломив сопротивление врага на правом берегу реки Буг, штурмом овладели городом и крупным железнодорожным узлом Хельм. А через день освободили ещё более крупный город – Люблин.

В Люблине они задержались не долго. Вскоре и этот город, с его многочисленными костёлами, остался позади. Теперь прямой путь лежал на Варшаву. А дальше, наращивая силы, развивать наступление к границам Восточной Пруссии.

Бои в Восточной Пруссии начались зимой, когда ещё лежал снег, а закончились в апреле, в пору весенней распутицы. Приходилось преодолевать бездорожье, болота, разлившиеся реки. Но здесь добавилась ещё одна трудная работа – сокрушать доты и дзоты. Фашисты повсюду построили долговременные огневые точки из железобетона. В крепости превращались отдельно стоящие поместья. Воины шли вперёд, отдавая все свои силы разгрому врага.

Тысячи гитлеровцев были уничтожены в этих боях, тысячи сдались в плен. Ещё до взятия Познани танковый полк получил новую задачу – форсированным маршем выйти к реке Одер города Кюстрин. Это была уже Германия.

По пути к Одеру на стенах домов, на заборах всё чаще стали появляться надписи: «До фашистской Германии осталось 20 км», «До гитлеровской Германии 10 км». А у самого Одера надписи стали ещё конкретнее: «До Берлина 70 км».

– Считали мы эти километры и забывали об усталости, – вспоминает Василий Николаевич. – Каждый воин испытывал чувство радости. За какие-то три недели мы с боями прошли 600 километров. 3 февраля 1945 года вышли к Одеру. Под Берлином был контужен и получил ранение. Демобилизовался 4 февраля 1947 года.

Не изменили характера Василия Николаевича Артюхина ни жестокие ветры, ни бурное время, ни названные печали. На всю жизнь сохранил он свой характер. Характер бойца – спокойного, мужественного. Характер советского патриота – до конца преданного Родине. Характер человека – душевного, скромного, чуткого, оптимиста от рождения. Многие факты разного времени подтверждают это…

«Смешались в поле кони, люди…»

Время неумолимо движется вперёд. Годы летят, как мгновения. То, что сегодня именуется прошлым, когда-то было личной жизнью каждого из ветеранов Великой Отечественной войны. Накануне 60-летия Курской битвы мы организовали встречу старшеклассников Подхоженской средней школы с удивительным человеком – Петром Андреевичем Вавилкиным.

5 мая 1942 года молодым пареньком он принял присягу и был направлен в 43-ю стрелковую дивизию вновь созданного Воронежского фронта, командовал которым генерал-лейтенант Н.Ф.Ватутин. В это время соотношение сил на южном участке советско-германского фронта было в пользу немцев. Шли тяжёлые бои под Харьковом. Вражеские войска, обладавшие численным превосходством, особенно в танках, артиллерии и самолётах, продвигались в общем направлении на Воронеж и Старый Оскол. Именно здесь Вавилкин и получил тяжёлое ранение в голову, был госпитализирован.

А затем серьёзным испытанием для него было Курское сражение. К этому времени завершилась блестящая победа наших войск – грандиозная эпопея на Волге с ликвидацией вражеской группировки в районе Сталинграда. Понимая, что время лёгких побед вермахта прошло, противник решил провести крупную наступательную операцию на одном из стратегических направлений, а именно – на Курском выступе фронта, и разгромить здесь войска Воронежского и Центрального фронтов. В район намеченного наступления были стянуты дополнительно крупные силы. Всего для наступления на Курском выступе, протяжённость которого составляла около 600 километров (14% всего советско-германского фронта), противник сосредоточил 50 дивизий, в том числе 16 танковых моторизованных. При этом рассчитывал он на успех применения новой боевой техники – тяжёлых танков «тигр», средних – «пантера» и тяжёлых самоходных орудий типа «фердинанд».

Воронежский фронт, оборонявший южную часть Курской дуги, имел протяжённость 250 километров.

– Против нас, – говорит ветеран, – действовали 4-я танковая армия Гота и оперативная группа генерала Кемпфа, которая наступала на Курск с юга, из района Белгорода. Но в войне, как и в других явлениях исторической жизни, существуют свои закономерности. К этому времени, после двухлетних тяжёлых испытаний на полях сражений, более глубоким, отточенным и гибким стало профессиональное искусство наших военачальников всех звеньев. Это чувствовали и мы, рядовые рабочие войны.

На Воронежском фронте (командующий фронтом Н.Ф.Ватутин к этому времени стал уже генералом армии) была создана глубоко эшелонированная оборона. Войсками фронта отрывались траншеи полного профиля, ставились минно-взрывные заграждения.

– Мы вырыли сотни километров траншей и ходов сообщения, – продолжил Пётр Андреевич. – Создали укрытия для танков, орудий, автомашин и лошадей, обслуживающих передний край обороны. Замаскировали всё это под фон окружающей местности.

Здесь, в огненной купели гигантского сражения, и произошло настоящее крещение бойца Вавилкина. К тому времени он в совершенстве освоил противотанковое ружьё (ПТР) и был одним из лучших истребителей танков.

5 июля в 5 часов 30 минут утра вражеские войска из групп армий «Центр» и «Юг» перешли в наступление. Враг пытался «вбить» в боевые порядки наших войск мощные танковые клинья, прорвать фронт и выйти на оперативный простор.

Пётр Андреевич и сейчас с волнением вспоминает те фронтовые мгновения. Гром десятков орудий, лязг и скрежет тысяч танков, земля, смешанная с кровью, надо всем – воздушные бои. Есть ли предел человеческой выносливости? Те, кто участвовал в битве под Курском, свидетельствуют – предела нет! Металл не выдерживал. Люди оказались сильнее. Оборона наших войск оказалась сильнее наступательных возможностей врага.

Оборонительные бои советских войск в полосе Воронежского фронта продолжались до 23 июля. Особенно важным их итогом явилось то, что танковым силам противника было нанесено сокрушительное поражение. Инициатива полностью перешла к советским войскам.

После госпитализации Пётр Вавилкин (он получил ранение в руку) вернулся в строй уже в состав 32-й стрелковой дивизии 1-го Украинского фронта, в который 20 октября 1943 года решением ГКО был переименован Воронежский фронт.

Войну фронтовик закончил в Берлине, с ранением в ногу. Его боевые заслуги отмечены орденом Отечественной войны второй степени, медалями «За боевые заслуги» и «За взятие Берлина».

Судьбы простое полотно

Есть люди, биографии которых наиболее тесно переплетены с крупными поворотами в исторических судьбах отчего края.

Стоит в глубинке России среди бескрайних лесов, полей и озёр маленькая деревушка – Марьинка. Тихая и неприметная, в одну улицу – тысячи таких на Руси, затерявшихся среди безмерного пространства.

Марьинка – родина Татьяны Фёдоровны Болдаевой. Родилась она в 1924 году в Епифановском районе Тульской области, в крестьянской семье. Вся её жизнь – яркий нравственный урок гражданственности, честного и открытого служения людям.

Начала трудиться Татьяна раньше, чем овладела азбукой. И, возможно, поэтому очень рано считала себя уже взрослой. Высокая, с пышной копной русых волос, девочка выглядела старше своих лет. В играх всегда верховодила. Даже мальчишки-одноклассники подчинялись ей. Подчинялись не потому, что любому из них Татьяна могла дать сдачи. Вовсе нет! По всеобщему мнению, она была человек «способный к педагогике», умела поладить с малышами и со сверстниками.

В мечтах она всегда видела себя учительницей. Часто их изба превращалась в класс. Детвора большого дома, а в семье было двенадцать детей, прилежно исполняли роль учеников. Может, поэтому из шести её сестёр четыре выбрали профессию учителя.

После окончания школы Татьяна поступила в педагогический техникум на специальность учителя начальных классов и здесь же с отличием закончила заочно факультет истории. Затем работала преподавателем в Ефремовском районе, что на границе с Орловской областью.

Война… Осенью 1941 года на их территории высадился фашистский десант, и началась спешная эвакуация. Они бежали (с подругой) от немцев, бежали со своей обжитой земли. Каждое их слово говорило об ужасе, который принесли с собой немцы, каждое их слово звало к мести. Ведь такие же беженцы рассказывали, что в Витебске были расстреляны все еврейские семьи, в Езерищах повешены мирные жители, а в деревнях убиты лучшие люди колхозов. Всех молодых девушек немцы куда-то увозят…

В октябре-ноябре 1941 года фашисты также оккупировали полностью и частично 17 районов Московской области.

Известно, что ценность человеческой жизни измеряется не прожитыми годами, а свершёнными делами.

Везде и всегда Татьяну отличали глубокая убеждённость в правоте избранного пути, повседневная готовность жертвовать собой, если того требуют особые обстоятельства.

Она жила так же, как и все её сверстники во время войны, – учила детей, с ними же работала на полях колхоза, радовалась, когда приходила весточка с фронта от братьев (их там было четверо), и горько плакала, когда пришло известие о гибели брата Михаила под Ленинградом, а потом и младшенького, Ивана, под Воронежем. Название многих городов она узнала из сводок Совинформбюро. Когда эти города оставляли с боем, голос диктора был пронизан болью, но когда их отвоёвывали обратно, их названия звучали как стихи – гордо и возвышенно.

– Наши отцы, наши братья и мы, подоспевшие к ним, – говорит Татьяна Фёдоровна, – насмерть стояли под Москвой, Одессой, Ленинградом, Сталинградом… Стояли за нашу великую Россию во всех её измерениях – и в географическом, и в социальном, и в политическом. Стояли по всей линии военного пространства – от ломаных зигзагов передовой и, как там в песнях поётся, «до самых до окраин». Каждый гектар был воюющим. Вся страна, все чувства были воюющими. И любовь. И вера. И надежда. Ненависть к врагу – тем более. Во всём стояло великое напряжение. Всё работало на огонь, на наш карающий, праведный огонь Победы.

До конца оккупации Татьяна находилась в Тульской и Рязанской областях на трудовом фронте, зачастую под бомбёжками копала противотанковые рвы, окопы.

– Помню, – говорит Татьяна Фёдоровна, – как после разгрома фашистов под Москвой, на фронт шли наши танки. Все сбежались к большаку: дети, женщины, старики, выстраивались вдоль обочин, глотая чёрную гарь от танков. Ночь. Луна. И танки, танки… Железные, а до того родные, свои, что аж слёзы из глаз. И люди, не стыдясь, плакали: наше «железо» идёт!

На мирном послевоенном фронте Татьяна Фёдоровна Болдаева служила светлому общенародному делу социального развития нашего родного села. В 1942 году по просьбе РОНО она переехала в Серебряно-Прудский район – учителем в Подхоженскую школу. За её плечами сорок два года учительского стажа. Она вырастила троих детей, один из них, Михаил, тоже учительствует. Он в 1975 году окончил областной педагогический институт имени Н.К.Крупской и работает в этой же школе. Внучка, Наталья, в 2004 году окончила Коломенский педагогический институт – исторический факультет.

Татьяна Фёдоровна имеет множество благодарностей и Почётных грамот Мособлоно за успехи в обучении и воспитании детей. Награждена шестью правительственными медалями, в том числе – «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».

Вряд ли какому поколению столько выпало на его долю. Это поколение восстановило промышленность, транспорт, создавало новые города и заводы, колхозы и совхозы, укладывало бетон в плотину Днепрогэса, показывало примеры трудового героизма на Урале и Донбассе. Никогда ещё ни одна человеческая жизнь не вмещала столько событий и впечатлений, никогда ещё не была так тесно связана с народной судьбой.

Твои рядовые, Россия!

Никогда не забыть лаконичной радиограммы неизвестного танкиста: «Вижу Германию. Бью по Германии». Сквозь лязг гусениц и шум мотора, сквозь грохот выстрелов прозвучал этот взволнованный русский голос: «Бью по Германии!»

Как рассказать о счастье этих людей, первыми перешагнувшими границу агрессора!..

Победа… Она пришла к нам 9 мая 1945 года не в лавровом венке, торжественная и спокойная. Она пришла в образе солдатской матери, опустила натруженные руки. И за тысячу четыреста восемнадцать дней впервые над Европой воцарилась тишина.

Победа… И если сегодня смеются дети, зреют на полях хлеба, то это потому, что была Победа. Её завоевали для всех нас наши отцы и деды. Те, кому и сегодня снятся окопы, бомбёжки и «ничейная земля», которую надо пойти.

У каждого дорога к возмужанию, к обретению высоких чувств гражданственности, патриотизма своя, единственная. Однако в росте самосознания довоенных юношей было много общего, характерного для всего поколения.

Показательна, и в то же время необыкновенна, биография Николая Ивановича Крохина. Родился он в селе Подхожее в 1924 году, бегал в школу, пас скот, любил коней, пользовался щедрыми дарами природы.

Прозвучало – «война». Хотя её ждали, к ней готовились, говорили – «будет», пели «если завтра война, если завтра в поход». Но всегда «будет», «завтра» казались чем-то далёким, не очень реальным. Грозный вал войны прокатился и по родному селу.

Старшее поколение помнит эти тягостные слова: «На всём протяжении фронта, от Баренцева до Чёрного морей, идут ожесточённые бои». Помнят невыносимые страдания, с которыми их слушали. Враг был силён, коварен, беспощадно жесток и вооружён могучей техникой, на врага работала вся порабощённая им Европа.

По достижению возраста в 1942 году пришла очередь воевать и рядовому Николаю Крохину. На фронте он был разведчиком отдельного разведдивизиона Краснознамённой ордена Кутузова 21-й армии пушечной артиллерии 1-го Прибалтийского фронта, которым командовал генерал армии И.Х.Баграмян. На Крохина обратило внимание военное начальство, когда принимало в подразделение прибывших новичков. Известно, что в разведку брали далеко не каждого. Знание врага – верный ключ к успеху в бою. Раскрыть планы, намерения противника, определить его силы и средства – эту задачу и решала разведка.

Умение воевать и побеждать врага не приходило само по себе. Оно добывалось непрерывной учёбой, боевой практикой. Началась фронтовая жизнь, полная ежедневных опасностей.

Не сосчитать сколько дней и ночей шёл, полз Николай Иванович Крохин по дорогам войны, каждым шагом приближая победу. Он принимал участие в освобождении Смоленска, Белоруссии и Прибалтики, проявлял героизм при штурме фашистской цитадели – Кёнигсберга.

Накануне решающих боёв за освобождение Белоруссии их маршевая рота прибыла в район Духовщины под Смоленском. Через несколько дней войска фронта перешли в наступление, получив боевую задачу: овладеть Витебском, форсировать реку Западная Двина и, захватив плацдарм, продолжить преследование фашистов. Удар советских войск был внезапным. Фашисты не выдержали. Основная их часть была уничтожена, остальные сдались в плен. Плацдарм был захвачен.

Отличился Николай Иванович и в ходе боевых действий при освобождении Прибалтики. Особенно ему запомнился бой за небольшой городок Бауска. В это время он возглавлял батарею оптической разведки. Стрелковый полк, с приданным ему артиллерийским дивизионом, завязал упорный бой за высоту, прикрывающую крупный населённый пункт. Николай Иванович прильнул к стереотрубе. Сквозь голубоватые линзы отчётливо видна высота «Безымянная», траншеи противника, блиндажи, огневые точки. А дальше, словно вымерший, лежал город Бауска. Внимательно присмотревшись к балкам, примыкавшим с двух сторон к высоте, Николай заметил танки. Возле них хлопотали танкисты. Далее – несколько самоходок. Определил дальность до цели, угол. Передал данные на свои огневые позиции. Вскоре на головы фашистов обрушился шквал снарядов. Земля задрожала от артиллерийских залпов. В первые же минуты вражеские позиции были завалены лавиной раскалённого металла.

В январе 1945 года начался разгром врага на территории Восточной Пруссии. Это были трудные бои. Гитлеровцы превратили Восточную Пруссию в неприступную крепость. После тяжёлых схваток с фашистами на пути к Кёнигсбергу в конце марта воины 1-го Прибалтийского фронта сосредоточились у стен вражеской цитадели. Штурм Кёнигсберга начался 6 апреля 1945 года. От сокрушительных ударов нашей артиллерии город горел. Огромные клубы дыма поднимались к небу. Гитлеровцы вели мощный ответный огонь и бросались в яростные контратаки. К исходу 9 апреля гарнизон Кёнигсберга, очага прусской военщины, капитулировал, разгромленный советскими войсками за четверо суток. А на следующее утро, на ещё дымившихся развалинах поверженной крепости, Николай Иванович, радостный и возбуждённый, почерневший от усталости, говорил своим однополчанам: