Истории дядюшки Беса

Бес Лов

Истории дядюшки Беса

Предупреждение

Однако, здравствуй. Позволь поинтересоваться – ты совсем идиот? Давай-ка, дружочек, я кое-что тебе скажу:

УБЕРИ К ЧЕРТУ ЭТУ КНИГУ. Особенно:

ЕСЛИ тЫ РЕБЕНОК

ЕСЛИ тЫ БЕРЕМЕННАЯ МАМОЧКА

ЕСЛИ У тЕБЯ НЕУСТОЙЧИВАЯ НАХРЕН ПСИХИКА!!!

Эта книга: воплощение моей больной фантазии. Здесь возможно будет секс, возможно, будут наркотики, возможно, будет кровь, грязь и много мата.

Но, если тебе на все насрать и ты, весь такой крутой и бесстрашный, готов отправиться со мной в это сумасшедшее приключение, то милости прошу.

И ПОЖАЛУЙСТА.

Не рассказывай никому об этой книге.

Если ты читаешь ее в маршрутке – выключи экран.

В своей комнате – спрячься под одеялом с фонариком и сходи с ума вместе со мной.

На мониторе компьютера – ты что, вообще придурок? Увидят же!

Читаешь вслух друзьям – ой, ну тебя нахрен…

Все имена и события вымышлены, любые совпадения случайны, но, если вы вдруг знаете людей, которые похожи на персонажей моей книги… познакомьте меня с ними. Пожалуйста. Я должен их видеть.

НАЧИНАЕМ.

Колючая Гирлянда

Глава 1. Снова в школу (Лестер)

Чертов будильник…

Будильник?

– Вставай, зайчонок!

Чего, бля?

Открываю глаза, и меня тут же целует в щеку какая-то кудрявая бабенка. Это не моя Люси, но тоже хорошенькая.

– Завтрак внизу! – она улыбается своей белоснежной улыбкой, игриво тормошит меня по макушке и покидает комнату. Я невольно обращаю внимание на мышцы ее упругих бедер и кругленький зад, что обтягивает коротенький шелковый халатик.

Стоп. Комнату?

Я оглядываюсь вокруг и совершенно нихрена не понимаю. Белоснежный натяжной потолок, бирюзовые обои с узорами и с постерами каких-то гейских супергероев… что за хрень вообще тут происходит?

– ДАМОЧКА! – кричу я той круглозадой. – Можно вас на минутку?

Но никто не отвечает. Я со злостью скидываю с себя одеяло с какими-то рождественскими оленями и уже хочу выйти за дверь и набить морду Люси за такие тупые шутки, но тут же остолбеваю: мои ноги похожи на две ссохшиеся соломинки, покрытые светлыми волосинками, а причиндал прячется под какими-то детскими семейными трусами с рисунками. Я медленно оттягиваю резинку трусов.

– Ёб твою мать!

Мой приличного размера причиндал сейчас был похож на новорожденного ежика, что высунул свою мордочку из норки.

Я отпускаю резинку и тупо смотрю перед собой. В дальнем конце комнаты, возле письменного стола, на котором разложены тетради, учебники и карандаши, стоит рюкзак.

– Деннис, спускайся уже! Завтрак стынет! – вновь голос круглозадой.

Я оглядываюсь вокруг еще раз. Осматриваю свое тело. Ощупываю лицо. Аккуратная бородка пропала и нет и намека на щетину. Кожа на руках не тронута чернилами зоновских мастеров. Она нежная, как задница младенца и сияет абрикосовым цветом.

Что со мной, блять, произошло?

Я замечаю на двери комнаты зеркало и медленно спускаю ноги-соломинки с кровати. На трясущихся ногах я медленно приближаюсь к двери и осторожно смотрюсь в свое отражение.

На жестокого убийцу, которого разыскивает вся полиция, смотрело отражение запуганного прыщавого подростка.

Картина Репина: "Приплыли"…

Глава 2. Кровавые следы (Деннис)

Странно, обычно в это время у меня звенит будильник.

Ладно, посплю еще.

Хотя… что это за странный запах? У мамы что-то пригорело на кухне?

– Ты что, уже проснулся, зайчик? Смотрю, твой малыш уже колом стоит…

Чья-то рука проскальзывает ко мне в трусы (это точно не мама!) и хватает меня за… это самое!

Я открываю глаза и с ужасом отскакиваю от незнакомых мне рук. Перед моими глазами нависла девушка с голой грудью и хищной улыбкой на лице. Ее тонкие пальцы с бардовым маникюром пробежались по ее полным грудям, затем медленно обхватили их и принялись мять.

– Котик не рад меня видеть?

– В… в-вы… вы кто?!

Я бегло огляделся вокруг: это точно не моя комната. Больше похоже на гостиную, в которой не прибирались около года. Возле кровати, на которой я спал, стоял журнальный столик, весь в крошках, корках от пиццы, пустых бутылок из-под пива и переполненной пепельницы на старых журналах. По всей комнате были разбросаны вещи, напольный светильник лежал на наполовину сожженном ковре, и воняло чем-то едким, противным.

– Ооох… – протянула незнакомка, улыбаясь еще шире. – Котик хочет поиграть… Ррр…

Незнакомка, – Люси, – пронеслось в моей голове. – Ее зовут Люси, – Выгнула спину (Боже мой, она же абсолютно голая!) и вновь попыталась схватить меня, но я перевернулся на кровати и упал на пол.

– Лес! – расхохоталась она. – Прекращай уже! Иди ко мне…

– Простите… – я встал с пола и ошарашенно глядел на то, что торчало у меня между ног: трусы, которых мама мне никогда не дарила, выгнулись огромным холмом, словно из них вот-вот вырвется пробудившийся монстр. Этот "монстр" зудел от какого-то желания, которое меня пугало и, в то же время, манило.

Нет-нет-нет!

– Кончай уже, – голос незнакомки стал серьезнее. – Этой ночью ты так нажрался, что не смог меня нормально трахнуть, а я хочу как раньше… как ты умеешь…

– Тра… что вы себе позволяете? – Я отмахнулся от ее вновь вытянутых рук. – Отстаньте от меня! Где мама?

– Я буду для тебя кем захочешь, малыш… – она вновь попыталась накинуться на меня, но я вовремя отскочил, и дамочка с грохотом рухнула на пол.

Пора валить. Бегло оглядевшись вокруг, я увидел на полу синие джинсы и черную футболку. Схватив их, я направился к выходу, удивленно оглядывая свое тело: во-первых, ноги мои были покрыты большим количеством волосяного покрова, которого у меня в помине не было. На торсе виднелись кубики, а на руках откуда-то взялись татуировки.

– Лес, твою мать, ты совсем обдолбался? – девушка выдохнула и обессиленно рухнула на кровать. – Иди умойся, а? Приведи себя в порядок и возвращайся в постель…

– Ага, сейчас…

Запрыгивая на ходу в джинсы, а после, накинув на себя футболку, я пулей вылетел в коридор.

Что это со мной происходит?!

Мне и правда нужно ополоснуть лицо и взглянуть на себя. Может, это сон такой? Осознанный? Бывают же такие…

Найдя дверь в ванну, я распахнул ее и тут же в нос ударил тот мерзкий запах с удвоенной силой.

– Батюшки… – прикрыв нос ладонью, я подошел к раковине и открыл кран. Вонь шла именно от самой ванны, что была по левую руку от меня. Она была закрыта полупрозрачной занавеской.

Ополоснув лицо, я поднял голову к зеркалу и обомлел: На ботаника, над которым издевается вся школа, смотрело отражение маньяка, фотографии которого развешаны по всему городу.

Я с ужасом повернул голову в сторону ванны и сделал к ней осторожный шаг. Затем еще один. Вонь усилилась. Схватившись за край шторки, я отдернул ее в сторону и опустил взгляд вниз.

И заорал от ужаса.

Глава 3. Смирение? (Лестер)

Вот бы намотать его кишки, словно спагетти на вилку…

Так я думал про своего лучезарного "папашку", который вез меня в школу на своей "Хонде". Тачку эту, кстати, я бы себе прикарманил…

"Папуля", прилизанный очкарик в странных цветных брюках с подтяжками почти всю дорогу весело напевал какую-то песенку и тарабанил в такт по рулю своими пальчиками.

Мерзость…

Так вот. Почему я, тридцатишестилетний маньяк в теле пятнадцатилетнего задрота вдруг решил отправиться в школу? Ну, давайте-ка подумаем.

Пока я выдавливал "сникерс" из своей прямой кишки, сидя на белоснежном "коне" в толчке этой придурковатой семейки, меня осенила забавная мысль, словно какого-то злого гения.

За моей спиной две ходки по мокрухе, грабежу и разбойному нападению. Я практически с пеленок мотаюсь по тюремным шконкам и на меня набрасывается жуткий голод, если я не вспорю кому-нибудь живот. Такая вот у меня природа, что поделать. Я – животное.

На той неделе, прогуливаясь за бутылочкой "светлого" в местную "разливайку", парочка синекожих наркоманов что-то крикнула мне вслед. НУ ЕСТЕЕЕЕЕСТВЕННО я не смог промолчать и пройти мимо. Как итог: у одного сломана шея и выдавлено два глаза (ну не понравилось мне, как он на меня смотрел), а у второго, который мне и кричал, я решил проверить, на месте ли его мозги, а то мне кажется их совсем нет. Подняв с земли кирпич, я прошиб тому нарку голову и к своему искреннему удивлению обнаружил, что мозги у него все-таки были. М-да… не задачка. Он после этого еще что-то мычал, поэтому я затолкал полкирпича ему в глотку и надавил сверху ногой, разорвав тому челюсть. Хруст был, словно раздавили кочан с капустой. Ну, тот нарик был тем еще овощем…

Так-так-так, читатель! Ты еще здесь, ага? А я ведь предупреждал, что стоит ожидать от этой книги. Мясо, кровь и тому подобное… дальше будет трешак тот еще, так что ты еще разочек подумай, читать ли дальше.

Однако, все это бруталити-фаталити засняли камеры (наверняка в каком-нибудь фильме потом мои выкрутасы используют) и теперь моя небритая рожа висит на каждом столбе. Моя сучка Люси приютила меня в своем жалком притоне, но что делать дальше – хрен его знает. Тюрьма мне надоела. Хотелось пожить как нормальный человек, а ломать себе жизнь из-за двух отбросов?

Хотя, я же хронический маньяк… Короче, хрен с ним, я не об этом!

Так вот, сидя в уютной домашней сральне, где пяточки тебе щекочет ворсистый коврик и откуда-то пахнет лавандой, я подумал, что было бы неплохо ненадолго пожить в этой семье, пусть и ботаником-неудачником.

Я заставлю еще всех тебя уважать, ботан.

– Приехали, Ден! – "папуля" привел меня в чувство, паркуясь возле ворот школы и ударяя два раза на клаксон. Зеленый, коротко стриженый газончик, усыпанный тропинками из цветной плитки, аккуратно огибал фонтан из двух, плюющих друг в друга водой, лебедей и вел прямиком к главному входу школы. Громадное трехэтажное здание, выстроенное в готическом стиле тянулось нахрен вверх, прямо к голубому, как мой "папашка", небу своими острыми шпилями.

Охуеть красотища…

С раскрытым ртом, я подхватил рюкзак с заднего сиденья и схватился за дверную ручку…

– Куда-куда?.. – "папуля" схватил меня за локоть и развернул к себе. – А поцеловать папку на прощание, ну?

Он улыбнулся и, закрыв глаза, с вытянутыми слюнявыми губами приблизился к моей щеке.

– Да ну нахрен!.. – я еле нащупал дверную ручку, дернул на себя и тут же вывалился из салона автомобиля, рухнув на спину. Рюкзак, который я все это время держал свободной рукой, прилетел мне следом в лоб.

Вскочив на ноги, – Сука, я бы убил его за такое унижение! – я захлопнул дверцу автомобиля и, не обращая внимания на удивленную рожу "папули", что таращился на меня из-под стекол своих гигантских очков, направился к школе.

Малолетки были повсюду. Господи, какое же нынешнее поколение странное. Один мелкий пацан катил на скейтборде и, проезжая мимо другого ботана, влепил ему затрещину и покатил дальше, как ни в чем не бывало.

Хотелось бы посмотреть на твою рожу, если засунуть ее в этот фонтан и подержать несколько минут…

Группа девчонок, которые сидели на лестнице школы, жевали жвачку и слушали какой-то матерный рэп из портативной колонки. Им было лет по шестнадцать, но со своими нарощенными ресницами, надутыми сиськами и оттопыренными задницами, они бы моей Люси в мамки годились.

– Милашки, – сказал я им, ступая на лестницу. – А "Институт Благородных Девиц" разве здесь находится?

"Милашки" взглянули меня, раскрыв свои рты (мой нынешний "причиндал" в этих черных дырах сейчас затерялся бы, словно Лунтик в космосе). У одной из девчонок, кажется, начался нервный тик.

– Ты… ты че? Отвали, дебил! – смогла выговорить одна, тряся головой, словно собачка на приборной панели.

Усмехнувшись, я поправил лямки рюкзака на плечах и зашел в школу.

Тут же ко мне подлетел какой-то пухленький пиздюк.

– Ден, ты чего, совсем с дуба рухнул? – завопил пухляш. Он был примерно моего возраста, азиатской внешности, да и прикид был такой же дебильный. Прическа "под горшок" дополняла образ идиота. Видимо, это "мой" друг.

– Ты о чем? – я пытался выглядеть типичным другом задрота и попытался улыбнуться, но пухлик только удивленно вскинул брови.

– Да ты чего? Он же тебя убьет! Он же тебе вчера сказал, чтобы ты в школе не появлялся!

– Да кто это "он"?!

– Тэтчер… – мой новый-старый друг остановился и осторожно положил свою ладонь на мое плечо. – Деннис, с тобой все в порядке?

– Ааа… – я скривил лицо, словно от резкой боли и почесал макушку. – Я вчера так пизданулся с кровати, что шишку на голове набил. Половину прожитой жизни вообще не помню…

– Чт… что ты, прости, вчера сделал? – еще немного и лицо маленького азиата лопнуло бы от удивления.

– Упал.

И только сейчас до меня дошло, что я сказал. Когда ты всю свою криминальную жизнь только и занимаешься тем, что крошишь людей, трахаешь кого попало, бухаешь как скотина, а в свободное время сидишь в тюрьме, сложновато так быстро вжиться в шкуру ботаника-неудачника.

– Но ты сказал другое, запретное слово…

Как же он меня бесит, маленькая душнила… А может, рассказать ему все? Все равно он нихрена не поверит.

И тут прозвенел звонок на урок.

Наверняка эти молокососы ни разу не прогуливали. Хотя я, в каком-то смысле, тоже от звонка до звонка просидел.

– Короче, – я схватил "дружка" за плечи и немного встряхнул, чтобы вывести того из коматозного состояния. – Сейчас мы идем на урок, а после мне тебе нужно будет рассказать кое-что важное, усек? Только не пугайся и, ради бога, не теряй свое плюшевое сознание. Столовка тут есть? Там и перетрем.

– Я тебя вообще не понимаю, Ден… – дрожащие глазенки копошились на моем лице, пытаясь уловить, в чем подвох. – В столовку тебе точно нельзя.

– Это еще почему?

– Потому что там как обычно будет Тэтчер. Ты вчера споткнулся в столовой и уронил на него поднос с едой, испортив все его шмотки, ты что, совсем ничего не помнишь? Он обещал набить тебе сегодня морду, если хоть краем глаза увидит!

– Значит он будет там… – я заговорщицки ему подмигнул и, приобняв за плечи, двинулся с ним по коридору школы. – Тем лучше. Он будет лучшим доказательством моих слов.

Глава 4. Ароматы судьбы (Деннис)

Что? Недостаточно грязи? Ну, вот вам, теперь не жалуйтесь!

Я ожидал увидеть в той ванне все, что угодно. Даже труп. Но то, что там находилось, вызвало глубокий шок вкупе с приступом тошноты.

Огромная порция фекалий была разбрызгана по пожелтевшей от налета ванне. Разбрызганная масса, словно ею выстрелили из пушки, стекала по стенкам, забилась в сливное отверстие и над всем этим пировали мухи.

О… боже… сейчас вырвет!

И меня, естественно, вырвало. Прямо в ванну.

Представьте скоростной поезд, вырвавшийся из тоннеля. Только за место поезда водянисто-желтоватый фонтан. Весь мой желудок стянулся так, словно из него силой вытягивали все содержимое, до остатка. От натуги слезы брызнули из моих глаз, а горло продолжало надрываться, издавая громкие звуки, словно из хобота счастливого слона на водопое.

Когда я закончил, отплевываясь от маленьких желеподобных кусочков, то услышал за своей спиной заливистый смех. Резко развернувшись, я увидел смеющееся лицо той незнакомки из спальни. Она по-прежнему стояла голая, и только сейчас я заметил, что ее тело было почти полностью покрыто татуировками.

– Бу!

От неожиданности я дернулся, и это движение стало для меня фатальным. Поскользнувшись на мокром (скорее всего, от моей рвоты) кафеле я попытался ухватиться за шторку, но кольца, которые скрепляли шторку с металлической перекладиной, не выдержали и порвались.

И я провалился в кучу дерьма и собственной рвоты.

Когда я почувствовал, что спину касается что-то мягкое и теплое, я попытался увернуться и резко вскочить, но сделал только хуже. Извернувшись, я скатился в ванну чуть ли не всем телом и мои руки по локоть увязли в коричнево-желтоватой массе.

Новая порция смеха девицы, словно разряд молнии, прошиб мне мозг, приводя в чувство.

– Жалкий ублюдок! – согнувшись пополам, сквозь смех выдавила она. – Приперся вчера посреди ночи, попытался меня трахнуть да не смог! Видать, от стыда – обосрался! Да еще где? Прямо в ванне! – еще немного и она свалилась бы на пол от надрывного смеха. – Посмотри теперь на себя, Лестер! Да ты по уши в дерьме!

Я кое-как выкарабкался из ванны, – пальцы, измазанные во всевозможных испражнениях, то и дело скользили по бортику – и, скользя по мокрому полу, оттолкнул сумасшедшую незнакомку в сторону и выскочил в коридор.

Мне плевать, на кого я сейчас похож. Главное: сбежать отсюда как можно скорее. Подальше от этой сумасшедшей.

– Да-да, беги, дорогой! Все равно ты ко мне вернешься! – слышалось из-за закрытой двери ванны. – Только вот потом не удивляйся, что я пошлю тебя куда подальше! Слышишь, урод?!

Я схватил в коридоре кроссовки, наскоро накинул их на ноги и выскочил за дверь.

Порыв свежего воздуха проник в мои легкие, приводя в чувство. Выйдя за дверь, я упал ладонями в колени и попытался отдышаться. Во рту до сих пор стоял мерзкий привкус.

Где-то замычала корова.

Оглянувшись, я увидел вспаханные поля и много различных одиноко стоящих домиков и ферм. Дом Люси, – откуда в моей голове ее имя? – стоявший на небольшом холмике и скрытый от посторонних глаз среди могучих яблонь, был так же окружен пожелтевшей редкой травой и покосившимся деревянным заборчиком. Выйдя на задний двор, я увидел сад, который давно завял и был завален различным мусором и чуть поодаль, возле старенького сарайчика, я заметил бочку с водой.

Молясь, чтобы эта психопатка не заметила меня и не выбежала из дома, я, спрятавшись под кроной дерева, скинул с себя испачканную одежду, включая трусы, и трусцой добежав до бочки, принялся быстро ополаскивать свое тело. Словно змея, сбрасывающая кожу, с меня слезал слой всего, что находилось в той ванне. Не выдержав, я согнулся пополам, заныривая в бочку с головой, а после и вовсе поднял ее с земли и вылил всю воду на себя.

Бодрит.

Шумно выдохнув, я поставил бочку на место и бросил свой взгляд на сарай, где могла находиться чистая одежда.

– А раньше ты был другой, Лес, – голос со спины заставил меня резко обернуться, и я тут же прикрыл ладонями свой болтающийся причиндал. – Ты меня очень сильно разочаровал.

Незнакомка стояла метрах в пяти от меня. Слава богу, на этот раз она догадалась накинуть на себя одежду. Но большее внимание я обратил на двустволку, которую она уверенно сжимала в руках. Два дула глядели на меня голодной тьмой, словно глазницы черепа, из которых в любую секунду вылетит ядовитое жало скорпиона, которого вдруг разбудили. – Вы… вы бы опустили оружие… Ее брови нахмурились. – Какой хрени ты обожрался на этот раз, Лестер? Я тебя совсем не узнаю. Я поднял руки ладонями вверх и сделал осторожный шаг в сторону сарая, где можно было бы укрыться. Ее взгляд с интересом наблюдал за мной. – Даже не думай… – ловким движением она откинула стволы ружья, чтобы дула смотрели в землю и затем достала два патрона, которые смертельным золотом блеснули на солнце. – Сперва ты не смог меня трахнуть… – она вставила первый патрон. – Затем загадил мне всю ванну своим дерьмом и рвотой… – второй патрон скрылся в дуле двустволки. – А теперь еще и сад мне весь загадил! – Заряженное ружье щелкнуло в ее руке и два голодных дула вновь уставились мне в грудь словно разъяренные псы, готовые вот-вот сорваться с цепи. – Но ведь ваш сад и так был весь… – ВАЛИ НАХРЕН ОТСЮДА, СУКИН ТЫ СЫН!!! Прогремел выстрел.

Я подпрыгнул на месте, и в метре от меня клочья земли взметнулась вверх, как он подрыва мины.

– Я и так хочу уйти! – мой голос сорвался на фальцет. – Дайте мне хотя бы какую-нибудь одежду!

– Следующий патрон, ублюдок, сделает огромную дыру в твоей груди. – Сизый танцующий дымок медленно поднимался вверх из левого дула. Правое лишь ждало команды. – Повторяю последний раз. Вали. Нахрен!

Развернувшись, я бросился в гущу деревьев и кустов, держа руки прямо перед собой, уклоняясь от колючих ветвей, затем, перепрыгнув через забор, я кубарем покатился вниз со склона, собирая шишки на своем незнакомом теле, пока, наконец, не скатился до самого низа.

– Оу-ф-ф… – Лежа, совершенно голый, на пыльной дороге, и откашливаясь от взметнувшихся клубов пыли, я заплакал.

Но, представляя, как это выглядит со стороны: здоровенный мужик, голый и весь в пыли, лежит посреди дороги и рыдает, – я вдруг рассмеялся истерическим смехом.

Где я вообще? Куда мне идти и где найти одежду? А что я скажу родителям? Я же прогулял школу!

Когда пыль улеглась, представляя моему взору чистое полуденное небо, прояснились и мои мысли. Хотя они копошились в моей голове как дикие змеи и ухватиться за какую-либо казалось невозможным.

Вчера я был в школе, опозорился перед Тэтчером и теперь он меня грозится убить.

Потом я пришел домой, занимался своими делами, проиграл папе в "Монополию", поужинал и лег в постель.

Перед сном я вспомнил про Тэтчера, порыдал, ибо не хочу теперь умирать от его рук, а затем уснул.

Сегодня проснулся в теле маньяка, которого разыскивает вся полиция, рядом какая-то голая психопатка, что чуть ли меня не убила и вот теперь я валяюсь голый на пустой сельской дороге. Что дальше?

Рядом что-то скрипнуло. Повернув голову, я увидел старичка в соломенной шляпе и в спецовке на загорелое тело. Перед собой он катил старую ржавую тачку, набитую навозом.

– Алкаш что ль? – спросил он и улыбнулся своим беззубым ртом.

– Нет, дяденька… – взмолился я, облокотившись на землю. – Мне нужна всего лишь одежда и мне нужно в город к родителям! Вы поможете мне?

– Да пошел ты нахрен! – хохотнул старичок, сплюнул и покатил тачку дальше, бормоча что-то себе под нос.

Я обессиленно рухнул на спину и завыл от досады.

– Хотя знаешь! – крикнул тот старичок. – Если откатишь весь этот навоз моих буренок, то так уж и быть – помогу, чем смогу! Ты ж не наркоман? Навоз не будешь красть?

– Да зачем он мне сдался! – я тут же вскочил с земли и принялся отряхиваться, хотя вскоре понял, что это бесполезно. – Давайте тачку, куда везти?

– Да погоди ты, – старичок снял с головы шляпу и протянул мне, когда я к нему подошел. – На вот, прикрой свое богатство пока.

Я взял его шляпу, прикрыл свой причиндал, и мы пошли дальше.

– Ты, значит, как я погляжу, не местный? Хотя лицо твое мне знакомо. Бывал здесь?

Мне нужно срочно было что-то ему соврать. За свою жизнь я соврал лишь один раз – маме, когда разбил ее горшок с цветами, сказав, что это был сквозняк, за что тут же получил люлей и полчаса простоял в углу. Больше я никогда не врал и считаю, что врать вообще не нужно. Как говорил мой папка: "За враки всегда получаешь по сраке!".

Но сегодня я уже наполучал по сраке на несколько лет вперед, так что врать все же придется, ради своей же собственной безопасности.

– Да я тут с девушкой познакомился, а у нее как назло то ли муж, то ли просто парень вернулся. Вот и пришлось бежать в чем мать родила.

– Не у Люси случайно? – дедок хохотнул, а затем закашлял. Отхаркнув, он закивал головой. – Сразу видно, она. К ней, значит, постоянно мужики наведывались. Есть у нее мужичок, выглядит как ты: тоже здоровяк, борода, весь в наколках. По тюрьмам, говорят, часто мотается, а она, значит, как только он за дверь, даже за хлебом – сразу мужиков в дом тащит. Потаскуха!

По непонятной причине, в груди у меня что-то кольнуло. Как будто слова старика должны были меня как-то задеть.

– Ну вот, значит. – Он опустил тачку, и я увидел, что слева от дороги за забором росли кусты клубники. Дедок энергично тряхнул тачку, вываливая дерьмо в общую кучу, которая была уже высотой почти до колена. Вонь я не сразу учуял – видимо, запах из ванны Люси в моем носу до сих пор блуждал, не давая посторонним запахам протиснуться. – Вот оно, мое богатство. Подкормкой я сам займусь, вечерком, а ты сюда просто дерьмо сгребать будешь, усек?

Я кивнул.

– Ну поехали обратно на ферму, значит.

Последующие три часа я занимался каким-то дерьмом. По всей видимости, коровьим. Хотя, возможно и лошадиным – на ферме старика по мимо коров, свиней и куриц, была пара здоровенных лошадей.