Семейные скандалы глазами ребенка

Сергей Илларионов

Семейные скандалы глазами ребенка

Введение

Семья Илларионовых. Лето 2020-го года

Здравствуйте, меня зовут Сергей Илларионов. На данный момент я любящий и верный муж, счастливый семьянин. Нашему брачному союзу более 12 лет. Также я заботливый многодетный отец, у нас с супругой "три сыночка и лапочка-дочка". За плечами – высшее педагогическое образование.

Мою жизнь трудно назвать обычной, ведь я из неблагополучной семьи. Я видел две абсолютно разные жизни. Первая – "нечеловеческая", наполненная ненавистью, горем, страданием, страхом, злостью, ужасом, насилием и детским плачем. Это та семья, в которой я рос.

Вторая – "человеческая", в которой царит любовь, радость, спокойствие и счастье. Так моя семья живет сейчас. Не скрою, я уже стал забывать, что когда-то жил иначе. Порой и вовсе начинаю сомневаться – неужели это когда-то было со мной, настолько далекой кажется та "нечеловеческая" жизнь.

Неблагополучное детство стало центральной трагедией моей жизни. Эти события оставили в психике неизгладимый отпечаток и определили дальнейшую судьбу. Я вошел во взрослую жизнь с огромным количеством страхов, комплексов, психологических травм и физических заболеваний.

К сожалению, в нашей стране в конце 90-х – начале 2000-х годов счастливых семей было немного. С трудным детством столкнулись сотни тысяч, если не миллионы, российских ребят. Да и в СССР ценность семьи, материнства и детства была невысокой. В современной России эти институты общества также переживают кризис.

Нам с братом приходилось нелегко, но есть люди, которым было гораздо тяжелее, ведь они росли в более суровых условиях. По сравнению с ними моя история – детский лепет, наша семейная жизнь – благополучная, а мы с братом – счастливчики, которым крупно повезло.

Более того, в любой семье, какой бы она ни казалась идеальной, есть свои проблемы и скелеты в шкафу. Вот и я не хочу идеализировать свою супружескую жизнь: и в нашей семье случаются споры, ссоры, кризисы и даже скандалы, пусть они и носят исключительный характер.

В родительской же семье склоки и постоянная ругань были систематическими, конфликт – затяжным, он продолжался в течение нескольких лет. Это стало нормой взаимоотношений родителей, их привычным образом жизни и единственной формой общения.

Регулярные скандалы – это одно из многочисленных проявлений неблагополучной семьи. Далее я максимально подробно и предельно откровенно расскажу о том, как они начинались, проходили и к каким психологическим и физическим последствиям привели.

Книга называется "Семейные скандалы глазами ребенка". В ее основе лежат воспоминания из моего детства. Я находился в центре событий и на протяжении многих лет был их зрителем и участником. Я воссоздам картину прошлого, восстановлю хронологию событий и постараюсь сделать это наиболее объективно и полно.

Рассказывать о детстве тяжело по многим причинам. Одна из главных проблем – стремление забыть, желание стереть эти события из памяти. Люди так устроены, что желают как можно быстрее забыть плохое.

Я не хотел иметь ничего общего со своим прошлым, поэтому начал жить с чистого листа. Долгое время делал вид, как будто ничего и не было. Нужно отметить, что в этом отчаянном стремлении преуспел: я забыл про некоторые случаи, которые, например, хорошо запомнил мой брат.

Ирония судьбы заключается в том, что сейчас я стараюсь вспомнить то, что когда-то так сильно хотел забыть. Но стереть из памяти события детства невозможно, воспоминания, которые нельзя из себя удалить, и легли в основу книги.

Многие главы написаны со слезами на глазах, предполагаю, что иногда и вам будет больно и тяжело читать. Вот почему призываю впечатлительных людей не принимать прочитанное близко к сердцу. Пусть вам поможет то, что впоследствии моя жизнь сложилась благополучно.

Тема домашнего насилия в России актуальная, болезненная и очень деликатная. Об этом люди стараются не рассказывать, ведь это "очень личное". Я же пишу свободно о том, о чем говорить не принято, стыдно, больно и опасно. Не боюсь предавать огласке то, о чем другие даже подумать боятся.

Главными трудностями при создании книги стали тяжелые нравственные выборы. Описывая события, пусть правдиво и объективно, я неумышленно выставляю родителей в неприглядном свете. А в нашем обществе не принято о матери или отце говорить плохо – люди стараются хранить семейные тайны и сор из избы не выносить.

Помимо этого, мои родители уже умерли, а "о покойниках говорят либо хорошо, либо ничего". Рассказывая о неблагополучном детстве, я могу нарваться на обвинения в танце на костях. Отдаю себе отчет, что все равно найдутся те, кто осудит меня или моих родителей, но я призываю не делать этого.

Смысл книги не в их очернении. Я больше не осуждаю ни папу, ни маму. Можете не сомневаться, что на данный момент я их люблю, и благодарен им за все. Я больше не обижен на родителей и давно простил. Впоследствии многое узнал, разобрался в мотивах их поведения. Я не поддерживаю многие поступки папы и мамы, однако отношусь к ним с пониманием и принятием.

Какова же цель моей книги, для чего я "ворошу прошлое" и рассказываю об "очень личном"? В широком смысле, как бы ни звучали эти слова высокопарно, моя цель – в увеличении количества счастливых семей. А для этого считаю целесообразным рассказать о своем неблагополучном детстве.

Я надеюсь, что после прочтения вы начнете защищать детей еще сильнее. Ведь главными жертвами семейных скандалов становятся именно они, именно их психическое и физическое здоровье страдает больше всего.

Кроме того, я верю, что книга поможет исцелить детские травмы тех, кто сам стал жертвой семейных скандалов. Моя история очень похожа на сотни тысяч других. Читая книгу, вы будете вспоминать картины своего прошлого и пересматривать отношение к этим событиям.

Тот, кто занимается психологией, хорошо знает, что "непрожитые чувства" и "невыплаканные слезы" существенно снижают качество жизни человека. О трудном детстве я рассказываю уже честно, подробно, открыто и достаточно свободно, так как провел над собой психологическую работу. Пусть книга поможет и вам.

Посвящаю книгу Брату

Вместе с младшим братом в начале 2000-х

1. Выяснение отношений

Родительская семья.1994-й год

Я уже писал о том, что я из неблагополучной семьи, однако хочу внести важное уточнение. Свое раннее детство считаю относительно счастливым, тогда я рос в атмосфере родительской любви и заботы. Более того, в детском саду и в начальной школе наша семья казалась образцовой.

Нас ставили другим в пример, однако хорошо помню, как, уже будучи пятилетним ребенком, прятался от семейных скандалов под одеяло. Остались в памяти случаи, когда мы вместе с мамой ютились у соседки, ожидая, когда отец успокоится и уснет. Она уже тогда ходила на работу в очках, скрывая от окружающих свои синяки. Тогда все только начиналось.

Родителям еще удавалось сдерживать негативные эмоции и поддерживать видимость благополучия семьи. Они были молоды, амбициозны, полны энергии и здоровья, и на это еще оставались силы. Более того, они помнили, что "скандалить – плохо", тем более делать это в присутствии маленьких детей.

Шли годы, большую часть времени отец проводил на работе, он был милиционером. Мама ухаживала за нами, а также работала воспитательницей в детском саду. С годами от разных обязательств, тяжелой работы и домашнего быта у родителей накопилась сильная усталость. В далеком прошлом остались влюбленность и страсть.

Они стали эмоционально отдаляться, а их отношения – охлаждаться, да и дети перестали приносить былую радость. Папа все чаще задерживался на работе и приходил домой пьяным. Напряжение в отношениях возрастало, тучи над нами сгущались. Наступил семейный кризис.

Накопилась критическая масса противоречий и множество нерешенных проблем. Багаж взаимных обид был переполнен, а "компроматы" друг на друга давно собраны. Партнер стал раздражать и откровенно "бесить". Сдерживать накопившееся недовольство было все труднее.

Настала точка кипения, и негативные эмоции стали вырываться наружу. Маски спали, а терпимость, вежливость и уважение к партнеру сошли на нет. Все тайное стало явным, а сил это скрывать уже не осталось.

Претензии начали озвучиваться партнеру в лицо. Чем дальше, тем больше – недовольства, которое выражалось в виде упреков, требований и обвинений. Родители стали общаться на повышенных тонах, начались споры и ссоры, которые все чаще переходили в скандалы.

Так наступил многолетний этап семейной жизни, который можно назвать "выяснением отношений". Между папой и мамой, как и среди многих мужчин и женщин, началась излюбленная игра "я прав/а, а ты во всем виноват/а". В нашем случае агрессором был отец, все начиналось именно с него.

Поначалу мама не втягивалась в выяснение отношений, просто терпела его выходки. Благодаря ей, удавалось избегать грандиозных семейных скандалов. Горячая же фаза домашних баталий началась, когда она перестала уступать и начала огрызаться в ответ. Мама тоже встала на тропу войны и решила бороться с отцом его же методами.

Хочу еще раз напомнить о том, как наша семья скатилась до скандалов. Сначала в отношениях накопились нерешенные проблемы и противоречия. На этом фоне появилось недовольство партнером. Какое-то время эмоции удавалось сдерживать, однако позднее они стали вырываться наружу в виде упреков, претензий и обвинений.

Маме еще удавалось тушить пожары и успокаивать агрессивного отца, однако позднее она устала его терпеть, после чего и сама вступила в семейную войну. Так как уступать никто не хотел и каждый был готов идти до конца, конфликт быстро прогрессировал и принимал свои крайние формы.

2. Повод для скандала

Домашние скандалы разыгрывались, когда отец приходил пьяным. Если же родители были трезвыми, они вели себя тихо и мирно, правда, в таком случае почти и не общались. Иногда пьяный отец не дебоширил, а молча ложился спать. И все же меня каждый вечер беспокоил вопрос: "В каком состоянии он придет?"

При встрече с отцом мне достаточно было первого взгляда, первой брошенной фразы, чтобы определить, какие чувства он испытывает. После этого я четко понимал, к чему нам готовиться. За годы семейных скандалов я научился предугадывать дальнейшие события и в своих прогнозах ошибался все реже.

Чаще всего он испытывал злость, ярость или гнев. Если отец был переполнен этими эмоциями, он нуждался в том, чтобы "спустить пар". Однако чтобы клапан сброса открылся, нужны были дополнительные действия. Необходима была искра, чтобы пожар вспыхнул, а эмоции вырвались наружу.

Эту функцию и выполнял "повод для скандала". Его задача – дать одному моральное право предъявить другому претензии. Кроме повода необходим и "обвиняемый" – это тот, кто назначается "виноватым". Недовольный своей жизнью человек уверен, что причиной его несчастья являются другие.

Виноватой в плохом настроении и самочувствии отца считалась мама. Она назначалась ею "по умолчанию". Иногда "без вины виноватым" был и я. К сожалению, люди обычно срываются на тех, кто послабее: начальники – на подчиненных, родители – на детях, дети – на домашних животных и так далее.

Ужас такого поведения в том, что чаще всего жертвами грубого и несправедливого отношения становятся самые близкие, именно те, кто агрессора по-настоящему ценит и уважает, пусть он этого сейчас не понимает. Я знаю, что мама любила отца очень сильно.

Таким образом, чтобы начать скандалить с "виноватой" мамой, отцу нужен был только повод. Когда он хотел поругаться, предлог всегда находился. И дело здесь не только в отце. Я убежден, что любой человек, если захочет, сможет с легкостью найти в другом недостатки.

Во-первых, люди не ангелы, и несовершенства есть у каждого. Во-вторых, эта оценка очень субъективна. Как достоверно определить какое качество является достоинством, а какое – недостатком? В связи с этим вспоминается поговорка: "Что для русского хорошо, то немцу смерть". И национальности здесь ни при чем.

Я про то, что одна и та же черта характера может быть для разных людей как достоинством, так и недостатком. Если мы говорим про семейные отношения, то важно понимать, что обычно их создают люди, чьи характеры различаются. Более того, порой по некоторым вопросам они имеют точки зрения прямо противоположные.

Поводами для скандалов в нашей семье становились невымытая тарелка, неубранная вещь, плохая оценка в школе, ужин, который не понравился отцу. Также он часто возмущался тем, что ему открывали дверь слишком долго. Его недовольство вызывало и то, что, несмотря на позднее время, мы с братом еще не спали.

Частыми поводами для скандалов были обвинения в том, что мама его обворовывает. Отец был уверен, что она похищает из его карманов деньги. Правда, наутро он находил "украденное" в своих же тайниках, либо вспоминал, что накануне сам все потратил. Но в каждой пропаже упрямо продолжал обвинять мать.

Конечно, мы вместе с мамой готовились к приходу отца: старались, чтобы в доме было убрано, все уроки сделаны, а ужин приготовлен. Однако каждый раз он находил, к чему придраться. Мы были очень внимательны и исполнительны, но угодить ему было невозможно. Конечно, проблема заключалась не в нас.

На вечер у него были свои планы, и раз за разом он их реализовывал. Повторюсь: если человек ищет конфликта, повод обязательно найдется. Очевидно, что невымытая тарелка не тянула на достаточное основание для скандала. В связи с этим важно различать повод и истинную причину конфликта.

В разгар скандала они забывали о том, что все началось с грязной посуды, да и отца было трудно заподозрить в чистоплотности. Про эту несчастную тарелку родители вспоминали лишь тогда, когда им хотелось запустить чем-нибудь в друг друга.

Со временем "дипломатия" и формальности в виде поиска повода сошли на нет. Скандалы вспыхивали молниеносно и проходили значительно быстрее. Родители перестали тратить время на выдумывание предлогов и сразу же переходили к делу.

3. Начало семейного скандала

К началу скандала родители были переполнены злостью, гневом и ненавистью и одержимы идеей причинить друг другу максимальный ущерб. Вот почему задевали партнера за живое и наносили удары по самым уязвимым местам.

Важно отметить, что обоим это прекрасно удавалось – болевые точки друг друга они хорошо знали. Компроматы были собраны, сейчас же происходило их оглашение. Озвучивание чрезвычайно деликатной информации происходило публично и в мельчайших подробностях.

Часто отец начинал скандал с финансовых претензий. Он упрекал мать в том, что она живет за его счет и почти не зарабатывает. Отец постоянно вспоминал, что многие вещи куплены именно им. Вообще, родители постоянно спорили о том, кто и какой вклад внес в совместно нажитое имущество, главным образом, в покупку общей квартиры.

От экономических претензий они переходили к морально-нравственным. Отец яростно и гневно обвинял мать в супружеской неверности. В качестве доказательств называл вполне конкретные места и фамилии, описывал и другие детали интимных сцен. Мама не уступала ему, и в ответ перечисляла его многочисленные измены.

Они рассказывали о настолько низких поступках, что некоторые интимные подробности отец произносил не на русском, а на чувашском языке. Так он пытался скрыть от нас эту информацию, не догадываясь, что перевод некоторых слов я уже знал. Очень жаль – от услышанного было больно и мерзко.

В целях защиты нервной системы я старался не запоминать ту грязь, которой они поливали друг друга, пропускал их слова мимо ушей. Более того, я был маленьким, поэтому многие фразы тогда все равно не понял. Несмотря на все мои усилия, кое-что все же засело в памяти.

В ходе скандала они вспоминали обиды многолетней давности, попрекали друг друга даже умершими родственниками, которые, по их мнению, не дали правильного воспитания и не показали достойного примера. Часто мама сожалела о том, что вышла замуж за отца и потратила на него красоту и молодость.

Далее они переходили к взаимным оскорблениям. По этическим соображениям я воздержусь от публикации нецензурных слов. Позднее – желали партнеру различных несчастий, угрожали друг другу, в том числе и физической расправой.

Сейчас я смотрю на эти события как на спектакль, кинофильм или концерт. Представление называлось "Семейный скандал". Посудите сами, на сцене два главных героя – отец и мать. Мы с братом – постоянные зрители и все чаще актеры второго плана.

Наши соседи – слушатели, а иногда и артисты "массовки": чтобы успокоить родителей, они время от времени стучали по батареям, а иногда мы сами к ним обращались за помощью. Порой зрителями и участниками спектакля становились знакомые или родственники, на глазах которых закатывался скандал.

Уже тогда я заметил, что родителям определенно нравится играть на публику. И чем больше было зрителей вокруг, тем ярче шоу они устраивали. Вероятно, среди этих людей они искали сочувствие, жалость, поддержку и союзников.

Во время скандала сознание родителей отключалось, они действовали, словно на автопилоте: из раза в раз звучала одна и та же заезженная пластинка, отыгрывались одни и те же сцены, произносились одни и те же фразы.

Я помню, как папа с мамой смотрели по телевизору бразильские и американские любовные телесериалы. Впоследствии их семейная жизнь не уступали этим мыльным операм ни в зрелищности, ни в драматичности, ни в остросюжетности.

4. На чьей мы были стороне?

В семейном конфликте участвовали две стороны – папа и мама. Я с братом оказался перед недетским выбором: нам предстояло определиться, кого из них мы будем поддерживать. Тогда я был уверен, что обязательно должен принять решение, причем выбрать папу или маму.

Я дорожил каждым родителем, поэтому определиться было сложно. Хорошо понимал, что, выбрав одного из них, рискую потерять любовь, уважение, внимание, близость и доверие другого. Для кого-то я стану союзником, а для кого-то – врагом и предателем.

Мы с братом выбрали сторону мамы – я считал это решение единственно верным. Почему? Во-первых, мы были детьми, а в большинстве случаев они "тянутся" именно к маме. Вероятно, все еще сохраняется зависимость от ее любви и заботы.

Во-вторых, именно с ней у меня была сильная эмоциональная связь: она генетически и психологически оказалась ближе отца. В раннем детстве большую часть времени я проводил с мамой, его же практически не видел.

Кроме того, я рос в обществе, в котором было принято поддерживать слабых. Очевидно, что отец физически сильнее мамы.

К тому же некоторые его безнравственные поступки я видел собственными глазами: отец часто выпивал, а это по умолчанию навешивало ярлык "плохого" человека, оскорблял близких, ругался матом, поднимал на маму руку. Словом, жил "неправильно".

Семейные скандалы вспыхивали именно после его прихода. В отношениях родителей он был ярко выраженным агрессором. Уже тогда я хорошо знал, что на мужчине как главе семьи ответственности больше, чем на женщине. Однако именно он вел нашу ячейку общества к гибели.

В довершение всего, мы с братом продолжали проводить время с мамой. Как и прежде, отца мы практически не видели: не знали, где он находится, чем занимается, когда придет. А мама находилась рядом, и ее досуг был хорошо известен. Именно с ней мы общались и незаметно для себя переняли ее точку зрения.

Детям нужна простая и понятная правда, которая впоследствии у нас и сформировалась. Она звучала так: "Во всех несчастьях виноват отец, мама же изо всех сил пытается исправить бедственное положение. Он – "плохой", потому что агрессор, а она – "хорошая", поскольку жертва. Так мы и жили в этом черно-белом мире.

Мы были наивны, легко внушаемы и внешне управляемы, не имели собственного мнения и опыта взаимоотношений, поэтому ее версия событий нас полностью устроила. С другой стороны, наверное, ребенку легче жить именно с тем родителем, которого он считает правым.

Тем не менее, сейчас я понимаю, что тогда мы видели только вершину айсберга. Не знали об истинных причинах семейных скандалов. Наше видение было однобоким, простым и примитивным, истина же – более многогранная, сложная и для нас тогда непонятная.

5. Миротворческая миссия

Сначала мы с младшим братом стали свидетелями скандалов, а позже и их участниками. Конечно, каждый ребенок хочет, чтобы его родители были счастливы, чтобы они любили друг друга, чтобы в семье царили доверие и взаимопонимание.

Когда же папа с мамой начинают ругаться, когда в доме нарушается спокойствие, мир и порядок – он чувствует, что происходит что-то неладное. Вот и я, оказавшись в условиях скандалов, ощутил, что что-то идет не так.

Я очень хотел, чтобы родители прекратили ругаться, и сильно боялся того, что во время ссор они "наломают дров". С этих мыслей и страхов началась моя миротворческая миссия. Я взял на себя роль спасателя, цель которого – сохранить семью, а для этого нужно было тушить домашние пожары.

Я не мог сделать так, чтобы родители полюбили друг друга снова, но был способен мешать им ругаться. Как это происходило? Например, папа с мамой находились на кухне. Когда они начинали разговаривать громко, я переходил в режим "полной боевой готовности".

Я понимал, что для примирения сторон может понадобиться мое вмешательство. Передо мной стояла простая и понятная задача: после криков мамы или громких матерных слов отца забежать на кухню. Присутствие на месте событий стало главным способом пресечения скандалов.

Появление в комнате на некоторое время останавливало конфликт, к родителям возвращался здравый смысл. Однако позже отец говорил: "Сын, иди к брату, мы больше не будем ругаться". Но я папе не верил, поэтому, выходя из кухни, оставался ждать за дверью, готовый в любую секунду вбежать снова.

В коридоре я мог стоять долго, так как очень боялся упустить момент, когда маме понадобится помощь. Братишка мог уже лечь спать, а я продолжал свое "дежурство". Я вел себя тихо, однако родители догадывались, что я стою за дверью. Отец даже просил меня войти, однако я делал вид, что его не слышу.

Чаще всего долго стоять не приходилось, и уже через несколько минут с испуганными глазами я снова забегал на кухню. Этот способ примирения родителей оставался все еще действенным, ведь я мог стать свидетелем преступления и в случае разбирательств дать показания. Об этом знали и я, и родители.

Со временем семейные скандалы перешли на новый уровень: родители стали ругаться и при нас. Даже присутствие младшего брата, которому на тот момент было 8-9 лет, перестало их смущать. Более того, все чаще семейный конфликт доходил до рукоприкладства.

Когда это происходило, мы с братом бесстрашно бросались к родителям и начинали их разнимать. Мы вставали между ними, создавая "живую стену": так родителям было сложнее применить силу.

Несмотря на то, что мы находились между двух огней, получить травмы мы не боялись. Инстинкт самосохранения меня еще не тревожил – я был уверен, что ни папа, ни мама не желают мне вреда.

В порыве ярости они набрасывались друг на друга, как разъяренные бульдоги. Отец мертвой хваткой держал маму за волосы. Я видел, что ей было очень больно, поэтому все свои силы направлял на то, чтобы разжать его кулаки.

С целью ослабить папины руки, мы буквально повисали на них. Я внимательно следил за ними, так как именно они представляли наибольшую опасность. Мы держали его руки, чтобы лишить пространства для возможного маневра. Благодаря этой вязкой борьбе отец постепенно уставал.

Когда же папа, потратив силы на схватку, успокаивался, уже мама исподтишка могла его ударить рукой или ногой: ее-то конечности были свободны, их никто не контролировал. После этого отец вспыхивал вновь и набрасывался на нее с еще большим остервенением, а мы снова пытались их разнять.

В этой борьбе я овладел важным навыком, научился чувствовать тонкую грань: с одной стороны, я "вязал" руки отца, ослабляя его, при этом мои действия не выглядели как акты прямой агрессии. У меня не было цели сделать ему больно или причинить какой-либо вред, я просто хотел остановить драку.

Когда потасовка затягивалась, а родители все никак не унимались, я просил их, а иногда умолял, перестать ругаться и драться. Мы кричали отцу: "Папа, не бей маму, хватит! Ложись спать, завтра на работу!" Пытались достучаться и до матери: "Мама, успокойся, отойди от него!" Но их словно магнитом тянуло друг к другу.