Корпорация «Здоровье» – 2

Слейтер кивнул:

– Постарайтесь быстрее. Из-за корпорации мы уже теряем результат «инвестиций» целыми отрядами. Ещё немного и нам будет нечем подержать нашего друга из оппозиции.

Джек поднялся:

– Хорошего дня, Реймонд.

Покинув кабинет посла, Данте сразу направился к выходу из здания. Разговор не отнял много времени от срока выполнения задач. Джек был уверен, что его группы справятся здесь за неделю. Полугодовая подготовка к этой операции не может не дать положительного результата. Удар по корпорации должен быть максимально быстрым и жёстким. Таким же, каким привыкла бить она сама.

Выйдя из здания, Данте сел в ожидавшую его машину такси. В салоне были только трое из его людей. Фрэнк Нолт – худой афроамериканец, уже переодевшийся в свободную одежду местных таксистов, и ещё двое чернокожих членов команды, расположившихся на заднем сидении под видом пассажиров.

Остальные группы разъехались из аэропорта сразу по местам выполнения своих задач. Одна сегодня же должна добраться до тренировочного лагеря боевиков на востоке, вторая занять подготовленную позицию в городе и развернуть лабораторию. Самые важные данные в этой операции должны поступить от первой команды через три дня. Если первый этап пройдёт удачно, то дальше определятся с оружием, и можно приступать.

Данте взглянул на своего водителя, однозначно попавшего в образ местного:

– Поехали.

– Да, сэр босс, – с чётким акцентом выдал Фрэнк, показав зубы в широкой улыбке, и машина покатилась по дороге от посольства.

* * *

Спустя три дня

Полковник Саров Андрей Сергеевич шагал по коридору управления внешней разведки ФСБ на такой скорости, что два его аналитика почти бежали за ним.

– Три дня! – ругался Андрей. – Три, мать вашу, как сел этот грёбанный самолёт! А вы только выяснили, что в Монровию прибыла группа ЦРУ! Вы спали? Курили, мать вашу, что вы делали? Я разгоню на хер весь ваш отдел!

– Андрей Сергеевич, проверяли! Десять человек…

– На одном самолёте!

Переубивал бы! Саров понимал, конечно, что выявить полный состав группы аж в десять человек довольно сложно. Но как минимум одну личность они знали ещё с прошлого раза – специальный сотрудник Джек Данте. Остальные члены его команды абсолютно новые, нигде незамеченные лица. Что и понятно, потому что в прошлой операции ЦРУ в Руанде его старая группа провалилась просто в позорном варианте.

Андрей вошёл в приёмную генерала Бакурина, вырвал из рук своих аналитиков папки, послал их… назад в отдел и направился к двери кабинета начальника управления.

– Олег Алексеевич ждёт вас, – успела сказать секретарь, а Саров уже вошёл и плотно закрыл за собой дверь.

Бакурин сидел за столом вместе с полковником Лабутиным из НИИ химбиозащиты. Увидев Сарова, генерал гневно жевнул челюстями:

– Что, Андрей Сергеевич? Не одни церэушники работать разучились? Что имеем?

Саров проглотил замечание, сел за стол и ответил:

– По мнению аналитиков моей команды в Либерии пытаются развернуть сценарий Руанда-Бурунди. С рядом усовершенствований.

– Да, это им не помешает, – кивнул генерал. – В прошлый раз наших американских коллег перекинули не только через колено. Что известно?

– К основному составу американских «коллег», – повторил Андрей занимательное наименование вражеской разведки, – присоединилось ещё десять человек во главе с нашим старым знакомым Джеком Данте. Значит, тактика изменится. Посол Слейтер пока пытался применять стандартный план, но…

Саров всё-таки усмехнулся:

– Наша Либерийская группа доложила, что корпорация «Здоровье» приступила к работе в столице. И всё, как в прошлые разы – идёт потеря живой силы. Из движения сопротивления, организованного ЦРУ, боевики выбывают сотнями. Выбывают в направлении центров социализации. Как и в предшествующих случаях – все девственники. В отдельных случаях мозг вычищен до состояния детского возраста. Мои люди говорят, что некоторых приходилось заново учить держать в руке ложку и разговаривать.

Полковник взглянул на Лабутина. Тот сидел, сложив руки на груди и хмуро сведя брови. Это вот его головная боль – промытые до детства люди. Лаборатории НИИ уже всем составом перешли только на выяснение этого вопроса.

Олег Алексеевич, поджав губы, взглянул на большой настенный экран, где у него сейчас были открыты файлы по Либерии. Фотографии задействованных политиков, данные по армейским частям и бандформированиям, известные сотрудники ЦРУ, работающие в регионе. Материалы по корпорации «Здоровье» тоже светились на экране. Фото и видео комплекса её зданий в Монровии и лицо официального руководителя филиала.

Андрей тоже обернулся, задержался взглядом на фотографии Павла Подлесного и сказал:

– Олег Алексеевич, я предполагаю, что в Либерии готовится что-то действительно серьёзное. Предположение основано на присутствии вот этого человека – Павел Александрович Подлесный. Последние три года он нигде особо не светился, выполнял работу директора филиала корпорации в Волгограде. Но это, видимо, в отпуске был. Потому что до Волгограда мы его заметили практически во всех особо тяжёлых моментах арабо-европейского конфликта.

– Напомните, – кивнул генерал, внимательно оглядывая лицо человека на фотографии. – Ему тогда сколько было? Лет двадцать пять?

– Двадцать восемь, – ответил Саров. – Десять лет назад никто не обратил на него внимания. Цепочка событий, связанных с ним, стала открываться только сейчас.

Андрей вставил флэшку в разъём на столе и открыл файл с личным делом.

– Личность реальная, – продолжил он, – никаких подделок. Проверяли многократно. Родился в девяносто седьмом году, полная семья. Была сестра – военврач, лейтенант медицинской службы. Пропала без вести во время арабо-европейской войны. Закончил химико-биологический факультет МГУ в две тысячи четырнадцатом. Уже на последнем курсе вместе с товарищами поехал работать на станцию «Восток-1» к профессору Лидову. У которого тогда был перспективный исследовательский проект – открыли новое озеро на глубине пяти тысячи метров подо льдом Антарктики. Станция «Восток-1» успешно работала два года до странного инцидента и закрытия в две тысячи девятнадцатом.

– Странного? – переспросил Лабутин. – Это не тот случай, когда там все с ума сошли?

– Да, но не все, – ответил Андрей. – Подлесный и ещё несколько человек… – Саров нашёл файлы с личными делами у себя на флэшке и отправил на экран: – Вот эти ребята, например: биологи Токаревы – два брата – Антон и Виталий, и кое-кто ещё – они в норме. Всего семь никак не пострадавших человек. И что интересно все из молодёжи – молодые биологи и инженеры. По свидетельствам все были дружны с Подлесным. Такая его личная команда. А вот остальные, сам профессор и старшие сотрудники, вот у них одновременно у всех случились необъяснимые патологии головного мозга. Если конкретно – острая шизофрения и устойчивая амнезия.

– Что-то это мне напоминает, – покачал головой Бакурин.

– После закрытия станции «Восток-1» Подлесный с товарищами вернулся домой и они все исчезли с радаров, – продолжал Саров. – А через год Павел заявился на приём к генеральному директору компании «ФармаБот» и получил работу в тот же день. Ещё через месяц после, директор компании, не отмеченный в жизни альтруистическими побуждениями, неожиданно выдал Подлесному гранд – миллион долларов. На создание лаборатории для разработки лекарства от новых штаммов гриппа.

Лаборатория работала прекрасно. Компания заработала сотни миллионов. А потом от неё отпочковалась и наша уважаемая корпорация «Здоровье». Тогда ещё не корпорация, а обычная частная фирма по оказанию медицинских услуг. Развивались они стремительно, за год охватили все крупные города России. Возглавили новую организацию в тот момент друзья Подлесного, а вот он сам так и остался на небольшой должности начальника отдела инновационных разработок. Это был как раз две тысячи двадцать пятый, когда исламские группировки провели масштабные террористические акты в своих странах и направили потоки беженцев в Европу. Под видом беженцев и самих себя. За полгода состоялся фактически полный разбойный захват территории. С введением национальной гвардии и миротворцев началась полноценная война. И никто, кроме корпорации «Здоровье» оказался не готов к этому. Они единственные вошли со своими ФАПами в зону конфликта. Красный крест не решился отправлять врачей на смерть, а корпорация сама предложила помощь. И вот он…

Саров так и смотрел на фотографию Подлесного:

– Вот он там был. Сопровождал группу врачей, которые первыми вошли на территорию боевиков. В тот момент даже мы были уверены, что никто не вернётся. Все христиане, все белые, все поехали в обычной одежде. А исламисты не терпели даже шорт. Это для них голый мужик. Ноги обрезали пленным прямо по длине штанины. Но ФАП корпорации неожиданно обосновался прямо в лагере боевиков. А ещё через неделю лагерь в составе ста двадцати человек сдался представителю штаба по урегулированию конфликта. Дальше мы видели Подлесного в остальных подобных случаях.

Саров покачал головой, вспоминая, что творилось тогда в Европе. Он сам был там десять лет назад, когда белые грузовики корпорации колоннами пошли в города, на каждом шагу разворачивая свои яркие транспаранты.

Получив «чистую» территорию, корпорация сразу устраивала там лагеря социализации и собирала людей. Местное население отдельно, боевиков отдельно. Но работала со всеми. Очень стремилась попасть в военные части. Первыми их пустила Германия, и за ней сразу созрели на такое решение остальные. В общем, корпорация била во все барабаны, рекламируя себя со всех сторон.

ФСБ отслеживала ключевые фигуры – кто руководит, кто и с какой целью отдаёт приказы. Но Сарову уже тогда стало ясно, что те, кто реально управляет этой организацией, находятся точно «не сверху».

Официальные руководители – те, кто всегда на виду, кто даёт пресс конференции, выступает с лекциями и докладами о священной миссии корпорации – помочь миру исцелиться. Это весь совет директоров и медицинский совет с именитыми врачами. Все эти люди создали и до сих пор создают идеальное прикрытие. Директора в головном отделении в Москве и филиалах по всему миру, весь административный аппарат и врачебный корпус действительно занимаются делами юридического лица. Их функция – получение прибыли от производства и продажи фармацевтических средств, и от выполнения государственных контрактов по медицинскому и социальному обслуживанию населения. Полностью официальная открытая деятельность со всеми отчётами и налогами.

Но реальные руководители – это люди, о которых по-прежнему не известно никому и ничего. Абсолютно скрытые тёмные лошадки. Выяснить, кто они и в чём их настоящие мотивы было мечтой всех разведслужб. Это помогло бы наконец наладить контакт с этим игроком, который до сих пор действовал самостоятельно, ни с кем не советуясь и не спрашивая разрешения. Пока приходилось только успевать за ним.

Но сейчас, после нескольких лет наблюдения и анализа, Саров всё-таки свою ставку сделал:

– Я думаю, что Павел Подлесный может быть одним из реальных руководителей, – уверенно произнёс полковник. – Он несколько лет не участвовал ни в каких операциях корпорации в зонах конфликтов. Там всегда другие лица. Но сейчас он в Либерии. Снова во главе своей организации. А их комплекс там…

Андрей вывел фотографии на большой экран.

– Это полноценный военный объект, – заметил он. – Средства защиты рассчитаны на многодневный штурм. Если начнётся война, этот объект без сомнения выдержит всё. Это крепость. А крепость никогда не строится на пустом месте.

Олег Алексеевич по-прежнему хмурился, внимательно оглядывая все открытые материалы, потом провёл параллель вопросом:

– Наши коллеги могли пройти по той же цепочке рассуждений?

– И вычислить наконец тёмную лошадку? – Андрей кивнул: – Да, могли. Данте копает под корпорацию уже полгода. Видимо, в связи с потерей группы в Руанде.

Саров был в этом уверен. Полгода назад закончилась война между Руандой и Бурунди. Годы непримиримого кровопролития оборвались за пару месяцев работы корпорации. Руководители подписали мирные соглашения и это был удар по ЦРУ. Оно провалило интересы своей страны в регионе. Штаты потеряли доступ ко всему. А Джек Данте, осуществлявший координирование конфликта, мягко говоря, потерпел фиаско. И потерял троих людей из своей команды. Их нашли живыми, но в прямом смысле слова «стёртыми». С памятью, как чистый лист. Они даже имени своего не вспомнили.

Так что Андрей в некоторой степени был уверен в том, что сейчас у Джека Данте не просто миссия, а личная вендетта.

– Олег Алексеевич, я сам хочу поехать, – обратился к генералу Саров. – Хорошо знаю нашего коллегу, и думаю, раз Данте прибыл, значит, у него есть новые данные. Нам корпорация пока открыто не мешала, а вот нашим коллегам практически пустила кровь. Так что его новая группа может иметь цели, не связанные с организацией госпереворота в стране. Над этим есть кому там работать. Посол Слейтер уже оба локтя искусал, пытаясь обыграть нашу охрану президента Мано. Думаю, цель Данте – корпорация. Он хочет реванш за Руанду. И он бы не решился на это, не будь у него чёткого плана.

Бакурин кивнул:

– Я сам хотел тебе предложить.

Генерал откинулся на спинку кресла:

– Не должно быть так, чтобы наши коллеги знали больше, чем мы. Это вопрос времени – когда корпорация обнаглеет до той степени, что станет совсем бесконтрольной. И если это произойдёт, я хочу, чтобы мы были готовы прекратить их деятельность. А на данный момент у нас даже нет чёткого представления о том, как они это проворачивают.

На это Сарову нечем было возразить. Невероятный факт для любой разведки – видишь противника, знаешь противника, понимаешь, что он делает, но помешать не можешь, потому что не представляешь, как он это делает. Как они заставили двух президентов сесть за стол переговоров? Выкинуть всех иностранных консультантов, кроме советников корпорации и начать приводить свои страны в порядок? А самое главное: как заставили тысячи людей бросить оружие?

Андрей обратил внимание на квадратик одного видеофайла на экране. Новостные кадры полугодовой давности запечатлели грандиозное событие: люди бросают оружие. Прямо на линии разграничения. Стоят напротив друг друга и просто снимают с себя всё – патронташи, кобуры, бронежилеты, шлемы. Бросают всё под ноги, а потом начинают петь. Вдоль границы с обеих сторон просто живой концерт на много часов. Как будто кто-то нажал кнопку счастья сразу у тысяч людей.

Олег Алексеевич тоже обратил внимание на видео. Офицеры несколько секунд помолчали, наблюдая происходящее на экране.

– Страшно представить, – Бакурин хмуро свёл брови. – Вот так сядет наш спецназ и запоёт, как расцветали яблони и груши. Так, что из лаборатории по этому вопросу? – последнее относилось к Лабутину.

– Из подопытной группы ничего доброго достать не удалось, – ответил тот. – Никаких остатков химических средств и следов хирургического вмешательства. Есть предположение, что люди подверглись воздействию неизвестной бактерии или вируса, поражающего строго клетки мозга и его конкретные функции. В семидесяти процентах случаев у исследованных субъектов выявлены специфические изменения в лобных долях.

Глядя на кадры сложения оружия на экране, полковник добавил:

– В тот день на линии разграничения Руанда-Бурунди находилось примерно шестнадцать тысяч человек. Из них примерно половина проходила через специалистов корпорации – то есть обращалась за помощью в их ФАПы, или с ними работали люди из лагерей социализации. А вот остальные даже не проходили у них медосмотр. Но каким-то образом поражение мозга зафиксировано даже у тех солдат, кто никогда не был в контакте с медиками корпорации. Можно предположить, что заражение вирусом состоялось уже в своей среде. Причём в очень короткий период. Вернее будет сказать – в экстремально короткий – день или меньше.

– То есть имеем дело с биологическим оружием, – дал оценку Олег Алексеевич.

– Однозначно, – кивнул Лабутин. – И до Руанды и Бурунди мы точно такого не видели. Раньше корпорация это не применяла. Стирание памяти это одно, а вот управление поведением человека так, как они это сделали – это что-то совсем новое.

Андрей подытожил:

– Итого: по средствам противодействия – ничего.

Лабутину осталось только мрачно подтвердить:

– Если процедура стирания памяти или вирусная атака состоится в отношении сотрудников ФСБ, спасти их пока нечем.

– Есть над чем подумать, – произнёс Олег Алексеевич.

– Ещё кое-что, – Саров оставил самое интересное напоследок. – Нашли информацию об одной из групп пациентов, полгода назад проходивших лечение в филиале корпорации. Я хочу привлечь одного из бывших пациентов к участию в деле. У него случайно выявили особенность при сканировании мозга на обычном медосмотре, и я думаю, с его помощью можно будет копнуть поглубже вопрос относительно оперативников корпорации.

– Вот этот вопрос? – генерал провёл пальцами по рабочему полю интерактивного стола, ища файл, и найдя его, запустил.

На экране пошла запись допроса одного из выживших американских солдат на базе ВВС США в Германии. Десятилетняя давность записи не лишала её актуальности. Даже наоборот. Свидетельства того, о чём говорил солдат целых десять лет назад, стали набираться буквально по капле только сейчас. Но с рюмку уже накапало, а этого достаточно, чтобы федеральная служба безопасности заинтересовалась этим вопросом.

– Они нас спасли, – хрипло говорил парень на экране. – Я не знаю, как они сами выжили, но эти ребята, они были с нами, пока мы ждали наших. Они нашли всех выживших, никого не бросили…

Парень говорил со своими офицерами разведки и не скрывал гнева, от которого заметно дёргались оба века.

– Пока вы там творили всё это дерьмо, эти русские парни вытаскивали нас из горящих машин! А где были вы, ублюдки?

– Вы сказали: не знаете, как они сами выжили. Почему? – офицер, ведущий допрос не обратил внимания на эмоции парня.

– Я уже говорил! – гнев наконец заставил солдата орать на сотрудника ЦРУ. – В их вагончик прилетели гранаты! Там металл разорвало, как консервную банку! Но эти парни просто вышли оттуда через пару минут…

Олег Алексеевич нажал стоп на этом кадре, а полковник Лабутин заметил:

– Тело сотрудника корпорации может быть бесполезно для исследования. Чтобы понять, чем они накачивают своих людей нужен живой оперативник.

– Саров, в чём проблема? – жёстко поинтересовался Бакурин. – Не можешь человека взять? С каких пор?

– Ни в чём, товарищ генерал, – ответил Андрей. – Операция в Монровии как раз позволит нам получить живого оперативника. Если привлечь парня, о котором я говорил. Но его привлечение не будет гуманным и законным. Даёте добро?

– Даю, – подтвердил Бакурин. – Но чтобы был результат, Андрей Сергеевич. По всем поставленным вопросам.

– Так точно, результат будет, – заверил Саров.

* * *

Лагерь красного креста близ деревни Вунашара был небольшим. Всего пять палаток на шесть мест каждая. И уже забит больными под завязку. Лихорадка ЦЕС началась в селениях вдоль реки за две недели до того, как сюда добрались врачи красного креста. Так что лагерь едва успел начать работу, как в первый день же заполнился полностью. Но вот уже несколько часов больные лежали без внимания.

Всех врачей загнали в одну палатку и связали. Били несильно. Только для того, чтобы сразу установить свой порядок. Главарь бандитского отряда поставил себе стул возле операционной, отсюда наблюдал и за пространством лагеря и за происходящим внутри палатки. Там медсестра дрожащей рукой натянула медицинскую маску на нос и, набравшись смелости, шагнула к старшему врачу:

– Владислав Петрович, давайте я закончу…

Девушка взяла медицинский зашиватель из руки доктора Карпова и поддержала его под локоть, чтобы не упал, шагая от операционного стола. По виску Владислава Петровича до сих пор текла кровь от удара прикладом.

Окрик за эти действия последовал немедленно. Здоровый негр с автоматом, стоявший у входа, увидел, что доктор отходит от раненного и вошёл внутрь с грозными словами. Владислав Петрович ответил, что всё в порядке и медсестра закончит за него. Карпов вытащил пули из раненого боевика полевого командиры Асуры, осталось только зашить и наложить повязку.

Негр хмуро оглядел обоих, но кивнул. И Владислав Петрович вздохнул с облегчением. Медсестра принялась за работу, а Карпов шагнул к выходу из палатки. От страха любое действие казалось неоправданным риском, но ему надо было поговорить с главарём. Увидев врача, командир бандитского отряда повернулся в его сторону, перебирая ногами и не отрываясь задом от сидения стула. Карпов заговорил с ним, объяснил, что жизнь раненого вне опасности, он поспит и скоро очнётся. А потом попросил отпустить врачей и покинуть лагерь.

Но нет, бандиты не собирались этого делать. Главарь этой группы – угольно-чёрный негр в пятнистой форме американского образца вообще никуда не торопился. Вальяжно развалившись на стуле, он выслушал врача, потом усмехнулся, показав крупные жёлтые зубы, и ответил что-то вроде: пусть сначала проснётся.

Карпов понял, что командиру нужен окончательный результат. А это значит, что боевики здесь надолго.

Неожиданный звук заставил вздрогнуть всех. Люди вскинули оружие, услышав громкий гудок машины, а главарь вскочил с места и взял врача за горло, крича ему в лицо:

– Кто это?!

По узкой, прорубленной в джунглях дороге к лагерю пробирался грузовик. Небольшой вездеход белого цвета с логотипом на борту и огромной надписью, такой, чтобы из космоса было видно: «Корпорация «Здоровье» заботится о вас»!

– Это лекарства, лекарства! Всё в порядке, это просто лекарства… – Владислав Петрович говорил с трудом, потому что сложно было выдавить слово, когда щека вжата в челюсть дулом пистолета. – Мы ждали сегодня!

Это была чистая правда. Корпорация помогала Красному кресту в регионе. Антибиотики от ЦЕС были их разработкой, и они делились без вопросов. Карпов попросил своё начальство, чтобы обратились в штаб-квартиру корпорации в столице. Они там только начали работу, могли ещё не успеть запустить завод, но возможно, завезли какое-то количество из других своих филиалов.

Владислав Петрович просил узнать, что у них есть и если есть – доставить. Второе было сложным делом. Территория проезда контролировалась вооружёнными бандформированиями, недружественными ни к собственным властям, ни к армии, ни даже друг к другу. Миссию Красного креста пропустили путём очень длительных переговоров, когда стало ясно, что ЦЕС пошла полным ходом, и если ещё промедлить, то зона к востоку от столицы превратится в мёртвые джунгли.

Главарь ещё порычал, но отпустил врача. Боевики уже побежали навстречу машине. И когда грузовичок вырулил из-за стены последних кустарников на площадку лагеря, он упёрся носом в вооружённых людей. Те целились в лобовое стекло, вопя, чтобы люди в машине выходили с поднятыми руками. Карпов проклял всё по два раза, потому что те героические сотрудники, которые решились доставить ценный груз, тоже попали в ловушку.

Дверцы машины открылись с обеих сторон почти одновременно. С подножек спрыгнули два парня и сразу невысоко подняли руки.

– Хорошо, хорошо! – крикнул один на английском. – Лекарства, лекарства, доставка! Доктор Карпов, Владислав Петрович!

Карпов жестами показал главарю, что это ему – потыкал в себя пальцем.

– Я Карпов, я. Надо взять лекарства. Ему тоже надо! – доктор показал на человека, спящего на операционном столе.

Главарь сощурился, но всё понял и разрешил пойти к машине.

Владислав Петрович зашагал к парням. Они сразу пошли вперёд, прямо под дула автоматов. Встали так, что со всех сторон оказались на прицеле. Сзади им в затылок целились, а спереди в сердце.

Карпов, подойдя к ним, удручённо заметил:

– Как же вы не вовремя, сынки.

– Ага, – один из парней внезапно засмеялся, – мы уже поняли.

Владислав Петрович удивлённо окинул взглядом улыбчивого парня. Лет тридцать пять, волосы чёрные, смуглый, явно от природы. И такое чувство, что не до конца осознал, что здесь происходит. Но второй сотрудник корпорации был настроен более серьёзно. Тоже лет тридцать пять, тёмный загар, сам точно светлокожий. Русые волосы. Оба худощавые, жилистые. Надетые на голые тела рубашки не скрывали хорошее спортивное телосложение.

Карпов вопросительно кивнул на машину:

– АМС?

Спросил про антибиотик.

– АМС, – подтвердил «русый». – Полный кузов. Разгружаем?

– Давайте, – сказал Владислав Петрович, – только осторожно. Нас вроде пока убивать не собираются, но мало ли что. Резких движений не делайте.

– Не будем, доктор, – чернявый парень уверенно шагнул обратно к машине.

Несколько боевиков немедленно последовали за ним, и целясь в него, наблюдали, как он открывает кузов. Когда распахнул дверцы, заглянули внутрь и увидели, что внутри стоят только запечатанные коробки. Парень взял одну и понёс мимо боевиков в сторону операционной палатки. По дороге крутил головой, вроде как оборачивался посмотреть на вооружённых людей.