Лунное дитя

– Все готово, Мия? – раздался голос Мэм с другой стороны дверного проема.

– Да, Мэм.

– Хорошо.

Мэм задвинула книжный шкаф, закрывая дверь. Через секунду щелкнул замок. В комнате стало темно.

Мию уложили спать.

Глава 6

Следующим утром, когда Ники спустилась на первый этаж, Шерон уже сидела на кухне с чашкой кофе в руке и читала газету. Она только что доела тост с корицей и изюмом и кивнула Ники в знак приветствия:

– Доброе утро.

– Доброе утро.

Сегодня Ники была одета в темные брюки и полосатую рубашку. На ногах у нее были черные балетки. Конечно, не строгий деловой стиль, но куда более консервативно, чем вчера. Когда на Ники не было огромной толстовки с капюшоном, она казалась такой крошечной, просто удивительно. У нее были миниатюрная фигурка и тонкая талия – мечта большинства женщин. И это не единственное отличие, которое Шерон отметила в сравнении со вчерашним днем. Ники собрала волосы в пучок, открыв взору высокие скулы, идеальную кожу и большие темные глаза. Сочетание было ошеломляющим.

– Отлично выглядишь, – сказала Шерон.

Ники смущенно потянула рукав рубашки.

– Я хотела сегодня поискать работу. Нужно поскорее найти новое место.

– Отличная мысль. – Шерон кивнула в направлении тостера: – Угощайся, если хочешь. Тосты с корицей и изюмом.

– Спасибо, с удовольствием.

Шерон отметила, что они старательно обходят острые углы, чтобы друг друга не обидеть. Вчера вечером, после того как Ники ушла к себе в комнату, Эми позвонила узнать, как у них дела, внимательно выслушала мать и дала ей список инструкций.

«Не нужно чрезмерно вокруг нее суетиться. Четко дай понять, чего ждешь. Пусть она чувствует себя как дома, но не нужно на нее давить. Не задавай слишком много вопросов. Она может сбежать, если решит, что ты не хочешь ее видеть».

Услышав этот список указаний, Шерон испытала смешанные чувства. С одной стороны, это полезная информация. С другой – в какой-то степени это было оскорбительно. Она скорее всего и так бы сделала все, что перечислила Эми. Но она понимала, что напоминание никогда не будет лишним.

– В чайнике есть кофе, а в холодильнике – апельсиновый сок, – сказала Шерон. – Стаканы и чашки в верхнем шкафу слева от холодильника.

Ники кивнула, засунула в тостер два куска хлеба и налила себе сок. Когда она села за стол, Шерон решила, что прошло достаточно времени и можно продолжить разговор.

– Значит, сегодня ты будешь искать работу? – спросила она.

– Такой план. Я уже позвонила на старую работу и сказала, что увольняюсь, потому что переехала и мне не на чем до них добираться.

– Сильно они сердились? – спросила Шерон. Ей никогда не доводилось так увольняться. Иногда это казалось заманчивым, но она всегда предупреждала работодателя и отрабатывала положенные две недели.

– Уверена, они рассердятся. – Ники улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы. – Я оставила им голосовое сообщение.

«А, голосовое сообщение».

Это сильно упрощало дело.

– Хотелось бы мне иметь такую возможность, когда я была в твоем возрасте. Сейчас все намного проще.

– Ага.

Шерон сделала глубокий вдох и мысленно перешла в деловой режим. Если Ники будет жить с ней, нужно знать, чего от нее ожидать.

– Вчера мы толком не поговорили, – сказала она. Ники помрачнела. Вероятно, она ожидала, что ей будут читать нотации. Но этого Шерон как раз делать не собиралась. – Наверное, нам стоит обменяться номерами телефонов. Еще я хочу дать тебе комплект ключей от дома. Так ты сможешь приходить и уходить в удобное для тебя время.

Ники явно испытала огромное облегчение.

– Раз мы об этом заговорили, – сказала она, – сколько у меня есть времени и какие у вас правила? – Она сделала глоток апельсинового сока, не сводя глаз с Шерон.

– Сколько у тебя времени?

– Сколько мне можно здесь жить.

Шерон резко потянула носом воздух. После первого телефонного разговора с Эми она хорошенько все обдумала. Во время первой, краткой встречи в торговом центре Ники произвела на Шерон впечатление жесткого и независимого человека. Отчасти это было действительно так. В конце концов, она съехала от предыдущих арендодателей, несмотря на то что у женщины были серьезные возражения. Там явно произошло что-то нехорошее, и Шерон была почти уверена, что это как-то связано с тем мужчиной, который смотрел на Ники из окна. Но, несмотря на то что она провела с девушкой совсем мало времени, ее мнение о ней изменилось. Эми была права. Ники пришлось многое пережить, и она заслужила шанс начать все с чистого листа.

– Пока мы ладим, ты можешь жить здесь сколько захочешь, – сказала Шерон.

– Сколько захочу, – повторила Ники. Она как будто не могла до конца в это поверить. – А какие у вас правила?

– Я не могу ничего придумать, – сказала Шерон почти извиняющимся тоном. – Просто будь тактичным гостем. Не бросай на пол мокрые полотенца, убирай за собой – ну знаешь, обычное разумное поведение.

– А какой у меня комендантский час? – спросила Ники, как будто это для нее было обычным делом.

– Ну, ты уже взрослая и можешь сама распоряжаться своим временем – при условии, что не будешь мешать мне спать. Предупреждай заранее, если будешь поздно возвращаться домой. Мне хотелось бы знать, что в три часа ночи в доме шумишь ты, а не грабители. – Точно такой же договор Шерон заключила с Эми, когда та достигла совершеннолетия. По большей части это было вызвано необходимостью. Эми была хорошим ребенком, а Шерон поняла, что у нее нет сил засиживаться допоздна только для того, чтобы ее контролировать. На самом деле иногда вернуться домой вовремя просто нет возможности. Когда Эми училась в колледже и жила дома, она часто уходила с работы в одиннадцать вечера. Если после этого они с коллегами заходили в круглосуточное кафе перекусить и поболтать, она спокойно могла вернуться домой в два или три часа ночи. – Тебя это устраивает?

– Конечно.

Они посидели еще немного. Ники ела, а Шерон разгадывала судоку. Когда Ники доела, она взяла тарелку Шерон, поставила ее в свою, а потом сполоснула обе в раковине и поставила их в посудомоечную машину.

– Итак, – почти небрежно сказала она, – сколько я должна буду платить вам за жилье?

Вместо того чтобы ответить на вопрос, Шерон сказала:

– Эми говорит, что ты копишь на машину и собственное жилье.

– Такой план. Хотя я делаю это уже целую вечность. Когда я вышла из-под опеки, мы снимали квартиру со знакомыми. Это было не сильно накладно и не нужно было платить залог. Я просто заехала и платила каждый месяц. – Она пересекла комнату и села за стол напротив Шерон. – Если я буду снимать квартиру сама, мне придется платить намного больше. Я не против делить с кем-то комнату или ездить на автобусе, но даже с учетом этого мне придется внести плату за первый месяц или половину этой суммы, если я буду снимать квартиру с кем-то. И потом еще же есть залог, мебель, кухонная утварь, – она повела рукой в сторону кухонных шкафов.

– Это много, – с добротой в голосе сказала Шерон. Она вспомнила то время, когда сама была молода и только начинала жить самостоятельно. Тогда ее родители продали ей за бесценок одну из своих старых машин. По сути, отдали ее даром. Родственники, у которых была ненужная мебель и домашняя утварь, тоже внесли свой вклад, а остальное она купила в комиссионных магазинах и на распродажах. Потом она покупала вещи по мере необходимости, а еще позже даже те вещи, которые были ей не нужны. Делала импульсивные покупки. Она с сожалением вспомнила о хлебопечке, которой пользовалась всего несколько раз, и соковыжималке, которой когда-то поклялась пользоваться регулярно. От хлебопечки она без зазрения совести избавилась, но расстаться с соковыжималкой почему-то не смогла. Впрочем, это всего лишь вопрос времени. Оглядываясь назад, она поняла, что потратила первую половину жизни на приобретение вещей, а теперь тратит вторую половину на то, чтобы от них избавиться.

Ники кивнула:

– Вы правы. Это много.

Шерон приняла решение.

– Давай пока не будем думать об арендной плате. Можешь жить бесплатно. Ты – моя гостья, и я дам тебе знать, если что-то поменяется.

– Погодите. – Ники, казалось, была сбита с толку. – Но вы же должны что-то с меня брать. Я не могу просто так жить здесь и ничего не платить.

– Можешь, если я так скажу. Это мой дом, и я могу делать здесь все, что захочу, – сказала Шерон. – Пока ты работаешь над достижением своей цели, я не против, чтобы ты жила здесь бесплатно. Если ты начнешь спускать деньги на всякие глупости вроде азартных игр или наркотиков, я вернусь к этому вопросу.

Ники нахмурилась:

– Я не принимаю наркотики. Значит, вот что вы обо мне думаете?

Шерон наклонилась вперед и положила руку на стол.

За спиной Ники маленькая коричневая птичка приземлилась на кормушку, прикрепленную к стеклу на присоску.

– Нет, Ники, я не думаю, что ты принимаешь наркотики. Но я тебя не знаю, а ты не знаешь меня, так что я говорю это на всякий случай. Я не хочу жить с наркоманкой или запойной алкоголичкой. Это не личное – просто мои принципы. Да и к тому же ты ведь совсем не знаешь меня. А вдруг я наркоманка? Нам обеим известно только одно – за нас поручилась Эми. Мне кажется, это значит, что с нами все в порядке.

Ники оглядела комнату.

– Вы совершенно точно не наркоманка.

– Ты говоришь очень уверенно.

– Я могу сказать наверняка, – твердо сказала она. – У вас ясные здоровые глаза, чистый дом, вы уже проснулись и готовы к новому дню.

– Я стараюсь идти в ногу со временем. – В голосе Шерон появились нотки гордости. – И все же, к твоему сведению, это может быть маской. У меня может быть тайная жизнь.

– Нет. – Ники покачала головой. Серебряные серьги закачались у нее в ушах. – Вы точно не наркоманка. Я много их повидала. Я бы сразу поняла.

Глава 7

Торговый центр располагался в трех километрах от дома Шерон. Когда Ники заявила, что пойдет туда пешком, Шерон сказала:

– Не говори глупостей. Сегодня слишком холодно. Я могу тебя отвезти.

Ники поерзала на стуле, словно оценивая оба варианта.

– Вы уверены? – наконец сказала она.

– Конечно, уверена. Это совсем не проблема. Кроме того, мне больше нечем заняться. – Она удивилась, когда поняла, что произнесла последние слова вслух.

Неужели ей и правда больше нечего делать?

С одной стороны, у Шерон была очень насыщенная жизнь. Она любила бывать на свежем воздухе. В зависимости от времени года она работала во дворе или убирала снег. Часто она ходила в библиотеку или в продуктовый магазин. И у нее было много дел: она ходила в парикмахерскую, к стоматологу, на плановые приемы к врачу. Она обедала с друзьями, а по воскресеньям ходила в церковь. Уборка и стирка были для нее приоритетными задачами, так как она терпеть не могла грязь и беспорядок. Все эти мелочи означали, что она всегда была в движении: встряхивала миску с кошачьим кормом, чтобы казалось, что там есть еда, протирала все плоские поверхности в доме, убирала пыль со стеклянных птичек, драгоценных безделушек ее матери. Она завела себе правило делать дела до обеда и только потом читать или смотреть новости. Обычная награда за продуктивный день. Но если честно, ни одно из этих дел не было критически важным в сравнении с необходимостью помочь этой девушке найти свой путь в жизни.

Когда они сели в машину, она спросила у Ники:

– У тебя есть водительские права?

Ники застегнула ремень безопасности.

– Ага. Эми научила меня водить, а потом отвезла на экзамен. Я сдала с первой попытки. – Она ухмыльнулась и повернулась к Шерон. – Я с тех пор не часто садилась за руль, у меня ведь нет своей машины. Но хорошо иметь водительские права как удостоверение личности.

– Со временем у тебя появится машина, – сказала Шерон. – На все это нужно время.

Она показывала Ники местные достопримечательности – библиотеку, почту, заправку. Когда через несколько кварталов они свернули на другую улицу, Ники показала пальцем в сторону одного из зданий.

– О, школа Эми! – воскликнула она.

– Точно.

Ники постучала по стеклу.

– Она ненавидела школу. Прогуливала занятия и ходила на летние курсы, чтобы окончить учебу на год раньше.

– Ты много знаешь о моей дочери.

– Мы много времени провели вместе. – Долгая пауза. – Она и о вас много рассказывала.

Шерон подняла брови. Эми почти ничего не рассказывала ей о Никите, ссылаясь на ее личные проблемы. Но похоже, в обратную сторону это не работало.

– Надеюсь, она говорила только хорошее.

– Только хорошее, – уверила ее Ники. – Ничего плохого.

Шерон заехала на парковку торгового центра и посмотрела на витрины магазинов. Там были несколько элитных модных бутиков, ювелирный магазин, цветочный магазин, магазин спортивного питания, сувенирный магазин и школа карате. С краю была аптека сети «Walgreens» [5].

– Можем начать с аптеки, – предложила Шерон. – Каждый раз, когда я захожу туда, на кассе стоит кто-нибудь новенький.

Женщина припарковалась ближе к середине торгового центра.

Ники покачала головой:

– Не. Слишком большая компания. Я не хочу быть частью огромной корпорации. Плюс, скорее всего они просто скажут отправить резюме по почте.

– А разве не так сейчас обычно делают? Сейчас, похоже, все делается через Интернет.

– Ну да, типа того. Но я заметила, что в небольших магазинах предпочитают сначала посмотреть на кандидата. Так что стараюсь приходить лично. Тогда мое резюме выделяется. – Она отстегнула ремень безопасности и повернулась к Шерон. – Вы точно не против меня подождать?

– Да, без проблем. Я взяла с собой книгу. Не торопись, – сказала она.

Ники вышла из машины и уверенно направилась к цветочному магазину.

Шерон старалась поддерживать местных бизнесменов и хотя бы раз побывала в большинстве этих магазинов. Но она обнаружила, что в основном они ориентированы на довольно состоятельную клиентуру. Честно говоря, Шерон понятия не имела, как они держатся на плаву. Однажды она задала этот же вопрос Эми, и та ответила: «Есть бесчисленное количество способов. Отмывание денег. Контрабанда оружия. Рабский труд». По ее словам, способов преступного заработка было множество и постоянно появлялись новые, более изощренные. Если бы Шерон не знала свою дочь, она решила бы, что та шутит. Но Эми не шутила; у нее был очень скептический взгляд на мир, хотя она, конечно, назвала бы это иначе. Она просто видела его по-другому, и ей казалось, что ее мать смотрит на жизнь через розовые очки.

«Шерозовые очки», – в шутку говорила она.

По мнению Эми, ее мать с какой-то очаровательной наивностью относится к людским недостаткам.

Это был не слишком хороший комплимент, но, по крайней мере, Эми считала ее очаровательной.

Шерон достала из сумки книгу, но открывать ее не стала. Вместо этого она внимательно смотрела на дверь цветочного магазина. Ники с мрачным видом вышла на улицу. Но разочарование, кажется, не сломило ее решительного настроя. Она повернулась и вошла в магазин сувениров.

У Ники не было зимней одежды, Шерон обратила на это внимание еще дома. Но она не стала задавать вопросов. Судя по тому, что она видела, единственной ее верхней одеждой была толстовка.

Наверное, этот вопрос поднимать не стоило. По крайней мере – не сегодня. Они еще притирались друг к другу. Но рано или поздно Шерон придется к нему вернуться. Нельзя, чтобы Ники ходила зимой без верхней одежды. Это было не только неудобно, но и опасно.

Очень скоро Ники вышла и из «Необыкновенных подарков от Нэнси». В этом не было ничего удивительного. Шерон догадывалась, что это место ей не подходит. Там было множество коллекционных статуэток, зеркал в позолоченных рамках и художественных гобеленов. На нижнем конце шкалы цен располагался ассортимент поздравительных открыток, но даже они стоили не меньше десяти долларов. Шерон это было известно, потому что когда магазин только открылся, она сходила туда на разведку. Сразу же она почувствовала себя неловко. Продавец, кажется, это поняла, потому что стала нависать над Шерон, как будто та могла по неосторожности что-нибудь сломать. Нет, этот магазин был не для Ники.

Выйдя из этого магазина, Ники уверенно пошла в соседний. Она не собиралась так легко сдаваться, это уж точно.

Шерон заглушила двигатель, но солнце все равно согревало ее через ветровое стекло. Она наблюдала, как Ники ходит из отдела в отдел, пока она не зашла в магазин спортивного питания. Когда она не вышла оттуда через пятнадцать минут, Шерон открыла книгу и начала читать.

Она настолько погрузилась в сюжет, что вздрогнула, когда Ники открыла дверь и села рядом с ней.

– Простите, что так долго, – сказала она, переводя дух. – Но знаете что? – Ее голос дрожал от возбуждения. Шерон подняла голову и посмотрела на Ники. – У меня есть работа! – радостно воскликнула девушка, поднимая голубую футболку-поло с вышитой слева надписью «Могучее питание». – В магазине спортивного питания. Он сказал, что я могу приступать с завтрашнего дня. Один из их сотрудников неожиданно уволился, так что им срочно нужна замена.

– Поздравляю! – сказала Шерон, ткнув ее кулаком в плечо. Слава богу, Эми научила ее так делать. Шерон умела только «давать пять». Технически, сказала она, это было правильно, но так уже почти никто не делает. Разве что спортсмены. – Ну, как все прошло?

Ники рассказала ей все, пока они ехали домой. Этот магазин работал уже три года и при этом не был франшизой или частью крупной сети.

– Владельцы – муж и жена. Я разговаривала с мужем. Прикольный старик по имени Макс. Завтра я познакомлюсь с его женой. У них есть только два работника, но они работают неполный рабочий день. И еще один работает тридцать пять часов в неделю. Это буду я. Я буду заниматься фреш-баром. В задней части магазина у них есть небольшое кафе. Оно очень милое, и там продают только сок. Он сказал, что я буду получать немного чаевых наличными – мелочь, а все равно приятно.

– Деньги правят миром, – сказала Шерон.

– Это точно! – Ники широко улыбнулась, вытянула руку и распустила свой пучок. Ее волосы рассыпались по плечам. – Поверить не могу, что сразу нашла работу. Я немного переживала. Не хотела, чтобы вы считали, будто я бездельница.

– Я бы так и не подумала. – Шерон была тронута тем, что Ники ценит ее мнение. Она снова поняла, насколько ошибочным было ее первое впечатление о девушке. Когда они въехали на подъездную дорожку, она спросила: – Во сколько ты завтра начинаешь?

– Они открываются в девять, но он сказал мне прийти на полчаса раньше, чтобы ознакомиться с обязанностями.

Шерон остановилась на подъездной дорожке, ожидая, когда откроется дверь гаража.

– То есть к восьми тридцати. Я тебя отвезу.

– Не надо, это вовсе не обязательно.

– Я знаю, что это не обязательно, – сказала Шерон. – Но я хочу это сделать. Так я смогу чувствовать себя полезной, так что на самом деле это я буду у тебя в долгу. Кроме того, у меня в той стороне все равно есть кое-какие дела, так что ничего страшного.

– Я очень это ценю. – Голос Ники стал тише. – Вы и Эми – лучшее, что случалось в моей жизни.

Шерон поняла, что стояло за этими словами. Этот печальный комментарий тронул женщину до глубины души. Сколько это говорило о ее жизни. Считать простое проявление доброты лучшим, что с ней случалось. Но Шерон была счастлива сыграть такую важную роль в жизни другого человека.

Как часто в жизни появлялась такая возможность? Не так уж и часто.

Или просто она не искала ее.

Глава 8

На следующее утро Мэм открыла дверь раньше обычного.

– Шевелись, Мия! – резко сказала она, трижды хлопнув в ладоши. – Нельзя терять время. Работник придет рано.

Мия знала, что это значит. Ей нужно было как можно скорее закончить утренние дела и быстро поесть, а затем вернуться в спальню до дальнейших распоряжений.

«Как можно скорее» – эту фразу Мэм говорила чаще всего. Выражение «до дальнейших распоряжений» было на втором месте. Однажды Джейкоб решил передразнить Мэм и насмешливо протянул «до дальнейших распоряжений». За это она дала ему такую пощечину, что у него покраснело ухо. Это потрясло и Джейкоба, и Мию. Обычно били Мию, Джейкобу читали нотации или сажали его под домашний арест. Иногда, в наказание за самые серьезные проступки, мать забирала у него телефон. В такие моменты он был совершенно несчастным, и его подавленное настроение передавалось и Мие. Пощечина была чем-то совершенно беспрецедентным.

Позже он обвинял во всем Мию.

– Если бы ты вовремя закончила все дела, – говорил он, – она не была бы в таком плохом настроении.

Он был прав. Мия из-за этого чувствовала себя просто ужасно. Как много зависело от того, успеет ли она выполнить все желания Мэм в отведенные временные рамки. От настроения Мэм зависело, казалось, счастье всей семьи. Это касалось даже Гризвольда.

Тем утром Мия поспешно оделась, умылась, почистила зубы и пошла наверх. Гризвольд радостно ткнул ее носом в ногу в знак приветствия. Сначала ей нужно будет насыпать в миску Гризвольда корм и дать ему свежей воды. Затем она вытащит все из посудомоечной машины – или, если в раковине есть посуда, – загрузит ее. Сегодня утром она старалась не подходить к окну. За два дня до этого Мэм вытащила ее из постели и заставила мыть большие кастрюли в раковине. Мия очень старалась отмыть их, но все равно попала в неприятности. Она сама виновата: не догадалась, что без жалюзи ее можно увидеть через окно. Когда Мия, опустив руки в мыльную воду, скребла кастрюлю, Мэм вскрикнула. Мия так испугалась, что немного описалась.

– Отойди от окна, глупая девчонка! Ты что делаешь?

Мэм схватила ее за руку и стянула с табуретки. Она так сильно встряхнула ее, что у нее застучали зубы. Потом Мэм сердито отправила ее спать.

Позже Мэм извинилась:

– Прости, что так вышло, Мия. Если бы ты всегда делала все как надо, мне не пришлось бы быть с тобой настолько суровой.

Мия кивнула, не поднимая глаз.

Мэм продолжила:

– Думай головой хоть немножечко. Я пытаюсь научить тебя делать все по уму, но у меня ничего не получится, если ты не будешь слушаться.

Когда пауза затянулась настолько, что потребовался ответ, Мия сказала:

– Простите.

Мэм кивнула:

– Умница моя.

Эти слова согрели сердце Мии. На самом деле она не была частью семьи, но она принадлежала им.

«Умница моя».

Мия покормила собаку и вытащила посуду из посудомоечной машины. Потом она насыпала себе хлопьев и налила в миску молока, стараясь не пролить ни капли. Она ела за стойкой, в то время как остальные члены семьи сидели за кухонным столом. Мистер допил кофе и молча пошел за телефоном и ключами. Мия услышала, как он перебирает одежду в стенном шкафу. Затем он вернулся в комнату, уже одетый в пиджак, в котором ходил на работу, и с парой кожаных перчаток в руке.

– Я пошел.

Мэм даже не подняла головы.

– Угу.

– Пока, пап, – сказал Джейкоб.

– Хорошего дня, сын, – сказал Мистер. – И тебе, Мия.

Мие нравилось, когда он прощался и с ней тоже. Она доедала хлопья с улыбкой.

Прибравшись на кухне и получив разрешение пойти в свою комнату, Мия спустилась вниз, на этот раз в сопровождении Гризвольда. Обычно ей не разрешали брать его к себе, но этим утром Мэм сделала исключение.

– Иначе он будет путаться под ногами, когда будут устанавливать жалюзи.

Мия закрыла книжный шкаф изнутри, а потом откинулась на спинку кроватки, похлопав рядом с собой. Гризвольд запрыгнул на кровать и удобно устроился рядом с ней. Он был таким теплым и мягким. Она погладила его по шерстке и почесала у него за ушками.

– Кто самый милый, самый лучший пес? – прошептала она. Гризвольд тихо фыркнул и забил хвостом о кровать.

Мия была его любимицей. Джейкоб говорил, что это потому, что она его кормит, но Мия считала, что дело не в этом. Ей казалось, что их обоих замечали только тогда, когда они делали что-то не так.

Сегодня был один из лучших дней в ее жизни. Лучше был только день, когда Мистер решил, что она поедет с ними на ярмарку штата два лета назад. Мэм была против, но он настоял на своем:

– Сюзетта, неужели ей нельзя немного повеселиться? Если мы встретим кого-нибудь из знакомых, то просто скажем, что к нам на неделю приехала погостить племянница.

Мэм фыркнула:

– Племянница? Она совсем на нас не похожа! Кроме того, люди обязательно спросят про ее родителей, и что я скажу? – Она сложила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок. – Все мои друзья знают, что у меня только один брат и у него нет детей. А твоя сестра слишком стара, чтобы иметь такого маленького ребенка.

– Ну ладно, – нетерпеливо сказал он. – Тогда скажем, что она дочь двоюродной сестры. Что ее удочерили из Центральной Америки. – Он подмигнул Мие, и девочке показалось, что ее сердце заколотилось быстрее.