Полная версия
Сверхъестественное. Мифотворец
Внезапно глаза Адамантины вспыхнули, а по серебристому телу пробежали искры. Женщина-кошка в ответ издала утробное горловое рычание, перехватила копье двумя руками и шагнула на проезжую часть. Двое компаньонов попытались последовать за ней, но она, обернувшись, рявкнула:
– Знайте свое место!
У нее был низкий гортанный голос, но слова прозвучали достаточно четко. Ее последователи вернулись на обочину и пристыженно опустили глаза.
Адамантина направилась к женщине-кошке. Она никак не дала понять, должен Джеффри идти следом или нет, поэтому он решил, что выбор остается за ним, и предпочел наблюдать со стороны. Дураку ясно, что женщина-кошка была таким же созданием, как Адамантина, и, судя по их, мягко говоря, недружелюбной реакции друг на друга, казалось разумным держаться подальше.
Машины притормозили, и напуганные сердитые водители принялись отчаянно сигналить. Обе женщины будто просто не замечали их присутствия. Они смотрели в глаза друг другу, казалось, остальной мир для них перестал существовать. Когда они остановились посреди дороги под светом уличных фонарей, их разделяло метра полтора.
– Я Адамантина.
– Я Уайлд.
Обмен именами прозвучал сухо и без эмоций, будто какой-то необходимый ритуал.
– В конце концов останется лишь один, – проговорила Адамантина, и Уайлд повторила ее слова.
Замолчав, женщины впились друг в друга взглядами, будто оценивая возможности соперницы. А потом Уайлд атаковала без предупреждения. Она сразу нанесла смертельный удар, целясь кончиком копья в горло Адамантины, но та блокировала его наручем, прежде чем острие успело воткнуться ей в шею. Кость громко царапнула по металлу, но следов на наруче не осталось. Адамантина ударила Уайлд в грудь раскрытой ладонью левой руки, одновременно выпустив электрический разряд. Сила стремительно вырвалась из ее ладони и окутала Уайлд коконом пляшущей серебристой энергии. Женщина-кошка застыла и взревела от боли так громко, что Джеффри, поморщившись, зажал уши. Последователи Уайлд сделали то же самое, и так же поступили ближайшие к ним водители. Взорвались фары, треснули автомобильные стекла. Джеффри заскрипел зубами. Такое ощущение, что в уши вогнали раскаленные добела лезвия. Застонав от боли, он упал на колени. Возможно, рычание для Уайлд – то же, что электричество для Адамантины, звуковое оружие, куда более разрушительное, чем копье. Из носа и ушей заструилось что-то теплое. Джеффри понял, что это кровь, и испугался, что еще немного – и его мозг превратится в кашу.
Оглушительный рев Уайлд задел и Адамантину: отдернув руку, она отвернулась и зажала уши. Электрические разряды, пронизывающие тело женщины-кошки, тут же исчезли, оставив дымящиеся подпалины на шкуре и черный отпечаток ладони на кожаном жилете. Рычание оборвалось влажным щелчком. Уайлд поморщилась и сглотнула. Быть может, использование звукового оружия как-то повредило ей горло. Джеффри бы не удивился, учитывая громкость рычания. Уши у него болели адски, и в них стоял такой звон, что Джеффри ничего не слышал.
Глаза его, однако, остались в порядке. Выпрямившись и убрав руки от ушей, он увидел, что Адамантина все еще стоит спиной к Уайлд, зажимая уши. Пусть она была сильнее человека – наверное, намного сильнее, – она стояла ближе всех к женщине-кошке, и вся мощь звука пришлась на нее. Воспользовавшись моментом, Уайлд поудобнее перехватила копье и метнулась вперед, намереваясь вонзить его Адамантине между лопаток. Однако та почувствовала движение за своей спиной, круто развернулась и стремительно взмахнула рукой в когтистой перчатке. Металлические когти ударили по копью и отбили его в сторону. Уайлд, однако, не выпустила копье из рук, поэтому чуть не потеряла равновесие. Она отшатнулась влево, а Адамантина позволила инерции развернуть себя и атаковала снова, только на этот раз острые когти вонзились в левое плечо женщины-кошки. Адамантина опять выпустила электрический разряд, вырвав из глотки Уайлд рев, который был все еще оглушительным, но гораздо слабее. И все-таки уши болели жутко – Джеффри снова закрыл их ладонями. Он ожидал, что последователи Уайлд сделают то же самое, однако они опустились на колени, сцепив руки перед собой, склонив головы и оставив кровоточащие уши незащищенными. Поначалу Джеффри не понимал, что они делают, но затем его осенило. Они молились. За Уайлд или ей самой? Может, и то и другое.
Именно в этот момент Джеффри понял, что за существа Уайлд и Адамантина, почему они обладают странными способностями и ищут последователей. Они боги или существа столь на них похожие, что разницы почти и нет.
«Я адепт психопатки с металлической кожей, – подумал Джеффри. – Чего только жизнь не выкинет».
Уайлд продолжала рычать, но ее голос звучал с надрывом, а из уголка рта начала сочиться кровь.
«Она повредила что-то внутри», – подумал Джеффри и представил, как ее голосовые связки расслаиваются подобно переваренному мясу.
Адамантина сжимала зубы, а из ее ушей и носа хлынуло темное серебро, которое, очевидно, было у нее вместо крови. Должно быть, она испытывала сильную боль, но даже если так, не обращала на нее внимания, продолжая отправлять электрические разряды в тело Уайлд. Женщина-кошка билась и дергалась, от ее шерсти и изо рта поднимался дым, словно она поджаривалась изнутри. Рычание стихало и в конце концов стало не громче мяуканья котенка. Из ее голоса ушла вся сила, и Джеффри, сообразив, что звуковая бомбардировка окончена, опустил руки. Адамантина выдернула когти из тела Уайлд быстрым яростным движением, разорвав плоть, и из раны хлынула кровь. Уайлд перестало сотрясать разрядами. Она рухнула на асфальт и осталась лежать неподвижно, тяжело дыша и полуприкрыв глаза, будто вот-вот готова была потерять сознание.
Адамантина с широкой улыбкой взирала на поверженную соперницу.
– Прости, сестра моя, но, как тебе известно, в конце концов останется лишь один.
Она выдернула костяное копье из безвольных пальцев Уайлд, перехватила его обеими руками и без колебания вонзила женщине-кошке в грудь. Уайлд пронзительно взвизгнула, а ее последователи вскрикнули в отчаянии. На губах Уайлд запузырилась кровь, она схватилась за копье и попыталась выдернуть его, но Адамантина налегла на оружие всем телом, и шансов у Уайлд не осталось. Спустя несколько секунд ее руки безвольно упали, глаза остекленели, а дыхание остановилось.
Адамантина вынула копье из груди Уайлд и подняла его над головой. С наконечника капала кровь.
– Я осталась в живых! – провозгласила она.
Будто в ответ тело у ее ног начало излучать белый свет, который становился все ярче и ослепительнее, пока труп женщины-кошки не перестал быть виден. А потом, так быстро, что Джеффри едва разглядел движение, вся энергия собралась в сферу размером примерно с футбольный мяч и метнулась к Адамантине. Шар света ударил ее в грудь, но не сбил с ног, а исчез, будто поглощенный ее телом. Труп Уайлд тоже исчез, и теперь ничто не напоминало о том, что женщина-кошка вообще существовала, даже крови на асфальте не осталось.
Глаза Адамантины на мгновение вспыхнули ярким бело-голубым светом – они засияли даже ярче, чем бывало, когда она злилась, – а после того, как свет угас, Джеффри заметил, что ее уши и нос больше не кровоточат. Вся серебряная кровь бесследно исчезла.
Он не знал наверняка, что случилось, однако похоже было, что, убив Уайлд, Адамантина как-то вобрала ее в себя. Интересно, ее силу тоже?
Пятеро последователей Уайлд – некоторые утирая слезы – вышли на дорогу и подошли к Адамантине. Трое – двое мужчин и женщина – упали на колени и склонили головы. Двое – пожилая женщина и юноша, почти подросток, – остались на ногах.
– Госпожа, – хором проговорила стоящая на коленях троица, приглушенно и благоговейно.
Адамантина посмотрела на тех двоих, которые не склонились перед ней, и подошла к ним вплотную.
– А вы? – поинтересовалась она. – Вы тоже присягнете мне в верности?
Женщина и молодой человек, переглянувшись, посмотрели Адамантине в лицо. Они оба выглядели напуганными – по щекам парня катились слезы, – но все же помотали головами.
– Мы принадлежим Уайлд, – сказала женщина. – Навсегда.
– Д-да, – поддакнул, всхлипнув, юноша.
– Я ценю вашу преданность, – проговорила Адамантина. – И вашу искренность. Теперь обретите покой.
Когтистая перчатка мелькнула в воздухе, и двое рухнули с почти до конца оторванными головами, заливая асфальт кровью.
Адамантина вернулась к преклонившим колени людям. С ее наруча капала кровь. Она взглянула на них, словно раздумывая, что с ними делать. В ее глазах блеснули электрические искорки, и на мгновение Джеффри испугался, что она убьет и остальных. Но Адамантина шагнула вперед и, даже не стерев кровь с наруча, по очереди положила ладонь на голову каждому из троицы. А потом приказала им подниматься и следовать за ней. Они беспрекословно подчинились. На их волосах начала запекаться кровь погибших спутников.
Адамантина вернулась к Джеффри. Она принесла с собой копье и привела новых последователей. Хотя сражение двух богинь посреди дороги закончилось, машины не трогались с места. Некоторые водители тоже пострадали от звуковой атаки Уайлд, остальные таращились на два брошенных трупа с открытыми ртами, будто не могли поверить увиденному.
Копье Уайлд засияло тем же светом, что ранее ее тело. Адамантина впилась в него взглядом и сосредоточенно нахмурилась. Спустя несколько мгновений свет погас, а копье осталось. Улыбнувшись, Адамантина удовлетворенно кивнула. Джеффри заметил, что она изменилась, но не мог понять, как именно. Внешность тут была ни при чем: Адамантина выглядела точно так же, как при первой встрече. Но теперь ее харизма была ярче, а расходящиеся от богини волны властности ощутимы физически. Она казалась более реальной, ее присутствие чувствовалось сильнее. И она была великолепна.
Адамантина улыбнулась и кивнула на копье:
– Это я сохраню. Пусть служит напоминанием о моей первой победе.
– И далеко не последней. – Джеффри улыбнулся своей богине.
Новые последователи стояли поодаль, опустив глаза, будто боялись Адамантину. Джеффри не мог их за это винить.
– Апофеоз начался, Джеффри, – проговорила Адамантина. – Знаешь, что означает это слово?
Он порылся в памяти, но не смог вспомнить ничего похожего.
– Нет, моя госпожа.
– Это процесс возвеличения до божественного состояния. В новую эру рождаются новые боги, Джеффри, но только один из нас выживет, чтобы остаться здесь навечно.
Он вспомнил, что произносили они с Уайлд перед битвой. В конце концов останется лишь один.
Адамантина продолжила:
– Мы сражаемся друг против против друга в смертельной битве, и победитель получает силу проигравшего. Чем больше битв мы выигрываем, тем больше набираемся сил, и все это продолжится, пока не останутся двое самых могущественных. И тот, кто победит в последней битве, получит силу всех богов, рожденных во время Апофеоза, и главный приз – бессмертие. – Она устремила сияющий взор вдаль. – Этот приз достанется мне, Джеффри, и ради этого я сделаю все возможное.
В этом он не сомневался. Он подумал о Джимми, о мертвых женщине и мужчине. Интересно, после окончания Апофеоза в Коринфе останется хоть один живой человек или бог, помимо Адамантины? Или она будет в одиночестве расхаживать по залитым кровью улицам, оставшись единственной выжившей богиней?
Искорки в глазах Адамантины потухли, и она повернулась к Джеффри.
– Теперь, когда я одержала первую победу, пришло время для следующего шага.
– И какого же?
– Разве это не очевидно? В мою честь должен быть воздвигнут храм.
Джеффри бросил взгляд на троих новых «рекрутов».
– Нам понадобится больше строителей.
Глава 4
Сэм и Дин въехали в Коринф вскоре после десяти вечера. Оба были в форме ФБР – обычное прикрытие во время расследования. Одежда и соответствующие поддельные удостоверения обычно действовали на местных представителей закона воистину чудотворно: те были только рады помощи федеральных агентов в разборках со странными событиями, происходившими в их городе. Дин оттянул воротничок, пытаясь ослабить его. Он ненавидел костюм – и особенно не любил галстук, – но эта одежда в их деле была не менее полезна, чем святая вода и серебряные пули, и лишь по этой причине Дин ее терпел. И всегда радовался, когда по ходу расследования можно было вернуться к привычной одежде.
Окраины Коринфа выглядели обычно. Некоторые районы пригорода были побогаче, некоторые победнее, но в целом не сильно отличались. На газонах тонким слоем лежал снег, многие дома уже щеголяли рождественскими украшениями: с крыш подмигивали гирлянды, перед окнами стояли наряженные елки, а во двориках – надувные снеговики и Санта Клаусы. Но встречались и менее узнаваемые украшения. Перед одним домом с большого дуба свисали длинные полосы из черной ткани, перед другим на подъездной дорожке громоздилась груда камней, увенчанная черепом животного – то ли енота, то ли опоссума, – третий испещряли странные разноцветные символы, не знакомые ни Сэму, ни Дину.
Дин повернулся к брату.
– Может, у них тут конкурс декораций? – предположил он. – И первый приз достанется дому, украшенному хуже всех?
Сэм улыбнулся шутке.
– Что бы тут ни происходило, это затронуло не один дом.
– Думаешь, оно распространилось по всему городу?
Сэм пожал плечами.
– Не берусь сказать наверняка, но вряд ли. Большая часть украшений вполне соответствует времени года.
– Ну да.
Обычно дело касалось только нескольких людей. Сверхъестественные хищники старались действовать скрытно, чтобы не привлечь внимание охотников. Именно поэтому они забивались подальше и старались ограничивать себя в убийствах. Так что Сэму и Дину обычно удавалось найти и уничтожить напасть прежде, чем она могла расползтись, подобно инфекции. Но некоторые твари вели себя не столь осторожно, ну или в их природе было заложено стремление как можно быстрее и дальше распространить зло. Такие дела Дин ненавидел. Во-первых, сложнее было обнаружить источник проблемы, во-вторых, страдало слишком много ни в чем не повинных людей, и братьям никогда не удавалось спасти всех. А судя по увиденному в Коринфе, пока похоже было на то, что дело предстоит именно такое.
«Ну супер», – подумал Дин.
Сам того не замечая, он лениво поскреб Метку, будто та раздражала кожу.
Винчестеры ехали к центру города, подмечая и другие странно украшенные дома. Дин пробыл охотником большую часть жизни, и нагнать на него жуть было нелегко. Но что-то в этих домах его пугало. Отчасти – их количество, отчасти – то, насколько странно они выглядели. Однако больше всего, думал Дин, его тревожит тот факт, что, несмотря на странный внешний вид, все дома со стороны кажутся тихими и мирными. И все же он не мог не гадать, что творится внутри. Дин не сомневался, что что-то плохое. Вопрос в том, насколько плохое.
– Глянь-ка, – сказал Сэм.
Слова брата отвлекли его от размышлений. Обернувшись к Сэму, Дин увидел, что тот показывает на ветровое стекло. Посмотрев в указанном направлении, Дин разглядел синагогу. Он остановил «Импалу» у обочины перед зданием, не заглушив двигатель. Синагога смахивала на младшую школу: два этажа, простая прямоугольная конструкция, бледно-оранжевый кирпич, стеклянные двери с хромированными ручками. К кирпичу над главным входом была привинчена табличка: «Храм Бет Исраэль». По крайней мере, Дин решил, что называется синагога именно так. Некоторых букв недоставало, оставшиеся почернели и искорежились. Кирпичи вокруг знака были словно обожжены огнем, а нескольких недоставало, будто их выбили.
«Причем взрывом», – подумал Дин.
В газон перед синагогой был вкопан столб, а на нем висела еще одна табличка, деревянная. На ней красными буквами значилось: «Предвестники Багрового Ока», а внизу был грубо изображен глаз.
Братья несколько мгновений разглядывали табличку, затем Дин медленно отъехал от синагоги. По дороге к центру они миновали еще два религиозных центра. Один был когда-то унитарианской церковью, но теперь, если верить выцарапанным прямо на стене здания буквам, именовался «Чертогом Отчаяния», второй был мечетью под названием «Исламский центр Коринфа», покрытой толстыми зелеными лозами вьющегося растения. На ведущей ко входу в здание дорожке зеленой краской было написано одно слово: «Вердант»[6].
– Чем дальше, тем хуже, Сэмми.
Дин снова почесал Метку, и на этот раз жест не укрылся от Сэма.
– Метка тебя беспокоит?
– А? – Дин только сейчас понял, что делает. Он перестал чесать предплечье и снова опустил руку на руль. – Все в порядке.
Но теперь, когда Сэм обратил его внимание на Метку, Дин осознал, что она зудит. Не сильнее, чем комариный укус, но это чертовски раздражало. По всей видимости, зуд усиливался по мере приближения к центру города, но Дин говорил себе, что ему только кажется. По крайней мере, он на это надеялся.
На первый взгляд центр Коринфа походил на все прочие городки Среднего Запада, в которых братья побывали за много лет, но вскоре стали заметны некоторые отличия. Несмотря на холод и позднее время, на улицах было немало народу. Некоторые люди куда-то торопливо шли, кто-то слонялся поодиночке, но большинство стояли и разговаривали, сбившись в группки. Беседы они вели оживленные: громко говорили, некоторые почти кричали и сердито размахивали руками. Одиночки либо таращились в пространство и быстро шевелили губами, будто разговаривали сами с собой или с кем-то, невидимым постороннему глазу, либо стояли, свесив головы и сцепив перед собой руки, словно молились. Некоторые держали самодельные плакаты со слоганами: «Поддержите местного бога» и «Конец не здесь – здесь ОНИ!». К тому же многие магазины и кафе тоже выставили странные украшения в окнах, развесили на дверях или фасадах. Некоторые Дин уже видел по пути сюда, другие были ему незнакомы.
– Кажется, весь чертов город слетел с катушек, – заметил он.
Братья свернули за угол и увидели, что улица перегорожена несколькими полицейскими машинами с мигалками. Посреди дороги стоял фургон парамедиков, движение с другой стороны тоже перекрывали автомобили полицейских.
Дин припарковал «Импалу» у обочины, и они с Сэмом выбрались из машины. На противоположной стороне улицы женщина-парамедик беседовала с мужчиной в униформе шерифа. Невдалеке лежали два трупа – пожилой женщины и мальчика-подростка, – обильно залитые кровью. Один из помощников шерифа фотографировал тела, запечатлевая детали места преступления.
– Похоже, мы пропустили все веселье, – заметил Дин.
Помощники шерифа опрашивали свидетелей, два парамедика хлопотали над группой людей около фургона. Дин не мог понять, что именно случилось с ранеными, но видел, что у них течет кровь из носа и ушей. За полицейскими ограждениями собралось с десяток машин. Некоторые водители сидели внутри, другие стояли на улице, разговаривая с людьми шерифа или принимая помощь медиков. Их лица застыли от шока, многие плакали.
– Тут явно случилось что-то серьезное, – проговорил Дин.
– И дерзкое, – добавил Сэм. – В открытую и при свидетелях.
– Если тварь не прячется, ее легче замочить.
– Чем она наглее, тем больше людей погибнет, – возразил Сэм.
– Тоже правда, – согласился Дин.
Братья приблизились к женщине, стоявшейвозле одной из полицейских машин, и, не успела она и рта открыть, показали ей удостоверения сотрудников ФБР. Женщина их пропустила.
– Шериф Дикон там. – Она указала на мужчину, находившегося рядом с трупами.
«Ну а где, блин, еще?» – подумал Дин.
Но они все равно поблагодарили женщину и направились к шерифу.
Дикон был подтянутым мужчиной лет сорока, с густыми черными волосами и пышными усами.
«Как в порнушке семидесятых», – подумал Дин и принялся гадать, как он выглядел бы с такими усами. Наверное, таким же долбанутым, как этот мужик.
Как и его помощники, шериф был одет поверх рубашки в длинную коричневую куртку с логотипом «Офис шерифа округа Аллан», вышитым на рукаве. Он беседовал с парамедиком, высокой женщиной, собравшей светлые волосы в хвост. Она тоже накинула поверх униформы куртку. На плече были вышиты красные и белые полоски, а на левой стороне груди – медицинский символ. Женщина то и дело поглядывала на тела.
Когда братья подошли поближе, Дин разглядел на шеях жертв глубокие порезы, которые почти отделили головы от туловищ. Дину иногда казалось, что они с Сэмом повидали больше трупов, чем работники похоронного бюро, но им редко доводилось видеть нечто настолько ужасное.
Шериф Дикон развернулся к Винчестерам, и те показали удостоверения.
– Агенты Холли и Валенс, – представился Дин.
Шериф приподнял бровь и улыбнулся.
– А прихватить с собой Биг Боппера[7] вы позабыли, ребята?
Братья сохранили каменные выражения лиц, но Дин подумал: «Шикарно, нас угораздило нарваться на поклонника старого рок-н-ролла».
Поскольку братья промолчали, шериф перестал улыбаться.
– Наверное, вы эту шутку уже слышали, – сказал он.
– Вообще-то нет, – отозвался Сэм.
«В следующий раз скажем, что нас зовут Кохид и Кэмбриа»[8], – решил Дин.
– Какие-то проблемы, шериф?
– Вы же шутите, да?
Парамедик, взглянув на Сэма и Дина, повернула голову к шерифу.
– От меня тут проку мало. Пойду помогу раненым водителям.
– Хорошо, Гейл, спасибо.
Женщина – Дин нашел ее по-деловому привлекательной – кивнула и направилась к фургону парамедиков, больше не удостоив братьев взглядом.
Дин посмотрел ей вслед и пробормотал:
– Люблю, когда они изображают недотрог.
– Простите? – спросил шериф.
Сэм бросил на Дина возмущенный взгляд, и тот откашлялся.
– Мы узнали, что в вашем городе происходят странные смерти, – Дин кивнул на тела. – Наглядный тому пример.
– Можете рассказать, что случилось? – добавил Сэм.
Прежде чем ответить, шериф велел фотографу пойти и помочь остальным. Тот кивнул и, сделав последний кадр, удалился. Тогда шериф снова повернулся к Сэму и Дину.
– За пару недель тут много чего странного произошло, но в последние дни становится все хуже. Как будто… – Он осекся.
– Как будто что? – подбодрил Сэм.
Шериф очень неуверенно договорил:
– Как будто что-то грядет. И это что-то подбирается все ближе.
Братья переглянулись. Некоторые люди более чувствительны к сверхъестественному миру и способны ощущать, пусть лишь подсознательно, присутствие вокруг необычных сил. Вероятно, шериф Дикон как раз из их числа.
Шериф рассказал братьям все, что произошло, – то, что они знали со слов свидетелей. Когда он закончил, Сэм спросил:
– Кто-нибудь видел, куда отправилась серебряная женщина?
Шериф мотнул головой.
– Пока нам известно только то, что она ушла в сопровождении группки людей. Скорее всего, они постараются как можно быстрее убраться из города. Если, конечно, они достаточно сообразительны.
Дин в этом очень сомневался. Что бы ни происходило в Коринфе, оно оставалось в пределах города, и эта «серебряная женщина» была частью происходящего. Она и ее последователи останутся в Коринфе до самого конца.
– Как вы можете объяснить суперспособности, которыми, согласно показаниям очевидцев, владела женщина? – спросил Сэм.
– Технологии, – уверенно отозвался шериф. – У женщины-кошки было какое-то акустическое устройство широкого радиуса действия, а серебряная женщина использовала навороченный электрошокер.
– А странно они выглядели… – начал Сэм.
– Из-за костюмов. Они не единственные, кто на этой неделе наряжается и устраивает бои на улицах. – Он быстро взглянул на трупы. – Хотя это происшествие в самом деле одно из самых кровавых. Обычно прохожих не трогали.
– Как вы считаете, что вызвало подобную вспышку насилия? – спросил Сэм. – Активизировались банды?
– Или это члены хэллоуиновского бойцовского клуба? – добавил Дин.
– Религиозные психи, – твердо ответил шериф. – Пару недель назад они начали организовывать свои собственные странные церкви, иногда даже в помещениях действующих храмов. Поначалу таких было немного, а потом они полезли как грибы после дождя. Уверен, вы уже заметили чудные украшения на домах и магазинах, когда въезжали в город. Ну, и странные костюмы тоже из-за культов.
Шериф посмотрел на подъезжавший к месту преступления черный фургон.
– Отлично. Судмедэксперт здесь. Теперь сможем как следует все изучить. Того и гляди какие-нибудь сектанты прибегут и начнут молиться или петь или черт знает что еще возле трупов делать, чего я бы предпочел избежать. Вы пока можете расспросить свидетелей. Приезжайте в участок в любое время, если захотите взглянуть на отчеты по другим происшествиям.
Конец ознакомительного фрагмента.