За гранью грехов

Все чувства становятся в тысячи раз острее. Хотя, дело тут даже не в цвете кровати и стен, а в крошечной пилюле, что я приняла в туалете из рук Ребекки.

Хотя, действует она весьма странно. Я полностью сохраняю здравый рассудок, и лишь слегка борюсь с желанием затрахать всех до смерти. Я имею в виду, что раньше подобное не поддавалось контролю с моей стороны. Возможно, после «sins» на меня уже ничего не действует в полной мере.

– Давай, детка, – пространство разрезает глухой голос Стоунэма и по его взгляду я понимаю, что он обращается ко мне. – Раздень для меня мою девочку, – Коул вальяжно опускается в кресло, опуская широкие ладони на подлокотники кресла.

Я смотрю в потемневшие глаза Бекс. Притягательные, манящие, карие – в этом темном омуте явно затонуло не мало мужских сердец. Девушка чувственно облизывает губы, и жар внизу моего живота разгорается с удвоенной силой. Стандартное действие экстази – хочется обнять весь мир, прижаться к горячему телу. Безудержная жажда ласки, секса. Невыносимая нужда в любви, тактильном контакте. И все это ощущается, как неудовлетворенная базовая потребность. Как сильный голод.

Но искусственный голод, который я не в силах анализировать прямо сейчас.

Я просто знаю, что Бекка ощущает тоже самое. Коул скорее всего находится в здравом уме и трезвой памяти. Единственный наркотик этого мужчины – его жена.

Подхожу вплотную к дьявольски-сексуальной Бекс, медленно провожу пальцами по ее ключицам. Секунда – и бретельки ее красного платья в сеточку спущены мною с плеч. Оно уже не способно нормально держаться на ее полной груди, которую девушка не удосужилась прикрыть лифчиком. Не сомневаюсь, что взгляд Коула прикован к ее острым соскам, и я начинаю ласку именно с них, параллельно еще ниже опуская черное платье.

– Ты плохая девочка, правда? – манящим голосом шепчу я, снизу собирая ее платье на талии. Теперь оно превратилось в пояс, скрывающий ее плоский живот, но открывающий взору Коула округлые бедра, тяжелую грудь, всю привлекательность изгибов и гладковыбритый лобок.

– Это он любит в тебе? Тьму? – дразнящим тоном интересуюсь я, слегка поворачиваясь лицом к Коулу.

– Без сомнений, – хрипло выдыхает Стоунэм, опуская свою мощную ладонь со вздыбленными венами на джинсы и внушительный член. Сжимает его, через толстую ткань. Мышцы мужского лица инстинктивно скрываются за маской болезненного ожидания и желания. Мимолетом, я быстро отмечаю, что на столе рядом с тумбочкой он выложил часы, телефон и две печатки. Многие мужчины имеют эту привычку: предвкушая секс, они всегда избавляются от всех лишних аксессуаров, потому что они чертовски мешают им наслаждаться моментом. Не могу с ними не согласиться. Будет не очень классно, если волосы девушки запутаются в твоих часах, во время умопомрачительного минета.

– Ты такая же, Эрида. Я тебя хорошо знаю. Поэтому я тебя выбрала, когда ты была не так известна. И я могу вернуть тебе твою славу, – вдруг произносит Реббека, нежно касаясь участка моей оголенной спины. Платье не закрывает ее полностью, и мне становится немного щекотно, до мурашек по всему телу. Ощутив резкий прилив первородного сексуального желания, я прижимаюсь к Ребекке всем телом, плавно покачивая бедрами. Положив подбородок ей на плечо, ощущаю, насколько сильно болит и пульсирует низ живота.

Я покажу тебе, глубока ли кроличья нора.

Химические препараты имеют над нами абсолютную власть. И я знаю, что моя кратковременная «любовь» к Ребекке в данный момент обусловлена очередной таблеткой, при этом я чудом сохраняю трезвость разума. Этого не случалось прежде. Что, если я не буду идти на поводу у желаний своего тела, а сконцентрируюсь на задании Дэниела? В конце концов, я просто обязана швырнуть телефон Стоунэма в высокомерную морду Кинга.

– Не прикасайся ко мне, – вдруг чеканю я, игнорируя предложение Бекс. Подражая вызубренному тону Дэниела, отдаю следующий приказ: – Лучше прикоснись к нему, – отстраняясь от Ребекки, открываю ей путь к мужу.

Морщинка между бровями Коула становится гораздо глубже, а выражение лица четко транслирует фразу: «Какого черта ты здесь раскомандовалась?»

Обхожу Ребекку и встаю у нее за спиной, обнимая. Оглаживая ее великолепное и пышущее здоровьем и сексуальностью тело, поддерживаю зрительный контакт с Коулом:

– Само совершенство, – на выдохе признает свой выбор мужчина, глядя на Бекс убийственно влюбленным взором.

Я мечтаю, чтобы мой мужчина так смотрел на меня.

Мой настоящий мужчина. Не муж-манипулятор, не его сын-кукловод. Не ублюдок, что одержим моим телом. А мой мужчина.

Существует ли он? И сможет ли он когда-либо принять меня со всей той грязью, что присутствовала в моей жизни?

И я безумно завидую Бекс, потому что она нашла своего сумасшедшего. Такого же двинутого на всю голову, как она, кто принимает ее со всеми ее достоинствами и недостатками.

Что до меня… я думаю, меня принять невозможно. Единственный мужчина, от которого я жду этого принятия, патологически не переносит грязь. Понимаете о чем я?

– Ты хочешь ее? – подразниваю Коула я. – Она такая красивая. И только моя на сегодня, – Бекс откидывает в сторону голову, а я после каждого слова касаюсь губами ее шеи, оставляя влажные следы от горячих поцелуев.

– Моя, – хлестким тоном отзывается Коул. – Я не разрешал тебе целовать мою крошку.

– Я ведь под кайфом. Не могу противостоять своим желаниям, – облизываю пересохшие губы, ощущая нарастающую потребность в том, чтобы меня хорошенько отжарили прямо сейчас.

– И я… – томно тянет Ребекка, выгибаясь в моих руках, словно кошка в период течки.

– Чего ты хочешь больше всего на свете сейчас? – согреваю дыханием мочку ее уха.

– Член Коула, – задыхаясь, глухо признается Бекс.

– Моя девочка, – рычит Стоунэм и подманивает ее к себе взмахом ладони. – Подойди ко мне. Обе подойдите. Моего члена хватит на всех, – кинув дразнящий и яростный взор на свою жену, мягко замечает он. Стоунэм играет со своей женой. Выводит на ревность словами, глазами обещая совершенно иное – он только для нее.

Два извращенца. Их же заводит это. На голову больные. Как мне это знакомо.

Вместо того, чтобы напасть на Ребекку, Коул берет меня за подол платья и тянет к себе. Заставляет наклониться к нему ближе.

– Ты одна из нас, – коротко выдыхает в мои губы и в следующую секунду его язык скользит по ним. Мягко, потом настойчивее. С влажным звуком он проникает вглубь моего рта, мастерски заворачивая своими действиями спираль внизу моего живота в пламенеющий кол.

Мне так приятно давно не было, и мне снова хочется раствориться в ощущениях, преумноженных препаратом.

– Бекс, на колени, – приказывает жене, на мгновение оторвавшись от меня.

– Какого черта?

– Не спорь. Займи его своим ртом, пока это не сделала другая, – с провокационной улыбкой заявляет он, намекая жене, на то, что у него в качестве альтернативы сегодня есть я. – Будь хорошей девочкой.

– Размечтался, – злобно фыркает девушка, а я лишь могу издать слабое «ах», когда чувствую, как ладонь Коула скользит по внутренней стороне моего бедра. Его умелые пальцы находят пульсирующий бугорок между сжатых ног.

– Ты очень чувственная. Не прячь это, – с этими словами, он вставляет сразу два пальца внутрь моего тела и сгибает их внутри. Надавливает манящим движением на набухшую точку, в которой концентрируется весь жар и голод. Каскадом разливается по телу, постоянно балансируя на волнах электричества, исходящих из сладкого эпицентра. Эмоции переполняют меня настолько, что я едва ли не падаю с сокрушительным стоном. Хватаюсь за его голову и цепляюсь пальцами в волосы Стоунэма, чтобы не упасть. Наклоняюсь к его лицу, чтобы вернуть горячий поцелуй и схожу с ума, ощущая, как его язык трахает мой рот, пока пальцы творят тоже самое с требовательным и жаждущим большего проникновения лоном.

Ребекке явно не не по душе тот факт, что Стоунэм пробудет другую женщину. Наш жаркий поцелуй с Коулом мгновенно прерывается. Не успеваю и слова сказать, как она забирается на него сверху, отклячив задницу на его бедрах. Начинает плавно двигаться, имитируя секс. Ее красивая грудь колышется напротив его приоткрытого рта. Это выглядит чертовски горячо.

– Я никому тебя не отдам. Ни одной женщине. Даже под кайфом, Коул, – пламенно заверяет она его, обхватив его лицо ладонями. В следующую секунду, она высвобождает его член из джинс и быстро направляет в себя.

От ритмичных и точечных движений пальцев Коула внутри я давно на грани. Прикрыв веки, я прислушиваюсь к их стонам и звукам жаркого секса. Шлепки плоти о плоть сводят с ума и доводят меня до грани чертовки быстро, позволяя ощутить приятную и мощную разрядку, присоединиться к их крикам.

Я уже не понимаю, что происходит. Приятная усталость овладевает телом, и я не уверена, что после столь быстрой кульминации мне хочется продолжения. Все-таки я здесь ради цели, и кажется, сейчас – наилучший момент для того, чтобы сделать все, что мне нужно.

Этим двоим не нужен третий.

Они без ума друг от друга.

Им необходим лишь элемент игры. Создание условий, где нужно вновь противостоять друг другу. Это их отношения, и их все устраивает.

– Никому не отдам, слышишь?

– А я тебя, детка, – слышу приглушенный ответ Коула я. Его пальцы давно не внутри меня, а на теле Ребекки.

– Кажется, я вам больше не нужна, – мой тихий голос теряется в их плавных и быстрых, нежных и страстных движениях. В их голосах, стонах, хрипах, в их одержимости. Вибрации их безумной любви затмевают все остальные звуки вокруг. И это играет мне на руку, несмотря на то что внутри меня гложет зависть.

Я мечтаю о таких отношениях, где не нужно притворяться. Где не нужно пытаться понравиться. Где не нужно заслуживать любовь.

На то, чтобы подменить телефон Коула у меня уходит секунда. Они оба не слышат и не видят никого вокруг. Трахаются, как одержимые, совершенно забыв о своем намерении замутить рандеву на троих.

Меня не смущает, что они занимаются сексом при мне. Секс по любви – это всегда так красиво, завораживающе, каким бы животным и полным греха он ни был.

У меня такое было лишь один раз в жизни. Но сейчас я ненавижу этого человека.

Сделав свое грязное дело, под аккомпанемент стонов перевозбужденной и доведенной до края Ребекки Стоунэм, я украдкой покидаю красную комнату. С облегчением выдыхаю, захлопнув за собой дверь. Прислушиваясь к ощущениям внутри тела, осознаю – я больше не чувствую легкой эйфории. Ничего, кроме пустоты и слегка ускоренного биения сердца в груди.

Надеюсь, от принятия сразу двух разных препаратов, у меня не будет серьезных последствий. Что-то мне подсказывает, что экстази не подействовало на меня должным образом, поскольку в организме еще осталась любимая греховная сладость.

Я это сделала – темно-синий смартфон Коула Стоунэма у меня в руках, а вопрос о его взломе уже не мне решать. Что ж, самое жуткое позади.

Стоит лишь подумать об этом, как Вселенная тут же хватает меня за горло и стремительно опускает в миску с собачей едой. Образно, конечно. Я имею в виду… что в эту самую секунду на меня нападают, до боли в костях сжимая локоть. В мышцах стреляет, в ушах звенит, удушье сковывает шею тугим чоккером. Такое чувство, что незнакомец хочет сломать мне руку или вывернуть ее из сустава. Они, итак, у меня сейчас хрупкие, хочу заметить.

Находясь в полумраке, я не в силах разглядеть своего обидчика сразу. Еще раз вскрикнув от боли, я наконец нахожу его взглядом. Нападающим оказывается взрослый мужчина с глубокими морщинами, поросячьими ноздрями и двойным подбородком. При этом – он, как и все местные богачи, одет с иголочки. Он из тех, кто оставляет состояние на пятой авеню, а вот на спортивный зал свои кровные явно жалеет.

– Какие люди. Горячая соска Кинга собственной персоной, – меня едва ли не рвет от мерзкого голоса, в котором я узнаю одного из дружков Роберта.

Майкл Доминго – один из магнатов его ближнего круга.

– Что ты тут ищешь, девочка? – похотливым тоном выдыхает он, дергая меня на себя.

– Отпусти меня! – истошно требую я, отчаянно осматриваясь в поисках камер и охраны. Но их будто след простыл. Хотя, готова поспорить, что видела их в холле еще пару минут назад и чувствовала себя в безопасности.

– Нет, милая. Ты слишком много хочешь, рыбка. Раз заплыла в сеть – будь готова стать ужином рыбака, – хрюкнув, шутит Доминго, обнажая свои белоснежные и карикатурные виниры. – Ты думаешь я упущу возможность поразвлечься с маленькой соской Роберта за закрытой дверью? – наконец, в конце холла я замечаю мужчину, напоминающего мне секьюрити. Набирая воздух в уставшие легкие, собираюсь закричать, но Майкл успевает заткнуть мне рот свое потной ладонью, от которой несет туалетным дерьмом.

Боже. Меня сейчас вывернет прямо в нее, если он не уберет свою мерзкую клешню подальше от меня.

Но убирает он ее, только лишь тогда, когда толкает меня в ближайшую VIP комнату.

Мой личный кошмар возвращается. Стоит лишь высунуть голову из песка – и я магнитом притягиваю к себе манипуляторов, психов и насильников.

Я и пикнуть не успеваю до того, как мужчина грубо хватает меня за волосы и нагибает вниз. Бросает на колени и ладони, заставляя приземлиться в позе на четвереньках. Внутренности обжигает адским пламенем, наполненным агонией и обидой. Как бы я хотела стать огнем и сжечь его член, если он посмеет им ко мне прикоснуться. Слезы предательски увлажняют глаза, когда его потная ладонь касается мое задницы, отвешивая самый унизительный шлепок в моей жизни.

– Всегда хотел тебя оттрахать, – я пытаюсь встать с пола, вырваться и убежать, но это приводит лишь к тому, что Майкл толкает меня на кровать. Теперь я уже могу разглядеть мерзкое выражение его лица, охваченное похотью и больным вожделением. В блеске его глаз я вижу то, что каждый раз отражалось во взоре Роберта – одержимость.

– Ты была такая уникальная. Он Боготворил тебя, ты знаешь? Он очень обрадуется, когда узнает, что ты вернулась, – под музыкальное сопровождение позвякивающей пряжки ремня, пыхтит Доминго.

Боже, еще чуть-чуть и меня стошнит. Слезы уже не слегка увлажняют веки, а текут по щекам беспрерывными реками. Любое мое сопротивление встречается со силой жирного Доминго. Я со своим весом в сорок пять килограмм просто не в силах оказать ему должный отпор.

– Заткнись! Отпусти меня. Он отрежет тебе член, если узнает, что ты меня трахнул, – пытаюсь вразумить Майкла я и любым способом остановить действия, которые он явно намерен со мной совершить.

– Я под кайфом, детка. Мне плевать. Пусть отрезает. Хочу посмотреть на его лицо, когда он узнает, что мой член был в тебе, – расплываясь в удовлетворенной улыбке, он широко разводит мои ноги. Толкается тазом, вжимаясь в развилку между ними. Я беспощадно царапаю его лицо, но все тщетно: Майклу не составляет труда заломить мои запястья над головой и пригвоздить меня к матрацу.

Это все происходит со мной. Снова. Из-за Дэниела. Нет в мире слов, которые бы описали мою к нему ненависть.

Мысленно я уже попрощалась со своей честью и достоинством (ах, а они у меня остались?), когда почувствовала, что от момента проникновения и насилия меня отделяют считанные секунды.

Губы Доминго настойчиво тянутся к моим и я намерена их искусать до крови. Да только его кровь фонтаном сама изливается на меня, сразу после характерного звука, напоминающего разрезание ножом живой плоти. Истошный крик вырывается из его рта вместе с алой рекой, водопадом стекающей на мою грудь.

От зловонного запаха багряной жидкости, созерцания мерзкой гримасы на лице Доминго и осознания всего треша, что происходит со мной прямо сейчас, я мгновенно вырубаюсь от ужаса.

– Он должен остаться в живых, – находясь в закрытом вакууме, слышу властный и ледяной голос Дэниела. – Доминго в больницу, а Эридой я займусь сам, – по коже бежит ток, от одного лишь представления о том, что мне снова придется остаться с ним наедине.

Больше всего на свете я хочу поставить его на место.

У каждого из нас своя одержимость, не так ли?

И больше чем в «sins», я нуждаюсь в мести. Но настолько тонкой и изощрённой. Напоминающей маленький осколок стекла, который никогда не будет заметен в моем ледяном блюде, что я подам семье Кинг на ужин. Однажды.

Глава 4

Дэниел

Прикладывая ключ-карту к датчику открытия своих апартаментов, плечом выталкиваю дверь вперед. Мои руки заняты Эридой, хотя я совершенно не ощущаю тяжести легкого тела на своих предплечьях, когда заношу ее в свое жилище. Старший секьюрити косится на меня с подозрением, но мне плевать. Один взгляд в его сторону – и он закрывает за собой дверь с другой стороны.

Я не только манипулятор, но еще и эмпат.

И в особо стрессовых для жертвы ситуациях, даже моей патологической тяге к чистоте свойственно вырубаться. Не спорю, желудок слегка скручивает от отвращения, когда я замечаю подсыхающие ручьи чужой крови на обнаженной коже Ри.

Меня защищает рубашка и перчатки. Прямого контакта с грязью нет.

А вот сознание то и дело озаряют флэш-беки. Картины из прошлого, так похожие на ту, что я вижу сейчас.

Это все уже было. В день, когда я направил одну из своих ползучих красавиц на отца, чтобы остановить экзекуцию Эриды.

Она уже истекала алыми каплями на моих ладонях.

Это было красиво. И отвратительно. Между совершенством и уродством любой ситуации лежит тонкая грань, на которой нам всем хочется балансировать. Иногда, это единственный способ ощутить себя живым. Для любого человека.

Эра никогда не поймет, зачем я все это делаю с ней. И прямых ответов она не получит.

Тем интереснее игра – смотреть, как жертва отчаянно пытается понять ее смысл. Выбраться из лабиринта. Над которым стоит просто взлететь.

С этой расчетливой и хищной мыслью, я опускаю спящую красавицу на свой белоснежный диван. Он проходит тщательную дезинфекцию утром и вечером. И после Ри, мне придется заменить несколько кожаных подушек.

Тщательно прохожусь прицельным взором по ее хрупкому, но не лишенному чувственных изгибов телу. Достаю из сумочки «артефакт» от Стоунэма, что с трудом раздобыла эта малышка, проявив изобретальность и смекалку. Заглянув в лицо одному из своих грехов. Желание поддаться похоти не так опасно, когда ты держишь его под контролем.

Когда ты можешь сказать «нет». Не позволить мужчине на тридцать лет старше тебя – трахать и причинять боль.

Сам не замечаю, как моя ладонь вдруг теряется в длинных и вьющихся волосах Эриды. Одергиваю руку, замечая, как трепещут ее длинные черные ресницы. Она причмокивает пухлыми губками, словно маленькая девочка. Внутренняя дрожь оставляет карту из мурашек на ее коже. Тяжело выдохнув, сбрасываю напряжение в груди и накрываю Ри пледом, стараясь заблокировать чувства неприязни, что овладевают мной, когда я прикасаюсь к девушке.

Попутно достаю телефон из кармана брюк и быстро набираю Коула Стоунэма.

– Привет, брат, – бросаю я, прислушиваясь к характерным для этих двоих звуком на заднем фоне. Не сомневаюсь, они только что с Бекс классно потрахались и теперь валяются в грязной клубной постели.

– Ну как, операция завершилась удачно? – полностью расслабленным и удовлетворенным тоном отзывается Стоунэм.

– Да. Весьма неплохо прошла. Но в холле ее поймал Майкл Доминго. Хотел изнасиловать, старый ублюдок. Живым или мертвым – он доставит проблемы. Но мертвым, доставил бы больше, чем живым, – с неохотой признаю я, все еще не в силах поверить в то, что позволил одному из самых «ближних» к отцу лицемеров приблизиться к Эриде.

Не сомневаюсь, что отцу уже все известно о местонахождении Ри. Он наверняка выстраивает свой план по ее захвату. И до осуществления его планов, осталась всего неделя.

– Ах, этот импотент. У него все еще стоит? – глухо усмехается Стоунэм.

– Ему шестьдесят. Как думаешь? – непроизвольно морщусь, представив определенную картину. – Как вы там поиграли?

– Бекс была великолепна. Моя девочка – актриса, достойная Оскара, – без лишней скромности хвалит свою жену Стоунэм. – Да и с Эридой мы неплохо провели время. Я имею в виду… она классная. Ее так легко погрузить в опыт. Я даже всерьез задумался о том, что хочу трахнуть и ее тоже, – кажется, в этот момент Бекс отвесила внушительную оплеуху своему мужу.

– Вы сумасшедшие, – ставлю диагноз я.

– А ты, нет? Зачем тогда издеваешься и дергаешь свою куклу за нити?

– А зачем ты годами издевался над своей женой в свое время?

Немного помолчав, Коул отзывается твердым тоном:

– Чтобы исцелить ее, – я не ожидал другого ответа. – Она нуждалась во мне. А я в ней.

Несомненно. Случайных встреч не бывает, вы же знаете?

– Я преследую другие цели. Ну, ты знаешь. Она – его слабое место. Он теряет контроль, хватку, себя, стоит лишь ей замаячить на горизонте. Время пришло.

– Где же твое аристократическое благородство, Кинг? Тебе совсем не жаль девочку? Ей очень досталось от вас обоих.

– Жалость… я постараюсь изобразить ее, – возвожу взгляд к потолку.

– Так значит ты просто используешь ее. Ничего больше? – резюмирует друг, пытаясь вскрыть мои вены. Я знаю, куда он клонит. Он судит по себе, и считает, что только любимая женщина достойна столь масштабного внимания в ее сторону.

Тот еще инопланетянин, наделенный рентгеновским зрением, подсвечивающим внутренности и души людей. Других в ближнем окружении я не держу.

– Абсолютно. Использую. Моя личная разрывная граната. Которую можно поместить прямо в сердце своего старика.

– Окей, я не настаиваю, – с недоверием отзывается Коул. – Только смотри, не заиграйся в свои психологические квесты. Как бы тебя вокруг пальца не обвели в итоге. Такие женщины, как Эра и Бекс – коварные создания. Прекрасные. Порочные… но коварные.

«Точно подмечено, любимый!», – доносится до меня приглушенный голос Ребекки. Губы раздвигаются в непроизвольной усмешке.

– Этого никогда не будет. Мне чужды все эти нежные чувства. Я никогда не позволю женщине влиять на меня. Больше никогда не позволю, – сдвигаю несколько пешек на декоративных нардах, расположенных на журнальном столике. – Это игра с нулевой суммой.

– Я не буду настаивать на своем мнении. И кстати… что насчет ее зависимости?

– Если она не пройдет через все стадии ломки и осознанно не откажется от препарата, она просто умрет. Через год или два. Последствия «sins» сравнимым с раковой опухолью, которая не так быстро, но постепенно разрушает организм, – невольно вспоминаю ночи, проведенные в лаборатории.

– Ну и кусок дерьма ты создал, Кинг.

Именно я создал наркотик, который впоследствии прибрал к рукам мой отец. «Sins» содержит в своем составе секрецию одной из моих любимых змей. Я был подростком, когда понял, что в живой природе вокруг нас сокрыто много тайн. Полезных и не очень полезных веществ, которые наделены разными свойствами. Тогда это было моим хобби. Способом сбежать от жуткой реальности, где мой отец был безбожным тираном, а мать – поехавшей сектанткой, которую я очень любил. Любил ее прежнюю, а не ту женщину, которая запугивала меня кошмарным и грязным миром, от которого нужно спрятаться в вакуумной коробке.

– Я создавал «sins» не для того, чтобы кого-либо убить.

– Мне лучше всех известно о твоих благородных целях. Но это не отменяет…

– Создавая столь мощный инструмент, нужно уметь сдерживать его последствия. Это я и делаю.

На заднем фоне я слышу мурлыканье Ребекки и осознаю, что затяжной разговор пора заканчивать.

Здание Эриды – спектакль. Телефон Коула, который она достала никакой ценности в себе не несет. Иногда секрет состоит в том, что его… нет.

Нажав на красную кнопку и оставив телефон на журнальном столике перед диваном, вновь возвращаю свое внимание к Эриде. Беру ее на руки, инстинктивно поморщившись от металлического запаха крови. В квартире стоит такая вонь, что я больше не собираюсь это терпеть и несу ее в ванную. Шаги медленнее, бесшумные – чтобы не разбудить. Я не готов сейчас к женским истерикам. Спящая женщина не доставляет больших проблем, а вот бодрствующая…

– Что ты делаешь? – сонным голосом лепечет Ри, встрепенувшись в моей хватке. – Господи, ты опять…

– Не опять, а снова, – к этому моменту, мы уже в ванной комнате. Пять секунд уходит на то, чтобы опустить ее в просторное джакузи и включить теплую воду.

Наши взгляды встречаются в неистовом поединке, держат друг друга на прицеле, пока я сжимаю лейку душа и настраиваю достаточный напор воды.

– Ты этого и хотел? Этого добивался? – придя в себя, девушка цепляется за бортики ванной, нервно оглядываясь по сторонам. Это происходит инстинктивно, ее подсознание насквозь пропитано командой «срочно вставай и беги». – Не обязательно было отправлять меня на тупое задание, чтобы в итоге просто помыть от чужой крови. Это твое хобби? Судя по тому постоянству, с каким ты это делаешь, – Ри возмущается и шипит. Она никогда не умела держать своих эмоций в себе. Будь то злость, радость, восхищение или возбуждение. Я хладнокровно беру ее за руку, направляя струи воды на ее тело таким образом, чтобы они напрочь выбивали зловонную кровь из ее пор. А не просто смывали с кожи.