«Опять дурацкие вампиры!..»

Часть крови из холодильника Неда ещё была при мне, так что голодать не приходилось. Одеяло со склада мне выдал сам интендант. Так что, лёжа с удобствами, я поочерёдно смотрел на всё. Глазами всех, кто прибыл в спасательной партии. Чтобы чего не пропустить. Ничего опасного для меня в их впечатлениях и мыслях не оказалось.

Так как я запретил москитам, клещам и прочему гнусу докучать мне, устроился я в своей берлоге совсем неплохо. И с интересом проследил, как идёт процесс опознания трупов. Тут я не забыл подстраховаться: один из самых обгоревших трупов принадлежал…

Мне.

Сюрприз? Вовсе нет – подходящего индейца я ещё утром обработал и привёл из его селения. И Лесли впустил его, и заставил слушать инструктаж, нисколько не сомневаясь, что это – я. И тот ведь – слушал. Хотя ни слова и не понимал.

С жертвами «Глобал Хока» проблем не возникло – вскоре, на следующее утро, опознали, или считали, что опознали, почти всех «своих». Сложнее оказалось с утонувшими в тоннеле – пришлось привезти акваланги, и кучу специфического оборудования, и посылать военных ныряльщиков.

Но к вечеру достали всех и оттуда. Теперь ожидал я только одного – когда старший офицер главного лагеря и базы (полковник Росс Хиггинс) сформулирует своё мнение для итогового отчёта, и я его (Вернее – их. И полковника, и его отчёт.) соответственным образом подкорректирую. Всё должно быть шито-крыто. Следов моего выживания и присутствия того, чего, как я выяснил из памяти Лесли, все Пентагоновские и Лэнглевские работнички больше всего и опасались – то есть, Супергероя с неземными способностями и амбициями! – обнаружить никто не должен.

Прошло, если можно так сказать, штатно.

Единственную проблему представляла моя Надя.

Поскольку она единственная выжила, да ещё и спала, когда вершились такие дела, её совсем затаскали по инстанциям. И допросами затрахали.

Ну, тут уж я ничего не мог сделать – всё должно было выглядеть естественно.

Поэтому пришлось ей пройти и через детектор лжи, и через сыворотку правды, и давление и угрозы… Ничего, её психика отличалась простотой устройства, и всё выдержала с честью. Я стал всерьёз подумывать, что она может мне пригодиться. И не только как сексуальная партнёрша, но и как добровольная союзница.

И безупречный исполнитель.

Вплотную заняться Надей я смог только дня через три, когда отчёт был составлен, и составлен так, как было нужно мне. И отослан.

Все события в нём полковник представил, как цепь нелепых случайностей и технических ошибок. Сложнее всего было не с людьми – и тут мы с руководством операции «Троюродный дядя» были вполне солидарны: они тоже смотрели на простых смертных как на расходнуемый материал, и легенда об их трагической гибели – уже ушла по местам работы и в семьи.

Проблема была со злополучным беспилотником.

Его странная, чтоб не сказать больше, потеря, сильно раздражала самые верха: в основном из-за его чудовищной стоимости, и сложности заполучить новый взамен потерянного. Поскольку это – агрегат буквально штучного изготовления. И новый взамен утраченного будет готов лишь через полгода.

Несчастного оператора затаскали похлеще Нади, и даже мучили, как и её, под гипнозом. (Ха-ха. Не настолько я непредусмотрителен…) И почему-то никого не удивлял тот странный факт, что больше часа никто из персонала, а не только злосчастный оператор, не замечал того, что передавал спутник, и пропажу изображения с камер этого чуда техники…

Ничего их старания не дали – разве что поставили бедолагу-технаря на грань нервного срыва. Я предусмотрел все их возможные действия, и – уж можете поверить! – мозг оператора был к ним готов. Да и мозг остальных из дежурной смены…

На четвёртую ночь я отправился в лагерь дружища Хиггинса.

Смело подошёл прямо к их пропускному пункту. А что мне сделается – небольшое усилие, и лейтенант с подчинёнными сами открыли мне ворота из жердей, обтянутых колючей проволокой, сами за мной закрыли, и думать забыли, что кто-то входил. Остальным часовым на вышках по периметру КП я просто приказал отвернуться, и бдить себе в джунгли. Так что они меня и правда – не видели.

Прошёл я к дежурному, приказал взять ключи от карцера, где держали мою… Походную жену.

Он меня и ввёл, и оставил нас наедине.

Надю я вначале долго рассматривал.

Симпатичная она всё же женщина. Особенно, когда спит и молчит: черты лица приятные: добрые, расслабленные… Ну ни дать ни взять – невинный ребёнок.

И тело – в моём вкусе. Мягкая, тёплая, большая. И излишним интеллектом не обезображена. А в постели так вообще – просто умница… Ну а заставить её теперь прекратить устраивать мне сцены, планировать наше совместное будущее, и ворчать – вообще не проблема.

Разбудил я её осторожно, попросив не шуметь. Сознания пока не трогал – хотел посмотреть, смогу ли я ей доверять, когда она узнает, что да как.

Первые три минуты, правда – никак, слёзы, море эмоций, и невнятные причитания, зато мне она была неподдельно рада. Ну, в-смысле, тому – что жив.

Посадил я её обратно на кровать, чтобы не рухнула. Рассказал про себя – как понял, что теперь сверхчеловек, про свои новые силы и возможности, да как собираюсь теперь стать властелином Мира… И что для этого сделал, и собираюсь сделать. Минут десять рассказывал. В конце предложил быть моей… женой и помощницей.

Только я уже видел, как оно будет.

Пока я рассказывал, я наблюдал, как меняется её «внутримозговое» и «душевное» отношение ко мне, и к тому, что я говорю.

Вначале, конечно – недоверие.

Потом, когда я мысленным приказом заставил дежурного снова войти и закатать рукав, и перетянул ему руку, и воткнул иглу… И выпил то, что набралось в стакан… А затем отослал беднягу. И заглянул в женщину уже по полной.

Увидел я такую брезгливость, и презрение!..

Словно я – тухлая смердящая падаль, которую она обошла бы за милю. Мыслей, сопутствующих этим эмоциям, было много. Некоторые касались религии, некоторые – морали. Причём критерии оказались почти как у моей драгоценной мамули…

Основная, однако, мысль была – «опять дурацкие вампиры!..»

Насмотрелась она дома сериала «Сумерки»… А там вампиры – красивые и гуманные высоконравственные борцы за справедливость… И ещё вспоминала сцены из сериала-боевичка про Блэйда. Тут уж ребята вроде меня – жуткие монстры, подлые твари, и нравственные уроды… Бред.

Словом, ничего хорошего для себя я в её мыслях не увидел. Особенно после того, как она въехала, что это я всех наших утопил и взорвал… И никому не позволил выжить.

А, собственно, чего я ожидал от простой американки, всё ещё верящей в фигню типа совести, демократии, человеколюбия, и доброго боженьки?!..

Ясно стало мне, причём так кристально, что правильно действовал древний Бог – один он был! И я должен быть один. Доверять и доверяться никому нельзя – предадут, как раз плюнуть. Идеология у меня теперь коренным образом расходится с, так сказать, общечеловеческой. А мне, пока не создал свою империю, нужно хотя бы часа три-четыре в сутки где-то спокойно спать. И регулярно питаться. И знать обо мне никто не должен.

Потому что не хочется быть обезглавленным.

Ничего я Наде тогда не сказал. Просто, когда до самого последнего закоулка изучил её мозг, и не увидел для себя, обновлено-свободного от предрассудков, ни единого шанса, приказал ей про мой приход полностью забыть, и спать себе дальше.

Всем бодрствующим часовым и прочим служакам полковника я тоже, само-собой, приказал меня или снова «не видеть», или напрочь забыть, равно как и о странностях ночного дежурства.

Ворота за мной закрылись.

И представлялось мне тогда – глупо, конечно! – что это за мной навсегда закрылись ворота той, старой, жизни… Что ухожу я от Человечества. Что не человек я больше, а – Монстр. Чудовище без совести и принципов. Без Господа в сердце.

Где-то в самой глубине души казалось мне, что, может, можно ещё всё как-то поправить, вернуть… Может, удастся дома, в Штатах, сделать мне какую-нибудь там операцию, или переливание… Расшифровать этот яд, и найти-таки противоядие к нему – чтобы вернуть меня, МЕНЯ, чтобы мог я снова жить, и быть как все… Простые люди, то есть.

Потом понял я.

Так чётко, причём, понял – не-ет.

Нет мне возврата. Добровольно мы – то есть, я – и тот, древний, и теперешний, от всего ЭТОГО – не откажусь.

Никогда. Ни за что.                                                                  Да и ни один человек, да и любое мыслящее существо, от этого не в состоянии отказаться – не то что Пришелец со Звёзд, или наивно-закомплексованный парень из низов.

Посмотреть хоть на царей там всяких, или Генсеков – уж и песок сыплется, и мозги не работают, и водят-то под ручки: ну, угомонись ты, да воспитывай внуков: нахапал на всю жизнь, и даже больше…

Нет. До самой неё, костлявой, будут сидеть, и место у кормушки удерживать – чтоб, значит, другим не досталось!..

Уж такая, видать, это штука – власть над людьми. Вкусивший – не отдаст!

Ладно, оставим вам, людишкам, дурацкую философию и дешёвое морализаторство. Тем более, что всё это у вас отработано, и так же как и религия, учит одному: ПОКОРНОСТИ!

Что делать дальше, я давно решил. Просто теперь буду без постоянной женщины.

Да и хорошо – заодно и генофонд улучшу, и новых ощущений получу. И в делах мне, собственно, помощники и не нужны – добровольные. Всё, что касается запланированного – буду делать один. Одному – проще. То есть, реально – всё проще.

Вот пришёл я на рассвете в одну из деревень. На пороге одного из домов уже встречают, заводят внутрь, подобострастно кланяясь, двое подходящих индейцев – сын и отец. Сами рукава закатывают, сами жгут друг другу накладывают. Я только иглу вставляю – потому как руку уже набил, поначитавшись того, что имелось по части врачевания в голове дока Неда.

Когда набралось в стакан сколько надо, сами подают его, снова с поклоном: с почтением, и неподдельным. Им-то мысль о моей Божественной сущности внушали с детства. Но – оставлять её там нельзя: неровен час, брякнут кому-нибудь, что почтили… и принесли жертву. Мне.

Это – следы.

А их я оставлять не собираюсь.

Вот они и забыли всё, и пошли себе в мастерскую. Где сувениры-то свои поддельные клепали для лохов-туристов. И торчали там всё время, клепая себе помаленьку, пока я со старшей дочерью не закончил… Улучшение генофонда.

Ну, что могу сказать. Былого удовольствия, конечно, я от секса теперь не получал. Но и того, что чувствовал – мне хватало. А вот девушка, как ни странно, прямо таяла, и сгорала от наслаждения – уж я-то видел. Прямо жалко было стирать такие воспоминания: вдруг они – лучшее, что было с ней за её полунищенскую серую сельскую жизнь…

У кого в деревне есть подходящий автотранспорт? Ага, нащупался, если можно так сказать, сам – действительно, я словно и не искал. Послал мысленный… как бы запрос – и нужный мне человек сам откликнулся, и пошёл заправить его, и подать прямо ко входу в лачугу. Это оказался лавочник. И лавку я ему приказал оставить на жену, и объяснил, что сказать ей и остальным. Разумеется, как я вышел и сел в его развалюху, и мы укатили, никто не видел. Даже он про меня ничего не знал – в упор не видел.

До столичного аэропорта добрались мы к обеду. Отпускаю беднягу на рынок за товаром – он как бы туда и собирался. Ну а я захожу в ресторан.

Вот. Подходящий по росту и размеру солидный господин. Заходим с ним в туалет, и он меняется со мной одеждой. Собственно, мы могли проделать всё это и на одном из обеденных столиков огромного зала: меня и его теперь в упор никто не видит. И ничего обо мне не помнит!

Порядок. Выхожу, поскольку еда меня уже не интересует.

Подходящего путешественника в Штаты я тоже выбрал легко. Никто его там не встречает, а дела можно будет сделать и в следующий уикенд – это я ему легко объяснил, забрал его билет и паспорт, и отправил бизнесмена-фруктозаготовщика домой, наслаждаться отдыхом и сном. А багаж ему теперь и не нужен. И забыл он уже обо всём.

На пропускной стойке никто даже и не заметил, что фото не моё – уж я постарался лицо подправить. Не-ет, не в паспорте – это было бы слишком просто, и уже не интересно. Я сделал лицо – себе. Соответствующее его фотографии и образу, который запомнил.

Не знаю, увидят ли его видеокамеры, но стюарды Пан-Америкэн и таможенники Гватемалы точно не заметили. Я теперь Федерико Альварес Перейра. Лицо у него поприятней, конечно, чем моё – вот и надо, пока не подберу другого кандидата, сохранять его на себе.

В самолёте хорошо. Комфортно лететь первым классом. Я смело поспал: благо – когда уже попал внутрь, и взлетел, беспокоиться не о чем. Но голову – на всякий случай! – прикрыл носовым платком. Лучше выглядеть чудаком, чем меняющим лицо колдуном: а так могло подумать большинство этих, вроде, солидных, людей, на самом деле жутко суеверных и трусливых в глубине души – уж это-то я видел.

Я же пока сомневался – смогу ли лицо удерживать во сне…

Проснулся уже на подлёте к стране-в-которой-я-родился.

Красиво выглядят все эти небоскрёбы Манхеттена с воздуха, особенно со всей своей ночной иллюминацией. Этакие рукотворные таинственно-многообещающие джунгли…

Ладно. Не хочу пока никого пугать. Высовываться и привлекать внимание не в моих интересах. Планы на будущее у меня, конечно, есть.

Для начала наведаюсь-ка я в Лэнгли, да посмотрю там как следует у высшего руководства: что кому известно про операцию «Троюродный дядя» такого, о чём Збышек и Лесли с Хиггинсом были «вне допуска».

Подправлю там у кого надо в мозгу-то: так, чтобы всё оставалось спокойно для меня.

Потом можно и пожить в удовольствие. Попутешествовать по свету – оглядеть, так сказать, будущие необозримые владения… Прикинуть – кем как лучше управлять: оставить ИХ существующее правительство, или посадить новое – удобное для меня. Но – вернуться потом в родные Штаты придётся. Всё же они пока – постольку, поскольку о других ещё ничего не выяснил достоверно – намбер уан в мире!..

И если не найду пресловутых глобализаторов-евреев, контролирующих Швейцарские и прочие капиталы и банки, управлять всем буду, наверное, отсюда. Из родных, как говорится, пенатов. Всё привычней. И со своими миллионерами – попроще.

Да и не хочу я мозолить людям глаза: затаиться дома тоже сподручнее: когда знаешь все ходы и выходы.

Вот и буду строить, в меру своих нескромных сил, Будущее Планеты. Да и не через Президента, само-собой. Он лишь жалкая публичная пешка. А – через Капитал.

Поначитался я в мозгах образованных наших, а они, слава богу, кругозором не обижены. Да и сам, вроде, не совсем тупой. Вычислить, кто из богатейших семейств в какой степени рулит, МНЕ труда не составит! А там и посмотрим…

Но главное, конечно – относительно конкурентов-Богов…

Не подпущу!

Поскольку я практически ничего не забываю, а доступ имею в любые, даже самые образованные и умнейшие мозги, похоже, скоро я стану реально самым умным и хитрым нечеловеком на планете. Да, собственно, разве может быть по-другому?!

Ведь когда крёстный-то мой прилетел сюда, две-то с половиной тысячи лет назад, вокруг были одни примитивные племена с каменными (Ну, это в Европе – с медными!) топорами. А сейчас – прогресс всё-таки. Мне, да и ему (Нам!) найдётся чему поучиться.

И если мы с ним – ну, то есть, Я – хочу обезопаситься от вторжения конкурента после очередного роения, надо подумать, как сделать эту цивилизацию сильнее и сплоченней. И, главное, как этого агрессора-претендента сразу обнаружить!

И ещё предстоит работёнка – выяснить, нет ли здесь уже чужаков. Не из нашего Роя, так из каких-нибудь других Рас межзвёздных бродяг и паразитов, типа того же «Христа», или Будды..

Очистить планету от них – задачка посложней.

Но – ненамного.

Ладно, сейчас спущусь из самолёта, и двинусь. Для начала – на кормёжку. Что-то я проголодался, пока спал.

Потом – жильё.

А потом – и делами займусь. А если там, в Пентагоне, или Лэнгли, что интересное найду – тоже опишу, и размещу здесь, в интернете. Читайте. Думайте, что это фантастика.

Мне вы всё равно помешать не в силах.

А если вдруг однажды проснётесь, ощущая дикую слабость, потерю воспоминаний о вчерашнем вечере, и обнаружите след от укола на локтевом сгибе…

То сразу же обо всём забудете!

Потому что Я так приказал!