В одной тональности…

Иоланта Сержантова

В одной тональности…

В одной тональности…

В одной тональности

живут, стареют, дышат.

Впадая в крайности,

дурного не услышат.

Стараются набыться.

Друг за друга,

Держась так крепко,

За свою услугу

пеняют жизни,

Ей же не перечат.

Ведь с высоты за ними, будто кречет

Она следит.

Но сладит ли?

Так… сладко

Разгадывать ту, жизненну загадку,

Она о том…

– Не стоит.

– Отчего же!?

– Да от того, что лучше быть не может…

Спросонья

Спросонья небо в розовом со сна,

Весна в его мечтах, но та далёко.

Оно одно, как прежде, одиноко,

Ему никто не крикнет: «Что ж ты, на,

Лови, как мяч, свою на век удачу.

Гляди на свет ты не смыкая век.

Ты – необыкновенный, человек.

И в счастье ты всегда неоднозначен.»

«То – к счастью?» Кто, участливый, спросил?

Вопросы лишни, отнимают время.

И ты живёшь, не покладая сил.

Перехватив удобней это бремя,

С которым ты, сроднившийся едва,

Уходишь прочь. Во след недоуменье.

Кому шагов осталось только два,

Кому – волны одной и два мгновенья.

Мгла

Мгла, как много бы могла,

Если б воздух от угла

Отставал не так заметно

Незадолго и рассветно.

Гуще сумерки, и пуще

Слой тумана стынет гущей.

Леса сгорблена спина,

Влагой снизу вверх полна.

Жизни тщательная тщетность, -

Сокровенна откровенность,

Коль доступна не была б.

Жизнь давным-давно полна

Лишних пошлых обещаний.

Как ненужными вещами

Наполняя пустоту,

Мы живём не так. Не ту

Выбираем и тропинку.

Влево-вправо… Под сурдинку

Сотню подлостей свершив,

Чаши не опустошив

Доброты, -наполним ядом

Ту, что ближе. Тех, кто рядом.

Снегопад

Нежное кружево

Сыплется стружкою.

Мимо, как странница,

Теншится1, тянется.

Яркою звонницей

Тает, и колется

Звуками брежными.

Думы безбрежные

Топят, торопятся.

Медленно копятся

Страхи, сугробы

И всё – на живую.

Нитку. Попробуй

Обидеть. Живу я

С тем, что досталось.

И с теми, кто встречен.

С тем, что осталось.

И давит на плечи.

Ты трусишь…

Украсить, как украсть.

И крадучись, проматывая действо2,

Ты уличишь себя всего лишь в паре действий,

Но одному сопутствует не страсть,

А ненависть. Простительно ли? Линий

Немного жизни. Им ли ты подстать

Кроишь лекало, то ли взято, или

Опять чужое?! Кто попросит встать

И заявить… Ты струсишь, не иначе.

И промолчишь. И, указав на дверь,

Другому, не себе, ты не заплачешь,

А будешь рад, что не тебя, проверь.

И после, рассудив, что всё проходит,

И дождь намочит всех, но не тебя

И солнце не тебе уже восходит.

Кого тогда ты станешь обвинять,

В том, что не так, как надо захотелось!?

Ты ж не нашёл на это страсти смелость.

Снег

Снежинке снег к лицу идёт.

Со снегом под руку идёт

Спокойно, с-нежно, сверху вниз.

И вот уже размяк карниз

И подоконник, а окно…

В пушистом капоре оно,

Глядится! Светел белый свет,

Покуда не растает снег…

Дым дотянулся до луны

Дым дотянулся до луны.

И там, у облака, измятым

Невнятно шепчет: "Где же мы,

И кем, откуда были взяты

Те, были? Подле них давно

Молва катится в чисто поле

И в нас неверие – одно,

А вера не одна, но вволю

Нам не дано собою быть.

Да кто ж мы?! Маяки вселенной

Кружат во всю. Умерьте прыть,

Их видом часто вдохновленны…

Вздыхаю, и в ночи, как тать,

Краду, те брызги света, чувства.

А где ж ещё их можно брать?"

На грани яви и искусства.

Игрушки мы…

Игрушки мы. Игрушечные. Грусть…

Так что же? Всё равно и, – ну и пусть!

И в темноте нащупывать порог

Не так-то просто. Ты устал, промок, продрог…

Стена – на ощупь… Ты, сердясь, включаешь, свет!

Но ты один. И никого на свете нет.

А, может быть, чуть дальше, впереди?..

Но нету сил уже терпеть или идти.

Да разве так нас отлучают?.. двери скрип,

И тот, единый, долгожданный, сладкий крик:

"Я опоздал?.." и слабый чай, и тёплый хлеб.

Я человек, и как я слаб, и как нелеп…

Самоцвет аромата сгорающих дров…

Самоцвет аромата сгорающих дров.

Семицвет, не иначе.

Волнение прячем

В том дыхании, между мерцания слов

Искр промеж, той, улыбкой сияющей печи.

А с утра за окном будто сумерки… Свечи

Исчезают, и с вёртким своим языком,

Словно змеи. Фитиль, завернувшийся в ком,

Постепенно становится копотью. Прочим

Здесь не место.

И даже в пространстве межстрочий…

Туманное

Укрыв туманом издали виденье,

Приблизив то, что подле, лишь на час,

Мы станем лучше, испытав сомненье,

И будет горше: прежде, не сейчас

Не разглядели! Гладили, гадали,

И на распутье ведали, вдали…

Одна тропинка с чьими-то следами.

Остались ли, не дальше ли прошли?

Но мим бежит от слов нелишних мимо,

Он связан тем, что видится иным.

И по-иному каждому, кто мнимо

Уходит прочь, как жизнь, тепло и дым.

Иней иначит все контуры (песня)

Иней иначит все контуры. Канторы, торы3,

и междометий притворство и церкви притворы, -

Только всего ли у всех: долготы, расстояний,

Полюса, плюсов, молчания. Эхо – признанье?

Так ли? Во след?! Наследили, не сладили. Сладко?!

Это намёки, ответы. Так просто?! Загадка:

Иней иначит все контуры. Зимние росы,

Это надежда на то, что остались вопросы.

Утро растаяло, день, он исчезнет, похоже.

И ничего не поделать нам с этим. Но тоже

Знаем, что иней растает. Дыхания нега

Справится с тем, что сокрыто под линией снега.

Иней иначит все контуры. Шутка ли это?

Кружится в солнечных лапах земля, как планета,

Но не пролиться бы в этой игре океанам.

Будет ли жизнь? Но прогнозы погоды туманны.

Подснежник

Подснежник протянул весне ладони

Он всё тянул: «Когда ж растает снег…»

Он, как и все, в глазах небесных тонет.

И, как всегда, не скажет небу нет.

Но до тепла – зимы ещё немало,

И день пока – чуть видимый просвет.

И я рисую мака контур алый,

И одуванчик, белый, ровно свет.

Его не сдунуть ветру ненароком,

И не завянет. Разве зачеркнёшь…

Но зацветёт не тем недолгим сроком,

А тем, которым… Ластиком сотрёшь,

Себя жалея. Времени на это.

Как неизбывность яркого рассвета…

В неё поверишь, раз и навсегда,

Когда ты небу просто скажешь «да».

В оправе вековых аллей…

В оправе вековых аллей

Янтарь тропинки. Лес алей

С зарёй вечерней. До утра

Его зовут с собой ветра

Туда, где лет ведётся счёт.

И время прячется ещё

В тех складках, где рождённый свет

Так юн, что он на грани "нет",

И льётся чистою водой,

Как счастьем. Отдалённый вой

То песня волка. В честь луны.

И леса горы, валуны

Кустов в ночИ, тропинки… строчки.

Во тьме мы, – волки, одиночки.

Других не видим, видно ль нас?

То – ночь без видимых прикрас.

Грешным делом

А не грешно ли ненавидеть грех?

Бывает он у этих и у тех,

У нас, сердешных, у Любви, у брата…

Так в ком же грех нам ненавидеть надо?!

Кошка

Отдохни-ка ты немножко,

Моя маленькая кошка.

Если ты не спишь, то мыши

Спят так тихо. Вроде дышат,

Но неслышно, осторожно,

Даже спутать их несложно

С тем помпоном детской шапки.

Аккуратный след от лапки

Под кроватью. Пыли ватой

Прикрывая мокрый нос

Мышка ждёт, что мама с папой

К ней придут. Но то – вопрос.

Как пройдут?! Не дремлет кошка.

Зорко смотрит. За окошком

Снег и птички, в доме – мыши.

Всё узнает, всех услышит.

Но, когда устанет кошка,

И потянет спинку, ножку,

Отойдёт поспать она…

Тут-то мышь и спасена!

Старый Новый Год

Подсвеченный гирляндой снег.

Сугробы сократили бег

Кудрей, что тянутся с небес

До наших мест. Одетым лес

Слегка как будто полноват.

А дятел вновь куёт набат,

Отвык. В кормушке бить горбушку

Куда как проще. Древо – пушкой

Как белым прахом снаряжён.

Парадно выглядит, сложён,

Но – пыли снежной, звук паденья…

И пусто место. Сновиденье

Под этот старый новый год

Мечты сбывает. Жизни брод

Все ищут, чтобы легче, проще

Тропинкой по тенистой роще,

Но не по пояс в том снегу

В котором я бреду, бегу.

Заблудший снег…

Заблудший снег… заблудшей той души

Куда белее он, нежней и тоньше.

Он как она, – не дышит, но спешит.

От Волги и почти до самой Оньши

Всё тянется и тянет то её,

Что грузны ветви клонит вечно долу.

Напополам, но поровну копьём

Любви к земле. И бродишь, будто полый,

Опустошён и полон той, вовек,

Названия к которой не сыскали.

Оправдан ты не жизнью, человек,

Но тем, что не сумели, не сломали.

Того с чем ты пришёл сюда, один.

Один, как перст. До снега. До седин.

Всё чересчур…

Ветра прозрачны, призрачны и мы, -

Перстом на бреге нас рисует время.

Волной смывает. Талый снег зимы

Не помнит. Слишком тяжко это бремя.

Всё чересчур. Не думать, не дразнить.

Вдыхая звонкий голос поднебесья,

Не чувствовать, как рвётся жизни нить.

Обрез абриса, волка тень иль песья

Округ тебя. И в чьём кругу ты сам.

Слезами омывает горя горы,

И перед тем, как глянуть, что там за,

С собою заверши все ссоры, споры.

О том, что в уходящем том дыму,

Себя ты не узнаешь, даже если

Окликнуть кто осмелиться, тому

Махнёшь тихонько хвойной лапой ели.

Открытый лист

Просвет меж облака рассвета.

В предгорьях утра, дня плато,

И накрахмаленный платок

Полей неубранных… Ответа

Нам не сыскать. Играя нами,

Тот сумрак, душу истомив,

Как с чайкой некогда, отлив

Исподтишка, волны валами

Сыграл однажды злую шутку…

И всё, сокрыта с головой.

Пробив пространство, он, прибой

Всего-то вздох, кивок, минутка, -

Теснит брега к началу дня,

И принуждая щурить очи,

По нраву нам и, между прочим,

Стихает, нашим взорам вняв.

А восхищения изъян.

Простителен и непонятен.

Искать на светлом тёмных пятен

Не стоит. Ветер нынче прян.

Вдохни его, вздохни поглубже.

Глаголь4 себе. И твой глагол5

Услышан будет. Лес и дол

Как будто плоше, реки уже…

Но так ли?.. В такт ушедших ливней,

Пунктиров, клякс, цветных полос, -

Калиф на час, на день колосс

Из их продрогших мокрых линий,

Без них – бесцветье… В полинялом

Краса своя. Порой, похоже

Осенней так-то. Жизнь – прохожий.

Казалось – вот он, понял, внял он!

Да мимо. Так лишь, посидит,

И: «время, после, уходи» …

Бери, что есть…

Январь рисуется, рискует

Не поминая зиму всуе,

И не листая календарь,

Он понимает, что февраль

Заполнит то, пустое место,

В котором так неинтересно

Грустить, стенать, лепить из снега

Тропинки. И служить побега

Причиной. Всех в тепло, в дома…

Была ли мама не права,

Когда твердила: "Прячьте душу!

Простынет! "Кто спешит нарушить

Её нешуточный наказ,

И, выбегая в сотый раз

В закрытый мир с открытым сердцем…

Со скрЫпом тянем ручку дверцы

Мы на себя… И вот он, вот!!!

Но он по-прежнему "не тот",

Что ожидаем. Время, жадно:

"Бери,что есть." "Давайте, ладно…"

Троеперстное

Острижен коротко, о, человека век.

Его существованья подоплёка,

В попытках заслужить не то упрёка,

Не то хвалы, до тех, смежённых век,

Которых сон не тронет уж навечно, -

Попытка. Пытка. Правы в этом ль мы?

Не лучше ли, той птицею, беспечно,

Разубедив молитвою умы,

В своём непостоянстве состояться.

И выкормить подкидыша скворца.

И разучившись лучшего бояться,

Понять печаль отца, того, Творца,

Которая столь истинна, столь вечна,

Столь очевидна, но не так проста.

Река нежизни длится бесконечно.

А в жизни это – три твоих перста.

Весны барабанная дробь

Нет зимы, нет весны. Только призраки, проза.

Пудрит снегом метели, что нервность, берёза

Свой жемчужный, узорный, как мраморный лик.

Свет луны через край свысока перелит,

Но не виден, пока. Нет метели конца.

Воду пьют из ладони, укрыв пол-лица

От смущенья, от спешки, от взгляда косого.

Кто не так, то считает, что это особый

Просторечия признак. А речка, как речь.

Но не молвит, покуда там лёд поперечь.

Собирается в косы завитых ручьёв,

Разольётся – расскажет о том, что ещё

Не слыхали, не ведали. Воды ли выли,

Или крик раскрасневшийся в ярости выпи,

Жизни тОропь и спутанность мыслей, как троп…

Всё ли мимо? Весны барабанная дробь!

Прохожий

Обрызганный лазурью лес

Цветами, льющими с небес

Свой бесконечный синий взгляд

На то, что не вернёшь назад.

И строгой вербы седина,

И мягкий ил, что ждёт у дна

Прикосновений света редких,

И мыслей горьких, часто едких,

Как слёзы, что текут из глаз,

У тех, кто любит только раз,

Но всех вокруг. Такое – часто.

И сердцем в грудь себе стучаться

Они умеют. Мимо – просто?

О землю, будто стёртой тростью,

Не опираясь на похожих,

Идёшь один, чужой, прохожий…

Сорока

Фонтан плакучей ивы и берёз,

Сирени спелой небо, день подрос

На пару хмурых взглядов так, окрест,

На весь заросший ельником, на лес.

Рассеянный по точкам в пыль рассвет,

Округа та, что сходит враз на нет,

И выбелены краскою лубки,

И облако смотавшие в клубки

Сидели в полудрёме у печи.

А свечи, будто ждали той ночи,

В которой всё для них, из меньших зол, -

Стекают капли воска лишь на стол.

И где-то, – угомонная сорока

Однажды замолкает раньше срока....

Я чищу землю солнечным лучом

Я чищу землю солнечным лучом,

Она – чуть ярче и приметно краше,

И прохожу вперёд, задев плечом

Тот полог, за которым то, что дальше.

И позади – раскрашен, шлейфом след,

Дымком тумана, тёплым влажно вьётся.

Но сделать то, чего не свете нет,

Никто не может, да и не берётся.

А так как есть… Попробуй уберечь.

Живи, не порти. Бережно ступая,

Несёшь главу повинну, ту ли, с плеч

Судьбы, что снегом слишком скоро тает.

Я чищу землю солнечным лучом,

И мне по нраву, это дело сложно.

Но глядя вдаль, не думать ни о чём, -

То, лучшее. Но вряд ли так возможно

Сквозь тюлевую занавесь метели

Сквозь тюлевую занавесь метели:

Тюльпаны, две синицы, свиристели

И ветер, что ни в чём не виноват,

Мешая обернуться, невпопад

За шиворот холодными стежками

Строчит, а та вода, что в твёрдый камень

Сумела вновь так скоро превратиться

Взлететь не может. Раненая птица

Весны, но то метель не потревожит.

Она берёт своё назад, и может

Зима ещё вернётся. Ведь должна!

Казалось, – прощена и не нужна,

Не вовремя! Но кто, роняя время,

Заметит… Бремя в нужный час не бремя,

Но лишь подарок, мимолётный дар:

Вблизи шаги и вздоха зримый пар.

Шанс

Упущен заблужденья миг

Того, кого тогда настиг,

Не смог на что-нибудь решиться.

Пришло ли время разрешиться

Не спору, но того сомненья,

О том, что каждое мгновенье

Даёт нам шанс, а, коль упущен,

Ты долго к этому допущен

Не будешь, иногда и вовсе.

Так листья, что в порывах осень

Роняет под ноги столь часто,

Не видит в том того несчастья, -

Что жизни их лишая, горе

Настигнет каждого и вскоре.

Судьба

Ржавеет пень неподалёку…

Так, подоплёкою намёка,

О жизни лес нам говорит.

Над ним, как солнышко, горит

Луны прозрачной бледный лик.

Наскучил? Скучен?6 Скучен?7 Злит.

Под спудом туч и облаков,

Как будто от семи замков

Давно потеряны ключи,

А где они, о том молчит.

И в такт неведомой судьбы,

Поёт негромко: "Если бы…"

Коронавирус

Короновали вирус, как блатного.

Так это было, то для нас не ново,

Земля просила не шуметь:" Потише,

Чтоб было слышно, как по полю мыши

Бегут за делом, веселясь отчасти,

Над человеком и его несчастьем…"

А как иначе удержать?! Камины

Стихами топим, а над лесом, мимо

Не облака, а чей-то вздох, похоже,

Остановиться он никак не может.

Шмель

Шмелям накрыли раньше прочих.

Не от того, что ночь короче,

Чем пару дней всего назад,

Не потому, что пуст наш сад,

Но, – привечаем, смотрим, любим,

И жизнь на то всё чаще губим,

О том нисколь не сожалея.

Тропинкой вдаль ушла аллея,

И манит часто за собой.

А позади, тот волчий вой,

Что раздавался в зиму чаще,

Когда, ступая снегом, в чаще

Лесной, сияющей подлунно,

Сует бежали тех, что тунны.

Куда как лучше? – зов шмеля

Услышать, как тебя, земля!

Облетела вишня налысо…

В вышине, над болотом цапля, как динозавр,

хрипела и материлась по адресу двух кобчиков,

что покушались на спокойствие ее деток…

Облетела вишня налысо,

Цапля вскрикивала горько:

"Как ты можешь, он не дрался!"

Кобчик усмехался только.

Всплеск, и – дно семейной драмы,

Той, последней в жизни кладки

Финт печальный. Цапля – дама,

Хоть снедают недостатки.

Шеи отвисает шарфик,

Голосок прокурен, вздорен,

И луны прозрачный шарик

Тянет по небу, но корень

Из земли подножку, падать

В мхом поросшие пригорки,

И осталось жизни – плакать,

Да глодать беззубо корки.

Как же…

Парочка бабочек под руку парочкой, -

С лёту под арочкой наперебой.

Солнце утюжит тропинки до лавочек,

Ветер крахмалит и сушит собой.

Звуки полёта шмеля основательны,

Но непросты, как закат и восход.

Как же ты был, человек, невнимателен…

Как же загадывал ты наперёд.

Бабочка удочкой хобота щупает,

Спутав ладошку с цветка лепестком.

Рыба не плачет, а хлопает, хлюпает.

Там же беззубка плюётся песком,

Чертит узоры-дорожки на донышке

Быстротекущей, как время, реки.

Греются мухи на мартовском солнышке.

Если не можешь сдержаться – беги!

Прочь от себя, насовсем, основательно.

Как же, ты был?! Человек невнимателен…

Рукописи… горят!

Сгорая, рукопись, даёт ту силу печи,

Которой не решаются перечить

Дрова сырые, и заплаканный лоскут

Случайно выпавший из влажных хладных рук,

Старательно терзавших ткань бумаги.

Нагими со страниц уходят страхи,

И бродят после нас, среди, промеж,

Стремясь проникнуть между сонных вежд,

Во снах гуляют,не надев перчатки.

А мысли, виноватые в зачатке

Того, с чем мы уходим, не затем,

Чтобы менять названья горьких тем

О жизни, чья ж беспечность, человека,

Всё ищет?! Не находит лишь ответа

На главное, зачем теперь и тут

Звучит его, столь бессердечный стук…

Не ищите Родине замену

Вьюжит март. Стыдится город южный.

Сахар пыли в полукружье арок.

В кружках не разбитых тротуаров

И подлесок всплеска, чай, простужен.

Подлым прошлым, нас не отвлекает,

Но сомненью в том не потакает…

Мнётся мненьем и мерцает имя,

Но не вспомнить. Реки, как сомненья:

Мимо, чуть смочив, корова вымя

В скользкий ил ногой. (О, небо, где я?!)

Пьёт, не отрываясь, воду Волги.

Ей любовь к земле привили в вену.

Нет вины на свете, это долго.

Не ищите Родине замену.

Ма

…

Рыданья напоказ?

Всё лучше, чем, сказавшись недалёким,

Не замечать, того, – гусиный клёкот,

Звучит не для забавы. Дальних мест

Так много, но родные – лишь окрест,

Того гнезда, где ты открыл свои глаза,

И в первый раз, взамен иного, ты сказал

То неизбывное и искреннее:"Ма…"

А дальше, что ж? Она всё знает, и сама

Тебя прервёт, и ненамеренный порыв

Собой закроет. И ещё один надрыв

На сердце будет зарубцован у неё.

А мне ль не знать об этом. Также и моё

Берегите друг друга

Неуместные прочерки, буквы и точки,

Аккуратного почерка грядки, как строчки,

Как намёк на земное, порука блаженства.

Но утрачено счастье, и чисто по-женски

Ищешь повод, подвох и в потоках упрёков

Забывается то, что опять одинока.

А в заботах о доме и сплетнях с соседкой,

Запиваешь слезами свой завтрак нередко.

И постель утюгом нагреваешь. При муже

Он стоял на окне и пылился, не нужен.

Только ты с пустяками никак не мирилась,

Ты, как баба базарная, – корчилась, злилась.

А теперь? Всё назад бы, впустила, да только…

Он давно уж с другой целовался под "Горько!"

И она – распустёха, неряха, беззуба,

И сварить не умеет ни щей и не супа.

Только – любит, то ясно по каждому взгляду.

Берегите друг друга! А что ещё надо?

Философическое

Оставлен след насколько крепче узы…

Всё видно там, где меркнет белый свет,

И талый снег не пахнет, и арбузы

БелЫ, невкУсны. В прорези монет

Не видно, только звон глухой о днище,

Нестройный звук гитарный, перебор.

Себя всегда не так, не там мы ищем:

Кому притворство, а кому притвор, -

Никак иначе, вздумалось, – бывает,

Звезда пропала, млечной пеной снег,

В минувшем он, как прежде, узнаваем.

Как от себя несбывшийся побег…

Свинцом на душу

Свинцом на душу – неба облака

Легли, и, настроения не пряча.

Прогонит ветер их, издалека,

И, миг спустя, окажется утрачен

Его простой и благородный лик.

Он бледен и безлик? То не по меркам.

Ему так шёл седой густой парик,

Но то был случай, прихоть иль поверка.

Примерно так же жизнь плашмя веслом

И по воде кругами неумело.

Но ты привязан к ней морским узлом

И тем, одним, но бесконечным делом.

Ни при чём

Следишь за тем, как утекает время,

Спокойно на поверхности воды,

И страхов ненавязанное бремя

Не трогает. Случится, но не ты

Окажешься к грядущему причастен.

Несчастен тот, иной. Так, между строк:

Ты ни при чём, и в этом безучастен,

Как распустившийся на дереве листок.

Экспромт-с

То было, – други, моцион, маца, мацони

Тому полвека, что же так? Куда нас гонят?

Куда уходят те, кто был так близок, друже?

И отчего теперь не ты, ни он не нужен.

И вспоминаю пополам да с горем фразу:

Что жизнь-мгновенье. Не соврал никто, ни разу.

Рецензент

Враньё милее правды? Что за диво?!