Кто там? Сказка!

Елена Платонова, Татьяна Юхнавец, Анастасия Ворончихина, Алёна Яковлева

Кто там? Сказка!

Алёнкино море

Дочка маму попросила

Ей про море рассказать.

– Знаешь, милая, словами

Это трудно передать…

– Расскажи про море, мама, –

Всё твердит она упрямо.

Мама чай уже готовит

И с дочурки глаз не сводит.

– Что ж, садись ко мне поближе

И веди себя потише –

Сказка любит тишину.

Расскажу тебе одну.

Одна девочка мечтала увидеть море. Но не то, которое есть в книжках и на картинах маринистов, а самое настоящее – то, что пахнет солью и тиной, то, что покрывает берег пеной, словно взбитыми сливками. Море, которое будет только её и больше ничьё. Алёнке было семь лет, и о море она знала только из сказок и энциклопедий. И вот однажды мама зашла в детскую с очень таинственным видом. Девочка решила, что затевается какая-то новая игра. Затаившись и зажмурившись, она вдруг услышала мамин шёпот над ухом: «Алёнка, мы едем на море!» Вмиг радость, охватившая девчушку, волной обрушилась и на маму. Алёнка обнимала и целовала её изо всех своих девчоночьих сил. А мама была просто счастлива. Дорога к морю началась с перелёта. Чтобы в самолёте было не страшно, Алёнка взяла с собой любимого плюшевого осьминожку Оську, который почему-то тоже боялся летать. К счастью, испугаться никто не успел, так как весь полёт девочка проспала, да и Оська тоже. А когда она проснулась, всё вокруг казалось сказочным сном! Диковинные цветы, пальмы, оглушительные крики чаек, а вдали виднелось оно – море! Мама с папой арендовали небольшой домик-бунгало на самом побережье. Алёнка всё никак не могла дождаться, когда уже родители разберут вещи и можно будет пойти на пляж. И вот, наконец, долгожданная встреча с морем… Алёнка бежит по тёплому рассыпчатому песочку, оставляя родителей где-то позади. Ещё мгновение и её пятки будут шлёпать по воде, разбрасывая в стороны солёные брызги. Как вдруг девочка заметила у самой кромки воды ракушку, а из неё торчали усики и подозрительные глазки на палочках. Только Алёнка наклонилась к незнакомцу, чтобы рассмотреть его получше, как обитатель раковины заверещал нечеловеческим голосом:

– Не отдам, не отдам! Моё!

Алёнка так и подскочила на месте от неожиданности:

– Вы говорящий зверь?!

– Сама ты зверь, – обиделся незнакомец. – Я Рак-отшельник. Борька меня зовут. И это мой домик. Я его недавно нашёл и никому отдавать не собираюсь.

– Что вы! Я и не хотела его у вас забирать, – начала успокаивать рачка девочка. – Меня зовут Алёнка. И я первый раз на море.

Склонившись в неуверенном реверансе, добавила:

– Рада знакомству.

– Вот это вообще тогда ужасно… – схватился клешнями за голову Рак.

– Что ужасно? И почему? – удивилась девочка.

– То, что ты тут первый раз! Ведь ты наверняка захочешь на память увезти домой какую-нибудь ракушку. Так все делают. Знай, свою не отдам!

– Я не знала. А зачем?

– Ракушка хранит в себе кусочек моря и, поднеся её к уху, ты всегда можешь услышать его шум.

Девочке эта мысль очень понравилась, но спугнуть нового друга она совершенно не хотела.

– А давайте дружить?! Я с родителями буду тут целый месяц. И каждый день смогу сюда приходить, – предложила Алёнка.

– Дружи-и-ить? – протянул задумчиво Рачок. – Да со мной уже давно никто не дружит… – прошептал он и смахнул клешнёй откуда ни возьмись взявшуюся слезинку. – Я и отшельником-то стал именно поэтому. Нашёл себе домик-ракушку и спрятался ото всех, чтобы меня не обзывали.

– А почему с вами никто не дружит?

– Потому что я жадина и врун. Так говорят…

– И кого же вы обманывали?

– Да всех! Вот, например, многие медузки – почемучки: постоянно что-то спрашивают. Спросили меня как-то: «Почему море солёное?» А я им сказал, что когда был маленьким, как они, очень много плакал – вот с тех пор оно и солёное. А они давай кричать: «Врёшь, врёшь!» А я им в ответ: «Бе-бе-бе, а вот и не!» В другой раз морская звёздочка спросила, почему у меня разные клешни. Ну, я и ответил, что победил в схватке с королевским крабом и отобрал у него одну клешню. А она тоже давай кричать: «Врёшь, врёшь!» А я ей: «Бе-бе-бе, а вот и не!» Да много чего я говорил. Но я не врал! Честно-честно!

– Ну и ну. Ведь обманывать – это и правда – плохо. Если бы меня обманывали, мне было бы очень неприятно.

– Но я не обманываю! Я фантазирую! Это же весело. Хотя все это называют враньём.

С этими словами Рачок забился в свою раковину и больше не вылезал. А Алёнка ушла домой, даже позабыв о море. Она много думала и с нетерпением ждала следующего дня, когда снова увидится с Борькой. На следующее утро в лучах ласкового солнышка девочка отправилась к своему новому другу и принесла ему угощение – своё любимое клубничное мороженое. Рачок очень удивился, увидев, что Алёнка не обиделась на него и пришла снова. Но ещё больше он удивился, когда она протянула ему мороженое. Каждый день девочка приносила Рачку то сочную черешню, то ароматную пастилу, то семечки, которые он ловко щёлкал клешнями. Рак удивлялся такой щедрости и как-то решил спросить, как у Алёнки получается делиться, не жалея для него ничего. Девочка сказала, что это совсем не сложно, ведь добро, которое отдаёшь или делишь пополам, становится ещё больше и добрее, делая тебя самого очень добрым. Так говорила её мама. Рачку это очень понравилось, но пока у него не было возможности проверить это на себе. Каждый Алёнкин поход к морю заканчивался поеданием вкусняшек и лёгкой болтовнёй обо всём на свете. Борька рассказывал ей о своих подводных приключениях: как он попал в плен к пиратам-морским львам, как удалял больной зуб акуле Акулине, а ещё о том, как ему вручили жемчужную медаль за полёт в космос на морском коньке. Девочка всегда очень звонко смеялась и никогда не обижалась на Борькины выдумки, ведь она и сама была такой же фантазёркой. Незаметно для друзей время отдыха подошло к концу. В последний день Алёнка подарила Борьке на прощанье карандаш с ластиком и блокнот, чтобы Рачок записывал в него свои истории, которые со временем можно будет превратить в волшебные сказки для морских обитателей. Рачок был так счастлив, что в благодарность преподнёс девочке – вы не поверите – свою раковину! И тут вдруг он почувствовал такое облегчение и радость, что теперь у него не оставалось никаких сомнений: добро, которым ты делишься, делает тебя добрее! Всё так просто – стоит только начать! Да и раковина теперь Борьке была совсем не нужна – больше ему незачем ни от кого прятаться. После отъезда Алёнки Рачок стал писать стихи и сказки. И теперь его фантазии, которые принимали раньше за враньё, никому не причиняли вреда, а лишь вызывали смех и радость. Так Борька стал известным в морских глубинах писателем, и счастливее его не было никого на всём дне морском! А псевдоним он взял себе Омар Бездомный. Алёнка же, вернувшись домой, поставила ракушку на самое видное место – на полочку рядом с фотографией мамы и папы, где сидел и осьминожка Оська. И каждый раз, вспоминая о Борьке, девочка подносила ракушку к ушку и слушала шум своего первого моря.

Сказку мама завершила,

Улыбаясь странно.

– Знаешь, милая, кто в сказке

Были дочка с мамой?

– Просто одна девочка и её мамуля…

– Нет, моя хорошая, – это мы с бабулей!

А ракушку Борькину с детства я храню.

Вот она на полочке – тебе её дарю!

Дочка с замиранием к полке подошла

И ракушку бережно ручками взяла.

Поднесла, как мама, ту ракушку к ушку,

И мурашки тут же добрались к макушке.

– Мама, можно это море будет лишь моё?

– Ну конечно, доченька. Всё моё – твоё!

Капризный Одуванчик

В те далёкие беззаботные времена, когда Царица Природа уже одарила зверушек пушистыми яркими шубками, а цветы – разноцветными широкополыми шляпками, случилась и наша история. На залитой солнцем лужайке, среди душистого многотравья, ромашек, колокольчиков и везде сующих свой нос вьюнков, рос капризный Одуванчик Макарка. Рос он как все, да не совсем. Лишь у его подножия расстилалось чистейшее в мире озеро, водная гладь которого была правдивее любого зеркала. Каждое утро Макарка смотрел на своё отражение в нём и начинал причитать: «Ну что у меня за шляпка такая? Что за цыплячий жёлтый цвет?!» И все цветы с изумлением смотрели на него, не понимая, как может не нравиться солнечная шляпка из бахромы. А жужжащие пчёлки по очереди садились на Одуванчик и представляли себя балеринками, танцующими в жёлтых юбочках-пачках Вальс Цветов. Одуванчик ужасно злился: «Все вокруг такие красивые, а я просто жёлтый! У колокольчиков изящные резные лепесточки и цвет небесный. Ромашки такие милые и белоснежные. А я просто жёлтый! Трын-трава, пустая голова!» И вот однажды мимо ворчливого Макарки пролетала Бабочка. Она не была похожа на тех бабочек, что обычно порхали над лугом. Её крылышки переливались всеми цветами радуги, а в лапке была ма-а-аленькая палочка-травинка. Бабочка села рядом с Одуванчиком и спросила:

– Почему ты всё время ворчишь?

– Как же мне не ворчать, если у меня шляпка ужасного жёлтого цвета?! – искренне удивился Макарка. – У остальных одуванчиков шляпки вон какие золотистые, словно солнышко, а у меня она цыплячьего цвета!

– И ты бы согласился поменять свою шляпку на другую? – осторожно спросила Бабочка.

– Разумеется! – усмехнулся Одуванчик.

– Ну что ж, если ты этого действительно хочешь, то я исполню твоё желание.

– А ты что, волшебница?!

– Можно сказать и так, – улыбнулась Бабочка. – Я помощница Царицы Природы. И у тебя, кстати, в запасе ещё два желания.

– Вот это да! – обрадовался Одуванчик и стал думать, какую бы ему шляпку попросить.

А поскольку он хотел выделиться и не быть похожим на цветы со своей лужайки, то решил заказать себе шапку, напоминающую кроличий хвостик. Как-то раз Макарка видел девочку, выгуливающую своего пушистого питомца. Уж очень ему тогда хвостик этого кролика приглянулся. Бабочка хмыкнула, подёрнула плечиком и взмахнула своей волшебной травинкой. И на Одуванчике тут же вместо солнечной легкой шляпки возникла белоснежная шапка из тысячи шерстинок-пушинок! Получив свой роскошный подарок, Одуванчик тут же бросил взгляд в зеркальную гладь озера. Отражение ему очень понравилось. Но ненадолго… Через пару минут капризный Макарка затянул новую песню:

– Да что ж это такое! Жарко мне в этой шапке! Не хочу, не буду её носить! – и полными слёз глазами Одуванчик посмотрел на Бабочку. – У меня же ведь есть второе желание? Хочу скорее избавиться от этой шапки!

Бабочка вновь, ничуть не удивившись, взмахнула травинкой. И в тот же миг в воздухе из ниоткуда появился ветреный хулиганистый мальчишка Ветерок, который одним дуновением скинул белоснежную шапку с головы Макарки и тут же умчался прочь. Одуванчик стоял зажмурившись. Но почувствовав лёгкость на голове, он с радостью распахнул глаза и скорее глянул в зеркало. То, что он увидел, совсем его не обрадовало:

– А-а-а! – заголосил Макарка. – Я же теперь совершенно лысый! Как коленки той девочки, что приходила гулять сюда с кроликом. Трын-трава, пустая голова! Что же я наделал?!

Одуванчик злился на свои глупые желания и хотел скорее всё исправить. Но Бабочка сказала:

– Не торопись, Макарка. Последнее желание – самое ценное. Если хочешь, я помогу тебе его загадать.

Макарка кивнул, а Бабочка, усевшись на листик земляники, начала свою историю:

– Когда я была ещё маленькой гусеничкой, тоже была недовольна своими лапками и тем, что всё время нужно куда-то ползти и что-то делать. К счастью, на своём пути я встретила волшебный Камень, который оказался помощником Царицы Природы. Моим первым желанием было стать такой же неподвижной, как он, чтобы никуда не торопиться. И я, вмиг скованная коконом, превратилась в куколку. Мудрый Камень ещё сказал, что если бы все были камнями, то мы так и остались бы жить в каменном веке. Находиться без движения мне быстро надоело, и я захотела лёгкости. Так исполнилось моё второе желание: я стала Бабочкой. Но и тут я оказалась недовольной, так как не могла, как прежде, твёрдо стоять на земле: суровые ветра сдували меня и не давали делать, что я хочу.

Наступила тишина, и Макарка с замиранием сердца ждал, каким же было третье желание. Улыбнувшись, Бабочка продолжила:

– Камень сказал, что он уже много веков лежит на одном месте и наблюдает за жизнью на Земле. И ещё ни разу не видел, чтобы Природа ошибалась. Так вот, Макарка, я даю тебе тот же совет, что и мне когда-то дал Камень: доверься Природе и позволь себе быть таким, каким она создала тебя. А со временем ты и сам поймёшь, как прекрасно быть именно тем, кто ты есть, а не кем-то другим. Царица Времени, кстати, родная сестра Царицы Природы. Когда-нибудь ты познакомишься и с ней.

Макарка долго смотрел на водную гладь озера и, наконец, спросил:

– Как я могу отблагодарить тебя, прекрасная Бабочка?

– Очень просто: исполни и ты для кого-нибудь три желания, – сказала она напоследок и, вручив волшебную палочку-травинку, улетела в радужную даль.

Макарка стоял в задумчивости. До сегодняшнего дня он и подумать не мог, что своё последнее желание потратит, как и когда-то бабочка, на то, чтобы остаться самим собой. Вот уже и солнышко собиралось закатиться за горизонт, и неизвестно, сколько бы Одуванчик ещё простоял вот так, в тишине, в своих мыслях, как вдруг послышался приближающийся детский голосок с капризными нотками: «Мамочка, мне не нравятся мои кудряшки! Хочу такие же прямые и гладенькие волосы, как у тебя!»

– Трын-трава, в кудряшках голова! – встрепенувшись, усмехнулся Макарка. Одуванчик гордо вскинул свою идеально гладкую головушку и подмигнул своему отражению: «Ну что ж, а вот и будущая счастливая кудряшка!»

Макарка не заметил, как со дна озера ему улыбнулся тот самый Камень, брошенный накануне в воду одним деревенским мальчишкой. Камень знал, что у Макарки всё получится, ведь счастливым можно сделать кого-то лишь тогда, когда счастлив сам.

Тайна Заоблачного Запрудья

А вы ныряли когда-нибудь в облака? Если нет, то сейчас самое время! Июньские облака – самые плюхательные из всех своих летних собратьев. Но увидеть их во всей красе можно только далеко за городом, там, где нет ни заводов, ни машин – клубы едкого дыма прячут облака от наших глаз… Итак, на сборы у вас ровно одна целиком съеденная тарелка борща с воздушными пампушками (тарелку при этом есть крайне нежелательно!) и компот из золотистых сухофруктов. А пока вы собираетесь, я расскажу вам историю про облачных ныряльщиков.

***

В дачный посёлок Запрудье каждое лето приезжали утомлённые городской суетой жители. Кто за чем: кто огурчики-помидорчики вырастить и ароматного малинового варенья наварить на всю зиму, кто в гамаке накачаться и побездельничать всласть. А одна девочка приехала как-то с родителями, чтобы, наконец, научиться плавать. Шурка Чижикова была уже взрослой первоклассницей, а точнее без трёх месяцев второклашкой. Учёба давалась девочке легко. Да и вообще всё, за что бы она ни бралась, всегда делалось быстро и почти на отлично. Помарочки случались из-за природной непоседливости и желания делать всё и одновременно. Единственное, что не получалось совсем, это плавание. Мечта – плавать как Русалочка из любимой сказки – разбивалась вдребезги каждый раз, как только Шурка заходила в воду и пыталась сделать хоть какие-то гребки руками и ногами. Плавать в школьном бассейне она так и не научилась, хоть и ходила на занятия. Проплавала целый год с дощечкой. И тогда мама сказала дочке, чтобы та даже не думала вешать нос (вероятно, места для носа в квартире попросту не было), а летом они с папой обязательно научат её плавать. Это лето для Шурки стало самым долгожданным. Июнь. Жара. И вот семейство Чижиковых в нагруженном под завязку автомобиле подъехало к воротам, за которыми их уже седьмой год подряд приветливо встречал домик цвета мармелада – солнечно-лимонный, как талисман дачного лета. До рождения Шурки это была дача папиных родителей, её бабушки и дедушки. Но на неё почему-то очень долго никто не приезжал, а вспомнили лишь с появлением маленькой Шурочки. Дачный участок, как всегда, был усыпан клевером и маргаритками, которые, словно жемчужинки, украшали газон. А запах свежескошенной соседской травы был самым сочным летним ароматом, который мог бы сравниться разве что с ароматом прибрежных волн. Но у родителей в планах на этот год была только дача… В первый же день Шурка с папой отправились на исследование водоёма, в котором ей предстояло научиться плавать. По дороге девочка увидела огромную, пупырчато-склизкую жабу, которая вдруг подмигнула ей и присвистнула. Шурка, не веря своим серо-голубым глазам, на секунду зажмурилась. А когда снова распахнула глаза, откинув со лба непослушную пшеничную чёлку, то на месте жабы увидела улитку, медленно ползущую в сторону пруда. Солнце стояло высоко и сильно припекало непокрытую голову. Вот Шурка и решила, что, возможно, так проявляется солнечный удар. Но чтобы не пугать папу, решила оставить эту мысль при себе. Пруд показался девочке большим, глубоким и неприветливым.

– Папочка, я не хочу тут купаться. Тут глубоко. И жабы. Я боюсь… – девочка совсем не желала учиться плавать в окружении лягушек и жаб.

– Милая, жабы не кусаются, а глубоко здесь не везде. Не бойся! Я буду с тобой рядом.

И тут Шурка увидела на водной глади пруда огромные белоснежные ватные облака, отражающиеся будто в зеркале. Чем дольше она на них смотрела, тем ближе они казались, заманивая поскорее плюхнуться. Дальше произошло совсем уж невероятное: улитка, доползшая до пруда, воспользовалась моментом, когда папа отвернулся, и толкнула Шурку своими глазастыми рожками прямо в воду. Девочка даже пикнуть не успела, как плюхнулась в самое ближнее к берегу облачко. Ощущение было, словно паришь в невесомости, а твои руки и ноги вязнут в зыбучих песках. Выбраться из облака ей помогла та самая жаба: она потянула девочку за обе руки к себе. Правда, оказались они не снаружи, на берегу, а под самим облаком, в толще воды. Жаба вновь подмигнула и поприветствовала гостью радушным кивком.

– Где я? И почему вы всё время подмигиваете?! – негодовала Шурка. Она не знала точно, стоит ли разговаривать с незнакомыми жабами, но что-то ей подсказывало, что другого выхода просто нет.

– Ты в Заоблачном Запрудье, – вновь хитрый прищур озарил жабий лик.

– Где-где?

– Ульяна Петровна, – обратилась Жаба к Улитке, – что же вы мне всё время каких-то неэрудированных детей доставляете!

– Жанна Аркадьевна, на них же не написано, эрудированные они или нет! – возмущённо пропищала Улитка, а про себя буркнула: – А если бы и было написано, то я всё равно читать не умею.

Шурка в недоумении смотрела то на Жабу, то на Улитку. Из всего происходящего ей было понятно одно: имена и манеры у обитателей Заоблачного Запрудья очень уж человеческие, и если сидеть с закрытыми глазами, то ни за что не догадаешься, что за зверь перед тобой.

– Скажите, пожалуйста, а зачем вы меня сюда толкнули? – теперь Шурка стала донимать вопросами Улитку.

– То есть как «за чем»? За облаками! Ты же хотела плавать научиться? А сейчас самый сезон: ныряй себе в центр облачка и плыви, а оно тебя будет поддерживать, словно надувной круг.

– Что?! – удивилась Шурка. – Вот так просто?

– Ну ты, конечно, можешь усложнить задачу и наесться всяких сладостей так, что облаку будет тяжело тебя держать. Но я бы не советовала, – заговорщически шикнула Улитка. – Так и в Подъильник попасть недолго, а оттуда уже обратной дороги нет.

– Не хочу в Подъильник! Хочу домой! – горько заплакала Шурка. Хотя соли в её слезах было гораздо больше, чем горечи.

– Э-э-э, ты что, насолить нам тут решила?! – всплеснула лапками Жаба. – Ну-ка, сейчас же прекрати плакать! Ты зачем на пруд пришла?

– Чтобы плавать научиться, – продолжала всхлипывать девочка.

– А чего тогда ревёшь? Ты попала как раз по адресу. Я тебя и научу, как когда-то твоего папу, – вновь подмигнула Жанна Аркадьевна.

– Как? Мой папа тоже научился плавать в этом пруду? – поразилась Шурка. И тут же удивилась, что после всего увиденного её ещё может что-то удивлять.

– Деточка моя, и не только твой папа, но очень многие жители Запрудья, и не без моей помощи. Но для начала я научилась плавать сама. Когда я была ещё совсем маленьким головастиком, плавать мне не составляло никакого труда. Я знай себе виляла хвостиком и играла в догонялки с многочисленными братьями и сёстрами. Но время шло, и я вдруг неожиданно для себя выросла и осталась без своего плавательного хвостика. Вместо него у меня появились четыре прыгательные лапки. Тогда я только и делала, что прыгала по траве и листьям кувшинок. А плавать боялась, ведь хвостика уже не было. Однажды, засидевшись на лепестке кувшинки, я увидела, что гладь нашего пруда превратилась в настоящее ложе подушек и перин из облаков. Мне нестерпимо захотелось плюхнуться и поваляться в них. Про своё неумение плавать я попросту забыла! И вот я прыгаю в самое пышное облако и начинаю пробираться сквозь толщу облачной воды. Лапами я развожу облака на своём пути, чтобы увидеть ещё и ещё: облака-барашки, облака-улитки, облака-киты… Как вдруг небо затянулось грозовой тучей, обрушился сильнейший ливень. Облака пропали, а я продолжаю разгребать воду лапками и ясно понимаю, что плыву! Я была счастлива и поняла, что могу теперь научить плавать кого угодно! Сложнее всего, конечно, с вами, с людьми. Столько вопросов задаёте, будто мы гораздо умнее вас. Ну что, деточка, ты готова плавать в облаках? – Жанна Аркадьевна подмигнула, но Шурку это уже совсем не удивило.

Девочка начала разводить облака сначала руками, а потом и ногами, и с каждым гребком у неё получалось всё лучше и лучше! Время в Запрудье и в Заоблачном Запрудье шло явно по-разному, так как вынырнула Шурка в тот момент, когда папа повернул голову обратно. И он увидел, что его дочка плывёт сама к середине пруда.

– Шурка, ты научилась плавать! По-лягушачьи! – папа был счастлив, а в уголках его глаз блеснули мальчишеские слёзы радости.

– Именно, папочка, по-лягушачьи! – подмигнула дочка и заливисто засмеялась.

Набежавшие тучи и накрапывающий дождик заставили Шурку вылезти на берег. К дому они с папой бежали уже под оглушительные раскаты грома. Мама встречала своих водоплавающих домочадцев с огромным тёплым пледом, дымящимся мятным чаем и лимонным пирогом, только-только вытащенным из духовки. Так, в тепле и уюте, за душевной беседой, Чижиковы отметили первый день дачного лета. А дождь ритмично отбивал на крыше чечётку, под звуки которой где-то поблизости танцевали Ульяна Петровна и Жанна Аркадьевна, довольные тем, что на одного облачного ныряльщика в этом мире стало больше.

Марфа и Лунный Кот

Жила-была девочка Марфа, которая ужасно боялась высоты и страшно любила кошек. Девочка, к слову сказать, была самой обыкновенной – красивой, как все девочки семи лет, мечтательной и в сером платьице. А вот волосы у неё были совершенно необыкновенные: длинные густые каштановые пряди собирались каждый раз в удивительные причёски и переплетались тоненькой атласной лентой так, что Марфа становилась похожей на средневековую принцессу. На дворе стоял душистый, слегка покрытый позолотой август – последний месяц в деревне. Время Яблочного Спаса, первого звездопада и… последняя надежда на незабываемое лето. Сегодня Марфа проснулась слишком уж рано: за окошком только начинала нежно щебетать малиновка и пробивались первые лучики ласкового солнышка. Девочка сладко потянулась, быстро надела любимое серое платье, полосатые гольфы с туфельками и выбежала на крыльцо. Там она широко раскинула руки, словно пытаясь обнять весь мир, и тихо, чтобы не разбудить маму, прошептала: «Доброе утро, новый день!» Утренняя прохлада, впитавшая в себя стойкий аромат горькой полыни, бодрила и освежала. Марфа стояла против дующего ветерка, зажмурившись, и, устремив свой носик ввысь, вдыхала ароматы, доносившиеся откуда-то издалека. Как вдруг ветер резко поменял направление, и вместе с дурманящим ароматом колбасы и волшебства надул Марфе под ноги рыжего Кота! Девочка от неожиданности взвизгнула и тут же зажала рот ладошками. Пока она приходила в себя от такого свалившегося на неё чуда, Кот вальяжно поднялся, отряхнулся и стал вылизывать свою шерсть как ни в чём не бывало.

– Кто вы? – наконец-то осмелилась спросить Марфа. – Откуда и каким ветром вас сюда занесло?

– Кхе-кхе, – откашлялся Кот. – Разрешите представиться! Я Лунный Кот. Упал прямо с Луны. Видимо, опять неудачно чихнул и сорвался. А ветер, судя по всему, был юго-западный, но это не точно…