Гнилое дерево

– А вот и вы! – радостно вскричал Глеб. Он больше не мог ждать. Ещё бы чуть-чуть и фотограф бы взорвался от перевозбуждения. Он поприветствовал своих сегодняшних моделей: Синицу – поцелуем в щёку, студента-психолога – рукопожатием. Попросил пройти обоих в гримерку. Объяснил, что сегодня никого кроме них нет, а особого мэйкапа не понадобится.

Аня пошла первая. Андрей решил быть тактичным до конца. Ведь открыта была только одна гримёрка почему-то. Совпадение? Не думаю. Он остался, поговорить с Глебом.

– Так и что у нас сегодня будет.

– Будете рекламировать одежду. Фотосет в журнале опубликуют. Всё на высшем уровне, как ты и просил.

– А ты молодец.

– Ещё бы. Только ты это. Укладочку то сделаешь, я надеюсь.

– Само собой. Надеюсь, у тебя в гримёрке найдётся все необходимое.

– Обижаешь. Шмоточки там же лежат.

– А эти? – Андрей показал на стопку одежды, что лежали рядом в самой студии.

– В эти потом переоденетесь, во время съемок.

– Ну, ладненько, надеюсь, она уже готова.

Арсеньев аккуратно толкнул дверь и хотел уже закрыть её обратно, как Синица, своим нежным голоском произнесла «Ничего страшного, заходи». Она стояла спиной к нему в одних лишь трусиках. Без тени сомнения Аня продолжала переодеваться, даже не собираясь прикрывать одной рукой упругие груди, которые и так были закрыты от взора. Зато в тусклом освщении гримёрки можно было во всей красе рассмотреть изящные лопатки, прячущиеся под длинными чёрными волосами, изгибы тела, осиную талию… И она нагибается за свитшотом, что лежит на полу, демонстрируя все достоинства своего таза. Очень низко наклоняется. Очень.

Андрей застыл. Синица заметила это и игриво улыбнулась, смотря на него вполоборота и натягивая на свои стройные ножки короткие шорты.

– А ты не будешь разве переодеваться? – почти смеясь, всё с той же улыбкой на лице произнесла она, проходя мимо Арсеньева.

Эта сучка умеет завести.

Дверь закрылась с той стороны.

И что это было?

Андрей смотрел на себя в огромное зеркало, что протянулось по всей ширине одной из стен гримёрной. Что же она делает? Она ведь ждала меня. И свет этот… Лак легко ложился на короткие чёрные волосы психолога. Он укладывал их набок, открывая свой высокий лоб. Ой да… Ещё пару взглядов в зеркало на длинный, слегка искривлённый переломом, что получил ещё подростком, нос, на голубые глаза, на острые скулы. Ох, ладно. Во что мне там придётся наряжаться?

Через несколько минут Арсеньев появился в окружении безликих светлых декораций, одетый в чёрную куртку-реглан с белыми рукавами. Декорации представляли собой стену на пару тонов светлее и ярче рукавов куртки, являющуюся фоном, и несколько такого же цвета кубов, один из которых стоял особняком, а остальные были выстроены в подобие пирамиды.

Фотограф был давно наготове, Аня сама прекрасно знала что делать, один только Андрей находился в чуждой ему обстановке и был немного сконфужен. Хотя, всё что ему нужно было делать, так это: выдавать себя за английского лорда и делать напыщенное ебало, с чем он и так повседневно успешно справлялся. Поэтому, внезапно появившаяся скованность исчезла через пару мгновений, после того как Синица в элегантной позе облокотилась на его плечо вполоборота, выставляя на показ свои филейные части.

Щелчок затвора.

Ещё раз.

И ещё раз.

Арсеньев всё так же стоит с невозмутимым ебалом в центре композиции, лишь меняя положение рук, то скрещивая их, то кладя на бедра модели, а Анечка крутится вокруг главного героя сегодняшнего действа.

Щёлк.

Теперь сольно.

Синице пришло время переодеться. А вот Андрею придётся еще постоять в своем облачении. Глеб подходит ближе. Хочет снять только бюст.

Голова набок.

Эх, жаль что он просит повернуться в другую сторону, ведь именно в это время прекрасная брюнетка опять оголяет свои груди, ради того чтобы, облачить их в тканевую броню бюстгальтера с причудливым узором из пальм.

Щёлк.

Укладочка что надо, лежит отлично. Профиль просто замечательный, строгие линии…

Щёлк.

А вот и Аня приходит на смену в стильной клетчатой рубашке, верхние пуговицы которой и не собирались застёгиваться, дабы не прятать такую красоту, как синицыно декольте. Ну и лифчик вроде тоже рекламировать надо. Только вот теперь пришла очередь студента переодеться.

А пока он облачается в модное чёрное поло и стайловейшую такого же цвета ветровку, пришло время девочке сделать сольник.

Садится на куб, колени в стороны, а ступни вместе. А шортики то очень короткие…

Щёлк.

Рука на затылке, волосы ласково обвивают шею…

Щёлк.

Перемещаемся на пирамиду. Анюта на верхнем кубе, Андрюшка снизу. Её стройные ноги вокруг его шеи, он нежно, как будто боясь разбить, касается её ляжек, гладит их. Чем-то похоже на постановку «Венеры в мехах».

Щёлк.

Щёлк.

Другие шорты для Синицы, строгая рубашка для студента.

Нет, не застёгивай.

Тонкие пальцы ласкают пресс.

В этой студии становится слишком жарко. Такое точно можно печатать в журнале?

Щёлк.

Пожалуй, надо прилечь. Вот и Аня только в бюстгальтере, носочках да шортиках осталась. Ложится сверху, голова на животе. Интересно, она его чувствует?

Щёлк.

Играется с волосами.

Щёлк.

Этот лифчик точно ей не велик? Я же всё вижу, блять.

Щёлк…

Господи, как же он тверд. Мне же теперь точно надо куда-то это выплёскивать. Что? Уже всё? Слава богу. Что же ты делаешь, Ань?!. Ладно, хуй с ним

Оба уже в гримёрке. Бюстгальтер спадает чуть ли не сам. На ней только шорты, да и все. Какие же всё-таки классные сиськи, ровно в ладонь. Он сажает её на столик, что вплотную к стене. Её лопатки касаются холодного зеркала, но при этом сама она горяча. Руки блуждают под рубашкой, гуляют по торсу, их губы сплетаются в страсти. Он кусает её. Только снять шорты и всё. Ты практически в ней, но чёрт!.. Глаза падают на металлическую коробочку с надписью SNUFF, но там далеко не табак. Она уже сама расстегнула ширинку. Какие нежные руки… Будто специально из коробочки высыпалась ровная дорога, когда Арсеньев пытался её взять, но уронил, почувствовав пальцы на члене.

Нет.

Нахуй всё это.

И вместо того, чтобы припасть к губам жгучей брюнетки, Андрей припадает к дорожке амфетамина, отшатывается от Ани, и, в чём был, бросается к выходу, по пути застёгивая брюки и рубашку.

– Воу воу воу, милый мой ты куда? – окликает его ошарашенный Глеб.

– Шмотки покупаю, за своими зайду потом. Когда в печать? – не останавливаясь, тараторит студент.

– На следующей неделе уже журнал тебе пришлю. Всё, окей?

– Всё заебись. Пока.

И вылетает в объятья сентября всего лишь в одной рубашке. Хоть на улице сегодня и подозрительно тепло, но не настолько же.

Продираясь, сквозь толпы людей, принимающих его за наркомана (что не так уж и далеко от правды), он вспоминает, что оставил портмоне в фотостудии.

Ну, ничего, пройдусь пешком

5

Полный бардак.

В голове, в съемной квартире и в жизни.

Сирота, как она сама себя называла, перебралась в северную столицу с год назад, чтобы учиться. Но как-то не сложилось. Отчисли в первую же сессию, друзей нет, помощи извне тоже никакой. Несмотря на это, от голода Нина не померла, на улице не осталась. Спокойно снимала однушку на Ладожской на деньги многочисленных любовников.

Красота спасет мир, как говорится, главное – умело ей пользоваться.

И вот, очередная пятница, а значит новая охота, новый поход в клуб, новые знакомства. Но это всё вечером. А пока: завтрак, душ, марафет. Миска, молоко, мюсли. Гель, шампунь, полотенце. Помада, тональник, тени. Платье красное, платье белое… А что под него надеть? Чулки? Не. Сегодня конечно тепло, но не настолько. Чёрные джинсы облегают икры. Может без лифчика? Может со скидкой. Что там есть с вырезом? Соски набухают от холода. Опять забыла закрыть форточку. Чёрт, и страница перелистнулась. Вечером надо будет дочитать.

Поворот ключа, скрип замка и шум элеватора. Нет. Лифт мне не нравится. Не зря я надела куртку. Всё-таки дует.

Автобусная остановка и томительное ожидание. А вроде и не на свидание бежит. Хотя свидания у неё давно уже не вызывают того самого трепета. Чувствует ли она что-нибудь? Сама не знает.

Что это за сумасшедший в одной только рубашке? Красивый. Блин. Нужный автобус.

Сквозь кутерьму и шум моторов она добралась-таки до нужного колодца. Открыла дверь парадной. Поднялась на третий этаж. И ждала. Ждала, когда из-за обшарпанной двери появится не менее потрёпанное лицо Кудесника и вынесет ей то, что реально вызывает у неё вожделение. Возможно, он пригласит её внутрь. Опять. Не на чай, а чтобы пропустить по затяжке. Она, конечно, откажет. Ведь знает природу его мотивов. Видела это уже столько раз в его глазах. При каждой встрече. При каждом случайном взгляде. И, хоть для неё это, в общем-то, раз плюнуть, она не зайдет, обронив что-то вроде «надо бежать».

Хотя можно разок. Он так мил со мной. Вроде идет.

Узкая щель в проёме. Как раз чтобы протянуть руку. Выискивающий взгляд. Миша никому не доверяет. Даже себе. Особенно, когда он под чем-то.

Обмен.

– Может, зайдёшь?..

На город медленно надвигалась ночь. Близилось время охоты. А Нина тем временем вальяжно валялась на диване, примяв своим телом кучу вещей, которые всё никак не доедут до стиральной машинки. Ну, нет для них места в графике. Проклятые наркотики отнимают всё время. Хотя для чтения пару минут она всегда сможет выкроить. Временами она читала даже во время «этого». И плевать, что обижались. Всегда можно найти нового.

И вот через пару минут сирота оставит развёрнутый сборник повестей на прикроватном столике. Наденет любимое платье, что еле закрывает репродуктивные органы. Приведёт волосы в порядок. Нанесёт боевой камуфляж и выйдет из дома.

Конечно же, без трусиков.

А на столе останется лежать открытая книга…

ФЕМИДА

По кривым, узким улочкам Эксетера, сквозь толпы простолюдинов пробирался к собору Апостола Петра герцог Генри со своей свитой. Он торопился, но вышел из замка, спешившись. И теперь его доспехи утопали в вонючей грязи, а он, не замечая этого, мчался вперед. Почти бежал, сталкивая прохожих в канавы. Его свита не успевала прокладывать путь в этом будничном море бедняков. Она толком не поспевала за самим герцогом. Слепая самоотверженность. И ради чего так спешить? Или кого? Что может заставить забыть обо всём, сделать тебя настолько безрассудным, что ты бежишь вперёд телохранителей в столь непростое время? Только любовь. И сильнее любви к подруге жизни может быть только любовь к продолжению самого себя. К детям.

Что же с тобой сталось Анна?

Поворот, и в конце улицы виден уже собор Апостола Петра, величественный, скалоподобный. Туда и держит путь Генри. Туда несут его ноги всё быстрее и быстрее. Вот и конюх поспевает с личной лошадью герцога. И, хоть до собора осталось всего несколько сотен ярдов, Генри вскакивает на белогривого и мчится во весь опор сквозь толпу, не думая вообще ни о чём. Женщины в ужасе кричат. Родители еле успевают выдернуть своих детей из-под копыт мускулистого жеребца. Только божьим провидением или удачей можно объяснить то, что толком никто не пострадал. Пару синяков да ушибов. Разве это достойная плата за спокойствие герцога?

Но вот и собор. Разгорячённая лошадь еле успевает остановиться у самой стены, чуть не скинув всадника прямо на одну из статуй, вырезанных в фасаде. В итоге поклон до пояса этим самым статуям и молниеносный взгляд вверх, вдоль всех этих готических колон, гармонично вписанных в убранство по-романски огромного храма божьего. Быстрая молитва. Нет. Скорее мольба. Мольба о том, чтобы с его девочкой всё было в порядке. Всё было хорошо. Такая короткая, но настолько ёмкая и протяжная, стремящаяся выше шпилей, выше неба, прям к нему самому. Из уст в уста.

Тяжёлые двери еле поддаются, почти не откликаются на толчки уставшего, вымотанного нервами и дорогой рыцаря. Но он не сдается. Разве он может себе позволить? И вот уже Генри в центральном нефе, замирает поглощённый величием сводов, масштабами сооружения, построенного лишь для связи с одним существом, и, как временами кажется, чтобы показать насколько один человек, сам по себе, мал и ничтожен в этом огромном мире, в этом огромном космосе. И вот, впереди, перед самым органом, в окружении епископа и капелланов, стоит на коленях она, устремляя свой взор в перекрестие узоров на потолке.

– Анна! – и крик раздаётся эхом через все нефы, огибает колонны, убегая в хоровой зал, залезая под скамьи, касаясь алтаря и возвращаясь обратно, заставляя витражи на окнах дребезжать от страха.

И снова бежит. Вперёд. Туда. Спасти её из лап священников. Хоть сам знает, что они не враги. Они здесь не причем.

– Герцог Эксетер… – только и успевает сказать епископ, но Генри отталкивает его, прерывая тем самым речь.

Быстрее. Быстрее обнять. Увезти. Спасти. Анна…

– Герцог Эксетер, дитя просто молилась. Что вполне разумно с её стороны в данной ситуации. Ваши лекари уже давно зареклись, что не могут ей помочь. Так, где же теперь искать ей спасение, как не в руках Господа?

Но вот прекрасное создание бормочет всё слабее и слабее, словно тая в руках отца. У неё лихорадка. Жар выматывает её и бросает в царство Морфея, казалось бы, невластного здесь бога.

– Не смейте принимать бред больного ребенка за обретение истинной веры. Ваши молитвы ещё ни разу не даровали спасение и не обрушили чудо. А вот нужный лекарь уже едет сюда. Скоро он будет в Плимуте. Надо только немного подождать и сделать всё возможное, что бы Анна тоже смогла дождаться приезда. Поэтому лучше ей быть под присмотром в надёжном месте. А вас, епископ, я попрошу больше к ней не приближаться. И к замку, кстати говоря, тоже.

Свита подхватывает безжизненное тело юной герцогини. И если бы не этот жар, то можно было бы и впрямь принять за труп. Но ещё рано. Ещё есть надежда. Поэтому Анну уносят. Да и сам отец её уже не стоит на ногах. Он и так уже очень устал. От всего. И очень давно.

Сначала чума, потом эта война, теперь ещё и вот это… Господи, за что ты так мучаешь меня? За что так испытываешь?

– Может быть, ваши молитвы не были искренними, и исходили не от сердца и веры? Обретите бога, Генри, и тогда он вас услышит.

Но в ответ лишь звонкий гул от захлопнувшейся двери…

Гул, разбудивший Анну.

Еле живая она пытается встать и идти самостоятельно. Но стражники не выпускает её, и, борясь с ними, она мечется в разные стороны, яркий свет ещё не дает раскрыть ей глаза, но вот… Она запрокидывает голову. Оцепенение. И крик:

– Вороны! Это всё вороны, папа. Видишь их? Видишь?! Они пришли за мной, папа, – вырываясь с новой силой, кричит юная леди и вскидывает указательный палец в небо, которое заполонила стая мерзких чёрных птиц.

Собравшиеся зеваки в ужасе крестятся, запрокинув головы. А Анна, снова теряя силы, погружается обратно в сон.

– В замок! Быстрее, – командует герцог и сам садится рядом с возничим, а не в карету.

Быстрее. В замок.

Тем же вечером Генри сидел задумчивый в тронном зале. Его не отпускали мысли о здоровье своего чада. Так любимого им. Сквозь окна смотрел он на проклятых воронов, круживших вокруг покоев Анны, и сам начинал верить в суеверия. Может и вправду они пришли забрать мою дочь? И в этот самый миг в залу влетает необычно огромный ворон, раза в два, а то и в три больше обычного, пролетает над столами и скамьями, сбивая свечи и канделябры, погружая комнату в полный мрак. И в этой кромешной темноте только и видно кроваво-красные глаза зловещей птицы. Огромные красные глаза, смотрящие куда-то в глубину души герцога, как будто забирая оттуда всё светлое, что там осталось, все надежды. И улетает, выпархивая из окна одновременно с раскатом грома.

– Сэр Генри, с вами всё в порядке? – голос советника раздаётся из темноты позади герцога.

Он только вошёл и не видел ужасающего зрелища. А может это всё почудилось ополоумевшему отцу?

– Всё хорошо. Только ветер задул свечи, зажги их.

– Что там с лекарем? – уже при слабом свете свечей спрашивает отец.

– Через три дня должен быть в Плимуте. Из-за бури его кораблю пришлось задержаться. Наши лучшие скакуны уже дожидаются его там, чтобы как можно быстрее доставить сюда, сэр.

– Это хорошо, это хорошо…

Слова Генри будто растворяются в воздухе. Его стеклянный взгляд смотрит куда-то в пустоту. Его разум явно сейчас не здесь. И сам он вместе с ним словно переносится из залы.

– Сэр?

– А?.. Да… Я тут подумал… Отправь завтра Анну на копии в Дартмур. Только так, чтобы никто не понял. Выведи ее тайно.

– Но, зачем?

– Так надо, Артур. Так надо. Просто сделай, как я говорю, и убедись, чтобы об этом знало как можно меньше людей. И да, смотри за воронами. В сопровождении возьми лучников, чтобы отстреливали всех чёрных летучих гадов, что последуют за вами. Это важно Артур. Чтобы ни единого ворона.

– Хорошо. Хорошо. Я всё сделаю…

6

Анна проснулась в небольшой комнатушке, которая, как ей показалось, находилась в каком-то сарае. По крайней мере, стены, пол и потолок были деревянными. Сквозь одно единственное окно лился густой столб света. От вчерашней бури не осталось и следа. Хотя леди мало что помнила. Помнила церковь, отца, раскаты грома, от которых просыпалась всякий раз, милую сиделку, что убаюкивала её, и воронов. Очень много воронов. Однажды проснувшись вчера, Анне, показалось, что она видела птицу с кроваво-красными глазами. Бред это или нет, она сама уже не понимает.

Рядом с ее кроватью на столике стоял графин, который она осушила почти полностью, даже не наливая воду в стакан. Прогулявшись по своим довольно миниатюрным покоям, Анна взглянула в окно и узнала дартмурские леса. Значит она ещё в Девоншире. Надо выйти – разузнать что происходит.

Дверь заперта.

Заперта снаружи.

– Эй. Стража. Кто-нибудь! Кто бы там ни был. Вам стоит немедленно выпустить меня. Я, Анна Холланд. Дочь Генри Холланда, герцога Эксетера и графа Хандингтона. Вам сильно не поздоровиться, если вы не выполните мои требования. Вас казнят.

Молчание

– Эй!

Легкий шорох за дверью. Видимо крики юной леди разбудили стражника, сладко дремлющего под дверью.

– Что такое?!

– Выпустите меня!

– Извините, мисс. Но ваш отец приказал держать вас взаперти. Если вам что-нибудь нужно, то мы принесём. Но покидать покои вам нельзя.

– Отец?! Вы, верно, шутите.

– Ни в коем случае. Я, Джон, из замковой стражи. Вы должны помнить меня. Я часто присматриваю за вашими покоями. Вы всегда спрашивали, как поживает моя семья, а однажды подарили моим детям восточных сладостей.

– Джон… Да, я помню тебя. И голос узнаю теперь. Ради всего святого выпусти меня отсюда.

– Эх,.. – с превеликой досадой вздохнул стражник, – не могу. Мне же тогда головы не сносить, мисс. А у меня трое детей и жена. Вы же помните. Как же они без меня.

В ответ Анна уже не произнесла ни слова. Шок и поднимающийся жар уложили её обратно в постель, где она провела весь оставшийся день, отказываясь от еды и воды. Только когда сиделка и стража покидали её покои, юная леди с большим трудом сама наливала себе стакан-другой воды.

К вечеру ей стало хуже. Снова началось головокружение. Пот прошибал все тело. Она то засыпала, то просыпалась. А бедная тётушка Мэй не отходила от кровати, постоянно меняя компрессы.

Больше в комнате никого не было. Но в какой-то миг Анне снова почудился тот кроваво-красный взгляд.

Ещё ночью стража отправила гонца в Эксетер с донесением о том, что любимой дочери герцога становится хуже и, возможно, она не протянет ещё пару дней, чтобы дождаться иноземного лекаря. Гонец прибыл утром. Новость совсем разбила Генри. Он хотел немедленно выехать в Дартмур, но ноги его подкосились. Часа два он не мог встать. И это промедление оказалось фатальным.

С трудом продирая глаза, юная леди пыталась понять, где она. Вё перед глазами плывет, голова гудит. Обрывки воспоминаний. Томас, война, Генри, вороны… Вороны! Да, это не сон. Она в Дартмуре. Она взаперти. И она умирает.

Надо бежать!

Постойте.

Кто это?

В углу комнаты, в полумраке стоял силуэт в белых одеяниях. Поскольку тучи сегодня заволокли все небо, и свет не заливал всю комнату, сразу его было не разглядеть.

– Кто вы? Как вы сюда попали?!

– Тише… Тише маркиза, я просто хочу вам помочь. Ранним утром я пробрался в ваши покои сквозь стражу. Открыть замок двери, за которой вас прячут, не составило труда. Но вот беда. Стражник за стеной уже проснулся, и выйти незамеченными уже не получится. К тому же, мы снова взаперти.

– Вы? Вы… Лекарь?

– О нет, я лишь его подручный. Мы с господином знаем о вашем недуге. Это очень особая болезнь. Не многие знают, как её побороть. Лекари вашего отца здесь бессильны. Оставаясь тут, взаперти, вы просто обречены на погибель. Вы должны пойти с нами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.