Ремесло Теней. На границе вечности

Второй удар прилетел почти сразу же, не дав мне даже перевести дух. Райт двигался неуловимо быстро, так что невозможно было понять, откуда нападет в следующий раз, и мне пришлось пустить в ход всю свою изворотливость, чтобы не получить новую порцию болезненных оплеух.

– Весьма изобретательно, – поддел он. – Вместо того чтобы контратаковать, ты извиваешься, будто червяк на сковородке. Хотя в этом, пожалуй, что-то есть. Новое слово… хе-хе… стиль.

В ответ я лишь застенчиво улыбнулся:

– Мы славимся не этим.

– О, ну я-то знаю, чем вы славитесь. – Райт оскалился, скользя по мату, словно змей. Плавность его движений напомнила боиджийских дикарей, неуловимых и неотвратимых, как смерть. – Знаешь, ведь этот наш с тобою бой – непросто дуэль. Так я покажу всем, чего на самом деле стоит ваша каста особенных… элийров. Мастера вечно носятся с вами, будто вы лучше остальных. Но я докажу, что это не так. И докажу самым простым и понятным способом, который существовал со времен, когда вместо сознания во Вселенной были только инстинкты. Сначала я разобью твою наглую рожу, а уж потом пусть Бавкида посмотрит на тебя и скажет, кто из нас лучший.

Столько пафоса в словах обычно Райту было несвойственно и, проанализировав их не занятой попытками увернуться от очередного града ударов частью сознания, я пришел к выводу, что здесь есть что-то еще, не имеющее отношения к междоусобной классовой борьбе. Нет, за этим определенно стояло что-то личное, но вот что именно, я пока не догадывался.

Райт сделал резкий кувырок надо мной и, приземлившись за спиной, едва не снес мне голову ударом ноги.

– Ты же понимаешь, Сети, что долго так проскакать у тебя не получится? Все равно придется вступить в бой. Чтоб проиграть.

Тут он был прав – в бой вступить придется, но только не на его условиях. Выписывая передо мной замысловатые пируэты, Райт пытался спровоцировать меня ударить по нему Тенями. Он хотел, чтоб я сдался и пустил в ход свои ментальные трюки. Это было также очевидно, как и то, что без возможности сосредоточиться, я бы не сумел пробить его ментальный блок, а значит не мог победить. Никак. И Райт это прекрасно понимал.

Вдруг он резко взмыл вверх, словно выпущенный из бластера сгусток, и полетел по дуге, вытаращив перед собой руки с согнутыми наподобие когтей пальцами, намереваясь вцепиться ими в мою глотку. Но на том месте, куда Райт затем приземлился, меня уже не оказалось. Вместо этого, его ждало нечто куда менее приятное – удар невидимого молота, припечатавший ассасина к полу.

Я сразу же почувствовал, как изменились настроения среди алитов, да и сам Райт казался удивленным свыше всякой меры. Пока он поднимался и сплевывал на белый мат кровь, я еще раз попробовал зайти под оболочку его мысленной защиты, но все без толку. Тогда я попытался обвязать его тело нитями Теней и попробовать ударить им о барьер из алитов, но к этому времени он уже взял себя в руки и, рассеяв созданные мной путы, превратил удар о живую стену в сложный кувырок, завершившийся приземлением на ноги.

– Ты же не думал, что сумеешь одолеть меня этим? – спросил Райт с усмешкой, которая, впрочем, выдавала некоторое напряжение с его стороны.

– Разок-то получилось, – заметил я.

– Больше не выйдет.

В следующую секунду он метнул в меня пламенным залпом, который, как затем выяснилось, оказался лишь отвлекающим маневром. Потому что следом за ним прилетел и сам анаки, ударом ноги заставив меня едва ли не вылететь за пределы круга.

Приземление оказалось весьма болезненным и сопровождалось разноцветной россыпью звезд перед глазами. Почувствовав привкус крови во рту, я поморщился. Хорошо, хоть удар пришелся не по лицу, иначе к вечеру меня было бы просто не узнать.

– И вот ты лежишь, будто мешок с навозом, – констатировал Райт, подходя ко мне поближе. Присел и приподнял мою голову за подбородок, чтобы удобней было смотреть в глаза. – Неужто так больно, Сети? Ну ты поплачь, поплачь и легче станет. Я, так и быть, дам тебе такую возможность. Не стану ломать твою волю сразу и немного подожду, чтобы ты понял, почему я с тобой это делаю.

Пока звезды еще танцевали, я умудрился спросить:

– И почему же?

Тогда Райт наклонился почти к самому моему уху и тихонько, но злобно прошептал:

– Муэрра, Амьен и Тефери. Не следовало тебе убивать их.

– Я никого не… – попытался сказать я, но был остановлен сильной пощечиной.

– Заткнись, сейчас я говорю, – прошипел он. – Не стоило тебе к ним вообще приближаться. Я знаю, что Бавкида и в этот раз попыталась замять дело, чтобы тебе все сошло с рук, но со мной такое не прокатит. Ей, наверное, следовало меньше болтать об этом при посторонних, но слово – не птичка.

– Я сказал, я никого…

Еще один удар и звон в ушах, похожий на колокольный.

– А я сказал: заткнись.

– Райт, что ты там возишься? – послышался слегка обеспокоенный голос Септима. – Он признает поражение?

– Одну минуту, мастер. Мы как раз это обсуждаем, – ответил Райт, а мне прошептал: – Ты знал, что мы дружили, Сети? Знал? Тебе следовало дважды подумать, прежде чем довести ребят до самоубийства. Они всего лишь пошутили, а ты их уничтожил. Так неужели думаешь, что после этого я оставлю тебя в покое?

– Так это твоя месть? – Мне почти удалось выговорить это с усмешкой.

– Какой догадливый! – хихикнул анаки. – Только в отличие от тебя, я никого убивать не стану, но сделаю все, чтобы твоя жизнь стала невыносимой. – Он, наконец, отпустил мое лицо и негромко проговорил: – А сейчас ты признаешь свое поражение и поползешь в медблок. Дальше я уже решу, что с тобой делать. Но если вздумаешь сопротивляться, я сверну тебе шею на глазах у всех, и никто меня за это не осудит.

Что ж, с этим трудно было поспорить, хотя я особенной покладистостью никогда не отличался. Райт полагал, что взял надо мной верх. Жаль, ему было невдомек, что для того, чтобы одержать победу над элийром, мало просто побить его. Необходимо еще заставить признать поражение, а этого-то как раз и не произошло.

Кровь капала на мат из разбитой губы и носа. Я не смотрел на Райта, сосредоточившись лишь на маленькой алой лужице, постепенно разраставшейся на полу. Каждый удар капельки о белую поверхность отдавался в моей голове молоточным боем. Я чуть приподнялся, сделав вид, будто собираюсь утереть лицо. Яркий свет, льющийся с потолка, больно бил по глазам, и на его фоне мускулистая фигура Райта казалась расплывчатым темным сгустком. Его мысленный блок по-прежнему оставался непробиваем, но нетерпение, с которым он ожидал моего решения, клубилось вокруг алой дымкой.

Вдруг рядом выросла вторая тень.

– Алит Эпине, ты признаешь поражение? – спокойно спросил Септим.

– Секунду, мастер, – откликнулся я и поморщился.

Тогда Райт наклонился снова и произнес:

– Может, мне тебе врезать еще разок, чтоб ускорить процесс, а?

И именно в этот момент я, успев собрать силы в кучу, схватил его за руку и пустил через нее маломощный электрический разряд. Райту это большого вреда не причинило, зато заставило расслабиться и пропустить меня внутрь своих мыслей. Это напоминало падение в темный колодец, с той лишь разницей, что вместо ледяной воды меня накрыли волны чужих воспоминаний. Размытые тайны и полускрытые желания анаки окружали со всех сторон, но я, вопреки искушению, искал вовсе не их. Моей целью был узел намерений, сплетенный из гнева и желания отомстить за друзей. Собрав остатки сил в кулак, я собрался ударить по этой точке собственной волей, хоть и знал, что это может полностью разрушить то, что Райт называл своим сознанием. Одним махом я мог превратить его в лишенное разума существо, да только не был уверен, что имел на это права. В конце концов, как бы я к нему ни относился, его мотивы были мне понятны. Да и кто сказал, что на его месте, сам я не поступил бы так же? Все мы здесь наемники… с предназначением… Вдруг красивое девичье лицо явилось перед моими глазами и так же быстро растворилось в мешанине переживаний, заставив кое-что вспомнить…

Я выпустил руку Райта и кое-как поднялся на ноги. Септим, как и прежде, топтался рядом, а алиты не смели разорвать круг. Между их плеч мелькало угловатое личико Квет Ра, неотрывно следившей за ходом поединка. И только Райт оставался на полу, без сознания, в луже собственных выделений – очевидно, я все-таки немного переборщил с электрошоком. Все остальные смотрели на меня, и под этими взглядами я ощущал себя преступником, ожидавшим приговора суда.

– Простите, мастер, – пробормотал я, низко опустив голову.

– Теперь я лучше понимаю Аверре, – сказал Септим, и голос его в этот момент совсем не звучал осуждающе. – С вами элийрами всегда следует держать ухо востро.

Я не уловил подтекста и удивленно поднял на мастера взгляд, но он уже присел над Райтом и прощупал его пульс.

– Он жив, – констатировал Септим чуть ли не с удивлением, и все до единого алиты облегченно перевели дух.

Это вынудило меня возмутиться:

– А вы что подумали?

Но Септим на ответ не расщедрился.

– Ты понимаешь, что теперь он тебе этого просто так не спустит? – спросил он.

Я кинул короткий взгляд на безмятежное лицо Райта.

– Когда очнется, то ничего не будет помнить.

– Ему напомнят, – заметил мастер.

Я пожал плечами и, обведя алитов чуть насмешливым взглядом, поинтересовался:

– А у кого хватит смелости? Зная характер Райта, могу сказать, он сам отделает каждого, кто вздумает напомнить ему о произошедшем.

– Очень умно, Эпине, – кивнул Септим с улыбкой, которой я прежде от него никогда не видел. – С тобой, оказывается, опасно иметь дело.

Я перевел дыхание, прежде чем сказать:

– Только никто, почему-то, в это поверить не может.

Поклонился и, взяв Квет Ра под руку, вышел вон.

Глава 7

Граница тени

– Держи платок, – сказала она, когда мы загрузились в лифт и понеслись в сторону медицинского блока.

– Что? Опять? – спросил я, тупо глядя на не самый белый кусок ткани и вспомнив Бавкиду.

Квет Ра удивилась:

– То есть?

Но я лишь отмахнулся и забрал платок из ее тоненьких ручек. Сейчас, когда все было позади, и уровень адреналина в крови снизился, мне по-настоящему стало больно. Приложив платок к ране, я уперся в стенку кабинки затылком и прикрыл глаза, надеясь, что монотонное и еле слышимое жужжание подъемников заставит пульсирующую внутри черепа боль немного утихнуть.

– Должна сказать, это было впечатляюще.

Устало приоткрыв один глаз, я уставился на Квет Ра. Она продолжила:

– Не обольщайся, это совсем не похвала. Смотреть на то, как вы с Райтом скачите друг вокруг друга, оказалось очень занятно. Хотя больше похоже на танцы древолазов в период спаривания, чем на настоящий бой.

Разлепив и второй глаз, я отнял руку с платком от кровоточащего носа и внимательно посмотрел на бордовое пятно, расползшееся по ткани, затем снова перевел взгляд на девушку:

– И чего же, по-твоему, в нем не хватало?

– Необходимости сражаться, – спокойно ответствовала она. – Вы оба хотели начистить друг другу физиономии, но лишь затем, чтоб показать свою удаль перед зрителями. Вам нужно было, чтобы вас оценили. То был бой напоказ, а такие бои, как правило, не вызывают у меня ничего, кроме зевоты.

Я фыркнул в ответ и вновь погрузился в себя, стараясь унять боль с помощью целительных токов Теней, струящихся вокруг. И только Ра не унималась.

– Ты ведь элийр. Ты мог бы заставить Райта сдаться, даже не начиная боя.

– На случай, если ты не заметила, он позаботился о защите. Если бы Райта было так легко победить, он бы не носил звание лучшего алита Адис Лейр.

– Да, но он лучший, только в своей области. В делах элийров он мало что смыслит.

– Ну и что?

– А то, что ты сам позволил Райту втянуть себя в игру по правилам, которые были выгодны ему, хотя с таким же успехом, мог заставить делать то же самое для себя.

Снова посмотрев на Квет Ра, я собирался сказать, что именно в этом для меня и заключалась суть поединка – победить Райта на его поле боя. Только ей было проще поверить в собственную правоту, чем попытаться понять чужую точку зрения, а у меня отсутствовало всякое желание спорить.

Очутившись в медблоке, мы встретились с более чем прохладным приемом. Мастер Муэрра ухитрилась выдавить из себя эквивалент человеческой улыбки, но даже читать в ее мыслях не потребовалось, чтобы понять: от появления Квет Ра она далеко не в восторге.

– А я и не предполагала, что ты воспримешь мой совет буквально, – сказала она, стоило нам переступить порог холодного и погруженного в полумрак стерильного помещения.

Прежде мне довольно часто доводилось бывать здесь, но при этом я никогда не ощущал того дискомфорта, что стал одолевать теперь. После Изолятора все мало-мальски похожие на него помещения теперь вызывали у меня нервную дрожь. Искоса глянув на Квет Ра, я лишний раз убедился, что вот ее трудно чем-то пронять, и потому выдавил из себя ответную улыбку:

– Я и сам не предполагал, мастер.

Муэрра снова как-то особенно посмотрела на Квет Ра и снова та сделала вид, будто этого не заметила.

– Желание знать правду, возобладало над здравым смыслом, и ты решил просить помощи у алита Ра? – спросила мастер с усмешкой.

Стало ясно, что между Муэррой и Квет Ра имелись свои трудности, о которых мне пока ничего не известно. Осознавать это было не очень приятно, и я высказался:

– Мой недавний опыт показал, что здравый смысл иногда только все больше запутывает.

Раздвоенные стебельки глаз мастера слегка завибрировали, словно антенны, и сфокусировались на мне:

– Затрагиваем тему путешествия с Батулом Аверре, да? Я думала, тебе запрещено об этом говорить.

– А я и не говорю. Я объясняю. Если у Квет Ра есть возможность достать мне ответ, который никто больше найти не может, так почему бы мне не попросить ее об этом?

Муэрра не ответила, лишь высокомерно отклонилась назад. Еще немного времени она сканировала нас недобрым взглядом, а затем, так же молча, повернулась и направилась к гладкой белой двери, за которой, как мне уже было известно, располагалось хранилище тел и прозекторская.

Электронная панель, защищавшая комнату от посторонних, имела замок, который возможно было вскрыть только ментально. Передав ей необходимую последовательность психических сигналов, мастер открыла дверь и широким жестом предложила нам обоим войти.

Внутри оказалось на несколько градусов холодней, чем снаружи, что подтвердили легкие облачка пара, вырывавшиеся при дыхании изо рта. Кроме трех уже занятых матовых столов, торчащих посреди комнаты на гидравлических подъемниках, и напичканных оборудованием для проведения вивисекции, здесь не было ничего, разве что пара гибких люминесцентных ламп, да кое-какой инструментарий, на мой взгляд, больше подходящий древней камере пыток. А еще пахло смертью.

Кивнув в сторону накрытых белым полотном тел, мастер сказала:

– Парни уже заждались. Надеюсь, мне не придется быть нянькой и торчать тут вместе с вами?

Я оглянулся на Квет Ра. Та, молча, покачала головой.

– Думаю, справимся сами.

– Ну, вот и славненько. – Муэрра отряхнула невидимую грязь с ладоней. – Удачной охоты.

Квет Ра не шевелилась до тех пор, пока мы не остались одни, и только после этого позволила себе раздраженно передернуть плечами.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

Но Ра не ответила. Она обвела помещение внимательным взглядом, сделав вид, что моего вопроса не услышала. Мне стало любопытно, хотя допытываться у нее сейчас о чем бы то ни было, казалось не лучшей затеей. Гораздо больше я хотел знать, кто прикончил лежавшую на столах троицу. А о том, какая гокки пробежала между Квет Ра и Муэррой, можно было поговорить и позднее.

– Ну, – нетерпеливо перекатился я с мысок на пятки, – с чего начнешь?

– Погоди, – серьезно откликнулась Ра, снова застыв на одном месте, подобно изваянию, и закрыв глаза. Низкая температура ее явно ничуть не беспокоила.

О том, чем Квет Ра занялась, я понял по тому, как изменилось движение Теней вокруг. Это напоминало рождение нового и еще слабого течения океана, в глубинах которого бесконечно дрейфовали все живые существа. Я физически ощутил, как это течение заструилось через меня, будто прохладный ручей сквозь рыболовную сеть, и собралось вокруг девушки, позволяя ей легче концентрировать свои силы.

Подобное можно было назвать довольно распространенной практикой, когда перед началом основного действа, элийр, как бы, обнюхивал место, в котором ему предстояло работать. Почти, как медитация, только вместо того, чтобы найти точку равновесия между самим собой и окружающим миром, лейр стремился отыскать начало отсчета, которое должно вывести его к сути проблемы.

– Не торопи меня, Сет, – не открывая глаз, произнесла Квет Ра.

– Да я стою, не двигаясь, – запротестовал я, сотрясаясь от холода.

– А в уме меня так и подгоняешь. Если замерз, можешь выйти и подождать за дверью.

И пропустить весь эксперимент?

– Тогда постой спокойно и придержи ментальных лошадок. Твои мысли оставляют фон, который меня сбивает, а я пока не готова расстаться с собственным рассудком.

– Тогда, может, просто объяснишь, что собираешься делать? – предложил я в качестве компромисса, поскольку стоять и ничего при этом не соображать в происходящем, было противно моей природе.

Квет Ра открыла глаза и медленно повернулась.

– Я попытаюсь, – сообщила она с превосходством, – только не уверена, что ты все поймешь.

Я же поиграл в ответ бровями:

– Тебя удивит, насколько понятливым я могу быть.

Она разумно предпочла не спорить и приблизилась к трупам, чьи синюшные лодыжки выглядывали из-под белоснежного покрывала. Постояв несколько мгновений рядом с телами, резко провела над ними рукой, как будто разгоняла невидимый туман и только затем по очереди открыла лица каждого.

Сам я днем ранее уже успел налюбоваться этими лицами, но все равно на прежнем месте не остался и медленно подошел к столам. И, должен сказать, не зря, поскольку в этот раз находиться рядом с мертвыми оказалось немного необычно. Как правило, в ментальном плане трупы не представляли собой ничего, кроме организованного скопления неживых клеток. Но только в этот раз все, почему-то, было иначе. Заглянув в их безжизненные и ставшие теперь мало-узнаваемыми лица, я ощутил некое, хотя и очень слабое, излучение, которое отдавалось во мне легким покалыванием. Как от статического электричества.

– Ты это чувствуешь? – спросил я Ра.

Лицо девушки сделалось каким-то удивленно-озабоченным, при этом я бы ни за что не смог сказать, какая из этих эмоций преобладала. Она пару раз моргнула прежде, чем ответить.

– Я-то – да. Но удивлена, что ты тоже чувствуешь. Не всякий элийр такое может.

– Это сейчас, типа, был комплимент?

На что Квет Ра скорчила рожу:

– Прими его и заткнись, иначе мы тут просидим до глобального потепления.

Исключительно общего дела ради, я не выдал очередной язвительный комментарий и с выражением терпеливого участия стал ожидать, что же предпримет она.

– Хм, надо же, – вдруг пробормотала Ра.

Я мигом встрепенулся.

– Что?

– Мозги они пока еще не трогали. Неужто у Муэрры еще осталась капля здравомыслия? Я считала, она давно уже поехала на своих ненаглядных трупиках. Разбирает их чуть ли не на молекулы…

– Кто бы говорил!

Но Ра не возмутилась.

– Когда занимаешься чем-то выходящим за рамки общего понимания, это всегда кажется странным. Но когда игра в «операцию» начинает напоминать психоз, вот тут уже должно быть не до смеха.

Что ж, в этом она отчасти права, поскольку за мастером с Глиссео давно водился такой грешок. В своей области Муэрра была так же гениальна, как и сама Ра, но слишком часто, как бы это сказать… заигрывалась, превращая изучение последствий смерти и выяснений ее причин в зловещий ритуал. Я это знал, как знали и все обитатели Цитадели, и так же, как они, не придавал этой болтовне особого значения. В конце концов, каждого мастера на Яртелле окружало такое количество слухов, что удивляться было уже попросту нечему.

– Думай, что хочешь, – в итоге сказала Ра и вновь возвратилась к трупам: – У того, что ты сейчас ощущаешь, нет научного названия и объяснить его довольно трудно, зато сравнить можно с пятном света, оставленного лампой на стене.

– Ты, в самом деле, думаешь, что это что-то объясняет?

– Естественно. Ну, пораскинь мозгами, Сети! Лейры тысячелетиями бьются над объяснением природы Теней, но так толком ничего и не добились. Все, что нам дано, это способность управлять их течениями, да и то лишь потому, что кто-то однажды до этого додумался. За пять тысяч лет, надо сказать, мало что изменилось. Нет, мы, конечно, умудрились многого добиться и столько же потерять, но все равно не ответили на вопрос, откуда взялась эта наша сила и для чего вообще она была нам дана.

Строго говоря, все эти вопросы представлялись мне в большей степени философскими, нежели связанными с наукой, изучавшей природу Теней. Поэтому я попытался уточнить:

– Ты уверена, что не отклоняешься от главного?

– А ты, кажется, хотел получить ответы?

– Да я и сейчас этого хочу.

– Тогда заткнись и слушай! – Квет Ра перевела дух и продолжила: – Есть постулат, что информация, как и энергия, не может быть уничтожена. Она лишь перетекает из одного состояния в другое. Тебе когда-нибудь доводилось слышать теорию о том, что вся наша реальность есть не более чем голограмма?

Не отрывая глаз от ее угловатого лица, я кивнул:

– Доводилось.

– Так вот, она возвращает нас к метафоре о лампе и ее отраженном свете. Если предположить, что математически можно высчитать местоположение той самой лампы, то точно так же можно определить состояние, в которое перешла информация.

– Погоди-погоди, – попросил я. – Если правильно понимаю, ты хочешь сказать, что все-таки есть возможность забраться в их головы и выяснить, что произошло? То есть, это не шутка?

– Сет, – Ра устало вздохнула, – я ведь уже сказала: нет! Честно слово, Райт все-таки здорово тебе врезал!

– Извини, просто в это трудно поверить.

– Вот потому-то ты… – Но она не договорила и только снова нависла над убитыми. – Тени – больше, чем просто частицы силы, понимаешь? Они сложнее, чем любой гравитон или фотон, чем сама реальность, поскольку находятся одновременно повсюду. И даже там, где нет ничего, кроме пустоты. Потому что сама пустота тоже состоит из Теней. Смерть – это физическое состояние, и оно тоже несет в себе информацию, которую можно считать. Главное знать, как это сделать.

– Ладно, – не без сомнения согласился я, – допустим, ты права…

– Допустим? – Ра тут же вскинула брови, а я счел за лучшее отступить.

– Хорошо-хорошо, ты – права. Но ты абсолютно уверена, что это поможет найти убийцу?

Она вздернула носик:

– Уверена настолько, насколько твой любимый Мекет1 в том, что разум неизменно властвует над материей. – При этом в ее взгляде было столько неподдельного пыла и страсти, что мне невольно пришлось подпасть под их влияние и самому загореться этой идеей.

Дав себе немного воли, я открыл сознание восходящим потоком Теней и попытался влиться в те гармонические колебания, что увлекали за собой вглубь бытия разум Квет Ра. Оно и в самом деле походило на погружение под воду, с той лишь разницей, что не требовалось дышать. Пропуская сквозь себя невесомые струи, я отчетливо ощущал рядом присутствие психического «Я» моей напарницы, не видя ее в буквальном смысле, но именно осязая. Это как находиться с закрытыми глазами в комнате, зная, что здесь есть кто-то еще. Первые несколько секунд доставили мне небольшой дискомфорт, и лишь спустя еще немного времени я начал ощущать себя вполне свободно.

«Надо же. Хм…»

Только по прошествии еще двух-трех секунд я сообразил, что эти слова были продиктованы Квет Ра прямо в мой разум.

«Ты о чем?» – спросил я ее тем же способом.

«Ты довольно легко с этим справился. Обычно те, кто мало знаком с подобными техниками, очень долго приноравливаются, а ты будто всю жизнь этим занимался».

Я не знал, что на это ответить и потому промолчал. Вообще, в том, что значит быть элийром, всегда существовало больше неопределенного и расплывчатого, чем можно предположить, чтобы суметь сказать: это ты можешь, а вот это уже не для тебя. Даже в самом процессе обучения не было каких-то строго оговоренных правил или законов. Каждый наставник подстраивался исключительно под тебя, и срок обучения мог длиться годами или ограничивался парой месяцев.

«И все равно лучше не вмешивайся, пока я тебе не скажу. Я еще сама не вполне уверена, как это работает, но если получится, мы с тобой, пожалуй, станем в каком-то смысле первооткрывателями».

«Так ты раньше этого не делала?!»

Но Ра, по обыкновению, отмахнулась: