Терракотовый император

Однажды в сопровождении слуги и телохранителя он пошел на службу, и уже был у ворот, когда внезапно с ним случился приступ, – сначала он изошел кашлем, а потом вдруг захрипел и растянулся посреди двора. Люди из свиты сановника немедленно бросились в разные стороны, – кто – в дом, а кто – за врачом.

Шум и крики привлекли внимание отрока Ли Эра, который в это время возвращался из дома учителя Сюя. Он вбежал во двор и, увидев распластанного господина своего, бросился к нему на помощь. У того были широко раскрыты глаза и рот, которым он тщетно пытался вдохнуть в грудь воздуха. Ли Эр, который в первый миг опешил, усилием воли заставил себя думать и, мгновенно оценив обстановку, понял, в чем дело. И тогда он распахнул халат своего господина и прощупал грудь его, а потом огляделся по сторонам – в поисках какой-нибудь полой тонкой трубки. Не найдя ничего подходящего, он сбегал на конюшню и там, присмотревшись, увидел бамбуковую хворостинку, – тотчас вернулся с ней назад, после чего достал нож, который всегда носил при себе, и с его помощью сделал надрез на груди господина Чжао, в который вставил бамбуковую трубку. Воздух с легким свистом вышел из груди его через эту трубку, и тот судорожно сделал вдох…

В этот миг к отроку с упреками подскочил Йэн Лу:

– Отойди от него, негодный мальчишка!

С этими словами он схватил Ли Эра за рукав и потащил, было, во внутренний двор, намереваясь там его примерно наказать (у него давно уже руки чесались, не находилось только повода!), однако был остановлен глухим утробным голосом своего хозяина:

– Оставь его! – велел господин Чжао, чуть приподнимаясь от земли. Тем временем, появились слуги, которые бережно подняли своего хозяина на носилки и отнесли его в покои.

На другой день господин Чжао призвал к себе Ли Эра. Больной все еще был слаб и лежал на постели, когда отрок вошел и поклонился в знак приветствия. Господин Чжао жестом пригласил его сесть на стул рядом с кроватью и, приподнявшись в изголовье, пристально рассматривал того юнца, который накануне спас его от смерти.

– Я благодарен тебе, Ли Эр, – проговорил господин Чжао. – Скажи, как ты догадался, что у меня в груди скопился воздух?

– Симптомы были явными, – опустив глаза, отвечал Ли Эр, – кроме того, я прощупал вашу грудь, и все понял…

– Ты спас мне жизнь вчера! Кто тебя обучил этому искусству?

– Я самоучка, господин мой. Я прочел много трактатов по медицине, обучаясь в доме господина Сюя.

– Да. Жена говорила мне о тебе и твоих успехах. Твой отец мог бы гордиться тобой!

Услышав эти слова, Ли Эр мгновенно изменился в лице:

– Мой отец, кажется, никогда не был доволен мной. Он всегда упрекал меня и говорил, что я «ленив и зауряден». Это его слова. И теперь я знаю, что он прав. В те дни… я был именно таким. К сожалению, тогда я многого не понимал, а ведь он лишь хотел мне что-то сказать, – может, предупредить от ошибок, которые я все равно допустил…

– Все мы совершаем ошибки, мальчик мой, – качнул головой господин Чжао. – Главное, вовремя остановиться и попытаться все исправить! – он сделал паузу, потом добавил. – Скажи, как мне тебя отблагодарить за спасение?

– Мне ничего не надо… – начал, было, Ли Эр, но потом опомнился и, слегка покраснев, сказал. – Впрочем, у меня есть одно желание…

– Какое?

– Единственное, чего я хочу, – так это обрести свободу, – потупившись, отозвался Ли Эр.

– Свободу? – переспросил господин Чжао и мрачно усмехнулся. – А разве тебе плохо живется в нашем доме?

– Не в этом дело, господин мой, – поспешно отвечал Ли Эр. – Я благодарен за все, что вы для меня сделали, но… – он запнулся, не зная, что сказать.

– Мальчик мой, сколь мне известно, ты сирота, – у тебя нет никого в этом мире! – заметил господин Чжао. – Как ты будешь жить, обретя свободу?

Ли Эр задумался: он понял, что господин Чжао прав, – вольный человек вынужден сам изыскивать себе способы пропитания, тогда как раба кормит его хозяин.

– Думаю, – продолжал господин Чжао, – мне уже недолго осталось жить под Небом, – потерпи, мальчик мой. После моей смерти, обещаю, ты обретешь свободу, – я оставлю распоряжения на этот счет…

– Не говорите так, господин мой, – с жаром стал возражать Ли Эр, которому стало жаль своего хозяина. – Вы еще меня переживете! А знаете что, с вашего позволения я приготовлю вам особый отвар из лечебных трав, который укрепит ваш… – он хотел сказать «иммунитет», но не знал, как это слово звучит на языке Цзинь, и нашел ему замену, – ваше здоровье.

– Хорошо, мальчик мой, – слабо улыбнулся господин Чжао. – Я в долгу перед тобой за свою жизнь и склонен доверить тебе и свое здоровье!

В тот же день хозяин дома распорядился наградить отрока Ли Эра, и отныне тот ходил в новом одеянии, украшенном драгоценными камнями, а, кроме того, стал копить монеты, которыми его щедро одаривали господа (в расчете, что однажды сможет обрести свободу).

Господин Чжао вскоре почувствовал себя лучше и вернулся к делам, однако год спустя снова заболел и теперь уже не смог подняться с одра. Тогда он призвал к себе своего сына Чжао Ко и отрока Ли Эра, спасшего его ранее.

– Силы оставляют меня, дети мои, – тяжело говорил господин Чжао на одре. – Мне уже недолго осталось мучиться в этом мире, и вскоре я отойду к предкам. Чжао Ко, мальчик мой, ты уже взрослый человек. И я надеюсь, что со временем многое поймешь. Главное – постарайся избежать ошибок, которые могут стать роковыми. Помни: война – это совсем не то, что ты думаешь. Война – это смерть! – сказав это, он перевел взгляд на Ли Эра. – Ты юн, но мудр не по годам, и я бы хотел, чтобы ты всегда был рядом с моим сыном и удержал его от ошибок. Ныне я отхожу к духам… Пообещай же, что исполнишь последнюю волю мою…

Ли Эр был взволнован словами своего умирающего господина, и теперь по лицу его полились потоками слезы, которые он тщетно вытирал длинным рукавом своего халата.

– Обещаю, господин мой, сделать все, что вы желаете, – насколько это в моей власти…

– Это в твоей власти, Ли Эр, ибо отныне ты свободный человек… – господин Чжао еще что-то хотел сказать, но его голова вдруг безжизненно качнулась и упала на грудь. Потом в покои вбежали служанки, которые тотчас подняли плач…

В тот день дом Чжао погрузился в скорбь, и Ли Эр одел белый халат, что не снимал на протяжении трех лет (все это время он пребывал в трауре по человеку, который даровал ему волю).

Глава вторая. Западня

Прошло пять лет с тех пор, как наш герой – Андрей начал новую жизнь и обрел новое имя – Ли Эр. Он все еще не понимал, для чего пришел в этот странный мир, но его положение за это время заметно улучшилось. После двух лет неволи он обрел долгожданную свободу и стал жить самостоятельно: снимал жилье – небольшую хижину на окраине города в непосредственной близости от дома учителя Сюя, которому вот уже три года помогал вести занятия с учениками. Теперь он нередко заменял на уроках старого учителя своего, когда ему нездоровилось (а такое бывало все чаще!).

Ли Эр целыми днями проводил в доме учителя Сюя, – иногда даже ночевал там, когда тот болел, – и старик привязался к юноше как к своему сыну (своих детей у него не было). В те дни, когда учителю нездоровилось, Ли Эр ухаживал за ним: поил лечебным отваром или ставил иголки. Эти меры приносили временное облегчение страданий пожилого человека. Господин Сюй высоко ценил заботу юноши, который почитал его за отца, однако боли, так или иначе, вскоре возвращались, предупреждая о неизбежном исходе жизни…

Впрочем, Ли Эр в те годы не только заботился о больном старике, но и не забывал об обещании, что дал господину Чжао перед его кончиной. Будучи желанным гостем в доме своих бывших хозяев, а, кроме того, лечащим врачом госпожи Чжао, которая после смерти мужа тоже постоянно и подолгу хворала, он время от времени навещал их и неизменно проводил вместе с ними праздничные дни.

В доме, где ему всегда были рады, Ли Эр находил радость и покой. Единственное, что его печалило, – так это отсутствие подвижек в деле «перевоспитания» Чжао Ко. Этот юный упрямец так и не изменил своих взглядов на жизнь и продолжал рваться в бой, – теперь его удерживала дома только больная мать. Юноша с обидой жаловался Ли Эру, что он взрослый человек, имеющий второе имя6, вынужден прозябать в тылу, тогда как его сверстники все уже имеют боевой опыт, – или на северных рубежах в схватках с кочевниками, или в битвах с соседними царствами.

– Жаль, что сейчас нет большой войны, – вздыхал Чжао Ко. – Десять лет прошло, как мой отец разгромил войско Цинь в царстве Хань, сняв осаду с города Яньюя. С тех пор между нашими государствами мир, но как долго он продлится? Что думаешь?

– Думаю, – отвечал Ли Эр, – война рано или поздно начнется, и она будет кровавой…

– И тогда настанет мой звездный час! – подхватил его слова Чжао Ко. – Наш ван высоко ценил моего отца, он и меня однажды похвалил, – тогда, вскоре после моего совершеннолетия, отец взял меня на прием во дворец, и там ван спросил моего мнения по поводу перемирия с царством Цинь. Я отвечал, что война неизбежна, – Цинь вскоре нападет на наше царство, и мы должны быть готовы к этому. «Чжао, победив Цинь, станет гегемоном в Поднебесной!» – воскликнул я. Царь выслушал меня, а потом сказал моему отцу, что он может гордиться мною. Впрочем, отец на мой счет был явно иного мнения… – упавшим голосом закончил юноша.

– Это не так, Ко, – с жаром возразил Ли Эр. – Я знаю, он любил тебя, но хотел только обезопасить…

– И поэтому не брал меня в походы? – вдруг несдержанно выпалил Чжао Ко. – Это из-за него мои сверстники посмеиваются надо мной, говоря, что я способен лишь цитировать военные трактаты! А представился бы мне только подходящий случай, чтобы показать, на что я способен…

Юноша говорил эти слова с лихорадочным блеском в глазах. Взглянув на него, Ли Эр осторожно заметил:

– Поспешность в некоторых делах опасна. Терпение – вот, ключ, который отворяет ворота крепостей.

– Нет-нет, мой друг, – парировал ему с улыбкой на губах Чжао Ко. – Сунь-цзы писал, что война не любит продолжительности. Быстрота – залог победы! – и он процитировал «Законы войны»: «Если ведут войну, и победа затягивается, – оружие притупляется и острия обламываются; если долго осаждают крепость, – силы подрываются; если войско надолго оставляют в поле, – средств у государства не хватает». Так-то, мой друг Ли Эр!

Тот на сей раз не нашел, что сказать в ответ…

Спустя несколько месяцев после этого разговора двух молодых людей в Поднебесной произошли некоторые события, которые в дальнейшем приведут к весьма печальным последствиям. Дело в том, что царство Цинь, которое претендовало на роль гегемона над другими Срединными государствами, в те дни напало на ослабевшее царство Хань, вторгнувшись в его область Шандан. Ханьцы ранее были союзниками Чжао, а теперь, после того, как вражеская лавина осадила город Чанпин и еще шестнадцать других городов этой области, решили, что спасти их может только сила, равновеликая мощи царства Цинь. А потому в Ханьдан был отправлен посланник с предложением в обмен на военную помощь передать вану царства Чжао всю область Шандан с Чанпином.

Царь Чжао, – а это был Сяочэн-ван, – выслушав своих советников, чьи мнения разделились, в конце концов, решил принять этот «дар» и назначил полководцем для войны с Цинь выдающегося военачальника Ляня По, который ранее удачно вел боевые действия. И тогда войско Чжао ускоренным маршем выдвинулось из Ханьдана на юг, в земли Хань, где вскоре пополнило гарнизоны осажденных городов.

***

– Вся столица уже говорит об очередном поражении Ляня По под Чанпином. Сидеть за стенами крепости, время от времени совершая вылазки, – неудачные к тому же! – это все на что он способен. Этот человек, который когда-то был выдающимся полководцем, теперь – всего лишь ни на что не годный старик! Великий ван, при всей его мудрости, явно поспешил, назначив его генералом на этой войне…

Так говорил юный Чжао Ко своему другу Ли Эру, когда они сидели посреди сада в тени беседки, где в тот жаркий летний день веяло прохладой. Они ели свежие персики и коротали время за разговором, обсуждая последние события тех дней. Ли Эр не считал себя большим знатоком военного дела, а потому больше молчал, слушая своего друга, который вслух высказывал все, что думал о старом генерале, не способном командовать войсками.

Их беседа была внезапно прервана, когда появился слуга, который прибежал запыхавшись.

– Господин, – поклонился он и, пытаясь отдышаться, отрывисто проговорил, – прибыл главный евнух царского дворца… с посланием от великого вана!

Это известие взволновало Чжао Ко: он тотчас поднялся с места и быстрой поступью двинулся на встречу с царским посланцем. Ли Эр с трудом поспевал за ним.

Дворцовый евнух прибыл к дому семейства Чжао в крытом паланкине, который теперь стоял посреди двора, – слуги, несшие его, стояли по углам с четырех сторон. Когда появился Чжао Ко, занавесь паланкина отодвинулась, и оттуда показался широкий рукав обшитого золотом халата. Царский изнеженный чиновник сделал приглашающий жест рукой и, когда юноша приблизился, проговорил с покровительственной улыбкой на безусом лице своем:

– Великий ван, – да хранит его Небо! – ныне призывает тебя, Чжао Ко, ко двору, – по весьма важному и неотложному делу! Смотри же – не посрамись и будь достоин своего отца, отошедшего к духам предков…

Передав послание, евнух махнул рукой, и слуги тотчас подняли с земли паланкин, который вскоре скрылся за воротами. Чжао Ко еще некоторое время стоял посреди двора, как громом пораженный, а потом метнулся в покои: приводить себя в порядок перед аудиенцией у правителя царства Чжао. Там, с помощью слуг он умылся, причесался и облачился в лучшее из своих парадных одеяний, – халат из алого атласа, украшенный золотыми нитями, с поясом, усыпанным драгоценными каменьями. Пока его одевали слуги, юноша не переставал говорить, пребывая в крайне возбужденном состоянии духа, – Ли Эр стоял чуть поодаль от него, внимательно слушая своего друга, который с воодушевлением строил догадки по поводу столь внезапного вызова во дворец:

– Это явно связано с событиями в царстве Хань. Думаю, великий ван желает узнать моего совета. Дорогой мой Ли Эр, для меня это такая возможность показать себя! Чутье мне подсказывает, что скоро пробьет мой звездный час…

Ли Эр сопровождал своего друга до дворца, который находился в самом центре Ханьдана и был обнесен высокими стенами. У главных ворот, где дежурили стражники, они остановились, и Чжао Ко показал воинам свою именную яшмовую табличку, после чего его пропустили внутрь, а Ли Эр остался снаружи, с нетерпением ожидая возвращения своего друга. Он некоторое время прогуливался вдоль дворцовых стен, задумавшись, и не сразу заметил человека, который как раз в это время выходил из внутреннего двора. Они едва не столкнулись лбами, а потому тот человек неприлично выругался на своем языке, который, кажется, несколько отличался от диалекта Цзинь. Потом неизвестный продолжил свой путь и вскоре скрылся из виду, однако Ли Эр, провожая взглядом этого неучтивого чужеземца, мимолетом заметил еще одного человека, который издали следовал за ним попятам. Он тогда еще не знал, что тот, с которым он так нечаянно столкнулся у ворот дворца, был представителем весьма знатного рода, правившего в самом могущественном из Срединных государств. Звали того человека И Жэнь, и он происходил из рода Цинь, будучи одним из сыновей тамошнего вана, а ныне «гостем» в столице Чжао7 (это, однако, не мешало ему время от времени совершать вылазки в город, правда, всегда – под неусыпным надзором одного из дворцовых слуг).

Тем временем, Чжао Ко вошел в приемный зал дворца и удостоился лицезреть владыку царства Чжао, который восседал на престоле дракона. Зная дворцовый церемониал, он приблизился к повелителю и, опустившись на колени, до земли кланялся ему, – и оставался в согнутом положении, пока не получил приказа подняться на ноги. В зале, помимо царя, его стражников, находился лишь евнух, – тот самый, который ранее принес послание, а теперь стоял по правую руку от владыки своего.

– Чжао Ко, – сказал Сяочен-ван властным тоном, – твой отец много лет верой и правдой служил нам и нашему царству. Жаль, что он покинул нас так рано, но зато он воспитал сына, который рвется в бой. Мы знаем, что ты желаешь пойти по стопам отца своего, но до сих пор у тебя просто не было возможности показать себя. Ты юн годами, но, наслышаны мы, мудр и прекрасно осведомлен в законах войны, – он остановился, взглянул на Чжао Ко и продолжил. – Ты, верно, знаешь, что сейчас происходит в Шандане. Лянь По, которого мы назначили полководцем, некогда одержал немало славных побед, но ныне он терпит поражение, – одно за другим. И мы опасаемся за исход этой войны. Можешь ли ты сказать, в чем дело, почему так происходит?

– О, владыка! – с подобострастием отозвался Чжао Ко. – Лянь По слишком медлит, он не использует своих преимуществ, прежде всего, численного превосходства войск. Быстрота – залог победы! «Война любит победу и не любит продолжительности», – так писал еще великий Сунь-цзы. Затягивание войны для нас губительно, великий ван…

– Твои мысли совпадают с нашими, – благосклонно улыбнулся Сяочен-ван. – Полагаем, ты именно тот человек, который сможет повести наши войска к победе, а потому ныне мы назначаем тебя генералом. Немедленно отправляйся в Шандан и замени Ляня По на посту командующего! – сказав эти слова, он подал знак рукой, и евнух тотчас подошел к юноше, вручив ему все регалии (шелковый свиток с указом о назначении, перстень с печатью полководца, а также царский пояс с вышитым на нем золотым драконом).

***

Около часа прождал Ли Эр у ворот дворца своего друга, а когда тот, наконец, появился, засыпал его вопросами. Юноша, однако, некоторое время молчал, пытаясь прийти в себя, и Ли Эр даже испугался за него: «Неужели опала? Немилость царя?» Однако, затем Чжао Ко просветлел лицом и воскликнул от радости:

– Свершилось! Как ты и говорил, мой милый друг Ли Эр, терпение принесло плоды! Мой звездный час пробил!

Весь путь до дома он с воодушевлением рассказывал Ли Эру, как его принял великий царь и какую милость он ему оказал. «Я – полководец!» – воскликнул Чжао Ко под конец, когда они уже входили во двор дома Чжао.

Ли Эр слушал слова друга и не мог поверить своим ушам. Тот, который был моложе, чем Наполеон под Тулоном, юнец, никогда не командовавший даже отрядом солдат, теперь назначен руководить целой армией! Такое могло произойти только в этом странном причудливом мире Сражающихся царств…

– Великий ван велел мне не мешкать, так что уже сегодня я должен отправляться в путь, – проговорил Чжао Ко, стоя посреди двора. – Так, ты со мной, друг мой?

Ли Эр, хотя и был совершенно растерян, не ожидая такого поворота событий, тотчас же с готовностью отозвался:

– Да, Чжао Ко, ты же знаешь – за тобой я последую куда угодно, даже на смерть! Тем более что я дал слово твоему отцу…

***

Тем временем, И Жэнь, с которым ранее у дворцовых ворот столкнулся Ли Эр, вошел на двор своего знакомого, – то был купец по имени Люй Бувэй. Он некоторое время назад прибыл в Ханьдан из царства Вэй по торговым делам, однако вскоре его внимание привлекли дела совсем иного рода. Узнав, что в столице Чжао живет как заложник принц из династии Цинь, он завел с ним знакомство и даже предложил ему свои услуги, чтобы «открыть ему дорогу в свет». Тогда И Жэнь рассмеялся:

– Купец, для себя сначала открой дорогу в свет!

Однако Люй Бувэй не растерялся и нашел, что сказать в ответ:

– Для того чтобы продвинуть себя, я должен сначала продвинуть тебя, мой господин!

Эти слова заставили И Жэня прислушаться к этому человеку.

– Что ты задумал? – осведомился он.

– Я поеду в Сяньян и нанесу визит Хуаян, главной наложнице отца твоего, – объяснял предприимчивый купец. – Она, как тебе известно, бесплодна, у нее нет детей. И если удастся уговорить ее усыновить тебя, у нас появится возможность повлиять на решение отца твоего. Из двадцати своих сыновей он выберет тебя, – ты станешь наследником престола и займешь его после смерти отца своего.

Таков был план Люя Бувэя.

– И как ты намерен все это осуществить? – подумав, осведомился И Жэнь.

– С помощью денег! – усмехнулся купец, и он подал слуге знак рукой. Тот вскоре принес мешок, полный монет. Увидев столько золота, у принца Цинь глаза заблестели от алчности.

– Я накуплю кучу подарков, – всевозможных диковинок и безделушек, на которые падки представительницы слабого пола. Ни одна женщина не устоит! – засмеялся Люй Бувэй.

И тогда, сообразив, что дело может выгореть, И Жэнь с воодушевлением проговорил, что в случае успеха отдаст Бувэю часть своего царства.

Вскоре купец, оставив принцу мешок с пятьюстами золотыми монетами (на личные расходы) и накупив множество драгоценных подношений, сам отправился в царство Цинь.

Люя Бувэя не было уже больше месяца, и все это время И Жэнь не находил себе места, с нетерпением ожидая его возвращения. И вот теперь, наконец, он узнал, что тот вернулся из поездки в Цинь, и без промедления устремился в дом, где квартировал купец. Тот встречал его во дворе и тотчас с поклоном проговорил:

– Свершилось, мой господин!

С этими словами он передал И Жэню нефритовую табличку с верительной надписью, где значилось его имя как наследного принца. И Жэнь не сразу поверил своим глазам, но потом довольно улыбнулся:

– Я знал, что у нас все получится. Благодарю тебя, мой друг. Ныне ты подарил надежду не только мне одному, но и всему царству Цинь!

Далее, они прошли в покои, где уже все было готово для веселого пира. Во время застолья, когда вино текло рекой, Люй Бувэй рассказывал захмелевшему принцу Цинь о своей поездке, – о том, как ему удалось уговорить Хуаян усыновить И Жэня, сыграв на страхе женщины перед одиночеством в старости, и как она повлияла на его отца (Аньго согласился объявить И Жэня своим наследником и даже передал ему верительную табличку).

Закончив свой рассказ, Люй Бувэй хлопнул в ладоши, и по этому знаку в покоях появилась юная девица с широкими бедрами, которая весь вечер танцевала для своего господина и его гостя. Эта девица, которая была наложницей Люя Бувэя, кроме того, играла на цитре и пела сладким голосом, – она так пленила воображение И Жэня, что тот возжелал обладать ей, о чем на другой день не преминул сообщить купцу. Бувэй состроил вид, будто для него это явилось полной неожиданностью, и сказал:

– Чжао (так звали его наложницу) – девушка из знатной семьи, а не моя рабыня, а потому решать за нее я не могу. Но, если она согласится быть с тобой, господин мой, я буду только рад!

Потом он велел слуге позвать Чжао и, когда та пришла, объявил ей, что наследный принц династии Цинь обратил на нее внимание.

– Я очень рада, что смогла угодить моему повелителю, – говорила девушка хорошо заученные слова. – Для меня было бы счастьем и в дальнейшем служить ему…

Так, начался роман принца И Жэня и наложницы Чжао, которая девять месяцев спустя родила ему сына, нареченного Ин Чжэном…

***

В то время, когда Чжао Ко и Ли Эр прибыли в Чанпин, войско царства Чжао стояло под стенами этого города. Полумиллионная армия была размещена в огромном полевом лагере, вокруг которого высились земляные валы, – тогда работа по возведению укреплений все еще продолжалась…

Глядя с высоты зубчатых стен города на этот лагерь, подобный гигантскому муравейнику, Ли Эр в изумлении воскликнул:

– Как много людей! Как же можно управлять таким бесчисленным воинством?!

На что последовал спокойный ответ Чжао Ко, который, по своему обыкновению, процитировал военного классика:

– Управлять массами все равно, что управлять немногими!

В тот день, сменив старого генерала Ляня По на посту главнокомандующего, Чжао Ко произвел несколько новых назначений, введя в военный совет своих людей, которым мог доверять (в их число, правда, не входил Ли Эр, поскольку был слишком юн годами), и вечером на совете объявил о наступлении, назначенном на утро следующего дня. Это известие было встречено общим ликованием как офицеров, так и солдат, что уже третий месяц подряд прятались за укреплениями (по приказу генерала Ляня По, который предпочитал глухую оборону нападению в условиях невыгодной местности).

– Завтра в бой, мой друг! – объявил Чжао Ко, увидев Ли Эра (они еще утром разместились на подворье у градоначальника, но весь тот день был полон стольких забот и хлопот, что лишь теперь, после военного совета, поздно ночью при свете масляных ламп смогли сесть за обеденный столик и утолить голод).

– Не слишком ли мы торопимся дать неприятелю решающее сражение? – покачал головой Ли Эр.

– Ты смеешь обсуждать приказ своего генерала? – мрачно проговорил Чжао Ко, окинув его недобрым взглядом, но, заметив смущение на лице юноши, рассмеялся и похлопал его по плечу. – Я знаю тебя, Ли Эр, – ты сказал эти слова лишь потому, что склонен во все сомневаться. Но пойми – наши войска под этими стенами стоят уже третий месяц, – война затягивается, и воинский дух солдат слабеет. «Когда обороняются, значит, есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит, есть все в избытке». У нас теперь всего в избытке! – самое многочисленное в истории царство Чжао войско, – солдаты одеты, обучены и накормлены, а, главное, они рвутся в бой. Время пришло, мой друг! Завтра все решится…