Враг моего врага. «Конец фильма»

– Мы с вами находимся на острове Манхэттен, господин т’Лехин, – эасец очертил рукой горизонт. – Перед вами располагается комплекс зданий Организации Объединенных Наций, административный и культурный центр этой планеты…

Где-то тут сидит проклятая Салима. Адмирал встречался с ней воочию всего однажды, и она произвела на него глубокое и противоречивое впечатление. Женщина варварской расы, невысокая для землянки, ростом с самого т’Лехина. Но он не мог отделаться от ощущения, что смотрел на нее снизу вверх. С виду ничего особенного, ни роскоши в одеждах, ни богатых украшений, ни красы, валящей с ног. Как эта баба прибрала к рукам высшую власть на планете? И держит поводья крепко. Т’Лехин хотел тогда потребовать, чтобы его вернули домой, пригрозить гневом координатора т’Согидина. Посмотрел ей в глаза и посмел лишь смиренно просить милости. Небеса, что ей гнев чужого координатора? У нее двадцать три ГС-крейсера и блокирующая сеть, которая никому не даст подобраться к Земле без позволения периметра. А мужчины, что всем этим командуют, перед ней на цыпочках ходят. И грозный старик Максимилиансен, и даже сам чудовищный Шварц, от одного лицезрения которого у адмирала возникала слабость в коленях.

Она отказала ему в милости. Нет – и все. И никто не дерзнул оспорить ее решение. Посол Содружества Планет, и тот промолчал.

– Прошу сюда, господин т’Лехин, – сопровождающий, предупредительно взяв за локоть, подвел его к балюстраде. – Отсюда открывается прекрасный вид на реку. Вы не находите?

Внизу лениво перекатывались волны. Противоположный берег, подернутый дымкой, казался заповедником индустриальной архитектуры. Великолепные образчики строений, даже на взгляд придирчивого мересанца. По реке сновали туда-сюда белоснежные катера на воздушных подушках, расстояние гасило болезненные ощущения от электрических двигателей. Идиллия. Земля вообще была красивым местечком. Но от этого мечта убраться отсюда не ослабевала.

– Что-то вы печальны, господин т’Лехин.

Т’Лехин стиснул зубы. Было бы с чего веселиться! Нет, первые дни он был до смерти рад, что покинул шокирующее общество Шварца. Он заново обрел присущее ему спокойствие и уверенность в реальности, почти избавился от кошмарных снов и перестал заикаться. Однако…

– Я в плену, господин Васто, – натянуто произнес т’Лехин. – Полагаете, я должен этому радоваться?

– Отнюдь, – легко возразил эасец. – Радоваться следует иному. Вы живы, целы и в своем уме. Война не взяла с вас худшей дани. А плен – всего лишь временная неприятность. Война кончится, и вы вернетесь домой.

Может, и да. Но как кончится война, которую Мересань вынуждена вести без своего лучшего адмирала? Мысли о поражении преследовали и мучили его. И в безопасности ли он на Земле, в своей уютной тюрьме? Т’Лехин не обольщался: хоть он и находится под ответственностью посла Созвездия, господин Веранну слова поперек не скажет, если Салима будет шантажировать мересанского координатора, используя жизнь адмирала как козырь, или даже казнит его, дабы сделать т’Согидину намек. Она тут – хозяйка, вправе делать, что хочет, и никто ей не указ. А он – в полной ее власти.

Вряд ли отсюда возможно бежать. И днем, и ночью он под неусыпным наблюдением, его эскорт достаточно деликатен и старается не напоминать о себе, но не выпускает его из виду никогда. Значит, остается одно: постараться убедить Салиму в том, что она не желает лишать его жизни и подставлять в политических играх. Она не сделает этого, если он будет ей полезен. Только чем может оказаться полезен чужой адмирал? Предлагать врагу свои профессиональные услуги он не станет, это уж чересчур. Делиться информацией о штабе, о системах обороны и навлекать на себя позор предательства? Ни за что. О полезности можно забыть.

Но она не причинит ему вреда еще в одном случае: если он будет ей симпатичен. А как стать симпатичным женщине? Для этого надо быть мужчиной.

Чем дальше, тем больше нравилась т’Лехину эта мысль. Он даже слабо улыбнулся, рассматривая очередную достопримечательность. Господин Васто был доволен, что ему удалось развеять грусть подопечного.

Аддарекх шел с решительно-угрюмым видом, разгребая высокими ботинками снежные лужи. Уши прижаты к голове, зубы оскалены. Впечатлительные прохожие предпочитали заблаговременно убираться с пути. Дети разбегались с визгом. Какая-то бабка схватилась за сердце.

Неудивительно, что до посольства он не дошел. Полицейский джип, нагнав его, затормозил, и оконное стекло поехало вниз.

– Аддарекх Кенцца?

Он посмотрел на суровое широкое лицо с легкой печатью усталости, принадлежащее человеку, которого задолбала неблагодарная работа и который тем не менее продолжает ей заниматься на совесть. Узнал.

– Сержант Трифонов? – нынче он был в зимней форме, серая куртка распахнута в тепле машины.

– Ага, контакт состоялся, – хмыкнул полисмен. – Лезь-ка в машину, орел. Нечего тут прохожих пугать!

Аддарекх послушно загрузился на заднее сиденье, Трифонов пересел к нему с переднего. Дверцы джипа захлопнулись, и напарник сержанта порулил дальше, зорко глядя туда-сюда на предмет выявления правонарушений и просто поводов содрать штраф.

– Ну? – помолчав, вопросил Трифонов.

– Что – ну? – растерялся шитанн.

– От тебя, Аддарекх Кенцца, вечно какие-то неприятности, – откровенно сказал земной страж. – Причем ты в них вроде как и не виноват никогда. Но нам, скромным борцам за общественный порядок, от этого не легче, – он отвернулся к раскрытому окошку и прикурил. – Вот скажи-ка на милость: какого рожна ты снова в Ебург приперся? Лишнее беспокойство нам здесь устраивать? Виза твоя, насколько я помню, кончилась давно.

– Я гражданство оформляю, – мрачно пробурчал Аддарекх.

– Твою мать! – полисмен чуть сигарету не уронил. – Надеюсь, не российское?

– Нет. Отказали мне в российском, – признался шитанн.

– Ну и слава Богу, – непосредственно обрадовался Трифонов. – Ты уж извини, но с этаким гражданином хлопот выше крыши. А в особенности нам, полиции, головная боль. Ты поэтому такой смурной? Вид у тебя, будто убить кого хочешь.

– Меня мошенники надули, – неохотно проговорил Аддарекх. – Паспорт поддельный впарили.

– Вот оно как? – заинтересовался полицейский. – Ну, тогда поехали в участок, заявление напишешь. Всех мошенников, уж прости, переловить невозможно, но за поддельные паспорта мигом за одно место возьмем. Не тот это бизнес, на который можно смотреть сквозь пальцы за соответствующую мзду.

Полицейский участок оказался совсем не похож на райское отделение стражи. Целый дом в три этажа с кучей кабинетов внутри, толпами посетителей, шумом и гамом. Это сколько же у местных проблем? Аддарекх проследовал за сержантом Трифоновым на второй этаж, обалдело крутя головой. Никто здесь не обращал на шитанн особенного внимания: видать, своих забот хватало.

В кабинете витал запах кофе. Один из полицейских, работавших за компьютерами, поднял голову и посмотрел на Аддарекха мутным взглядом.

– Господи Боже… Это подозреваемый или потерпевший?

– Вроде потерпевший, – ответил Трифонов.

– А, – отозвался тот, – ну, тогда налей ему кофе, – и снова уткнулся в монитор.

Перед Аддарекхом на столе появился полный горячий стакан и планшет.

– На каком языке печатать? – спросил он.

– Э-э… – Трифонов почесал макушку. У него в руке тоже был стакан с кофе. – Русский, английский? Нет? Понял. Н-да, возни с вами, инопланетянами… Давай тогда рассказывай, что и как, а вон та милая девушка зафиксирует.

«Милая девушка» смахивала скорее на строгую бабушку, но Аддарекх не стал придираться. Может, ей по должности положено называться девушкой, в чужие правила лезть – только позориться. Он стал рассказывать, в паузах отпивая кофе. «Девушка» набивала, Трифонов слушал.

– А улики есть? – спросил он. – Этот самый паспорт фальшивый?

Аддарекх угрюмо вынул паспорт. Трифонов с любопытством его полистал, ничего не говоря, куда-то унес. Вернувшись, кинул облепленную блестящими наклейками книжечку перед Аддарекхом.

– А с чего ты взял, голубь сизокрылый, что паспорт ненастоящий? Самый что ни на есть японский паспорт, эксперты ручаются, – полисмен усмехнулся.

Аддарекх затормозил.

– Так это… Мне приятели сказали, нет такой страны. Да я сам на карте смотрел – и вправду нет!

Трифонов неопределенно покрутил стилос между пальцами.

– На карте нет, факт. А вообще есть. Территория японская затонула в океане, но государство существует.

– Это как так? – недоверчиво спросил Аддарекх. – Что за государство без территории?

– Ну, не то чтобы совсем без… – неопределенно протянул полицейский. – На Луне есть владения у каждого государства. Для проживания населения Луна, сам понимаешь, некомфортна, но де-юре все в порядке. А контора эта, якобы мошенническая – в самом деле японское посольство, я адрес пробил. Это не мошенники тебя надули, а приятели твои.

Аддарекх заскрипел зубами в прозрении. Это ж надо так купиться!

– А ну тихо, – твердо сказал Трифонов. – Не грызи чашку. Только берсерков мне тут не хватало! И не вздумай прибить кого-нибудь из своих добрых друзей. Понял?

– Понял, – проворчал шитанн.

– Сам доберешься? Ну, будь здоров… японец.

После разгрома у Нлакиса адмирал космических сил Гъде Ен Пиран опасался показаться на родной планете. Он обещал королю Имиту победу. Вы будете торжествовать над землянами, сказал он. С помощью заложников вы заставите их не только отступиться от Нлакиса, вы сможете требовать всего, чего только захотите, хоть их Салиму в постель. Последняя идея королю не понравилась, но все остальное он одобрил.

А вместо победы вышло сущее дерьмо. Проклятый Гржельчик, которого адмирал считал уже мертвым, спутал ему все карты, напав в самый неожиданный момент, распугав полэскадры и подкупив чем-то эасских наемников. Затея с ультиматумом потерпела крах. И покончить с ненавистным Гржельчиком не удалось. Адмирал так и не понял, что за секретное оружие использовал землянин. Мегаракета? Торпеда? Откуда оно вообще взялось? Нечто вывалилось прямо из вакуума, пропахало его флагман, как чугунный утюг тонкое кружево, снося надстройки и выламывая переборки, и исчезло в нетях. Ена Пирана до сих пор передергивало, когда он об этом вспоминал.

Тогда он смог взять себя в руки. Рявкнул на капитана Кора Левена, едва не наделавшего в штаны, собрал вокруг себя остатки эскадры и, как только на «Синем» потушили пожары, увел корабли к Мересань. Ибо понимал: этакого фиаско король Имит не простит. Хотя, может, и простит. Может, и пожалеет о своей несдержанности. Потом, когда отрубленная голова Ена Пирана скатится с помоста, и до координатора наконец дойдет, что вести войну больше некому. Нет уж, пусть король остынет, а он, Ен Пиран, перекантуется покамест у союзников.

Координатор т’Согидин принял адмирала любезно. Мересань переживала кризис: адмирал т’Лехин в плену, а, кроме него, достойных фигур в мересанском командовании почитай что и нет. Ен Пиран пришелся ко двору, тут же возглавив местный флот.

На планете была ремонтная база – не настоящая верфь, но поврежденные эсминцы, за исключением искалеченного «Синего», быстро привели в чувство. «Синий», потерявший модуль, который просто так не восстановить, мог теперь играть разве что вспомогательную роль. Адмиралу пришлось вновь менять флагман, и он выбрал «Черный», капитан которого воспринял перемену без всякого энтузиазма. Во флоте уже ходило поверье, что флагманам в этой войне хронически не везет.

А еще на Мересань пребывали две дочери короля Имита. Вроде как на курорте. Хотя каждому было ясно: его паникерское величество просто спровадил дочек подальше от беды, боясь, что земляне захватят Гъде. Адмирал с удовольствием проводил время в обществе девушек, снова и снова передумывая, которую из них взять в жены. Юные красавицы, напротив, никакого удовольствия от его общества не получали и предпочли бы обойтись вовсе без оного, но их слово здесь, на чужой планете, вдали от папенькиного дворца, ничего не значило. Самым авторитетным представителем Гъде на Мересань был Ен Пиран, и ныне ему беспрекословно повиновались и капитаны эсминцев, и охрана принцесс. Впрочем, полнотой власти он пользовался аккуратно, в рамках разумного. Не вечно же отсиживаться на Мересань, придет пора возвращаться и держать ответ перед королем Имитом, и коли выяснится, что он вел себя с принцессами неподобающе, голова адмирала полетит с плеч еще вернее, чем за поражение. От вынужденной сдержанности Ен Пиран вовсе не страдал. В конце концов, у королевских дочек имелись компаньонки, на чьих папаш адмиралу было наплевать, и горничные, которым вообще полагается молчать в тряпочку и исполнять любые прихоти господина.

Плохо было одно: т’Согидин, свято веруя в военный гений Ена Пирана, требовал от него разработать операцию по освобождению адмирала т’Лехина. При этом мересанский координатор не желал слушать, что сие невозможно, и не догадывался, что Ену Пирану возвращение полноценного адмирала, экологическую нишу которого он временно занимает, абсолютно невыгодно.

Звезды подмигивали и улыбались. Ехидненько так. Ну, и что ты будешь делать теперь, спрашивали они. Тихо глумились: твой путь закончился, закончился в нигде. Твой корабль, как пловец без рук и ног, подхваченный течением, беспомощно скользит по вакууму. Посмотри правде в лицо и признай поражение. Что толку болтаться в волнах гравитации, будто щепка на воде? Проще покончить со всем разом, без лишних душевных страданий. Ты можешь промучиться еще полгода, и потом все равно умрешь – запасы кислорода не вечны. Лучше сейчас. Сдайся, позволь себе спокойно перейти в мир иной. Сними блокировку с кнопки и разгерметизируй все люки.

– Господин Ччайкар…

Старик медленно повернул голову на звук. Молодой гъдеанин боязливо заглядывал ему в лицо. Ему не было жаль Ихера Сима. Он и себя не жалел. Мальчик, наверное, не хочет умирать, но кто же его спросит?

– Господин Ччайкар, – юноша подошел ближе, словно что-то превозмогая, движения были деревянными.

Горячие ладони гъдеанина обхватили ледяную костлявую руку шитанн, бледную до синевы. Тепло было приятным; будь на месте мальчика девушка, в глубине что-нибудь да шевельнулось бы, несмотря на возраст. Ччайкар подумал об Эйззе. Девочка, скорее всего, мертва: Сим рассказал, что Ен Пиран распорядился сбить все спасательные капсулы. Всегда есть место для случайности, но Ччайкар не верил, что ей удалось ускользнуть. Это в молодости легко верить в хорошее; с годами понимаешь, что Вселенная вертится не вокруг тебя, что ей до тебя и дела нет.

Он перевел взгляд с незримых далей на гъдеанина. Ихер Сим нервно облизнул губы и, отведя глаза, прошептал:

– Господин Ччайкар, возьмите мою кровь.

Капитан хмыкнул. Юноша привыкает к обществу шитанн. Не столь давно он плакал и слабо отбивался, как насилуемая девственница. Вздрагивал от прикосновений к своей шее. Ччайкар протянул руку и дотронулся до пульсирующей жилки, испещренной следами укусов Цхтама. Ихер Сим судорожно вздохнул, но не отпрянул. Почему бы нет? Давненько он пил кровь последний раз, еще у Эйззы. Оттянуться перед смертью…

– Наклонись, Сим, – приказал он, и нерешительность покинула гъдеанина. Он послушно нагнулся к сидящему в кресле, и старик, ощутив его горячий дразнящий запах, пронзил клыком вену, притянув мальчика к себе за плечи.

Шитанн был груб. Старший помощник Цхтам Шшер обращался со своей жертвой ласково и предупредительно, и только теперь, в жестких руках капитана, Ихер Сим это оценил. Костлявые пальцы, холодные, как металл зимой, и столь же твердые, впились в плечи, оставляя синяки. Капитану Ччайкару было наплевать, какие впечатления у него останутся. А может – Ихера Сима едва не передернуло от этой мысли – он и не собирался оставлять ему впечатления. Вид у Ччайкара Ихстла был такой, словно он стоит на пороге могилы и вот-вот переступит – возможно, забрав и его с собой. Он пил, не останавливаясь; у гъдеанина подогнулись ноги, но шитанн все так же крепко держал его, не давая упасть.

Железная хватка разжалась внезапно, и непослушное тело опустилось на пол, на колени. В ушах шумело, перед глазами мелькали темные мушки. Ихер Сим попытался рефлекторно потрогать свою шею, но не смог поднять руку.

– Спасибо, – лязгнул капитан.

Рука старпома ободряюще погладила молодого человека сзади по голове. Она даже не казалась холодной.

– Сим, ты хорошо себя чувствуешь? – и голос участливый.

– Н-нет, – пролепетал он еле слышно.

Перед глазами возник стакан с горячим сладким реттихи. Руки не слушались, и Цхтаму пришлось держать стакан у его губ.

– Давай-ка в кроватку, милый, – сильные руки старпома подняли его на ноги, и, почти повиснув на шитанн, он преодолел несколько шагов к креслу. – Ложись, – Цхтам заботливо укутал его одеялом. Губы коснулись уха: – Молодец, Сим. Просто умничка. А теперь отдыхай.

Вроде резвее кровь побежала по жилам. Ччайкар встряхнулся, приходя в себя. Бросил взгляд на экраны и оскалился в ответ ехидным звездам. Ишь чего удумали!

Корабль летел, как песчинка под напором ветра. Летел не туда, в этом Ччайкар не сомневался. Прочь от схватки, прочь от того, за что сцепились Земля и Гъде, от Нлакиса – в неизвестность. И двигателя больше нет. Ни изменить курс, ни затормозить даже.

А вот вам всем! Он не сдастся. Не сложит руки до самого последнего вздоха.

– Цхтам, оставь мальчика, – раздраженно сказал он. – Нам надо притормозить.

Старпом истерически рассмеялся.

– Как?

– Отстрелить носовые надстройки. И еще нужно найти все баллоны со сжатыми и сжиженными газами. Установим их на носу и попытаемся тормозить реактивной струей.

Цхтам присвистнул. Капитан – гений. Всего-то и надо было немножечко крови, чтобы как следует снабдить кислородом мозг.

– Слушай, Бен, – Аддарекх подошел к товарищу за ужином. – Услуга за услугу, а? Научи меня земному языку.

Связав свою жизнь с Землей, глупо продолжать общаться по-хантски. Опять же, командовать подразделением гораздо эффективнее, говоря с бойцами на одном языке.

Бен поперхнулся макарониной.

– Какому из земных, Аддарекх? – осторожно уточнил он. – У нас их несколько десятков.

– Сколько-сколько? – неверяще переспросил шитанн.

– Восемьдесят, не то девяносто, точно не помню. И это только наиболее ходовые.

Некоторое время Аддарекх молча пил компот, переваривая информацию. Он даже не заметил, что это компот Бена. Почти сотня языков в одном-единственном мире – это в голове не укладывалось. На что им столько?

– Как вы вообще между собой разговариваете? – выдал он наконец.

– Ну, смотря кто с кем. Обычно на английском.

– Научи меня тогда английскому.

– Тебе нужно японский выучить! – встрял Вилис. – Что ты за японец, если языка своей родины не знаешь?

Несколько дней солдат прятался от страшной мести Аддарекха за прикольчик с якобы несуществующей Японией, и вампир успел поостыть. Он не оторвал незадачливому шутнику уши вместе с башкой и даже не укусил. Вилис был слегка побит и прощен, а потом принялся за старое.

– На фиг ему японский? – фыркнул Бен. – С кем он на нем беседовать будет? С капитаном Такаши? Так он не наш капитан.

– А хошь, я тебя научу по-латышски ругаться? – предложил Вилис.

Бен закатил глаза.

– А толку, Вилис? Никто, кроме тебя, даже не поймет, что он ругается. Не слушай этого пустобреха, Аддарекх. Хочешь, чтобы тебя все понимали – учи английский. Только это… – Бен смутился. – Извини, быстро не получится. Я не умею учить так, как ты. Придется просто слова зазубривать.

– Да хоть как-нибудь! – шитанн был согласен. А то прямо неудобно. Приглашенного зарубежного специалиста не грех и по-хантски послушать, но кадровый офицер должен хотя бы команды знать.

– Сегодня я дежурю, – сказал Бен. – Как насчет начать завтра?

– А чего до завтра ждать? – жизнерадостно перебил Вилис. – Давай, Аддарекх, я сегодня с тобой позанимаюсь. Вот прямо после ужина. Ты не думай, я английский знаю не хуже майора Райта.

Аддарекх клюнул на приманку. Бен потом корил себя: ладно доверчивый вампир, но ведь он-то знал этого фрукта, как облупленного. Почему не заподозрил неладное? Показалось, что синяки, полученные Вилисом за прошлую шутку, еще не рассосались, и он воздержится от новых приколов. Увы! Неисправимой натуре Вилиса все было нипочем.

– Значит, так, – диктовал он, а шитанн простодушно записывал в электронный органайзер. – «Смирно» – «жопу в горсть и не срать». «Вольно» – «жопу расслабить, можно срать». «Надеть броню» – «прикрыть жопу заслонкой»…

Ботинки кардинала прошуршали о ковер. Женщина в салатовом подняла глаза от ноутбука.

– Здравствуйте, господин Натта.

Джеронимо Натта откашлялся.

– Здравствуйте… Салима ханум.

Кардинал чувствовал себя немного не в своей тарелке. Эта женщина была чужой. Не более близкой, чем какие-нибудь инопланетяне. Как бы ни выпендривался главнокомандующий Максимилиансен, для него Джеронимо был одним из высших иерархов его церкви. А для нее он – просто гражданин. Все, что в его компетенции как духовного лица – благословить, проклясть, помолиться за здравие, дать вразумление или утешение, – ее не интересует. И все же она вызвала его для чего-то. Вызвала на этот ковер.

– Садитесь, господин Натта.

Пожалуй, не на ковер. Женщина говорила сухо, но не холодно. Чисто деловой стиль, без неприязни. Должно быть, речь пойдет не о том, что проповедники слишком увлеклись и их деятельность затронула интересы других конфессий.

– Вы показали себя хорошо, господин Натта, распознав угрозу, исходящую от темной силы, и приняв необходимые меры к ее нейтрализации. Выражаю вам благодарность от лица всей Земли.

Джеронимо сдержанно поклонился, скрывая удивление и удовлетворение. Нечасто сильные мира сего воздают по делам служителям Бога.

– Не стоит благодарности, Салима ханум. Это дело, которое я сознательно выбрал для себя в юности, – он вспомнил, что не дал общепринятый ответ: – Ах да, я не сказал «Служу Земле». Простите, но я служу Небу.

Она улыбнулась уголками губ.

– Вот и отлично. Во всяком случае, я могу быть уверена, что вы служите не бездне.

Джеронимо рефлекторно перекрестился. Возможно, мусульманка сочтет этот жест демонстративным, ну и ладно.

– Господин Натта, вероятно, вы уже знаете, что главнокомандующий космическим флотом Земли Ларс Максимилиансен временно отстранен от должности.

Вот как? Максимилиансен ничего ему не сказал. Исчез, и все.

– Теперь знаю, – вежливо ответил он.

– Я надеюсь, что он вернется к нам, – дипломатично произнесла Салима. – Однако в ближайшее время обязанности главнокомандующего ложатся на вас, как на заместителя по идеологии.

Джеронимо весь подобрался. Ему предоставят возможность командовать флотом? Самому вести корабли в бой? Против темных сил, естественно. В каждом мужчине живет мальчишка, не доигравший в солдатики, будь он хоть трижды кардинал.

– Тем не менее хочу вас предупредить, господин Натта, – ее голос был подчеркнуто спокоен: ни угрозы, ни напряжения. – Не забывайте о том, что это флот Земли, а не войско католической церкви. Я понимаю, соблазны велики, но вам, как духовно сильному человеку, должно быть по плечу с ними справиться.

– Я не подведу, – пообещал он.

Это ей понравилось. Не «постараюсь», а «не подведу». Старание – ничто, результат – все. Если результат достигнут без старания – прекрасно, а вот если старания не привели к результату – грош им цена.

– Надеюсь, – кивнула она. – И напоминаю вам, что у нас в этой войне есть союзники. Ваша к ним многовековая ненависть не должна сказаться на успешном взаимодействии наших миров. Я достаточно ясно выражаюсь?

Вот она, ложка дегтя. Ты получишь возможность командовать, но скомандовать то, что хочешь, не сможешь.

– Вполне, Салима ханум. Однако спешу донести до вас важную информацию, выясненную в ходе следствия по делу капитана Гржельчика. С одной стороны, отрадное известие: пособники дьявола, сотворившие с ним это, находятся не на нашей планете. Земля чиста, по крайней мере в данном отношении. Темные потоки идут из космоса. С другой стороны, наши ближайшие соседи по космосу, которые могли бы создать наиболее сильные потоки…

Салима перебила, не дослушав:

– Вы можете уверенно утверждать, что ответственность за удар темной силы несет Шшерский Рай?

– Нет, – вынужден был признать он.

– Таким образом, мы возвращаемся к необходимости соблюдать союзнические обязательства, – невозмутимо проговорила она. – Полагаю, у вас нет иллюзий всемогущества и неподотчетности? Даже папа римский отвечает не только перед Богом.

Джеронимо молча наклонил голову. Может, он и сядет на святой престол в свой срок, когда Бенедикт XXV отойдет от дел – или вовсе отойдет. Почему бы нет? Авторитет кардинала сильно возрос благодаря выявлению и пресечению происков дьявола, возрастет еще больше, если под его водительством флоту сопутствует успех, победоносная война поднимет его на гребне. Но координатором ему никогда не стать. Не сравниться с этой спокойной женщиной даже в самой отдаленной перспективе.