Ночная жизнь

Какое облегчение! Хотя Саймон часто мечтал о ненасытной женщине, сейчас у него появились серьезные сомнения в своих возможностях удовлетворить такую тигрицу. Они оделись, заперли квартиру и, спустившись по лестнице, вышли на улицу. Было прохладно, но солнечно. Бекки взяла Саймона под руку, и они пошли вниз по Хеннепин, затем свернули на Николет. На улице было много машин и пешеходов.

– Ну что, в «Бургер Кинг»? – спросила Бекки.

– Ни за что.

Они расположились в кафе, где подавали горячие булочки, напротив небоскреба Ай-Ди-Эс. Здесь было полно мужчин в костюмах от «Братьев Брукс» и женщин в платьях от лучших кутюрье. Все выглядели по-деловому и все, очевидно, очень хотели есть. Они сели за столик в углу. Саймон заказал булочки с отрубями, Бекки – с голубикой, и оба взяли по кофе. Они ели и через стол улыбались друг другу; вдруг Бекки кивнула в сторону кассы и встала из-за стола.

– «Уличный листок», – сказала она с набитым ртом.

Саймон обернулся и увидел рядом с кассой маленький ящичек с надписью «Бесплатно», из которого торчала пачка «Листков». Он узнал их по канареечно-желтой бумаге, которую невозможно было спутать ни с какой другой. Бекки принесла «Листок» и начала его просматривать.

– Посмотрим, что сказал Джек о тебе. Ага, вот.

Она стала читать, нахмурилась, подняла голову и протянула «Листок» Саймону. Он отложил свою булочку и взял газету. Заметка была на первой странице в правом нижнем углу.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

В пятницу вечером, около одиннадцати часов, прохожий стал свидетелем нападения на бездомного человека в переулке между Шестой и Седьмой улицами. Попытки обнаружить как нападавшего, так и пострадавшего результатов не дали. Полиции, как всегда, наплевать. Но не нам. Пропал один из наших, и кто-то за это должен ответить. Нам нужна ваша помощь. Если вы видели нечто странное, если вы видели что-то, что поможет пролить свет на это исчезновение, или если вы просто хотите помочь нам с поисками, дайте о себе знать. Встретимся сегодня. За всеми подробностями звоните Джеку.

– О чем это он, черт возьми? – сказал Саймон.

– Мне кажется, он всерьез воспринял твою историю.

– Чего там искать? Мы уже искали Фила.

Бекки покачала головой и пожала плечами.

– Пойдем-ка, – сказал Саймон. – Я хочу с ним поговорить.

Джек, как обычно, сидел за компьютером. Когда они вошли, он поднял глаза от монитора, улыбнулся и указал на кофейник, стоящий на одном из шкафов.

– Доброе утро, – сказал он. – Итак, вы теперь вместе?

Бекки покраснела; Саймон кивнул и протянул Джеку «Листок»:

– Что это значит?

– Ты о заметке? По-моему, там все ясно. Вы нашли Фила?

– Нет, мы нашли вот это. – Саймон бросил на стол перед Джеком холщовую сумку Фила. – Его больше нет.

– Так, – сказал Джек, не дотрагиваясь до сумки.

– Я не понял, кого вы хотите искать?

– Того, кто напал на Фила, кто бы это ни был.

– Я думал, вы мне поверили.

– Я тебе верю, Саймон.

– Тогда что конкретно вы собираетесь искать?

– Что бы это ни было.

– У меня нет ни малейшего желания увидеть это еще раз.

– А что это было, Саймон? – спросил Джек.

– Я не знаю.

– Но оно все еще там, на улице, и это ты знаешь. Оно съело Фила. А кого еще оно съест?

Саймон посмотрел на Бекки. Она стояла и, нахмурившись, глядела в пол.

– Саймон, тебе не обязательно в это влезать, – сказал Джек. – Это уже моя инициатива, и я не заставляю тебя в ней участвовать.

– Фил был мне почти другом.

– Верно. И ты пришел ко мне. Ты искал Фила. Ты сделал то, что должен был сделать, а теперь я делаю то, что должен делать я. Неужели ты всерьез хочешь, чтобы я этого не делал?

– Не знаю.

– А я думаю, прекрасно знаешь. И на моем месте ты поступил бы точно так же.

Саймон не ответил. Он отвернулся и посмотрел в окно. По улице медленно ехал автобус. Пассажиры, вертя головами, глазели по сторонам. Саймон снова повернулся к Джеку.

– Ну и кто откликнется? – спросил он.

– Те, кто захочет, те и откликнутся. Те, кому не все равно.

– И что ты им скажешь?

– Пока не знаю.

– Если ты расскажешь мою историю, тебя сочтут сумасшедшим.

– Может быть.

– Саймон. – Бекки положила руку ему на плечо. – Когда ты пришел в полицию, тебя одного не стали слушать. А когда группа людей обеспокоена и предпринимает какие-то действия, полиция начинает прислушиваться. Именно этого пытается добиться Джек.

Саймон посмотрел на Джека. Тот промолчал.

– Ведь так, Джек? – сказала Бекки.

– Иногда это срабатывает, – наконец сказал Джек.

– Еще бы! В прошлом году, когда маньяк резал проституток на Риверсайд, полиция вела расследование спустя рукава, пока Джек не начал про это писать и говорить, что люди должны защитить себя сами, если больше некому это сделать. Только тогда полиция взялась за дело как следует. Потому что, во-первых, они терпеть не могут, когда их выставляют ослами в глазах общественности, а во-вторых, потому что им не нравится, когда другие люди, особенно если это люди с улиц, начинают делать работу, за которую полиции платят деньги. Это непременно сработает, Саймон. Джек уже не раз это проделывал.

Джек Холден снова промолчал.

– Время и место встречи?

– В восемь часов у «Мерфи», – сказал Джек.

– Я сегодня работаю, но в шесть я освобожусь.

– Я могу взять еще один выходной, – сказала Бекки.

– Я расскажу им все, – сказал Саймон. – Все, что я видел.

– На меньшее я и не рассчитывал, – ответил Джек.

В этот вечер у «Мерфи» было довольно людно, почти все столики были заняты. Бизнесмены и секретарши, старики и юнцы пили, разговаривали, смеялись. Музыкальный автомат негромко играл «Человеческое прикосновение» Брюса Спрингстина. Саймон остановился в дверях и окинул бар взглядом. Без десяти восемь, а никого, похоже, еще нет. Он прошел к стойке и уселся на табурет. За стойкой стоял бармен – высокий крепкий парень. Рыжеволосый, с веснушками. Наверное, сам Мерфи. Бармен улыбнулся Саймону:

– Как дела?

Саймон сказал – нормально. Бармен поинтересовался, что ему угодно. Саймон сказал, что договорился встретиться здесь кое с кем.

– Ага, – кивнул бармен. – Ты с Джеком. Я разрешил ему занять заднюю комнату, это в ту дверь. Там у них кофе и пончики. А если хочешь чего-нибудь еще, то покупай прямо сейчас.

– Налей мне пива.

– Хорошо.

Бармен нацедил в бокал пива и протянул его Саймону. Саймон расплатился и сделал глоток.

– Ты давно знаешь Джека?

– Давным-давно.

– И предоставляешь ему свое помещение?

– Иногда. Джек творит добро, и я рад ему помочь. Кофе и пончики, прямо в ту дверь.

Саймон поблагодарил и пошел, лавируя между столиками, к узкой дверце с надписью «Посторонним вход запрещен». Войдя в нее, он оказался в тесной комнатушке, где стояли четыре маленьких столика. За одним сидел Джек, рядом с ним – Бекки. За другим столиком сидели Бобби Боковски и Вероника Шимански. Бобби поднял чашку с кофе и сказал:

– Привет, дружище.

Ронни встала и, подойдя к Саймону, обняла его и поцеловала в губы.

– Привет, – сказала она.

– А вы, ребята, как тут очутились?

– Прочитали заметку, подумали, что это насчет Фила. Решили посмотреть, чего ты тут затеял, – сказал Бобби. – Кроме того, у нас сейчас нет ничего интересного. Так что будем делать? Ведь это точно из-за Фила?

– Да, из-за Фила, – сказал Саймон. Он высвободился из объятий Ронни и улыбнулся.

– Бекки, Джек, познакомьтесь – это Бобби и Ронни, мы живем в одном доме. – Он посмотрел на Бекки. – У нас три отдельные квартиры.

Ронни улыбнулась в ответ, Бекки – нет. Она встала из-за стола, подошла и тоже поцеловала Саймона. Чтобы сделать это, ей пришлось оттолкнуть в сторону Ронни. Это был долгий поцелуй. Потом Бекки отклонилась назад, невесело улыбнулась и сказала:

– Привет.

Саймон смутился. Ронни, надув губки, смерила Бекки взглядом, затем повернулась к Саймону и, приподняв бровь, произнесла:

– Я и не знала, что у тебя есть сестра.

– Она мне не сестра, Ронни, – покраснев, сказал Саймон.

– Вот как? – Ронни выразительно вздохнула.

Бобби, широко улыбаясь, переводил взгляд с Ронни на Бекки и обратно. Саймон чувствовал себя последним негодяем и боялся, что может потерять все: и любовь Бекки, и дружбу Ронни. Ронни была обижена. Он это ясно видел. На миг ему показалось, что сейчас она накинется с кулаками на него, а может быть, даже и на Бекки, но этого не случилось. Ронни всего лишь еще раз вздохнула, потом повернулась к Бекки и сказала:

– Я и не думала, что это был сестринский поцелуй.

Обе криво улыбнулись и с болью посмотрели на Саймона. Тот смутился еще больше, покраснел и, пожав плечами, прошел мимо них к столику и сел рядом с Джеком.

– Все собрались? – спросил он.

– Я думаю, подойдут еще двое-трое. Подождем немного.

Несколько минут они подождали. Бекки сидела рядом с Саймоном и держала его за руку. За другим столиком Ронни и Бобби о чем-то шептались. Потом Бобби обнял Ронни за плечи, взглянул на Саймона и медленно покачал головой. Саймон поднял руки ладонями кверху в жесте, который должен был означать, что он не хотел ее обижать, что не предполагал, что такое может случиться, и что Ронни просто видела в их отношениях больше, чем в них было на самом деле. И Бобби кивнул, как будто все понял. В следующие десять минут дверь открывалась трижды. В первый раз пришла Конни Хонунг. Она была одета так, как тогда, когда они встретили ее возле библиотеки: джинсы, ковбойские сапоги и еще кожаная куртка. Она подошла к столику и налила себе кофе. Даже не взглянув на Саймона, она подсела к Бобби и Ронни, кивнула Джеку. Потом зажгла сигарету и стала потягивать кофе. Вслед за ней пришел Мартин Бадз. Он кивнул Джеку, сел рядом с Саймоном и положил руки на стол. Руки у него дрожали и были красные, как вареные рачьи клешни. От него пахло застарелым потом.

– Кофе? – предложил Саймон.

Мартин посмотрел на него и кивнул. Саймон встал, налил ему кофе, добавил сахар и сливки, взял с подноса пончик, отнес все это Мартину и поставил перед ним. Мартин поблагодарил его взглядом, взял чашку обеими руками и, сделав глоток, вздрогнул всем телом. Саймон сел на свое место и взял Бекки за руку. Дверь открылась в третий раз, и на пороге возник Ли Чэндлер. Он остановился в дверях. Обвел комнату взглядом, шмыгнул носом и покачал головой:

– Ну и компания, мать твою, – сказал он. – И педерасты, и шлюхи, и психи и, мать их так, добрые самаритяне.

– Налей себе кофе и успокойся, – сказал Джек. – Ну что ж, кажется, теперь собрались все.

Ли налил себе полчашки кофе, полчашки сливок, взял с подноса три пончика и сел за отдельный столик. Пончик исчезал в его пасти за два приема. Покончив с пончиками и кофе, он огляделся.

– Ну и какого черта мы ждем? У меня счетчик в машине работает, я не могу всю, мать ее так, ночь здесь торчать.

Саймон рассказал им свою историю. Рассказал, как зашел в переулок встретиться с Филом, как отправился в «Бургер Кинг», как вернулся и увидел, что Фил не один. На этом месте своего рассказа он остановился и посмотрел на Джека. Тот сидел, сложив руки на груди и, склонив голову набок, поверх очков смотрел на Саймона. Саймон вздохнул.

– А потом началось какая-то чертовщина, – сказал он.

– Какая еще чертовщина? – спросил Бобби. – Ты про это ничего не говорил.

– Да, не говорил.

– Ну так кончай вилять и скажи сейчас, – не выдержал Ли.

– Заткнись и не мешай ему рассказывать, – одернула его Конни.

– Сама заткнись, – огрызнулся Ли, – ты, чертова шлюха.

Саймон снова глубоко вздохнул.

– В переулке было темно, – сказал он. – Мне было не очень хорошо видно. Этот мужик как будто что-то там делал с Филом. Он держал его на весу и… А, черт, он его ел! Я имею в виду – Фил просто исчез на глазах.

Саймон обвел комнату взглядом. Ли Чэндлер языком пытался вытащить застрявшие в зубах остатки пончиков. Конни поджала губы, как будто он попросил ее развлечь его наручниками и плеткой. Мартин Бадз, казалось, дремал, а Бобби и Ронни смотрели на Саймона во все глаза, как на чокнутого. Только Джек и Бекки кивнули, глядя на него.

– Это все, – сказал Саймон.

– Ты не обкурился тогда, случайно? – поинтересовалась Конни.

– Нет.

– И ничего другого не употреблял?

– В ту ночь – нет.

– Господи, – сказал Ли.

Саймон пожал плечами:

– Я понимаю, как все это для вас прозвучало. Но Джек собирается искать эту штуку, и я просто хотел, чтобы вы знали все, что знаю я, все, что я видел, прежде чем согласитесь нам помогать. Вот и все.

– Ты что, пытаешься нас напугать? – подал голос Мартин Бадз.

– Нет, просто хочу, чтобы не было никаких недомолвок и недопонимания. Поэтому я рассказал вам все, как было. Может быть, я был не в себе. Может, просто устал. А может, было слишком темно. Я не знаю. Я рассказал вам то, что видел, или думаю, что видел. Но Фил исчез. И все дело именно в этом.

– Саймон прав, – сказал Джек Холден. – Поэтому мы здесь и собрались. Я навел кое-какие справки и выяснил, что за последнее время пропали, или по крайней мере находятся неизвестно где, несколько бездомных людей. Например, кто и когда в последний раз видел Мэри Солнечный Закат? Я не видел ее с июля. А ведь она всегда была на виду. Может, она заходила к вам в ночлежку, Бекки?

– Если речь идет о Мэри, Ли, то нет, я не видела ее уже очень давно.

– Вот именно; и никто не видел, и мертвой ее тоже не находили, – продолжал Джек. – Я это проверил.

– Ну, может, она куда-нибудь уехала, – сказал Ли Чэндлер. – Люди приходят и уходят, и тебе об этом прекрасно известно, Джек.

Джек покачал головой:

– И куда же она могла поехать? На какие средства? Нет, Мэри жила здесь много лет и не собиралась никуда уезжать. Она просто пропала. Не все такие, как ты. Ли. Не всем удается вернуться назад, к нормальной жизни. Некоторые просто исчезают.

Саймон с любопытством глянул на Ли. Неужели он когда-то жил на улице, был таким же, как Фил? Ли отвел взгляд, как будто смутившись.

– Были и другие случаи. Раньше я тоже думал, как Ли. Думал – люди приходят и уходят. Но больше я так не думаю. Люди – я имею в виду наши люди – просто-напросто исчезают.

Конни покачала головой:

– У нас за последний год тоже пропало несколько девчонок. Например, у Майка Трэйнора, с Риверсайд. Он очень злился, думал, что они переметнулись к кому-то из конкурентов. Он их искал, но так и не нашел. И на площади Батлер такая же петрушка. Помнишь Шейлу Салливан, Джек? Крупная такая блондинка, у нее еще нос набок? Она мне нравилась. Тоже пропала. Я думала, она вернулась к мужу, но месяц назад он приходил и расспрашивал, где она. Я-то надеялась, она смогла каким-то образом выбраться из этого дерьма, вернуться к нормальной жизни, но… А Коко? Помнишь Коко? Ее я тоже не видела уже несколько недель.

– Был человек и вдруг исчез, – сказал Джек. – И дело в том, что никто не чешется: ни мы, потому что практически ничего не знаем, ни полиция, потому что им насрать на таких, как мы.

– Так что происходит? – спросил Ли Чэндлер.

– Я не могу сказать наверняка. Саймон видел что-то, но было темно и он не может точно сказать, что это было. Тем не менее будем рассматривать его историю так, как будто мы сами все это видели. Кто-то сокращает наши ряды. И этот кто-то знает, что никто не будет беспокоиться о нас и никто ничего не станет предпринимать. Подумайте об этим. Если вам нужна жертва, кто самый подходящий кандидат? Разумеется, тот, кто уже потерян для общества, тот, на кого всем наплевать.

– Мать твою, – сказал Ли, как будто сплюнул.

– Ну и что же мы будем делать? – подал голос Мартин Бадз.

Джек набрал в грудь побольше воздуха и медленно выдохнул.

– Будем его искать, – сказал он – Мы знаем, что он бродит где-то по улицам. Он нас не ждет, и мы его выследим.

– Выследим, а что дальше? – спросил Бобби, глядя на Саймона, словно ждал от него ответа.

Саймон пожал плечами:

– Не знаю, может, достаточно будет простого патрулирования. Если он будет знать, что мы начеку, может быть, он сам предпочтет не высовываться. А надеяться его поймать – это уж слишком. Мы не можем его ни в чем обвинить, с юридической точки зрения, я имею в виду.

– Мать твою, – снова сказал Ли.

– Итак, я думаю, нам нужно разделиться на пары. Мне кажется, так будет надежнее. Я тут принес кое-что, их только четыре штуки, но на сегодня будет достаточно.

Джек повернулся и достал откуда-то из-за спины пакет, в котором лежали четыре портативные рации, и положил его на стол.

– Пару лет назад нам уже приходилось патрулировать улицы, – сказал он. – Когда в городе появились Бледные Всадники. Ну, вы все это помните, благо, прошло не так уж много времени. Рации в полном порядке. У меня в кабинете стоит базовая станция, и я могу связаться с любым из вас в любое время. Но раций всего четыре, а вас семеро, и если вы разделитесь на пары, то…

– Я еду один, – сказал Ли. – У меня же такси. К тому же у меня есть еще кое-что.

Он сунул руку в карман и вытащил оттуда специальный полицейский револьвер 38-го калибра с четырехдюймовым стволом.

– Разрешение на него тоже имеется. Если мы найдем этого говнюка, я вышибу ему мозги.

– Мы не хотим никого убивать, – сказал Джек.

– Говори за себя, когда несешь ахинею, – отозвался Мартин. – Какая-то мразь бродит по городу и измывается над бездомными. Если мы найдем ублюдка, мы его пришибем.

– Гомик говорит дело, – сказал Ли.

– Пошел ты, – огрызнулся Мартин.

– Сам иди.

– Хватит! – перебил их Джек. – Может, мы еще никого не найдем. Наша цель – предотвратить повторение таких случаев. Если он почувствует наблюдение, то. наверняка смоется сам. Давайте разделимся на пары.

– Вы хотите начать прямо сегодня? – спросила Ронни.

Джек посмотрел на нее:

– Сегодня ничем не хуже, чем завтра или вчера, или любой другой день. Если, конечно, у тебя нет других планов.

Ронни отрицательно покачала головой Джек обвел глазами комнату.

– Итак, все согласны?

Никто не проронил ни слова, Джек кивнул:

– Встречаемся у меня на квартире в пять утра. Я понимаю, что это будет долгая и трудная ночь, но, возможно, ее одной будет достаточно.

Снова все промолчали.

– Ну, – сказал Джек, – давайте разделимся на пары.

12

Ричард Карниш с некоторой тревогой следил за приближением ночи. Небо на востоке потемнело, стало лиловым. Появились звезды, похожие на блестки на траурном наряде вдовы. В течение дня чувство, что о нем кому-то известно, усилилось. Оно достигло абсолютной уверенности, и вместе с этой уверенностью пришел страх. Он ошибался насчет Саймона. Его страха и неуверенности оказалось недостаточно. В этом человеке было нечто, чего Карниш не заметил сначала, чему не придал значения – возможно, это было чувство долга, которое заставило парня попытаться выяснить, что же все-таки произошло в ту ночь в переулке. И что же тебе удалось узнать, Простак Саймон?

Карниш знал, что не оставил на месте происшествия никаких улик. Но отсутствие улик, в сочетании с обеспокоенностью, само по себе способно зародить подозрения. Однако осмелится ли Саймон рассказать другим о том, что увидел? Что именно он расскажет, и поверят ли люди его рассказу? И вообще, насколько серьезны могут быть последствия этого? В газетах за последние два дня ничего настораживающего не появлялось. Если Саймои и сделал попытку поставить в известность общественность, у него ни черта не вышло. Не было сообщений о необъяснимых исчезновениях, не было историй о вампирах. И все же Карниш никак не мог отделаться от этих ощущений. Про него знают. Он чувствовал это, как некоторые чувствуют, когда на них смотрят.

Когда каменный забор, огораживающий особняк Карниша, утонул во тьме, он позвонил в гараж и приказал Эдварду приготовить машину. Эдвард, желая угодить хозяину и боясь потерять место, сказал, что машина готова всегда, в любое время. Карниш покинул свои апартаменты и по парадной лестнице спустился в холл. Дом был разделен на две части. Карниш обитал во внутренней части дома, а слуги и гости в основном оставались в наружной. Иногда мисс Коломбо допускалась во внутренние покои хозяина, но это бывало редко.

Эдвард ждал его у дверей.

– Добрый вечер, мистер Карниш, – нервно улыбаясь, сказал он.

– Добрый вечер, Эдвард. Как настроение?

– Спасибо, мистер Карниш, отличное.

– Рад слышать.

Они вышли из дома и направились к машине. Эдвард открыл заднюю дверцу, и Карниш забрался в салон. Они подъехали к воротам, и Эдвард открыл их с помощью пульта дистанционного управления. Выехав, он подождал, пока ворота закроются, и поехал дальше. Эдвард прекрасно вел машину. Страх увольнения, внедренный в его сознание Карнишем, был еще довольно силен. Эдвард выглядел издерганным и усталым. И Карниш подумал, что он, наверное, плохо спал в выходные.

Он постучал в стекло, отделяющее салон от кабины водителя. Стекло опустилось, и Эдвард слегка повернул голову:

– Мистер Карниш?

– Просто я хотел, чтобы вы знали, что я доволен вашей работой, Эдвард, – сказал Карниш.

– Спасибо, сэр.

– Продолжайте в том же духе.

Чувство облегчения, заполнившее автомобиль, было почти осязаемым. Напряжение, в котором находился Эдвард, улетучилось моментально. Стекло поднялось, а Карниш закрыл глаза и откинулся на сиденье. Он даст Эдварду немного отдохнуть, а затем снова заставит нервничать. Но уже по другому поводу. До центра они доехали быстро и без происшествий. Эдвард остановил машину у входа в «Мидлэнд Билдинг» на Четвертой улице.

– Не знаю точно, сколько буду отсутствовать, – сказал Карниш. – Приблизительно часа два.

Эдвард промолчал. Карниш чувствовал лишь легкое любопытство с его стороны по поводу столь поздних встреч с финансистами и юристами. Никаких подозрений насчет истинных занятий хозяина у Эдварда не возникало. Карниш вошел в «Мидлэнд Билдинг», на лифте поднялся до «Скайвэй», прошел пару кварталов по роскошным переходам и тоннелям, затем снова спустился вниз и вышел в районе Шестой Южной улицы. И людей, и машин было немного. Некоторое время он стоял в темноте у входа, давая городу просочиться в него. Чувство присутствия людей было похоже на уютный запах старой комнаты. Ему было хорошо знакомо это чувство. Иногда, среди окружавших его мыслей и эмоций, он чувствовал тревогу своих потенциальных жертв. Люди знали – инстинктивно, на подсознательном уровне, – что среди них водятся хищники и что хищники эти выходят на охоту. Это смутное знание практически никогда не покидало их подсознания и не выбиралось на уровень осознанного опасения. Оно было таким же неотъемлемым свойством человеческих существ, как стремление охотиться на них было неотъемлемой частью Карниша. Его отношения с городом и его обитателями были вполне естественными.

Но теперь все изменилось.

Он чувствовал Саймона. Чувствовал, что Саймон подозревает о его истинной сущности.

Подсознательное опасение перешло на сознательный уровень.

Плохо.

Теперь Карниш не мог быть вполне уверен в последовательности дальнейших событий. Возможно, Саймон упрятал свои догадки глубоко внутрь себя и не позволяет им вырваться наружу. Тогда его страхи и подозрения со временем притупятся, и он постепенно придет к мысли, что ему просто-напросто привиделось все, что произошло в переулке той ночью. Со временем он вообще об этом забудет, и отношения Карниша с городом станут такими, как раньше.

С другой стороны, возможно, что Саймон слишком глубоко осознал значение того, что видел той ночью, и не станет лгать себе. В таком случае они с Карнишем непременно должны будут встретиться. И эта встреча будет совсем не похожа на те встречи с людьми, которые были у Карниша за последние пятьдесят лет. Это будет встреча охотника и добычи, и тот, и другой будут прекрасно осознавать истинную сущность друг друга.

Такая перспектива всерьез встревожила Карниша. Всю жизнь он старался быть незаметным. Немыслимо было представить, что кому-то станет известно о нем.

И все же…

Он посмотрел на небо и улыбнулся. Было что-то захватывающее в том, что про него узнали, в том, что покров неизвестности был сорван с него. Карниш почувствовал себя… живым. Вот именно – живым. Охота обрела остроту, которой слишком давно была лишена. Быть может, в том, что о нем теперь стало известно, есть и положительная сторона. Трудно сказать с уверенностью, но скоро, очень скоро он это выяснит. Карниш послал в ночь темную устрашающую мысль: Охотник приближается. Берегитесь. Прячьтесь. И тут же почувствовал, как согни тысяч живых душ сжались в комок, сами не понимая почему, ощутив лишь внезапный прилив страха, невесть откуда пришедшего, осознав на мгновение, что снаружи, в ночи, бродят существа, о которых лучше и не думать.