Маг Многоцветья

Байлар плела заклинания, не давая себе ни малейшего отдыха, поспать она смогла лишь когда закончила первую сеть для каждого заболевшего и проинструктировала всех прочих, кто работал с нею. И то, долгого сна не получилось: еще несколько человек заболели, а прежним больным нужны были новые чары. К концу второго дня целительница сама выглядела немногим лучше подопечных, с лицом белее собственной косынки, однако колдовать не перестала. Один мужчина все же ускользнул от нее, как она ни старалась, удержать его не смогла. Она своей рукой закрыла ему глаза, и в тот момент ей хотелось выть от горечи и отчаянья, но только некогда было сожалеть, потому что больных было много, а она – одна.

– Канан! Девочке на третьей кровати лекарства пусть дают в два раза больше, и тому дедушке – настой полунницы, да побыстрее! – скомандовала она, завидев юношу. – А, нет, стой! – Байлар сплела новое, дополнительное защитное заклинание для мальчишки. – Теперь иди.

– Байлар! У мельника начались судороги, – сообщила Сегвия.

– О, тысяча Падших! Бежим. Найди мне подходящее заклинание, скорее! Я пока остановлю процесс.

– Госпожа Байлар, там принесли еще ребенка.

– Стадия?

– Начальная. Признаков поражения нервной системы еще нет.

– В левый дом! Я сейчас подойду. Сег, что с заклинанием?

– Перебрала их все, сейчас покажу лучшее. Ну, на мой взгляд…

Почти беспрерывно окна то одной, то другой избы озарялись зеленым светом. На третий день Байлар вышла на крыльцо дома в минуту затишья, серая от усталости, почти не различающая уже окружающих предметов – и увидела, что пошел дождь.

Дождь пах весной. Байлар стояла и просто вдыхала его аромат, ощущая, как брызги капель попадают ей на лицо – но не пытаясь защититься от них. Даже Сегвия не пыталась – полупрозрачная, оттого, что Байлар была уже не в состоянии полностью поддерживать ее в этой форме, а собственная ее магия отчасти была заперта, отчасти – тоже истощена.

– Ээ, так это ваша прекрасная работа, – произнес чей-то спокойный голос. – И все же не дело так с собою поступать.

Из-за пелены дождя вышел невысокий, крепко сбитый мужчина в странном одеянии – на нем был длинный коричневый балахон, перепоясанный простой веревкой. Мужчина был абсолютно лыс, и смотрел на Байлар добрыми темно-карими глазами, невозмутимо и весело.

Байлар догадалась, что он – монах, а значит, тот самый целитель, которого ждали селяне. Она впервые видела настоящего монаха, но удивляться чему-либо уже просто не имела сил. Лишь промелькнула отчего-то до абсурда глупая мысль: "Значит, и правда монахи бреют головы, будто преступники, обреченные на позор".

– Не дело, – повторил пришелец, покачав головой. А потом, не спрашивая мнения Байлар, вдруг отправил в нее часть своей зеленой магии. В голове у нее мгновенно прояснилось, хоть и было крайне странным ощущение чужой магии в собственном теле. Со времен дедушки никто так с нею не поступал.

– Так-то лучше, – заявил монах, но на достигнутом не остановился. Мужчина легонько прикоснулся к руке Байлар, она вздрогнула от неожиданности, но даже не успела понять, была ли там магия, и если да – то какая, – как весь ее мир вдруг объяла темнота.

Проснулась Байлар в сумеречной комнате и с воспоминанием о дедушке. Дождь все еще стучал в оконное стекло. И, на удивление, девушка чувствовала себя свежей и отдохнувшей, хоть и не понимала до конца, где находится и почему.

Когда она села на кровати, рядом пошевелился темный силуэт и тактично кашлянул.

– Вы… что со мной сделали?

– Прошу прощения, – ответил монах. – Мне очень жаль, но вы иначе ни за что не согласились бы пойти и отдохнуть, я сразу понял, знал я таких людей. Потому и осмелился так с вами поступить. Иначе вы присоединились бы к собственным пациентам.

Байлар судорожно нащупала на груди Сегвию, обращенную в кулон. Книга была на месте и, очевидно, в порядке.

– Меня зовут ала Бернард, – представился монах. – Я из монастыря в Этеа. "Ала" – значит грешный человек, отрекшийся от мира и посвятивший себя Творцу. Это из лиринарского… Я видел вашу работу. Я был удивлен. Вы потрясающий врач…

– Меня зовут Байлар.

– Я знаю, – он мягко улыбнулся. – Вы спасли в этот раз много жизней.

– Я долго спала? Как больные?

– Всего-то несколько часов. Я присоединил свои скромные чары к вашим. Состояние у всех стабильное. Вы действительно нечто, Байлар.

– Хм… – Байлар слезла с кровати и внимательно посмотрела на монаха. Он производил впечатление человека, злиться на которого было очень трудно. Да и за что? И еще, отчего-то девушка сразу поняла, что он из разряда людей довольно замкнутых и внешне неприступных, просто Байлар почему-то сразу попала в сферу его открытости и доброго внимания. Вот отчего он позаботился о ней и даже пришел проведать.

– Благодарю за ваше участие, достопочтимый ала Бернард, – сказала девушка. – Теперь мне пора работать. Присоединитесь?

– С удовольствием, – ответствовал монах.

И с этого момента стало гораздо легче. Дождь закончился, и обновленное небо сияло мокрыми, радостными звездами. Два мага – это уже не один погибающий под грузом навалившихся проблем маг. Молчаливо отдавая должное врачебному мастерству друг друга, Байлар и Бернард сработались более чем отлично. Еще через день поток новых больных сошел на нет, а целители раздавали заклинания еще здоровым людям, которые по очереди подходили сначала к магам, затем – к деловитому Канану, который из огромного котла зачерпывал половником вонючее лекарство зеленоватого цвета. Часть больных уже шла на поправку; другим же не становилось хуже, и Байлар наконец смогла оценить блестящее и бодрое весеннее солнце. И отдать должное собственной печали, понемногу и тоскливо скребущейся в груди.

– Что вас беспокоит, Байлар? – вполголоса обратился к ней проницательный Бернард.

– Это… – "неужели ж моя тревога так заметна?"

– Связано с целью вашего путешествия, я прав?

– Да, – вздохнула целительница. Я… искала одного человека. И… я боюсь не успеть.

– О! – Бернард, против ожидания, лишних вопросов задавать не стал. Но немного погодя вдруг сказал: – Но отчего бы вам не продолжить ваш путь? Байлар, вы спасли этих людей. А теперь я здесь, да и самое страшное уже позади. Я присмотрю за пациентами.

Байлар не нашла, что сказать, кроме слов благодарности. Ей было жаль оставлять больных, но она была неизмеримо рада возможности уйти на помощь Райярру. Что, если Инис все еще не нашла его? Тревога все не желала униматься. Тревога звала в дорогу вновь. И вскоре Байлар попрощалась с монахом и с этой маленькой лирианской деревенькой, где несколько дней борьбы показались полноценной прожитой вечностью.

– Спасибо за все, Бернард!

– Нет. Это вам спасибо, Байлар и Канан. Да будет с вами благословение Творца!

"Здесь теперь многие люди будут молиться за вас".

Проводив двоих в дорогу, кареглазый монах не спеша вернулся в деревню. Постоял на улице, думая о своем. И направился в госпиталь, чтоб наплести новых зеленых заклинаний.

                        ***

Фаллоа, крошечный городок у подножия Зеленых гор, был охвачен обыкновенной суетой полу-праздничного дня. Так уж устроен лирианскоий календарь: здесь принято периодически устраивать дни отдохновения, дни, посвященные не работе, а увеселениям, семейному очагу и общественным делам. Инис сильно подозревала, что выгоднее всего такое положение дел было для всяческих лавочников-лоточников, у которых прибыль возрастала в разы. В конце концов, кому еще может быть нужно, чтобы люди отдыхали не когда им удобно, а в какие-то там установленные дни?

Народу на улицах было немерено, для такого-то городишки, лавочников на душу населения – и того больше. Вокруг было традиционно много магии. И никаких следов Райярра. Ни малейших.

Нет, Райярр умел быть незаметным. Восемь лет назад он ушел в неизвестном направлении, и никто из его врагов так и не сумел его достать, хотя с Миртой-то он точно связывался, и не раз. Да даже когда Райярр откликнулся на просьбу Совета вернуться, а потом оставил столицу ради своего безнадежного исследования – даже тогда сам чертов Лайонелл Хантор так долго не мог его найти. Это с Ханторовскими-то возможностями!

Однако сейчас у него не было причин не отвечать на зов Инис. Даже если в его глазах она была предательницей… даже так… И ни одно, даже самое мощное заклинание не достигало его.

…В то время как Байлар была так уверена в том, что знает, куда нужно идти. Нелогично до невозможности.

…И еще она говорила, что Райярр где-то недалеко. Неужели ж хотя бы теперь интуиция Знающей не поможет его разыскать?

…В толпе протолкнулся щупленький мальчишка и попытался сорвать у Инис кошелек. Инстинкты девушки сработали молниеносно, безошибочно отреагировав на неожиданное движение рядом, и пальцы альбиноски железной хваткой сомкнулись на запястье воришки. Несколько мгновений Инис в упор смотрела на него своими алыми глазами. А потом просто отпустила. Ошарашенный маленький грабитель пустился наутек с выражением неприкрытого ужаса на лице.

Инис знала, что напугала его своим взглядом пуще всяких угрожающих слов. Он многое понял за пару мгновений, этот мальчишка, но что он сможет сделать с этим дальше? Инис не питала особых надежд. В исправляющиеся души она не верила. Наглые воры ее раздражали, преступников она не любила, но и ловить их вместо лирианских полицейских тоже не собиралась. Тем более, все равно почти наверняка где-нибудь за углом парнишку ожидает взрослый дядя, какой-нибудь "учитель", который и спросит с него выручку. А потом снова пинком отправит "на дело", сам оставаясь по-прежнему в тени.

Нет, она не жалела мальчишку, принужденного жить воровством. Но и не злилась на него. Вот так – ни жалости, ни злости. Просто все равно.

…"Ты, отродье Падшего, ты мне соврала!"

"Не бей ее, отец, потом еще и на лекарство тратиться!"

"Да я ее убью совсем! Слышишь, тварь белобрысая, я убью тебя, твой последний шанс – скажи, что он задумал и чем мне грозит эта сделка. Говори, быстро!"

Пылинки в солнечных полосках между досками сарая.

"Как ты смеешь так на меня смотреть, отродье?!"

Удар ноги – отлетающее далеко прочь грязное тельце ребенка. Она садится на полу, безучастно глядя перед собой.

Пылинки…

"Я сказал, не смей на меня пялиться, может, ты еще и ко мне в голову залезть хочешь?"

Зачем? Там лишь грязь и страх. Жадность и страх. Глупость и страх.

Здесь – пылинки. Пылинки пляшут над темными досками. Пылинки в солнечном свете.

Инис поджала губы. Да. Все эти эмоции – все это лишнее. И слишком многое всплыло в последнее время. Слишком многое злит. Чувствуешь себя уязвимой – и это злит еще больше. Откуда все эти глупые мысли? Не оттого ли, что поворошила прошлое, рассказав Байлар?

Я видела, как люди в этом мире относятся к другим – большинство людей. Почему я должна кому-то сочувствовать? Почему должна кому-то помогать? Сердце? Не смешите меня, мое сердце мертво уже много лет. Все, что там живо – лишь музыка и Райярр. Ну, допустим, и Мирту я люблю. И все. Весь прочий мир – только декорации для моих историй. Я не в обиде буду, если они исчезнут. Может, только чуточку жаль, а так – все равно.

Все равно.

И если даже Байлар отступилась, я все равно выберу тебя, Райярр. И буду выбирать снова и снова, столько раз, сколько потребуется, до самого конца.

Я тебя найду. Даже если не знаю, где искать.

Присев прямо на главной площади, под закручивающимися с помощью магии струями фонтана – какой же лирианский город обойдется без этих фокусов! – Инис стала перебирать струны лютни. И, стоило ей запеть, как вокруг начала собираться толпа. В Аране, Рандаире или Лирии – не колдовское колдовство музыки Белого Менестреля везде одинаково привлекало людей.

"Музыка поможет. Сработало тогда – сработает и сейчас".

Только в этот раз не пригодилась даже песня о Черном пламени. Подкручивая колки в перерыве между двумя балладами, Инис услышала, как один горожанин другому говорил, будто некая Звериная ведьма, великая колдунья, в кои-то веки спустилась с гор и теперь в городе.

"Вот оно!" – подумала Инис, когда вдруг проснувшаяся интуиция Знающей уколола ее, будто острой иглой, толкнула в спину.

"Вот кто знает, где искать Райярра".

                  ***

Погода выдалась не по-весеннему жаркой. Желтой яркой лентой извивалась дорога, широкая и гладкая, и уползала куда-то в самые горы, уже окрасившиеся в этот знаменитый зеленый цвет, такой нежный и такой сочный, такой радостный и живой, что трудно было сразу поверить своим глазам, когда им открывалось такое, а поверив – невозможно было их отвести. И до самых гор – бесконечные изумрудные дали, холмы и луга, и бездна голубого неба над ними – для жителей рандаирского леса так странно было видеть эту открытую землю, над которой свободно носился ветер, не умеряя своей силы и не встречая никаких препятствий.

Канан страдал от жары, периодически стенал на эту тему, тайком вспоминал Инис с ее повозкой и конями и завидовал птицам, бороздящим небесную синь. Но Байлар рядом шагала молча, целеустремленно и неумолимо, и, глядя на ее лицо, Канан понимал, что шансы уговорить ее устроить лишний перевал стремятся к нулю.

– Неужели здесь всегда так жарко весною? – вопросил юноша лирианское небо, не дождавшись, конечно, никакой реакции ни от него, ни от целительницы рядом. Однако через несколько минут Канану показалось, что он услышал какой-то новый звук, кроме шума ветра, и это…

Едва он успел оглянуться посмотреть, что происходит, как путников нагнала кавалькада всадников. Рандаирцы еле успели посторониться, чтобы не оказаться под копытами коней. Прыгать в придорожную канаву, впрочем, Байлар тоже не собиралась, просто отошла на обочину, предоставив всадникам возможность объехать ее.

Один из них, однако, придержал коня.

– Эй! Девка, что за непочтительность! Ты хоть знаешь, кто перед тобой? – высокомерно спросил светловолосый юнец в расшитом костюме. – Самого лорда Ка… – на этом месте юнец запнулся, ибо другой всадник, молодой мужчина, отвесил ему порядочный подзатыльник.

– Думай своей головой, триста богинь. Госпожа, покорнейше прошу простить моего глупого ученика, – мужчина изящно поклонился Байлар, а потом снова обратил к мальчишке гневный взор.

– Но мой ло…

– Госпожа – зеленый маг, каким тебе за тысячу лет не стать, Лон. А юноша, ее сопровождающий – начинающий синий маг. А ты – дурак, Лон, так что, ради богинь, уделяй больше времени учебе, а не зазнайству. Потому что мне стыдно за тебя до невозможности.

На юного Лона смотреть было жалко. Хотя Канан и испытал некоторое моральное удовлетворение, глядя на пунцовые щеки обидчика. Лон, бросив на своего спутника умоляющий взгляд, уставился в землю и молчал.

– Госпожа, я – Кайл Орелл, правитель земли Ора и красный маг шестой категории. Еще раз прошу прощения за невежество моего ученика. Для меня большая честь встретить такого мага, как вы. Вы без знаков отличия… путешествуете инкогнито? Могу ли я в таком случае осмелиться спросить ваше имя?

Байлар, которая все это время совершенно невозмутимо разглядывала лорда, величественно кивнула.

– Вы можете звать меня Байлар. Я здесь потому, что ищу кое-кого…

Канан молча испытал приступ восхищения Байлар, ее умением владеть собой и ситуацией. Вышние, она выглядит так, будто с самого детства только и видела, что преклонение перед ее даром!

– Не вы ли та знаменитая целительница, что пришла на помощь к заболевшим в деревне? – вдруг сообразил Лон, на мгновение даже позабыв о своем позоре.

– Так об этом уже стало известно… – Байлар чуть нахмурилась.

– Не переживайте, – рассмеялся лорд Кайл. – Это мы узнали случайно. Проезжали мимо. Однако… – новая мысль пришла ему в голову, и красивое лицо темноглазого лорда осветилось радостью. – Не хотите ли составить нам компанию, госпожа Байлар? Мы едем убивать дракона…

– Дракона! – Байлар ахнула, не сумев скрыть своего удивления. – Разве ж они не вымерли две тысячи лет назад?

– Да, но недавно тут объявился один! – Кайлу, кажется, ее изумление доставило удовольствие. – И жители ближайших деревень беспокоятся, хоть зверь им пока и не делал зла, но что от него можно ожидать – не знаешь. Потому мы решили избавить их от этой опасности. Да и вообще… Леди Байлар, поедете с нами? Вы насладитесь уникальным зрелищем, а мы будем иметь столь замечательного врача в нашем отряде. К тому же… насколько я помню, некоторые части тела дракона – невообразимо ценные ингредиенты для лекарственных средств. Неужели вам не хочется…

О, Байлар хотелось. Она не видела никакого наслаждения в охоте – никогда не могла терпеть подобных развлечений. Но чешуя дракона… Но драконья кровь, способная лечить тяжелейшие болезни, окажись она в руках у знающего мага…

И потом, девушка знала, что теперь ее ведет рука судьбы, и ведет – к Райярру.

Так что она почти и не колебалась.

– Коня для госпожи Байлар!

"А с кровью дракона я сумею залечить твои раны, сколь бы они ни были глубоки, Райярр. Судьба дала мне этот шанс".

                  ***

– Судьба, говоришь…

Две женщины смотрели друг на друга настороженно и чутко, как два воина на поле битвы, как два воина, прекрасно оценившие силу друг друга. Иначе бы этот разговор и не состоялся…

Напряжение вокруг них было таково, что другие люди и близко не могли подойти к уединенному столику в харчевне. Для двоих же прочий мир почти исчез. Растворился за ненадобностью в этой неподвижной битве.

– Тронешь кинжал – будешь мертва, – предупредила Фаралиндэ будто между прочим.

– Знаю, – откликнулась Инис. – Но ты тоже. Я успею.

Молчание.

– И я узнаю, если ты соберешься напасть.

Глаза в глаза. Голубые, сияющие, будто северный ледник – в алые, горящие красным пламенем.

– Что ты с ним сделала?

Фаралиндэ презрительно хмыкнула. Ее седые волосы и молодые глаза вместе создавали странное впечатление – будто у женщины нет возраста, будто время над нею не властно. С магами, с настоящими сильными магами, так бывает.

– Он получил по заслугам. Это судьба.

– Как ты смеешь что-то говорить об этом? – процедила Инис.

– Смею. Кто-то должен убирать с лица земли подобный мусор. Зарвавшихся ничтожеств, считающих, что они могут творить все, что им заблагорассудится – ведь они сильнее всех!

– Сама не такая же?

– Не ставь меня с ними в один ряд, – сверкнула глазами Звериная ведьма. – Я делаю, что могу. Не сравнивай меня с убийцей и насильником, предателем, который живет только войной и стремится вновь ее развязать! Да я ненавижу таких! Не важно, насколько грешной я буду, но кто-то же должен остановить этот сброд!

– Что? Ты… – Инис выглядела ошарашенной. – Ты вообще о чем? Насильник? Развязать войну? Да это совсем не о Райярре!

– Может, ты плохо его знаешь! Амария Орвелл приходила ко мне и просила защитить ее. Она рассказала, какой страшный человек твой брат.

– Амария Орвелл? Да она же боевой маг "Шестерки".

– Я знаю, и она жалеет о содеянном.

– Жалеет? Амария Орвелл? Ты когда последний раз с гор спускалась? Амария Орвелл – один из серых кардиналов аранской столицы магов, человек, ступающий по трупам так же легко и свободно, как по песочку у реки! Скажи… нет, покажи мне, что она тебе наплела!

Фаралиндэ испытующе взглянула на Инис. С одной стороны, она была уверена в собственной правоте, с другой – и нахалка-менестрель была уверена в своей. А жажда справедливости в душе Звериной ведьмы была сильнее любых мелочных мотивов.

– Хорошо. Смотри.

Глаза Инис вспыхнули светом красной магии. А потом – почти столь же ощутимым гневом.

– Она провела тебя, Звериная ведьма! Все это – ложь, понимаешь, бессовестная ложь.

– Быть того не может, – пробормотала Фаралиндэ. Она ощущала в словах Инис правду, и это сбивало с толку. – Но она выглядела столь искренней! Я совсем не чувствовала лжи.

– Конечно, – горько сказала Инис. – Это же Амария Орвелл. Она вплела в свою историю фрагменты правды. И помножила все это на актерский талант. Райярр никогда не делал подобных вещей. А ты напала на человека, который изо всех сил пытался спасти этот погибающий мир. Ты вообразила себя Судией, Фаралиндэ, и что из этого вышло?

– Но… – кажется, впервые за много десятилетий Звериная ведьма выглядела растерянной. – Неужели поэтому заклинание не сработало как нужно? Он должен был стать… но… Но будь он невиновен, оно не сработало бы вообще! Когда я трансформирую человека, я всегда встраиваю в свое заклинание условие… Чтобы не совершить ошибки… И спрашиваю. И его спросила тоже, знает ли он свою вину перед Амарией Орвелл и остальными, павшими от его руки.

– И что? И тебе не пришло в голову, что он может винить себя в чем-то, совершенно отличном от того бреда, что скормила тебе Амария? Тебе не пришло в голову, что ему горько от того, что приходилось убивать? Что он не из этих патриотов, отмечающих "звездами" количество убитых врагов? И потом похваляющихся этим до конца своей жизни?

Фаралиндэ молчала. Тяжесть собственной ошибки неожиданно легла ей на плечи, окрасив мир позабытым жгучим вкусом вины.

– Во что… во что ты его превратила? Верни Райярра! Расколдуй его!

Фаралиндэ отвела глаза.

– Это… невозможно, – тихо сказала она.

Ветер гулял над изумрудными склонами гор, ветер трепал волосы Байлар, блестящие медью и золотом, ветер рвал одежду всадников и путался в лошадиных гривах, и взлетал ввысь, в ярко-голубое небо, к самому солнцу. Мир сиял под этим солнцем, и дракон тоже показался сначала вспышкой света – солнечной колкой искрой.

Когда отряд преодолел очередной склон, Байлар замерла в восхищении – уже не в первый раз. Просто так красив был мир в этот момент – почти нестерпимо, почти невыносимо красив. Душа отзывалась на него странным ликованием, желанием кричать – в самое небо; раскинуть руки, отдаться ветру и лететь.

Захваченная этим чувством, Байлар не сразу заметила дракона вдалеке. И потом началась погоня. И основной задачей для отвратительной наездницы-Байлар стало просто не отстать от других в мелькании зеленого и голубого мира вокруг.

Нужно было окружить дракона. Нужно было убить его сразу, что нелегко, или пробить ему крылья – чтобы зверь не смог улететь, если не захочет драться. Есть уйма старых записей, в которых подробно описано, как следует сражаться с драконом. Учтивый лорд Кайл, симпатичный улыбчивый мужчина, темноволосый и элегантный, все объяснил Байлар. Он вообще отчего-то старался для нее как мог. Он, кажется, очень хороший человек. И теперь сделает все возможное для того, чтобы избавить от опасности местных жителей, убить дракона. И…

И Байлар оказалась не готова увидеть его так сразу, так близко. Это оказалось как-то внезапно для нее, поглощенной верховой ездой. И вдруг совсем рядом – огромный зверь, чудовище из легенд…

…Самое прекрасное, что приходилось видеть Байлар за всю ее жизнь. Горела на солнце золотом его чешуя, ослепительно и жарко. Мощные лапы, изящные изгибы длинной шеи, крылья, одним взмахом поднимавшие такой вихрь, что мог бы сбить иного человека с ног – все в этом звере говорило о силе, об опасности, но также было завораживающе красивым.

"Самое прекрасное, что создала природа, – подумала Байлар. – Почему же мы должны…"

Если только ради сотен спасенных человеческих жизней.

Всадники лорда Кайла знали свое дело. Кошмарно огромным копьем дракону уже пробили золотистое крыло. Ящер в гневе взревел и, орошая зеленую траву дымящейся красной кровью, взмахом крыла сбил двоих воинов с лошадей. Байлар хотела было скакать к ним, чтобы сразу же оказать возможную помощь, но, уже тронув коня, вдруг встретилась с драконом взглядом.

Он смотрел прямо на нее.

И глаза его, с вертикальными змеиными зрачками, светились мягким янтарным светом.

"Не может быть!"

– Нет… – прошептала Байлар. задохнувшись. И выпустила поводья.

– Верни Райярра. – прорычала Инис. В полутьме харчевни ее алые глаза горели яростью. – Или я убью тебя, пусть даже и сама умру тут же.

– Ты не понимаешь… Это невозможно! – почти в отчаянии повторила Фаралиндэ. – Моя магия отличается от твоей! Эти заклинания необратимы. Чтобы их разрушить, нужно чудо! Нужно что-то такое… такое сильное, что бывает только в сказках. В нашем мире это невозможно. Смирись, он навсегда останется…

"Райярр!"

– Окружить его! Байлс, Эрик, Мойн, копья к бою! Заходим с трех сторон! Следите за крыльями! Пошли-и!

– Нееет!

Девушка, прорывающаяся сквозь толпу мужчин. Соскакивающая с коня. Растрепанная девушка меж разъяренным золотым драконом и ощетинившимися копьями людьми, что хотят его убить.

– Леди Байлар, что вы делаете? Быстро уходите оттуда!