Один шанс на соблазнение

Джэки Эшенден

Один шанс на соблазнение

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме. Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S.A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

Claiming His One-Night Child

© 2019 by Jackie Ashenden

«Один шанс на соблазнение»

© «Центрполиграф», 2021

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2021

* * *

Глава 1

Данте Кардинали, один из знаменитейших европейских плейбоев, привык просыпаться в чужих постелях. Он также привык видеть красавиц, стоящих возле этих постелей и влюбленно глядящих на него. Пару раз он даже просыпался прикованным за запястья и щиколотки к кровати. Сейчас был именно такой случай.

Однако в данный момент на него был нацелен пистолет, и в этом и состояло новшество.

Данте всегда было плевать на все и на всех, кроме самого себя. И своей жизни. И сейчас ему очень не понравилось то, с какой уверенностью красавица, стоявшая у кровати, держит этот самый пистолет.

Это была та самая женщина из ВИП-зоны его любимого клуба в Монте-Карло. Он провел с ней некоторое время… в беседе… потому что у него не было настроения обольщать ее. Такое случалось с ним довольно часто, и это могло бы насторожить его, если бы он задумался об этом. Но он не задумывался. Потому что редко вообще о чем-то задумывался.

В общем, Данте не помнил, как долго они беседовали. Не вспомнил он, и когда беседа закончилась. По сути, он плохо помнил, что происходило в тот вечер, а если учесть нынешнюю ситуацию, выходило, что в какой-то момент он просто выключился.

Зато он отлично помнил пронзительный взгляд голубых глаз этой красавицы. И сейчас этот взгляд был направлен на него. Создавалось впечатление, что красавица прикидывает, пристрелить его или нет.

Но раз он все еще прикован к кровати и жив, подумал Данте, значит, у нее есть определенные сомнения. А раз есть сомнения, можно попытаться отговорить ее от этой затеи. Ведь он способен убедить кого угодно в чем угодно, если, конечно, пошевелит мозгами.

– Дорогая, – заспанным голосом произнес Данте, ощущая сухость во рту и странную затуманенность сознания, – тебе не кажется, что пистолет – это перебор? Если хочешь переспать со мной, просто разденься и ложись рядом. Надобности приковывать меня к кровати не было. – В голове стало проясняться. – И кстати, подсыпать какую-то дрянь в выпивку тоже не надо было.

Бесстрастный взгляд женщины – она говорила ему, как ее зовут, но он не помнил, – не дрогнул.

– Я не желаю спать с тобой, Данте Кардинали, – сказала она таким ледяным тоном, что Данте показалось, будто его разгоряченное тело окатили холодной водой. – А вот пристрелить тебя мне очень бы хотелось.

Итак, она намерена убить его и настроена чрезвычайно серьезно.

Конечно, Данте был встревожен пистолетом, нацеленным на него, и целеустремленностью, отражавшейся в прекрасных глазах красавицы. Однако, как ни странно, в нем превалировал не страх, а совсем другая эмоция. И это было радостное возбуждение.

Он уже давно не чувствовал ничего сродни радостному возбуждению.

Он уже давно не чувствовал ничего.

Он смотрел на нее, ощущая легкое напряжение в мышцах и учащенное сердцебиение.

– Похоже, это крайность.

– Это и есть крайность. Наказание соответствует преступлению.

Красавица продолжает целиться в него, однако на спусковой крючок не нажимает. Интересно. И почему она медлит?

Заинтригованный, Данте оглядел ее с ног до головы.

Маленькая, изящная и хрупкая, как фарфоровая кукла. Волосы цвета только что отчеканенной золотой монеты водопадом ниспадают на плечи. Черты ее лица были прекрасны: решительный подбородок, точеные скулы, идеальной формы рот.

Коктейльное платье такого же серебристо-голубого цвета, как ее глаза, подчеркивало стройность ее фигуры, ткань струилась по ее идеальному телу, обрисовывая красивую грудь и плавную линию бедер.

Просто статуэтка, а не женщина. Как раз в его вкусе.

Если не считать нацеленного на него пистолета, естественно.

– Какое преступление? – с нескрываемым интересом спросил Данте. – Ты, случайно, не сицилийка? Это кровная месть? – Вопрос был рассчитан на то, чтобы втянуть красавицу в разговор, хотя он отлично знал, что она не сицилийка: ее говор – он был ему хорошо знаком – выдавал в ней уроженку совсем другой страны.

Того самого островного государства, откуда много-много лет назад он был выслан вместе с остальными членами королевской семьи.

Того самого, где он когда-то был принцем.

Государства Монте-Санта-Мария.

– Нет. – Ее голос звучал ровно. – Но ведь ты и так это знаешь, правда?

Данте устремил на нее внимательный взгляд. Он умел разбираться в людях – во многом благодаря этому и процветала инвестиционная компания, которой он владел вместе с братом и которая оценивалась в несколько миллиардов долларов, – и за бесстрастной маской на лице красавицы разглядел проблески то ли сомнения, то ли неуверенности, точно определить он не смог.

Интересно, снова подумал он. Выглядит она убежденной и властной, а вот на спусковой крючок не нажимает. И раз до сих пор не нажала, значит, едва ли нажмет.

Данте доводилось иметь дело с убийцами, и он видел, что эта женщина не из таких.

– Да, – ответил он, тайком проверяя крепость наручников на ногах и руках. Выяснилось, что прикован он надежно. – Мне повезло: люблю умных женщин.

Она на шаг приблизилась к кровати, продолжая целиться ему в голову.

– Терпеть не могу тупых мужиков.

Пьянящий, очень сексуальный аромат, донесшийся до Данте, пробудил в его памяти обрывки воспоминаний.

Вот он сидит в своем клубе в Монте-Карло, и эта красотка ловит его взгляд и робко улыбается. Несмотря на сексуальные духи, она кажется невинной и безыскусной и, немного нервничая, говорит, что впервые оказалась в этом клубе. Он тогда поверил ей.

У него не было настроения вести светскую беседу, тем более соблазнять красотку, однако было в ее нервозности нечто такое, что заставило его пересесть к ней. Он не помнил ничего из того, о чем они говорили, однако он точно знал, что, вопреки его ожиданиям, ему не было скучно.

Не было ему скучно и сейчас.

Красотка спокойно рассматривала его, как ученый – насекомое, и в ее облике не было ни нервозности, ни робости, она совсем не походила на ту женщину, что он встретил в клубе. И это означало, что тогда все было игрой. И что он не распознал эту игру.

А ведь она молодец. Хорошо сыграла.

В Данте все сильнее разгорался интерес.

«Ты в своем уме? Она собирается убить тебя, а ты хочешь затащить ее в постель?»

А что в этом удивительного? В его жизни давно не было ничего примечательного, ему давно не приходилось отвечать на чей-то вызов. Самым интересным событием за последнее время была женитьба его старшего брата Энцо на очаровательной англичанке, и на свадьбе Данте поручили следить за поведением сына Энцо. Задача оказалась чрезвычайно трудной: мальчишка с самого начала воспринял его не как дядю, а как соучастника преступления.

После свадьбы, чтобы прийти в себя, ему пришлось провести всю неделю в обществе всяких красавиц.

Брак и дети – это совсем не то, к чему он стремится. Для него в этих явлениях нет ничего радостного и возбуждающего. Наоборот, они связывают человека по рукам и ногам и выглядят слишком приземленными, на его утонченный вкус.

Хотя, если красивой женщине под силу возбудить его простым помахиванием пистолета перед его лицом, возможно, его вкусы стали не такими уж утонченными?

Похоже, освободиться он сможет только в том случае, если очарует ее. Для него не впервой использовать свою физическую привлекательность для того, чтобы выпутаться из сложной ситуации, а нынешняя ситуация потребует от него немалого мастерства.

Не исключено, что он даже получит от этого удовольствие.

– Тупой, да? Может, я и тупой. – Данте позволил себе расслабиться. – А может, я все это время знал, кто ты такая, и просто хотел выяснить, чего тебе от меня надо.

Ее очаровательный ротик изогнулся в пренебрежительной усмешке.

– Ясно. В таком случае потрудись рассказать мне, как ты здесь оказался.

Данте изогнул бровь.

– Разве это не твоя работа? Я с нетерпением жду твоего обличительного монолога.

– О нет, ты и так все знаешь, поэтому я не стану мешать тебе. – Она вскинула голову, и ее золотистые волосы блеснули в свете лампы. – Я буду рада выслушать тебя, так что, прошу, приступай.

Данте ощутил прилив адреналина. С каждой секундой все интереснее и интереснее. Она, как ведьма, играет с ним в его собственную игру.

Он снова оглядел ее с ног до головы, собираясь с мыслями. Что ж, если она так жаждет узнать, как он воспринимает то, что происходит, доставим ей такое удовольствие. Тем более что у него в голове уже начинает складываться определенная картина.

Если она с Монте-Санта-Марии – а это, скорее всего, именно так, – значит, самое очевидное объяснение состоит в том, что у нее есть какие-то проблемы с его семьей. Кардинали когда-то были правителями Монте-Санта-Марии, во всяком случае, до того, как отец Данте своим неумелым управлением довел страну до столь печального состояния, что правительство было вынуждено сместить его с трона и со всей семьей выслать из страны.

За время бесславного правления Луки Кардинали их семья растеряла всех друзей. Возможно ли, чтобы она была из семьи, которую обидел Лука? На вид она молода – младше него, – а ему было одиннадцать, когда семье пришлось уехать. Вероятнее всего, она чья-то дочь.

Данте плохо знал историю семьи в период, когда Кардинали правили на Монте-Санта-Марии – он изо всех сил старался забыть эту страну, – но он помнил одну аристократическую семью, славившуюся своей красотой и, в частности, золотистыми волосами.

– Ну, если ты настаиваешь, – сказал он. – Мне знаком твой акцент, если не ошибаюсь, ты с Монте-Санта-Марии. Если прибавить к этому твою явную неприязнь ко мне, легко сделать вывод, что ты из тех, кого когда-то обидел мой отец. – Он внимательно наблюдал за ее лицом. – Но ты слишком молода, поэтому лично тебя Лука обидеть не мог. Из этого вытекает, что речь идет о твоей семье. И если судить по твоей речи, я бы сказал, что ты из аристократической семьи. Вероятно… – В его памяти наконец-то всплыла фамилия. – Из Монтефиори.

Что-то промелькнуло в ее восхитительных глазах. Изумление, наверное.

Что ж, он был прав. Отрадно.

– Это все предположения и догадки, – отмахнулась она и еще крепче сжала рукоятку пистолета. – Ты ничего не знаешь.

– И еще ты отлично умеешь притворяться. – Данте улыбнулся. – Если ты все же намерена нажать на спусковой крючок, советую тебе сделать это сейчас. Или ты хочешь, чтобы я умер от тревоги и избавил тебя от необходимости стрелять?

– Ты думаешь, все это шутки?

– Пистолет, нацеленный мне в голову? Нет, не думаю. Но если ты считаешь, что я впервые просыпаюсь прикованным к кровати, то ты жестоко ошибаешься.

– Послушай, Кардинали, это не эротические игры!

– Это-то ясно. В противном случае ты была бы голой, да и я тоже, и ты называла бы меня Данте. Или страстно выкрикивала бы мое имя.

Ее щеки тронул легкий румянец, и от внимания Данте не укрылось, как она окинула взглядом его тело.

Великолепно. Значит, он ей не совсем безразличен.

К радостному возбуждению, владевшему Данте, прибавилось удовлетворение. Все будет значительно веселее, чем он предполагал.

– Что-то ты больно спокоен для человека, которому предстоит умереть.

Вероятно, ей не понравилось его скептическое отношение к ее угрозам. Что ж, ничего удивительного.

– Если бы мне предстояло умереть, я бы уже давно был мертв. А ты просто подмешала что-то в мою выпивку, сговорилась с моими телохранителями, а потом каким-то образом доставила меня… – Данте быстро огляделся по сторонам. Помещение напоминало стандартный номер в пятизвездочном отеле. – В общем, сюда.

Приковала наручниками к кровати. Дождалась, когда я проснусь, а потом завела со мной беседу, вместо того чтобы нажать на спусковой крючок. – Он понизил голос и добавил в интонации немного лености, дабы придать ему чувственности. – А если учесть тот взгляд, которым ты, дорогуша, только что окинула меня, тебе хочется не убивать меня, а делать со мной кое-что другое. – Он улыбнулся ей своей самой чарующей улыбкой, которая еще ни разу не подводила его. – Что ж, приступай. Ты уже привязала меня, так что я полностью в твоей власти.

Стелла Монтефиори не догадывалась о том, что убить Данте Кардинали будет так трудно. Он богат, занимает важное положение в обществе и почти постоянно окружен людьми. Все это в значительной степени осложняло ее задачу. Она целых полгода искала подступы к нему и наконец достигла своей цели. И на этом пути ее поддерживало сознание, что семья, в частности отец, рассчитывает на нее.

Отец горел желанием отомстить за смерть сына и восстановить утраченную честь Монтефиори. Для нее же это была возможность реабилитироваться – ведь родители так и не простили ей смерть сына. Она больше не хотела совершать ошибки. У нее не было права на ошибки.

И у нее все шло по плану. Данте здесь, в ее власти, как он сказал. Так почему же она не может нажать на спусковой крючок?

Стелле удалось затащить его в номер и уложить на кровать с помощью гостиничного персонала, которому она заявила, будто он пьян в стельку. Потом она приковала его за ноги и за руки. Так что он не представлял никакой опасности.

Хотя…

Высокий, стройный и мускулистый, Данте занимал почти всю ширину кровати. Он держался спокойно и поглядывал на нее из-под густых черных ресниц, как будто привык каждое утро просыпаться под дулом пистолета. Вся ситуация его нисколько не встревожила, и Стелла даже заметила лукавый блеск в его темных глазах.

Такого развития событий она не предполагала, хотя и должна была бы, если учесть, сколько сил ей пришлось потратить для того, чтобы он оказался здесь. И сейчас ей не нравилось, как складывается ситуация, ей не нравилось то, как все ее существо отозвалось на Данте Кардинали.

Она чувствовала, как часто стучит ее сердце, и объясняла это приливом адреналина и успехом ее предприятия, а вовсе не своей реакцией на пленника. Она велела себе забыть о том, как он привлекателен, собрать всю свою отвагу и сосредоточиться на том, чтобы нажать на спусковой крючок.

– В таком случае, – проговорила Стелла, стараясь сохранить спокойствие, – тебе стоило бы молить о пощаде и не предлагать мне забраться к тебе в кровать. Я бы скорее умерла, чем переспала с тобой.

Он рассмеялся. Его смех окутал Стеллу, как теплый и мягкий бархат.

– Ой, уверен, ты бы так не поступила, – твердо заявил он. – Пять минут – и о пощаде будешь молить ты. Только речь пойдет отнюдь не о жизни… Стелла Монтефиори.

Стеллу словно обухом огрели по голове. Шок изгнал тот жар, что распалил в ней чувственный смех Данте, и заставил ее забыть о его вопиющей наглости.

Он знает, как ее зовут!

«Убей его! Убей его немедленно!»

У Стеллы вспотели ладони. Сколько раз она стреляла по банкам в тире! Этот тир отец оборудовал для нее в холмах позади обветшавшего дома, в который все они переехали после ареста брата. Она спешила в этот тир сразу после смены в местном ресторане, где служила официанткой, – другой работы она найти не смогла, никто не хотел нанимать кого-то из Монтефиори, – и неустанно тренировалась. Но стрелять по банкам – совсем не то, что стрелять в человека. И лишить его жизни. Своей рукой.

Она сглотнула. Во рту пересохло.

«Не думай о нем как о человеке. Это месть. За Маттео. За тебя».

Да, от нее требуется только одно – нажать на спусковой крючок. И все закончится – отец утолит свою жажду крови, смерть Маттео будет отомщена, она получит прощение.

«Ведь ты сама просила об этом, помнишь?»

Отец хотел нанять постороннего человека, но Стелла сказала ему, что будет лучше, если эту задачу выполнит кто-то из членов семьи, чтобы сохранить все в тайне. Она предложила на эту роль себя. Однако отец заявил, что она слишком слаба для такой работы, слишком мягкосердечна. Она настаивала, уверяла, что у нее все получится.

И ведь получилось бы. Легко.

Только нажать на спусковой крючок она не может.

– Ты ошибаешься, – сказала Стелла, не понимая, зачем она спорит с ним, когда все ее проблемы можно решить одним движением. – Меня зовут по-другому.

– Разве? – Его глаза блеснули, почти совершенной формы губы слегка дрогнули в усмешке. – Что ж, значит, я ошибся. – Его глубокий голос подействовал на нее так же, как и его смех.

Этот голос произвел на нее неизгладимое впечатление в тот вечер, когда она впервые увидела Данте Кардинали вживую, а не на фотографии. Она много месяцев изучала его самого, его биографию, его образ жизни и его бизнес. На основе той информации, что ей удалось найти, вырисовывался образ беспутного, но очаровательного плейбоя, который больше времени проводит в клубах, чем работает в кабинетах «Кардинали девелопмент», огромной транснациональной компании, которой Данте владел пополам с братом Энцо.

«Мир не станет скучать по нему, – однажды со злостью произнес ее отец, Санто Монтефиори. – Он такой же эгоист, как Лука. Еще один кусок дерьма из семейства Кардинали».

Вчера Стелла пришла в тот клуб в Монте-Карло, но ее остановил вышибала, охранявший ВИП-зону, – у нее не получилось нацепить на лицо выражение ледяной изысканности и уверенно пройти мимо него. Неожиданно из ниоткуда появился Кардинали. Он сказал вышибале, что все в порядке, что Стелла пойдет с ним. Вчера он совсем не выглядел как кусок дерьма. Особенно когда улыбался ей. Потому что он улыбался ей искренне, его улыбка была доброй, обнадеживающей и… необъяснимо успокаивающей. Весь вечер он был очень заботлив и как бы взял ее под свое крыло, усадил в тихом уголке, принес напиток. Потом сел напротив, и они оживленно беседовали обо всем и ни о чем.

Стелла ожидала увидеть циника и хищника, а Кардинали оказался не тем и не другим. Хуже было то, что он был очень красив и наделен магнетическим шармом. Она даже забыла, ради чего пришла в клуб. Он окружил ее вниманием, и она почувствовала себя центром маленькой вселенной. Для нее, для той, кого всю жизнь считали вторым сортом, это ощущение было внове и опьяняло.

Все изменилось в тот момент, когда Данте Кардинали посмотрел на дорогие золотые часы и сказал, что ему пора уходить. Она поняла: если она хочет чего-то добиться, действовать надо сейчас, и предложила выпить на прощание. Он согласился и не заметил, как она подсыпала ему в стакан снотворное.

Лежавший на кровати Кардинали наблюдал за ней, и сейчас в его лице не было ни капли доброты. Он смотрел на Стеллу так, будто перед ним был равный по силе противник, а не нервная и неопытная девица из клуба, не мягкосердечная и слабая девчонка, какой ее всегда считали родители.

– Меня зовут Карлотта, – сказала Стелла. – Я говорила тебе это в клубе.

– А, ну тогда тебе придется извинить меня за плохую память. Наверное, кто-то подмешал мне что-то в выпивку. – Данте поерзал, словно устраиваясь поудобнее, и это движение привлекло внимание Стеллы к его красивому, мускулистому телу. – Ты что, собираешься всю ночь стоять тут и болтать со мной? Или ты все же хладнокровно пристрелишь меня? Если первое, то я посплю. Надеюсь, ты не станешь возражать. Все эти развлечения ужасно утомляют. – Он снова поерзал, и Стелла уловила теплый и экзотичный, с нотками сандала, аромат его одеколона.

– Неужели тебе безразлично, что я буду делать? – спросила она.

– Раз ты не собираешься убивать меня, то не особенно.

У Стеллы зачесался палец, лежавший на спусковом крючке.

– Но ведь ты не знаешь, что я выберу.

– Дорогая, я же уже сказал тебе: если бы ты действительно хотела убить меня, ты бы давно это сделала.

«А ведь он прав. Давно бы убила».

Только вот не убила. Потому, что она не может стрелять в безоружного. И потому, что он должен узнать, ради чего ему придется умереть, иначе месть теряет смысл. А она вместо этого лжет напропалую и выдает себя за совершенно другого человека.

«А ведь я не хочу его убивать».

Стелла содрогнулась. Она должна убить его. Она по собственной воле взвалила на себя эту задачу много месяцев назад. Ради отца и ради памяти брата. Ради чести Монтефиори.

Око за око. Кровь за кровь.

Один из сыновей Луки Кардинали должен умереть, а так как до старшего, Энцо, ей не добраться, остается Данте.

Только вот…

В полумраке комнаты его глаза казались бездонными темными озерами, и эти глаза заглядывали прямо в душу.

– Опусти пистолет, солнышко, – тихо сказал он. – Не имеет значения, что я сделал, главное, что ничто не стоит страшного пятна на твоей совести.

Нет, ей нельзя опускать пистолет. Она должна помнить обо всем, что отец рассказывал ей о крови, чести и мести. Она должна быть сильной и, что важнее, непоколебимой. Нельзя допускать, чтобы эмоции ослабили ее.

И все же… ее рука дрожала, и Стелла не понимала, почему вдруг он стал беспокоиться о ее совести. Ведь ей абсолютно все равно, что будет после того, как она исполнит свою миссию.

– Моя совесть тебя не касается. – Стелла попыталась произнести это жестко и уверенно.

– Если ты все же намерена рискнуть и убить меня, тогда касается. – Он впился в нее взглядом. В его глазах не было страха. – Поверь мне, я не стою того, чтобы ты губила свою душу.

Любопытно. Он произнес это так, будто ее душа действительно чего-то стоит.

Стелла обнаружила, что ее рука опускается. Однако Данте не смотрел на пистолет, его взгляд был прикован к ней. Она вдруг ощутила тяжесть оружия. Сколько она ни силилась, ей так и не удалось понять, почему не нажала на спусковой крючок, когда у нее была возможность. Теперь у нее этой возможности не было.

«Ты потерпела неудачу».

Ее охватил стыд. Как у него это получилось? Как он смог сломить ее оборону? И почему она позволила ему?

После смерти Маттео она всячески избавлялась от всех эмоций, олицетворявших слабость, от тех эмоций, которые презирали ее родители. По идее, в ее сердце не должно было бы остаться места для жалости. Но, оказывается, какая-то часть ее проявила мягкость.

В Стелле забурлил гнев, горячий и яркий, он победил стыд. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она отшвырнула пистолет на тумбочку и, наклонившись над Данте, оперлась руками на подушку по обе стороны от его головы. Его волосы казались иссиня-черными на фоне белого полотна. Она ощутила его запах и с наслаждением вдохнула его. Внезапно ей захотелось прижаться к нему и согреться теплом его тела.

– В чем дело, котенок? – спросил Данте, глядя ей в глаза. – Настало время показать мне свои коготки?

В его тоне не было ни грамма страха или сомнения. Он видел ее насквозь. И читал ее как открытую книгу.

Гнев Стеллы перерос в ярость. Как ему удалось разглядеть слабость внутри ее? Как он посмел воспользоваться этой слабостью? А она хороша! Почему она допустила такое?

Ее тщательно подготовленный и исполненный во всех деталях план рухнул, причем только потому, что у нее не хватило духу сделать последний шаг.

Этому мерзавцу каким-то образом удалось подорвать ее решимость.

Что ж, если он хочет увидеть ее коготки, она не заставит его долго ждать. Она отлично знает, как причинить максимальный урон. Она хорошо изучила Данте Кардинали, в том числе и его сексуальные предпочтения. Он из тех, кому нравится все держать под контролем и кто всегда – всегда! – получает желаемое.

А сейчас он желает ее, это совершенно ясно. И это дает ей огромное преимущество над ним.

– Не коготки, – с наигранной ласковостью произнесла Стелла. – Тебе предстоит почувствовать мои зубки.

В следующее мгновение она укусила его.

Глава 2

Карлотте, в отличие от Стеллы Монтефиори, не были свойственны ни тактичность, ни робость, поэтому она просто сомкнула зубы на его нижней губе, и по телу Данте разлилась сладкая боль. Он мгновенно возбудился и инстинктивно попытался обнять Стеллу, забыв, что его руки прикованы наручниками.