Пятый всадник

Это послужило последней каплей, переполнившей чашу терпения моего руководства. Несмотря на мои прежние заслуги, я в течение часа был выкинут с предприятия.

Беспокоила не столько потеря хорошей зарплаты, сколько было жаль оставлять прерванными исследования. В конце концов, от их результатов зависело будущее нашей семьи. Найти неизвестный источник энергии – это очень серьезно. Если повезет, за такое могут Нобелевскую премию дать, а уж про благодарность человечества и говорить не приходится.

После увольнения с завода какое-то время пытался изучать научную литературу по этой тематике, просеивал интернет, но полезной информации удалось обнаружить немного. Эффект по всем признакам напоминал нашумевший в свое время, так называемый, холодный термоядерный синтез, но в мировой академической науке этот термин уже стал ругательным. Серьезные ученые не занимались подобными вещами из боязни запятнать свою репутацию. А научные журналы просто отказывались публиковать статьи с результатами исследований по этому направлению. Что касается информации из Интернета, то мне, как человеку, получившему прекрасное образование и весьма неплохую научную подготовку, просто дурно становилось от жуткого дилетантизма авторов. Ущербные методики экспериментов и кошмарные объяснения результатов. Так что все теоретические изыскания довольно скоро пришлось прекратить.

Через месяц стало ясно, что если я не смогу устроиться на нормальную работу, то мы с супругой благополучно протянем ноги. По крайней мере, со съемной квартирой придется распрощаться, а по большому счету жить нам больше негде. В то время, когда мы познакомились с Машуней, ей как аспирантке выделили комнату в общежитии, которой нам удавалось пользоваться некоторое время. Но однажды выяснилось, что здание общежития перешло к какой-то коммерческой конторе, и всех жильцов выселили в течение нескольких дней.

Машуня осталась без крыши над головой, да и я оказался не в лучшем положении. У меня вообще печальная получилась история. Пару лет назад неожиданно умерла моя мама. Отец, проживший с ней тридцать с лишним лет, горевал недолго. Быстро нашел себе какую-то моложавую тетку, которая меня не жаловала. Возвращение обратно в институт проблему не решало ввиду крайней скудости жалования, и вот опять, как и год с небольшим назад, я занялся поиском работы. Чтобы не остаться без куска хлеба и крыши над головой, занялся частным извозом. Благо, в краткий период относительного достатка удалось приобрести изрядно подержанную, но еще вполне рабочую «девятку».

– Олежек, давай спать, – слова Машуни вытащили меня из тумана воспоминаний. Очнувшись, я понял, что компьютер давно уже играет сам с собой, и противник благополучно уничтожает моих людей, не оказывающих ему никакого сопротивления. Черт! Надо было на паузу ставить, теперь придется переигрывать.

– Уже одиннадцать, а завтра рано вставать, – напомнила моя жена.

Да, я и в самом деле завтра собирался начать работу пораньше – до восьми утра, так как на пять было назначено собеседование по вакансии, а мне еще хотелось хоть что-нибудь заработать.

– Уже иду, солнышко, – вообще-то, всякие сюси-пуси мне давались с трудом. Они и по отношению к себе-то мне не особо нравились. В этом правиле имелось лишь одно исключение – Машуня. В ее ласковых обращениях ко мне ясно просматривалось ожидание ответной нежности. Чувствуя это и боясь обидеть, я никак не мог позволить себе не оправдать ее ожиданий. Наверное, это и есть любовь.

Легли спать. Машуня какое-то время ворочалась, потом затихла – похоже, уснула. Я машинально провел рукой по её прямым, жестким волосам. Она никогда не была поклонницей салонов красоты, всегда носила короткое, удобное каре. Её голова пахла шампунем и еще чем-то неуловимым, но очень родным.

Я лежал с закрытыми глазами, а разные мысли все лезли и лезли без конца в голову, не давая провалиться в сон. То вдруг из глубин памяти выскакивали яркие, неправдоподобно реальные картинки из прошлого. Настолько яркие, что кажется, будто это произошло вчера, а не годы назад. Границы между воспоминаниями и сновидениями потихоньку стирались, и незаметно для себя я стал погружаться в трясину сна. Вдруг передо мной появилась мама, такая, какой она была в моем детстве – молодая и красивая. Вот она говорит мне что-то, улыбаясь.

– Мамочка, разве ты не умерла?

– Нет, это не я умерла.

– А кто?

– Скоро узнаешь, – вдруг передо мной возникла четкая картина: Машуня стоит на остановке, к ней подъезжает большой черный внедорожник, откуда выскакивают два кавказца, которые хватают ее и затаскивают в машину.

Сон моментально улетучился, как от удара чем-то тяжелым по голове. Рассудок успокаивал, говоря, что это только видение, плод воображения, вызванный впечатлениями от сегодняшних событий, но где-то на краю сознания все равно оставалась какое-то щемящее чувство тревоги. Смертельная тоска, какую обычно вызывает предчувствие неотвратимого приближения тяжелого несчастья. Я вдруг осознал, насколько мне дорога моя милая Машуня и как все-таки страшно было бы ее потерять.

Я обнял ее.

– Ты не спишь? – спросила она, повернувшись лицом ко мне.

Ну вот. Оказывается, она тоже не спала.

– Да вот, все думаю.

– О чем?

– Да о том, о сем. Всякое в голову лезет, заснуть не дает. Слушай, знаешь что? Ты старайся не стоять одна на остановке. И вообще, будь осторожнее. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да, конечно, – она замолчала, а потом приподнялась, как-то неизбежно быстро её лицо оказалось около моего лица, она целовала меня беспорядочно то в нос, то в уголки губ и шептала, что у нас все будет хорошо, исследования успешно завершатся, а я стану знаменитым ученым.

Хоть и было в планах лечь спать пораньше, получилось как раз наоборот. Уснуть нам обоим удалось только под утро. Какие-то сновидения, из тех, что утром не удается вспомнить, мельтешили потом остаток ночи и прервались лишь пронзительным воплем будильника, возвещающим начало нового дня.

День в общем-то начинался неплохо. Два пассажира до ближайшего метро, потом один в центр. В центре решил перекусить, купил булку и пакет кефира. Сидя в машине, я уплетал свой импровизированный обед. Ну что ж, хоть сердито, зато дешево. Если каждый день обедать в каком-нибудь фастфуде, то за месяц набежит кругленькая сумма, а этого я не мог позволить. Экономить – так экономить. Тем более что нищенская зарплата российского ученого в течение нескольких лет успела к этому приучить. Конечно, тот год, пока работал технологом на заводе, мы с Машуней жили намного свободнее, а вот теперь, вспоминая некоторые траты того периода, время от времени просыпалось горькое сожаление по израсходованным впустую деньгам.

Внезапно всплыла вчерашняя картина похищения девушки на остановке. На мгновение представил на ее месте свою жену, и сердце сжалось. Да уж, в какой стране живем! Надо бежать отсюда при первой же возможности. Сейчас главное, чтобы Машуня защитилась и нашла нормальное место за границей. А там уж свяжусь или с тем университетом, куда она должна будет поехать, а может вообще с правительством того государства. Вряд ли кто-то откажется от перспективы получения почти дарового источника энергии.

Откусывая булку и отхлебывая из пакета кефир мелкими глотками, я размечтался. В мечтах уже видел, как построил установку, которая выделяет энергии в десятки раз больше, чем потребляет. И вот об этом уже пишут в газетах и сообщают во всемирных теленовостях. А вот я уже в Стокгольме, и король Швеции вручает мне Нобелевскую премию.

Булка кончилась, мечты тоже прекратили мелькать в голове кинокадрами. Красивая детская сказка. Нет, конечно, устойчивый и уверенно воспроизводимый эффект – это несомненный плюс. И ведь энергии действительно выделялось больше, чем поглощалось – в этом я после десятков проведенных экспериментов был абсолютно уверен. Но за те пять лет, пока двигал вперед науку, удалось хорошо усвоить одну вещь. Очень уж мало новых идей в мире, а когда кто-нибудь вдруг придумывает что-то достаточно важное и интересное, всегда находится масса желающих примазаться к чужой славе. А самое печальное то, что чаще всего дележ славы происходит вообще без участия самого автора. В нашем научном мире надо держать ухо востро: чуть зазевался, раскрыл суть раньше времени – тут же обведут вокруг пальца, облапошат, и останешься ты с длинным носом.

Интересно – сколько уже натикало? Ого, два часа дня. На пять назначено собеседование по вакансии, так что поработать осталось не так уж и много. А собеседование пропускать нельзя – вдруг на самом деле повезет устроиться на нормальное место. Извоз – не самый лучший способ заработка. А ведь деньги нужны, ну просто позарез. То, что надо за съем квартиры платить, да и кушать, естественно, тоже, это еще ладно. Так ведь я еще никак не мог избавиться от навязчивой идеи продолжить свои научные изыскания. План у меня был простой, но он все равно требовал определенных средств. Я собирался арендовать гараж, приобрести небольшой лабораторный ультразвуковой генератор, что-то собрать своими руками, что не смогу собрать – купить, все материалы и реактивы могла бы таскать с работы моя супруга. Эксперименты можно было бы проводить по выходным и ночами.

Я взял карандаш и листок бумаги и стал прикидывать – что может понадобиться для начала экспериментов и сколько это может стоить, когда резкий звонок мобильного телефона прервал ход моих мыслей. Машуня? Нет, номер на экране был незнаком. Может, по какой-нибудь вакансии?

– Здравствуйте! Олег Николаевич? – от голоса явно повеяло холодком представителя власти. Менеджеры по кадрам обычно разговаривают не так.

– Здравствуйте, я слушаю вас.

– Старший лейтенант милиции…. – тут он назвал фамилию, имя и отчество, да так быстро, что мне толком и не удалось расслышать, – вы заявление в милицию вчера подавали по похищению человека?

Ага, понятно, зашевелились, наконец. Больно поздно вы хватились – девчонку-то, небось, уже закопали.

– Ну да, подавал.

– Сегодня в пять вечера вы должны быть на месте преступления. Будем проводить следственные мероприятия.

Ну, ничего себе! А они меня, вообще, спросили – могу ли я в это время туда приехать? Нет, собеседование пропускать не буду.

– Извините, боюсь, что не смогу. У меня важное дело в это время.

– Вас что – повесткой вызывать, или приводить под конвоем? Вы как свидетель по закону обязаны принимать участие во всех мероприятиях, где это необходимо, – донесся с другого конца линии голос, в котором уже отчетливо слышалось раздражение.

Возникла небольшая пауза. Я уже подумал, что нас разъединили, когда на том конце провода раздался усталый вздох.

– Ну ладно, когда сегодня сможете подъехать? – спросил страж порядка, – в шесть сможете?

Черт, до шести запаса времени совсем нет, но с ними лучше особо не наглеть. Надо соглашаться.

– Хорошо, в шесть я к вам подъеду, только скажите – куда и к кому.

– Подъезжайте прямо на то место, где произошло похищение, я там вас встречу.

– А как вы меня узнаете? Давайте, я вам номер машины скажу.

– Да, конечно, конечно. Диктуйте, – спохватился старший лейтенант.

Я продиктовал. Интересно – мне это только показалось, или он на самом деле не смог скрыть свою радость моим согласием? Странно, а как он вообще собирался встречаться со мной, не имея представления о моей внешности и не зная даже марку машины?

3

Пару пассажиров до начала собеседования все-таки удалось прихватить. Ну вот. День не пропал. Если бы каждый раз так везло, то и работу можно было бы уже не искать. Но, к сожалению, так бывает далеко не всегда.

К месту встречи с сотрудником милиции подъезжал уже в сумерках – страну еще не успели перевести на зимнее время. Машину удалось поставить на обычное место – там, где обычно жду пассажиров и там, где случайно оказался свидетелем преступления. Удачно начавшийся в плане заработка день подпортило собеседование. Вообще, в ходе поисков работы я уяснил одну вещь – туда, где не называют размер зарплаты по вакансии, лучше не ездить, чтобы не терять время и нервы. Фраза «по договоренности» означает неадекватность работодателя. И, как правило, неадекватность проявляется во всех аспектах.

Так и сегодня, девочка, которая гордо именовала себя менеджером по кадрам, с умным видом задавала дурацкие вопросы, так и не ответив ни на один мой. Некомпетентность в области техники и технологии так перла из нее, что начала раздражать. Девчонка хоть и была дуб дубом в технике, в психологии, видимо, разбиралась неплохо, быстро уловив то, как я оцениваю уровень и ее самой, и тех вопросов, которые она мне задавала. От меня не ускользнул момент смены ее отношения к моей персоне. Похоже, с этого момента она приняла для себя решение относительно моей участи, и продолжение беседы имело необходимость исключительно для галочки. Дежурные улыбка и фраза «спасибо, вам позвонят» только подтверждали это. Только время зря потратил. Лучше бы бомбил – глядишь, заработал бы чего.

Ого, уже пятнадцать минут седьмого, значит, я жду здесь уже двадцать минут. Похоже, пунктуальность не входит в число добродетелей сотрудников российской милиции. Вышел из машины, походил вокруг. Может, он не понял – где это все происходило? Спираль, которую я описывал вокруг машины, все больше расширялась, но нигде я не заметил человека, про которого можно было бы подумать, что он меня ждет. Наконец, после получаса ожидания я понял, что встречи, похоже, не будет.

Вот ведь урод – даже если какой-нибудь форс-мажор, то, наверное, можно было хотя бы позвонить. Похоже, на людей им абсолютно наплевать. Решив расставить точки над «i», набрал номер, с которого тот звонил мне днем. Замечательно! «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Грязно выругавшись, завел машину. Во мне началась борьба между желанием еще немного заработать или ехать домой, чтобы поделиться всем этим с Машуней. В конце концов, решил просто позвонить супруге. Когда после пятого или шестого гудка ее телефон не ответил, почувствовал неприятный холодок внутри. Еще после десятка гудков вызов прервался, и какая-то девушка приятным голосом произнесла что «абонент не отвечает». Как будто я сам не догадался! Охватило какое-то смутное беспокойство. Успокаивая себя, что ничего не случилось, да и в принципе ничего страшного никогда случиться не может, потому что все ужасы происходят или в кино, или с другими, погнал домой.

Не притормаживая, влетел во двор и чуть не столкнулся лоб в лоб с каким-то темно-зеленым «мерином», который как раз намеревался выехать из двора на улицу. Разъехаться на узкой дворовой дорожке мы с ним никак бы не смогли. Помехи в виде стоящего у тротуара автотранспорта вообще-то были на его стороне. По правилам он должен был подать назад и пропустить меня. Но, постояв несколько секунд на месте и разглядев в салоне за затемненным стеклом мерседеса нескольких молодых людей довольно бандитского вида, я понял, что данная ситуация разруливается не по правилам, а «по понятиям». Понятия у этих бандюков довольно бесхитростны – имеет больше прав тот, кто сильнее. Как же уже достали эти отморозки, никуда от них не деться! Благоразумно решив, что ждать дальше означает вероятность нарваться на неприятности, подал задом на улицу, пропуская их. «Мерин» с визгом рванул в освободившееся пространство, свернул на дорогу и скрылся.

Ну и народец у нас – сплошной неадекват. Насмотрелись бандитских сериалов и корчат из себя офигенно крутых. С такими мыслями я вышел из лифта и направился к дверям нашей квартиры.

Что-то насторожило, едва я приблизился к двери.

Что-то было не так, как надо.

Ну да, точно. Раньше дверь прилегала плотно к косяку, а сейчас была заметна небольшая щель. Неприятно засосало под ложечкой. Я легонько толкнул дверь – она оказалась не заперта и слегка приоткрылась. Зайдя в прихожую, хотел позвать Машуню, но язык почему-то отказывался повиноваться. От волнения сердце затрепыхалось так, как будто было готово выпрыгнуть из груди. Некоторое время постоял у закрытой двери в комнату, не решаясь надавить. Затем, осторожно приоткрыв её, тихонько вошел в комнату.

Первое, что бросилось в глаза – это моя жена, лежащая на полу около дивана. Вернее, видны были только её ноги. Все остальное закрывал опрокинутый столик. На него Машуня обычно ставила ноутбук, когда работала дома.

Я пытался успокоить себя. Все в порядке, слышишь. Это не идиотский голливудский фильм. Она просто упала в обморок. Моя любимая девочка переутомилась, перенервничала из-за диссертации и упала. Возможно, у неё даже сотрясение мозга, и она не сможет читать и писать пару недель. Мои ноги превратились в вату, я вообще не понимал, как они двигаются. Сделал еще несколько шагов и, наконец, посмотрел на Машуню.

От увиденного потемнело в глазах. Она лежала лицом вниз, одна рука была прижата телом, другая неестественно вывернута назад. На голову ее был надет полиэтиленовый пакет из какого-то супермаркета. Появилось ощущение, что это происходит не со мной, что я просто случайно оказался вдруг в теле совершенно незнакомого мне человека и сейчас со стороны наблюдаю за разворачивающимся действием. Через какое-то время покину это тело, опять вернусь в свое и благополучно забуду все эти ужасы.

Очнувшись от наваждения, понял, что надо что-то делать. Снял пакет и перевернул тело на спину. Господи, какой ужас! Лицо было перекошено гримасой ужаса и боли. Моя любимая, хорошая! Какой же подонок это с тобой сделал? На ощупь тело казалось теплым, хотя пульс совершенно не прощупывался. Я решил, что если сердце остановилось недавно, то искусственное дыхание вместе с непрямым массажем сердца еще может вернуть ее к жизни. По крайней мере, ничего уже не оставалось, кроме как ухватиться за эту соломинку. Как выполняются эти процедуры, чисто теоретически я знал, хотя самому проводить их никогда не приходилось. Попытался сделать все так, как учили в институте по курсу гражданской обороны.

Не могу сказать, сколько прошло времени, но я уже серьезно устал, а признаков жизни пока не появилось. Решил позвонить в скорую помощь, а заодно сделать паузу несколько секунд, чтобы чуть-чуть отдышаться.

Быстро описал по телефону ситуацию и вернулся к попыткам вырвать мою девочку из лап смерти.

Сначала приехала милиция, хотя ее и не вызывал. Я почувствовал сзади какое-то движение и обернулся. Двое сотрудников в форме стояли в дверях и внимательно наблюдали за моими действиями. Обнаружив, что я их заметил, один из них подошел и стал рассматривать мою супругу. По мере того, как он стоял и смотрел, мною овладевало раздражение, быстро переходящее в ненависть к этому служителю закона. Не могу сказать точно, чем это было вызвано – может, тем, что он не демонстрировал никакого желания помочь, или тем, что, являясь блюстителем порядка, допустил такое ужасное событие. Наконец, он тронул меня за плечо:

– Ну, ладно, все уже, бесполезно.

Я возразил ему, сказав, что буду продолжать, пока не приедут медики. Тот пожал плечами и ничего не ответил. Наконец, приехала скорая помощь. Пара врачей в белых халатах подошли к Машуне, осмотрели ее, попытались нащупать пульс.

А потом констатировали смерть.

Я принялся доказывать им, что они обязаны провести реанимацию. Попросил сделать укол в сердце, кричал, но врач отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и стал заполнять какой-то бланк.

Опять принялся было за свои реанимационные попытки, но тут уже вмешались мои гости в погонах, схватив меня за локти и оттащив от Машуни. Напрасно я старался высвободиться. Не обращая внимания на брыкания и возмущенные возгласы, меня усадили на стул, продолжая удерживать за руки. Спустя несколько минут один из блюстителей, видимо, полагая, что я уже смирился, отпустил меня, встал и вышел из комнаты. Я и в самом деле уже не пытался сопротивляться. Врач, заполнявший бумаги, время от времени что-то спрашивал, я ему машинально отвечал, не вдаваясь в смысл вопросов.

Милиционер, оставшийся в комнате, в свою очередь отпустил мой локоть и спросил документы. Я порылся в карманах куртки и достал паспорт. Тот полистал его и сунул себе в карман.

Через некоторое время вернулся второй сотрудник милиции. Только теперь удалось более внимательно его осмотреть. Сержантские погоны, среднего роста. Возраст человека в форме обычно бывает непросто угадать, но, скорее всего, ему должно быть от тридцати до тридцати пяти лет. Смуглое лицо, черные волосы и темные глаза выдавали в нем уроженца южных областей. В то же время тип лица не соответствовал тому, который обычно называют кавказским или восточным. Вернулся он не один, приведя с собой парочку гостей – мужчину и женщину пожилого возраста в домашней одежде и тапочках. Значит, вытащил их из одной из квартир нашего подъезда. Ну, да, точно – это соседи из квартиры напротив. Я всегда здоровался, когда встречался с ними на лестничной площадке. Машуня даже, насколько знаю, иногда общалась с теткой. Зачем он их привел?

Тем временем чернявый сержант начал что-то говорить соседям. Я постарался сосредоточиться на его словах и понял, что он просит их быть понятыми при осмотре места происшествия. Меня это все как-то абсолютно не трогало. Что ж, видимо, такой порядок. Я к этому времени уже окончательно осознал, что потерял Машуню, и ко всему окружающему относился с совершенным безразличием.

Оба сотрудника приступили к осмотру. Это значило, что они заглядывали под стол и под шкаф и выдвигали ящики. Не покидало чувство какой-то театральности их действий. Будто они сами совершенно не надеются что-либо найти, а лишь создают видимость поисков. Вот, наконец, один из них, не чернявый, а другой, со светлыми волосами, жестом фокусника достал из-за шкафа какой-то предмет и продемонстрировал его присутствующим. Похоже, что его обращение больше всего адресовалось понятым. Я выплыл из тумана и сфокусировался на этом предмете. Какая-то женская сумочка из светлой кожи. Откуда она здесь? У Машуни ее ни разу не видел.

– Прошу понятых обратить внимание на этот предмет. Вы подтверждаете тот факт, что этот предмет находился в этом помещении?

Сотрудник милиции пристально смотрел прямо на пожилую парочку, переводя взгляд с нее на него и обратно. Оба кивнули. Они явно были в шоке от происходящего и до сих пор еще не успели прийти в себя.

– Вы узнаете эту вещь? – теперь уже ко мне обратился нашедший сумку и протянул ее мне. Я машинально взял дамский аксессуар и повертел в руках.

Господи! Сумка как сумка. Чем она могла их так заинтересовать? Во мне шевельнулось смутное подозрение, что этот предмет является ключом к произошедшему. Но трансформироваться во что-то более конкретное это ощущение никак не хотело. Я подал было голос, утверждая, что эту сумку вижу первый раз в жизни, но на меня не обратили никакого внимания. Тем временем врачи уже свернулись. Старший передал одному из сотрудников милиции какие-то бумаги, в которых тот поставил подписи, и оба медика, не прощаясь, покинули квартиру. Чернявый сержант тем временем составил какой-то акт и попросил понятых его подписать. Те подписали и тихо испарились.

– Все – поехали! – обратился ко мне тот, который посветлее, закончив что-то писать и поднявшись со стула.

– Куда? – голова была тяжелой и мутной, я с трудом воспринимал смысл сказанных мне слов.

– Как куда? В отдел. Будешь показания давать.

– А как же она? – я кивнул на тело Машуни.

Я изо всех сил сейчас пытался не воспринимать человека, лежащего на ковре, как свою супругу. Ту, которая любила взъерошивать мне волосы, а по ночам греться об мою спину. Ту, что звонко и заразительно совсем по-детски смеялась над моими шутками, а сидя за компьютером и работая над диссертацией сосредоточенно грызла ногти.

Я еще раз посмотрел на тело на полу, и подкосились ноги.

– А за ней сейчас приедут, – глухо, как сквозь стенку донесся голос светлого, – ключи давай от квартиры.

Я понял, что спорить с этой парочкой все равно бессмысленно, и подчинился жесту, приглашающему на выход. У дверей обернулся, бросив последний взгляд на нашу уютную комнатку, где мы с Машуней были так счастливы на протяжении почти двух лет.

Меня о чем-то спросили, но горло свел спазм, и я только и смог, что нечленораздельно промычать в ответ.

Отвернулся и сделал шаг через порог.

В другую жизнь.

4

Доехали быстро. Да и чего там ехать-то – отдел находился в соседнем квартале. Поднялись на второй этаж, прошли довольно длинный коридор со множеством дверей и опять спустились по лестнице вниз в какой-то почти неосвещенный закуток. Ну и лабиринты у них здесь. Интересно, почему нельзя было пройти просто через первый этаж? Я в первый раз находился в этом здании, и в другой ситуации, наверное, разглядывал бы окружающую обстановку с большим интересом. Но сейчас я походил на робота, автоматически переставляющего ноги. Или, скорее, на теленка, которого ведут на бойню. Наконец, передо мной распахнули дверь. В лицо ударил яркий свет. Я шагнул вперед и оказался в небольшом помещении, в котором три письменных стола с мониторами и пара шкафов уже почти не оставляли места ни для чего другого.