Polo или ЗЕЛЕНЫЕ ОКОВЫ

–Отец, если тебе каким-то неведомым способом удалось увести шлюп с Харона, это еще не значит, что тебе все дороги в этом мире открыты.

–Мы еще посмотрим, за чьей баней горка выше.– Усмехнулся Отец. У него есть Трибун, уж он-то сможет все данные, сокрытые федералами, выудить.

–У тебя здесь и состояние есть, какое-никакое. Отдыхал бы, веселился, а от федералов подальше держался.

–Какое состояние? Семь тысяч этих? Нужны они мне больно. Все мои вещи– живот, да клещи. Я их все равно ваши кредиты в мир иной не заберу.– Отмахнулся Отец.

–Дело, в конце концов, твое. Только, об одном тебя попрошу, не делай больше глупостей. Космос и время не терпят ошибок. Ты это лучше меня знаешь. У тебя больше шансов не будет на счастливый исход. Помни об этом.

–Нострадамус, ты погоду не предсказываешь? Займись лучше облаками.– Закипел Отец, и, фыркнув, добавил.– Учительница первая моя.

–Ты есть хочешь?– Спросил Декс, переводя нравоучительные речи на гастрономическое направление.

–Нет, Декс, не хочу.– Замотал головой Отец.– Не хочу быть отравленным.

–Больно и нужно было.– Весело хлопнул по плечу Отца Декс.

–Я намеки с первого раза понимаю. Мне пора.– Сказал он вставая.

–Я тебе вовсе не намекал ни на что, это всего лишь дань гостеприимству.– Сказал Декс.

–По законам гостеприимства ты мне должен был это сперва предложить.– Сказал Отец.

–Это по вашим законам. У нас немного не так все.

–Декс, спасибо за гостеприимство, нет. Мне пора.– Отец направился в сторону пещеры Декса, где прямо под открытым небом блестел черной пастью своей выход.

Великая вещь– стандартизация. Во всех уголках вселенной, куда протянулись липкие щупальца Конфедерации, были одинаковые терминалы выходов. И на тусклой Проксиме Центавра, и на Кассиопее и на Веге, что в созвездии лиры, и на Фомальгауте, что в южной рыбе, и на Бетельгейзе Ориона, и на Проционе Малого Пса, везде одинаковые арки с черным блестящим зеркалом выходов. Скоро они будут и на Цватпе, которая Отцу была дорога, как память.

Поравнявшись с выходом, Отец протянул руку ящеру, облаченному в семейные трусы с дыркой для хвоста.

–Давай, Декс, не поминай лихом. Будешь на Земле, захаживай. Аланина у меня пруд пруди. Не поскуплюсь.

Декс что-то проскрипел, что Отец рано покидает гостеприимную планету, про то, что он чувствует себя не в своей тарелке от стремительного бегства Отца, еще что-то в этом же духе. Звездный странник не стал слушать сантиментов, только показал язык ученому– ксенологу и скрылся в черноте выхода.

Счет Отца неукоснительно падал, а его самого тонкой пленкой размазывало на восемь парсеков пространства от системы Веги до родной и уютной солнечной системы. На берегу тихой заводи его уже с нетерпением ожидал Басмач. Он нервно расхаживал с маленьким коалой в руках, что-то ворча себе под нос, поминая непотребным чью-то мать.

–Чего ворчишь, земляк славного скульптора?– Спросил Отец, принимая медведя на руки.

–Тут федералы меня уже заклевали. Тебя хотят. Отдай ты им шлюп, и дело с концом.– Проворчал Басмач.

–Пусть забирают. Нужен он мне.– Сказал Отец.– Где они?

–Сказали, что как вернешься, чтобы им перезвонил. Они координаты оставили.

–Давай их сюда, мне не терпится взглянуть в эти алчные глаза.– С усмешкой на устах молвил Отец.

Меж деревьев вытянулся экран телевида, на котором, не медля и секунды, явилось добродушное лицо Поспелова.

–А, Отец родной.– Сказал Поспелов, широко улыбаясь. От его лучезарной улыбки кожа лица собралась в складки, словно у шарпея.– Ты ни чем не занят? Давай к нам сюда. Про шлюп переговорим.

–Вовик, я же тебе все сказал,– для виду заупрямился Отец.– Что еще нового я могу вам добавить?

–Давай к нам, на местности рекогносцировку устроим.– Махнул рукой добродушный федерал.

–Басмач,– кинул через плечо Отец,– координаты знаешь?

–Так,– покачал рукой сварливый модератор,– семь-восемь.

–Тогда, дай мне выход.– Скомандовал Отец.

Очутился он в широком офисе, запруженном людьми, гуманоидами и невиданными доселе существами, которые на том или ином месте носили металлическую пряжку с изображением колоса, многопалой руки и кинжала, эмблемой Федеральной Службы Охраны Государственного Порядка. Люди и гуманоиды крепили пряжку к одежде на правом плече. Проходившая мимо на длинных ногах птица несла эмблему на манер медали на перевязи на шее, огромных размеров лягушка прикрепила эмблему к спине, а какой-то слизень таскал ее прямо на голове, и от этого был похож на пиявку фашистских наклонностей.

Отец растерялся в шуме и толкотне, царившей в помещение, где представители федеральных служб носились, словно Броуновские тела, без видимого на первый взгляд порядка. За конторкой сидел человек в форме и с лысиной, благодаря возвышенному положению мог обозревать обстановку на все сто восемьдесят градусов вокруг. Видом клерк был очень разумным и строгим, посему утвердил Отца во мнении, что на все его вопросы он получит ответы. Немного осмотревшись, Отец направил свои стопы к лысому распорядителю, обходя слизней и жаб, которые оставляли липкие следы на чистом мраморном полу, на котором красной крошкой было выведено: «Последняя Линия Обороны». В двух словах Отец обозначил свою проблему, и, получив строгий и лаконичный ответ, направился по длинному коридору, на который указал служака. Несмотря на очень представительный вид, языком он ворочал плохо, поэтому речь его казалась невнятной и оскорбительной, хоть и быстрой. И когда он указал Отцу на коридор, который должен был привести звездного странника к заветной цели, Отец подумал, что служака послал его к этакой-то матери, при этом громко хлюпнув носом. Пройдя несколько шагов по коридору, Отец увидал знакомое добродушное выражение небритого лица Поспелова. Ускорив шаг, он, не успев отойти от суеты главного холла, пожимал уже теплую огромную руку федерала.

–Что ты мне не дал координаты своего кабинета?– Проворчал Отец.

–Что ты, родной, это же– федеральная служба. Тут этот номер не пройдет. Только люди с допуском могут ими пользоваться.– Сказала добродушный федерал и подтолкнул Отца к пластиковой панели, на которой предстояло пройти идентификационные тесты.

Дактилоскопическая панель, голосовая идентификация и иридодиагностика заставили пластиковую панель отползти в сторону, давая проход Отцу и федералу в служебные покои Темпорального Отдела.

–Володька, ты же оперативник? Что ты делаешь в Темпоральном отделе?– Спросил Отец.

–А нам с тобой и предстоит заняться оперативной работой. А темпоральный отдел…– Он немного замялся, затем продолжил.– Это уж ты мне объясни.

Отец с Поспеловым минули проход и оказались в холле чуть меньшем, чем приемный. Помещение было уставлено стойками органических синтезаторов, чтобы мозги федеральных агентов не страдали от гипогликемии и нехватки допинга в виде кофеина в различных растворах и суспензиях. Здесь же стояли терминалы компьютеров и телевидов, возле стены висели белые фарфоровые раковины, которые, когда из них не пили, несли декоративную функцию, исполняя роль миниатюрных фонтанных композиций. В нишах холла, маскированных игрой света и тени, расположены были выходы, возле которых располагались идентификационные панели.

–Это еще зачем?– Спросил удивленный Отец.

–Конспирация, друг сердечный.– Гордо молвил Поспелов.– Чтобы проникнуть в служебный холл, на это нужен определенный доступ, но чтобы проникнуть в темпоральный отдел, тут, батенька, другие замки висят. Этот холл находится, один Бог знает где, а темпоральный отдел вообще у черта на рогах. Причем туда можно попасть только из этого холла. Это чтобы враги не догадались.

У федералов, как и у военных со смекалкой всегда были великие проблемы, а логика не поддавалась ни каким расчетам и объяснениям.

Отец помнил, как на первом ознакомительном занятии на военной кафедре в институте подполковник Д…ов, заместитель начальника обозначенной кафедры, начал лекцию с экскурса в географию и историю Родины такими словами: «Россия находится между севером, югом, западом и востоком. То есть посередине».

С такой логикой трудно поспорить, равно, как и объяснить ее, посему студенты решили эту фразу считать догмой, не подлежащей сомнению, осмыслению и доказательствам. То, что Россия находится посередине, устраивало всех. Стало очень удобным рассматривать мир с точки зрения Российского центризма. Получалось, что немцы на планете находились чуть ниже пупка, Америка же находилась с другой стороны, много ниже поясницы. Такое положение дел студенты обмозговали за столиками в темном полуподвальном «Шлоссбурге», разливая пенное пиво и распевая патриотические песни. Позже уже ни у кого не оставалось и тени сомнений, что Россия находится посередине, жалко было лишь Америку и Японию, которые заняли почетное место ягодиц на теле нашей родной планеты.

Та секретность, которой федералы окружили темпоральный отдел, Отца, по большому счету, не удивила. Хотелось лишь проложить некоторые параллели между этим миром и тем, в котором родился и выжил звездный странник. И параллели выглядели далеко не в пользу последователей военных двадцать первого века. Любовь к конспирации и шпионским трюкам последователи Железного Феликса пронесли горделиво на своих плечах сквозь столетия, не обременяя себя никакими условностями и небрежением к правому делу.

Ну, что ж, думал Отец, у каждой Машки свои подтяжки. Пусть играют в Бондов, если им так хочется, только бы не мешали жить остальным. Если кому-то хочется жить в бункере за семью печатями, значит им так нужно. Быть может это следствие родовой травмы или нереализованных сексуальных фантазий или детского страха? Может, у них есть на то свои причины?

Другое помещение, в которое их отправил федеральный канал транспортировки, оказалось на удивление скупым и аскетичным. В ряд стояло несколько столов, на которых крепились терминалы компьютеров, стулья, рад ламп, установленных над столами, да несколько следящих видеокамер, висящих под потолком. В помещение находилось несколько человек, которые уже ждали Отца с его провожатым. Отец догадался сразу, что ждали именно его, поскольку при появлении взоры федералов были обращены на него и его спутника. Разговоры смолкли, как по мановению волшебной палочки.

Поспелов просто представил своим коллегам Отца и указал на стул, который одиноко стоял в центре комнаты. Робея, Отец побрел к своему месту, уселся на него и стал ожидать допроса, который не замедлил начаться. Федералы расположились за столами. За их спинами включились софиты, направленные на Отца, от яркого света у последнего случилась нервная дрожь. Слепящие лампы напоминали ему задворки гестапо, которые Отец в детстве видел в военных фильмах. Румяные лица федералов превратились в черные силуэты. Не было возможности разглядеть их лица и выражения. Прессинг начался.

–Ребятки, козлятки, давайте эту иллюминацию выключим, не то мои запирательные мышцы расслабятся от такого страха.– Сказал Отец.

По комнатке пронесся неодобрительный ропот. Стоящие в тени федералы не привыкли к таким речам. Отец расслышал негромкую команду, приписывающую Отцу отправиться куда-то далеко, где мужчине находиться не по физиологии. Отец коротко ответил невидимому собеседнику, что он не против пойти туда, если тот пойдет первым. По залу прокатился приглушенный смешок. Отец немного расслабился. Человек, который чихает или смеется, не должен быть особенно строг, это он запомнил еще с детства, когда мама ему читала книжку про деревянного бездельника Буратино.

–Как на счет света?– Спросил Отец, не боясь повториться, поскольку знал, что федералы не стесняются повторять по двадцать раз свои глупые вопросы.

–Облезешь.– Заявили из темноты блестящие масляные глазки.

–Не поперхнетесь?– Осведомился Отец.– Аллергии ни у кого нет? От меня коты чихают, что из шкуры выпрыгивают.

Короткая перепалка все же принесла свои плоды. Софиты были потушены и в глазах вдруг стало темно, затем на смену жестким черным силуэтам пришли розовощекие холеные физиономии агентов федеральной службы, что из темпорального отдела.

–А вы, ребятки, понимаете по-русски? Очень рад это знать.– Сказал Отец, обводя федералов взглядом.

Он чуть не подпрыгнул на месте, когда увидел агента с каменным, словно у индейца лицом. Этот самый федерал заставил Отца чувствовать себя зомби и быть счастливым от тихого дыхания себе подмышку и созерцания его великого эго.

–Петрович, баран…– Воскликнул Отец, указывая на него пальцем.– Какого лешего этот садист тут делает?

По комнатке снова прокатилась волна сдавленного смеха. Часть федералов зажимали кулаком себе рты, бросая косые взгляды на матерого темпорального оперативника. Поспелов отвернулся к стене, чтобы предательский смех не выдал его. Лишь Петрович хранил суровую сосредоточенность и молчание.

Бесцветный мужик в вежливых выражениях, заканчивающихся большей своей частью на мягкий знак, попросил Отца не комментировать больше именитого агента в подобной форме и иметь достаточно выдержки, чтобы к утру закончить начатое расследование. Отец, ободренный вольной разговорной формой, к которой прибегал сам очень часто, объяснил, что в присутствии Петровича, которого он по-своему очень уважает, разговора, и тем более диалога не получится, и что было бы не плохо, если обозначенный заслуженный агент испарится в ту сторону, где его Кузькина мать не учует.

Петрович молча вышел из помещения. Отец почувствовал себя Наполеоном-победителем. Это была лишь маленькая месть федералу за его бесцеремонное отношение к Отцу там, в тихом двадцать первом веке, когда за похищение человека очень строго карали. В своих мечтах он разделывался с докучливым федералом много жестче, посему в грезах в стороны летели куски человечины и запекшейся на открытом огне крови.

Допрос начался. Вопросы сыпались с разных сторон строя федералов, на которые Отец старался отвечать быстро и по возможности точно. Федералы начали сбор анамнеза с того момента, когда Отец оказался на Плутоне. Он скрыл от них причастность Мормона ко всей этой истории, ни словом не обмолвился о Трибуне, которого стал еще больше уважать после его демонстрации решимости в его виртуальном мире. Федералы, помимо розыска шлюпа, старались навести Отца на след соучастников, не без основания полагая, что такое весьма сомнительное и непростое предприятие как похищение спасательного шлюпа, приписанного к Марсианскому летному отряду, обошелся без подельников. Отец объяснял, что сведения о спасательном шлюпе он нашел в глобальной базе данных, где подобные сведения лежат свободно без грифов секретности.

–Можете проверить.– Сказал Отец.– В этом тайны нет никакой. Он находился в доке на Хароне, где проходил текущее техобслуживание. Если хотите, я найду вам сейчас еще дюжину готовых к отправлению шлюпов.

–Проверим,– кивали головами федералы.– Обязательно проверим. Не думаешь ли ты, что мы можем верить на слово?

–Ни капельки не сомневаюсь.– Соглашался Отец, хотя в душе искренне надеялся, что его тайна останется тайной.

Не мог же Трибун не просчитать такой ситуации, как захват Отца федеральной службой и допрос с пристрастием? Наверное, он вычислил процент вероятности своего обнаружения. Если бы вероятность была не в его пользу, он не стал бы помогать Отцу. Значит, цифры говорили в пользу странника, что он сможет отбиться от служак. Наверное, так, хотя, не факт.

Затем федералы перешли к наступлению, стараясь разведать у Отца, каким способом он пролетел через всю галактику незамеченным. Отец не стал лгать. Чем больше врешь, тем больше шансов самому попасть в лужу. Он рассказал о маршруте, который разработал для него Трибун, утверждая, что Отец сам до него додумался. Федералы не верили ему, это было видно по учащающимся повторным вопросам. Такая тактика Отцу была знакома понаслышке. Таким образом, служаки пытались запутать Отца, чтобы тот нехотя дал им ниточку к дальнейшему расследованию. Отец старался держать свою линию: он сам разработал маршрут, сам нашел шлюп, сам запрограммировал порталы на этот дикий променад по Млечному Пути, сам написал вирус, чтобы сбить федеральную службу с толку.

–Ребятки. Вы там что-то на счет утра говорили? Здесь шумно, или я ослышался?– Забеспокоился Отец, когда давление федералов стало невыносимым.– Вы к утру какого года собирались со мной закончить?

–Не шути, Отец. Твое положение серьезное. Говори, как все было.– Настаивали они.

–Я вам все сказал. Это все придумал я.– Злился Отец.

–Ты не мог.– Утверждали федералы.– Если это ты написал вирус, который подкинул в сеть порталов, ты– преступник. Но ты не мог этого сделать, потому что не знаком со многими алгоритмами.

–Вы мне про алгоритмы не говорите ничего.– Ворчал Отец.– Мой счет проверьте. Я его заработал на моих собственных алгоритмах.

Отец посмотрел на бесцветного мужика, который особенного на него наседал. Странник решил, что он здесь главный. Бесцветный мужик покосился на Поспелова, тот едва заметно ему кивнул.

–Ну, хорошо. Сам ты написал вирус. Каким образом ты проник в федеральную сеть? Эта сеть имеет определенное количество терминалов. Они все известны. Или были известны. У тебя есть выход на федеральную сеть с неизвестного терминала?

–Когда меня возили к точке прохода, на катере я и использовал вашу собственную федеральную сеть.– Упрямился Отец.– Я оказался умнее вас. Понимаю, неприятно осознавать, что вы своего противника недооценили. Вам минус, мне плюс.

Федералы старались держаться ровно, однако раздражение и усталость стали скрывать плохо. Отец тоже устал. У него затекли ноги, в горле пересохло, на лбу выступила предательская испарина. Странник уже пожалел, что отправился на очередную авантюру с федералами. Нужно было отсидеться дома, они и сами бы нашли шлюп. Какое-то время спустя он с Трибуном залез бы в их базу и выудил оттуда все, что его интересовало. Нет. Трибун сказал, что Отцу необходимо с ними сотрудничать. Это было сказано в тоне распоряжения или приказа. Отец обязан сотрудничать с агентами федеральной службы. Это по-другому растолковать невозможно. Да и дома бы его не оставили в покое. Властью, данной им Конфедерацией, они проникли бы на берега тихой заводи и устроили ему этот унизительный допрос. Ну что же, будем двигаться дальше, думал Отец, коль другого выхода нет. Один его знакомый говаривал, что если тебя съели, у тебя есть два выхода. Будем искать нужный.

–Мужики, давайте ближе к телу. Вы хотели узнать про шлюп? Не пора ли забыть про Плутон.– Устало произнес Отец.

–До него мы дойдем, не торопи коней, бродяга.– Сказал бесцветный мужик.

Федералы не скупились на вопросы. Отец с усталости чуть не валился со стула. Спина ныла нещадно. Голова разболелась, будто ему в глазные щели насыпали горсть горящих углей. Федералы интересовались терминалом, с которого в федеральную сеть был пущен вирус. Они не могли взять в толк, что вирус после своего дебюта уничтожился.

–Как он мог уничтожиться?– Спрашивали федералы.

–Это всего лишь программа. Очень просто. В конце описания вируса делаете сноску, чтобы он уничтожился. Delete this program. Все очень просто. Мужики, вы как с Луны свалились.– Отвечал Отец.

–Вирус не был обнаружен антивирусной службой. Значит, ты использовал что-то другое или кого-то другого, кто тебе в этом помогал.– Настаивали федералы.

–Чтобы вирус был обнаружен. Он должен хотя бы просуществовать некоторое время после своего первого пуска. А мой вирус в конце своей программы самоуничтожился. Понимаете? Нет, ничего вы не понимаете.– Устало вздохнул Отец.

–Ты что-то не договариваешь.– Федералы давили на Отца как могли.

–А с какого перепуга я вам должен говорить? Вы мне кто? Крестные? Или сватья-братья? Вы мне– кони с горы. Уже в печенках у меня сидите. Вот вы где у меня уже.– Отец провел ребром ладони по горлу.– Хотите, чтоб я замолчал? Хорошо! У меня терпения хватит.

–Бунт на корабле?– Спросил бесцветный федерал.– Мы можем тебе просто мозг промыть. Нам это не составит особого труда. Только будешь потом полным идиотом.

–Попробуйте. Греха не оберетесь. Я общественность так подниму. Революцию захотели? У меня все еще свежо в памяти. Старик Ленин хорошо научил.

Бесцветный агент решил немного спустить пары, чтобы Отец не замолчал. На такие крутые действия, которыми пугал Отца, он не посмел бы пойти. Случай не тот. Если бы Отец угрожал общественному порядку или правительству, тогда другое дело. Банальное похищение какой-то старой посудины, которая едва не развалилась при транспортировке через транспортные порталы никак не походила на террористический акт. Вирус, который не причинил вреда системе, который самоуничтожился, и наличие которого уже не доказуемо, не может стать достаточным предлогом для промывания мозгов. А визит к цватпахам не нес в себе никакого враждебного действия и был обусловлен самосохранением и желанием обрести дом. Этот мотив не преступен. Федерал чувствовал свое бессилие перед этим выходцем из темных веков, который оказался сообразительнее, чем можно было себе представить.

–Отец,– сказал бесцветный федерал уже мягко.– Расскажи нам, все как было, и мы перейдем к шлюпу. Тебе тоже интересно, что с ним стало? Я обещаю тебе, что на его поиски мы тебя возьмем с собой. Договорились?

–Договорились.– Кивнул Отец.– Слушайте внимательно, если хотите– записывайте. Я придумал использовать порталы, я написал вирус и спустил его в систему. Я стащил шлюп с Харона и улетел к цватпахам. Все запомнили? Еще вопросы?

–Опять штанами пыль снимать.– Выдохнул бесцветный федерал.– Я тебя просил рассказать, как все было на самом деле.

–Мужики, я думал, вы плохо по-русски понимаете.– Выдохнул Отец.– А вы вообще ничего не смыслите. Я вам сорок раз говорил, что так все и было. Вы мне сорок раз одно и то же жуете. Хватит уже. Я устал. Мне пора в люльку и спать.

–Уморил ты нас, Отец.– Сдался бесцветный мужик.

–Можно, я теперь вас буду тараканами звать?– Язвил Отец.

–Можно Машку за ляжку и козу на возу. У нас говорят: разрешите.– Сквозь зубы процедил один из федералов.

–Ах, простите, простите,– жеманно произнес Отец, фигурно складывая руки на груди.– У них говорят: разрешите… Разрешите мне послать вас к чертовой матери и отправиться спать. Мне, честно говоря, надоела ваша комедия. Вам за что налогоплательщики платят деньги? За то, чтобы вы изводили честных людей? Ребятки, вам дорого может обойтись ваши издевательства. Я при первом же выходе в базу опубликую протокол нашего с вами разговора. Тогда посмотрим, что из этого получится.

–Можешь делать все, что тебе будет угодно.– Сказал бесцветный федерал.– Если ты отсюда уйдешь.

–Я тебя поправлю, умник, не если, а когда. Когда я выйду, вам мало не покажется, если вы сию же минуту не прекратите свои штучки-дрючки.– Закипел Отец.

Отец встал нарочито резко, чтобы спровоцировать федералов на что-нибудь вызывающее. Федералы не прореагировали на его подъем. Отец принялся приседать, вытягивать руки и ноги, поглаживать затекшую спину. Федералы молча наблюдали за его упражнениями и не говорили ни слова, пока Отец не обернулся к ним и не потребовал сигарет.

–У нас сигареты курить запрещено. Это федеральный закон.– Сказал кто-то из федералов.

–У вас здесь все федеральное. И придурки тоже федеральные и законы федеральные. Даже глупость узаконена и признана федеральной.– Не унимался Отец.

–Долго ты так скакать будешь?– Поинтересовался бесцветный лощеный федерал.

–Пока тамбовский волк не споет марсельезу. А вы когда перестанете валять дурака и не перейдете к главному вопросу?

–Когда все расскажешь.– Ехидно улыбнулся лощеный федерал с бесцветным лицом.

–Ну, тогда, пока, парни. Мне пора.– Сказал Отец и направился к выходу, через который он здесь появился.

Федералы не шелохнулись и не сделали попытки остановить дерзкого путешественника во времени. Отец подошел к выходу и оглянулся, чтобы убедиться в намерениях своих обидчиков. Он обвел глазами стоящих возле ряда столов офицеров федеральной службы и сделал шаг в выход. Отец чуть не разбил себе лоб и ногу. Он привык, что почти неощутимая поверхность выхода всегда пропускала странника через себя, и такой враждебности со стороны черного зеркала он не ожидал. Так, подумал Отец, просто так отсюда не выйти, поэтому федералы так спокойно наблюдали за его маневрами и отступлением. Просить их выйти– бессмысленно. Можно немного попортить им нервы, только на это нужно время, а он устал и хотел уйти. Значит, нужно сесть, набраться терпения и продолжить отвечать на глупые вопросы. Удивительно, что они еще так мягко обращаются. Могли бы и молотком по носу.

–Итак,– сказал Отец, усаживаясь назад на свой стул и скрещивая на коленях руки,– продолжим, господа.

–Это другой разговор. Не глупи, все закончится быстро и любовно.– С наигранной улыбкой проговорил бесцветный федерал.

Отец уставился себе в ноги и стал отвечать на вопросы, которые мог сам бы уже задавать федералам. Ответы были большей своей частью односложные и скупые. Федералов такой диалог ни сколько не смущал. Они продолжали настаивать на выдаче своих соучастников. Длинные вопросы Отец игнорировал, заставляя федералов кружить вокруг да около вопросами, на которые можно было только ответить: да, нет, да пошел …