Дальневосточная опора прочная…

– Все? А я думал, их у тебя всего две, – сострил он.

– Слышь, не смешно.

– А кто смеётся? Чую, нам завтра гадость сделают. – При этом лицо у него стало жёстким.

– Чует он, я в этом уверен. Не боишься? – отбросив шутливый тон, я внимательно посмотрел на него.

От того, как каждый из нас себя поведёт, будет зависеть судьба обоих. Как там, у Дюма: один за всех и все за одного. Это о нас.

– Лёх, отстань, я так устал, что мне сейчас всё похрен. Давай спать, а?

…Утром мы, умывшись, оделись в чистые спецовки, подхватили инструмент и направились к штабу.

– О, явились, соколы, – прокомментировал стоящий у крыльца ротный. – Долго спали.

– Нет, рабочий день ещё не начался. Сейчас без пяти восемь. – Я демонстративно отдёрнул рукав, на битой жизнью «омеге» – большая стрелка указывала на одиннадцать. Ротный был сражён, увидев часы у пацана. Мысленно поблагодарил отца, прав он оказался, сказав, что их наличие собьёт спесь со многих. – Пять минут нам на получение задания хватит?

– Что, Николай Петрович, утёрли тебе нос, а? – улыбнулся стоявший рядом командир с тремя «кубарями» в петлицах. – Я – начальник технической части Рейно Ян Карлович. Вы, похоже, ко мне присланы?

– Не знаем. В командировочных указано, – и Петька процитировал: – «Для ремонта непосредственно в расположении части».

– Значит, ко мне. Специализация? – командным голосом он дал понять, что шутки закончены.

– Ремонт мотоциклов, – в унисон произнесли мы. Но вид! Спасибо Димкиному бате: он просвещал нас в различных армейских премудростях, которые, несмотря на прошедшие годы, не сильно изменились.

– Пойдёмте. – Вне сомнения, все нюансы начтех, впрочем, как и ротный, уловил. Не сказать, что это им понравилось, но выводы были сделаны. На парней ни возрастом, ни «геометрией» надавить не получится. – Николай Петрович, показывай своих стальных коней.

– Сколько у нас есть времени? – уточнил Пётр, ткнув пальцем в ряд мотоциклов.

Судя по лицам командиров, первую ловушку мы вскрыли. А то любят дать кучу работы (по-другому не скажешь) и минут через пять потребовать отчёт, на голубом глазу заявляя, что времени было достаточно.

– Пары часов хватит? – скепсис командира разведроты буквально повис в воздухе.

– На предварительный осмотр – да, – пожав плечами, ответил я. – Если найдётся серьёзная поломка, потребуется дополнительное время.

– Хорошо, приступайте.

И начтех с комроты удалились.

2

– Лёш, у тебя почерк получше, поэтому давай я тебе номера продиктую, – предложил Петька. – Лентяй, – попытался усовестить его я.

Он в ответ пожал плечами:

– Нет, просто я пишу плохо.

Что есть, то есть. Цифры – ладно, ещё более-менее. Но вот буквы… курица лапой и то лучше напишет.

– Но не рассчитывай, что формуляры я один заполнять буду.

Судя по лицу Петра, была у него маленькая такая надежда, что удастся отвертеться от писанины. Но после моих слов огонёк этот погас.

– Ладно. Давай записывай. Первый номер…

Что можно сказать? «Кони» были так себе. Уезженные. Похоже, гоняли бедняг в хвост и гриву. Шесть ещё поездят, а вот четыре нужно в ремонт. Пока не убили окончательно.

– Ну что, Николай Петрович, допрыгался, – войдя, начтех ехидно ухмылялся, держа в руках бумаги. – Решил над парнями поиздеваться?

– Стоп, Ян Карлович, погоди. Объясни толком… – чувствуя какой-то подвох, Сергеев вопросительно посмотрел на прибалта.

То, что эти сопляки не впали в привычное для него оцепенение и щенячий восторг, весьма болезненно задело его самолюбие.

– Толком. – Присев на свободный стул, начтех ласково улыбнулся. Ротному внезапно пришло на ум, что так мог улыбаться крокодил. – Это можно. Вот у меня протокол осмотра пары твоих мотоциклов. Держи. – Продолжая столь же лучезарно улыбаться, Рейно протянул ему тоненькую пачку бумаги.

– Мать…

Экзамен, который хотели учинить «этим соплякам», как он их обозвал, удался на славу. Только вот, похоже, у многих теперь будут неприятности.

– Угу, можешь материться, – подтвердил тот. Положа руку на сердце, ему понравилось, как эти молодцы посадили в лужу слишком сильно возомнивших о себе разведчиков. – Не ты один, кстати, уже много кто пожалел.

– Вот стервецы. – Сергеев задумчиво смотрел на плакат «Комсомолец, на самолёт», соображая, что теперь делать.

Сам виноват, конечно, кто же знал, теперь придётся с Яном как-то договариваться.

– Нет, Коля. Это школа. И очень хорошая, – прервал его раздумья Рейно. Ткнул в листок дефектной ведомости. – Посмотри, как всё чётко расписано. Просто сказка. Каждый дефект указан. И заметь, не просто так, а по узлам. Ничего не забыли. В общем, так. Пусть твои ухари теперь пешочком к бабам ходят. Видишь, они и километраж вписали. Я понимаю, дело молодое. Но всё, баста.

– Спасибо, что предупредил. Пешком походят кобели. Да, не ожидал я такого. – Всё ещё ошарашенно пробормотал ротный. – Вот ведь… Да, не сопляки они, это я маху дал.

– Коля, – промурлыкал начтех.

– Что? – отозвался тот, перебирая в уме наказания своим орлам, по сравнению с которыми инквизиция – просто толстовцы.

– Ты меня уважаешь?

Сергеев сперва не понял Рейно и, естественно, кивнул в знак согласия.

– Так ты что, их к себе прибрать хочешь? – мгновенно ощерился он, сообразив, к чему клонит ушлый начтех.

– Почему прибрать? – оскорбленно произнёс Рейно, и вид при этом он имел самый невинный. – Им скоро восемнадцать…

– И мне такие парни нужны, – весомо сказал разведчик, лихорадочно прикидывая, как захомутать парней. Но, с другой стороны, ссориться с технарями он не хотел, ведь ремонт требуется не только мотоциклам. М-да, ситуация. А обозлившись, начтех гадостей мог наделать мама не горюй. Тут надо, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, дилемма, короче. Внезапно его осенило: – Карлыч, у меня есть идея.

– Когда ты так говоришь, мне становится страшно. – Похоже, Петрович решил не обострять отношения, мгновенно понял начтех. Нет, умом Рейно понимал, что пара таких грамотных ребят сейчас на вес золота, но и ему требовались специалисты такого же класса. – Давай излагай.

– Мы можем им предложить стать курсантами. Подготовка механиков-водителей, – выпалил ротный, нервно перебирая листки. – Да где же они? А, вот, нашёл! Смотри!

– Хм. – Ян вначале не понял смысл, лишь после третьего прочтения он ошарашенно поднял глаза на Николая. – А что?

Убедившись, что ему не привиделось, он прикрыл глаза.

– Очнулся? – вывел из ступора голос разведчика.

– Очнулся. – Посмотрев ещё раз ДВЕ категории транспорта, который могли водить и ремонтировать парни, он мигом пришёл в себя. – Дельно. И главное, другие не отберут. Значит, так: до призыва они мои, – подвёл черту Рейно.

– Карлыч и я завсегда готовы помочь, – немного ехидно произнёс Сергеев, не сомневавшийся, что выберут парни.

– Вот и ладушки. Всё, я побежал, а то комендачи перехватить могут, – обозначил Рейно их главных конкурентов.

– Давай, ты – в строевой отдел, а я к особистам.

Угроза была нешуточная, вполне могли, стервецы, прибрать к рукам такие кадры, всё же они ближе к начальству.

Когда к нам подошёл Рейно, я с Петькой, уже поужинав, выходили из столовой. А на вечер мы запланировали посещение пивной, где собирались отметить первый день работы. А что? Нажираться не собирались, а от кружки пива ещё никто не бузил.

– О, товарищи ремонтники. Вы свободны? – начтех с неумолимостью атакующего танка преградил нам путь к свободе.

– Да, товарищ начальник технической части, – с тоской ответил Пётр.

Поварившись в «котле» целый день, сусальный образ «командировки в армию» несколько потускнел и стал живо напоминать завод.

– Тогда пройдёмте в мой кабинет.

Обогнув бывшие конюшни, которые сейчас превратились в боксы для техники, мы оказались в гостях у начтеха.

– Присаживайтесь. Вы, товарищи, знаете, какое у нас положение с кадрами? – Посмотрев на наши изменившиеся лица, он сам же и ответил на свой вопрос: – Тяжёлое. – И продолжил: – И руководство бригады предлагает вам поступить в неё курсантами на должности механиков-водителей бронемашин. Что скажете?

– Мы согласны, товарищ начальник технической части, – наперебой чуть ли не проорали мы.

Ещё бы, нас в армию приглашают. Да раньше срока. Да мы… Подленькая мыслишка мелькнула у меня на краю сознания, что уж ЗДЕСЬ можно карьеру построить. Но в следующий миг ехидный голос напомнил о «зачётном» происхождении, живо усмирив гордыню.

– Тихо, тихо, товарищи. Чуть не оглушили. Я рад, что вы понимаете текущий момент. Служить после окончания курсов вы будете в разведроте. Но до неё вы будете приписаны к ремонтному батальону. И работать пока придётся по вашей гражданской специальности. – Посмотрев на наши несколько повядшие лица (мне пришлось совсем чуть-чуть сыграть эмоции), Рейно подбодрил: – Вам как будущим бойцам автобронетанковых частей это пойдёт только на пользу.

Спустя годы я буду благодарен этому скромному человеку. Его школа впоследствии мне здорово пригодилась в жизни. Так, буквально на второй день мы оказались курсантами в рембате. Расчёт Потапыча полностью оправдался.

– Давайте мойтесь, одевайтесь и ко мне, – напутствовал нас помкомвзвода.

Баня – всегда баня, и, помывшись, мы переоделись хоть и в ношеную, но всё ещё хорошую форму. Со вздохом приступили к наматыванию обмоток. В процессе (аж три раза пришлось повторить) мы крыли их изобретателя таким отборным матом, что даже сменный мастер депо, Игнат Трофимович, большой любитель и почитатель народного творчества, прослезился бы от гордости за нас. Архипыч аж крякнул от удивления.

– Сильны вы, орлы, ох сильны.

Мы, естественно, вскочили и вытянулись в струнку (спасибо фельдфебелю Кононову, Митькиному бате) ждать дальнейших приказаний.

– Ну да ладно, потешили старика. – Мысленно помкомвзвода дал себе зарубку поспрошать у Потапыча, откуда что берётся. Явно с парнями опытный человек работал, хех. Строевая им не в диковинку. – А теперь пошли… Ну вот, берите карандашики и вписывайте свои данные. – И положил перед каждым длинный прямоугольный листок.

– Зачем это? – спросил Пётр. – В личном деле есть же…

– Ты вот что, – с металлом в голосе произнёс Архипыч, – пиши, чай не глупые люди сидели и думали, нужно это али нет. – После проверил и выдал нам два эбонитовых цилиндрика, куда мы положили скрученный в трубочку листок. – Ну вот, это теперь для вас, можно сказать, главный документ. Не вздумайте его потерять…

– Товарищ помощник командира взвода, разрешите мы в своих сапогах будем ходить? – закинул я удочку после очередного провала как следует намотать обмотку.

– Нет уж, ребятушки, – весело (но нам показалось, издевательски) улыбнулся он в ответ на столь разумную в нашем понимании просьбу. – Армия есть армия. Не умеешь, научим. Всё понятно?

– Да, – наш ответ раздался в унисон.

– Тогда приступайте к своим непосредственным обязанностям.

Мы после столь близкого знакомства с действительностью уже не питали иллюзий и что наша «служба», в кавычках, будет если и не усыпана розами, то хотя бы пройдёт спокойно и без, хм, происшествий.

– Товарищ помкомвзвода, – вытянулся я, как и положено, в струнку. – Разрешите обратиться?

– Обращайтесь.

Архипыч сразу заподозрил подвох, но в чём он заключался, не мог понять. Слишком уж тянется парень. Неспроста это.

– Поскольку, убывая в командировку, мы, согласно подписанным документам, являемся материально ответственными лицами и на нас числятся малые ЗИПы, то возможно их хранить в вашей кладовой?

Продолжая преданно поедать начальство глазами, я прикидывал, что может последовать за столь наглую просьбу.

– Хм, – прочистил горло Пузырёв. Со всех сторон подстраховались мальчишки. Оно и понятно, наборы у них хорошие, вот кое у кого и потекли слюни их прибрать к рукам. Но сейчас, после прямого заявления о принадлежности этих вещей государству… отказать будет нельзя. Однако и обставлено всё очень аккуратно, лица никто не теряет. – Ладно, дипломат, жду у себя на складе, давай бегом. Одна нога здесь, другая там.

Решив главную проблему (Пётр меня поддержал, хотя я думал, что он решит обобществить наш инструмент), правда, столь наглое в глазах ремонтников «кулачество» любви нам не прибавило, мы выбрали из составленного нами же списка наиболее ремонтопригодную технику и за неделю вернули в строй один мотоцикл. Второй был на подходе, а вот оставшиеся два требовали ремонта двигателей. Справиться самим с такими поломками мы были не в состоянии, о чём и сообщили начтеху. Тот, выслушав нас, лишь махнул рукой и поинтересовался, как скоро завершится ремонт второго. Узнав, что придётся потерпеть всего пару дней, Рейно повеселел и довёл до нас приказ о проверке находящихся в эксплуатации машин. Понятно, начальство вписало нас в свои интриги, а мне с Петром в них участвовать не хотелось. Вот только кто нас спрашивать будет? И потому мы постарались выявить как можно больше дефектов, не догадываясь, что именно на это и рассчитывал ушлый прибалт…

– Вот, товарищи, результаты проверки, – взял листок начальник особого отдела бригады Розенфельд. – Итак, хочу вас порадовать. Хватов Пётр Семёнович, 1911 года рождения, из рабочих, комсомолец, работал на заводе… ну и так далее. Возражения его кандидатура не имеет.

Сидящие напротив командиры заметно расслабились, хотя перед этим сидели словно аршин проглотив.

– А вот Мельников Алексей Сергеевич, 1911 года рождения, беспартийный, из дворян… – И перевёл взгляд на начтеха: – Тут похуже. Нет, нет, – Яков Моисеевич заметил тревогу на лице Рейно. – Парень чист, как и его отец, Мельников Сергей Александрович. Беспартийный, ну оно и понятно, бывший офицер, в Красную армию мобилизован в мае восемнадцатого. Так, помначтех, затем командир взвода самокатчиков, это не то, ага, в Польском походе попал в окружение, но не растерялся, а вывел свою часть. Ага, демобилизован, поступил на завод, директором завода характеризуется положительно.

– И?.. – недоумённо протянул Рейно.

– Что «и»? – Увидев, что собеседник его не понял, Розенфельд задал самый важный вопрос: – Вы понимаете всю остроту момента? – Негласно бывших военспецов постепенно выдавливали из армии или переводили на должности, на которых карьеры было не сделать. А тут такой афронт, да. Ну что же, раз так еложилось, то, как Ян решит, так и будет. – Вы уверены, товарищ Рейно, что этот гражданин достоин служить в РККА?

– Да, товарищ Розенфельд, уверен. – Ян Карлович спокойно смотрел на особиста.

То, что Мельников из «бывших», он и не скрывал. Да и не место красит человека, а человек место. Подтекст вопроса тоже не вызывал у него удивления, поручиться за парня он готов. А раз так, то и вопрос закрыт.

– Это хорошо, что вы не отказываетесь, товарищ Сергеев. Я так понимаю, товарищ Хватов будет служить в вашей роте?

Теперь уже разведчику пришлось держать экзамен.

– Раз сами пришли, так извольте и отвечать за инициативу.

– Да. – Николая немного кольнуло, но вида он не подал. Нужны ему эти парни, до зарезу нужны. Вернее, уже один, второго не пропустят, а жаль. Ну да и то хлеб.

– Вот и замечательно, – вынес свой вердикт особист. – А возраст – не помеха, я так думаю. Им скоро восемнадцать стукнет, вот тогда официально и призовём.

– А что с Мельниковым? – уточнил начтех. Неопределённость его не устраивала.

– Скажите, товарищ Рейно, он хороший механик? – вопросом на вопрос ответил Яков Моисеевич, мысленно улыбнувшись немудрёной шутке насчёт, кто отвечает вопросом на вопрос.

– Да, товарищ Розенфельд. – Рейно не колебался ни секунды. Ну и что, что парень из «бывших», мало разве их служит в армии?

– Вот и пусть служит под вашим началом… – закруглил разговор особист, давая понять, что другого решения не будет.

Проходя мимо парка, Ян Карлович задумался. Без сомнения, парень честолюбив, и положение ремонтника его вряд ли устроит. И скорее всего, продвижение ему не светит даже у него. Тут и к гадалке ходить не надо, после срочной парень уйдёт. И его с руками оторвут на любом заводе в любом месте. А тут подходит срок службы у многих ветеранов, некстати всплыла весьма неприятная мысль. Приходящее пополнение, за редким исключением, приходится учить практически с нуля, причём не один месяц. Остаётся только радоваться, что рембат пополнился хоть одним толковым бойцом.

Я о терзаниях начтеха не знал, как и о своём месте службы. Возможно, моя жизнь сложилась бы, как и предполагал Рейно, если бы не случай в лице комсомольской организации. Но вначале мне пришлось столкнуться с «цуком» бойцов из штаба бригады…

Вот уже месяц, как мы грызём гранит армейской науки. Подъём, отбой, физо и так далее. Да, присягу, пардон, Торжественное обещание мы не принимали, ну тут уж дело ясное, будет восемнадцать, тогда и примем. А пока мы шпаки. Кроме вышесказанного, нас с Петькой разделили, мол, грамотные везде нужны. Его больше заставляли обслуживать технику в разведроте, так сказать по будущему месту службы. А меня потихоньку гоняли в рембате на разные черновые работы, что навевало мне весьма пессимистические мысли. Но ничего, держусь, хотя, с другой стороны, бойцы из рембата приняли за своего. Посмотрев, как я постоянно протираю после окончания работы инструмент, привожу в порядок рабочее место, народ постепенно начал искоренять беспорядок у себя. И всё бы ничего, но навесили мне в нагрузку, так сказать, мотоциклетное отделение при штабе. Вот где я намучился, похоже, близость к командованию вскружила бойцам голову. Транспорт же всегда в разъездах, на ремонт (хотя какой там ремонт, осмотреть нормально еле успевал!) давалось не более двух суток. Причём эти раздолбай, почувствовав, что за ними «подтирают», начали с прохладцей относиться к обслуживанию техники. Жаловаться я не стал, не поймут, а вдобавок ославят доносчиком. Помыкавшись с неделю, плюнул и просто подождал, когда самый наглый «наездник» сдаст в ремонт своего «стального коня». М-да, вот такого я, честно, не ожидал, этот типус подъехал к боксу и, не заходя ко мне, просто оставил мотоцикл. Всё! Такое спускать было нельзя.

– Ну, курсант, как, закончил? – покровительственно спросил он, заявившись через час. – Завтра забираю аппарат.

– Закончил? Нет ещё. К послезавтрему будет, думаю. – Почесав нос запястьем, чтобы не испачкаться, я недоумённо посмотрел на него. – А к чему такая срочность?

– Ты что творишь?! Ты… – От возмущения он потерял дар речи.

– Что я? – жёстко осадил я нахала. – Убил технику и ещё орёшь? Ты где был эти дни, а?

Попытавшийся качать права боец сдулся. Все за прошедший месяц привыкли, что Мельников не требует обязательной помощи при ремонте. И постепенно бойцы просто закатывали мотоциклы в бокс и уходили. А он и это не сделал.

– Теперь жди.

– А ты сам что, попросить не мог? – боец резко сдал назад, выносить сор из избы ему очень не хотелось.

– Что попросить? – добивал я его. – Вы обязаны сами обслуживать технику. Только в редких случаях, при серьёзной поломке обращаться в рембат, – ткнул я его, словно кутёнка, который напрудонил на полу в доме. – Короче, вот список деталей, дуй с ним к Архипычу, а потом ко мне.

– Ты ремонтник, вот и иди, – окрысился тот, отходя от испуга. – И чтобы к завтрему было всё готово. – Куда сопляк денется, сделает сам всё, что нужно.

– Ну-ну, давай схожу, я не гордый, – произнёс я в спину уходящему бойцу.

Самое интересное, что он так и не понял, что этого мне и надо было. Идиот, мне с Петром однажды довелось видеть, как Макарыч «воспитывал» токаря, который решил не убирать станок. Угу, на всю жизнь что тот неряха урок получил, что мы. Похоже, этот аникавоин из того же теста, решил, что всё нормально.

– Лёш, давай вразумим. – Мой тёзка недобро посмотрел вслед нахалу. – Чего они, забыли, кем до армии были?

– Да нет, спасибо, просто есть такая категория… – Выдержав паузу, я продолжил: – Ёж – птица гордая: пока не пнёшь, не полетит.

– Хх… – Дальше хрюканье переросло в хохот. – Пока не пнёшь, значит… Вуф, Лёх, ну ты остряк. Ладно, но ежели что, всегда обращайся.

– Спасибо. А эти… ню-ню, как у гимназистки, – когда я ввернул пару матюков, мне полегчало. – Всё, значит, само рассосётся.

Не торопясь, я вымыл руки, привёл в относительный порядок свой внешний вид, подобрал брошенные листки и направился на склад.

– Товарищ помкомвзвода, разрешите обратиться? Архипыч, в этот момент раскуривавший трубку, закашлял от неожиданности.

– Обращайтесь, товарищ курсант, – с трудом преодолевая кашель, разрешил он.

– Для ремонта мотоцикла номер 4578 требуются запчасти следующего вида… – непередаваемо казённым голосом начал я.

– Так, хватит комедию тут устраивать. Простым языком скажи, что случилось?

Старику, помнившему ещё Артур, всё стало понятно. Он отлично видел, как мотоциклисты свалили всё на мальца, а тот, молча, тащит весь воз. Похоже, сегодня терпение у парня закончилось.

– Можно. Ставлю на место хамов из мотоциклетного отделения. – Уже спокойно ответил я, перейдя на нормальный тон.

– Помочь? – Архипыч вопросительно посмотрел на меня.

– Спасибо. Сам справлюсь, – пожав плечами, отклонил я предложение помкомвзвода.

– Уверен? – уточнил он.

– Абсолютно.

Подтекст мне был понятен, всё-таки я «бывший». И доверия моим словам, увы, меньше, чем правильным орлам с образцовой биографией.

– Требования с собой? – Усмехнувшись, он открыл бюро.

– Вот, – протянул я оформленную по всем правилам ведомость, мысленно гнусно усмехаясь.

Бюрократия ведь расшифровывается как власть бюро, в просторечии «без бумажки ты… а с бумажкой человек». Так что свинью я подложил капитальную этим «ухарям бедовым». Следочек-то останется – при желании документики поднять завсегда можно, и Карлыч этим долго осаживать особо ретивых сможет. И с другой стороны – я не провокатор. Вот так вот!

– Подходи через час… – предвкушающе протянул Архипыч.

Нет, правильно он тогда со старым другом разговор завёл, эва как обернулось-то! Теперь попляшут у него эти зазнайки.

На обратном пути я, естественно, попался на глаза Рейно. Случайно, конечно, ага! Тот поинтересовался, что я делаю. Доложил, причём казённым языком, что ходил отдавать заявку на запчасти. Судя по катанувшимся у него желвакам, отношения конкретно с этими товарищами оставляют желать лучшего. Спустя час он увидел, что я иду за запчастями (специально момент подгадал!), поинтересовался, где помощники. В ответ я пожал плечами, предположив, что, наверное, уже ждут меня на складе. Увидев в третий раз, что я опять в одиночку тащу кучу железок (главное, как их увязать, хех), начтех озверел. Командир отделения получил громадный фитиль (а заодно и хороший втык от своего командира, отлучённого по его милости от грузовика рембата), а гордый «стальной кавалерист» плотно познакомился с кухонными принадлежностями. Тут я, безусловно, рисковал, ведь кроме этих пентюхов вполне мог пострадать и кое-кто из штабных командиров. Но, по-видимому, там свои игры были, по крайней мере, со стороны тишь да гладь осталась и после скандала. На этом, правда, история не закончилась. Горя гневом и возмущением, он (работник ножа и поварёшки) прихватил двух приятелей для вразумления наглого «чумазого» (понять его можно, я – без году неделя, а он – с годом службы, обидно ведь) и недопущения впредь подобного. Беседа произошла романтическим тихим вечером за боксами. Сначала оскорблённый мной мотоциклист начал выказывать своё неудовольствие, причём матом. А затем попытался что-то изобразить руками. М-да, до «гопоты», которая у нас жила, ему далековато. Я левой ногой заехал ему в голень (хотя хотел вначале в пах, но за такое по головке не погладят) и добавил кулаком по затылку. Бросившемуся на меня здоровяку помешал упавший предводитель. Споткнувшись, он попытался удержать равновесие, отчаянно махая руками. Такой подарок судьбы я не упустил и пробил ему правой ногой в «солнышко». Последний мститель застыл в ступоре. И тут все услышали покашливание Архипыча. За ним со скучающим видом стояли двое парней из рембата. Ага, они на пару амошку переворачивали, ну и подковы спокойно разгибали.

– Сынок, забирай своих дружков и… В общем, иди. Понял? – Увидев кивок «наездника», старшина продолжил: – Вот и славно. И ты, Лёш, тоже иди к себе. А я тут по-стариковски приберусь.

Последствий ни для кого не было. Но меня на следующий день направили в автороту.

– У тебя права ведь есть, – пояснил Архипыч столь интересный поворот в моей жизни, – там водитель приболел, надо же помочь?

В автороте я благополучно трудился целый месяц, отсидевшись вдали от глаз начальства…

Стрельбы. Это волшебное слово. Оно словно алкоголь пьянит тебя. Ласковая теплота ложа, тусклое свечение ствола, маслянистый блеск патронов.

– По машинам! – разносится долгожданная команда. А потом мы едем на полигон, где сапёрная рота оборудовала стрельбище. Ожидание. И мандраж.