Минус всей моей жизни

Она резко села и, вытерев щеки, вдруг улыбнулась, резко сжав записку Сережи в кулаке, и, посмотрев на Свету, глубоко вздохнула:

– Ничего. Все нормально, Светик. Ты только никому об этом не говори, хорошо?

Светка вдруг прыснула, потрепав Женю по волосам:

– Да ты что, Жень? Все уже давно все знают! На вас даже уже ставки делают, будете вы вместе или нет! Ну ты чудик! – она рассмеялась, а Женька так и присела, ошеломленно посмотрев на свою коллегу:

– Все знают?!? И что они знают? Между нами ничего нет, Света, нет, нет и никогда не будет!! Что они могут знать?? Все закончилось, мы разошлись, как в море корабли, пусть он катится к своей…

Светка снова рассмеялась, похлопав Женю по плечу с самым сочувствующим видом и мигом успокоила ее пыл следующей фразой:

– Ну-у-у… подруга, здесь, как я погляжу, совсем безнадежный случай. Ты его любишь! Хо-хо! А он – тебя! Только вы, как два осла, очень много упираетесь…

– Никого я не люблю! – вновь вспылила Женька, покраснев и откинув от себя записку Сергея, хмуро уставившись на кольцо. – Точнее, это все не имеет значения! Он женат, Светка! Ты понимаешь? Он же…

– Ну и что? – вдруг беспечно заявила Света, сунув в рот конфетку и пожав плечами. – Это же фиктивный брак, вроде.

– Как «ну и что»? – воскликнула Женя, негодуя на слишком легкое отношение подруги к данному факту. – У него есть жена!! И дочь! Дочь тоже, скажешь, фиктивная? Я не беру чужого, Света, я так не могу! Ты бы видела эту девочку! Настю… – Женя вздохнула, снова взяв в руки записку Сережи и теребя ее в руках. – Как она сможет пережить его уход? Она же останется без папы! Это неправильно, нечестно, подло – уводить из семьи, отбирать чужое счастье ради своего!

– Женя! – воскликнула вдруг Светка, взяв ее за плечи. – Да о чем ты вообще говоришь??? Ты что, собираешься Сергея в Антарктиду увезти и в каком-нибудь чуме запереть ото всех?!? Да если ты ему позволишь, он хоть каждый день сможет видеться с ней и не по разу! А о нем ты подумала? Он и так несчастлив с женой, наконец-то судьба ему предоставила возможность что-то понять, что-то почувствовать сердцем, полюбить, а ты… Он же тоже страдает, Женька, ты что, не видишь? Да все работники уже устали от его бесконечного ора! Они все ждут, когда же вы помиритесь, чтобы можно было вздохнуть спокойно… – Света улыбнулась и, неожиданно достав кольцо из коробочки, легко и непринужденно надела его на палец Жени, усмехнувшись. – Ого! Смотри-ка… Идеально подошло! Женя… Не мучай его, дай ему шанс! Он наверняка уйдет от жены к тебе, если ты хоть малюсенький лучик надежды ему подаришь… И дай уже нам всем возможность без опасений и страха ходить на работу, а то сама знаешь: рассерженный Минаев – неадекватный Минаев…

Женя зачарованно смотрела на кольцо на своем безымянном пальчике, его кольцо, Сережино… Светины слова рвали на клочки… Внутри все гудело, зудящее чувство лишь росло, грозя поглотить ее с головой, живьем сожрать… Оно раскалывало ей голову, давило и давило грудь…

А колечко так нежно блестело… Золотые лепестки будто дышали им, Сережей, его озабоченностью тем, понравится ли ей кольцо или нет… Она даже прикасаться к нему боялась, не имея сил оторвать глаз и разрываясь в противоречии… Ну вот как можно порвать с человеком навсегда, если его подарок будет вечно у нее под носом, напоминать о себе, слепить глаза своим чудесным блеском? И разве она сможет теперь снять его и вернуть ему, когда это кольцо буквально сквозило его мощной энергетикой, демонстрируя ей, что он все еще к ней небезразличен?.. Да как он вообще мог дарить ей такие вещи, когда она так отчаянно пыталась избавиться от него, постараться жить дальше, отпустить?..

Вот подонок, сволочь, сволочь, Женька сжала зубы от боли и гнева, дико прошипев:

– Нет, ни за что, ни за что, нет, никаких шансов, никаких…

– Привет. – раздался позади нее голос Сережи, и Женька вздрогнула от неожиданности, мельком глянув на улыбающуюся во все тридцать два зуба Светку и резко обернувшись…

Темный, нет, черный костюм, белая рубашка, без галстука, конечно… Женя прекрасно знала, что он надевает его, лишь приехав сюда, в свой кабинет… Самоуверенная поза, локти на стойке… Едва заметная щетина, колючая… Женя помнила ее на ощупь… Правильное, красивое лицо и серые глаза, внимательные, сияющие мужеством, решительностью, уверенностью в себе и… пристальным, нетерпеливым интересом. Да. В кои-то веки Сергей с особым вниманием разглядывал не Женино лицо и даже не ноги, а ее руку, ту самую, тонкую, белоснежную, на пальчике которой сидело его колечко…

Он слегка ухмылялся, излучая триумф и победное торжество, а Женя вспыхнула, тут же сунув обе руки под стол, и, злясь все больше с каждой секундой, проговорила:

– Доброе утро, Сергей Викторович. У вас какое-то поручение ко мне?

Сережа насмешливо и красиво ухмыльнулся, чуть подняв брови и взглянув Жене в глаза, заставляя ее вспыхнуть и разгневаться еще больше, после чего невозмутимо заявил:

– Нет, просто хотел узнать, подошло ли колечко.

Женя гневно воззрилась на него, недоуменно покосившись на Свету, которая якобы «ничего не должна знать» об их отношениях, и раскрыла рот, чтобы гордо вспылить насчет его выходки с подарком, но щебетание Светки ее опередило:

– Ой, Сергей Викторович, колечко – просто класс, Женька чуть в обморок прямо на этом стуле не шмякнулась, кошмар! Ей очень, очень понра…

– Света! – шикнула на нее возмущенная Женя и, переведя взгляд на довольное и торжествующее лицо Сергея, продолжавшего самодовольно ухмыляться, оглядывая при этом ее лицо сияющим каким-то отчаянием взглядом, достала руки из-под стола и, сняв кольцо, положила его обратно в коробочку, гневно сложив руки на груди и категорично проговорив:

– Я не могу принять такой подарок. Ни сейчас, ни когда-либо вообще теперь. Забери, Сережа.

– Жень, Жень, ты чего такое говоришь? Сергей Викторович, она… – возмущенно затараторила Светка, но Сергей, глаза которого вспыхнули ядерным гневом, поднял руку и резко приказал ей:

– Тихо! – он перевел взгляд на Женю, которую потряхивало от разнообразных, противоречивых чувств, и гневно, повышенным тоном проговорил:

– Что ты сказала?!? Забрать?!? Это еще почему?

– Слишком дорогое. – яростно прошипела Женя, а Сергей нахмурился и вдруг расхохотался, схватив Женю за руку и указывая на то самое кольцо, которое ей когда-то давно подарил Буря, импульсивно проговорив:

– Дорогое?!? А вот это? Это не дорогое? – он сунул руку Жени к ее глазам и указал на россыпь камешков по цветку и вдоль передней части, проговорив:

– Это что, по-твоему? Стекляшки? Нет, Женя, это топазы, а вот эти, в середине, – он указал на камни, украшавшие золотой цветок, – это изумруды и брюллики, карат десять, не меньше. Значит, это кольцо ты смогла принять и проносить, черт знает, сколько времени, а мое одевать не хочешь?!? – бешено почти прокричал он, пылая огнем, а Женя в невероятном шоке таращилась на свое старое кольцо, пытаясь осмыслить услышанное. Она и вправду думала, что все это – обыкновенные фианиты или хорошо выделанное стекло…

Но сути дела не меняет. Женя возмущенно вырвала свою руку из горячей и такой знакомой, такой родной ладони Сережи, и возмущенно крикнула:

– Откуда ты вообще столько знаешь об украшениях?? Много кому дарил, да?!? Да черт с тобой! Сережа, неужели ты не чувствуешь разницу??? Илья дарил мне это кольцо, когда мы еще встречались, а ты…

– Да ну и что!!! – тоже вспылил Сережа, гневно хлопнув рукой по стойке. – Ты же говорила, что подарки от бывших не выкидываешь? Так что, Женя? Для моего исключение сделать решила?!?

– Ты мне не бывший, ты мне…

– Ну кто, кто???

– Конь в пальто!!! Забери, Сережа, носить не буду!!!

– Ах ты!.. Не будешь, да?! – бешено наклонился к ней Сергей, излучая железобетонную ярость.

– Женя, Сергей Викторович, послушайте, Женя… – все верещала Светка, пытаясь их образумить, но те хором рявкнули на нее:

– Молчать!! – и снова переключились друг на друга. Сергей, сгорая в безумной злости, резко наклонился к Жене и, снова схватив ее руку, стал со всей силы стягивать с нее старое кольцо, на ходу прорычав:

– Раз мое не будешь, то и это не носи, поняла??? Вернешь обратно тому дебилу безмозглому, и никаких больше колец, слышишь?? Снимай…

Женя со всей силы пыталась выдернуть руку, громко и гневно крича и шлепая Сережу по плечу свободной ладонью:

– Прекрати! Прекрати, кретин, ты что делаешь??? Ненавижу, ненавижу, убью!!! Отстань, отстань, отстань…

– Нет, не ори и снимай, или мое надевай, дура, я…

– Сергей Викторович, Женя, успокойтесь, успокойтесь!!!

Три голоса смешались в один, распространяя по секретарской облако гнева и разрушительной, ревнивой ярости, но Женя и Сережа, наверное, долго бы еще ругались и кричали друг на друга, если бы в помещение не вплыло очередное действующее лицо, очень даже довольное собой и достаточно широкое для того, чтобы не остаться незамеченным.

– Женечка! Милая, что случилось? Сережа, ты что делаешь??? – громыхнул мурлыкающий бас, и Женька, все-таки вырвав руку из ладони Сергея и гневно дыша, резко обернулась к Павлу Юрьевичу, маленькие, плотоядные глазки которого жадно оглядывали Женино лицо и хитровато прищуривались, стреляя в сторону Сергея с явной насмешкой.

– Паша! – громыхнул в ответ взвинченный до предела Сережа, импульсивно сложив руки на груди. – Ты зачем пришел? Я не вызывал тебя.

Павел безразлично пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Так я и не к тебе, Серег, не волнуйся. – он с игривым, дурацким подмигиванием снова глянул на Женю и, облизав жирные губы, как котяра на сметану, феерично закончил:

– Я к Женечке… Хотел узнать, что она решила насчет моего приглашения на свидание.

– Ой, мама… Копец… – прошептала Светка, схватившись за пылающие от возбуждения щеки, а Женя, злясь на Сережу и желая разрубить, наконец, чертов узел, вдруг, неожиданно, все для себя решила. Плевать, что Паша смотрел на нее лишь через постельную призму. Ей что теперь, всех мужчин избегать, которые изъявят желание подружиться с ней поближе??? К черту, к черту тебя, Сергей, иди домой, командуй в своей семье, оставь душу бедной Жени в покое, дай ей шанс на спасение, хоть малейший! Что же ты упрямый такой, что же такой глупый, не понимаешь??? Или упиваешься ее страданием? Ее несчастной любовью? К чертям эту любовь!! Женя решительно вскочила на ноги, желая вырвать больное сердце из груди и шагнуть, шагнуть в новый мир…

А тем временем, в реальном мире…

– Она с тобой никуда не пойдет, Паша!!! Исключено!!! Никаких свиданий, не смей даже говорить об этом!!! – бешено и категорично орал Сергей своим любимым командным голосом, на что Паша ответил с самым счастливым и беспечным круглым лицом:

– Это не тебе решать, Серега. Она не твоя.

– Сережа!!! – в агонии крикнула Женя, сжимая кулаки. – Прекрати распоряжаться моей жизнью!! Мы с тобой все решили еще два месяца тому назад, ты что, так медленно думаешь или совсем плохо понимаешь??? Не смей…

– Паша, еще раз повторяю, Женя с тобой НИКУДА НЕ ПОЙДЕТ, Я НЕ ПОЗВОЛЮ ЕЙ…

– Кошмар… Дурдом… Санта-Барбара какая-то… – бормотала Светка, переводя взгляд с одного на другого, а крики все продолжались, создавая в воздухе густой, огненный ореол.

– Сережа, не ори, тебе это уже не поможет…

– Сережа, ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО, ХВАТИТ!!! – прокричала Женя и, умирая от злости и боли, гневно проговорила, повернувшись к Паше:

– Павел Юрьевич, я согласна, ресторан так ресторан, сегодня в восемь, заезжайте за мной домой, адрес я вам скину электронной почтой.

– Отлично, Женечка, ты не пожалеешь! – просиял довольный, как олимпийский чемпион, взявший золото в тяжелой борьбе, Павел, а Сергей бешено грохнул рукой по стойке, яростно глядя на Женю и дико прошептав:

– Ах, так!!!

– Да, вот так! – крикнула она ему в лицо, и Сергей, переведя глаза на Пашу, поглядел на него пару секунд уничтожающим, презрительным взором, а затем стремительно умчался себе в кабинет, громко треснув несчастной дверью так, что Женя даже почти оглохла от резкого звука.

Она обессиленно плюхнулась на стул, едва дыша от гнева и подступающих слез, а Павел, наклонившись к ней, успокаивающе проговорил:

– Не переживай ты так, милая! Я тебе сказочный вечер устрою, забудешь о Сергее раз и навсегда! Ну ладно, я пойду, – засуетился он, не сдерживая ликующей улыбки, и, как-то уж очень браво и мерзковато подмигнув Жене, напомнил:

– Адресок не забудь кинуть, красавица! Трам-пам-парам… – запел он, уверенно и развязно направившись прочь, к выходу из секретарской, а Светка прошептала горящей от отчаяния и глубокого разочарования во всей своей жизни Жене:

– Мда, Женек, с Сергеем ты, конечно, круто… Я и не думала, что у вас тут бразильские страсти… По крайней мере, Дашка с шестого мне ничего об этом не говорила…

А Женя выдохнула, не зная, что теперь круто, а что нет, и как нужно правильно поступать, и лишь медленно, тяжело, сквозь вернувшееся, грызущее ее чувство зачем-то взяла коробочку с кольцом и, достав его, надела на палец… Снова надела. Ничего не могла с собой поделать, глупая, это ведь было его кольцо…

*** «Минус»

Дура, дура, Женька! Дура! Как она могла согласиться на свидание с Пашей??? Он же любое свидание умудряется превратить в грязную оргию… Глупая девчонка, все назло ему сделала!

Сергей бушевал, не имея сил остановить в себе бурный поток ревнивой и тревожной ярости, гневно стуча ручкой по столу и пытаясь работать над отчетом по закупкам… А в голове его мелькало лишь ее гневное лицо, ее сияющие вызовом и болью глаза, прекрасные, фиалковые…

Черт, и кольцо носить отказалась, глупышка! Сергей еще больше нахмурился, ощущая себя невероятно уязвленным… Да, он, возможно, не имел права делать ей такие подарки, когда она порвала с ним отношения, он должен был отпустить ее, дать ей двигаться дальше… Но не мог.

Женя не знала, что официальная дата его развода, хоть и тяжело, хоть и медленно, но все-таки приближалась, Сережа рассчитывал за одно, максимум, два заседания суда закрыть все спорные вопросы с недвижимостью и совместным имуществом, которые специально затевала Ксюша, и что единственная мысль, заставлявшая Сергея хоть как-то жить – это мечта о том, что она все-таки переступит через свои принципы и вернется к нему, узнав, что он свободен… Но Женя пыталась отказаться от своей любви, даже на это чертово свидание согласилась…

Сергей ужасно волновался, он прекрасно понимал, что Паша ничего не делает просто так, что Паша, если чего и захотел, то обязательно этого добьется, причем любыми способами… И сейчас ему нужна Женя. Он не успокоится, пока не получит ее в свое распоряжение, он использует все варианты, сыграет на ее желании вырваться из несчастного круга… Сережа стиснул зубы, чувствуя, как пульсирует все в его груди. Он использует Женю, а потом бросит, причинит ей новую боль!

Нет, нет, нельзя этого допустить… Сережа даже помыслить не мог, что эти грязные лапы прикоснутся к ее восхитительному телу, эти губы, мерзкие, отвратные, будут целовать ее кожу, нежную, пахнущую сиренью, созданную лишь для любви… Не мог представить, как Паша в нетерпении расстегнет застежку ее платья и увидит то… то, что должен был видеть лишь он, Сергей, потому что он любил ее. Несмотря ни на что, несмотря на свою ярость, несмотря на ее решение, несмотря ни на какие преграды…

И он не мог отказаться от нее. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Никогда.

Сергей приоткрыл дверь, хмурясь и периодически наклоняясь влево, высматривая Женю. Она молча работала, почти не вставала из-за стойки и периодически отвечала на звонки… Сережа так и умирал от желания подойти к ней, попытаться поговорить, объяснить, рассказать о Паше, о своем разводе, снова сказать ей, что любит… Но она не станет его слушать, он это понимал.

А следовательно, оставалась лишь надежда на здравый смысл и на то, что Женя, все-таки, откажется от своей затеи со свиданием, иначе… Иначе? Сережа рычал от бессилия, он совершенно не знал, что будет делать, но понимал, что если сам не убережет Женю от новой личной трагедии, то будет снова и всецело виноват, поскольку она из-за него на все это согласилась…

Один раз Женя вошла в кабинет, бросив холодный, пылающий гневом взгляд на Сережу и хлопнув перед ним папкой со срочными документами.

Злится, дурочка, не понимает, что он помочь ей хочет, не понимает, что он давно уже с ума сошел на ее почве… Сережа тоже гневно посмотрел на нее, но затем его взгляд вдруг внезапно скользнул по ее руке… И сердце подпрыгнуло в груди от неистового счастья. Кольцо! Надела! Же-е-еня…

Она резко развернулась и двинулась обратно в секретарскую, а Сережа счастливо смотрел ей вслед, улыбаясь, как дурак, чувствуя лишь огромное торжество, радость, дикий триумф! Надела, надела, надела! Значит, точно любит, значит, еще есть шанс, значит, можно все исправить…

Вечер неожиданно постучался в окна, окрасив кабинет и секретарскую ярко-алыми лучами теплого, заходящего майского солнца, и Женька, не успели часы даже тикнуть в попытке отбить 18:00, мгновенно выключила компьютер и, привычным, быстрым жестом подкрасив губы у зеркала и поправив свое темно-зеленое платье, схватила сумку и умчалась на всех парусах, оставив Сереже лишь тонкий и такой нежный аромат сирени.

Сережа хмуро посмотрел ей вслед, раздраженно вздохнув, и попытался сконцентрироваться на работе, прорабатывая в голове план спасения Жени из лап «вонючего Краснохатова».

Что-то сделав, а много чего и не сделав, тупо и угрюмо «пропялившись» в экран задумчивыми серыми глазами, Сережа едва дождался, когда время перевалит за семь часов, и, стремительно поднявшись, выключил ноутбук, и, заперев кабинет, рванул к своей машине, не замечая ничего на своем пути.

Полчаса по пробкам, наводнившим город в конце рабочего дня, медленным, выводящим из себя не хуже, чем тупость или тормознутость (а, может, просто усталость, но Сереже и в голову бы не пришло кого бы то ни было оправдывать) водителей впереди ползущих автомобилей, – и порядком взбешенный Сергей, наконец, попал-таки во двор к Жене, где занял волшебным образом освободившееся полуместо-полупроход с детской площадки к дому, и, заглушив двигатель, принялся взволнованно ждать Женю, нервничая так, будто это не Павел, а он идет с ней на свидание.

За пять минут до восьми часов во двор медленно заехал черный и тщательно вымытый «БМВ» Краснохатова, и Сергей с быстро растущей внутри себя ненавистью и желанием набить эту широкую морду человека, когда-то, по каким-то странным причинам бывшим ему почти что другом, увидел, как Павел, облаченный в шикарный черный костюм, внимательно озирается в поисках нужного дома и оглядывает двор на предмет того, куда бы можно было приткнуть автомобиль на время ожидания Жени.

Наконец, он, по-видимому, сообразив, который ее подъезд, аккуратно пристроил свое авто возле запаркованных прямо на газоне у дома машин и, нетерпеливо поглядывая на часы, стал с явно заметным предвкушением таращиться на домофонную дверь ее подъезда.

Сережа озлобленно смотрел на него, нервно постукивая пальцами по рулю и дергая ногой, а ровно в восемь часов из подъезда вышла Женя.

Увидев ее, Сергей даже на спинку сиденья откинулся, взорвавшись одновременно и гневом, и огнем, и жадностью – ревнивой, тянущей, полыхающей…

– Твою мать, Женя! – выругался он, ударив кулаком по рулю и даже не заметив боли в руке, потому что Женька… Дурочка, ну зачем, зачем, зачем она так нарядилась??? Черт бы ее побрал…

Сережа гневно и до ужаса зачарованно оглядел ее платье, бежевое, жаккардовая ткань с выпуклым, цветочным орнаментом… у Ксюши он однажды видел такое… Рукава до локтя… Шея, шея открыта, вырез на груди, глубокий, грудь, грудь… Все открыто, все видно, все чертовски соблазнительно, Сережа с трудом вздохнул, умирая от ревности и вулканообразных извержений внутри себя…

Он внимательно оглядел ее стройный силуэт, аккуратную талию, бедра, округлые, манящие, и черт! Что же это за платье-то такое? Ножки, ножки, всем их видно, все могут смотреть, стройные, длинные, ужасно горячие, да вообще жарко как-то… Сережа злобно ткнул кнопку стеклоподъемника со своей стороны, чувствуя огненный жар во всем теле, чувствуя, как сильно сжали его руки рулевое колесо, как растет его желание с каждой секундой, окутывая мозг плотной дымкой…

Эх, Женя, черт возьми! Как она могла так для него одеться?!? Каблуки, тоненькие, длинные, кудряшки заколоты на затылке какими-то сверкающими зажимами, собраны в замысловатый узел, макияж вечерний, губы, губы темно-красные… Боже, успокойся, идиот, возьми себя в руки, вспомни, зачем ты здесь…

Тяжело вздохнув, Сережа с трудом оторвал восхищенный взгляд от Жени и посмотрел на Павла, который вылез из машины с огромным букетом красных роз и сейчас ждал, когда Женя подойдет к нему, вожделенно и с отвратительной похабной ухмылочкой разглядывая ее с ног до головы, скользя глазами по ее изгибам, по ее шее…

Сережа зарычал, снова бешено ударив руль, не в силах выплеснуть по-другому свою ярость и желая лишь выколоть глаза мерзавцу, чтобы не смел так пялиться на нее, его Женю… А ее схватить и сунуть к себе в машину, а потом увезти куда-нибудь подальше, и…

Так, успокойся, Сережа, ты что, совсем?? Ты сейчас мыслишь, как Паша, так чем ты лучше его?

А Паша, тем временем, вручил Жене цветы, что-то сказал ей с препоганенькой улыбочкой и, получив какой-то сухой и отстраненный ответ, открыл перед ней дверь машины, приглашая сесть, после чего, торопясь, сам засунул свою огромную, квадратную тушу за руль и поехал прочь из двора.

Сергей завел мотор и поехал следом.

*** «Плюс»

Женя собиралась на это свидание с особым остервенением, чувствуя бушующее в ее душе море во время шторма и злясь, злясь на все, что происходит вокруг нее… Макияж? Поярче! Платье? Покороче! Каблуки? Повыше! Прическа? Открыть шею, пусть, пусть смотрит! Она должна быть привлекательной, соблазнительной, манящей! Она шагнула в другой мир, мир без одинокой, стонущей любви, высохшей, так и не дожившей до живительного ответного глотка счастья. Она молода, не дурна собой, поэтому чахнуть дольше она не намерена! Нет, не сегодня! Все, прощай, Сергей, прощай, любовь, прощай…

Павел не мог оторвать от нее глаз, Женя то и дело чувствовала, как его жаркий, похотливый взгляд скользит по ее коленям и бедрам, пока они ехали в шикарной машине с тонированными задними стеклами, она ощущала, как он смотрит на ее руки, как желанно и взволнованно оглядывает грудь, смотрит в зону декольте, где Женя постаралась выставить на показ все, что только возможно, с помощью одного интересного приспособления под названием «пуш-ап», смотрит на ее шею и губы, ярко-красные, притягательные, сладкие и спелые, как вишенка…

Ей не нравилось то, как он смотрел, ей было противно прерывистое дыхание, его легкое покашливание, скрывающее возбуждение, его глаза на всех частях ее тела, но она твердо решила не обращать внимания, понимая, что сама спровоцировала подобную реакцию.

– Куда бы ты хотела, Женечка? – севшим голосом спросил Паша, крутя баранку огромными ручищами и постаравшись хоть пару секунд удерживать взгляд на дороге. – Как насчет «Бонапарта»?

Женя безразлично пожала плечами, бросив взгляд на его круглое, раскрасневшееся лицо и подрагивающий жирный кадык на шее, тут же отвернувшись и чувствуя, что ее ужасно тошнит от всего, что сейчас происходит, но отступать было поздно.

– Мне без разницы.

– Хорошо, милая. Тебе там понравится. – промурлыкал Паша, разворачиваясь на перекрестке и взяв курс на самый дорогой ресторан в городе.

Пятнадцать минут – и Женя с Пашей уже входили в массивные, лакированные дубовые двери, попав в роскошное фойе с администратором в черно-белой ливрее и с очень приятным, даже красивым лицом, который с гордо поднятой головой и невероятно вежливым приветствием проводил их за шикарный, накрытый белоснежной, кристально чистой скатертью столик в укромном уголке зала, украшенного скульптурами из белого камня, мини-водопадом по левую сторону, живыми цветами на стенах и на каждом столе, и настоящим оркестром, который сейчас наигрывал нежную, но очень грустную мелодию.

Женя уселась на заботливо выдвинутый стул и зачем-то уставилась на оркестр, где ее внимание привлекла молодая девушка в строгом, черном платье – скрипачка. Она смотрела на свою скрипку из-под опущенных ресниц, аккуратно и так ласково перебирая струны смычком, что казалось, она едва их вообще касается, а из инструмента лилась печальная музыка, заставившая все внутренности Жени сжаться… Как будто эта печаль как-то касалась ее саму, как будто тоска девушки нашла отклик в ее душе и была очень похожа на то состояние, в котором уже давно находится сама Женя…

– Меню, пожалуйста. – разбудил ее от грустного сна официант, вежливо поклонившись и положив перед Женей и Пашей две кожаные папки, поспешно отойдя в сторону, дабы не мешать выбирать.