43 дня до конца

Я резко распахнул глаза, внимательно вслушиваясь в дальнейшие слова.

– Но прежде я хотел бы выделить важность прошедшего сегодня мероприятия. Ноэ, Эдита, Нея, Ламера и Клифф – вы наше будущее. Именно вы когда-то возьмёте на себя роль руководителей фракций. Вас тренировали и обучали быть лучшими. Сегодня вы показали своё мастерство и отлично справились с испытаниями.

Раздались учтивые аплодисменты, необходимые по устоявшемуся этикету. Я опёрся о стену спиной, сжимая и разжимая кулаки в задумчивом ожидании.

– Наши фракции уже давно готовы к новому. С каждым днём учёные совершенствуют то, что позволяет поддерживать стабильную жизнедеятельность людей…

Дальнейшие слова стали тонуть на заднем фоне, а моя гарнитура в ушах оглушительно разорвалась чьим-то криком:

– Эрик, кажется, нас поджидали!

С этими словами я мысленно проклял всё вокруг себя. Невозможно. Как они могли узнать?

– Зак? – попытался связаться со штабом.

Но в ответ была лишь тишина, будто на том конце никто и не слышал моего голоса.

«Где, чёрт возьми, его носит? Неужели он покинул свой пост?»

– Джон, – скомандовал я быстро, а голос мой остался незамеченным за очередными аплодисментами на речь Густава Темпора.

Несколько следующих секунд тянулись вечность, пока вдруг не наступила полная тишина, среди которой так отчётливо слышался звук брошенной в зал дымовой гранаты. И через миг началась паника.

Люди были лишены чувств, но их страхи оставались неизменными. И главный из них – страх войны. С шипением из гранаты повалил плотный дым. Послышались крики и звон битой посуды. Несколько солдат пронеслись мимо, не заметив меня и забежав в зал.

Я достал свою гранату, быстрым движением снял чеку и бросил им вслед, сильнее затуманивая пространство. Паника лишь нарастала, позволяя мне оставаться невидимкой среди тех же серых комбинезонов.

Я был зол. Я был практически в ярости от того, что слова Густава Темпора были прерваны и недосказаны. Но действовал чётко и без какой-либо паники. Единственное, что было важно сейчас, – создать шум во Дворце, отвлечь всю стражу и вернуться целыми назад на базу. Если Оуэн достанет образцы, то слова Густава будут не нужны.

Я незаметно пробирался вперёд по балкону, а новая пелена дыма заполнила всё вокруг – третья граната, брошенная Сеймуром. Осталось лишь добраться до скрытого хода и вернуться к люку, а дальше – на базу. Только следует ещё немного задержать стражу во Дворце.

Мысли и дальнейшие действия чётко отзывались в голове, заставляя действовать практически на автомате. Но вдруг передо мной распахнулись двери второго выхода из зала, и в тот же миг моего горла коснулась ледяная сталь ножа.

Я потянулся к спрятанному оружию, но остановился, оценивая реальную опасность, исходящую от застывшей передо мной девушки. Её рука даже не дрогнула, уверенно сжимая столовый прибор. Но в глубине оливковых глаз читался ужас. Она замерла, глядя на меня, а на её лицо упала седая прядь волос.

Я стоял неподвижно, ощущая, как по левой руке расползается огонь. В голове даже пролетела мимолётная мысль, что эта девчонка успела ранить меня. А жар тем временем отзывался в каждой клеточке, пронизывая всё тело. Словно молния ударила мне в запястье, острая боль пронеслась по всей руке, заставляя с силой сжать зубы так, что они заскрежетали. В голове вскипела адская злость, и я уже проклял и этот Дворец, и это дело, и эти оливковые глаза.

– Эрик? – раздался знакомый мужской голос.

Теперь я уже понимал, что именно могло оказаться хуже всего.

Глава 9

Нея

Мне кажется, что всё пошло не так с самого начала, как только я вошла в огромный зал. В тот момент сразу два десятка глаз оценивающе оглянулись на мою фигуру, рассматривая с нескрываемым любопытством.

Мама подошла ко мне с лёгкой улыбкой, которая редко покидала её на подобных официальных мероприятиях. Светло-терракотовое струящееся платье слегка развевалось от ветра, проникающего через открытые двери балкона. А на её груди блестела серебристая круглая брошь в виде змеи, поглощающей собственный хвост.

– Ты смогла впечатлить их. И уж точно развеять все слухи. Молодец, – деловито разглядывая гостей в зале, обратилась она ко мне.

– Будто бы не твои шпионы намеренно подогревали интерес этими слухами, – я растянула на губах учтивую улыбку, вежливо кивая прошедшему мимо послу четвёртой фракции.

Гости всё прибывали. Облачённые в вечерние туалеты дамы равнодушно скользили по залу в поисках новых сплетен и полезных знакомств. Весь высший свет четырёх фракций был сегодня здесь, и я не могла не заметить направленных на меня изучающих взглядов. Словно в один миг моя фигура стала редким экспонатом, который перетягивал всё внимание на себя.

– Даже если и так, – обернулась мама. – Ты умная девочка и прекрасно понимаешь, с какой целью я это делала.

Конечно, я понимала. Алиана Росс всегда была амбициозна до предела, и никакой Апфер не мог отнять у неё этого. Естественно, она стремилась к тому, чтобы моя персона смогла заинтересовать всех. А кто ещё мог сильнее подстегнуть интерес Густава Темпора и его сына, как не девушка-загадка, о которой всем известно, но с которой близко никто не знаком?

– Я надеюсь, ты не будешь строптивой дочерью? – усмехнулась она, вновь возвращая внимание в зал и выискивая глазами лидера фракций.

– Ты прекрасно знаешь, что мне без разницы, – равнодушно пожала плечами я. – При том, что Ноэ Темпор – не самый худший вариант.

– На другие варианты я бы и не согласилась, – голубые глаза Алианы блеснули.

– Соглашение, которое вы хотели обсудить, не разочаровало тебя? – нахмурилась я, замечая, как она внимательно рассматривает семью Нова.

Я никогда не лезла в её дела по управлению фракцией. Но мама достаточно доверяла мне, посвящая в любопытные подробности и детали. Особенно те, что доносили её шпионы. Уже несколько лет она сама вводила меня в курс наиболее важных моментов. Поэтому я знала практически всё и обо всех и всегда могла воспользоваться информацией в нужный момент.

Так, например, я и узнала, что Ноэ Темпор категорически настоял на том, что его брак с Эдитой Нова невозможен. Даже учитывая тот факт, что официальных переговоров между главами первой и второй фракций не шло, и это был своеобразный тет-а-тет между сыном и отцом.

Алиана Росс была из тех, кто всегда следовал чёткому плану. И, как правило, всегда добивался желаемого. Но сейчас я видела, что глаза матери напряжённо выискивали кого-то в зале. С самого утра, после испытаний, мы так и не поговорили, поэтому она пока и не успела посвятить меня в детали того самого соглашения. Правда, у меня складывалось впечатление, что она не особо спешит его заключать.

– Скажем так, меня устраивают далеко не все моменты. Но мы не можем допустить того, чтобы выгоду получили другие, – промолвила она и растянула губы шире, как только заметила подходящих к нам Густава и Ноэ.

Отец и сын были в полностью чёрных костюмах, которые сидели на них безукоризненно. Они учтиво пожали нам руки, соблюдая положенный этикет принимающей стороны, и, перекинувшись несколькими фразами, мы попарно направились в банкетный зал.

Огромный стол был заполнен всевозможными яствами, которые выступали скорее предметом декора и показателем статуса, нежели чем-то действительно необходимым. Мягкий свет заливал всё вокруг, отражаясь бликами от стекла и придавая пространству особую торжественность.

– Сядешь рядом со мной или предпочтёшь компанию Клиффа? – раздался бархатный голос Ноэ совсем близко, а я бросила мимолётный взгляд на брата Ламеры.

– Ты молишь меня избавить тебя от общества Эдиты или это обычный этикет? – усмешка коснулась моих губ.

– Могу пасть на колени, прося о первом, – в его глазах заблестели весёлые огоньки.

– Я бы на это посмотрела, – я выразительно приподняла брови, еле сдерживая улыбку.

Учитывая, что Апфер подавлял наши чувства и эмоции, поразительно, насколько на самом деле Эдита умудрялась раздражать Ноэ одним своим присутствием.

– Нея Росс, если вы окажете мне такую честь, – начал он.

– Пожалуйста, избавь меня от подобной тирады. Где наши места? – оглянулась я по сторонам, уже не скрывая улыбки.

Мы присели за широкий стол, расправляя на коленях белоснежные салфетки. Вокруг шумным роем разливались беседы гостей, обсуждающих всё на свете.

Я мысленно уже успела приготовиться к унылому вечеру, когда Густав встал, привлекая всеобщее внимание к себе и заставив вмиг утихнуть все перешёптывания.

– Спасибо, что стали гостями этого приёма. В этот вечер вы узнаете о многих договорённостях, которые были достигнуты главами четырёх фракций, – начал он, окидывая каждого внимательным взглядом. – Но прежде я хотел бы выделить важность прошедшего сегодня мероприятия, – взор главы фракций остановился на нас. – Ноэ, Эдита, Нея, Ламера и Клифф, вы – наше будущее. Именно вы когда-то возьмёте на себя роль руководителей фракций. Вас тренировали и обучали быть лучшими. Сегодня вы показали своё мастерство и отлично справились с испытаниями.

Каждый из нас поднимался с места и тактично кивал, стоило Густаву произнести его имя. По залу прокатилась волна аплодисментов, и только после того, как всё стихло, мы сели, позволив продолжить речь.

– Наши фракции уже давно готовы к новому. С каждым днём наши учёные совершенствуют то, что позволяет поддерживать стабильную жизнедеятельность людей. И сейчас мы на пороге инновационного изменения, которое, безусловно, пойдёт на благо каждого.

Глава Ордо замолчал, испытующе оглядывая гостей, будто стараясь передать важность момента и каждого сказанного слова. Но вдруг раздался странный звук, заставивший его тут же обернуться на вход в зал. Что-то, чего я пока не могла разглядеть, прокатилось по полу. Звук был такой знакомый и при этом ужасающий. Внутри меня всё заледенело, а по позвоночнику пробежали колючие мурашки.

В ту же секунду раздалось отвратительное шипение, и по полу побежал серый дым, разрастающийся и стремительно заполняющий весь зал.

Кажется, в этот миг моё сердце остановилось, и я с ужасом посмотрела на людей вокруг. На их лицах застыл неподдельный страх. Страх войны. Раздались первые крики. Я с силой сжала столовый нож, лежавший рядом с тарелкой, но моё тело словно онемело, не в силах пошевелиться.

– Нея, уходи! – Голос мамы срывался, а его эхо откидывало меня в новую пучину воспоминаний, когда мы убегали от кошмара войны.

Весь шум вокруг стал фоновым звуком, раздающимся где-то вдалеке. Словно в замедленной съёмке всё исказилось. Я могла с точностью определить количество ударов сердца за этот короткий миг – так шумно оно билось, разносясь гулом в голове.

Кто-то толкнул стул, и я вздрогнула, приходя в себя. Пальцы сильнее сжали столовый нож, тело дрожало от ужаса, но ясность сознания начала медленно возвращаться. Я резко подскочила, сделала глубокий вдох и тут же закашлялась от едкого дыма.

Сознание пронзила единственная мысль – спастись и бежать отсюда как можно дальше. И я рванула вперёд сквозь пелену дыма, сталкиваясь с другими людьми и переступая через упавших, совершенно не разбирая дороги и скорее по памяти несясь к выходу.

Мне вновь стало жарко, душно. Я задыхалась и мечтала сделать глоток воздуха. Мечтала убежать отсюда как можно дальше, чтобы ничего не напоминало о том ужасе, который мы пережили двенадцать лет назад. По коже табунами бегали ледяные мурашки, а тело дрожало от страха, который сжал всё внутри своими склизкими лапами.

Я добежала до дверей, закрытых на толстую задвижку. Пальцы не слушались, но всё же с третьего раза она поддалась. В лицо ударил прохладный ночной воздух, показавшийся спасительным глотком в этот миг. Но вдруг справа неожиданно вырос офицер, и я по инерции, охваченная ужасом, поднесла столовый нож к его горлу. И застыла, не в силах отвести взгляда от его лица.

Это был Ноэ. Точнее, будто бы его тёмная сторона, выбежавшая наружу в образе высокого кареглазого брюнета. Тёмные брови были сведены вместе, а взор искрился яростными огоньками, совершенно не скрывавшими всю гамму эмоций. Как и у блондина, левый глаз незнакомца был поделён на две части: карюю и серебристую. Так же, как и у Ноэ, но противоположный. Это не могло быть обычным совпадением. Такое просто невозможно.

Резкая боль вывела меня из ступора, проносясь стремительной молнией по левой руке. Внутри словно всё скрутило, а я не могла издать ни звука – крик застрял тяжёлым комом в горле, перекрывая мне воздух. Не в силах пошевелиться, я так и застыла, прикованная вниманием к мужчине, который прожигал меня яростным, но при этом удивлённым взглядом.

– Эрик? – раздался голос Ноэ за спиной, и брюнет вздрогнул, разрывая наш зрительный контакт.

Я опустила руку и попятилась назад, изучая его фигуру полностью: серый комбинезон и серебристая звезда на груди – символ четвёртой фракции. Он офицер? Но почему его лицо выражает так много очевидных эмоций? И главное – Ноэ знает его. Они похожи как две капли воды. Только цвет волос и глаз отличаются. Словно Инь и Ян, они были идентичные и противоположные одновременно.

Лишь за пару секунд в голове пронеслись десятки мыслей, сводящих с ума. Ни на один вопрос я не могла отыскать ответа.

Я сделала жадный глоток воздуха, только сейчас понимая, что совершенно не дышу. Запястье ныло, горело огнём, словно некто провел острым лезвием по коже. Боль пульсировала, разливаясь волнами по всему телу. Она стала вторым рваным сердцебиением. Я схватилась за руку, сжимая кулак, и двумя свободными пальцами попыталась приподнять рукав платья, всё ещё удерживая нож.

Неужели он порезал меня? Такая сумасшедшая мысль промелькнула в голове.

Но нет. Это было куда хуже.

Стоило мне только увидеть край алого контура, как сердце провалилось в пятки. Я застыла и через секунду одёрнула рукав вниз, вновь возвращая испуганный взгляд на брюнета, который молча следил за каждым моим действием. Его скульптурное лицо ожесточилось, а на скулах заплясали желваки.

Мы оба поняли, что это. Но как такое вообще было возможно, я не могла понять.

– Нея? – раздался голос Ноэ вновь, уже ближе, и я сжала пальцами край рукава для надёжности. – Он тебя ранил?

Ноги стали ватными, а из тела выбили все силы. Я покачала головой, не в состоянии произнести хоть слово и оторваться от лица незнакомца, один взгляд на которого только что изменил мою жизнь.

Осознание происходящего ещё не пришло полностью. Я будто наблюдала за всем со стороны, а голоса и крики отдалённо разносились эхом, заглушаемые шумом крови, пульсирующей в висках.

Пальцы сильнее сжали рукоять ножа, словно пытаясь удержать сознание в реальности. Я слышала своё дыхание и бешеный стук сердца. Ощущала, как тёплые пальцы Ноэ коснулись моей оголённой руки. Видела, как незнакомец стремительно направился по коридору длинного балкона, исчезая в дымке.

Я проводила широкую спину глазами, а внутри всё кричало, стремясь рвануть за ним вслед, догнать и найти ответы на многочисленные вопросы. Но перед глазами всё вновь медленно темнело, и я пошатнулась, чувствуя, как сильные руки Ноэ ухватили меня за талию, помогая удержаться на онемевших ногах.

– Воды… Прошу… – хрипло выдохнула я, не узнавая собственный голос.

– Вернёмся в комнату. Здесь небезопасно, – донеслись до меня его приглушённые слова.

Еле передвигаясь, мы поплелись по коридору вперёд. Вокруг бегали солдаты фракций, но я не замечала никого. Перед глазами до сих пор стоял образ незнакомого мужчины. Я всё ещё слышала лишь гул собственной крови и не различала команд, которые звучали вокруг.

Сирена. Кажется, это был вой сирены. По коже вновь побежали ледяные мурашки, и эти события опять откидывали меня на двенадцать лет назад.

Ноги будто бы ожили, быстрее стараясь убраться из этих тёмных коридоров. И, как только дверь комнаты закрылась, приглушив все крики и звуки, я медленно осела на пол, прислонившись спиной к кровати. Ноэ забрал нож из моих окаменевших пальцев и положил его на стол.

В голове теперь была пустота. И лишь один вопрос: что мне делать?

Я поджала ноги, притягивая колени к груди, и пальцами начала массировать виски, буравя потерянным взглядом пол. Слух медленно возвращался, а кровь отливала от лица, оставаясь лишь ноющей, пульсирующей болью в голове, повторяя ритм биения сердца. Я уже слышала шорох и последующий шум льющейся воды и вздрогнула, когда прямо передо мной появился стакан.

– Выпей, – спокойно произнёс Ноэ, а я даже не стала спорить, выхватив его и начав с жадностью делать глотки.

Спасительная жидкость отрезвляла, возвращая утраченную ясность ума. Я поставила стакан на пол, всё ещё сжимая свободной рукой колени. Ноэ медленно присел на корточки прямо передо мной. Пару секунд он будто бы оценивал степень критичности ситуации, но всё же произнёс, глядя мне в глаза:

– Я не могу просить тебя об этом. Но попрошу, – его голос звучал ровно, а я сжалась, вновь видя в нём того брюнета и его буравящий взгляд. – Человек, с которым ты столкнулась, – мой брат-близнец. И я прошу не рассказывать об этом никому. Тем более – моему отцу.

Ноэ замолчал, ожидая моего ответа и хоть какой-то реакции. Но он даже не подозревал, насколько я сама желала оставить это всё в тайне.

– Он офицер? – Мой голос дрогнул.

– Нет, – отрицательно покачал головой Ноэ, опустившись рядом и прислонившись спиной к кровати на мой манер. – Эрик сбежал из фракции десять лет назад. Сейчас он в сопротивлении.

– Эрик… – полушёпотом повторила я имя брюнета, будто бы пробуя на вкус. – Почему ты прикрываешь его, если он из сопротивления?

– Он мой брат. Ты сама прекрасно знаешь, насколько сильны привязанности, которые образовались до войны и Апфера. А мы с ним были очень близки, – Темпор напряжённо выдохнул, запуская пальцы в светлые пряди волос и вконец портя аккуратную укладку. – Отец долго его искал. И, возможно, ищет до сих пор. Но Эрик всегда был очень умён и слишком свободолюбив. Он сбежал, оставив записку лишь мне одному. С единственными словами: «Я никогда не причиню тебе вреда. Но и ты не лишай меня того, чего я желаю. Если тебе нужна будет моя помощь, прокричи наше слово».

Ноэ задумчиво откинул голову на матрас, а я пыталась переварить всё услышанное. В голове не укладывалось то, что у Густава был второй сын, что его существование попросту скрыли, что он был в сопротивлении. И главное – что он мой анкон. Меня передёрнуло от последней мысли, когда я наконец начала осознавать её в полной мере.

– Ваше слово? – пробормотала я, стараясь поддержать диалог и внимательно вслушиваясь в каждую фразу.

Запястье всё ещё ныло, и я сильнее сжала рукав, стараясь отвлечься от адской боли. Сердце неистово стучало в груди, а щёки горели от волнения. Волна понимания медленно накатывала на меня, а паника подбиралась всё ближе, сдавливая тисками. Теперь я искренне пыталась сосредоточиться на голосе Ноэ. А он, по всей видимости, очень давно ждал момента поделиться своей болью хоть с кем-то. Его взгляд был устремлен в потолок, застыв на одной точке.

– Да. Наше слово, – задумчиво прошептал он, видимо, не желая раскрывать всех секретов. – Мне без разницы, что он делает. Но я не хочу, чтобы Эрик пострадал. Именно его возможная смерть является моим главным страхом.

Я боялась сделать лишний вдох, глядя на Темпора-младшего, который в этот момент открылся мне с совершенно новой стороны. Он обнажил свою истинную слабость, но при этом казался ещё сильнее. Я рассматривала его красивое лицо и острые скулы и не могла перестать думать о его брате.

– Я никому не скажу. Обещаю, – вымолвила я.

Дверь приоткрылась, и на пороге показалось бледное лицо матери. В её голубых глазах отражался знакомый страх, но при виде меня она выдохнула.

– Я оставлю вас, – произнёс Ноэ, вставая с пола и направляясь к двери.

Стоило ему покинуть комнату, как произошло то, чего не случалось уже многие годы. Алиана Росс присела на колени рядом и притянула меня к своей груди. Я окаменела, не в силах пошевелиться, боясь спугнуть этот миг.

– Теперь всё хорошо, – прошептала мама, проводя пальцами по моей спине и оставляя на лбу лёгкий поцелуй.

Словно не было Апфера, не было фракций. Она снова стала обычной матерью, а я её маленькой дочерью. И мы бежали от преследующего нас по пятам ужаса. Я прикрыла глаза, решаясь прокрутить в памяти отрывки былых воспоминаний.

Когда-то политические отношения между странами стали накалёнными настолько, что это привело к эскалации конфликта. И когда лидер одной из стран нажал на «красную кнопку», другие последовали его примеру. Основная часть ракет так и не долетела до земли, но больше трети людей было уничтожено лишь за несколько часов. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как наша планета не раскололась на части.

Всего за два месяца мир изменился. Мы потеряли связь с другими континентами, а основная территория Земли теперь представляла из себя скорее безжизненную пустыню. Человек перестал быть человеком, превратившись в мародёра и безжалостного убийцу. Чёрный рынок стал властвовать повсюду, и на нём, как никогда раньше, ценились лекарства и человеческие органы…

Я крепче прижалась к маме, стараясь избавиться от картинки прошлого, стоящей перед глазами. События этого вечера бередили все самые глубокие раны.

– Ложись спать. Утром обсудим все вопросы, – мама выпрямилась, стирая с лица ту слабость, что вырвалась на несколько секунд.

Я кивнула, тоже вставая на ноги, и только когда дверь за ней закрылась, подошла к шкафу, стягивая с себя вечернее платье. Прохладная постель приняла меня в свои объятия, стоило мне опуститься на неё. Я нарочито не смотрела на запястье, укутываясь в кокон из одеял.

«Теперь всё хорошо…» – звучали слова мамы в голове. И как же хотелось в них верить. Я поджала губы и закрыла глаза, повторяя эту фразу как мантру и колыбельную.

«Когда я проснусь, всё будет хорошо», – мысленно заклинала я, пока обессиленное сознание делало попытку утащить меня в сон.

Вдох. Я постаралась досчитать до десяти и отвлечься от мыслей о своём запястье.

Выдох. Сердце с гулом билось в груди, разгоняя адреналин в крови и лишний раз отрезвляя всё тело.

Вдох. Я перестала сопротивляться и перевернулась на спину, вперив задумчивый взгляд в потолок. Устало прикрыла глаза и поджала губы, собираясь с последними силами.

Я знала, понимала, что моя жизнь уже изменилась, что она не станет прежней. Бесполезно было сопротивляться или отрицать то, что уже произошло. Но складывалось ощущение, будто у меня всё-таки не хватало смелости принять это и посмотреть на чёртово запястье.

Я резко распахнула глаза, всё ещё с силой сжимая губы, и подняла руку перед собой, медленно разворачивая её, словно давая себе отсрочку ещё на несколько сотых секунды. Чёткие алые линии разрезали белизну кожи, вырисовывая на ней яркое число.

Сорок три.

Сорок три дня до моего конца.

Глава 10

Эрик

Ветер свистел в ушах. Пальцы крепко сжимали руль мотоцикла, и парни еле поспевали за мной, всё больше отставая с каждой минутой.

Голова гудела от потока мыслей и злости, которая пронизывала каждую клетку тела. Виски сдавило от гонимой крови, отзываясь глухим шумом в сознании.

Время. Я ненавидел ограничения. Всегда стремился к свободе любой ценой. И из всех возможных козней судьбы меня настигло именно время.

Перед глазами всё ещё стоял образ той девчонки, испуганно смотревшей на своё запястье, на котором я успел разглядеть тонкую алую линию. Я уже знал, что на моей левой руке красуется такая же метка, и ярость от этого лишь сильнее разгоралась в груди.

Как это вообще возможно, если девчонка находилась под Апфером? Без измерения его нормы её просто не пустили бы в Ордо. Неужели того, что я полноценно испытываю эмоции, хватило, чтобы таймер запустился?

Со времён войны я видел такие метки лишь однажды – в соседнем лагере сопротивления, куда была направлена небольшая группа с нашей базы. Учитывая последствия войны и истребление людьми друг друга, такое встречалось крайне редко. Тогда один из товарищей вдруг почувствовал режущую боль в запястье при взгляде на молодую девушку. Как оказалось она была дочерью главы второй базы. И кто же знал, что подобная участь ждёт и меня. Только с дочерью главы третьей фракции. Потрясающе!

Я тяжело выдохнул, на миг расслабляя пальцы и чуть сбавляя скорость. За нами никто не гнался. Но я стремительно летел вперёд, словно стараясь догнать ускользающую свободу. Противное чувство царапало всё изнутри – ощущение, что на меня нацепили невидимые кандалы, не дающие отныне полноценно вздохнуть. И именно оно раздражало, ибо свободу я ценил превыше всего.

Мы въехали в пещеру, паркуя мотоциклы и стремительно спрыгивая с них. Фигура Зака показалась около двери, а его синие глаза были расширены от волнения и эмоций.