43 дня до конца

Спустя полчаса мы подъехали к стене, которая отделяла огромный город от леса и гор, расстилающихся за его пределами. Поезд остановился, ожидая, пока огромные ворота медленно поднимутся. Я поёрзала на месте, ощущая, как к горлу подобрался противный ком тошноты. Ещё один колокольчик из детства, напоминание о котором никогда не ослабевало, – меня всё так же укачивало в дороге. Я откинула голову назад на подушку, стараясь дышать ровно и сосредоточиться на виде, открывающемся за окном.

Моё внимание привлёк мужчина, явно давно скитающийся по лесу в одиночестве. Он, шатаясь, подошёл к офицеру, пока мы ждали окончательного открытия ворот. Солдат отшатнулся от его руки, замахнувшись прикладом автомата в ответ, и погнал бродягу обратно в лес, угрожающе крича что-то вслед. Всё это длилось не более пары минут, и уже через несколько мгновений наш поезд бесшумно полетел дальше, проносясь мимо них, а я равнодушно прикрыла глаза. Тёмная пелена сна мгновенно захватила слабое сознание, которое было всё ещё опьянено действием Апфера. Веки стали словно свинцовые и теперь отказывались открываться, и я медленно погружалась в царство Морфея.

Вокруг было душно. Ужасно душно. А всё тело сковывал страх.

Я вся дрожала, как осиновый листик, ощущая, как по щекам текут потоки солёных слёз. Внутри всё кричало, вопило, но я крепко вцепилась зубами в собственную руку, чтобы не издать ни одного звука. Главное – не подвести папу. Я обещала спрятаться и молчать.

– Нея, что бы ни случилось, ни при каких обстоятельствах не вылезай оттуда, – звучал в голове голос отца, пока я закрывала ухо свободной рукой, лишь бы не слышать выстрелов и отчаянного детского крика…

– Нея… – раздался встревоженный мужской голос, разлетающийся гулким эхом вокруг. – Нея, – повторил он уже более настойчиво, а плечо моё сжала крепкая хватка мужских пальцев.

Я подскочила, ощущая, как всё тело дрожит. В горле застрял тяжёлый ком и подкатила дикая тошнота. Мне было душно. Я просто задыхалась. Пальцы не слушались, но я резко сорвала с себя ремень безопасности, подскакивая с места.

В моей голове пронеслась мысль – мы не едем.

Мне срочно был нужен кислород. Просто один глоток воздуха, и всё.

Я быстро направилась к выходу, совершенно не замечая криков за спиной. Пальцы нажали на зелёную кнопку, и двери мягко отворились, позволив мне выбежать наружу и жадно глотнуть ртом воздух.

Сердце выпрыгивало из груди, а меня пробирала ледяная дрожь. Снова этот сон – личный кошмар, преследующий меня все послевоенные годы. Особенно после приёма Апфера. Но самое ужасное в этих приступах, повторяющихся периодически, было то, что я не чувствовала ничего после пробуждения. Будто бы хотелось кричать и выть, но не получалось даже заплакать. Словно душу закрыли в красивую клетку без права покинуть её или издать лишний звук. И каждый раз меня трясло, а воздух словно отбирали. Но больше не было ничего.

Я жадно дышала, стараясь насытиться кислородом. Голова гудела, а перед глазами яркими вспышками кружилось всё вокруг. Грудь словно придавило тяжёлым грузом, не давая воздуху попасть в лёгкие. Я подняла голову, прикрывая глаза и стараясь успокоиться.

Мягкое прикосновение сзади заставило меня вздрогнуть и обернуться на Ноэ, который обхватил мои плечи двумя руками.

– Нея, здесь опасно находиться, – спокойным голосом произнёс он.

Мои глаза только сейчас привыкли к яркому свету, и я смогла оглядеться по сторонам. Вокруг были высокие небоскрёбы, полуразрушенные на самом верху, с выбитыми стёклами, сквозь арки которых буйствовала дикая природа. Ярко-зелёные лианы словно паутиной соединяли строения, и при виде разрухи конструкций не покидало ощущение, что это всё вот-вот рухнет.

– Раньше мы проезжали по другой дороге, – выдавила я, возвращая внимание к Ноэ.

– Отцу донесли о том, что на нас могут напасть. Поэтому был выбран этот маршрут, – мягко произнёс он, подталкивая меня рукой ко входу в вагон. – Идём.

Я закивала, подчиняясь и следуя назад в салон. Двери за нами с шумом закрылись, но отчего-то осталось странное ощущение чьего-то взгляда. И стоило мне опуститься в кресло и застегнуть ремень безопасности, как перед глазами снова предстали остатки былого величия мегаполиса, некогда сияющего яркими огнями, затмевавшими даже звёзды.

– Случился краткий сбой электроники. Мы можем следовать дальше, – раздался незнакомый баритон за спиной, заглушаемый шумом крови, всё ещё стучавшей у меня в висках.

Поезд медленно тронулся, продолжая путь. Я нервно сжала подлокотники, впиваясь ногтями в гладкую кожу, и прикрыла веки, вновь остро ощущая противную тошноту.

– Нея, с тобой всё в порядке? – раздался низкий мужской голос, заставивший меня тут же распахнуть глаза.

Густав удивлённо приподнял брови, рассматривая меня словно чудачку, поведение которой не поддавалось логическому объяснению. Я заморгала, только приоткрыв рот, чтобы попытаться ответить хоть что-то, как моя мать перетянула всё его внимание на себя:

– Ей вкололи Апфер на неделю раньше. Анжелин предупреждала о побочных действиях. К тому же Нею с детства укачивает в дороге. Некоторые причуды организма не искоренить даже лекарствами, – спокойно произнесла Алиана, бросая на меня укоризненный взгляд.

Густав кивнул, вновь задумчиво изучая меня, и увёл взор в окно, к счастью, оставив тему без дальнейшего развития.

Я обернулась, когда через мгновение Ноэ присел рядом, протягивая мне стакан воды и лениво закидывая ногу за ногу. В его ладони вновь появилась та самая белая таблетка.

– Предложение всё ещё актуально.

– Ты так и не сказал, что это. – Я выразительно приподняла брови, упрямо сжимая подлокотники кресла.

– Обычное обезболивающее. Снимающее пагубные последствия Апфера. Честно. – Он заглянул мне в глаза.

Пару секунд я раздумывала, пытаясь разгадать его мотивы и оценить вероятность того, что под оболочкой белой таблетки скрывается какой-нибудь психотропный препарат. Но всё же вряд ли бы он стал предлагать мне его на глазах матери и своего отца, а уж тем более десятка офицеров двух фракций.

Я протянула руки, принимая воду и лекарство, и быстро закинула таблетку в рот, не давая себе более времени на размышления. Боль в висках вновь вернулась. Голову словно проткнули тонким лезвием спицы, посылая острый спазм по всему телу.

– Так что же тебе от меня надо? – обернулась я на Ноэ, который непонимающе приподнял одну бровь. – Твоя помощь, сопровождение… Богатенькому сынку Густава Темпора стало скучно?

Вряд ли мои слова можно было бы назвать чем-то приятным после предложенной помощи, но его поведение явно выходило за рамки обычного этикета, принятого в нашем нынешнем обществе.

– Ты явно слышала про меня много интересного, – лишь усмехнулся он на мои беззастенчивые расспросы. – Как и я о тебе. Меня всегда привлекали те, кто не следит за мнением других. А ты, Нея Росс, очень таинственная фигура среди сплетников Ордо.

О да, как же. Даже если все человеческие чувства разом отключить, тяга к судачеству и перемыванию чужих костей всё ещё останется предпочтительным занятием.

– И что же ты про меня слышал? – уже с лёгкой улыбкой произнесла я.

– Расскажу, если поделишься и своей информацией, – его серые глаза хитро заблестели, а каряя половинка будто потемнела. Я согласно кивнула, с любопытством ожидая продолжения. Ноэ вновь усмехнулся, закусив губу, и зачесал пальцами прядь светлых волос. – Что дочь Алианы весьма высокомерна, замкнута, глупа и труслива. Ты и минуты не продержишься на Ринге[3] ни в одной из дисциплин.

Я засмеялась. Нет, конечно, до меня доходило много интересной информации, но забавляло то, как с каждым годом она дополнялась новыми фактами.

– И как, я оправдала твои ожидания? – усмехнулась я, поглядывая на Темпора-младшего.

– Мои ожидания – да. А вот сплетники Ордо явно расстроятся, – улыбнулся он в ответ. – Теперь твоя очередь. – Ноэ демонстративно развернулся, ожидая моих слов.

На самом деле все слухи, что доходили о нём, были не более чем завистливыми россказнями приспешников Эдиты, которую он так грубо отверг. Но даже они уже вылетели из памяти.

Я пробежалась внимательным взглядом по его фигуре, стараясь зацепиться хоть за что-то. И, поразмыслив пару секунд, продолжила:

– Я слышала, что тебя в свой плен пытались переманить немало красавиц столицы. Желая, как трофей. Но вот что доходило до меня уже по моему интересу – ты любишь читать, много. Тебе нравится классическая музыка, хотя большая часть людей давно не видит смысла в старом искусстве. И ты не испытываешь тяги к нахождению в обществе с высокомерными выскочками типа Эдиты Нова, даже во имя этикета.

– О-о-о, – протянул он с очаровательной улыбкой, качая головой. – Ваша информация обо мне куда более полная и интересная, чем я предполагал, мисс Росс.

– Благодарю, – сделала я самое милое лицо.

Пару мгновений мы молчали, и только сейчас я поняла, что виски больше не сдавливает угнетающая боль, а тошнота мягко отступает, уступая место лёгкости.

– Так ты действительно слушаешь классическую музыку. Почему? – решила прервать затянувшееся молчание.

Он задумчиво посмотрел в окно, и его красивое лицо вмиг стало серьёзным. Мне уже показалось, что ответа так и не будет, когда Ноэ отрешённо произнёс:

– Мне было пятнадцать, когда началась война. Мама была певицей, и каждый вечер в нашей семье разливалась прекрасная музыка. А ещё я часто бывал в консерватории, где проходили её репетиции… Двенадцать лет назад она погибла от рук бандитов, которые решили ограбить наш дом.

Я молчала. Даже несмотря на подавление чувств, память было невозможно стереть. Все события прошедшего десятилетия до сих пор напоминали о себе, оседая тяжким грузом воспоминаний в душах каждого. Не было ни одной семьи, которой не коснулась бы утрата близкого.

Я украдкой взглянула на мать. То, что мы выжили, было воистину чудом, но Алиана всегда была пробивной и упрямой. Даже в те времена, найдя других людей, она умудрилась возглавить целый отряд, собирая вокруг единомышленников.

– Музыка напоминает мне о прошлом. О том, что было действительно важно. Помогает помнить, что я человек. Несмотря на то, что чувств давно нет. Музыка – мой мираж прошлого в настоящем, – продолжил Ноэ, а я спокойно слушала его и ждала продолжения. Он резко обернулся, натягивая на губы улыбку и желая переменить тему. Но на одно лишь мгновение я увидела проблеск грусти в серых глазах. Той грусти, которую давно не видела у людей вообще. – Тебе сейчас двадцать…

Ноэ сощурился, пытаясь угадать мой возраст.

– Двадцать три, – закончила я. – А тебе двадцать семь?

– Верно.

Возможно, это выглядело действительно странно. Странно, что малознакомый человек делится с тобой чем-то личным. Хотя сейчас к этому относились проще. Но он явно не врал, и я верила его словам. Несмотря на то что мать воспитала во мне привычку с самого детства – не доверять никому, кроме себя самой.

– Вот он – Ордо, – произнёс Ноэ, заставляя меня перевести взгляд в окно, где под лучами солнца блестели высокие здания современного города.

Несколько беспилотников пролетели рядом с вагонами, сопровождая поезд вдоль береговой линии моря, которое сияло оранжевыми бликами наступающего заката. Мы снижали скорость, медленно подъезжая к стене, тянущейся по всему периметру полуострова. В салон прошли две молодые девушки в сопровождении рослого офицера второй фракции в сером комбинезоне, на груди которого сиял серебристый треугольник.

У каждого из четырёх городов был свой геометрический символ, повторяющий примерные очертания ограждающей стены. У третьей, нашей, фракции это был круг. У второй – треугольник. Первая напоминала квадратную форму, а вот самая отдалённая от столицы – четвёртая – была ровным пятиугольником, поэтому они предпочли сделать своим символом звезду. По своей сути все фракции были равны и одинаковы между собой, ведь именно к этому и стремились, это и закладывали. Но со временем каждая из них приобрела свой колорит и определённые черты. Гражданам разрешалось менять фракцию с сохранением своего призвания и той роли, которую они занимали в её жизнедеятельности. Но не чаще, чем раз в два года. Что касается равенства, то все, даже офицеры и врачи, получали зарплату в виде новой валюты – золотых рум. Со стороны всё напоминало бы даже отголоски некогда желанной демократии, только вот во всех фракциях полностью отсутствовала смена власти. Но это никого не смущало.

– Не могли бы вы показать запястье, мисс Росс? – произнёс тоненький женский голосок, и я протянула руку, позволяя ей измерить мой уровень Апфера – обязательное условие для каждого, кто въезжал в столицу.

Я отвернулась, но снова ощутила всем телом, как тоненькая игла проползла под кожу. Второй раз за день меня бередил один и тот же страх. Ноги вмиг стали ватными, а по спине побежали противные мурашки. Но через пару секунд всё закончилось, и девушка учтиво улыбнулась, переводя своё внимание на Ноэ.

Глава 4

Эрик

– Какого чёрта это было, Эрик?! – раздался гневный мужской голос, и я медленно прикрыл глаза, сжимая руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

Внутри бурлил целый коктейль из дикого раздражения и усталости, разливающийся огненным пламенем по крови. Я сделал тяжёлый вздох, медленно оборачиваясь на блондина, синие глаза которого блестели негодованием.

– Почему ты отменил всё то, к чему мы готовились? Какого чёрта? Из-за девчонки или этого мальчишки? – Его голос звенел, отскакивая эхом от стен в заброшенном небоскрёбе.

– Ты ставишь под сомнения мои решения? – угрожающе тихо произнёс я, сведя зубы так, что сам же услышал их скрежет.

Зак Клаффин был именно тем, кто всё чаще шёл наперекор моим словам. Некогда он относился к части первой фракции, даже руководил отрядом офицеров. И, по всей видимости, лидерские задатки искали своё применение в сопротивлении. Он был хорошим стратегом, но даже обретя чувства вновь, остался совершенно безразличным к окружающим и готов был идти по головам.

Я молча буравил Зака взглядом, заметив, как подбежавшая сзади него Ханна мягко протянула руку и дотронулась до его плеча в попытке успокоить. Он резко дёрнулся, даже не обернувшись на девушку, и сделал шаг ко мне.

– Если твои чувства давят на разум, то да, – прорычал Клаффин.

– Повтори, – произнёс я тихо, теряя остатки хрупкого терпения и выпрямляясь.

– Зак, не стоит, – вновь попыталась перевести на себя внимание Ханна.

– Отвали от меня, – бросил парень, вновь отстраняясь от её рук.

– Эй, – послышался угрожающий голос обычно молчаливого Оуэна.

Зак сделал ещё один шаг ко мне, и этого было достаточно. Я резко взял его за грудки и вмиг припечатал к бетонной колонне. Все молчали. Джон и Сеймур, подошедшие только сейчас, замерли сзади. Никто не решался вмешаться или перечить мне, а глаза Зака сверкали пуще прежнего.

– Если ты ещё раз попробуешь усомниться в моих действиях или словах, – я угрожающе качнул его к краю пропасти, замечая на лице мужчины промелькнувший на мгновение страх; мой голос звучал тихо, спокойно, угрожающе, – то вылетишь с базы быстрее, чем сможешь вообразить. Ты меня понял?

На скулах Зака заиграли желваки, и на несколько секунд воцарилась давящая тишина.

– Понял, – бросил он, и я резко дёрнул его в сторону от пропасти, отпуская.

Теперь я стоял на самом краю, а в ушах всё ещё звучал шум удаляющегося поезда. Сегодня в моём решении не было проявления слабости. Я лишь исполнил обещание, которое дал самому себе ещё в семнадцать лет, сбегая из фракции в отряд сопротивления.

– Что это была за девчонка? – обернулся на группу, медленно окидывая их выжидающим взглядом.

– Она точно не из первой фракции. Это единственное, что могу сказать, – через пару секунд произнёс всё ещё раздражённый Зак, глядя куда-то вдаль, сквозь бетонные арки небоскрёба.

– Оуэн? – Я обернулся на товарища, который задумчиво крутил в пальцах два игровых кубика.

– Я не видел её до этого в Грёзах или на приёмах во второй фракции, – ответил он, качая головой и скрещивая руки на груди.

– Будь она из второй, мне бы это было известно, – спокойно отозвался я, всё ещё буравя команду.

– Она была похожа на Нею, – послышался тонкий женский голосок, и все мы разом обернулись на Ханну. Она подняла голубые глаза, нервным жестом заводя пряди тёмных волос за уши. – Я не уверена, но вероятность есть.

– Если Алиана Росс решила наконец самолично показать свою дочь на приёме, значит, тема соглашения намного серьёзнее, нежели мы предполагали, – я сжимал кулак и расслаблял его, мысленно прикидывая наши возможности. – Оуэн, – товарищ вновь поднял голову, – разузнай побольше про эту Нею Росс.

Он кивнул, а я вновь взглянул на разрушенные небоскрёбы, которые уже были залиты золотым светом закатного солнца.

– Завтра мы обсудим остальное. А пока – все свободны.

Члены группы тут же развернулись, чтобы покинуть опасное здание и скорее возвратиться на базу.

Я вновь обернулся к пропасти, присев на корточки и взяв в пальцы пару камней, лежавших на земле. Мало что в этом мире бередило мою душу или терзало сердце. Всё, что произошло двенадцать лет назад, давно притупилось в памяти, оставаясь лишним напоминанием о непоправимом. Я не любил ворошить прошлое, не любил тосковать или испытывать некую слабость.

Сейчас мне двадцать семь. И сегодня ровно десять лет с того момента, как я вступил в отряд сопротивления, который некогда являлся лишь обычной группкой людей, не желающих идти на поводу системы, не желающих лишаться чувств. Тогда ещё к этому относились менее жёстко. Люди пропадали повсюду, и мало кого заботила их судьба. Но я знал, что моя персона была в розыске довольно длительное время.

В нынешние дни, когда Апфер был уже не настолько эффективен, как раньше, людей в сопротивлении становилось больше. Но и меры по их поимке применяли более суровые. Мы с парнями ещё на прошлой неделе нашли два тела, которых принесло течением реки к базе. Причина смерти была одна – передозировка. А чем именно – только предстояло узнать.

Прохладный ветер пробежался по пальцам, оторвав меня от размышлений. Я встал, сжимая камни в кулаке, и ещё раз взглянул на медленно темнеющее небо, на котором рваные полосы облаков уже окрасились в кораллово-жёлтые цвета.

Я направился к лестнице, ведущей прямо к нижним этажам, бывшим некогда огромными парковками. Вся подземная жизнь былого мегаполиса, близ которого находились базы сопротивления, сейчас была надёжно скрыта от лишних глаз. И даже желай офицеры фракции найти её, получилось бы у них это минимум через неделю. А к тому времени все переходы были бы уже перекрыты.

Запах сырости, даже затхлости ударил в нос, стоило мне оказаться во мраке бывшей парковки. Мои шаги эхом отзывались в тишине, и я уверенно двигался вперёд, давно привыкнув отлично ориентироваться в кромешной темноте.

Мотоцикл, который я оставил около одной из колонн, моментально зарычал, наполняя тьму гулом мотора, стоило мне сесть и завести его. Я нашёл его лет семь назад, поломанным и больше походящим на груду металлолома. Но стоило повозиться с ним лишний годик, и Харлей стал для меня надёжным средством передвижения. Особенно в лабиринтах между базами сопротивления, которые функционировали как единый организм, связанные коммуникацией и надёжной инфраструктурой.

Таких баз под землёй было всего три. И я был лидером той, что находилась прямо между первой и второй фракциями. Следующая, наиболее близкая к нам база располагалась около третьей. А самая отдалённая – прямо под четвёртой.

Нет, мы не прятались только под землёй. Мы были повсюду. Везде, где захотим. Но лишь здесь пока что могли ощутить истинную свободу.

Мотоцикл мчался во мраке, ветер свистел в ушах. Одинокие фонари, попадающиеся в тоннеле, лишь на миг тускло освещали правильное направление. Через добрых десять миль до ушей начали доноситься вибрирующие звуки приближающейся музыки. Я сбавил скорость, въезжая в огромную пещеру, наполненную скудным светом развешанных под потолком ламп. Мотор затих, а до ушей уже доносился шум громкой вечеринки и смеха, которые звучали прямо за каменной стеной.

Ночная жизнь в лагере сопротивления была не менее яркой, чем раньше, до войны. Я бы сказал даже, что люди искренне старались превзойти свои былые свершения. Многие, кто раньше жил под действием Апфера, сейчас словно стремились вкусить все чувства разом, заполняя себя и музыкой, и остротой новых впечатлений. Некоторые, не видя меры, губили этим самих себя.

Я распахнул железную дверь, сделав шаг в полумрак, освещённый яркими неоновыми огнями, пляшущими по огромному танцполу. Музыка теперь гудела в ушах, будоража кровь своим ритмом, и, не будь я настолько уставшим, возможно, остался бы здесь на часик-другой.

– Потанцуешь со мной, красавчик? – Сногсшибательная мулатка соблазнительно улыбнулась, игриво проводя пальцами по моей груди и спускаясь ниже, к животу.

Красное короткое платье вызывающе очерчивало её фигуру, а копна кудрявых волос была заколота сзади в высокий хвост. Мой взгляд задержался на вырезе декольте, которое невольно привлекало к себе внимание.

– Не сегодня, Леона, – ухмыльнулся я, подмигивая красавице и мимоходом сжимая её ягодицы.

Она улыбнулась, приподнявшись на носочки и оставив на моих губах лёгкий поцелуй. Но не стала настаивать, отступив назад и не разрывая наших взглядов.

Вокруг извивались разгорячённые тела. Девушки бесстыдно прижимались к парням, позволяя их рукам блуждать по полуголым телам. Страсть и желание парили в воздухе и были вполне осязаемы. А всё огромное помещение наполняли фруктовые ароматы духов и табака.

Я покинул зал, направляясь прямо по коридору к своей комнате, а музыка за спиной постепенно затихала. Виски гудели от напряжения, и всё, чего я желал, зайдя в свой любимый полумрак, – это душ и кровать.

Тёплые потоки воды наконец смыли с меня запах сырости небоскрёбов, который, кажется, успел въесться в кожу за последние дни, пока мы выискивали идеальную засаду и рыскали по трущобам в поиске нужных позиций.

И всё оказалось зря. Да, я злился сам на себя за то, что план был просто провален, но лишь одно радовало меня – информация, которую мы смогли узнать за несколько секунд, пока эта девчонка выбегала из поезда. Если она действительно Нея Росс, то подобраться к её матери, а также выведать план действий верхушки фракций становилось более реально. Ведь главным страхом Алианы Росс была потеря дочери. И никакой Апфер не был способен такое подавить. Именно поэтому она так скрывала её от многих. Доходили лишь слухи о том, что девушка появлялась на нескольких приёмах, но все они были противоречивы. Как минимум один из доносчиков клялся, что она страшная, как горгулья. Но судя по тому, что видел сегодня я, – это было далеко от правды.

Я вышел из душа, запуская пальцы в мокрые тёмные пряди волос, и скинул полотенце с бёдер, обессиленно падая на кровать.

С губ сорвался тяжёлый выдох. Я не привык жалеть о своих решениях. Привык извлекать выгоду даже из, казалось бы, провалов. И этот шанс я не мог упустить.

Веки медленно тяжелели, утягивая меня в пучину сна, и сознание кануло в темноту.

Глава 5

Нея

Нам, как важным гостям лидера фракций, предоставили апартаменты в так называемом дворце столицы. Помпезностью он особо не отличался – в наше время вычурность считалась моветоном.

Я проснулась довольно рано. Видимо, сказалось действие лекарства, из-за которого вчера, добравшись до комнаты, сон тут же окутал моё сознание. Сидя на кровати в мягком терракотовом костюме – цвет гостей других фракций, я собирала непослушные пряди волос в незатейливый пучок.

Первые солнечные лучи только начали подбираться от широкого балкона вглубь комнаты, медленно заливая светлые стены красками рассвета. Мои пальцы скользили по голограмме планшета, где был расписан каждый час пребывания в столице. Я пробежалась глазами по аккуратным строкам, медленно свыкаясь с мыслью, что большую часть времени мне придётся проводить в обществе людей, которые даже с Апфером вызывали у меня лёгкий приступ раздражения.

Обычно я не сопровождала маму на подобных мероприятиях, оставаясь в своей фракции и временно помогая исполнять её привычные обязанности. Она не прятала меня, как думали многие. Скорее оберегала. Как бы странно это ни звучало в обществе без чувств, но после потери одной дочери у Алианы Росс был страх и насчёт жизни второй.

Я не была затворницей: много читала, тренировалась с офицерами и изучала историю старого искусства. Даже путешествовала с неофициальными визитами. Знала всё про так называемый высший свет Ордо, в который входили в основном представители первой фракции. Про каждого мне доносили информацию, которую при желании я могла искусно использовать в своих интересах. Но не принимала участия в подобных увеселениях – данное общество было для меня просто неинтересным.