Больница Людей и Нелюдей

Глава 4

Не так живи, чтобы кто кого сможет, тот того и гложет, а так живи, чтобы людям, как себе

- Ну вот откуда я могла знать, что у него депрессия? – Раздраженно ворчала я, с досадой наблюдая, как буквально лежит от хохота вся ординаторская, включая незабвенного куратора-инкуба, случайно зашедшего проверить нашу работоспособность. – Меня не учили домовых от депрессий лечить.

– Их и не надо лечить… Ох, не могу… Инка, ну ты дала, – стонал гном, в красках рисуя себе сцену в палате. – Их надо выслушивать. Молча. Долго. Они… ох, жаль, меня не было… там… они выговорятся и успокоятся, домой пойдут… А ты его… Ему слабительным угрожала…

– Бедный Ингвар, – заливался инкуб. – Он наш постоянный клиент. Работа тяжелая, дом в пять этажей, хозяева сварливые и требовательные, он часто приходит сюда на жизнь пожаловаться. А ты с ним так… Инка, ты золото!

Интересный вывод. То надо молча этих хамов выслушивать, то я золото, оказывается. Они бы меж собой уже договорились, кто я, собственно…

– Угу, буду знать, – это обоим мужикам. – А почему он усомнился, что я – человек.

– Потому что люди с нами, нелюдями, ведут себя обычно спокойно, тихо и скромно, – фыркнула моя «любимая» вампирша. – Ну за исключением некоторых тут присутствующих.

– Да ладно тебе, Сури. Зато этого выскочку наконец-то на место поставили. – Инол. Оборотень сидел чересчур бледный, но довольный. Чем? Моим рассказом или проделанной им работой? Впрочем, мне-то какая разница.

– Нет, ну видели бы вы его лицо, – эльфийка предвкушающе ухмыльнулась, явно готовясь сказануть какую-нибудь гадость. – Норн куратор, мне кажется, этот этаж нужно персонально за Инкой закрепить. Уверена, он у нас постоянно пустовать будет.

Зараза. Все заразы. Сидят и довольно ржут над бедной мной. А я, между прочим, с самого утра есть хочу. И мой желудок меня только что поддержал!

В столовую меня отвел леший. Место для приема пищи оказалось просторной светлой комнатой с широким окном посередине помещения, кучей столов и стульев, расставленных рядами, большим выбором блюд и напитков для всех рас и гоблиншей на выдаче. Крупная низенькая женщина с усами, крючковатым носом, бородкой и гривой густых черных волос на голове несколько секунд пристально рассматривала мое сиятельство, а затем категорично заявила, что человеческого рациона в меню нет. Обслуживать меня она явно не хотела. Но я же не местные забитые «люди». Я выросла в другом мире, безо всяких наглых мифических существ, и привыкла к необходимости везде пробивать себе дорогу самостоятельно. Поэтому и здесь я собиралась четко расписать мадам, что именно и в каком виде я хочу на завтрак, плюнув на ее возможное недовольство, когда Жур, уловив мой боевой настрой, решил вмешаться и попросил двойную порцию того, чем обычно питался сам. Гоблинша хотела было повредничать и отказать. Пришлось зыркнуть на неё, как в деревне я зыркала на надоедливых женишков. Естественно, сработало. Бабища вздрогнула от неожиданности и заказ приняла. Ну вот и славненько. Не знаю, чем тут питаются лешие, но в ту минуту я готова была употребить на завтрак саму подавальщицу, причем исключительно в сыром виде.

Овощной салат и свекольный сок голод, конечно, забили, но сказать, что я наелась… Вот им явно не нравится жить спокойно. Я не я буду, если себе персональное меню не вытребую. И пусть эта «умница» попробует мне хоть что-то возразить.

– Инка, ты только не оборачивайся.

Ой. А что это у моего спутника голос такой напряженный? И почему я не должна…

– Инка, не так ли? Приятно увидеть вас вновь, милая леди.

Р-р-р-р!!!! Я сейчас кого-то..!!!

Повернулась, попыталась улыбнуться. Судя по судорожному вздоху рядом, улыбка не получилась.

– Джеральд, я не ошиблась? Извините, Но не могу ответить вам взаимностью. Когда я голодна, мое желание есть убивает во мне всю вежливость.

Этот дурной вампир удивился, по глазам увидела, но не отстал. Что ж ему от меня надо-то?

– Позвольте я присяду?

То есть у меня есть выбор? Угу, я почти поверила.

– Прошу.

– Вы так любите овощи, Инка?

– Не очень. Но человеческого рациона, как мне сказали, у них в меню нет.

– Правда? А что бы вы хотели попробовать?

Ой, вот не надо так обольстительно улыбаться. Со мной этот трюк точно не прокатит. Жур, солнышко, может, отомрешь наконец? Нет? Ну ладно. Хоть поем нормально.

– Хорошо прожаренную свиную отбивную, картофельное пюре, тушеные овощи, пару кусков вишневого пирога и чашку крепкого кофе с сахаром.

– Интересное и крайне необычное сочетание… Милейшая, вы слышали? Будьте так добры…

Э… А как здесь так быстро гоблинша «нарисовалась»? Подобострастно закивала и снова исчезла. М-да…

– Инка, вам нравится здесь работать?

– Очень. Набираюсь опыта, осваиваю альтернативные методы лечения, знакомлюсь с интересными существами.

– И вам не страшно быть среди нелюдей?

Неа. Я ж дура, меня никто в расчет не берет.

– Ну что вы. Наоборот. Довольно захватывающе.

– Ты вообще понимаешь, что сделала???

– Жур… Ну хорошо, ступила я. А что мне, по-твоему, надо было делать? Глухонемой притвориться?

– Не знаю. Но уж точно не вести светскую беседу с высшим вампиром. Ты его «зацепила». Он теперь так просто от тебя не отстанет. Если вообще отстанет.

– Не смешно. Чем я его могла «зацепить»? Простая девчонка, тут таких…

Я запнулась. Леший смотрел на меня странно и очень знакомо. Так же точно мою тушку внимательно осматривала Сурина каждый раз, прежде чем выдать свое коронное «Ой, дура». Похоже, я в очередной раз умудрилась лохануться.

– Во-первых, ты – человек, не нелюдь, не разумная нежить, а человек. Обыкновенный. Люди нас боятся и стараются обходить как можно дальше. Во-вторых, ты его не испугалась. Хотя обычно от него шарахаются все, включая и близких родичей. И поверь мне, шарахаются совсем не зря. В-третьих, ты не тупая, с тобой можно пообщаться, а значит, ты годна не только на роль донора, но и, как минимум, пригодишься в качестве собеседника. Хватит?

И вот что ему ответить? Что я – наивная идиотка из другого мира, в котором нет магии, люди более-менее равны перед законом, а вампиры все – этакие няшки, готовые не только обратить в нежить, но и страстно возлюбить человечек, во всех смыслах этого слова? Да, я до сих пор не верила до конца, что мне могут причинить вред, тем более – брат Сурины. Да, я – наивная чукотская девочка, и моё чувство самосохранения давным-давно скончалось в муках.

– Не веришь, – правильно понял меня леший. – Ладно, потом не говори, что тебя не предупреждали. Пошли, нам пора и дальше вытаскивать дурных нелюдей из их передряг. Ох, Инка, Инка…

Что «Инка»? Инка сейчас сытая, довольная жизнью. А что будет потом, в непонятном будущем… Да какая, собственно, разница… Случится – тогда и буду разбираться.

Сурина:

Амулет от сглаза не просто нагрелся, он, казалось, готов был стать частью кожи, спалив тот участок, к которому плотно прилегал, дотла. Это кто мне столько добра желает? Какому оборотню я хвост дверью прищемила?

– Девушка!

Бездна, за что?

Я остановилась на лестничном пролете, мысленно вздохнула и вышла в коридор.

– Почтенная Альгера, да придадут вам боги…

– Мозгов. И не мне, а тебе.

– Простите?

– Кто тебя допустил до работы в этом госпитале? Ты вообще хоть что-то в жизни понимаешь? Или из дальнего селенья приехала? Какой идиот потащит человека на этажи к нелюдям?

Потащит кого? Какого человека? Инку, что ли? Так это из-за туши меня сейчас как последнюю малолетку у всех на виду отчитывают?

– Видите ли, почтенная Альгера, этот человек у нас работает, среди врачей-нелюдей, я имею в виду.

Презрительная усмешка:

– Пытаешься скрыть свой ляп? Где твой куратор? Сейчас же вызывай его!

– Почтенная Альгера, примите мои самые…

– Не приму! Эта идиотка меня чуть не угробила! Какой демон вообще принял человечку в штат нелюдей? Вы соображаете, что делаете? Да она же здесь нас всех поубивает! Арная, покажись! Вот, посмотрите! Это ваша слониха сделала!

Девчонка, раскрашенная, как радуга, выступила из-за свой покровительницы, зло сверкая глазами. На коже чуть пониже шеи у нее красовался громадный синяк, его брат-близнец отсвечивал и на лбу. М-да… Оригинально, что тут скажешь.

– Вот! Полюбуйтесь!

– Почтенная Альгера, я не понимаю, как Инка могла…

– Да что там понимать! Она сбила мою подопечную с ног, когда та спешила навестить меня здесь!

– Почтенная Альгера, – заливался соловьем мой куратор, – я, конечно же, поговорю с Инкой, возможно, даже лишу ее премии, но…

Устав слушать их перепалку, я уплыла мыслями поближе к братцу. Ему оставалось находиться под крышей больницы не больше суток. Завтра, ближе к вечеру, его обязаны будут выписать. Очень надеюсь, что до того времени мой драгоценный родственничек не додумается повторить свой зов. Как-то не хочется снова «радовать» организм спиртным. Кстати о зове и братце. Надо будет обязательно удостовериться, что Джеральд не поставил метку на эту тушу. Да, она вроде как не поддается его чарам, но лучше перестраховаться.

– Инку найдешь и проводишь в мой кабинет, если она, конечно, свободна.

– Да, норн куратор.

– Сури?

– Да?

– Ты где витаешь?

– Думаю. О Джеральде и этой туше.

– О ком??? А вот с этого места поподробней.

Инна:

– Моя голова… – молодой и довольно симпатичный высокий мужчина, сжавшись в комок возле стены, стонал на площадке между этажами уже несколько минут, и никто не пытался ему помочь. Наоборот, народ дружно обходил «мученика» по широкой дуге или старался найти другой путь, пусть и более длинный, главное – держаться подальше от «болезного», к которому, судя по его поведению, совсем недавно прилетала птичка «перепил». Я, как самая крайняя, не выдержала стонов парня и, воспользовавшись одиночеством в ординаторской, запаслась сиропом от головной боли, налила в стеклянный стакан воды и отправилась на подмогу.

– Вот, возьмите, – присев, подала лекарство красавцу. Тот протянул дрожавшую руку и, даже не глядя, выдул и то, и другое. Стоны резко прекратились. Я облегченно вздохнула и уже собралась было уходить, когда незнакомец начал стремительно расти и обрастать шерстью.

Ой… Какая миленькая собачка… Правда, высотой мне по макушку будет…

Красный мокрый язык коснулся моей щеки, и я заверещала, громко, пронзительно, будто увидев крысу…

– Дура, – горестно стонала Сурина, безостановочно раскачиваясь на стуле напротив инкуба. – Норн куратор, позвольте мне её укусить, ну пожалуйста. А еще лучше – выпить. Таким, как она, нельзя жить на этом свете. Дура. Бездна, ну как так можно: напоить вервольфа травками для оборота! Дура!!!

Наш с вампиршей куратор тихо трясся за столом, закрыв лицо руками. Так как слез из-под пальцев не было видно, я сделала вывод, что инкуб хохочет.

– И как я могла понять, что ему это нельзя, если с вервольфами не знакома? – беспомощно огрызнулась я, прекрасно понимая, что снова сглупила.

– Не знакома – не лезь! – Взорвалась вампирша. – Его не просто так все стороной обходили! Тут народ не тупей тебя работает! Хорошо хоть, сейчас нет полнолуния, а то ты уже давно познала бы всю силу его любви! Во всех смыслах этого слова!!! Идиотка!

– Сури, – простонало наше непосредственное начальство, наконец-то отняв руки от лица. Точно хохотал. Вон какой видок довольный. – Не ори. Это моя прерогатива. Инка, милая, эта визжащая дикарка права. Тебе действительно лучше не лезть в те области, в которых ты ничего не смыслишь. В твоем случае намного безопасней будет не помочь, но остаться живой и здоровой, чем…

Сортарин альт Новус не договорил, но я и так поняла недосказанное. М-да. Вот уж действительно: медвежья услуга. Хотя в моем случае скорее волчья…

– Инка, ко мне недавно обратилась одна из ведьм. Она жалуется на тебя…

Я слушала молча. Когда инкуб закончил, я равнодушно пожала плечами:

– Так она перла, как танк. Видит же, я еле живая поднимаюсь, с трудом двигаюсь. Неужели так трудно пропустить? Нет, еще и специально на ногу наступила. Я только отмахнулась, даже не била. А что еще мне делать было нужно?

– Норн куратор, сколько этой дубине жить осталось? А нам рядом с ней?

– Не смешно, Сури. Да, на Инке есть небольшое проклятие, сказанное в сердцах, но уверен, что ее жизни и работе ничего не угрожает. И она все еще твоя подопечная, не забывай об этом.

Вампирша скривилась, я же удивленно вскинула брови:

– Проклятие? На мне? Вы серьезно?

На этот раз тяжело вздохнули уже оба. Ясно, мне скоро клеймо дуры на лбу выжгут, чтобы окружающие сразу понимали, с кем им приходится общаться.

– Вполне, Инка. Здесь, в этом мире, все пожелания, особенно негативные, вполне материальны. А уж если они исходят от ведьм, то всем остальным существам следует поберечься. Особенно людям. Так что теперь на тебе, помимо твоего личного невезения, висит проклятие на неудачную личную жизнь.

Я хмыкнула:

– Напугали ежа ужом. Этой самой личной жизни у меня и не было никогда.

Мои собеседники переглянулись и постарались смотреть куда угодно, но не в мою сторону.

– Что? Чего я опять не знаю?

– Инка, неудачная личная жизнь совсем не означает отсутствие этой самой жизни… Скорее наоборот… Ты потом поймешь… А теперь идите с Суриной работать. И да, Сури, не забывай: от дежурства тебя никто не освобождал.

Сурина:

В ординаторской, как обычно, было шумно: народ что-то бурно обсуждал, активно жестикулировал, чуть ли не орал. Но едва на пороге появились мы с тушей, в комнате повисла нехорошая тишина. Так… И вот что это значит?

– Сами скажете, или мне по очереди вас пытать? – Лениво поинтересовалась я, плюхаясь на диван рядом с эльфийкой. Подруга фыркнула:

– А ты на Инку посмотри. Внимательно.

Беременная самка бегемота как раз вольготно развалилась в кресле наискосок. Я неохотно повернула голову и посмотрела. Ничего нового. Хотя… По-моему, у нее появились очередные килограммы. Выглядит все так же преотвратно. И что..?

– Ночным зрением, Сури, – вкрадчиво предложил Инол. Я напряглась, перешла на другое зрение. Вот Бездна!

– И давно?

– Да уже пару часов точно висит.

– Что висит? – О, а вот и сам объект обсуждения заставил вспомнить о своем существовании.

– Ты, идиотка, когда последний раз моего братца видела?

– Джеральда? – Невинный взгляд водянистых глазок. – Недавно. Он завтракал со мной и Журом.

Леший мгновенно побледнел и закашлялся. Нет, мой родной, ты у меня так легко не отделаешься, ты, милый, еще поживешь. Вот сначала я отчитаюсь перед куратором и приготовлюсь выживать вне стен больницы, а затем уже прикончу тебя.

– Сури! Что я могу против высшего вампира!

– Это не отговорка! Я не в состоянии за ней хвостиком ходить!!! Почему ты…

– Да что, собственно, происходит?

– На тебе печать вампира, – гном. Рассматривает эту дубину с интересом исследователя.

– Это что? И чем мне грозит?

– Жить будешь. Но недолго. Пока тебя мой братик ненаглядный целиком не выпьет.

– Сури!

– Что «Сури»? Я за неё перед куратором отвечаю! Если меня отсюда попрут, папаша мигом объявится! А я жить хочу!

– Сури, не истери. И не пугай Инку.

Эту слониху не напугаешь. У нее вообще инстинкт самосохранения отключен, я смотрю. Это надо же было додуматься: принимать пищу из рук высшего вампира!!!

Инна:

Когда пару-тройку лет назад мою дорогую родину, включая и городок, в котором я усердно грызла гранит науки, постоянно обламывая на нем свои зубы, накрыла всепоглощающая любовь к иностранной саге о вампирах, я осталась, наверное, единственной из всех учениц колледжа, кого эта истерия не коснулась. Пока однокурсницы что-то там обсуждали между парами, совали друг другу под нос смартфоны или реальные фото с душками главными героями, мужчинами их мечты, охали и ахали, желая непременно оказаться на месте героини, я тихо фыркала себе под нос и равнодушно отворачивалась к конспектам. Меня как-то не очень вдохновляли длинные клыки смертельно бледных худышек, игравших роли тех самых супермачо на вампирский лад.

Но необходимую прививку от глупости, вкупе с вампиризмом, я, видно, так и не получила: слишком уж громко, с выражением, орала моя постоянная надсмотрщица из-за непонятной и не опасной, на мой взгляд, печати ее братца, и совсем уж нехорошо блестели за стеклами очков глаза Астона. Исследовательский интерес гнома напряг меня больше воплей вампирши. Если этот очкарик так смотрит, мое дело, похоже, совсем гиблое…

Народ рассосался по вызовам, в комнате остались только мы с Суриной.

– Ты можешь без крика объяснить, что плохого в этой печати?

Девчонка раздраженно фыркнула:

– Ты совсем дура, да? Хотя кого я спрашиваю… Какая Бездна заставила тебя есть у него из рук?

Я изумленно вытаращилась на собеседницу:

– Ты сбрендила? Не веришь мне, можешь в конце концов Жура спросить, он там был и всё видел: гоблинша принесла заказанные блюда, я поела, поблагодарила его, и мы с лешим ушли. Всё.

Тихий измученный вздох был мне ответом:

– Зачем ты вообще его позвала? Тебе приключений мало?

Так… И у кого из нас двоих начала течь крыша?

– Я его? Леший привел меня в столовую, ваша буфетчица скривилась и надменно сообщила, что людей не кормит. Жур заказал то, что ест сам. Только для меня это трава! Я голодная была! А тут объявляется твой родственник и предлагает заказать то, что я действительно люблю. Звала? Да он мне и в кошмарах не снится.

Эта взбалмошная девица немого помолчала, потом устало покачала головой:

– Следить за тобой он не мог: ни один вампир не опустится до слежки за человеком. В тот момент его печати на тебе еще не было… Тухлая кровь… Как же с тобой тяжело! У нас все, даже новорожденные человечки, знают, что от вампиров надо спасаться бегством! А не строить им глазки за обеденным столом!

Я строила? Этому клыкастому? Щаз.

– Слушай, я не понимаю. Ты-то чего переживаешь? Уж явно не из-за моего здоровья.

Несколько минут я слушала цветастую и образную речь девчонки. Если б еще все поняла… А так многое осталось за кадром. Нет, то, что меня послали в эту самую Бездну, так горячо любимую Суриной, я сообразила. Но вот остальное…

– Меня сделали твоей личной нянькой, не знаю, кому из божеств за это спасибо сказать. Я обязана следить за твоим здоровьем! Пока ты тут работаешь, ты под полным контролем с моей стороны! Если с тобой хоть что-то дурное случится, с нашего куратора станется разорвать со мной контракт и вышвырнуть меня из больницы. А там, снаружи, меня ждут любимые и родные родственнички, вместе с женихом, от которого я в свое время сбежала. Так понятно?

Понятней некуда.

– Более чем.

Сурина:

Мне едва исполнилось двадцать пять (совершеннолетие у вампиров), когда отец решил избавиться от любимой дочери, торжественно сдав ее на руки одному из самых жестоких и сильных вампиров этого города, главе соперничавшего с нами клана. Моего мнения, естественно, никто не спросил. Да властному родителю и неважно было, что думает о возможном браке его малолетняя дочь. Улучшить отношения с могущественным кланом – это важно. А жизнь дочери после свадьбы… Да кому интересны подобные пустяки?

И люди, и нелюди здесь мало заботились о чувствах тех, кого отдавали в неволю по брачному контракту. В принципе, я с детства прекрасно понимала, что меня ждет. Но вот к выбору любимого батюшки оказалась не готова. Мой жених считался любителем чрезвычайно жестоких забав и кровавых зрелищ. Братья часто обсуждали меж собой его жертв, не заботясь о том, кто их может услышать, и мне совсем не улыбалось пополнить этот немаленький список.

Колледж при больнице, принимавший всех желающих, независимо от расы, пола и возраста, показался мне идеальным вариантом. Несколько подкупов, пара-тройка угроз, показанные вовремя клыки, – и вот я уже в его стенах, обучаюсь медицине, традиционной и не совсем. Восемь лет интенсивной учебы, ординатура, теперь я – полноправный сотрудник этого учреждения. Но, Бездна, богиня судьбы явно хотела вдоволь поиздеваться надо мной.

Не успела я возрадоваться своему первому месту работы, как инкуб, никогда не питавший ко мне особо теплых чувств, решительно всучил мне шефство над этой клушей, безмозглой человечкой. Теперь я считалась для нее и мамкой, и нянькой, и единственной добровольной защитницей. Меня такое положение дел бесило невероятно, так как я ненавидела брать на себя ответственность за кого-то, кроме самой себя, но до последнего момента я наивно надеялась отделаться малой кровью.

А потом… Потом появился Джеральд и навесил на тушу свою личную печать. Превосходно зная родного брата, я могла поспорить на что угодно: он не отступится. Инка была нужна ему, как новая экзотическая зверушка. Так что выбор у меня был свободный: либо постараться противостоять старшему родственнику, либо с треском вылететь из стен больницы. Бездна!

Инна:

Ближе к вечеру я готова была словно тот вампир, перекусать всех вокруг: мающийся животом престарелый гном, вредная мамаша мелкого тролля, умудрившегося сломать руку, раздражительный и нахальный домовой, язвительная кикимора, отравившаяся спорами мухоморов… Следовавший за мной по пятам Инол оттягивал часть негатива на себя, но и остатков мне хватало с головой, чтобы взбеситься и мысленно сто раз разделаться с окружавшими меня умниками, включая «обитателей» ординаторской.

На экстренном «военном совете», посвященном мне любимой, эти не очень мудрые существа решили почему-то по очереди охранять меня. Мол, меньше вреда ты, Инка, принесешь и себе, и окружающим. Начали с оборотня.

– Инол, а почему я не вижу остальной персонал? – Я глотала уже вторую чашку горячего крепкого кофе, тщетно пытаясь прийти в себя и отвлечься от засасывающей рутины. – То есть по коридорам они проносятся, конечно, но сюда, к нам, не заходят?

– Да все просто, – оборотень, в отличие от меня, «заливался» ромашковым чаем. – Это наша комната, выделенная специально для молодых спецов, которых могут смущать более опытные коллеги.

– Даже так… А где они тогда располагаются?

– Ты у куратора была? Ну вот, на том этаже, в соседних с ним кабинетах.

Я только открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, как услышала похожий на механический голос сирин:

– Человечку Инку к куратору. Немедленно.

– Пошли, – поднялся мой спутник. – Погуляем.

Я в ужасе уставилась на мужчину:

– Погуляем? На пятнадцатый этаж пешком???

Оборотень ухмыльнулся:

– На подъемнике поедем. Это завтра с тобой будет Сурина ходить. Вот с ней ты по лестнице набегаешься.

Представив в красках этот кошмар, я вздрогнула и искренне пожелала, чтобы завтра не наступало.

В лифте, высоком и широком помещении, мы ехали одни. И немудрено: медперсонал здесь обладал просто реактивной скоростью и летал по коридорам и этажам собственными ножками.

У кабинета куратора оборотень остановился:

– Меня не звали, так что иди сама. Я подожду здесь.

Как скажете. Я аккуратно открыла дверь и зашла в комнату. Сегодня она радовала глаз ярко-зеленой краской. Как я уже успела выяснить из разговоров в ординаторской, нашему начальнику часто становилось скучно на рабочем месте, поэтому он развлекался как умел. Одной из его способностей было накладывание иллюзий, очень качественных, заставляющих окружающих поверить в реальность увиденного, причем предметы даже на ощупь казались настоящими. Изредка на Сортарина альт Новуса находила блажь, и комнаты и мебель в его кабинете меняли цвет, а иногда – и очертание.

– Вызывали, норн куратор?

Инкуб развалился в кожаном кресле за своим столом, одетый в классический костюм «тройку». Красавчик, конечно. Глаза ярко-синие, нос идеально прямой, губы тонкие, волосы каштанового цвета, густые – мечта любителей париков. Как его местные барышни еще на ленточки не разорвали.

– Заходи, Инка. С тобой тут поговорить хотят.

Говорит медленно, нараспев. Барин. Скучающий барин. Ну и кого принесло по мою душу?

Худощавый высокий мужчина, сидевший на стуле напротив хозяина кабинета и проигрывавший последнему как во внешности, так и в одежде, по всем статьям, быстро вскочил, подошел ко мне, внимательно уставился на мою скромную персону, будто пытался что-то найти. «Маска, я тебя знаю». Как его зовут, того умника, что на этажах у людей криком исходил, узнав обо мне?

– Инка? Добрый вечер. Вы меня помните? Я Джадд, врач с нижних этажей, человек.

Я очень рада. И что ты, врач-человек, тут забыл?

– Добрый вечер. Помню. Вы что-то хотели?

Взгляд из просто внимательного резко превратился в холодный и колючий.

– Я пришел убедиться, что к вам не применяют никаких запрещенных методик.