История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству

Армянский царь признает себя данником Кира, после чего завоеватель-ахеменид умиротворяет страну, решив в качестве судьи спор между армянами и халдеями. Как мы уже видели, первый из этих народов владел долинами, а второй укрывался в горах. По требованию Кира царь Армении разрешает халдеям возделывать необработанные земли при условии, что земледельцы будут платить обычные в этом случае налоги и сборы. Халдеи, со своей стороны, дали обязательство не мешать армянам пасти скот в горах, если те будут платить за это законные встречные сборы. Наконец, Кир обеспечивает поддержание этого «персидского мира», построив в Армении крепости.

Хотя это написано в художественном романе, возможно, здесь есть, как мы уже говорили, отголосок подлинных событий, о которых через полтора века после них узнал Ксенофонт во время своего пути по Армении.

В любом случае возникает интересный вопрос. Армяне, как известно, называют себя «хай». Армения по-армянски называется Аястан, или Хаястан. В их легендах предок-герой, который вел армянский народ на завоевание будущей Армении и в честь которого назван их народ, носит имя Хайк. Однако персы и греки не знают о корне «хай» и всегда называли армян только с корнем «армин» или «армен». Самый ранний текст, в котором встречается это слово, – надпись Дария I в Бехистуне (после 518 г.), в которой эта страна и ее жители названы армина и арминия. Древнегреческий историк Гекатей Милетский тоже знал о народе армениои. Разумеется, нередко бывает, что какой-то народ известен чужеземцам не под тем именем, которым он называет себя сам. Например, греки, всегда называвшие себя исключительно ахейцами и эллинами, были известны римскому миру только под именем Græci. Но в случае с армянами трудно определить происхождение названия, данного им чужеземцами. Незабвенный Адонц вслед за многими другими учеными задавал себе вопрос, не происходит ли оно от имени древнего царя Араме, который, как мы уже знаем, основал династию Урарту и потому мог стать героем, имя которого последние урарты оставили в наследство своим фрако-фригийским победителям. Армяне действительно включили Араме в свою историю, и Моисей Хоренский сделал его шестым по порядку преемником Хайка. Однако надо отметить, что в ассирийских надписях имя Араме упомянуто на положенном ему месте как имя первого царя Урарту, но династия царей с именами Шардури, Аргишти и Руса ни разу не названа «родом Араме». Вопрос, почему это так, далек от решения[79].

Должно быть, при Кире Армения согласилась на вассальную зависимость от ахеменидской Персии. Армяне подняли восстание, воспользовавшись смутой, начавшейся в Персидской империи после смерти Камбиза и Лже-Смердиза (521). Однако новый царь Персии, Дарий, смог обеспечить себе верность какой-то части армянского народа, поскольку командующим, которого Дарий поставил во главе армии, отправленной подавлять восстание, был знатный армянин Дадаршиш. Правда, царь вскоре заменил его персом Ваумизой (520), и уже этот новый командующий в итоге заставил Армению подчиниться, когда одержал над мятежниками две победы – одну в Ассирии, возле Изитуша, вторую – возле Аутияры (519).

При административном переустройстве Персии, которым Дарий занялся после этого, он сделал Армению XIII сатрапией. Точнее, эта сатрапия была организована лишь на территориях бывшего Урарту, захваченных в прошлом армянами, то есть фрако-фригийцами, а значит, включала в себя провинции, зависевшие от бассейнов Евфрата и Тигра, а именно – земли от верхнего течения Аракса на севере до верхнего течения Тигра и до Ботан-Су на юге. (Таким образом, Амида попала в сатрапию Армении, и это позволяет предположить, что армяне при вторжении захватили часть Диярбакыра.) Но Дарий отделил ее от Армении и включил в другую, XVIII сатрапию, сатрапию бывших урартов, теперь называвшихся алародии, которые отступили перед вторгшимися армянами на земли вдоль восточной части Аракса, к востоку от Араратских гор. XVIII сатрапия включала в себя этих алародиев и Маттиену (бассейн озера Урмия). Граница между Арменией и алародиями проходила, видимо, по горным массивам Арарата и Тендурека.

Армяне и алародии отдельно друг от друга дали свои отряды в персидскую армию во время похода Ксеркса в Грецию в 480 году. Как мы уже видели, Геродот упоминает армян вместе с фригийцами: «Армяне – переселенцы из Фригии и одевались так же, как фригийцы; те и другие подчинялись Артохмесу, который женился на дочери Дария». В другом месте он писал: «Алародии шли вооруженные так же, как колхидцы (деревянные шлемы, маленькие щиты из недубленой кожи, короткие копья и кривые сабли). Их вождем был Масистос, сын Сиромитреса».

Замечательное описание Западной Армении оставил нам Ксенофонт, который в 401 году шел по этим землям во время знаменитого «отступления десяти тысяч».

Описание Армении у Ксенофонта

Десять тысяч греческих воинов, выйдя из страны кардуков, предков нынешних курдов, вошли в Армению, переправившись через реку Кентирт, которая теперь называется Ботан, – несомненно, возле места, где позже находился город Серт. Проход защищал сатрап Оронтас, зять царя Персии Артаксеркса II, во главе армян и халдеев, то есть урартов. Это доказывает, что урарты продолжали жить и за пределами территории на Араксе, которая официально считалась местом обитания алародиев. Об этих халдеях Ксенофонт говорит, что это был «свободный и доблестный народ, вооруженный пиками и большими щитами из ивы». Сумев с помощью хитрости перейти вброд через Кентирт, греки затем переправились через реки Карасу и Мурад-Су. Так они оказались в области Тарон, которая сейчас называется Муш. Ксенофонт сообщает, что эта страна была буквально усеяна деревнями, полными продовольствия, скота, пшеницы, старых ароматных вин, сушеного винограда и всевозможных овощей». Персидский наместник этой области Тирибаз хотел застать греков врасплох в горных проходах, по которым они шли потом. Но он сам был захвачен врасплох, и его лагерь был разграблен.

Переправившись через Мурад-Су, десять тысяч пошли прямо на север через Армянское нагорье, которое в то время было покрыто толстым слоем снега. Дорога, по которой они шли, вела из области Муш к истокам Аракса вдоль горного массива Бингёль высотой 3700 м. Обитатели этих высоких плато, по крайней мере, в это время года жили как пещерные люди. Анабасис писал: «Жилища размещались под землей. Их входы напоминали отверстие колодца, но внутри было просторно. Для скота были входы, вырытые в земле. Люди спускались по лестнице. В этих жилищах помещались козы, овцы, коровы, домашняя птица. Весь скот кормили сеном внутри. Там были также пшеница, ячмень, овощи, вино из ячменя (т. е. пиво) в таких кувшинах, какие у нас называют кратерами». Десять тысяч воинов стояли постоем в этих деревнях, и, как правило, с ними обращались там хорошо. «Всюду им подавали баранину, козлятину, свинину, телятину и мясо птицы, а к ним много хлеба, пшеничного и ячменного». Греки общались с местными жителями на персидском языке, но коренное население утверждало, что они говорят на армянском, так как находятся «в Армении, а названия Айястан и Армения тождественны. Ксенофонт хвалил качество армянского пива, общительность местных жителей и высокие качества местных лошадей, «более мелких, чем персидские, но более горячих», а также превозносил обычай надевать на копыта лошадей «маленькие мешочки», чтобы их ноги не проваливались в снег. Лошади входили в дань, которую местные жители выплачивали персидскому двору. Еще Ксенофонт отметил, что армяне тогда жили еще племенным строем, как древние иранцы. Управление на местах у них осуществляли комарки, главы деревень, подобные персидским виспаити.

Затем все десять тысяч воинов, несмотря на противодействие свирепых горных племен, дошли до реки, которую Ксенофонт называет Фасис; это мог быть только Аракс в своих верховьях, возле истока[80]. Горцев, которые не хотели пропускать греков, он называет «фасийцы» и упоминает, что вместе с фасийцами действовали еще два народа – халибы и таоки. Все эти горные народы жили между верховьями Аракса и Понтийскими горами.

Итак, в рассказе Ксенофонта армяне 401 года – процветающий народ, который мирно занимается земледелием и животноводством; этот народ уже хорошо освоился на землях бывшего Урарту, где прожил около 200 лет, и умеет, несмотря на суровость климата, хорошо использовать эти земли; народ, мягкие нравы которого резко отличаются от свирепости и его соседей с юга – кардуков, предков современных курдов, и соседей с севера – фасийцев и таоков из глубинных областей Понтийского края.

Глава 5. Армения в эллинистическую эпоху. Династия Артаксиадов

Контратаки против македонских завоевателей

Когда Персидская империя была завоевана Александром Великим, Армения разделила ее судьбу. Верная Армения дала своих воинов в армию последнего царя-Ахеменида Дария III. Арриан[81] упоминает, что в битве при Арбелахе (30 сентября 331 г.) участвовало армянское войско под командованием сатрапов Оронтеса и Митраустеса; оба имени – иранские, переданные по-гречески. Победитель Александр включил Армению в свою империю, но сам никогда не вводил войска на армянские земли. Он ограничился тем, что в том же 331 году направил туда наместником перса Митрина, бывшего правителя города Сарды. После смерти Александра при распределении провинций империи между его полководцами, сатрапию Армения получил военачальник Неоптолем (323). Но в 321 году он был убит во время борьбы между диадохами[82] и никем не был заменен, во всяком случае, никем из македонцев, потому что во время Трипарадизского раздела (321) Армения уже не упомянута в числе сатрапий, отданных македонским военачальникам. А в 316 году этой сатрапией управлял перс Оронтес, вероятно, тот, который был когда-то сатрапом Дария и упомянут в рассказе о сражении при Арбелахе[83]. Примечательный случай: всего через семь лет после кончины Александра Армения вновь оказалась под властью того, кто управлял ею при Ахеменидах. Несомненно, Оронтес, как указывает Диодор, сумел стать другом македонского полководца Певкеста и был восстановлен в должности самими диадохами. Но любопытно, что в Армении сохранилась индоиранская администрация. Ее устойчивость была первым залогом автономии этой страны. Несомненно также, что при окончательном разделе Македонской империи в 301 году сатрапия Армения была включена в часть, которая досталась Селевку[84]. Но фактически Армения стала первой македонской провинцией, которая практически освободилась от власти наследников Александра, причем незаметно и без столкновений. «На протяжении III века в Армении много раз возникали местные династии, основанные аристократами из числа коренных жителей или мятежными сатрапами. Селевкиды то щадили этих местных князей, то сражались с ними, в зависимости от того, был князь сильным или слабым, но, даже победив, они требовали за победу лишь чисто формального почета». Однако в 302 году сатрап Ород еще не носил титул царя.

Мы мало знаем о правителях, которые тогда в Армении сменяли один другого. Есть датированная 228 годом запись, что один из Селевкидов, Антиох II Иеракс, нашел себе убежище в Армении у князя по имени Арсамес (в тексте он назван Арсабес), который на своих монетах именовал себя в греческой надписи царем: basileôs Arsamou. Немного позже засвидетельствовано существование двух армянских царств, которые оба были фактически независимы, хотя формально числились вассалами империи Селевкидов, главной преемницы империи Александра в Азии. Одно из этих царств называлось Армения, другое – Софена. Софена включала в себя в основном земли вокруг Харпута, ее столицей был город Арсамосата (Шимшат), а правил этим царством в 212 году некий Ксеркс – имя, разумеется, иранское. Селевкид Антиох III Великий твердо решил возродить во всей македонской Азии греческие порядки и для этого везде положить конец местным инакомыслиям и расколам. Свою борьбу он начал с нападения на Софену. Весной 212 года он привел свои войска к Арсамосате и осадил этот город. Ксеркс, не имея сил для сопротивления, стал умолять царя о милосердии. Антиох оставил его на троне и выдал за него замуж свою сестру Антиохиду, но вскоре эта царица убила своего мужа, и Софена вернулась под власть Селевкидов.

Артаксий I, основатель царства Армения

Антиох Великий поручил управление армянскими царствами двум своим «стратегам», носившим иранские имена – Артаксий (Арташес) и Зариадрис[85]. Первый из них получил собственно Армению, второй – Софену. Когда в результате разгрома у Магнесии (189 г.) и заключения в Апамее мирного договора на условиях римлян империя Селевкидов была вынуждена отступить на всех направлениях, оба сатрапа провозгласили себя независимыми царями при согласии и под защитой римского сената. Отметим, что в 1940 году на берегах озера Севан была обнаружена надпись на арамейском языке в память о том, что царь Зариадрис ловил там рыбу.

То, что династия Артаксиадов в Великой Армении и династия Зариадридов в Софене были основаны одновременно, очень важно с исторической точки зрения: ведь это был первый раз, когда армянский народ, до этого находившийся сначала под властью мидян и персов, затем, по крайней мере формально, под властью греков, объявил о своей полной независимости. Мы не можем точно указать, где проходила граница между двумя царствами, но в любом случае одно из них, Софена, по территории было значительно меньше второго. Страбон сообщил нам лишь, что Артаксий и Зариадрис «объединили свои усилия, чтобы возвеличиться за счет соседних народов». И добавил, что с этой целью они отобрали у Мидии (в этом случае так названа Атропатена) Каспиану (предполагают, что это название означает Муганскую равнину, она же Фаунена или Фаунитида, и, видимо, речь шла об области между Джульфой и Хоем) и Басоропеду (видимо, позднейший Васпуракан или его часть). На севере Артаксий отнял у иберов, предков грузин, Гогарену (позже Гугарк), а также, по словам Страбона, Хорзену (или Хорзанена), по-армянски Хордзеанк, которую в этом случае надо искать возле истоков Куры, в областях Кох и Ардаган. Но нам известно, что на самом деле Хорзена находилась гораздо дальше к юго-западу, вокруг места, где сейчас находится Kyghy (Кыгы?) восточнее плато Дерсим, на реке Лишик-Су, южнее горного хребта Шайтан-Даг. У халибов, мосинехов и других понтийских горных племен, которые были суровы с греками, когда Ксенофонт проходил по этому краю, Артаксий и его союзник отобрали Каренитиду, по-армянски Карин, то есть область вокруг нынешнего Эрзерума, и находившуюся немного дальше к западу область Дерксену, по-армянски Дерджан или Терджан. Страбон упоминает еще в списке завоеванных ими земель Тараунитиду, или Таронитиду, иначе Тарон, то есть область Муш, отнятую у сирийцев (это значит, что победителям пришлось прогнать оттуда несколько селевкидских гарнизонов), и Акилисену, которая соответствует всему Дерсиму или его части, которая, вероятно, была отнята у Катаонии, то есть у соседнего царства Каппадокия[86]. Вероятно, Акилисена и, несомненно, Анзитена (Ханзит к юго-востоку от Харпута) были присоединены к Софенскому царству зариадридов.

Страбон привлекает наше внимание к лингвистическим последствиям объединения различных армянских областей двумя династиями – Артаксиадами и Зариадридами. «Благодаря этому объединению, – писал он, – все жители этих различных округов теперь говорят на одном и том же языке». Наблюдение Страбона показывают, что за полтора века, которые отделяли его от Артаксия, языковая арменизация Армении завершилась.

Артаксий построил себе столицу и назвал ее Артаксата; она стояла южнее места, где сейчас находится Ереван. По словам Страбона и Плутарха, он построил ее по советам и планам Ганнибала. «Она, – писал греческий географ, – стоит у входа на равнину Аракса, на своего рода полуострове, образованном изгибом этой реки, которая таким образом омывает стены с трех сторон, а с четвертой – перешеек „полуострова“ перегорожен рвом и стеной или укреплением, не говоря уже о том, что поблизости находятся укрепленные замки Бабирса и Олане, где цари Армении хранят свои сокровища». Зариадрис тоже построил или расширил много городов и замков, в том числе замок Томиса, который стоял на Евфрате, возле места, где позже располагался Алишин, но на левом берегу, и господствовал над рекой. Это, по словам Страбона, «местоположение, удобное и со стратегической точки зрения, и для торговли: там проходит путь караванов, которые идут от Галиса в долину Тигра»[87].

Затем возникла достаточно серьезная (по видимости) угроза существованию молодого Армянского царства. Царь Сирии Антиох IV из рода Селевкидов попытался вернуть себе власть над Арменией (166). Царь Армении Артаксий стал сопротивляться. Имя царя – все то же, и, похоже, это был все тот же человек, но неясно, действительно это был прежний Артаксий или теперь правил один из его преемников, носивший это же имя. По свидетельству Диодора Сицилийского, Антиох IV «победил Артаксия и заставил его выполнить навязанные условия». По словам Аппиана[88], Антиох даже взял Артаксия в плен. На самом деле царь Сирии, вероятно, ограничился тем, что заставил царя Армении выплатить ему контрибуцию или выкуп. Но старания Антиоха IV восстановить власть и влияние эллинов закончились поражением везде, где он этот делал; Армения же после этого окончательно стала независимой.

Артаксий (если это был все тот же человек) в конце своего царствования попытался завершить объединение своего народа, уничтожив вторую армянскую династию – потомков Зариадриса, царей Софены. С этой целью он попытался договориться с царем Каппадокии Ариаратом V – предложил Ариарату разделить с ним Софену, а для этого устранить нового царя Софены Митробузана. Правитель Каппадокии отказался, и поэтому план не был осуществлен. Однако известно, что за защиту Ариарат отдал город Томису на левом берегу Евфрата, а как велико было значение Томисы, мы уже видели.

Здесь стоит сказать о тогдашних царях Армении то же, что и о царях Каппадокии и Понта: судя по их именам, часть их культурных традиций была иранской[89]. Армения, Каппадокия и Понт побывали в составе Персидской империи, и в этих странах память о величии государства Ахеменидов была еще жива, тем более именно эти три страны входили в число тех, где не побывал Александр Великий. На всех трех противодействие македонскому покорению отразилось сильнее, чем прямые последствия завоевания других стран. Для них захват македонцами проявился только в смене наместников. И притом этих наместников, особенно для Армении, набирали из иранцев. Эллинизация таких «новоиранских» сатрапов проявлялась только в нескольких официальных деталях – например, в греческих надписях на монетах, и была чисто формальной уступкой новой моде. Вероятно (мы увидим это позже на примерах Тиграна Великого и его современника Митридата Евпатора, царя Понта), эти бывшие сатрапы более-менее иранского происхождения, превратившиеся в эллинистических «базилевсов», сами лично усвоили греческую культуру – говорили по-гречески и пользовались греческим языком как языком дипломатии и цивилизации (как раньше говорили по-персидски), умели почувствовать красоту трагедии Еврипида или беседы странствующего философа. Труднее определить, в какой мере у этих первых царей Армении армянская культура по-прежнему была смешана с иранской. Ведь народ Армении был в большей степени нацией, чем народы Каппадокии и Понта. Именно это соотношение армянского и иранского начал мы будем рассматривать, когда перейдем к армянскому язычеству и общественному строю дохристианской Армении.

Отметим также, что эти древние цари из рода Артаксиадов, видимо, были действительно любимы своим народом, поскольку память о них сохранилась в немногих дошедших до нас отрывках армянских стихотворений языческой эпохи[90].

Тигран Великий: армянская империя

Но вот Иран после примерно 200 лет упадка вернулся на политическую арену в облике Парфянского царства Аршакидов. Парфяне отняли у эллинистических Селевкидов Мидию и Персию, затем (140 и 129 до н. э.) Вавилонию и бывшую Ассирию. Казалось, они должны были восстановить великую империю персидских Ахеменидов. И действительно, царь Парфии Митридат Великий (123–88 до н. э.), казалось, был арбитром в делах государств стран Ближнего Востока. Его современником был царь Армении Артавазд II (ок. 123–95 до н. э.). В конце царствования Митридата парфяне напали на Артавазда и, очевидно, разбили его войско, поскольку нам известно, что они взяли в заложники наследника Артавазда, будущего Тиграна Великого.

Когда умер Артаксий (примерно в 95 или 94 до н. э.), Тиграну, очевидно, было около 45 лет (он родился между 141 и 139 гг. до н. э.)[91]. Чтобы получить свободу, он был вынужден уступить парфянам семьдесят долин в пограничных областях. Благодаря этой уступке Тигран смог взойти на трон Армении. И был твердо уверен, что эта беспомощность его страны будет временной. Энергичный, честолюбивый, остро чувствовавший, что он великий человек, этот царь был намерен сделать Армению первой страной Леванта[92].

Возрождая планы Артаксия, он начал с нападения на царя Софены Артанеса. Момент для этого был благоприятный. Каппадокия, когда-то защищавшая царей Софены от действий Артаксия, больше ничего не могла сделать для своих бывших подзащитных. Она так обессилела от войн, которые вела против Понтийского царства, что даже за плату вернула царю Софены город Томису. Артанес, предоставленный сам себе, не мог сопротивляться атакам Тиграна, был побежден и убит. На нем прекратилась династия Зариадридов, а Софена и зависевшие от нее округа (Акилисена и др.) были присоединены к Великой Армении. Так закончилось раздвоение Армении, и, как верно отметил Страбон, армянский народ стал политически единым[93].

Когда единство Армении было достигнуто, Тигран оказался втянут в мировую политику, а именно – в конфликт между противниками, между которыми лежал весь Восток, Римом и царем Понта Митридатом VI Евпатором. Митридат в это время хотел отнять трон у царя Каппадокии Ариобарзана, контрагента римлян. Чтобы достичь своей цели, царь Понта стал добиваться поддержки Тиграна и отдал ему в жены свою дочь Клеопатру, «принцессу, которая была в три раза моложе Тиграна, но отличалась открытостью ума и мужской смелостью». Разумеется, в союзе, который тогда заключили два монарха, Митридат был зависимой стороной, почти подопечным Тиграна. Царь Армении в качестве третейского судьи прислал в Каппадокию армию, которая изгнала Ариобарзана и возвела на трон вместо него Гордия, поддерживаемого Митридатом (93 до н. э.). Но в Каппадокию сразу вошла римская армия под командованием Суллы, выгнала Гордия и вернула Ариобарзана. Тиграну связало руки соглашение, которое Сулла заключил с парфянами, что граница между двумя империями проходит по Евфрату. Вхождение этой иранской империи в римскую систему не позволило царю Армении немедленно ответить на политику сената.

Тигран и его союзник Митридат стали ждать момента вернуться к своим планам и дождались его, когда Союзническая война на время ослабила Рим. Тогда они возобновили прежнее соглашение. Интересно, что Тигран не собирался расширять свое царство в сторону Малой Азии. Земли, которые можно было завоевать в этом направлении, он отдавал Митридату, а сам ограничился тем, что забирал захваченные там богатства. Эта интересная подробность указывает на то, что, по мнению Тиграна, Великая Армения, которую он создавал, должна была расширяться только на юг и восток за счет государства Селевкидов или Парфии. На западе он действовал так, чтобы Понтийское царство в будущем заняло всю Малую Азию и стало буфером между Арменией и римским миром. Однако, похоже, именно армянская армия, которой командовали полководцы Митраас и Багоас (Багой), во второй раз захватила Каппадокию, опять выгнала оттуда Ариобарзана и посадила на трон этой страны сына Митридата Ариарата Филопатора (90 до н. э.). Но к этому времени в Италии закончилась Союзническая война. Рим, который наконец избавился от этой помехи, направил ультиматум Митридату, и тот был вынужден подчиниться. В 89 году до н. э. царь Понта понял, что недостаточно вооружен для борьбы, отозвал своего сына из Каппадокии, и ее царем снова стал римский ставленник.

Тигран тогда ничего не сделал, и это бездействие говорит о многом. Когда в Малой Азии началась открытая война между Митридатом и римлянами (88 до н. э.), царь Армении тоже бездействовал. На самом деле (это очень заметно в соглашениях между двумя союзниками) он практически потерял интерес к этой борьбе, поскольку теперь боевые действия шли в Малой Азии и Греции. Пока понтийские армии терпели от Суллы поражение при Херонее (86 до н. э.) и Митридат по Дарданскому мирному договору вынужденно уступал Риму или клиентам Рима все, что завоевал раньше (85 до н. э.), Тигран завершал превращение Армении в господствующую страну Леванта.

В первую очередь армянский монарх воспользовался упадком парфянской империи Аршакидов. Мы уже знаем, каким крупным государством стала Парфянская империя при Митридате II Великом (123–88 до н. э.) – том, кто в 92 году до н. э. заключил с Суллой соглашение, согласно которому Евфрат был признан границей между Парфией и зоной римского влияния. Но при следующем царе из рода Аршакидов Артабане II (88–77 до н. э.) в парфянский Иран с северо-востока стали вторгаться, во-первых, племена сака, то есть скифы, а во-вторых, тохары – другой кочевой народ из Центральной Азии, который опустошил Хорасан. Следующий после Артабана II аршакидский царь, Синатрокес, был посажен на престол одним из этих племен – сакарауками (Saka Rawaka). Сын Синатрокеса Фраат III (70–57 до н. э.) начал свое царствование в опаснейших обстоятельствах. Казалось, империя Аршакидов вот-вот распадется на части из-за угрозы вторжения туркестанских степняков.