Ночь в Провансе

Барбара Уоллес

Ночь в Провансе

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

One Night in Provence © 2019 by Barbara Wallace

«Ночь в Провансе» © «Центрполиграф», 2021

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2021

* * *

Глава 1

Начало августа

«Дженна, в реальности это место выглядит так же потрясающе, как в буклете? Нет, лучше не говори. Я ничего не хочу знать. Или скажи, что все ужасно».

Солнечные лучи согревали лицо Дженны, когда она читала сообщение от лучшей подруги. Поставив бокал с шампанским, она сфотографировала простирающееся перед ней лавандовое поле. Камера в ее мобильном телефоне не могла передать всю красоту ландшафта. Она отправила снимок Ширли и тут же получила ответ:

«Я тебя ненавижу».

Дженна не смогла сдержать смех. Бедная Ширли сидит сейчас дома в городе Нантакете на одноименном острове[1] и страдает от опоясывающего герпеса, вместо того чтобы греться вместе с ней на солнышке в Провансе.

Дженна быстро набрала новое сообщение:

«Тебе будет легче, если я скажу, что здесь все выглядят как модели из каталога купальников и я самая бледная?»

Это было не совсем так. Иногда здесь действительно попадались красивые загорелые люди, но большинство туристов были такими же бледными, как Дженна. Она солгала, чтобы Ширли не так сильно расстраивалась из-за того, что не смогла поехать вместе с ней.

«Без тебя мне здесь не так весело», – продолжила Дженна.

Это была чистая правда. Ширли была ее самой близкой подругой. Они вместе работали в доме престарелых и были не разлей вода. Это Ширли, узнав о благотворительном аукционе компании «Мерчант хотелз», убедила Дженну в нем поучаствовать. Если бы не она, Дженна не сидела бы сейчас на террасе старинного французского замка и не пила шампанское на завтрак.

«Ты должна расслабиться и повеселиться на полную катушку, иначе к тебе явится дух Беатрис и будет тебя отчитывать. Она хотела, чтобы ты как следует отдохнула».

Беатрис была любимой пациенткой Дженны. Она умерла некоторое время назад.

«Я планирую отдохнуть на год вперед, но, к сожалению, я лишилась своего переводчика».

Ширли неплохо говорила по-французски. Бывший бойфренд подарил ей на Рождество курс обучения французскому языку. Он пообещал ей, что они полетят в отпуск во Францию. Ширли прилежно учила язык, но ее путешествие так и не состоялось.

«Найди себе сексуального француза, и он тебе поможет».

Дженна рассмеялась, и пара за соседним столиком посмотрела на нее с удивлением. Она помахала им телефоном, чтобы они не приняли ее за сумасшедшую.

«Ты шутишь? Мне с моим везением если кто и встретится, то только какой-нибудь позер», – написала она в ответ.

«Тебе все кажутся позерами».

И у нее есть на это причины. Нантакет притягивает подобных типов словно магнит. Они с Ширли называют их липовыми миллиардерами. Эти парни арендуют на последние деньги яхты и проводят летние выходные, притворяясь состоятельными людьми и соблазняя женщин, которые верят в их красивые сказки.

«Юг Франции – это не бар „Белый кит“».

«Возможно, даже хуже. Уж лучше пусть меня преследует призрак Беатрис».

Ширли прислала ей анимированное изображение танцующего призрака.

«Если встретишь сексуального француза, дай мне знать. Я за тебя порадуюсь».

После того как они обменялись еще несколькими сообщениями, Ширли снова легла спать, поскольку в Новой Англии сейчас было раннее утро. Дженна подозвала официанта и попросила принести ей еще бокал шампанского.

За ограждением террасы простиралось бескрайнее фиолетовое поле. «Десять дней во французском замке в разгар сезона цветения лаванды» – вот что обещал в красочных буклетах организатор аукциона, в котором приняла участие Дженна. Но яркие фотографии не могли передать всей волшебной красоты этого места.

Подняв бокал, Дженна мысленно обратилась к женщине, которая сделала для нее возможным это путешествие: «Спасибо за приключение, Беатрис. Обещаю провести это время наилучшим образом».

Подняв бокал чуть выше, она сфотографировала себя и отправила снимок Ширли. Затем она пересела на другой стул, чтобы сфотографироваться на фоне лавандового поля.

Наверное, она была единственным в мире человеком, который не мог сделать хорошее селфи. Она то слишком высоко поднимала подбородок, то слишком низко его опускала, из-за чего черты лица искажались. После четырех неудачных попыток она сдалась и бросила телефон на столик.

Вдруг перед ней возникла тень.

– Excusez-moi de vous deranger[2], – раздался низкий мужской голос, – но, может, вы мне позволите вам помочь?

Дженна подняла глаза, и у нее перехватило дыхание. Перед ней стоял самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела. На нем был двубортный пиджак, похожий на те, что носили другие менеджеры отеля. Дженна подумала, что, если его фото поместить на страницы рекламного буклета отеля, число постояльцев вырастет втрое. Он был худощав, но зачем иметь гору мышц, обладая точеными чертами лица и синими глазами?

– Я заметил, что вы расстроились, – произнес он по-английски с сильным акцентом, одарив Дженну ослепительной белозубой улыбкой. – У вас не получилось фото? Если хотите, я могу сфотографировать вас на фоне лаванды.

Неужели в сети «Мерчант хотелз» настолько хорошее обслуживание? Или все мужчины во Франции такие любезные?

– Да, пожалуйста, – ответила Дженна. – Я еще не научилась делать хорошие селфи.

– Это хорошо, не так ли? Ведь это означает, что вы больше интересуетесь тем, что находится вокруг вас, нежели собственной персоной.

Ей никогда еще не делали таких оригинальных комплиментов.

– Моя подруга Ширли не смогла поехать вместе со мной, поэтому я хочу сделать побольше фото и показать их ей, когда я вернусь.

– Почему бы вам не встать у перил? Отсюда открывается потрясающий вид, характерный для Прованса.

Он был прав. Она никогда еще не видела столь яркого пейзажа. Фиолетовая лаванда контрастировала с желтыми подсолнухами. Горы вдалеке утопали в сочной зелени, а над всей этой красотой простиралось бескрайнее лазурное небо.

– Вы американка, – заметил мужчина. – Вы впервые в шато Бошам?

– Да. – Она впервые в шато. Она впервые во Франции. В последний раз она выехала за пределы Соединенных Штатов во время весенних каникул в колледже. – Мне захотелось пожить в тысячелетнем замке. Когда он был построен, Америка еще не была открыта.

– Мне жаль вас разочаровывать, но вы ошиблись на несколько сотен лет.

– Что вы имеете в виду? – спросила Дженна, поднявшись.

Мужчина присоединился к ней у перил, и она отметила про себя, что его движения были уверенными и грациозными.

– Это не первоначальный замок.

– Но в буклете говорится, что шато Бошам охраняет долину с одиннадцатого века. Это ложь, придуманная с целью привлечения постояльцев?

– Шато Бошам действительно было построено в одиннадцатом веке, но речь идет не об этом, а о другом здании. Первоначальный замок разрушился в шестнадцатом веке. Вон там за деревьями справа можно увидеть руины крепости.

Он указал ей рукой на группу деревьев, и перстень с печаткой на его мизинце заблестел на солнце. Присмотревшись, Дженна увидела остатки каменной кладки.

– Семья д’Юсей построила этот замок, когда старый пришел в негодность, и назвала его шато Неф.

– Значит, я остановилась в пятисотлетнем замке, а не в тысячелетнем.

– Надеюсь, вы не сильно расстроились?

– Ничего, переживу.

– Я на это надеюсь. Было бы жаль, если бы вы уехали отсюда неудовлетворенной.

Это прозвучало двусмысленно, и по спине Дженны пробежала дрожь. Неужели из-за смены часовых поясов у нее разыгрались гормоны?

– Вы уже осмотрели шато?

– Еще нет. – В рекламном буклете предлагался ряд экскурсий, но Дженна не записалась пока ни на одну из них. – Я решила отдохнуть денек, погрузиться в атмосферу.

– Боюсь, вы не сможете полностью в нее погрузиться, не познакомившись с историей шато. Вы знаете, к примеру, что в его винном погребе собирались члены роялистской организации «Роты Солнца» во время Белого террора?

– Что такое Белый террор?

– Период, когда роялисты жестоко мстили тем, кто поддержал революцию. – Мужчина улыбнулся, и на его левой щеке появилась ямочка. – Вот такая была у нас революция.

– То есть они восстали против восставших?

– Мы предпочитаем думать, что они пытались сохранить традицию. Они нападали первыми, чтобы самим не лишиться головы.

– Никто не хочет лишиться головы, – пробормотала Дженна.

Интересно, как много женщин потеряли из-за него голову? Она встречала мужчин, подобных ему. Конечно, не таких красивых и обходительных.

Мужчины вроде него самые опасные, потому что они вводят женщину в заблуждение. Они подкупают тебя своими безупречными манерами, заставляют думать, будто им нужен от тебя не только секс. Ты сама не замечаешь, как оказываешься марионеткой в руках искусного соблазнителя.

– Иногда потерять голову может быть довольно весело. Как вы считаете, мадемуазель?

– Мой опыт говорит обратное, – ответила Дженна.

– Возможно, потому, что у вас не было правильного опыта.

Если бы они находились в Нантакете, она прямо сейчас послала бы его куда подальше. Но то ли из-за расстройства суточных биоритмов, то ли из-за шампанского вкупе с головокружительной атмосферой Прованса она продолжала смотреть в необыкновенные синие глаза мужчины.

– И что стало с теми людьми, которые восстали против восставших? Они остались живы? – спросила она.

– Чтобы это выяснить, вам придется записаться на экскурсию по замку. – На его щеке снова появилась ямочка. – Или, может, вы предпочтете индивидуальный тур?

По ее спине пробежала дрожь возбуждения.

– История Франции – это моя страсть, – сказал он. – В особенности история семьи д’Юсей.

Неужели он предложил ей стать ее персональным гидом?

– У вас не возникнет проблем с руководством отеля? – спросила она, не зная, оказывает ли отель подобные услуги. Мне не хотелось бы забирать вас у других гостей.

Уголок его рта приподнялся в улыбке.

– Уверен, другие гости это переживут.

Дженна принялась задумчиво вращать в руке свой смартфон. Какого черта она медлит с ответом? Ей предложили прогуляться по замку, а не выйти замуж. Кроме того, с этим человеком весело. Если он начнет ее утомлять, она может в любой момент сослаться на расстройство биоритмов и уйти.

– В таком случае я с удовольствием принимаю ваше приглашение на экскурсию.

– Замечательно. Кстати, меня зовут Филипп.

– Я Дженна Браун.

– Enchante[3], Дженна.

Удивительно, как чувственно и экзотично может звучать простое американское имя благодаря французскому акценту. Особенно когда обладатель акцента смотрит с восхищением на обладательницу имени.

По коже Дженны снова пробежала приятная дрожь, и она забыла о правилах, которым четко следовала дома.

Филипп жестом указал ей на дверь:

– Ну что, пойдем?

Обходя свой столик, Дженна взяла бокал с шампанским. Она была готова к приключению.

– Вы говорите, аукцион?

– Да, благотворительный аукцион, – ответила Дженна. – Люди предлагали цену за участие в разного рода мероприятиях, которые проводились в отелях сети «Мерчант». Вся прибыль от аукциона пошла на строительство клиники для реабилитации наркозависимых на мысе Кейп-Код. В нашем районе эта проблема весьма актуальна.

Они спускались по каменной винтовой лестнице. Может, Филипп и флиртовал, когда предлагал ей экскурсию по замку, но, к удивлению Дженны, он весьма серьезно отнесся к обязанностям гида. Он прочел ей целую лекцию об истории района и яркой роли, которую сыграла в ней семья д’Юсей.

В какой-то момент разговор переключился на нее, и она рассказала ему о наследстве, благодаря которому она оказалась во Франции.

– Вы нашли прекрасный способ распорядиться деньгами, – сказал Филипп.

– По правде говоря, когда моя подруга Ширли уговорила меня поучаствовать в аукционе, помощь наркозависимым не была моей главной целью. Я хотела приключений.

– Правда? – спросил Филипп, остановившись.

Если он решил, что она богатая американка, которая захотела провести отпуск в Европе, а заодно поучаствовать в благотворительном мероприятии, сейчас он сильно удивится.

– Я работаю медсестрой в доме престарелых на острове Нантакет. Одна из моих пациенток оставила мне наследство при условии, что я потрачу эти деньги на какое-нибудь интересное приключение.

– Какое странное условие.

Если Филиппа и разочаровало, что она не богата, он не подал виду.

– Если бы вы знали Беатрис, вы бы так не сказали. Она была яркой и эксцентричной, как тетушка Мейм из старой комедии. Она до последнего дня своей жизни носила шелковое кимоно и красила губы алой помадой, – улыбнулась Дженна, вспоминая Беатрис. – Мы вместе смотрели документальные фильмы о путешествиях, и она смеялась надо мной из-за того, что я почти нигде не была. «Если ты будешь продолжать в том же духе, когда ты состаришься, тебе будет не о чем рассказать своим внукам», – часто повторяла она.

– Звучит не очень приятно.

– Беатрис говорила мне все это в шутливой форме. Я допустила оплошность, когда призналась ей, что не была нигде дальше Мексики. Она утверждала, что покинет дом престарелых и мы вдвоем отправимся в путешествие. – К глазам Дженны подступили слезы, и она отвернулась. – Она сделала так, чтобы хотя бы одна из нас смогла это осуществить.

– Нам повезло, что вы отправились за приключениями именно сюда.

– Моя подруга Ширли собиралась поехать со мной, но накануне отъезда неожиданно заболела.

– Если вам нужна компания…

– Обо мне не беспокойтесь, – перебила его Дженна, понимая, что она далеко не первая, кому он это говорит. – У меня прекрасно получается самой себя развлекать. – Чтобы сгладить неловкость, она указала ему на огромный портрет на стене напротив нижней ступеньки лестницы. – Что вы можете мне рассказать об этой картине?

На ней была изображена величественная пожилая пара, одетая по моде тридцатых годов прошлого века. Мужчина и женщина оценивающе смотрели на тех, кто поднимался по лестнице и спускался по ней.

– Это Антуанетта и Симон д’Юсей. – Остановившись, Филипп прислонился к каменной балюстраде. – Они были последними представителями семьи д’Юсей, которые жили в этом замке. После Первой мировой войны они построили шато д’Юсей.

– По другую сторону лавандовых полей, – добавила Дженна.

Наткнувшись на фото шато в буклете, она поразилась его красоте и решила, что непременно должна увидеть замок собственными глазами.

– Вы не будете разочарованы, – ответил Филипп, когда она сообщила ему о своем намерении. – Шато д’Юсей остается крупнейшим поставщиком лаванды в районе. Большинство известных производителей парфюмерии в стране покупают сырье у семьи д’Юсей.

В его голосе слышалась гордость. Интересно, все местные жители испытывают это чувство или только те, кто знаком с богатой историей этой семьи?

Дженна подумала о своей семье, которая не внесла никакого вклада в историю Сомервилла. Кто-то из жителей города вряд ли будет рассказывать о ней с гордостью.

– У этой семьи очень богатая история, – задумчиво произнесла Дженна. – Жаль, что они решили продать замок.

– Такие старые здания очень дорого содержать, – ответил Филипп. – Вода и плесневые грибки делают свое дело. Пусть лучше какая-нибудь корпорация поддерживает шато в хорошем состоянии, чем он придет в запустение и рухнет, как другие заброшенные французские замки.

Спустившись, Дженна оказалась прямо перед картиной. Пара показалась ей знакомой. Должно быть, перед поездкой она прочитала слишком много путеводителей.

– Семья до сих пор живет в этом районе?

– Если одного человека можно считать семьей. Остался всего один прямой потомок.

– Правда? – удивилась Дженна.

Она повернулась и заметила, что Филипп, нахмурившись, смотрит на картину.

– Только двое детей Симона и Антуанетты дожили до совершеннолетия, и только у одного из них были дети. Точнее, сын. Его звали Марсель. Он умер в конце двадцатого века.

– Как жаль, что тысячелетний род почти прервался.

– Рано или поздно это случается со всеми семьями. – Он помрачнел, но мгновение спустя его взор снова прояснился. – Давайте поговорим о более приятных вещах. Например, об ужине. Не хотите со мной поужинать сегодня вечером?

Какая обходительность. Дженна не сомневалась, что он приложит все усилия, чтобы организовать романтический ужин, устранить ее внутренние барьеры.

– Разве правила не запрещают вам вступать в неформальные отношения с постояльцами? – спросила Дженна, хотя понимала, что, даже если бы в отеле были подобные правила, ему было бы на них наплевать.

Филипп улыбнулся и пожал плечами:

– Я никому не скажу, если вы не скажете.

Дженна снова встретилась с ним взглядом. В его синих глазах можно было утонуть. Должно быть, каждая женщина, на которую он смотрел, чувствовала себя так, словно она для него единственная.

– Я очень благодарна вам за предложение, но я еще не привыкла к разнице во времени и поужинаю у себя в номере. Одна, – добавила она на всякий случай. Ширли ее убьет.

– Значит, поужинаем вместе в другой раз, – невозмутимо ответил он.

– Да, конечно. Спасибо вам за экскурсию – Пожалуйста. – Дженна затаила дыхание, когда он взял ее руку и поднес ее к своим губам. – Au revoir[4], Дженна Браун, – произнес он, поцеловав ее руку. – Буду ждать с нетерпением момента, когда наши пути снова пересекутся.

– Au revoir, – ответила Дженна.

Затем он повернулся и ушел, а она еще какое-то время стояла на месте и смотрела ему вслед. Наверняка он пошел очаровывать другую туристку.

А у нее вряд ли будет другая возможность встретить сексуального француза.

Подождав, пока американка скроется за углом, Филипп направился к стойке администратора. Сидящая за ней хрупкая молодая женщина узнала его и тут же выпрямила спину.

– Я могу чем-нибудь вам помочь? – спросила она.

От его взгляда не ускользнул ни блеск ее глаз, ни игривый жест, которым она откинула назад каштановые волосы.

– Да, – ответил он. – Я подумал, что вы могли бы оказать мне услугу. Американка, мадемуазель Браун…

– О чем бы он ни попросил, Николь, ответ будет отрицательным. – Крупный пожилой мужчина с седыми волосами и грубыми чертами лица внезапно вышел из кабинета за стойкой и положил свою большую ладонь на плечо Николь. Это был Ив Сен-Дюмон, управляющий отелем. – Этот отель не место для развлечений, Филипп. Если хочешь кадрить женщин, делай это в другом месте.

– Ты меня обижаешь, Ив. Неужели ты думаешь, что, если я бы захотел соблазнить гостью, я не смог бы обойтись без помощи персонала? – Он подмигнул Николь, и та покраснела, подтвердив его правоту.

– Тогда что тебе нужно?

Ему нужно развлечься, прежде чем его снова надолго затянет рутина.

– Уже август, – ответил он.

Выражение лица Ива тут же смягчилось.

– Je suis desole[5]. Я не подумал. Я потерял ощущение времени.

– Я тоже.

О том, что лето заканчивается, ему, как всегда, напомнил календарь.

Ему было одновременно и смешно и грустно. Каждый год он давал себе слово, что в этом году нарушит установленный порядок, но, очевидно, он был мазохистом, если всякий раз возвращался сюда на время сбора урожая. Разве мог он этого не делать, когда участие в сборе урожая было традицией семьи д’Юсей? Он последний представитель семьи, и кроме него ее больше некому соблюдать.

Филипп заставил себя улыбнуться:

– Не беспокойся. Скоро я отсюда уеду и больше не буду тебе мешать.

Ему осталось продержаться еще несколько недель. Когда наступит сентябрь, тоска пройдет и он вернется в свою квартиру в Арле.

– Почему тебя так заинтересовала мадемуазель Браун? Она определенно не твой тип.

– Не мой, – согласился Филипп.

Он привык иметь дело с искушенными женщинами, которые предпочитали все самое дорогое и были не способны надолго на чем-то сосредоточиться. Рыжеволосая Дженна Браун в шортах, на которых были изображены маленькие киты, была полной противоположностью таких женщин. Возможно, именно по этой причине он и заметил ее в тот момент, когда вышел на террасу. Она расстроилась из-за того, что не смогла себя сфотографировать. Филипп нашел отсутствие у нее этого навыка привлекательным. Очевидно, она не из тех, кто по нескольку раз в день делает селфи и размещает фото в соцсетях. Также ему понравился ее острый ум и сдержанный юмор. Она определенно поможет ему отвлечься от того, что его тревожит.

– Тем не менее я нахожу ее весьма интересной и с удовольствием проведу с ней больше времени.

– Значит, ты уже провел с ней время. Почему бы тебе просто не пригласить ее на ужин? Подожди-ка… – Глаза Ива расширились. – Только не говори, что она тебе отказала.

– Она предложила поужинать в другой раз, – ответил Филипп.

В глазах Дженны явно читался интерес, но она почему-то сказала «нет». Он не помнил, когда в последний раз женщина ему отказывала. Он осознавал, что был хорош собой, но отдавал себе отчет в том, что женщин главным образом привлекала его фамилия. Мадемуазель Браун не знала, кто он, и это было большим плюсом. Он заинтересовал ее как человек, и это было для него в новинку.

– Вот поэтому мне и нужна помощь Николь, – сказал Филипп. – Она поможет мне подготовиться к этой встрече.

По его спине пробежала дрожь возбуждения. Он не мог дождаться, когда снова увидит Дженну Браун.

Глава 2

Из-за яркого солнца и сильных цветочных ароматов у Дженны разболелась голова. Ей нужна была таблетка и стакан воды. Она надеялась, что, если попросит аспирин по-английски, ее поймут.

Итак, второй день ее путешествия не задался.

Вчера она так и не поужинала. Она крепко уснула вскоре после того, как вернулась в свой номер, и проснулась рано утром. По совету Филиппа она записалась на экскурсию по шато д’Юсей. Спускаясь по лестнице, она надеялась, что встретит в вестибюле Филиппа, но единственным человеком, которого она увидела, была девушка по имени Николь, сидящая за стойкой.

Интересно, пригласил ли Филипп кого-то на ужин после того, как они вчера попрощались? Представив его с длинноногой француженкой, она почувствовала раздражение, и ее это удивило. Она не должна думать о мужчине, которого едва знает. Филипп, несмотря на его красивые глаза, не должен быть исключением.

Впрочем, она была ему благодарна за совет. Экскурсия на самом деле оказалась интересной. Она началась с посещения оранжереи, где Дженна и другие экскурсанты узнали, какие бывают разновидности лаванды и как их используют. Дженна узнала, что семья д’Юсей всегда выращивала лаванду узколистную, или настоящую, а не более популярный лавандин[6].

– Из лавандина получается больше масла, – объяснила гид. – У семьи д’Юсей есть участок земли в нескольких километрах отсюда, где они собирают большую часть своего урожая. Однако здесь, в шато д’Юсей, они продолжают выращивать лаванду узколистную, как делали всегда. Она имеет очень короткий вегетационный период и намного меньший выход эфирного масла, но качество масла того стоит.

Дженна опустилась на корточки, чтобы сфотографировать изящный фиолетово-синий цветок.

После осмотра лавандового поля, во время которого экскурсанты узнали о климате и сельском хозяйстве Прованса и вдоволь нафотографировались, группа направилась в шато. Последней частью экскурсии должно было стать посещение сувенирной лавки, где можно было приобрести продукцию из лаванды.

На поле у Дженны начала болеть голова. Как назло, у женщины-гида был очень высокий голос, который превращался в писк, когда она хотела подчеркнуть что-то важное. Дженна поняла, что не выдержит экскурсию до конца, если не примет болеутоляющее.

Когда группа вошла в отделанный мрамором холл шато, который был настоящим спасением от жары, несколько человек облегченно вздохнули.

Экскурсовод указала на большую картину внизу лестницы:

– На этом портрете изображены Симон и Антуанетта д’Юсей, которые построили шато после Первой мировой войны. Оно считается одним из лучших образцов архитектуры французского неоренессанса. Мне жаль, сэр, но эта лестница закрыта для посторонних, – обратилась она к одному из туристов, который подошел слишком близко к мраморному канату, загораживающему проход. – Эта лестница ведет на частную территорию владельцев шато.

– Граф д’Юсей все еще живет здесь? – спросил кто-то.

– Во Франции не используют титулы. Их упразднили во время революции. Месье д’Юсей большую часть года живет в Арле. Время от времени он приезжает сюда. А теперь следуйте за мной. За этой дверью находится главная гостиная, или, как ее назвали владельцы замка, Салон цветов.