Крамола

Да. Но Атиарну Раксу на этот раз не нужна прекрасная Царевна. На этот раз ему нужен наследник.

Новую религию, в которой единственным Богом является Царь Альрата, Атиарн, конечно же, придумал не за одну ночь, и уж, положа руку на сердце, это было сделано не только для того, чтобы ослабить влияние жрецов Анима. Жрецы, конечно, всегда были проблемой, но не настолько серьезной, чтобы она проявилась во время правления Атиарна Ракса. В первую очередь он создавал мир, в котором лично у него было бы место, мир, в котором он был бы полноценным человеком. Как известно, если не можешь что-то побороть, то нужно это возглавить. Атиарн не мог стать частью религии Альрата из-за врожденного дефекта, поэтому он решил создать свою собственную религию.

Только тем, что Атиарн провозгласил себя Богом, дело не могло ограничиться. У новой религии есть свои заповеди и свои обычаи. Все это Атиарн кропотливо разрабатывал сам, сколько я его знаю. Иногда он что-то со мной обсуждал, иногда просто преподносил готовый труд и даже не хотел знать моего мнения. Хотя какое у меня может быть мнение? Я всегда относилась к религии, как к игре и к возможности принять участие в празднике, на который можно надеть красивое новое платье. В общем, его революционные идеи меня нисколько не отпугивали. Скорее уж, наоборот – они были как глоток свежего воздуха в обществе, где людей оценивают по их родословной как породистых собак.

Я родилась породистой собакой с прекрасной родословной. Одна из семей, упоминание о которой можно проследить на тысячу лет назад, привилегированный храм Таа, еще и красивая ко всему прочему, хотя и небогатая. Мы были, скажем так, обедневшим родом. То есть обеднели мы после того, как мой отец все проиграл и пустил себе пулю в лоб. Мать, когда поняла, что все поместья уйдут за долги, а о приемах и развлечениях придется забыть, поднялась на крышу нашего дома и спрыгнула вниз. У нас был высокий дом, но она выжила. Умерла только через месяц, да и то из-за того, что отказалась принимать пищу. Ну еще бы, такой позор… Мне было одиннадцать, Фанне – четыре. Никто из наших уважаемых родителей даже о нас и не подумал. Породистые щенки в коробке, которую оставили у мусорного бака. Но все-таки породистые щенки. И красивые. Нам повезло – нас подобрали. Сейчас, конечно, это кажется удивительным, но нашим благодетелем оказался не кто иной, как Имио, Управитель поместий Царя. Он не был нашим родственником и едва ли был знаком с нашими родителями. Но у Имио не было своих детей, а дети на Альрате – это прекрасный способ укрепить свое положение в обществе при помощи выгодного брака. Имио нас удочерил. Когда мне исполнилось четырнадцать, стало понятно, что главная ставка в игре будет сделана именно на меня. У меня вдруг появилось все, о чем можно только мечтать: красивая одежда, драгоценности, слуги. Образование, надо отдать ему должное, Имио нам обеспечил достойное безотносительно того, кто из нас был лучшим товаром. В общем, в шестнадцать лет пришло время выставлять меня на рынок, чтобы подобрать партию, которая упрочит положение Имио. Он, вообще-то, из без этого неплохо справлялся, вовсю наставляя рога Царю Эуну, но этот ветер переменчив, нужно было что-то более надежное. Полумер Имио не признавал, поэтому сразу нацелился на наследника трона – Царевича Таала Ракса. Мои задачи были мне незамедлительно озвучены в весьма безапелляционном деловом тоне: в кратчайший срок и любыми средствами стать сначала его любовницей, а потом женой. Конечно же, моего мнения никто не спрашивал. Да у меня и выбора не было. Началась охота. Опытный интриган Имио без конца устраивал так, что я оказывалась там же, где и Таал, и чуть ли не лбами нас сталкивал. Успеха это особого не приносило. Таалу Раксу было двадцать три, он был гулякой и бабником, какая-то шестнадцатилетняя девчонка его не интересовала даже в виде проходного трофея. Впрочем, и я не особо старалась выбиться вперед в рядах его обожательниц. Имио понял, что на одни мои женские чары рассчитывать не приходится, и стал обрабатывать Зию. В какой-то момент она даже согласилась с тем, что я составлю неплохую партию для ее старшего сына – в конце концов, красота и порода у меня были, а остальное для Царицы не так уж и обязательно.

Увы, но уже в тот момент Имио и подозревать не мог, что все идет совсем не так, как он задумал. Все время крутясь вокруг Таала Ракса, я не могла в один прекрасный день не встретиться с его братом Атиарном. Как ни странно это прозвучит, но вот он-то меня заметил сразу. А я заметила его. Мы были одинаковыми – потерянными, никому особенно не нужными, вся наша жизнь состояла в том, чтобы исполнять роль, которую нам навязали. Я была безвольной приманкой, он был младшим сыном-калекой. Как-то незаметно мы начали общаться. Мне было легко с Атиарном, с ним мне не нужно было притворяться. Он не видел меня, не мог оценить актуальность моего наряда и то, правильно или нет я держу осанку. Это давало мне свободу в общении, которой у меня не было с самого раннего детства. Его слепота меня не смущала, даже наоборот, я очень быстро поняла, что несмотря на физическую невозможность видеть, он может уловить любой нюанс моего настроения. Это было как разговаривать с кем-то, кто видит тебя насквозь. А раз тебя и так видят, то какой смысл что-то скрывать? Мы и сами не заметили, как наступил тот день, когда стало совершенно ясно – что бы там не происходило вокруг, мы всегда должны быть рядом. А если уж Атиарн Ракс принял какое-то решение, то он от него не отступит, даже если планета перестанет вращаться вокруг своей оси. Не особо забивая себе голову обычаями Царской семьи, он сразу же отправился к Эуну Неарху и объявил ему, что женится на мне. Эун Неарх пожал плечами и дал свое согласие, его не сильно интересовало, на ком там собрался жениться его слепой сын, да и в намерения Имио он, конечно же, посвящен не был. Новость разнеслась по Иралу со скоростью молнии. Зиа была в ярости, Арииль устроила отвратительный скандал, но… Эун Неарх тоже никогда не отступал от однажды принятого решения.

– Да и в конце концов, какая разница, на ком он там собрался жениться? – пожал он плечами.

Мое происхождение и репутация его устраивали, а с остальным пусть Атиарн разбирается сам.

Имио долго смеялся, когда узнал, а потом обозвал меня дурой. С его точки зрения было невероятно глупо принимать предложение Атиарна, когда дело с Таалом Раксом могло решиться уже в обозримом будущем. Чего он не понимал, так это того, что не было никакого предложения, было просто логическое завершение того, из чего ни я, ни Атиарн уже не могли выпутаться. В тот день я взяла за руку Фанну, и мы отправились во дворец. Мы не забрали ни единой вещи, только Фанна взяла своих попугаев. Через неделю мы поженились ровно с той торжественностью, которой требовали приличия. Я почти сразу забеременела, родилась Мериит. А через год после нашей свадьбы Таал Ракс, все еще любитель бурных ночных приключений, ухитрился свернуть себе шею в квартале красных фонарей Ирала. Атиарн стал наследником трона Альрата. А я стала следующей Царицей.

Со дня смерти Таала разговоры Атиарна о Богах приобрели несколько другой оттенок. Если раньше он просто иронично об этом рассуждал, не особенно скрывая, что его раздражают не столько Боги, сколько собственная ущербность и невозможность с ними общаться, то теперь он начал выстраивать теории. Почему бы Царю не быть единственным Богом? Ведь с кого-то же началось все это обожествление? Ведь первые Цари Альрата были Богами, не опираясь на поколения Богов, которые существовали до них. Как я уже говорила, меня не пугали такие разговоры. Они мне даже нравились. Мы должны были показать этому миру, чего мы стоим. Атиарн будет Богом, а я буду его Богиней, важной частью новой жизни Альрата. И в общем-то, новое учение Атиарна получалось весьма логичным, кроме одного момента. Этим моментом была смерть. Боги бессмертны, но мы смертны, если мы Боги, то мы не можем умереть. Но однажды мы все-таки умрем. Первые Цари решили эту проблему, став бессмертными после смерти физического тела, вечно существующими в машинах жрецов Анима. Но Атиарну это было недоступно, а мне этого никогда не хотелось. Как это? Сотни лет разговаривать с людьми и не запоминать ни одного разговора. Разве это бессмертие? По мне так это глумление над мертвецами. Атиарн пошел другим путем. Если он Царь, а Царь – это Бог, то он останется Богом после смерти и без дурацких разговоров с голограммами. Другое дело, что народу нужно физическое воплощение Бога. Что ж, это решалось просто – следующим Богом станет следующий Царь Альрата, плоть от плоти и кровь от крови первого Бога и Богини. Династия Богов, а не просто Царей. С политической точки зрения это было невероятно выгодно – именно так первые Цари и обосновали власть на Альрате. Можно свергнуть Царя, но попробуйте свергнуть Бога! Хорошая идея, даже прекрасная идея, а главное – краеугольный камень всей религии Атиарна. Наш сын должен навсегда закрепить новый порядок.

Проблема в том, что у нас нет сына. Пока из нас получаются не слишком успешные Боги. И если уж даже я это понимаю, то Атиарн понимает это наверняка.

Поэтому я и не хочу с ним обсуждать то, что сегодня произошло.

Мы не видимся до следующего утра. Да мне и не до него, если честно. К вечеру у меня уже болит не только спина, но и ноги, так что единственное, что мне остается – это лежать на кровати и читать Мериит. Ей семь, но она уже считает себя достаточно взрослой, отказывается, чтобы ей читали сказки, поэтому я читаю ей «Истории древнего Альрата». Те же сказки, на самом деле, только в них чуть больше реализма. Мне-то самой детские книжки нравятся гораздо больше, чем «Истории», но у меня всегда есть возможность отвести душу на Леере.

Утром, как только я просыпаюсь, Распорядитель дворца сообщает мне, что Царь и Бог Атиарн Ракс желает меня видеть. На самом деле, чтобы удовлетворить такое желание, Царю и Богу достаточно просто пройти в другой конец дворца, что занимает не так много времени, и раньше у него каких-то трудностей не вызывало. Я сразу понимаю, в чем дело. Я благодарна за то, что он скажет мне это лично, а не в присутствии посторонних. Я одеваюсь, долго сморю на себя в зеркало, стараясь найти хоть какой-нибудь изъян в своем внешнем виде, пробую улыбнуться. Получается. Надеваю маску «Прекрасной Раах». Богиня всегда должна быть прекрасна. Между Богиней и ее Богом не может быть разногласий.

Если я, Мериит, Леера и Фанна занимаем западную часть дворца, то вся восточная часть принадлежит Атиарну. Впрочем, здесь же находятся приемные, зал торжеств, зал собраний и еще огромное количество залов, которые никто никогда не будет использовать. В этом крыле так же есть свой сад и небольшой открытый пруд. Там он меня и ждет. Утро ясное, пока нежарко. В саду поют птицы и благоухают цветы. Атиарн всегда очень внимательно относится к выбору растений в саду из-за своего острого обоняния, поэтому его сад – это отдельное произведение искусства из запахов. Он сидит на скамье у пруда. Я сажусь рядом, внимательно смотрю на него. Он и так все время бледный, из-за того, что никогда не бывает на свежем воздухе, но сегодня его лицо имеет уже какой-то землистый оттенок. Мне вдруг становится его безумно жаль, хочется обнять его, крепко к нему прижаться и сказать, что мне совершенно все равно, что он решил. Но сначала он должен все сказать сам.

– Я считаю предложение Ваарга разумным, – наконец, произносит он.

Мне это и так уже понятно.

– Вы все правы. Мать права в том, что нельзя игнорировать Мирраер, ты – в том, что можно закрепить с ним отношения браком, Ваарг – в том, что я могу жениться на дочери Проктора.

Только это, Атиарн? Он крепко сжимает мою руку. Он не хочет поднимать главную тему, но я не хочу, чтобы что-то оставалось недосказанным между нами. Эти недосказанности сначала кажутся маленькими трещинами, а потом могут превратиться в огромную пропасть.

– Тебе нужен наследник, – говорю я.

– Да.

– Если его рожу не я, а эта мирраерка? Что мы будем делать?

– Я… – Атиарн несколько раз постукивает тростью по земле, но так и не договаривает.

– У Бога может быть не только одна Богиня, – замечаю я.

– Нет, – Атиарн качает головой. – Но сын Бога не обязательно должен быть сыном Богини.

Я отворачиваюсь. Чертов Мирраер… Почему этот вопрос с даром, который Альрат отправляет им раз в пять лет, возник именно сейчас? Почему не на несколько месяцев позже, когда я рожу, и все станет ясно.

– Раах, – он осторожно поворачивает мое лицо к себе. – Ты – живое Божество Альрата, ты Божественная Царица. Ты будешь ею всегда.

Я киваю.

– Ну вот и хорошо, – Атиарн обнимает меня за плечи.

Я смотрю на воду, в которой проплывает отражение одинокого облака.

Альрат отправляет Мирраеру официальное предложение династического брака. Мирраер отвечает молниеносно – средняя дочь Проктора Гилитта готова прибыть на Альрат для свадебных торжеств через три месяца.

Через два месяца я рожаю ребенка. Это девочка. Прекрасная Царевна. Мы называем ее Юнииф. Мериит и Леера похожи на Атиарна, а Юнииф – вылитая я. После родов Атиарн приказывает оставить нас одних и задает мне вопрос, который задает всегда.

– Она видит? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я. – Она видит.

Он осторожно пробегает кончиками пальцев по личику кричащего младенца и улыбается.

Несколько недель мне приходится провести в постели, но прибытие мирраерки я пропустить не могу. Это мой первый выход в свет после рождения Юнииф, до этого я даже в зале собраний не присутствовала. Хотя я особенно и не горела желанием, не хотелось видеть самодовольную физиономию Зии и этого проклятого Ваарга.

Нашим гостям мы решаем представить новый Альрат и его нового Бога во всем великолепии. В срочном порядке заканчивают храм Атиарна в пустошах Рата, теперь крупнейшее сооружение на всей планете. Говорят, что его можно увидеть даже с Желтой земли, но мне кажется, что это льстивое вранье. Атиарну нравится. Ну, в принципе мы и не должны придерживаться одинакового мнения абсолютно во всем.

Храм исполняют в лучших традициях древнего Альрата: барельефы, яркие краски, золото, драгоценные камни. Пол сделан из искрящегося жарда, так что кажется, что идешь прямо по звездам. И идешь прямо к Богам, потому что центральное место занимают трон Атиарна и мой трон. На стенах тоже изображены мы, иногда вдвоем, чаще с Мериит и Леерой, на самых поздних фресках еще и с Юнииф. Атиарн и к искусству приложил руку: никаких больше изображений старых толстяков прекрасными юношами, художникам приказано рисовать все максимально реалистично. Мне-то все равно, а вот Атиарн с его сутулостью имеет не так чтобы очень божественный вид. Но в этом и суть – поклоняться тому, что существует на самом деле. Впрочем, он все равно не видит, как его изобразили.

Мирраер дает за невестой невиданное приданое: пять кораблей, нагруженных новейшей техникой, и триста инженеров, которые должны остаться на Альрате, чтобы наладить ее производство.

– Ну и где новая жена Царя? – слишком громко спрашивает Фанна из-за моего плеча.

На этот раз мне даже удается одеть ее по-человечески, правда платье она все равно выбирает закрытое и теперь все время трогает воротник, как будто боится, что он ее задушит. Верные попугаи го помогают хозяйке.

– Тихо… – шиплю я. – Не с такой иронией.

– Если Фанна перестанет острить, то я решу, что она повредилась рассудком, – замечает Атиарн.

Он относится к ней как к младшей сестре. Нашей общей несносной младшей сестре.

– Ну видишь, все в порядке, – пожимает плечами Фанна.

У трона Атиарна стоит Зиа. Как всегда делает вид, что ничего не слышит. Мне вдруг становится не по себе, я обвожу взглядом храм и замечаю, что Ваарг смотрит прямо на меня. От этого взгляда у меня по спине пробегает дрожь. Он и не думает отворачиваться. Смотрит как хищник на добычу, глаза горят как у кота. Громко кричит красный попугай Фанны, и вся эта странная мизансцена рассыпается. Звучат первые ритуальные приветствия. Появляются посланцы Мирраера.

Следующие два часа все говорят заученные фразы, потом брачный договор скрепляют электронными печатями, долго и нудно перечисляют дары Мирраера за ту честь, которая оказана его подданной. А потом, наконец, появляется виновница торжества. Гилитта. Точнее с этого самого момента – младшая Царская жена Гилитта. Как только она подходит так близко, что ее можно разглядеть, Фанна касается моего плеча. Мне и без этого понятно, что все идет не совсем так, как я ожидала. Гилитта высокая, у нее удивительная осанка, длинные почти белые волосы, заплетенные в косу, у нее бледная кожа и яркие голубые глаза. Красавицей ее назвать нельзя, но есть в ней что-то такое, что даже я ловлю себя на том, что смотрю на нее с восхищением.

– Ну и как она? – тихо спрашивает Атиарн.

– Я красивее, – отвечаю я.

Атиарн смеется. Он думает, что я шучу, а мне не до смеха. Да, я красивее нее, но все то время, что она идет к нам, она смотрит прямо на Атиарна, и ее взгляд даже на мгновенье не перемещается на меня или Зию.

– Приветствую Великого Царя и Великого Бога Атиарна Ракса, – она опускается на колени.

Атиарн с улыбкой кивает. Я вижу, что ему понравился ее голос. Он действительно необычный, уверенный, но в то же время мягкий и звонкий как колокольчик. А я поворачиваю голову и смотрю на Зию. Что удивительно, она уже смотрит на меня. Ну что, старая стерва, довольна тем, что не отправила свою дочку в Мирраер? Я хорошо знаю Зию и понимаю, что это тот редкий момент, когда мы сходимся во мнениях. Гилитта будет проблемой. Очень большой проблемой.

Уж не знаю, винить ли в этом тайные чары Гилитты, но сразу же после церемонии мне становится хуже. Несколько дней я провожу в горячке, потом начинаю приходить в себя, но слишком медленно. Я слаба. Из-за потери крови постоянно кружится голова, я много сплю. Я почти ничего не помню из этих дней, только отрывочные образы. Обеспокоенное лицо Фанны, испуганное и заплаканное личико Мериит, и словно призрак в полутьме Атиарн. Возможно, они даже что-то говорили, но я не помню их слов. В первое утро, когда я просыпаюсь с четким осознанием того, кто я и где я нахожусь, меня посещает Вдовствующая Царица Зиа. Она, конечно, как всегда великолепна. Несмотря на возраст, Зиа всеми силами пытается сохранять красоту, в чем, на мой взгляд, весьма и весьма преуспевает.

– Ну и долго ты собираешься валяться? – без приветствия начинает она.

Я с трудом сажусь на кровати и откидываюсь на подушки, перед глазами все плывет, но от этого усилия я хотя бы не теряю сознание.

– Пока не смогу ходить без опасений, что пересчитаю все ступеньки на лестнице, – огрызаюсь я.

Хорошо же будет выглядеть Божество, которое не стоит на ногах. И где Фанна? Почему ее нет? Почему она не избавит меня от этой старой карги?

Зиа садится на край кровати. Она никогда так раньше не делала.

– Пока ты пролеживаешь бока, твой муж, который по совместительству наш Царь и Бог, проводит время в интересном обществе.

Я пожимаю плечами. А что тут поделаешь? Атиарн всегда был личностью увлекающейся: новые идеи, новые книги… Теперь вот, новая женщина. Поиграет и снова придет ко мне. Он всегда возвращается.

– Он приходил ко мне, – небрежно бросаю я.

Зиа долго и пристально смотрит на меня.

– Раах…

– Что? – я устало смотрю на нее.

– Он не приходил к тебе. Ни разу.

Я фыркаю. Она говорит это, чтобы меня позлить.

– Я помню, что он приходил.

– Но он не приходил.

– Ну может… – я осекаюсь.

Нет. Не может. Не может. Моя рука под одеялом стискивает простынь.

– Не приходил? – растерянно переспрашиваю я.

Зиа качает головой. Я отворачиваюсь. Зиа ловит мою руку под одеялом.

– Раах, – тихо говорит она, – ты можешь родить ему хоть сотню детей, быть ему сколь угодно верной и услужливой женой, тобой может восхищаться весь Альрат, но рано или поздно все жены надоедают своим мужьям. Особенно, когда у мужей появляются новые жены.

Наши взгляды встречаются, и я вижу в ее глазах воспоминание о том, что давно прошло, но до сих пор причиняет боль.

– Он обещал мне, – упрямо говорю я.

– Теперь он обещает то же самое другой, – Зиа хлопает меня по руке. – Так что поднимайся, раскрашивай свою бледную физиономию и отправляйся к своему мужу, пока он не забыл, что ты вообще существуешь.

– Не ты ли этого больше всех хотела? – со злостью бросаю я.

– Считай, что я ошиблась и признаю свою ошибку.

Еще одно удивительное умение Зии с легкостью признавать свою неправоту, когда она становится очевидной.

Что ж, мы затеяли войну друг с другом и впустили лису в курятник. Надо было отдать Мирраеру это проклятое золото.

Я зову врачей и приказываю им накачать меня всеми их чертовыми снадобьями, чтобы я снова превратилась в нормального человека.

На следующий день мне существенно лучше, хотя, как говорит Фанна, я все равно бледнее смерти. Вот на это мне совершенно наплевать. Я встаю, почти два часа оттираю в ванной запах болезни, который меня преследует в последние недели, и глушу его духами, потом посылаю Фанну известить нашего Царя и Бога о том, что я готова его посетить. Фанна возвращается озадаченная.

– Что? – спрашиваю я.

– Он сказал, что пошлет за тобой позже, – она опускает глаза.

Пошлет за мной…

– Позже? – переспрашиваю я.

– Да, – Фанна смотрит куда-то в сторону.

– Где он? – спрашиваю я, мой голос звенит от напряжения.

Фанна не отвечает.

– Фанна! – рычу я.

– У себя. С Гилиттой.

Я бессильно опускаюсь в кресло. Скажи мне что-нибудь, моя маленькая умная сестра, скажи мне что-нибудь. Но Фанна ничего не говорит.

– Следи за ними, – приказываю я. – Следи за каждым их шагом. И ее, и его.

Она кивает. Я сворачиваюсь клубком на кровати, ноги путаются в шелке платья.

Он не посылает за мной. Видимо это «позже» пока не наступило. Фанна и ее линяющие попугаи исправно приносят мне вести. Эти вести неутешительны. Атиарн и Гилитта не расстаются ни на минуту, всегда вместе: прогулки на каре, посещение мирраерских ученых, которых выписали вместе с Гилиттой, новый «круг по интересам», обсуждающий невиданные мирраерские чудеса. В этом новом «кругу», конечно же, оказались все, кроме меня и Зии.

– А храм? Он таскает ее в свой храм?

– Нет, – Фанна качает головой. – Все церемонии он проводит один.

Ну хоть на этом спасибо. Не придумал еще, как представить Альрату новую Богиню. Боится, видимо, что народ запутается в Богах.

– Скоро будет церемония в честь нового корабля. Ты должна там быть.

– Если позовут, – криво улыбаюсь я.

– Это можно устроить, – задумчиво говорит Фанна.

Я вопросительно смотрю на нее.

– Ты знаешь, как, – подсказывает сестра.

Да, я знаю как. Хотя вот уж не думала, что до такого докачусь.

Наш Главнокомандующий Ваарг оказывается не так капризен, как Царь и Бог Альрата, и отзывается сразу же. Я приглашаю его на прогулку по саду. На Альрате осень, а в это время сад почти так же красив, как и весной, но только не буйством новой жизни, а ее медленным угасанием. Листва желтеет и краснеет, зацветают последние осенние цветы, которые не издают ароматов, а, скорее, оттеняют запах сырости. Дожди уже начинаются, но сегодня хороший день, возможно, один из последних хороших дней.

Как и положено, я немного опаздываю. Ваарг при виде меня глубоко кланяется.

– Моя Царица и Богиня.

– Главнокомандующий, – я благосклонно киваю в ответ.

Он поднимает глаза, и снова я вижу этот взгляд, от которого мне неуютно. Я знаю, что этот взгляд означает с первого момента, как он на меня посмотрел.

– Для меня честь получить ваше приглашение.

Я улыбаюсь. Ну еще бы… Мы спускаемся по лестнице и идем по дорожке из гравия.

– Как ваше здоровье? – интересуется Ваарг.

– Лучше, – коротко отвечаю я, – но пока еще недостаточно хорошо. Врачи рекомендуют мне больше находиться на свежем воздухе. Не знаю, как это сделать – скоро начнет лить как из ведра.

– Возможно, имеет смысл провести зиму в другом месте? – взгляд Ваарга лениво скользит по деревьям.

– Возможно, – отвечаю я. – Я подумаю над этим. Как продвигается строительство флота?

Ваарг сдержанно улыбается. Конечно, его детище, за которое он так упорно боролся.

– Через несколько дней верфь выпустит первый из новых кораблей.

– Ну надо же… И как же он будет называться?

– «Гордость Альрата».

– Какое оригинальное название, – я стараюсь, чтобы ирония в моем голосе не была так очевидна.

– Но вы же не о кораблях хотите поговорить, – Ваарг складывает руки за спиной.

В проницательности ему не откажешь. Впрочем, не нужно быть великим интриганом, чтобы понять: когда до тебя вдруг снисходит Царица, про которую забыл Царь, дело может быть в чем угодно, но точно не в кораблях.

– Почему же? Именно о них. Вы уже утвердили это название? «Гордость Альрата»?