Дикое пламя чувств

Темные густые волосы, гладкая загорелая кожа, пронзительные эбеновые глаза, прямой нос, высокие скулы, волевой подбородок с однодневной щетиной – классический образец совершенной мужской красоты. У нее покалывало кончики пальцев, так ей хотелось дотронуться до его щеки.

Мейсон проклинала себя за крамольные мысли, но не могла отвести взгляд. Он, казалось, слушал группу мужчин, но что-то подсказывало ей, что на самом деле он не обращал на них внимания. Его глаза смотрели не на говорившего, а куда-то поверх его плеча. Затем он медленно повернул голову и пристально посмотрел прямо на нее, удерживая ее взгляд.

Щеки Мейсон загорелись как маков цвет. От смущения она немедленно опустила глаза. Ее будто пронзило электрическим током, так остро отозвался в ней его взгляд. Ей показалось, что она ахнула вслух.

Она повернулась к Гарри, чтобы отвлечься, но его уже не было рядом. Мейсон окончательно сконфузилась. Должно быть, она выглядит в его глазах полной деревенщиной, как ранее справедливо заметила Франческа.

И тут она услышала звонкий женский смех, раздавшийся где-то рядом с так поразившим ее красавцем. А затем увидела присоединившуюся к мужчинам Франческу. Незнакомец уже переключил внимание на ее подругу, чего и следовало ожидать.

– Привет, – раздался рядом знакомый голос. К ней подошел Скотт, жокей-стажер, явно навеселе. – Терпеть не могу подобные мероприятия, – пожаловался он Мейсон.

Девушка тяжело вздохнула, испытывая благодарность за то, что коллега отвлек ее от всего, что только что произошло. Нет, она не была настолько наивна, чтобы не знать про романтические отношения или любовь с первого взгляда. Просто она впервые почувствовала нечто похожее на то, о чем читала в любовных романах, единственном наследстве, доставшемся ей от матери.

– Я тоже, – согласилась с ним Мейсон, поставив недопитый бокал шампанского на столик.

– Предлагаю свалить, – заплетающимся языком обронил Скотт.

– Но автобус приедет за нами только часа через два или три.

– Тогда выйдем на свежий воздух. Здесь есть большой балкон по периметру внутреннего дворика.

Сопротивляясь желанию бросить последний взгляд на красавца-мужчину, чтобы снова ощутить искру вожделения, она взяла предложенную Скоттом руку и позволила увести себя из комнаты.

Смех американки действовал Дэнилу на нервы. Он чувствовал, что теряет терпение. Прием оказался сплошным провалом. Он уже начал подумывать, что, возможно, ему следовало вернуться в Терхарн, к родителям… Как вдруг заметил миниатюрную брюнетку в углу. Он почувствовал на себе ее пристальный взгляд. Ощущение было таким, словно язык пламени лизнул его по щеке. За те три с половиной года, что он учился в университете Нью-Йорка, чтобы получить степень магистра в области бизнеса и международных отношений, он не испытывал ничего подобного. Однако понимал, что это значит. Сейчас должна загореться неоновая вывеска с надписью прописными буквами – «ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ».

Но он проигнорировал предупреждение, просто он не мог разрушить возникшую связь. Дэнил рассматривал изящную темноволосую девушку небольшого, по сравнению с его без малого двумя метрами, роста. Несмотря на миниатюрные размеры, от нее веяло настоящей силой. От лица с правильными чертами и легким загаром исходило сияние, от которого у Дэнила потеплело на душе. А при виде ее рассыпанных по плечам шелковистых локонов цвета верескового меда у него зачесались руки пропустить их сквозь пальцы. Какая же она сладкая. Он отчетливо ощутил во рту вкус карамели.

Дэнил на мгновение отвлекся, а девушка исчезла. Он подумал, что, может, это и к лучшему. Дэнил взглянул на часы. Возможно, ему следует отправиться в посольство. Наверняка там празднуют конец года веселее. Здесь скучно и холодно, словно в морге. Поначалу мысль о приеме, на котором соберутся лучшие американские синдикаты по скачкам и бегам, казалась фантастической. Антонио пару месяцев назад предложил друзьям создать совместный бизнес – собственный всемирно известный синдикат скачек. Они даже название придумали – «Круг победителей». Антонио и Димитрий должны были присутствовать здесь сегодня. Два студента, с которыми он познакомился почти четыре года назад в самом начале учебы, вскоре стали ему почти родными братьями, которых у него никогда не было. Все трое приехали на учебу в университет из разных стран. Их объединяло стремление преуспеть не только в учебе, но и в удовольствиях. И узы дружбы, порожденные сходными интересами, стали чем-то большим, а именно жизненной потребностью. Никогда прежде у Дэнила не было такой близкой дружбы. Дворец был одиноким местом для единственного ребенка королевской крови, которым был Дэнил.

Он возлагал на этот вечер большие надежды. Это был для него последний канун Нового года в Нью-Йорке. Дэнилу предстояло вернуться в Терхарн и приступить к выполнению королевских обязанностей. Вот почему он хотел по-настоящему повеселиться и глотнуть напоследок свободы, как простой смертный. Но Антонио уехал домой в Италию по настоянию родителей и сестры, а Димитрий отправился в Грецию выручать сводного брата из очередного скандального происшествия.

Так он и оказался на этом приеме в гордом одиночестве. Вернее, внимание к его персоне было обеспечено. Но он хотел бы обсуждать бизнес и скачки, а не королевство Терхарн и свою будущую роль правителя. А тут еще эта нахальная американка. Она снова громко захохотала. Это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

Забыв о манерах и дипломатической учтивости, Дэнил отошел от окружавших его гостей, не дав одному из них закончить фразу. Ничего страшного, королевской персоне все прощается.

Направившись к выходу, он заметил хозяев приема и понял, что неминуемо с ними столкнется. Дэнил резко развернулся и пошел к стеклянной двери, ведущей на балкон, в надежде отыскать другой выход.

Он вышел на большой балкон, и холодный зимний воздух обжег его, но это было ничто по сравнению с шоком, который он испытал, когда встретился взглядом с той девушкой. Жаль было уезжать, когда их флирт только начался, но так было безопаснее. Да, определенно безопаснее.

Свистящий ветер доносил до него приглушенные сердитые голоса. Он нахмурился, вглядываясь в темноту, и увидел две фигуры прямо перед изгибом здания. Мужчина и… та девушка. Прежде чем его тело успело среагировать, Дэнил увидел, как она выдернула руку из рук мужчины, но осталась прижатой к кирпичной стене позади нее.

– Прекрати немедленно, Скотт. Не выставляй себя дураком, – скорее твердо, чем сердито говорила девушка, пытаясь оттолкнуть подвыпившего ухажера.

– Да ладно тебе, Мейс, ты строишь мне глазки уже почти три месяца.

– Ничего подобного! Ты совсем спятил или перебрал. Я возвращаюсь в зал.

– Ну уж дудки! От меня не уйдешь. – Мужчина снова схватил ее за руку.

– Отстань, я сказала!

– Леди просит оставить ее в покое, – прогремел Дэнил с едва сдерживаемой яростью. Он ненавидел таких людей. Ненавидел, когда мужчина не мог принять слово «нет».

– Отвали. Это не твоего ума дело, – развязно отрезал выпивоха.

Дэнил уставился на брюнетку в темноте. Ничто не говорило о том, что она притворяется расстроенной. В ее огромных темно-карих глазах были видны разочарование и отчасти страх. Она вжалась в стену, словно пытаясь уменьшить физический контакт между ней и этим парнем.

Мужчина резко повернулся к Дэнилу, высокомерно смерив его мутным взглядом.

– Сейчас кто-то отсюда вылетит… – Мужчина замахнулся, но Дэнил молниеносно перехватил его руку, а кулаком свободной руки ударил обидчика в нос.

Довольно неприятный хрустящий звук прорезал ночную тишину. Девушка громко ахнула. Горе-ухажер отшатнулся и завыл, зажав нос. Затем метнулся к двери и исчез, изрыгая на ходу грязные ругательства.

Дэнил оглянулся на девушку, которая отошла от стены, заметив, как по ее коже пробежала легкая дрожь. Она молча буравила его гневным взглядом. В ее глазах не было и тени страха.

– Какого черта вы вмешались? – требовательно спросила она с явным австралийским акцентом.

– Что?

– У меня было все под контролем, – пробормотала она себе под нос, протискиваясь мимо Дэнила. Он попытался не обращать внимания на искру, пробежавшую по телу от ее нечаянного прикосновения, и сосредоточиться на реакции, которой он не ожидал.

– Черта с два, – ответил он, поворачиваясь к ней лицом. – Этот парень был…

– Пьяный и безобидный. Я бы и сама с ним справилась, – отмахнулась она.

– Конечно, могли бы. Посмотрите на себя, вы ростом с Дюймовочку.

– Рост не имеет значения, – возмутилась она.

Он прищурился, отчаянно борясь с искушением возразить. Но, похоже, она прочла его мысли так же ясно, как если бы он их произнес.

– Неужели? – спросила она, и высокомерие в ее голосе стало последней каплей. Зря он вмешался. Лучше бы остался в зале и пообщался с хозяевами приема. Мейсон презрительно фыркнула и исчезла за дверью.

Мейсон пыталась унять легкую дрожь в руках – единственный внешний признак недавнего инцидента на балконе. О чем только думал Скотт? Он застал ее врасплох. Коллега никогда не проявлял к ней никакого интереса, кроме дружеского. До сих пор. И вопреки тому, что подумал этот незнакомец, она держала все под контролем. Если она умеет справляться с необъезженной лошадью, что ей стоит укротить подвыпившего ухажера? Но кто-то другой, как выяснилось, этого может и не знать. Значит, утром она поговорит об этом с Гарри.

А вот с реакцией на незнакомца, сломавшего Скотту нос, она справиться не смогла.

Мейсон старалась избегать его обжигающе-пристального взгляда. Ее бросало в жар всякий раз, когда их глаза встречались. От воспоминания о нем дрожь сотрясала ее тело, хотя она пыталась уверить себя, что ей просто холодно. Все ее существо трепетало от восторга в его присутствии. До сих пор самой сильной эмоцией для нее были прогулки на лошади, когда она скакала галопом по пологим склонам отцовской конефермы в Новом Южном Уэльсе.

Мейсон остановилась в небольшом холле между лифтами и залом. До нее доносился шум вечеринки, которая была в самом разгаре. Но она поняла, что не хочет туда возвращаться. Девушка быстро взяла свое длинное теплое пальто из гардероба, сменила высокие каблуки на удобные черные ботинки на натуральном меху и проскользнула в лифт, прежде чем кто-нибудь увидел, как она уходит.

Пока Мейсон спускалась с тридцатого этажа фешенебельного отеля-небоскреба «Лэнгфорд», она прикинула, сколько времени у нее осталось до прибытия автобуса. Два, может быть, три часа. Она посмотрела на свое отражение в позолоченных зеркальных панелях и вместо себя увидела два эбеновых глаза на словно высеченном из мрамора совершенном лице незнакомца. Взгляд был таким, будто он знал о ней что-то, чего она сама о себе не знала.

– Я держала все под контролем, – сердито прошептала она воображаемому мужчине, которого вряд ли ей удастся забыть.

Двери лифта открылись, и она зашагала по черно-белым мраморным плиткам фойе, уложенным в шахматном порядке. Мейсон вела с собой строгий внутренний диалог. Она определенно держала все под контролем, уверяла она себя. Мейсон слишком сильно толкнула вращающуюся круглую дверь и вывалилась на тротуар, ударившись грудью о широкую мужскую спину…

– Ай! – Она инстинктивно ухватилась рукой за крепкое плечо. – Прошу проще… – Она не закончила фразу, потому что в этот момент мужчина обернулся, и она увидела незнакомца с балкона. Она от неожиданности потеряла равновесие и упала бы, если бы он не подхватил ее.

– Снова вы…

– Не будьте банальным, – предупредила она.

– Вы всегда такая воинственно-сердитая? – с любопытством поинтересовался он, слегка улыбнувшись.

– Нет, я просто… – Мейсон тряхнула головой, чтобы отогнать мысли, возникшие при одном взгляде на него. – Обычно я веду себя по-другому, – печально добавила она, и ответная улыбка тронула ее губы.

Она отступила назад, не в силах выносить эту близость, исходящее от него тепло и аромат одеколона. Она уже поняла, что незнакомец обладает недюжинной харизмой, но его объятия были так волнительны и будили неведомые ранее эмоции. Подняв взгляд, она увидела золотые искорки в его невероятно темных глазах, светящихся озорством. Его губы, изогнутые в неотразимой улыбке, были полными и неприлично чувственными. Мейсон поймала себя на том, что отвечает ему совершенно неожиданным и неуместным образом.

Она отвернулась и уставилась на пустынную улицу.

Как глупо. Не следует поддаваться его чарам. Надо держать себя в руках.

– Спасибо, – выдавила Мейсон в пустоту, не смея повернуться к нему лицом и махнув рукой вверх, в сторону балкона.

Краем глаза она заметила, как он пожал могучими плечами, и скорее почувствовала, чем увидела, как его губы изогнулись в иронической усмешке.

– У вас ведь все под контролем. – Ее сердце предательски дрогнуло. – Вы уходите? – спросил он. В его вопросе послышался легкий акцент представителя арабского мира. Более точно Мейсон угадать не могла.

Она слегка нахмурилась, услышав его вопрос.

– Нет, – ответила она, еще раз оглядев странно тихую улицу. Она тоже пожала плечами. – Автобус приедет за нами в час ночи.

– За вами – это за кем? – поинтересовался незнакомец.

– За жокеями-стажерами.

– Один из которых Скотт? – продолжил допрос Дэнил.

Мейсон утвердительно кивнула в ответ.

– Похоже, вы не жаждете возвращаться на вечеринку? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Мейсон снова молча кивнула, по-прежнему избегая его взгляда.

– Я голоден, – неожиданно заявил он. – Не хотите составить мне компанию? У меня нет никаких задних мыслей, – торопливо добавил он.

У Мейсон заурчало в желудке. Одного упоминания о еде было достаточно, чтобы у нее потекли слюнки.

– Разве вы не ждете Франческу? – Вопрос сорвался с ее губ прежде, чем она смогла остановиться. Не хватало, чтобы он подумал, что она им интересуется. Мейсон внутренне проклинала себя на несдержанность.

– Кого?

– Девушку, с которой вы разговаривали…

– Ту нахальную американку, что ли?

– Да, – улыбнулась Мейсон столь точному описанию Франчески.

– Нет. Она переключилась на графа, поняв, что безразлична мне. – Он незаметно передвинулся, чтобы оказаться в поле зрения Мейсон.

– Перекусить было бы неплохо, – призналась Мейсон. – Хотя вряд ли в почти полночь в канун Нового года мы найдем открытое заведение.

– Для меня они откроются, – уверенно заявил он.

– Почему? Что в вас такого особенного?

– Я принц, – ответил он со всем высокомерием, которое подразумевал этот титул.

Ее мелодичный смех все еще звенел в ушах Дэнила, пока они пробирались по тихим заснеженным улицам. Его телохранитель следовал за ними на почтительном расстоянии. Не то чтобы раньше над ним никто не смеялся, по крайней мере, с тех пор, как он познакомился с Антонио и Димитрием. Его восхитил сам смех, он был таким чистым, что Дэнил ощущал внутри растущую радость. В этой пылкой молодой женщине что-то есть. Она похожа на подарок, который хочется развернуть, но медленно.

Несмотря на объемное зимнее пальто, она выглядела очень миниатюрной. Для жокея у нее отличные данные. Мысль о том, как она укрощает могущественных чистокровных скакунов, приводила в восторг. Кровь закипела в жилах. Дэнил мысленно себя одернул. Но когда прядка медово-каштановых волос выбилась из-под воротника ее пальто, ему отчаянно захотелось откинуть ее назад, просто чтобы почувствовать шелковистую гладкость волос.

Он позволил ей вести себя по улицам, почти уверенный, что она не имеет в виду какой-то конкретный пункт назначения. Она остановилась на перекрестке, посмотрела вверх и вниз и как будто в последний момент решила повернуть налево.

– Из какой части Австралии вы родом? – спросил Дэнил, нарушив молчание.

– А вы молодец, угадали. Американцы часто путают мой акцент с английским. Долина реки Хантер. Это в Новом Южном Уэльсе. – Тоска, прозвучавшая в ее голосе, подсказала ему следующий вопрос.

– Скучаете по родным местам?

Она посмотрела на него и грустно улыбнулась.

– Да. – Она пожала худенькими плечами. – Здесь все так странно и… незнакомо. А порой кажется до боли знакомым, если вы понимаете, что я имею в виду. Наверное, слишком много всяких телешоу. – Она смешно наморщила нос в попытке подобрать правильные слова. Это было забавно. Хотя он не помнил, чтобы раньше забавные жесты у девушек его привлекали.

– Новый Южный Уэльс прекрасен. И открыт. И совсем не похож… – Она указала рукой на небоскребы вокруг.

– К Нью-Йорку нужно привыкнуть.

– Он отличается от вашей родины? – спросила она, склонив голову набок, словно пытаясь что-то понять в нем.

– Да, очень отличается от Терхарна, – ответил он, делая ударение на названии своей страны.

– А Терхарн?..

– Находится на Африканском континенте, но в прибрежной полосе. У нас есть и пустыня, и горы, и море.

– Чего же еще в таком случае желать? – спросила она, улыбаясь.

«Не возвращаться и отречься от престола», – пронеслось у него в голове.

Естественно, он не высказал эти мысли вслух.

– Так почему же вы здесь, в Нью-Йорке? – спросил он вместо того, чтобы высказать свои тайные мысли. Потому что он был искренне обеспокоен тем, что она каким-то образом сможет выудить из него его тайные мысли.

– Я приехала учиться, тренироваться и набираться опыта. Я стану жокеем, – ответила она с гордостью. Искренняя гордость, а не смущение, или стыд, или застенчивость прозвучала в ответе. – Мой отец обучал лучших наездников в мире.

– И вас тоже?

– Боже упаси, – сказала она, снова легко рассмеявшись. – Он хотел, чтобы я держалась как можно дальше от профессиональной верховой езды. Но у меня оказалась природная склонность и способности. Скачки у меня в крови. Он ради меня многим пожертвовал. И хотя папа, возможно, и не хотел, чтобы я связала жизнь с лошадьми, я вижу, как он гордится, когда я выигрываю. Это семейное наследие, и я хочу быть его достойной продолжательницей.

Дэнил вдруг позавидовал такой уверенности. Хотелось бы и ему ощущать себя так же в качестве будущего правителя.

Они завернули за угол и оказались у входа в парк на Вашингтон-сквер. Парк был открыт даже в это время суток. Он уже собирался спросить о ее матери, когда она вдруг резко обернулась.

– И как мне вас величать? – ехидно спросила она, потирая замерзшие руки. – Мой господин? Ваше высочество? О великий?

– Дэнил будет вполне достаточно, – рассмеялся он. – А вас?

– Мейсон, – бросила она через плечо, входя в парк. Она шла вперед с такой скоростью, что он чуть не врезался в нее, когда она остановилась, чтобы посмотреть на играющих в шахматы.

– Шахматы! – восторженно воскликнула она. – Я всегда хотела играть, но у меня никогда не было времени научиться. На ферме было столько дел.

– Повезло вам, – ответил Дэнил. – Отец заставлял меня играть в шахматы почти каждый вечер. Он часами разглагольствовал о важности каждой фигуры, особенно выделяя коня. Он считал, что шахматы научат меня быть лучшим правителем.

Она повернулась к нему и прищурилась, услышав его тон. Почувствовала ли она легкую горечь, которую он пытался скрыть?

Она повернулась к игрокам: закутанные в пледы старики сидели за маленькими столиками, шахматные доски были выгравированы на поверхности. Игроки сжимали ладонями дымящиеся чашки. Дэнил почувствовал странную ностальгию.

– Мой отец подарил мне шахматы, когда я поехал учиться в университет.

– Это прекрасно, – мягко сказала она.

– Но он оставил у себя черного коня, – сухо поправил Дэнил.

Она рассмеялась и шагнула к нему.

– По-моему, это очень мило, – заявила она.

– А я думаю, это глупо, – ответил он, делая шаг ближе к ней и чувствуя исходящее от нее тепло и легкий аромат лайма.

Мейсон посмотрела на принца, стоявшего перед ней, удивляясь возникшей между ними непринужденности. Надо же, он сумел ее рассмешить. Обычно она была гораздо более замкнутой и даже отрешенной, как однажды заметила Франческа. Но, гуляя и беседуя с ним, она вдруг почувствовала себя другим человеком. Она стала самой собой и даже лучше. Это было странное ощущение.

С улиц и из соседних зданий стали слышны голоса. Начался обратный отсчет секунд до Нового года. Радостные возгласы и крики нарушили тишину, которую Мейсон могла бы слушать вечно. Они стояли так близко друг к другу, что она чувствовала жар его тела.

Десять, девять, восемь…

Он был настолько выше ее, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него. Вместо того чтобы чувствовать себя маленькой, как это обычно бывало с ее ростом, она чувствовала себя защищенной, окруженной им.

– Вы позволите поцеловать вас в полночь? – спросил он низким и хриплым от волнения голосом. Она скорее почувствовала, чем увидела, что он держит руки по швам, пока не получит от нее разрешения. Мейсон пожала плечами, хотя сердце бешено колотилось в груди.

Неужели она действительно позволит принцу поцеловать себя?

Семь, шесть, пять…

– Я полагаю, что у вас нет особого выбора, – ответила она, быстро оглядывая несколько групп людей, которые высыпали на дорогу вокруг парка, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.

– Выбор есть всегда, Мейсон.

Четыре, три, два…

Он оставлял решение за ней. Он это знал, и она это знала. Но, глядя в его глубокие глаза цвета дымчатого виски, она понимала, что будет корить себя всю жизнь, если не воспользуется его предложением. Она чувствовала, что желание обоюдное.

В ответ на его вопрос она потянулась к его галстуку и нежно притянула его голову к своей.

Один.

Его твердые губы прижались к ее губам.

Мгновение спустя ее губы уже раскрылись под его настойчивыми ласками. Это был поцелуй удивительно нежный и долгий. Она прикрыла глаза от наслаждения. Танцующие огоньки, казалось, мерцали внутри ее век, но она могла поклясться, что улица кружилась вместе с ними в чувственном танце. Ее руки вцепились в лацканы его пальто. Мейсон притянула Дэнила к себе, как будто больше не могла стоять на собственных ногах. Страсть и желание почти раздавили ее. Адреналин разлился по ее венам, и она целиком отдалась во власть поцелуя, который никогда не забудет.

Глава 3

Декабрь, наши дни

– Ты не оставила мне выбора.

– Когда-то ты сам сказал мне, что выбор есть всегда, помнишь?

Конечно, он прекрасно помнил ту новогоднюю ночь, хотя минуло уже десять лет.

– Может, опустишь ружье или ты действительно собираешься пристрелить меня? – спросил Дэнил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.